Два шисюна

И месяца не прошло с тех пор, как Чэн Цянь вошел в клан Фуяо, но в его жизни уже наступил переломный момент. Он был учеником ласки и теперь ему предстояло отправиться в курятник, чтобы в компании самовлюбленного и самонадеянного неженки, по недоразумению считавшегося их дашисюном, и хитрого второго шисюна, спасти четвертого шиди, которого, возможно, уже сожрали до костей.

А что, если курица чжэньжэнь откажется освободить его?

И что, если к тому моменту, как они придут, Хань Юань уже окажется на чьей-нибудь тарелке?

Чэн Цянь уставился на зажатый в ладони талисман. Учитель бросил табличку Янь Чжэнмину сразу, как только закончил создавать заклинание. Он ни слова не сказал о том, для чего оно и как его использовать. Дашисюн просто принял табличку из его рук и ушел, ничего не спросив. Неужели он все знал?

Чэн Цянь сомневался, что дашисюн разбирался в чем-то, кроме благовоний. Приготовившись услышать очередную немыслимую насмешку Янь Чжэнмина, он скромно спросил:

— Дашисюн, ты знаешь, зачем учитель дал нам этот талисман?

— Для призыва молний, — не задумываясь ответил Янь Чжэнмин.

Получив настолько прямой ответ, Чэн Цянь выдохнул с облегчением. Дашисюн казался таким уверенным, что, похоже, так оно и было. В конце концов, он умел чувствовать Ци и постоянно изучал заклинания.

Но если бы Чэн Цянь только знал, каким тщеславным человеком был его дашисюн на самом деле, он бы не расслаблялся так рано. Правда в том, что Янь Чжэнмин лишь мельком взглянул на талисман и решил, что начертанные на нем символы вполне похожи на заклинание призыва молний. Чэн Цяню же он ответил с полной уверенностью.

Янь Чжэнмину больше нравилось упражняться с мечом, сидеть и изучать заклинания у него не хватало терпения. Он в общих чертах запомнил несколько распространенных талисманов и то, только для того, чтобы ответить на вопросы учителя. Он понятия не имел, что в искусстве создания заклинаний малейшее несоответствие может привести к огромной ошибке.

Вскоре они добрались до заднего склона горы. За исключением Чэн Цяня, оба его шисюна прекрасно знали дорогу.

Сквозь щели между камнями отвесной скалы они увидели глубокую пропасть и услышали, как поднимается зловещий ветер.

Чэн Цянь не удержался и посмотрел вниз. Его сердце тут же затрепетало от ужаса. Скала была слишком высокой, а пропасть невероятно глубокой. Он никогда еще не видел ничего настолько опасного, щеки мальчика стремительно побелели. Но стоило немного перевести дух, и захватывающая бездна под ногами показалась довольно привлекательной. Едва сдерживая тошноту, Чэн Цянь тяжело сглотнул и вытянул шею, намереваясь еще раз посмотреть вниз.

Может, потому что Чэн Цянь был послушным ребенком и неустанно следовал правилам, он так удивился, осознав, насколько манящей может быть близость бездны.

— На что ты уставился? Хочешь разбиться в лепешку? — увидев, что Чэн Цянь опасно накренился вперед, Янь Чжэнмин не раздумывая схватил его за плечо и решительно потянул назад.

Янь Чжэнмин озадачился. Он всегда задавался вопросом, почему эти дети с таким энтузиазмом искали себе смерти? Он просто не мог не вспомнить, что сам в том же возрасте вел себя прилично и никогда не доставлял хлопот. Возможно, оба ребенка, притащенные учителем на этот раз, были ненормальными (1)?

(1) 怪胎 (guàitāi) — зародыш с отклонениями в развитии (бран. ошибка природы).

Конечно же, «утонченный» молодой господин Янь никогда не устраивал беспорядки. Он даже не мог пошевелиться, чтобы пойти на утренние занятия, предпочитая, чтобы его вместо этого просто перенесли, куда надо. Не существовало ни одной достаточно привлекательной вещи, способной его заинтересовать.

Тем временем они услышали шум воды.

С выражением невыразимой неприязни на лице, Янь Чжэнмин вытер о ближайший валун перепачканные сапоги и оглянулся на Ли Юня.

— Мы почти на месте. Сюда.

Молодой господин Янь был избалован до такой степени, что стал неуправляемым. Он никогда не скрывал эмоции, очень явно демонстрируя их на своем лице. Чэн Цянь почувствовал злобу, отвращение и презрение, исходящие от взгляда дашисюна, как если бы тот сказал: «Не ты ли так мечтал увидеть горную пещеру? Твое желание исполнено. Смотри, пока не ослепнешь».

Лицо Ли Юня было белым, как мел. Увидев это, Чэн Цянь невольно заволновался. Что ему делать, если между шисюнами разгорится пожар войны?

Но Ли Юнь, ко всеобщему удивлению, остался нем, как рыба. Он так легко смирился со злобными комментариями дашисюна, будто количество сарказма в словах Янь Чжэнмина могло улучшить его самочувствие.

Янь Чжэнмин бросил на Ли Юня еще один свирепый взгляд, подвел своих шиди к омуту и остановился у края воды.

— Плавать умеете? — спросил он, но прежде, чем его шиди успели ответить, внезапно пробормотал себе под нос, — в прочем, не важно, умеете или нет. Задержите дыхание и держитесь рядом со мной. Когда окажетесь в воде, не трепыхайтесь без толку.

Закончив говорить, Янь Чжэнмин схватил Чэн Цяня за запястье с таким выражением отвращения и нежелания на лице, будто его заставили прикоснуться к собачьему дерьму.

Чэн Цянь никогда не касался таких ухоженных рук. Казалось, будто о них заботились лучше, чем о некоторых людях. Даже лучше, чем о служанке, расчесывающей волосы дашисюна. На ладони, там, где рукоять меча или кисточка для письма соприкасались с кожей, было всего несколько незаметных, не очень толстых мозолей. По ним сразу становилось понятно, что Янь Чжэнмин совершенно не отличался трудолюбием.

Кроме того, на его пальцах не было ни одной, даже самой маленькой заусеницы.

И эта красивая белоснежная ладонь утащила Чэн Цяня под воду.

Вода оказалась ледяной, настолько, что Чэн Цянь едва не задохнулся. Их прыжок взбудоражил озеро, подняв пену и ворох пузырей. Их было так много, что невозможно было найти север (2). Янь Чжэнмин устремился вперед и потащил Чэн Цяня за собой.

(2) 找不着北 (zhǎobùzháoběi) — не в состоянии найти север (обр. в знач. потерять ориентировку, быть в замешательстве).

Вскоре они наткнулись на огромный камень.

Янь Чжэнмин потянул Чэн Цяня за рукав, использовав его вместо тряпки, чтобы стереть с камня мох и водоросли. Вскоре их взглядам открылось небольшой изображение Большой Медведицы. Янь Чжэнмин пошарил рукой вокруг ковша и куда-то надавил большим пальцем.

Тем, кто знал астрономию, было ясно, что Янь Чжэнмин нажал на Полярную звезду. Вырезанные в валуне врата пришли в движение и с грохотом отворились. Хлынувший внутрь бурлящий поток воды едва не унес Чэн Цяня за собой. Мальчик вцепился в камень руками и ногами, и изо всех сил рванулся вперед.

Но спустя мгновение Чэн Цянь с удивлением обнаружил, что стоит на земле.

За каменными воротами находился узкий проход, уходивший глубоко в землю. Холодные воды оказались отрезаны чем-то невидимым и неосязаемым, что делало проход похожим на прозрачную трубу, торчащую под озерной гладью. Капли стекали по телу Чэн Цяня, сливаясь вместе и уходя в землю, где растворялись без следа. Когда троица оказалась на суше, их одежда почти сразу же высохла.

В глубь странного прохода тянулись ступени, по которым одновременно мог пройти только один человек.

Каменная лестница казалась бесконечной, она извивалась и закручивалась так, что не видно было конца.

Янь Чжэнмин сжал в руке изящную, украшенную камнями, рукоять меча. Похоже, он не хотел злить обитателей этого места, потому держал меч в ножнах, но наготове

Чем ниже они спускались, тем темнее и холоднее становилось вокруг.

Молчавший всю дорогу Ли Юнь в конце концов не вытерпел и спросил:

— Он… Как же шиди попал сюда? Как у него хватило смелости в одиночку зайти так далеко?

Эти вопросы терзали и Чэн Цяня тоже. Насколько ему было известно, этот неудачник боялся даже собак. У него определенно не нашлось бы такого героического духа исследования, даже ради умения чувствовать энергию.

Эти вопросы терзали и Чэн Цяня тоже. Этот неудачник, Хань Юань, испугался маленькой собачки, откуда в нем столько героизма и тяги к исследованиям? Ему не хватило бы на это духу, даже ради умения чувствовать Ци.

— Проще простого. Вечером первого и пятнадцатого дней месяца тысячи демонов стремятся на поклон к луне. Каменные ворота широко распахиваются, и вся долина поднимается на поверхность, — снисходительно ответил дашисюн. — Подумай дважды, прежде чем спрашивать такие глупости.

Его слова напоминали хлесткие пощечины. Услышав их, оба его шиди понимающе замолчали.

Внезапно Янь Чжэнмин замер. От неожиданности Чэн Цянь не успел остановиться и с размаху врезался в его спину.

Чэн Цянь едва доставал до груди Янь Чжэнмина. Потому Янь Чжэнмин протянул руку и без особых усилий остановил его.

Аромат орхидей, исходящий от тела дашисюна, был такой сильный, что даже ледяные воды озера не смогли его смыть. Он вызывал у Чэн Цяня непреодолимое желание чихнуть. Но вдруг Чэн Цянь услышал треск. Посмотрев вниз, Чэн Цянь обнаружил, что дашисюн оторвал половину рукава его халата, перепачканного грязью и водорослями.

— Этим рукавом протерли грязный камень, почему он все еще на месте? Он что, недостаточно запятнан? — не скрывая праведного отвращения, фыркнул Янь Чжэнмин.

Как будто это не он запачкал рукав Чэн Цяня!

Насильно сделанный «обрезанным рукавом», Чэн Цянь внезапно почувствовал, что его дашисюн вовсе не похож на девушку. Если бы такая бесстыдная молодая госпожа действительно существовала на свете, ее бы ни в коем случае нельзя было выдавать замуж.

Каменные ступени закончились до того, как Янь Чжэнмин с шиди это заметили. Они стояли у входа в пещеру, превышавшего высоту роста двух взрослых мужчин. Врата, что должны были быть наглухо заперты, на деле оказались широко распахнуты. Внутри гостей ожидала лишь жуткая темнота.

— Странно, — прошептал Янь Чжэнмин. — Цзыпэн чжэньжэнь не закрыла дверь?

Демоны разительно отличались от людей. Янь Чжэнмин ненавидел всех этих волосатых и пернатых тварей, и не рассчитывал, что человека без крыльев и когтей примут здесь с распростертыми объятиями. Пещера никогда не была спокойным и уютным местом, а сегодняшние странности беспокоили даже обычно легкомысленного Янь Чжэнмина.

Немного поколебавшись, Янь Чжэнмин шагнул внутрь. В лицо тут же ударил сладковатый запах. Янь Чжэнмин узнал его, это был запах крови.

На каменной стене было выгравировано перо, но прямо сейчас его очертания казались размытыми, а хвост почти стерся. Не надо было быть гением, чтобы понять — создатель пера сейчас не в самой лучшей форме.

Янь Чжэнмин снова взглянул на стену и заволновался. Что случилось с Цзыпэн? Неужели она отжила свое? Или кто-то осмелился навредить ей?

Цзыпэн чжэньжэнь была великим демоном, более восьмисот лет она совершенствовала тело и дух. Обычно никто не мог пройти через врата, не потревожив ее. Янь Чжэнмин не хотел рисковать.

Он обернулся и жестом приказал своим надоедливым шиди вести себя тише, затем крадучись подошел к внутренней двери и осторожно повернул ручку.

Но сделав всего пол оборота, он остановился и, оглянувшись, тихо зашипел на Ли Юня и Чэн Цяня:

— Оставайтесь там! Вы что, не видите, что я делаю, или хотите постоять рядом и послужить живой мишенью?!

Чэн Цянь и Ли Юнь немедленно попятились назад.

Янь Чжэнмин несколько раз подергал ручку, пока она, наконец, не поддалась.

Раздался скрип.

Звук этот был такой жуткий, что у Чэн Цяня по телу пробежали мурашки. В нос ударил сильный запах крови, протяжно завыл ветер. Но не успел Чэн Цянь окликнуть дашисюна, как заметил едва уловимый отблеск.

Это был меч, который держал в руке Янь Чжэнмин. Настоящий, острый меч. Его лезвие сверкало так ярко, будто было охвачено пламенем. Поток сырого воздуха потянулся к нему, закружившись по темной пещере.

К сожалению, по сравнению с мощью великого демона ничтожные потуги Янь Чжэнмина были до ужаса смешны. Он напоминал муравья, пытавшегося повалить гигантское дерево. Едва Янь Чжэнмин выхватил меч, как почувствовал невероятное давление. Нечто невидимое сильно обожгло ему ладонь, аккурат между большим и указательным пальцами. Его изнеженные ухоженные руки не выдерживали такой боли, казалось, их словно бы разрывали на части. Он попытался дважды, но, в конце концов, невольно ослабил хватку.

Меч с лязгом упал на землю. Янь Чжэнмин отшатнулся на несколько шагов назад, а его рука, державшая оружие, онемела.

Трое учеников с удивлением уставились на землю: рядом с холодным лезвием клинка лежало столкнувшееся с ним перо.

Ужасающая тишина давила на уши с удвоенной силой. Чэн Цянь заметил, каким некрасивым сделалось лицо его дашисюна.

Немного погодя, Янь Чжэнмин отряхнулся и нахмурившись, сказал:

— Старший ученик клана Фуяо Янь Чжэнмин явился по приказу своего учителя, чтобы поприветствовать Цзыпэн чжэньжэнь.