Глава 51. Дело о захваченных землях

Минуло зимнее солнцестояние. Приближался конец года. В эти дни следует проститься со старым, встретить новое. Радостно и весело встретить Новый год, принять поздравления. Однако, из-за новой воли Сына Неба, в столице было неспокойно.

— Согласно указу, Его Высочеству Цзин-вану при содействии трёх приказов передаётся расследование дела о захваченных землях в Биньчжоу. По завершению расследования приказано вынести справедливый приговор. Быть посему!

На следующий день, Сяо Цзинъянь, после того как официально принял объявленную высочайшую волю императора из уст старшего дворцового евнуха, немедленно назвал имена трёх чиновников приказов, которые и помогут ему в разбирательстве. 

Передача дела Его Высочеству Цзин-вану полностью лишало Цин-гогуна любого шанса на спасение, так назначенные принцем чиновники могли низвернуть этого человека прямиком в царство мёртвых.

Столичные чиновники разделились на несколько слоёв. Были те, кто занял выжидательную позицию, рассчитывая на двоякие возможности. Кто-то остался при своём мнении, остались и те, кто не отличался от крыс, которые, выходя из норы, будут долго оглядываться во все стороны. Однако, все отличались сообразительностью, а потому прекрасно понимали, кого именно выбрал Цзин-ван.

На сей раз Цин-гогун был обрёчен. В этом уверены были все. Ему никто не мог помочь, ни близкие друзья, не родные. Даже его общепризнанный покровитель в лице Юй-вана — Сяо Цзинхуаня — выставил себя в отношении Цин-гогуна в странном свете.

Министерство наказаний находилось под управлением Юй-вана и вести судебное следствие Цзин-вану придётся преимущественно там. Изначально все полагали, что Его Высочество Цзин-ван встретит от своего брата колкий приём, но, ко всеобщему удивлению, Юй-ван выражал искреннюю заинтересованность в расследовании и в том, как бы надлежащим образом помочь брату. Более того, если кто-то выражал к Цзин-вану неучтивость или задерживался с ответом, то немедленно получал от Юй-вана строгий выговор. 

Судьба Цин-гогуна была решена, он находился на грани гибели. Жить ему или умереть — решать уже императору. Возможно, государь сжалится и пожалует ему высочайшую амнистию. Что касается статуса, богатства, почестей и ранга Цин-гогуна, разумеется, он лишится всего.

Через десять дней после того как начались судебные разбирательства, дело о захвате земель так и не закрыли. Начали расползаться слухи. Со всех концов страны в столицу начали лететь дела подобного характера. Состоятельные семьи, замешанные в преступлениях, начали постепенно возвращать земли, да ещё и с компенсацией, лишь бы отвадить от себя обвинения. Цзин-ван был к этому готов и он продемонстрировал невероятное спокойствие и решительность, настойчивость и гибкость. Чиновникам было невероятно приятно с ним сотрудничать. Крупное дело, которое могло привести страну к многочисленным беспорядкам, благодаря поддержке императора, благосклонности Юй-вана и компетентных помощников, было чисто решено Цзин-ваном и он заслужил всеобщую похвалу. 

Ещё через месяц вынесенные приговоры вступили в силу. Цин-гогун, и его семнадцать сообщников, среди которых были его родственники и друзья, были приговорены к повешению. Всё их домашнее имущество должно быть конфисковано, трудоспособных мужчин сослали на каторгу, женщин отправили служить во дворец. 

Запечатав доклад, Цзин-ван вместе с помощниками отправился на аудиенцию к императору. 

Лян-ди не заставил их долго ждать и немедленно пригласил в зал. Когда Цзин-ван переступил порог, он заметил подле отца своего брата — Юй-вана. Похоже он тоже пришёл не так уж и давно.

— Янь-эр, ты исполнил мой приказ? — громко спросил Лян-ди.

— Сын исполнил волю отца и завершил дело. Цин-гогун  вместе с сообщниками силой отбирали земли и убивали невинных людей. Прошу отца ознакомиться с докладом. 

Лян-ди принял доклад из рук евнуха, с равнодушным лицом от начала до конца прочитал его, задумчиво хмыкнул и передал его стоящему чуть в стороне Юй-вану. Затем государь бросил взгляд на стоящего перед ступенями сына и спросил:

— Кто написал этот текст?

— Цай Хуэй, дознаватель министерства наказаний. — Цзин-ван жестом попросил того выйти вперёд.

— Написано хорошо. Изложено ясно и обосновано. 

Лян-ди взглянул на Цай Хуэя, затем снова на Цзин-вана. Выдержав короткую паузу, государь сказал:

— Ты проделал хорошую работу. Но нужно как следует завершить оставшиеся дела и привести всё в порядок.

— Сын принял указ!

В разговор вмешался Юй-ван. Он улыбнулся и сказал:

— Брат отлично исполнил приказ, отец-император действительно выбрал правильного человека. Только благодаря Цзинъяню дело закрыто. Если бы делом занимался кто-то другой, боюсь, оно не было бы разрешено до сих пор.

Лян-ди тепло посмотрел на него и улыбнулся.

— На этот раз ты тоже повёл себя разумно, ты смог успокоить наше отцовское сердце. Среди наших сыновей ты самый сдержанный и хорошо разбираешься во всех делах. Говорят, ты добровольно помогал Цзинъяню в некоторых вопросах. Это правда? 

— Цзинъянь не слишком хорошо знаком с порядками в министерстве наказаний, ваш сын переживал лишь за это, а потому помог с парой незначительных дел, — улыбнулся Юй-ван и махнул рукой.

— Ты стремишься к высоким целям. Мы этому рады. Эй… — Лян-ди чуть приподнял руку и подозвал придворного евнуха. — Принеси шёлк и золотые бусины, я жалую их Юй-вану.

— Сын благодарит отца-императора за щедрую милость!

Цзин-ван усердно работал над расследованием этого дела, выполнил его быстро и качественно, но получил лишь пару слов похвалы, ни солёных, ни пресных. А Юй-ван всего лишь не причинял неудобства, помог с парой мелочей, но удостоился щедрой награды. Чиновники трёх приказов, сопровождавшие Цзин-вана, видели всё это собственными глазами. Они молча проглотили увиденное, но на сердцах их разгоралось пламя.

Но Цзин-вана совсем не задели ни благоволение отца, ни сочувствие чиновников, ни самодовольство Юй-вана. За все эти годы Его Высочество привык к несправедливости и обидам. Несправедливость и слепое потакание Лян-ди больше никак не смогут задеть Цзин-вана. Они лишь закаляют его бушующий боевой дух.

Покинув дворец и разойдясь каждый по своим делам, следом вылетел Юй-ван и окликнул брата:

— Цзинъянь, подожди!

Если бы принц придерживался своего прежнего характера, он бы просто молча пошёл дальше, сделав вид, что просто не услышал брата. Но теперь симпатии и антипатии Сяо Цзинъяня ничего не значили. Поэтому он остановился и спокойно обернулся. 

Юй-ван нагнал брата с широкой дружелюбной улыбкой, взял его за руку и принялся объясняться:

— Не обижайся. Отец-император очень доволен твоей работой. Он ждёт, когда ты окончательно завершишь дело, чтобы достойно отблагодарить тебя… Я всего этого не заслужил. Давай я отправлю этот шёлк и золотые бусины в твою резиденцию…

— Императорский брат слишком любезен. Я человек военный, эти вещи мне не нужны.

— А зачем они тебе? Они могут пригодиться твоей невестке… 

Цзин-ван нахмурился и равнодушно спросил:

— Разве мой императорский брат не знает, что у меня лишь одна боковая наложница? Я не могу позволить себе принять эти вещи, благодарю брата за доброту. 

Юй-ван растерянно замер. Обычно он легко добивался успехов во всех делах, но сейчас он лишился дара речи. Согласно дворцовому этикету, Цзин-ван носил титул цзюньвана, он ещё не циньван. Это значит, что его наложница была ещё слишком низкого ранга, и ей запрещалось носить драгоценные украшения и шёлк. Однако, на самом деле, это правило не так строго соблюдали. Речь идёт не только о дворцовых наложницах, но и до жён некоторых влиятельных хоу. Порой они носили украшения из имитации драгоценностей, лишь в дань моде. Император смотрел на это сквозь пальцы и не считал это серьёзным нарушением. Однако, Цзин-ван был строг и он не смел нарушить ни одно правило. Юй-ван просто не мог сказать брату, что тот не прав, поэтому лишь рассмеялся и сказал:

— Я не подумал об этом. Ты очень способный, рано или поздно тебя возведут в титул циньвана, это лишь вопрос времени… Кстати, совсем скоро Новый год. Я устраиваю торжественный обед на пятый день. Цзинъянь, обязательно приходи! Раньше ты никогда не приходил…

Цзин-ван лишь подумал о том, что раньше брат его никогда и не приглашал. Он прекрасно понимал, что таким образом Юй-ван пытался показать всем, какие между ними возникли дружеские отношения. Приглашение ничуть не смутило Цзин-вана. Он медленно кивнул и сказал:

— Я обязательно навещу императорского брата и справлюсь о здоровье супруги.   

Юй-ван видел, что выражение лица его брата оставалось таким же холодным, как и всегда, но зато он дал положительный ответ. Было видно, что его покровительство дало свой результат, это не могло не радовать. Он подошёл ближе и хотел было сказать что-то ещё, как к нему подлетела придворная дама и попросила его немедленно явиться во дворец Чжэнъян. Перед уходом Юй-ван сказал Цзин-вану:

— Если возникнут какие-то проблемы, найди меня.

И поспешно удалился.

К расположению Юй-вана Сяо Цзинъянь относился невозмутимо, на любезности он не реагировал бурным восторгом. Цзин-ван всегда был несколько предвзятым. Поскольку он всегда создавал впечатление холодного и жестокого человека, в его предвзятости не было ничего страшного. Всего одного согласия было достаточно, чтобы человек выстроил у себя в голове нужные цепочки мыслей. Цин-гогуна устранили на глазах наследного принца и он понял, что у его брата появился могущественный сторонник в виде Цзин-вана. Это ужасно раздражало. А вот Се Юй до последнего сдерживал свой гнев. Во время разбирательств Юй-ван намеренно несколько раз бросил в его сторону несколько колких замечаний, но тот держал себя в руках. 

Помимо дела о захвате земель развитие получило ещё два дела, которые привлекли всё внимание двора.

В тот же день из городской управы их передали в министерство наказаний. Чиновники министерства с особым усердием взялись за их разрешение. Так вскоре закрыли дело о телах в колодце. Умелые чиновники провели расследование, сбор улик, допросы и вынесли приговор. Лоу Цзинчжи категорически не признавал вину, но против него был целый ряд неопровержимых доказательств. Его отстранили от должности и заключили в тюрьму. Когда император обмакнул в киноварь кисть и подписал приговор, этот человек остался лишь тенью прошлого.

Решение дела об убийстве Хэ Вэньсиня вроде было очевидно, но его постоянно откладывали, делая всё возможное, чтобы об этом деле в итоге просто забыли. Но о нём каждый раз напоминал Вэньюань-бо. Ци Минь начинал перечислять ему множество спорных моментов, тот по каждому из них требовал провести расследование, но в итоге всё сводилось к тому, что убийство Хэ Вэньсиня — непреднамеренное. Вэньюань-бо настолько осерчал, что его приковало к постели.  

Под конец года ветер судьбы подул в сторону Юй-вана. Самодовольный принц был вне себя от радости. Но всю радость смыл вылитый на голову ушат холодной воды. Новости принесла талантливая красавица по имени Цинь Баньжо.