Место, названное человеком в маске демона, найти оказалось совсем не сложно. Это была горная обитель в нескольких ли к югу от поместья. Будучи уверенным в том, что обычный человек не сравнится с ним по скорости, Се Лянь намеревался прибыть на место быстрее подручного Сань Лана.

Так и вышло – спустя два часа он уже ворвался в горы, избивая горных демонов-шаньсяо и сов, полуночных вестников беды, что попадались на пути, так что округа огласилась демоническими завываниями. Наконец принц добрался до нужной пещеры.

Тварь скромностью не отличалась: ворота в её логово охраняли три-четыре сотни прихвостней, которые, впрочем, для Се Ляня оказались сродни трём-четырём охранникам. И всё же вначале он заподозрил, что враг будет слишком силён, поэтому не решился действовать опрометчиво – терпеливо ждал некоторое время возле горной обители, подслушивая разговоры мелкой нечисти. И убедился, что самой твари в последнее время тоже приходится несладко.

— Да уж, да уж, хозяин с огромным трудом спасся от какого-то вонючего монаха. Перепугался до полусмерти, вернулся раненный, бросил обжитые владения и примчался сюда, наделав в штаны со страху.

— Вот оно как! А я-то думал, почему он вдруг велел всем явиться сюда. Значит, боится расплаты от того монаха!

— Бояться-то и нечего! Хозяин успел укусить его пару раз, и теперь, если даже тот очнётся, наверняка и север отыскать не сможет.

— Да как же не бояться? Всё-таки хозяин – прославленный оборотень, проживший несколько сотен лет. А монах, говорят, выпрыгнул неизвестно откуда и всего двумя ударами так отделал хозяина, что у того нос съехал набок да глаза скосились. Но сам монах, кажись, был ранен, и лишь поэтому хозяин изловчился и укусил его. Иначе, боюсь, мы бы больше его не увидели.

— Мамочки! И откуда взялся этот грубиян?! Такой сильный!

Здесь Се Лянь решил, что услышал достаточно, и неторопливо вышел из укрытия, затем вежливо поприветствовал:

— Здравствуйте.

Мелкие демоны в потрясении подскочили:

— Кто таков?!

— Откуда взялось это белое личико?

Се Лянь мягко улыбнулся, но времени на объяснения у него не было, пришлось сразу прорываться в пещеру с боем. Одним движением он поймал сразу несколько демонов, ещё взмах – и они уже летят за несколько десятков чжанов. Даже без применения магической силы он так напугал мелких тварей, что те заголосили:

— Что это ещё за белое личико?! Выглядит вежливым, а кулаками машет совсем невежливо!!!

Так, словно вырывая сорняки с корнем, Се Лянь беспрепятственно проник в пещеру. Он уже приготовился к серьёзному сражению с прославленным оборотнем, но к своему удивлению, оказавшись внутри, обнаружил, что тот принял человеческий облик и катается по земле, держась за живот и громко причитая «ай-ай-ай», «ой-ой-ой».

Сперва принц даже решил, что тот притворяется, но поведение твари не походило на спектакль. У оборотня сильно надулся живот, словно он проглотил что-то очень страшное. Поэтому Се Лянь присел на корточки и спросил:

— Что с тобой?

Должно быть, от боли у твари помутился рассудок, ведь едва увидев принца, он громко заверещал:

— Ты как раз вовремя! Тебя! Я есть не буду! Я не осмелюсь! Больше никогда не осмелюсь! Я сейчас же верну тебе всё, что сожрал! Оно не переваривается, не переваривается, ай!

— Ты, наверное, обознался? Ты ничего у меня не съедал, что ты собираешься мне вернуть?

Но оборотень всё катался по земле от боли, совершенно не собираясь отвечать на вопрос. Се Лянь не понимал, что происходит. Тогда он неглядя нарисовал талисман, решив для начала забрать тварь с собой. Но вот какое удивительное дело… стоило талисману коснуться оборотня, как тот вдруг обернулся кругленьким неваляшкой с животом в два раза шире, чем у обычных неваляшек, что выглядело весьма комично. Се Лянь и посмеялся, и подивился, посмотрев на свой талисман. Почему оборотень превратился в игрушку? Неужели принц ошибся в рисунке?

Впрочем, не такая уж это большая проблема. «Сражение» оказалось проще простого, и когда Се Лянь вышел из гор, небо уже просветлело. Он спрятал неваляшку в рукав и направился обратно в город.

Се Лянь пребывал в прекрасном настроении, ведь ему всё же удалось что-то сделать для Сань Лана. Он уже начал размышлять, как немного погодя покажет Сань Лану пойманную тварь. В мыслях принц наставлял сам себя, что если Сань Лан удивится, следует вести себя сдержанно, не показывать радости. Проведя ночь на бегу, он ощутил усталость в ногах, и потому отыскал первую попавшуюся придорожную лавку и попросил чашку бесплатного чая.

Принц пил чай, пил, пил, и вдруг услышал, как за спиной его позвали:

— Се Лянь!

Он тут же поставил чашку.

Кто же настолько преисполнился храбрости, что решился прямо посреди улицы называть его по имени? Следует заметить, что даже члены императорского рода редко позволяли себе подобную неучтивость. Любому сперва надлежало назвать его «Ваше Высочество», непременно с почтением и священным трепетом.

Обернувшись, принц обнаружил, что это был обыкновенный горожанин, который широким шагом подошёл, неся большой деревянный ящик, и прокричал:

— Постой! Постой же! Ты Се Ляня забыл! Его тоже возьми!

Так значит, обращались не к принцу, а к человеку с такой же фамилией и именем. Но это ещё сильнее удивило Се Ляня. Он вовсе не придавал значения всяческим правилам вроде «избегания имени»[1], но всё же ему показалось странным, что кто-то осмелился взять в точности такое же имя, как у него.

[1] В древности существовало правило, по которому нельзя было называть высокопоставленное лицо, в особенности императора, по имени, даже на письме надлежало заменить иероглиф имени другим, омонимичным по звучанию, либо изменить одну из черт.

 

Впрочем, вскоре принц узнал, что «Се Лянь», о котором говорит горожанин, – это вовсе не человек.

Недалеко от Се Ляня сидел здоровяк, к которому и подошёл человек с ящиком. Он сел рядом, похлопал по ящику и сказал:

— Я принёс Се Ляня. Не забудь сегодня поставить его рядом с тем, кому поклоняются в твоём доме! И не вздумай не поверить в эту дурную примету, ведь если этим двоим не поклоняться вместе, уж точно навлечёшь на себя большую неудачу!

— А то как же! Я, конечно, разумею…

Се Лянь просто не смог стерпеть и заговорил:

— Простите…

Двое мужчин разом повернулись к нему.

— Извините что позволил себе вмешаться в ваш разговор. Поведайте мне, что у вас в ящике?

— Я разве не сказал? Внутри Се Лянь!

Принц не понял:

— Но… разве Се Лянь – это не Его Высочество наследный принц?

Мужчинам, похоже, вопрос показался смешным.

— Никто и не говорит, что он не наследный принц! Он и есть. Гляди! – с такими словами они открыли ящик.

Се Лянь округлил глаза. В деревянном ящике оказалась маленькая ниша для божественной статуи, а в ней – изваяние божества, покрытое пылью, которое изображало  монаха в белых одеждах и доули за спиной.

Се Лянь такого не знал.

Он совершенно не понимал, что происходит.

— Хотите сказать, что эта божественная статуэтка – и есть наследный принц Сяньлэ, Се Лянь?

— Кто же ещё?

Остальные посетители тоже постепенно окружили их. Половина смотрела на чудака в лице Се Ляня:

— Вы, молодой человек, такой странный, а ещё с виду монах! Почему же не знаете даже таких простых вещей?

Половина уставилась на «божественную статую»:

— Ого! А мусорное божество вырезано неплохо! Достаточно несчастное.

— Ага, так и веет невезением, с первого взгляда ясно, что это облик неудачника!

— Прекрасно, прекрасно! Чем хуже он выглядит сейчас, тем лучше будет смотреться, когда тот, второй, поможет ему снять ореол неудачника. Постоят вместе дней восемь, не больше, и эффект не заставит себя ждать.

Се Лянь растерянно переспросил:

— Мусорное божество? Почему теперь он стал мусорным божеством???

— Этот даочжан и впрямь какой-то странный! Се Лянь ведь всегда занимался сбором всяческой рухляди!

Принц был не из тех, кого легко вывести из себя, но сейчас он начал понемногу раздражаться.

Любой, услышав, что кто-то назвал его сборщиком мусора, был бы не слишком рад. Принц немедля вскочил и мрачно произнёс:

— Господа, императорский род Сяньлэ чем-то вас обидел? А даже если так, подобные оскорбления наследного принца всё же не очень соответствуют церемониалу, не находите?

Люди переглянулись и рассмеялись над ним:

— Что ты болтаешь? Какому ещё церемониалу? Государство Сяньлэ пало уж больше восьми сотен лет назад!

 

***

Спустя два часа Се Лянь брёл по улице, всё ещё находясь словно в тумане.

Кошмар. Всё, что он только что узнал, – сущий кошмар для него.

«Как государство Сяньлэ могло пасть? Но ведь мои отец и матушка до сих пор прекрасно жили на свете! Кроме того, как я мог способствовать этому? Я проиграл войну? Я уничтожил своё государство? Да ещё был дважды низвергнут с Небес? Я стал сборщиком рухляди?»

Он раз за разом спрашивал себя, затем раз за разом отвечал: невозможно. Невозможно. Невозможно!

Он пытался себя убедить: «Это всё нереально, наверняка какой-то закулисный злодей строит против меня козни».

Но обстановка вокруг косвенно указывала на обратное. Странный говор людей, странные одеяния и причёски, странная архитектура, ещё странные Фэн Синь и Му Цин – всё говорило принцу, что это не кошмарный сон и не какая-то иллюзия. Ни одна тёмная тварь не способна создать столь масштабную и реалистичную иллюзию.

В самом деле уже прошло восемьсот лет.

Но как могло пройти восемьсот лет?

И как он через восемьсот лет мог сделаться таким?

Государство Сяньлэ пало; его царственные родители мертвы; Фэн Синь и Му Цин вознеслись. А он стал сборщиком рухляди.

Как такое могло случиться?

Этого не может быть. Не должно быть!

Се Лянь шёл всё быстрее, пока наконец не побежал, словно за его спиной наползала бескрайняя тьма, готовая вот-вот его поглотить. Неожиданно мелькнула красная тень, и высокая фигура преградила ему путь.

— Даочжан, куда ты запропастился? Заставил же ты меня поискать тебя.

Это был Сань Лан. Он по-прежнему лучезарно улыбался и уже хотел подойти, чтобы взять Се Ляня за руку, но тот, едва взглянув на него, содрогнулся в ужасе, выкрикнул:

— Не подходи!!! – и сразу осёкся.

Сань Лан застыл на месте и с неизменным выражением лица спросил:

— В чём дело?

Крепко сжав кулаки, Се Лянь суровым тоном задал вопрос:

— Кто ты, в конце концов, такой? Что тебе надо?

— Я думал, вчера мы отлично пообщались и больше не вернёмся к этим пустяковым вопросам.

— Ты обманул меня.

Помолчав, Сань Лан произнёс:

— Ты уже всё знаешь?

— Я всё знаю. Уже…

Прошло восемьсот лет.

Раньше Се Лянь заподозрил бы неладное гораздо быстрее, но этот человек всё время намеренно обманывал его, так запутал, что принц совершенно потерялся. А иначе как могло случиться, что правда раскрылась только спустя целый день?

Сань Лан шагнул к нему.

— Ваше Высочество.

Но Се Лянь отступил на несколько шагов и выкрикнул:

— Не подходи!!! Приблизишься, и я тебя побью!

И в его голосе, и в теле ощущалась дрожь. Се Лянь был охвачен истинным страхом.

Он боялся не какой-то тёмной твари и не этого то ли святого, то ли подлого мужчины перед собой. А целого незнакомого мира. В этом мире у него не было ни гордого великолепия, ни верных подчинённых, ни родителей, которые так любили его, ни собственного государства, ни последователей, преклоняющихся перед ним. Этого нет, того нет, ничегошеньки у него нет!

Но Сань Лан всё-таки сделал к нему ещё шаг.

— Не бойся, Ваше Высочество.

От этой фразы Се Лянь переменился в лице.

Он вдруг вспомнил мужчину из обрывков воспоминаний, который шептал ему на ухо «не бойся, Ваше Высочество».

И как он не заметил?

Ведь и голос, и интонация были совершенно одинаковые!

Се Лянь затрясся от гнева.

— Это был ты… Это и правда был ты…

Только подумав, что этот человек его одурачил, а он сам проникся к нему благодарностью и симпатией, то и дело называя его «гэгэ»… Се Лянь не смог вынести гнева, накатившего волной. С криком:

— Ты обманщик! – принц нанёс удар.

И удар пришёлся прямо в грудь Сань Лана. Се Лянь хотел нанести ещё один, но вдруг заметил, что совершенно не может пошевелиться.

Его собственное тело не желало повиноваться!

Се Лянь не понимал, в чём дело, а Сань Лан схватил его за руку. Вздрогнув от испуга, принц по фразе выдавил:

— Не тронь меня! Ты, обманщик, соглал мне. Я больше тебе не поверю. Ты…

Но Сань Лан настойчиво произнёс:

— Ваше Высочество, верь мне.

— Я не верю!!! – в ярости выкрикнул Се Лянь. – Я!..

Но… так же, как прерванная атака, последнее «не верю» никак не хотело вылетать из его рта.

Забота и боль в глазах мужчины перед принцем были самыми настоящими. Кто угодно при виде такого взгляда не усомнился бы в его искренности.

Словно желая оградить Се Ляня от незнакомого пугающего мира, Сань Лан наконец заключил его в объятия, прижал к груди и, осторожно целуя его волосы, нежно проговорил:

— Не бойся, Ваше Высочество. Всё уже в прошлом. Ваше Высочество. Ты всё преодолел.

Прошло много времени, прежде чем тело Се Ляня расслабилось.

Теперь он мог как следует всё обдумать, отбросив смущение. Ведь в осколках воспоминаний голос, которым его звал этот человек, всегда был в высшей степени мягким и нежным, без тени принуждения.

Что до него самого… Он действительно молил о пощаде и всхлипывал, но теперь отчётливо расслышал, что всё это совершенно не походило на отказ. Просто раньше принц никак не хотел посмотреть правде в глаза, поэтому и не замечал этого.

Се Лянь наконец понял, почему ему с первого взгляда неудержимо хотелось довериться этому человеку. Должно быть, восемьсот лет спустя их отношения с Сань Ланом… были не так просты.

Окончательно прекратив сопротивление, принц позволил своему телу следовать за сердцем, зарылся лицом в грудь Сань Лана и едва слышно произнёс:

— Мы…

— Гм, — ответил Сань Лан.

Спустя долгое молчание Се Лянь пробормотал:

— Почему… я вдруг забыл всё, что случилось за восемьсот лет?

— Это моя вина. Позавчера ты среди ночи неожиданно получил молитву и в спешке убежал её исполнять. Я не восстановил тебе магические силы и не успел предупредить, что если та тварь тебя укусит, то поглотит твои воспоминания.

— Значит это совсем не твоя вина, а моя неосторожность.

— Ваше Высочество никогда ни в чём не будет виноват.

Се Лянь выдавил улыбку и вновь расстроенно сказал:

— Но, Сань Лан, как я мог… уничтожить государство Сяньлэ?

Ведь он же так любил свой народ, так дорожил им, все его великие устремления были направлены на то, чтобы государство Сяньлэ процветало тысячу лет.

Сань Лан обнял его крепче и уверенно ответил:

— Это не твоя вина.

Се Лянь опять пробормотал:

— Как я мог быть таким неудачником? Как я мог стать таким?

Кто же в самом начале своего пути не желает совершить грандиозный подвиг, от которого содрогнутся Небо и Земля, слава о котором останется в веках? Но даже из миллиона вряд ли найдётся хоть один, способный по-настоящему достичь желаемого. Вот только Се Лянь никогда не сомневался, что как раз он и являлся тем самым, одним из миллиона.

Наверное, это и есть причина, по которой Сань Лан не давал ему понять, что уже прошло восемьсот лет.

— Ты не неудачник.

— Но у меня больше нет последователей, — покачал головой принц.

— Есть.

От одного воспоминания Се Ляню становилось больно на душе.

— Я – мусорное божество, я просто собираю всякую рухлядь, никто не считает себя моим последователем, никто не смотрит на меня как на божество! Кто станет почитать бога, собирающего мусор?

Это совсем не то, о чём он мечтал!

— Я ведь уже сказал тебе, — возразил Сань Лан, — у тебя есть один последователь.

Се Лянь поднял на него глаза, Сань Лан улыбнулся:

— Ваше Высочество, я говорил, что ты очень скоро сможешь встретиться с Хуа Чэном. Сейчас ты видишь его перед собой.

Се Лянь вскинул голову, вгляделся в его лицо и растерянно спросил:

— Сань Лан, когда… ты познакомился со мной?

— Очень-очень давно. Ещё до твоего вознесения.

Се Лянь медленно моргнул.

Хуа Чэн добавил:

— Ваше Высочество, возможно, теперешнему тебе кажется, что спустя восемьсот лет ты стал неудачником. Возможно, ты разочарован, не можешь этого принять. Но прошу, поверь мне, что это не так. – Его яркий левый глаз неотрывно смотрел на Се Ляня, и взгляд был таким же нежным, как и голос. – Ты спас меня. И я всегда присматривал за тобой. На этом свете бесчисленное множество людей были «успешнее» тебя. Но ни один из них не смог спасти меня так, как ты. И никто не смог сделать то, что сделал ты… Ты не знаешь, сколько смелости ты мне дал, чтобы стать тем, кем я являюсь сегодня. В моём сердце ты навсегда останешься единственным божеством.

Се Лянь:

— А ты навсегда останешься моим самым преданным последователем.

Спустя мгновение Се Лянь обнаружил, что последняя фраза сорвалась неподконтрольно, словно он где-то слышал это нерушимое обещание. Хуа Чэн усмехнулся, взял принца за руку и поцеловал тыльную сторону его ладони.

— Да.

Спустя ещё какое-то время Се Лянь, будто приняв решение, вынул из рукава неваляшку в виде оборотня.

— Это и есть та тварь, что поглотила мои воспоминания?

Хуа Чэн взял у него неваляшку.

— Я так и думал, что Ваше Высочество разорит его новое гнездо.

Се Лянь кивнул.

— Чтобы вернуть воспоминания, нужно забрать их у него, верно?

Неваляшка в ладони Хуа Чэна широко разинула рот, и из её пасти вылетело несколько светящихся искр, напоминающих светлячков, которые затанцевали вокруг Се Ляня.

— Поймаешь их, и все воспоминания за восемьсот лет вернутся к Вашему Высочеству, — сказал Хуа Чэн.

Се Лянь, послушав, протянул руку к искрам. Но когда уже почти коснулся их, вдруг замер.

Восстановить утерянную память – всё равно что снова пронестись сквозь эти восемьсот лет, снова пережить всё случившееся, ту жуткую боль, когда тебя сотни раз пронзают мечом, позор от полного поражения, беспомощный гнев.

Принц знал, что это всё случится в одно мгновение, и всё же кончики его пальцев едва заметно дрожали.

Хуа Чэн стоял за его спиной, и принц словно опирался на крепкую стену. Позади он услышал голос:

— Не надо бояться, Ваше Высочество.

Се Лянь чуть повернул голову, и Хуа Чэн обнял его за талию.

— Верь мне. Не важно, сколько времени понадобится, я буду ждать тебя. И ты ещё встретишься со мной.

Верно. Они всё равно встретятся.

Поэтому Се Лянь протянул руку к светящимся искрам.

Когда эти огоньки слились с кончиками его пальцев, перед глазами принца сверкнул яркий свет, словно к нему приближалось нечто очень жаркое. Но прежде чем это сияние достигло его, Се Лянь сказал:

— Я очень рад, что встретил тебя.

Затем светящиеся искры вошли в его тело и исчезли. Се Лянь медленно упал вперёд, Хуа Чэн поймал его.

Лишь спустя некоторое время принц постепенно пришёл в себя. Едва открыв глаза, он услышал тихий голос Хуа Чэна:

— Гэгэ?

На губах Се Ляня медленно расцвела лёгкая улыбка, он протянул руку и коснулся ладонью лица Хуа Чэна.

— Мы снова встретились.

Хуа Чэн тоже улыбнулся:

— Я говорил, верь мне.

Се Лянь вздохнул:

— Можно считать, что нам снова пришлось ждать друг друга восемьсот лет?

— Я же сказал, не важно, сколько понадобится времени, я буду ждать тебя. Только…

Он помог принцу подняться. Двое встали лицом к лицу, Хуа Чэн крепко сжал руки принца своими и улыбнулся:

— Теперь уж я не хочу больше расставаться ни на миг.

Прошлое не изменить.

Восемьсот лет назад семнадцатилетний баловень небес Се Лянь ещё не знал, что ждёт его в будущем. Судьба дала ему две двери. «Роковой прыжок на улице Шэньу» и «Встречу с демоном и божеством на мосту Инянь». Он открыл обе.

И после он в одиночестве скитался среди яростных волн, не в силах ничего исправить, из последних сил проходил через долгие томительные годы. Боль, гнев, разочарование, ненависть, отчаяние, безумие. Сердце его обернулось потухшим пеплом.

Потом этот пепел воспылал вновь.

Но всё это было уже в прошлом.

 

***

— Гэгэ, с возвращением.

— Гм…

— Видишь, я же говорил, что ты ещё встретишься со мной, я тебя не обманул.

Се Лянь бросил на него взгляд:

— Правда?

Хуа Чэн улыбнулся:

— Конечно, когда это я обманывал Ваше Высочество? Я, твой гэгэ…

Повисло неловкое молчание.

Се Лянь запустил руку за пазуху Хуа Чэну и вынул записку, которую прочёл:

— «Премного благодарен Сань Лану гэгэ за заботу. Лянь ничем не может отплатить, но готов приложить все свои ничтожные усилия, чтобы избавить гэгэ от хлопот, поэтому должен отлучится. Сань Лан гэгэ, не изволь беспокоиться, Лянь ненадолго покинет тебя и сразу вернётся».

Хуа Чэн, приподняв бровь, молча завёл руки за спину. Се Лянь дочитал и, копируя его, тоже приподнял бровь:

— Сань Лан гэгэ, мой добрый гэгэ. Ты и правда такой хороший!

Хуа Чэн рассмеялся:

— Хорош я или нет, гэгэ ведь уже давно известно?

Щёки Се Ляня слегка порозовели, он уклончиво ответил:

— Не понимаю, о чём ты. В общем, эти два дня ты вёл себя непозволительно нахально, подумай над своим поведением.

Хуа Чэн серьёзно сказал:

— Гэгэ, не стоит так говорить. Всё это время я относился к тебе со всей любезностью, мне огромных усилий стоило сдерживать себя.

— Да где же ты вёл себя любезно? Совершенно очевидно… что ты…

С огромной радостью забавлялся надо мной.

Принц вспомнил, что на два дня превратился в наивного, глупенького, избалованного дурачка, которым Хуа Чэн игрался как мог. Сейчас, когда все эти забавы ясно предстали в памяти, Се Лянь просто не мог на себя смотреть, невольно застонал и закрыл лоб ладонью.

Зато Хуа Чэн сказал без тени насмешки:

— Серьёзно. Пускай гэгэ обозвал меня бесстыжим, гнусным и подлым, Сань Лан и не думал жаловаться.

— …

— Гэгэ, если ты недоволен, можешь ещё раз меня отругать. Сань Лан всё стерпит.

Се Лянь не мог больше этого слушать.

Так и закрыв лоб ладонью, принц потихоньку ускользнул. Когда Хуа Чэн повернулся, его и след простыл.

— Гэгэ? Не убегай, ладно, это я виноват, гэгэ!

Не надо больше называть меня гэгэ!



Комментарии: 11

  • Цветочек, потому что путь, по которому идёт Се Лянь, предполагает воздержание от плотских утех. А так как он нарушает этот обет, его духовные силы пропадают. И Хуа Чэну приходится их восстанавливать

  • А почему Се Лянь без магических сил и ему нужно их передавать? У него же разрушилась канга
    Не понятно...

  • Мне понравились эти экстры. Хуа Чэн получил уникальный шанс познакомиться с 17-летним Се Лянем, который был ещё горд и избалован, наивен и горяч нравом. В прошлом у Сань Лана не было шанса узнать такого принца - он видел своё божество издали, и между ними лежала гигантская пропасть социального положения. После пришли тягостные моменты падения Сяньлэ. И только спустя целых 800 лет Хуа Чэн встретился с уже новым человеком, который стойко вынес все невзгоды судьбы.

    Ещё мне кажется, что Хуа Чэн специально сделал так, чтобы удача при молитвах приходила только к тем, кто ставит их статуи вместе. Потому что Се Лянь лишился проклятых канг, к нему вернулась его удача и силы, он мог бы даровать людям исполнение их прошений. Но так ведь совсем неинтересно) А вместе они получают силы и их это крепче связывает.

  • После стольких страданий последнего Тома, вновь вернуться к заигрывающему Хуа Чену и смущенному им Се Ляню, не понимающему своих чувств, но тянущемуся к первому всей душой - очень мило и приятно.

    Только прочитав комментарий ниже про «оно не переваривается», до меня дошло, что не переваривается возможно от количества и тяжести пережитого Се Лянем, и такая пища, как стряпня Принца, невыносима 😭

  • Экстра такие милые ))

    Хуа Чэн слишком рад был провести подобным образом эти несколько дней, извинения особенно искренними не вышли ) больно легко он перешёл со своего самоуничтожительного "Сан Лан то, Сан Лан сё..." к обычному "я" в финальной фразе. Достанется ему теперь от обиженного цветочка )

  • "Оно не переваривается, не переваривается, ай!"
    Коротко о 2 и 4 томах

  • Я не могу, просто лучшие😭💗

  • Знаете,я вроде не люблю комментить,вообще тихоня,но я не вытерпела,раньше (ещё когда была на 77 главе) решила прочитать экстры , сейчас перечитываю уже после 100% окончания и понимаю,сколько смысла и посыла спрятано.. и вообще хуаляни такие чувственные, мягкие,комфортные.. хочу навсегда остаться с ними,и с этим фд, эта история по истине шикарна и роскошна, мосян решила собрать весь свой опыт,всю фантазию и сделать гениальное произведение, о такой любви,которую вот ну даже описать никак не получается,широкая ,бесконечная,охватывает всё, упоси господи, хуаляни создали любовь !

  • Экстры такие милые 💔🙈

  • Я так переживала за Се Ляня...

  • Видимо я - это первый комментарий здесь. Но мне тоже нечего сказать))) они просто милашки вот и все

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *