Удивительная история о том, как наследный принц потерял память. Часть первая

Открыв глаза, Се Лянь обнаружил себя лежащим на полу.

Он находился в незнакомом помещении. И чувствовал себя весьма озадаченным.

Ведь он же совершенно точно занимался тренировками в монастыре Хуанцзи на горе Тайцан, как он мог оказаться здесь?

Слегка недоумевая, принц поднялся и сел. Затем увидел, что одет в простой монашеский халат, даже слишком простой, настолько, что походил в нём на простолюдина. Да и материал оставлял желать лучшего, настолько грубый, что неприятно было ощущать его на своей коже.

Се Лянь нахмурился и решил встать на ноги, но едва поднялся, как почувствовал ещё больше неприятных ощущений в теле.

Поясницу ломит, ноги ноют, мышцы живота болят, шея затекла. Неужели по этой причине он и пролежал всю ночь на полу, чтобы охладиться немного?

…Быть того не может. Он ведь не настолько нежен.

Где же Фэн Синь и Му Цин? Вспомнив о них, Се Лянь позвал:

— Фэн… кхэ, кхэ-кхэ…???

Горло тоже чувствовало себя не лучшим образом.

Он вспомнил, что вчера вечером Фэн Синь и Му Цин снова поссорились из-за сущего пустяка, да так расшумелись, что принц не мог сосредоточиться для медитации, поэтому Се Лянь велел им выйти и поиграть в слова. Под звуки того, как эти двое, стиснув зубы от всепоглощающей обиды, обменялись примерно двумя сотнями фраз, на принца накатила дремота, и он лёг спать. Но почему же, проснувшись, он очутился в столь невообразимом месте, что повергло его в полнейшее замешательство???

Держась за стоящий рядом стол, Се Лянь наконец встал и огляделся по сторонам. Должно быть, он находился в комнате постоялого двора, но обыкновенно принц не останавливался в подобных местах, а если бы и решил остановиться, то не выбрал бы настолько неприкрыто экономный вариант.

Руки и ноги принца не были связаны, дверь оказалась не заперта, следовательно, его никто не удерживал здесь насильно. Ну а если кто-то или что-то напало на него, то для чего бросило здесь?

Чем дальше Се Лянь размышлял, тем более странным ему казалось собственное положение. Но самым странным всё же было его физическое состояние: превозмогая тянущую боль в руках, принц снял верхнее одеяние, чтобы осмотреть себя на предмет ранений. Однако стоило ему раздеться и опустить голову, лицо Се Ляня мгновенно потеряло краски.

От живота к груди кожу сплошь покрывали красные следы явно романтического происхождения. На кожу, которая в бледности могла сравниться с нефритом цвета бараньего жира, словно целым ворохом бросили лепестки цветов, распустившихся алым цветом, столь ярким, что принц, вне себя от изумления, бросился к зеркалу.

Так и есть! Эти следы были не только на груди и животе, на шее тоже, и на спине!

Се Лянь не решился снимать штаны и продолжать осмотр.

Ему всё стало ясно.

За то время, что принц по какой-то причине провёл в забытьи, кто-то… лишил его целомудрия.

Впервые в жизни Се Лянь ощутил на себе, что такое «земля ушла из-под ног», но всё-таки с трудом остался стоять.

Когда-то давно от прислуживающих ему дворцовых служанок принцу приходилось слышать страшные истории, что ходили за пределами дворца. О каких-то бесчестных демонах из разбойничьих притонов, грабителях и насильниках, которые опаивали девушек снадобьем и вершили своё чёрное дело. Но… но ведь…

Схватившись руками за голову, Се Лянь пробормотал:

— Но ведь… я… мужчина!

Сейчас принц выглядел так, что больно смотреть – помимо следов от поцелуев и чересчур сильно сжимавших тело пальцев, присутствовали также укусы на крайне смущающих местах. Се Лянь закрыл лицо руками, чувствуя, как к голове приливает жар, а остальное тело холодеет.

Неожиданно принц вспомнил об одной крайне важной детали и подумал: дело плохо!

Путь самосовершенствования, избранный принцем, категорически исключал плотские утехи, и теперь выходит… что он нарушил обет?!

Се Лянь второпях попытался применить магию, а как попробовал, так сразу убедился – у него действительно нет магических сил!

Он привык всегда хранить невозмутимость, но в подобных обстоятельствах оказался на грани срыва.

По неведомой причине, проснувшись, принц обнаружил себя в подобном состоянии. Фэн Синь и Му Цин исчезли, а ещё кто-то неизвестный каким-то образом взял и, покуда Се Лянь ничего не осознавал, лишил его невинности. И как тут не сойти с ума?!

Спустя довольно долгое время Се Лянь так и не смог принять сей факт, в его душе воцарилось полнейшее смятение. Но ведь нельзя было вот так оставаться здесь, пришлось подобрать одеяния с пола, второпях одеться и выйти с постоялого двора. По дороге никто не задержал его, тогда Се Лянь вздохнул с облегчением, не замечая странностей ни в строениях вокруг, ни в одежде прохожих, ни в говоре, с которым звучали их речи.

Но, возможно, под влиянием дурных мыслей, принцу всё время казалось, будто все видят, что с ним произошло, смотрят на него странными взглядами, отчего ему хотелось идти всё быстрее. В результате Се Лянь и вовсе бросился бежать, ворвался в лес и нанёс удар кулаком по дереву, отчего ствол с хрустом разломился.

— Подлец!!! – в гневе выкрикнул Се Лянь.

Он хотел было осыпать того, кто с ним это сделал, самыми злостными проклятиями и последней бранью, но только и смог выудить из памяти «подлец, негодяй, мерзавец!»

Погасить пламя, полыхающее в душе, никак не получалось, и принца охватила жуткая досада. Но ведь не мог же он залиться горьким плачем, приходилось лишь молча наносить удары. «Бум-бум-бум-бум-бум», за раз переломав несколько десятков больших деревьев, принц наконец добился того, что местный дух земли с рыданиями выполз на свет и схватил его за ногу с мольбами:

— Ваше Высочество! Ваше Высочество, прекратите избиение!

Душу Се Ляня заполняло пламя гнева, однако когда этот старичок выскочил из-под земли, принц удивился, увидев перед собой явно не человеческое существо.

— Кто ты такой?

Старенький дух, размазывая слёзы, простонал:

— Я здешний дух земли, Ваше Высочество! В этом лесу я намерен доживать свой век! А если Вы, почтеннейший, продолжите ломать деревья, мне нечем будет питаться!

Се Лянь подумал, что случившееся с ним всё же других не касается, и нельзя безрассудно срывать на них свой гнев. Кроме того, какого бы низкого ранга ни был чиновник, он ведь тоже божество, да ещё и такое старое, значит, требует к себе уважения. С этими мыслями принц заставил себя умерить пламя гнева, опустить руки и смягчить тон:

— Прошу меня простить… я поддался эмоциям. Куда же это годится? Сколько деревьев я сломал? Я всё возмещу.

Дух земли, отпустив ногу Се Ляня, торопливо отказался:

— Нет, нет, нет, нет, нет, не стоит, не стоит, разве я могу просить вас об этом? То, что вы, почтеннейший, заговорили со мной, уже большая честь для маленького духа!

Се Ляню его слова показались странными. Ведь, что ни говори, а этот дух земли тоже являлся божеством, к тому же выглядел явно старше самого принца. Почему же он его так испугался, да ещё назвал «почтеннейшим»? Впрочем, у Се Ляня не было настроения допытываться до сути, он со всей учтивостью произнёс:

— Вы местный дух земли, стало быть, хорошо знакомы с окрестностями? Не поможете мне отыскать двоих человек? – с такими словами принц сунул руку в рукав, чтобы достать несколько золотых листков в качестве подношения.

Однако дух земли, заметив его жест, поспешно замахал руками:

— Не нужно, не нужно, не нужно! Кого вы хотите найти?

Дух весьма кстати отказался от подношения, потому что Се Лянь так ничего и не обнаружил в рукаве.

— Я ищу своих слуг, Фэн Синя и Му Цина.

Лицо духа земли вдруг сделалось очень странным.

— В чём дело? Есть какие-то затруднения?

— Нет, нет, нет, нет, заструднений нет. Только…

Только что же это происходит с Его Высочеством? Прошло восемьсот лет, а он всё зовёт Генералов Наньяна и Сюаньчжэня своими слугами? Интересно, не рассердятся ли двое генералов, узнав об этом? Ох, ладно, пусть сердятся, не страшно. Намного страшнее будет, если не позаботиться как следует об этом просителе, и рассердится уже кое-кто другой. Подумав об этом, дух земли ответил:

— Прошу вас немного подождать здесь, я сейчас же найду их для вас!

— Благодарю за труды, — ответил принц и склонился в поклоне, но подняв взгляд, увидел, что дух земли уже исчез.

Се Лянь чувствовал, что голова всё ещё охвачена жаром, и прикрыл лоб ладонью, а спустя какое-то время перед ним раздался недоумевающий голос:

— В чём дело?

Подняв голову, Се Лянь увидел Фэн Синя и Му Цина.

Однако это были не те Фэн Синь и Му Цин, которых он знал. На самом деле, их облик остался прежним, но сам настрой и манера держаться совершенно переменились. Они уже не походили на тех неотёсанных мальчишек, напротив, приобрели облик генералов, проведших много лет на поле боя. К тому же, на обоих красовались довольно роскошные чёрные одеяния, не похожие на те, что могли позволить себе простолюдины. По крайней мере, Се Лянь никогда не видел их в подобном наряде.

Вопрос задал Фэн Синь, который приблизился и добавил:

— Ваше Высочество, что ты здесь делаешь в одиночку?

Се Лянь, озадаченно помолчав, сказал:

— Это я должен спросить, куда вы двое подевались. Вчера вечером я велел вам играть в слова на улице, почему утром я даже тени вашей не увидел?

На лицах Фэн Синя и Му Цина появилось такое же странное выражение, как у того духа земли, словно они не могли понять, о чём говорит принц. Се Лянь, у которого уже раскалывалась голова, продолжил:

— И ещё, во что это вы вырядились? Что, в конце концов, происходит???

Фэн Синь, поглядев на себя, озадаченно спросил:

— А что не так с одеждой? Вроде бы, всё нормально.

Му Цин вмешался:

— О чём ты? Совсем разум проспал? Вообще-то вчера вечером меня не было подле тебя.

Принц схватился за голову. Ему хотелось громко закричать, но он заставил себя успокоиться, поразмыслил немного и сказал:

— Я, кажется, понял. Вы, как и я, подверглись магическому воздействию тёмной твари.

Выражения лиц двоих небожителей становились всё более странными.

— Я что-то запутался, — пробормотал Фэн Синь. – Ваше Высочество, лучше скажи, зачем вызвал нас.

Му Цин, закатив глаза, перебил:

— Тут и спрашивать нечего. А я ещё подумал, почему он вдруг позвал меня, а не этого своего… Вероятнее всего, мозгами повредился.

Се Лянь совершенно не понял, о чём тот говорит.

— Какого ещё «этого»? Советника?

Фэн Синь и Му Цин молча переглянулись, затем последний шагнул к принцу и позвал:

— Ваше Высочество.

— Что?

— У меня что-то с памятью плохо, не напомнишь, чем мы занимались последние несколько дней?

— Разве мы не проводили все дни в тренировках в монастыре Хуанцзи?

— Где Хуа Чэн?

Услышав это имя, Се Лянь ощутил что-то знакомое, однако, поразмыслив, всё-таки решил, что слышит его в первый раз, поэтому озадаченно спросил:

— Хуа… Чэн… Кто это?

Воцарилось долгое молчание.

— Хорошо, — произнёс Му Цин. – Я понял.

Он сделал знак взглядом и отошёл посовещаться вместе с ошарашенным Фэн Синем. Се Ляню их поведение вдруг показалось немного подозрительным, он насторожился:

— Что ты понял? О чём вы говорите?

Закончив обсуждение, двое вернулись к нему, и Фэн Синь сказал:

— Ваше Высочество, идём с нами.

Се Лянь насторожился ещё сильнее.

— Куда?

Му Цин ответил:

— Отведём тебя к тому, кто может решить случившуюся с тобой проблему. Идём!

Но теперь принц, охваченный немалыми подозрениями, начал отступать прочь. Му Цин, заметив, что тот, похоже, собирается сбежать, велел:

— Не убегай! – и выкинул с ладони пучок божественного сияния, чтобы связать принца.

Но разве Се Лянь мог сейчас стоять на месте?

Он со всех ног бросился наутёк!

Когда это случилось, у Фэн Синя и Му Цина голова пошла кругом. Они помчались в погоню, на ходу перекрикиваясь:

— Твою мать! Да твою ж мать! Что это с ним??? Если он потерял память, не могло же это достигнуть таких масштабов?! Одним махом выкинуть из головы восемьсот лет?!

— Наконец! Кончилось тем, что он объелся своей стряпни и повредился умом!

— Не может быть! Боюсь, он отправился за порог в одиночку и повстречался с непредвиденной опасностью. Нужно поскорее найти его! Его теперешнему сознанию всего семнадцать лет!

Даже в такой момент Му Цин не удержался от насмешки:

— Ага! Наивный и непосредственный, глупый и избалованный семнадцатилетний Его Высочество наследный принц!

— Подожди! Нужно сначала сообщить ему. Скорее сообщим ему!

Случилась такая напасть, и разумеется, первым делом необходимо уведомить того самого!

***

Се Лянь на одном дыхании пробежал больше двадцати ли, и лишь остановившись, наконец немного отдышался. Принцу казалось, что он по-прежнему плутает в тумане чьей-то западни, но никак не может из неё вырваться.

Что же, в конце концов, происходит?

Это ненормально. Совершенно ненормально!

Ему ли не знать, какова истинная сила Му Цина? Чтобы заполучить то божественное сияние, ему понадобилось бы совершенствоваться несколько сотен лет, разве это мог быть настоящий Му Цин? Наверняка самозванец!

И он сам. Он тоже вёл себя ненормально. Принц заметил не сразу, но бежал он легко, словно летящая ласточка. Конечно, он и раньше обладал подобным мастерством, однако сейчас сделался ещё быстрее, ещё сильнее.

Всё было не так!

Спокойствие, спокойствие, только спокойствие. Се Лянь вдруг вспомнил, что Му Цин только что, кажется, упомянул одно имя.

Принц пробормотал вслух:

— Хуа Чэн.

По неизвестной причине это имя, хоть и должно было быть незнакомым, но когда слетало с его губ, заставляло что-то в душе едва ощутимо шевельнуться, словно в потайном уголке его сердца раскрывался цветок. Поэтому принц, не сдержавшись, повторил это имя многократно, раз за разом.

Хуа Чэн, Хуа Чэн, Хуа Чэн.

Должно быть, это очень важная личность, которая, возможно, является ключом к разгадке случившегося с принцем. Необходимо его найти.

Приняв такое решение, Се Лянь направился в сторону города.

Когда принц только-только осознал, что с ним произошло, он совершенно не мог этого принять, но прошло менее часа, и ему немного стало легче. Несмотря на крайнее физическое и моральное недомогание, он находился в западне, которая не давала ему времени на лишнее беспокойство. Настоящие Фэн Синь и Му Цин куда-то исчезли, из чего легко сделать вывод, что тайный злодей обладает исключительными способностями. Необходимо сейчас же воспрянуть духом и докопаться до истины.

Поэтому, когда принц добрался до ближайшего посёлка, выражение его лица уже приобрело привычный вид.

Зайдя в первую попавшуюся чайную, Се Лянь поднялся на второй этаж и сел у окна, однако у него не было настроения пить чай. Взяв со стола стакан, он посмотрел на осадок, который не вытерли со дна. От одного взгляда на принца накатило утомление, и он отставил стакан в сторону.

В чайной сидела прелестная и грациозная девушка, которая обнимала пипу^[1], исполняла на ней плавную мелодию и пела, словно иволга. 

^[1] Пипа – старинный китайский струнный инструмент, напоминающий лютню.

Мужчины, сидящие вокруг, и старые, и молодые, глядели на неё с ухмылками. Сперва зазвучала обыкновенная местная мелодия, что-то про девушку, которая ранним утром вышла собирать цветы, но вскоре какие-то старики заголосили:

— Скукота, не хотим это слушать, давай другую!

— Да! Эта песня нам не по нраву, другую, другую!

— Сыграй вот эту!

Певунье ничего не оставалось, как повиноваться. Она, легко щипая струны, заиграла немного игривый мотивчик романтической окраски, тягучий и мягкий, настолько мягкий, что от него краснели щёки, а сердца стучали чаще. Зрители наконец остались довольны и принялись выкрикивать одобрения. Се Лянь же, сидя в самом углу второго этажа у окна, в отличие от них, чувствовал себя весьма неуютно.

Если внимательно прислушаться к словам, в песне пелось о молодожёнах, которые проводили страстную и нежную брачную ночь. Вот уж поистине смелая откровенность. Се Ляню ни разу не приходилось слышать столь непристойные песенки в императорской столице. В прошлом такие мотивы пролетели бы развратным ветром мимо ушей принца, поскольку не имели к нему ни малейшего отношения, и он в жизни не задумался бы о подобном. Но теперь… всё было немного иначе.

И хотя принц нисколечко не помнил, как это случилось, всё же теперь оно стало для него реальностью. Поэтому подобное музыкальное сопровождение наводило на совсем иные мысли. Кроме того, Се Лянь заметил нечто страшное: его помыслы абсолютно перестали ему подчиняться!

Слова песни лишь заводили легкомысленную тему, которую принц в душе с лёгкостью развивал в полной мере. В его сознании непрерывно возникало множество обрывочных картин, к примеру: тесно переплетённые пальцы рук, обвязанные красной нитью; прерывистое дыхание и стоны, напоминающие мольбы о пощаде; а также… мужской шёпот, похожий на соблазняющие речи.

Что это такое… Что это вообще такое?!

Се Лянь, охваченный стыдом и гневом, закусил губу и сжал кулаки. Ещё немного, и он не выдержал – с силой ударил рукой по столу.

Громкий стук испугал сидящих за ближайшими столами гостей, которые тут же уставились на принца. Се Лянь наконец опомнился и тихо извинился, всей душой желая просто заткнуть уши руками и ничего не слышать. Принц подумал, что если девушка продолжит петь, ему придётся покинуть чайную!

Как вдруг песня оборвалась, женский визг вырвал Се Ляня из размышлений. Принц резко поднялся, увидев, что девушку окружила целая толпа, явно собираясь протянуть к ней свои лапы. Певица, прижимая к себе инструмент, от испуга вскочила и жалобно вскрикнула:

— Господа, прошу вас, слушайте песни без рукоприкладства…

Несколько мужчин принялись уговаривать:

— Что с того, если мы тебя потрогаем? Всё равно мы наверняка не первые! Ни за что не поверю, что пока ты себя продаёшь, к тебе никто не притрагивался!

От гнева у девушки покраснели глаза, она возмутилась:

— Что значит – я себя продаю? Я продаю свои песни, а не тело!

Но мужчины не собирались слушать её объяснения.

— Ха! Оправдывается словно невинная мученица! Если и впрямь такая целомудренная, не вышла бы себя продавать!

— Вот именно! Да ещё поёт такие песенки, завлекая народ… А теперь отказывается работать! Что ты строишь из себя невинность? Умираю со смеху!

От злости девушка, казалось, готова была лишиться чувств. Её голос дрогнул:

— Это ведь вы велели мне исполнить, я только из-за вас запела эту песню!

Но что бы она ни говорила, злонамеренные слушатели всегда находили, что возразить:

— Мы велели, и ты исполнила? Такая послушная? Значит, ты в душе сама давно хотела спеть, чтобы соблазнить кого-нибудь!

Се Лянь не мог больше слушать.

Он и без того едва сдерживал гнев в сердце, а теперь и вовсе вышел из себя. Мелькнула белая тень, и оголтелые мужчины ещё ничего не успели понять, как рядком повалились на пол. Заводила среди них, валяясь кверху задом, разразился бранью:

— Ты ещё что за дрянь такая?! Как смеешь переходить нам дорогу?!

Се Лянь закрыл собой девушку, хрустнув костяшками пальцев, но его лицо осталось по-прежнему невозмутимым, он с нажимом произнёс:

— Не выходите за рамки дозволенного. Женская красота, подобная цветку, способна затронуть любое сердце хоть ненадолго. Но относиться к ней без должного уважения – гнусно и позорно.

Кто-то выкрикнул:

— Ясно как белый день, что она сама выбрала такую песню. Ей, значит, можно петь, а нам нельзя дотронуться?!

Се Лянь отчеканил:

— Именно так. Она может петь, но вам прикасаться к ней не позволено!

Ещё не стих звук голоса принца, а семь-восемь здоровенных мужчин оказались сброшены им со второго этажа и шлёпнулись задом на пол. Полёт их был страшен, и хотя на самом деле никаких тяжёлых увечий Се Лянь им не нанёс, этого хватило, чтобы напугать смутьянов. Поскольку никто так и не разглядел, что же именно он сделал. Как при этом можно говорить об ответном ударе? Позабыв обо всём, мужчины бросились наутёк. Тем временем Се Лянь наверху обернулся, и певица с благодарностью поднялась и отвесила ему поклон.

— Я очень признательна даочжану за спасение!

— Для меня это сущие пустяки. Девушка, вы собираетесь остаться здесь?

Певица кивнула, и Се Лянь ответил тем же:

— Хорошо. Тогда продолжайте петь.

Договорив, он сел на своё место, отбросил полы халата, сел как положено и остался присматривать за обстановкой.

Другие мужчины, видя, что он не уходит, а продолжает наблюдать за ними, действительно не посмели снова приставать к девушке. Певица, разгадав его замысел, преисполнилась благодарности и вновь переливчато запела прежний мотив, простую и весёлую песенку здешних краёв.

Се Лянь налил себе чаю и вознамерился выпить, но опустив взгляд и вновь увидев на дне стакана тёмные следы от заварки, на мгновение замешкался. Ему всё же не удалось преодолеть себя. Принц со вздохом поставил стакан на стол, невзначай обернулся и тут же замер.

Через улицу напротив, в другом, более роскошном красном здании трактира, в одиночестве сидел человек.

Высокий и стройный мужчина в красном одеянии.

Его глаз закрывала чёрная повязка, что делало его образ несколько необузданным, но не умаляло всей красоты. Наряд краснее клёна, кожа белее снега, в руке серебряная винная чарка, такая же сверкающая, как и его серебряные наручи. С одного взгляда он привлекал к себе внимание, а сейчас как раз посмотрел в сторону Се Ляня, издалека переглянувшись с ним. Заметив, что Се Лянь смотрит на него, мужчина чуть улыбнулся и приподнял чарку, словно чествуя принца вином через разделяющее их растояние.

Сам не зная, почему, от этого соприкосновения взглядами Се Лянь почувствовал, что через тело будто прошёл разряд молнии, и принц торопливо отвёл глаза.

Но как бы он ни старался сделать вид, что ему безразлично, сердце всё равно забилось как бешеное.

Что поистине странно. Мужчина действительно обладал ослепительным шармом и некой загадочной притягательностью, однако принцу и раньше доводилось встречать элегантных мужчин, подобных ему. Почему же именно на этого у Се Ляня возникла такая реакция?  

Поразмыслив ещё, принц отбросил это суждение. Потому что оно изначально было неверно. Ведь, если припомнить как следует, ему и впрямь никогда раньше не доводилось встречать настолько элегантных и красивых мужчин.

Подумав об этом, Се Лянь про себя решил, что такую личность повстречать не так уж легко, поэтому лучше уделить ему побольше внимания, и вновь повернулся к окну. Однако на сей раз мужчина в красном… исчез.

Вот так взял и исчез. Словно яркий кленовый лист, мягко слетев с дерева, игриво промелькнул перед глазами, озарив взгляд, а потом пропал. Словно это была не реальность, а лишь мимолётная иллюзия.

Вновь сдержанно поглядев на роскошное здание трактира и не увидев ни тени незнакомца, Се Лянь наконец сдался. И, наверное, из-за лёгкого разочарования, тихо вздохнул и потёр точку между бровей, про себя говоря: «Ну ладно».

Но вот какая неожиданность – стоило принцу повернуться, и он увидел, что в какой-то момент перед ним кое-кто возник. И теперь сидел, подперев щёку ладонью, и внимательно смотрел на него.

Их взгляды встретились, Се Лянь слегка опешил, а незнакомец, посмеиваясь, произнёс:

— Даочжан, не угостишь ли меня чаркой вина?

Это был тот самый мужчина в красном наряде, который только что издали поприветствовал принца вином.