Удивительная история о том, как наследный принц потерял память. Часть вторая

Он вот так просто взял и сел напротив принца.

Се Лянь, поморгав, лишь спустя некоторое время наконец удостоверился, что этот человек действительно говорит именно с ним.

Тут же к принцу пришло осознание, что нельзя ударить в грязь лицом перед человеком с такой поразительной энергетикой. Сохраняя невозмутимый вид, принц со всей любезностью произнёс:

— Вот беда, ваш покорный слуга отказался от употребления вина. Боюсь, мне не удастся угостить вас.

Мужчина в красном рассмеялся, принял ещё более небрежную позу и переспросил:

— Правда? Но судя по вашему виду, даочжан, вас словно гнетёт какая-то печаль, и вам необходимо рассеять её с помощью вина!

Се Лянь, не дрогнув мускулом, ответил:

— В таком случае, боюсь, Ваше Превосходительство ошиблись.

И пускай самый серьёзный обет Се Ляня был нарушен, это вовсе не означало, что нужно махнуть на себя рукой и позабыть о других, менее важных обетах.

С виду принц вёл себя сдержанно с самого начала, но мужчина явно не собирался отступать, напротив – он словно закрепился на своём месте прочнее, и сказал:

— Ну раз даочжан не соглашается меня угостить, могу я… поступать, как мне заблагорассудится?

Се Лянь посмотрел на него, затем огляделся по сторонам. Странно. Ведь кругом не то чтобы не осталось свободных мест, почему же ему непременно понадобилось сесть именно здесь для распития вина? Впрочем, причины отказать ему тоже не было, и Се Лянь ответил:

— Как вам будет удобно.

Незнакомец вальяжно взмахнул рукой. Слуга трактира никогда ещё не видел гостя с такими манерами, поэтому, даже вздохнуть не смея, быстро принёс кувшин с вином и чарку, да ещё старательно протёр стол, боясь, как бы гость не счёл отношение к своей персоне недостаточно учтивым.

Наблюдая за незнакомцем, который безмятежно сам налил себе вина и выпил, Се Лянь неудержался от вопроса:

— Неужели Ваше Превосходительство, повстречавшись с кем-то впервые, каждый раз просит угостить вас вином?

Мужчина, широко улыбаясь, сказал:

— Хм? Что вы, вовсе нет. Не стану скрывать от вас, даочжан, что обыкновенно людям не выпадает возможности повстречаться со мной.

Прозвучало… довольно высокомерно. Впрочем, Се Лянь вовсе не ощутил неприязни.

Они сидели, словно каждый был погружён в своё занятие. Се Лянь всё время смотрел куда-то в сторону и выглядел при этом так, будто ему совершенно всё равно. Спустя ещё какое-то время первым всё-таки заговорил тот мужчина.

Подперев щёку рукой, он сказал:

— Даочжан, позвольте узнать вашу драгоценную фамилию^[1]. Как я могу вас называть?

^[1] «Позвольте узнать вашу драгоценную фамилию» – формальное вежливое обращение к незнакомому человеку, фамилию которого требуется узнать. Отвечать на такую фразу следует: «Оставьте церемонии, моя фамилия …»

Се Лянь, не задумываясь, выдумал ненастоящую фамилию:

— Оставьте церемонии, моя фамилия Хуа.

— Оу… — мужчина приподнял бровь, — даочжан Хуа.

— Как я могу называть Ваше Превосходительство?

— Даочжан, вам лучше всего называть меня Сань Ланом.

Се Лянь, в душе понимая, что этот человек не желает сообщать ему своего настоящего имени и статуса, решил не настаивать. Поразмыслив, он не припомнил знакомого, который где-либо значился третьим по счёту, и не стал утруждать себя предположениями. Тем временем принц вдруг заметил, что возле щеки этого мужчины в красном висит тонкая косица из волос цвета воронова крыла, украшенная на конце красной коралловой бусиной.

Бусина блестела и мягко переливалась, маленькая, но с первого взгляда дающая понять, что ценой превзойдёт целый город. И Се Ляню сразу показалось, что он будто бы где-то видел эту бусину. Может быть… в собственных покоях, где жемчуга и драгоценные камни разбросаны по всему полу?

Однако он не мог сказать наверняка. Сань Лан, заметив взгляд принца, спросил:

— Вам нравится эта вещица?

С такими словами он аккуратно взял изящными бледными пальцами эту коралловую бусину и покрутил между подушечек.

По какой-то причине, когда это произошло на глазах Се Ляня, его грудь вдруг больно щипнуло, словно кое-какое место на его теле тоже сжали пальцами, и принц резко отпрянул назад.

Движение вышло излишне размашистым, что привлекло внимание сидящих неподалёку посетителей чайной. Сань Лан медленно поднял веки и с изумлением спросил:

— Даочжан, что с вами?

Он протянул к Се Ляню руку, будто собираясь поддержать его, но тот, разумеется, не отозвался на жест, торопливо сел ровно и пробормотал:

— Н-нет, ничего. Эта бусина…

С губ Сань Лана не сходила улыбка:

— О, эта?

Он принялся ещё усерднее поигрывать яркой блестящей бусиной.

— Это подарок от моей любимой супруги. Даочжан, как вам она?

Се Лянь, помолчав, ответил:

— О… недурно, очень недурно.

Вообще-то принц сам не знал, что говорит. Сидя как на иголках, он положил руки на колени и крепко сжал пальцы.

Незнакомец в красном поигрывал, очевидно, всего лишь прелестной бусинкой, движения его были проще некуда, однако принц углядел в них малую толику непристойности.

Словно в плену кончиков этих пальцев, которые нежно поглаживали, медленно потирали, сжимали, массировали и покатывали, оказалась не красная бусина, а некая чувствительная часть его тела, Се Лянь неожиданно для себя почувствовал волну жара, охватившую лицо. Его дыхание участилось, и выносить подобное было невероятно трудно.

Ненормально. Это совершенно ненормально.

Мужчина в красном, представившийся «Сань Ланом», красив-то был без сомнения, вот только от всепоглощающей волны демонического очарования, исходящей от него, становилось по-настоящему страшно. В душе Се Ляня громко зазвенел тревожный колокольчик, однако принц заставил себя успокоиться. Приведя дыхание в норму, он совершенно без страха уставился на собеседника и сказал:

— Хотелось бы узнать, ради чего Ваше Превосходительство по собственной инициативе приблизились к вашему покорному слуге?

Сань Лань усмехнулся и, растягивая слова, произнёс:

— К чему такая настороженность? На то нет особой причины. Просто я, увидев, насколько изящен ваш облик, преклонился перед ним, не в силах сдержать чувств, вот и всё. Если этим я имел неосторожность оскорбить вас, надеюсь на ваше безмерное великодушие.

Се Лянь промолчал, не зная, стоит ли поверить в эти слова. Он отвёл взгляд, втайне раскаиваясь, что позволил этому человеку сесть напротив и привести собственные мысли в такое смятение. Как раз к тому времени певица закончила своё выступление, поклонилась слушателям, обворожительно улыбнулась Се Ляню и летящей походкой покинула чайную. Раз она ушла, то и принцу не было нужды здесь оставаться, он поднялся:

— Разрешите откланяться. Ваше Превосходительство может не спешить и как следует насладиться этой чаркой вина.

Последняя фраза должна была прозвучать несколько вызывающе, но из уст принца всё равно получилась крайне учтивой. Не решаясь задерживать взгляд на незнакомце в красном, Се Лянь ветром вылетел из чайной, некоторое время бродил по улицам, а убедившись, что за ним никто не гонится, наконец выдохнул с облегчением.

Однако, остановившись, вновь растерялся.

Его одежда, ценное имущество, меч – всё исчезло, как и его слуги и магические силы.

За все свои семнадцать лет ему никогда не приходилось оказываться в столь беспомощном положении. Се Лянь покачал головой, остановил прохожего и поинтересовался, где находится. Прохожий ответил, но принц никогда не слышал о таком месте, поэтому задал ещё вопрос:

— В таком случае, скажите, далеко ли отсюда императорская столица? В какой она стороне?

Он не уточнил, что спрашивает о столице Сяньлэ, а прохожий ответил:

— Столица? Мы находимся на юге от столицы, а до неё ещё очень далеко!

Так и думал. Здесь и люди говорят иначе, и строения выглядят странно — непохоже на окрестности императорской столицы. Принц догадался, что находится от неё очень далеко. Неясно только, какую цель преследовал тот, кто перенёс его сюда.

Пройдя ещё немного, Се Лянь столкнулся с новой проблемой.

Он проголодался.

Но ведь, как было отмечено ранее, всё имущество принца исчезло. Подвеска, которая являлась доказательством его статуса наследного принца, тоже испарилась, и даже пожелав отплатить духу земли несколькими золотыми листками, Се Лянь ничегошеньки не нашёл. Попусту просидев в чайной, принц только за занятое место отдал пару медяков, которые наскрёб с огромным трудом. А ведь и глотка чая не выпил, не в силах стерпеть древний осадок на дне стакана. И теперь желудок принца был по-прежнему пуст.

Вот уж поистине – жалкие гроши способны сломить дух настоящего героя.

Нахмурившись от постигшей его неприятности, принц вдруг заметил, что на дорогу впереди рядом с кусочком черепицы как будто упало что-то блестящее.

Се Лянь подошёл, присел посмотреть и был несказанно удивлён.

В этом маленьком грязном переулке на земле лежало несколько золотых листков!

Кроме золотых, рядом нашлись ещё серебряные листки и немного мелких монеток. Посреди бела дня найти на дороге деньги? Да ведь это всё равно что пирожок, упавший с неба! Принц поистине не знал, назвать себя невезучим или же удачливым.

Подобрав находку, первым делом Се Лянь подумал, что кто-то по неосторожности обронил деньги. Он вышел из переулка и спросил у прохожих:

— Простите, кто обронил здесь деньги?

Большинство качали головой. Какой-то местный лодырь беззастенчиво завопил:

— Я обронил! Я обронил!

Тогда Се Лянь спросил его:

— Сколько вы обронили?

И тот замялся, не в состоянии дать ответа, потому убежал под смех толпы.

Се Лянь, боясь, что хозяин вернётся искать пропажу, остался терпеливо ждать на месте. Но по прошествии двух часов, когда никто не явился за деньгами, а принц всё сильнее чувствовал голод, он наконец вздохнул, посмотрел на богатства, лежащие в рукаве, и подумал: «Может быть, я пока позаимствую немного, а потом верну в десятикратном размере».

Иного выхода не оставалось. Поэтому, подождав ещё полчаса, Се Лянь купил у дороги одну маньтоу.

Он никогда не пробовал маньтоу. Тем более таких, сделанных из грубого теста, на вид больших и твёрдых, белых и бесвкусных. Но принцу не хотелось брать в долг слишком много, что если эти деньги срочно кому-то понадобятся? Получится не очень хорошо. Поэтому Се Лянь взял лишь самую малую монету.

Он впервые в жизни держал в руках такую большую маньтоу, так что для принца это был новый опыт. Се Лянь прошёл через переулок, оказался на более-менее безлюдной улочке и уже собирался откусить первый кусочек, как вдруг откуда ни возьмись протянулась рука, которая забрала маньтоу у принца.

Да и само движение вышло крайне удивительным – Се Лянь застыл, а его ладони уже опустели. Обернувшись, принц увидел рядом мужчину в красном из трактира!

Принц так и остолбенел, потрясённый.

Он никак не предполагал, что этот человек последует за ним сюда, и тем более не предполагал, что посмеет отбирать у него маньтоу!

Простояв неподвижно некоторое время, принц всё-таки вспомнил, что нужно вернуть отобранное и подпрыгнул:

— Отдай!

Он совершил крайне быстрый бросок, чтобы забрать маньтоу из рук мужчины, но тот оказался ещё быстрее, к тому же ещё и выше ростом, поэтому моментально увернулся и бросил:

— Не ешь это.

С такими словами он сам откусил булочку, оставив след своих зубов. Теперь Се Лянь не мог её съесть, даже если бы захотел. Будучи драгоценным наследником престола, он ни в коем случае не мог позволить себе доедать надкушенную кем-то маньтоу.

Принц с вытаращенными глазами воскликнул:

— Ты! — Запнувшись, он рассерженно добавил: — Как ты можешь так поступать?

А ведь увидев его впервые, Се Лянь посчитал незнакомца какой-то поразительной личностью, даже захотел завязать знакомство, но никак не ожидал, что тот окажется таким бездарным нахалом!

Две фигуры, красная и белая, двигались так быстро, что рябило в глазах, и случайный зритель ни за что не поверил бы, что столь захватывающий бой завязался всего лишь из-за какой-то маньтоу. И хотя Се Лянь смутно ощущал, что может ещё ускориться, настолько, что догонит этого Сань Лана в мастерстве, всё же он будто бы не был уверен в себе до конца, и конечности словно не слушались. К тому же, за весь день на него напала и усталость, и раздражение, и подозрения; поясницу и ноги ломило, душа погрузилась в негодование, так что ноги вдруг подкосились, и принц упал на землю. В тот же миг тихий стон боли просочился сквозь его сжатые зубы.

Боль.

Боль, о которой неудобно заговорить, в месте, о котором неудобно заговорить.

Это ощущение существовало и раньше, но Се Лянь, тщательно обработав свои раны, очень постарался поскорее о них забыть, поэтому боль утихла. Но от падения его лицо мгновенно переменилось. Как и лицо Сань Лана, который немедля склонился и схватил принца за руку выше запястья.

У него вырвалось:

— Гэ… — Однако он сразу же исправился: — Ты в порядке?

Се Лянь чувствовал себя невыносимо, ему хотелось прямо сейчас вырыть яму и похоронить себя в ней. Изо всех сил отдёрнув руку от незнакомца, он с пылающим лицом воскликнул:

— Прошу, оставьте эти обращения без соблюдения приличий, и не надо так меня хватать!

Сань Лан в самом деле отпустил его руку, но лишь для виду, потому что сразу же схватил за плечо и повторил:

— Ты в порядке? Где-то болит?

Он говорил с заботой в голосе, не похоже, чтобы притворялся, и Се Ляню следовало бы принять этот жест, ведь как говорится, рука не поднимется ударить улыбающееся лицо. Но стоило принцу вспомнить, где у него болит и почему, он вновь ощутил стыд и гнев, весь день подавляемая в душе досада накатила волной, и Се Лянь одним ударом отбросил руку незнакомца, перекатился и сам поднялся на ноги.

— У меня нигде не болит, совсем не болит! – бросив эту фразу, принц бросился бежать.

К его удивлению, мужчина схватил его запястье, так что вырваться не получалось. Се Лянь, не в силах этого стерпеть, рывком развернулся к нему, вытаращив полные гнева глаза, но тот, назвавшийся Сань Ланом, посмотрел на него внимательным взглядом и тихо вздохнул:

— Ох, даочжан, произошла чудовищная ошибка, это всё я виноват, не сердись на меня. Давай я ещё раз приглашу тебя выпить со мной чарку, дабы загладить вину.

Принц и сам не мог понять, почему, стоило ему увидеть это лицо, сердце начинало биться неспокойно. Это чувство было ему крайне непривычно, хотелось лишь поскорее сбежать, поэтому Се Лянь ответил:

— Не нужны мне твои приглашения, я никогда не пил вино! Сейчас же отпусти меня.

— Ладно, ладно, ладно. Пить не будем. Тогда приглашу тебя поесть? Ты, наверное, голоден.

Се Ляню едва не сделалось дурно от гнева. Каким тоном с ним разговаривает этот человек? Прямо-таки как будто утешает маленького ребёнка! Такого унижения принцу ещё не приходилось испытывать, и он ответил:

— Мне и на ужин приглашения твои не нужны. Я не голоден. Прошу, не стоит выходить за рамки приличия!

Но вот ведь как неловко, именно в тот момент, когда принц это произнёс, его желудок издал слабое урчание, явно протестуя.

Се Лянь застыл, потом разозлился ещё сильнее, да так, что покраснело лицо, а сам стал заикаться:

— Т-т-ты кто такой? Зачем привязался ко мне? Прекрати меня преследовать!

Сань Лан, неотрывно глядя на него, ответил:

— Даочжан, неужели ты не замечаешь?

Видя его серьёзное выражение лица, Се Лянь переспросил:

— Чего не замечаю?

— На тебе тёмная сущность!

Се Лянь удивлённо замер, как вдруг белая лента, привязанная к его запястью, ослабла и соскользнула с руки, вытянулась перед ним во весь его рост и бросилась к принцу!

Вот только незнакомец в красном не дал ей завершить бросок, поймал одной рукой.

— Видишь?

В его руках лента, словно змея, которую схватили за сердце, принялась неистово извиваться, отчего у принца кровь застыла в жилах.

На его теле прятался этот монстр!

Се Лянь наконец понял.

Поморгав, он произнёс:

— Выходит, ты приблизился ко мне, потому что заметил на мне это существо?

Лицо Сань Лана сделалось ещё серьёзнее.

— Гм. Эта тварь показалась мне чрезвычайно странной, поэтому я решил немного проявить бдительность. Хорошо, что она не причинила тебе вред.

Истина раскрылась. Се Лянь припомнил, как ранее отнёсся к молодому господину в действительности не слишком вежливо – то выказывал недовольство, то отбрасывал руки. Теперь же, когда тайное стало явным, получилось, что этот человек приблизился к нему с добрым намерением, и принц почувствовал себя весьма неловко. Отвесив искренний поклон, Се Лянь сказал:

— Премного благодарен Вашему Превосходительству. Ранее я ошибся в вас.

Но принц даже не успел склониться, как Сань Лан не дал ему завершить поклон и поднял под руки.

— Ну полно, полно. Для меня это сущий пустяк.

Подняв взгляд, Се Лянь пришёл в лёгкое недоумение. По какой-то причине ему всё время казалось, что этот мужчина в красном, хоть и выглядит серьёзным, а всё же прячет в уголках глаз улыбку. Стоило принцу подумать, что предстал перед незнакомцем в столь растрёпанном и жалком виде, и он почувствовал себя несколько неловко.

Впрочем, это странно. Среди сверстников Се Лянь уже считался довольно сдержанным человеком, однако стоило ему взглянуть на этого мужчину, он не мог сохранять самообладание, тот приводил его в состояние сильного беспокойства. Сань Лан, похоже, не заметил ничего подобного.

— Раз мы во всём разобрались, в таком случае… я пойду. Даочжан, до следующей встречи?

Се Лянь невольно бросил в ответ:

— Гм. До следующей встречи.

Сань Лан помахал рукой, развернулся и ушёл. Се Лянь, не контролируя себя, прошёл несколько шагов следом.

Возможно, он просто на самом деле не знал, куда ему идти, а может, просто растерялся. Сань Лан обернулся к нему, Се Лянь удивлённо вздрогнул и наконец пришёл в себя, поэтому тут же остановился, притворяясь, что смотрит в другую сторону. Вот только было уже поздно.

От Сань Лана послышался смешок, и у принца от смущения покраснели мочки ушей.

Отбросив стыд, он всё же посмотрел на Сань Лана, который, сложив руки на груди, улыбнулся:

— Вижу, нам всё же лучше не дожидаться следующей встречи. Мне кажется, сейчас как раз самое подходящее время, чтобы встретиться. Как считаешь? Даочжан, не согласишься ли сейчас пойти выпить со мной чарку?

***

Всё то же роскошное здание трактира.

Новый знакомый Се Ляня оказался на редкость щедрым: едва поднявшись на второй этаж, он заказал целый стол лучших кушаний и вина, которому уступили бы даже блюда, что подавали в императорском дворце. К тому же, многие рецепты были принцу в новинку, он никогда таких не видел. Ужасно проголодавшийся, Се Лянь всё ел и ел и лишь спустя какое-то время заметил, что Сань Лан всё это время сидел напротив, подперев щёку рукой, и неотрывно смотрел на него. Таким взглядом, словно сам принц был для него закуской.

Се Лянь от этого вновь почувствовал себя как на иголках. Убедившись, что не выставил себя в неприглядном свете из-за голодного вида во время еды, он положил палочки и тихо кашлянул:

— Мне так неловко…

— Хм? Чего тебе стыдиться? Не обращай на меня внимания. Прошу, прошу. Продолжай.

Затем он достал ту самую маньтоу, за которую они совсем недавно едва не подрались, и с невозмутимым видом принялся её поедать. От такого зрелища Се Лянь смутился ещё сильнее.

Он сел ровнее, бросил взгляд на ту белую ленту и решил перевести разговор в серьёзное русло:

— Почему же всё-таки эта тёмная тварь спряталась на моём теле? И ведь я совершенно не замечал её присутствия, просто как будто…

Просто как будто она уже давным-давно с принцем, и он просто привык её носить.

Белая лента, виляя обоими концами, раз за разом пыталась подползти к принцу, и если бы не Сань Лан, который крепко её держал, она, должно быть, связала бы его на манер цзунцзы. Впрочем, с виду она весьма… симпатизировала Се Ляню.

Сань Лан, намертво придавив ленту палочкой для еды, не позволял тем самым ей наброситься на Се Ляня. Он с улыбкой произнёс:

— Видимо, эта тварь имеет весьма дурную привычку, придётся как следует вразумить её.

— Чем заниматься её вразумлением, не лучше ли для начала разузнать, откуда она взялась?

Они ещё немного поговорили на разные темы. Се Лянь с малых лет рос в императорском дворце Сяньлэ, а после отправился самосовершенствоваться в монастырь Хуанцзи, но никогда ему не приходилось встречать столь интересного в беседе человека с таким богатым кругозором. Покуда принц слушал Сань Лана, у него горели глаза, а с лица не сходила улыбка, так что он едва не позабыл обо всех своих тревогах. Лишь спустя довольно долгое время он наконец вспомнил, что попал в весьма странный водоворот событий, и серьёзным тоном сказал:

— Сань Лан, могу я узнать у тебя об одном человеке?

Сань Лан бросил белую ленту на пол и каким-то образом заставил её обмякнуть, так что лента больше не подпрыгивала, и произнёс:

— О ком?

— Дело вот в чём. Я ищу человека по имени Хуа Чэн.

Услышав имя, Сань Лан приподнял брови.

— Хм. Я могу поспрашивать. Ты ищешь этого человека ради какой-то конкретной цели?

Се Лянь честно ответил:

— Не стану лукавить, я не знаю.

По тону Сань Лана принц догадался – он знает, кто такой Хуа Чэн, и спросил ещё:

— Тебе может показаться, что я тебя обманываю, но это так. Я сам не знаю, зачем ищу его. Сегодня, проснувшись, я обнаружил себя в весьма странных обстоятельствах.

Он на одном дыхании пересказал всё, что с ним случилось сегодня, умолчав лишь об одной постыдной детали, а в конце добавил:

— Поэтому мне думается, что этот человек очень важен. Если ты, Сань Лан, знаешь, кто он такой, не затруднит ли тебя поведать мне об этом?

Сань Лан улыбнулся:

— Ах, ничего затруднительного. Даочжан, мы с тобой словно подружились с первого взгляда, разумеется, я хочу помочь тебе. Что до Хуа Чэна…

Се Лянь приготовился внимательно слушать:

— Что с ним?

— Он безумец.

— В каком смысле?

Сань Лан налил себе вина и поднял чарку.

— Он – последователь.

— Чей последователь?

— Наследного принца Сяньлэ.

— Кхэ-кхэ-кхэ…

Се Лянь поскорее выпил глоток чая, чтобы откашляться.

— Постой, постой. Я… наследный принц моего государства Сяньлэ, Се Лянь, он ведь ещё не стал божеством? Откуда взяться последователю?

Сань Лан безразлично ответил:

— Ну, рано или поздно он вознесётся. К тому же, с божествами ведь так и есть – скажешь, что он божество, он и будет таковым. Скажешь, что нет, значит, не будет. Если он так считает, следовательно, так и есть.

Се Лянь, не зная, как на такое реагировать, воскликнул:

— Но ведь это слишком несерьёзно! — Помолчав, он добавил: — Только… неужели он правда так верит, что Его Высочество наследный принц непременно станет божеством?

Сань Лан медленно произнёс:

— Не «верит». — Затем с широкой улыбкой поправил: — А твёрдо уверен.

Се Лянь в ответ тоже широко улыбнулся и подумал: «Что ж, я ни в коем случае не обману его ожиданий».

Вслед за собеседником скрестив руки на груди, принц сказал:

— И что же, где я могу увидеть этого самого Хуа Чэна?

— Даочжан, ты правда желаешь этой встречи?

— Да!

Сань Лан, похоже, не поддерживал его стремления.

— Хуа Чэн вообще-то очень плохой человек.

Се Лянь чуть нахмурился:

— Очень плохой? И в чём это выражается?

Ему не слишком-то хотелось верить, что последователь, твёрдо убеждённый в его вознесении, – плохой человек.

— Ну, как сказать… — протянул Сань Лан.

И тут Се Лянь кое-что заметил.

Всё это время он вёл себя осторожно и избегал смотреть прямо на Сань Лана. Но сейчас, когда они уже провели вместе некоторое время и успели познакомиться поближе, Се Лянь немного расслабился и позволил себе рассмотреть собеседника.

Одна рука Сань Лана как раз покоилась на перилах второго этажа, пальцы уверенно постукивали по дереву. Пять длинных пальцев, а на среднем повязана тонкая-тонкая красная нить, подобная яркому узлу судьбы.

Се Лянь мгновенно вспомнил, как в чайной, под звуки песни девушки, в его памяти мелькали разрозненные картины: тесно переплетённые пальцы рук под лёгким газовым пологом.

И на руке, лежащей сверху, была повязана точно такая же красная нить.