Бегство. Часть вторая
v 1 - 77
Переводчик
Восемь Бит, Мария Кулишова, Wintersnow
Редактор
Annette Liu, Alizeskis
В прошлом совета, как поступить, просили у него. Однако теперь он сам спрашивал, что делать, и никто не мог дать ответ.
Вэй Усянь вдруг почувствовал лёгкую боль в шее, словно в неё вонзилась острая игла, тело мгновенно онемело. Он отвлёкся и потерял бдительность, лишь несколько секунд спустя к нему пришло осознание происходящего, но было поздно. Он безвольно рухнул на каменную кровать. Сначала Вэй Усянь мог поднять руку, но вскоре даже она недвижно упала на ложе. Он больше не способен был пошевелиться.
Вэнь Цин с покрасневшими глазами медленно опустила правую руку.
— Прости.
Она никогда бы не смогла потягаться в скорости с Вэй Усянем, но тот не был готов, и потому ей удалось осуществить задуманное. Вэй Усянь с болью от иглы почувствовал, как разум немного успокоился. Он нервно сглотнул и произнёс:
— Что ты делаешь?
Вэнь Цин и Вэнь Нин обменялись взглядами. Стоя перед ним, они оба церемонно поклонились.
При виде этого в душе Вэй Усяня беспокойно проснулось дурное предчувствие.
— Что вы собираетесь делать? Что вы, в конце концов, задумали?
Вэнь Цин ответила:
— Когда ты очнулся, мы как раз это обсуждали. И, думаю, нашли решение.
— Что вы обсуждали? Прекрати нести чушь. Убери иглу и отпусти меня!
Вэнь Нин медленно поднялся с земли и произнёс, всё так же не поднимая головы:
— Мы с сестрой пришли к решению. Отправиться с повинной в Башню Золотого Карпа.
— С повинной? — ошарашенно переспросил Вэй Усянь. — Что именно вы собираетесь сделать? Принесёте извинения и попросите о наказании? Позволите себя схватить?
Вэнь Цин потёрла глаза. Её лицо казалось спокойным.
— Да, вроде того. За те дни, что ты был в беспамятстве, к подножию Луаньцзан приходили люди Ордена Ланьлин Цзинь с заявлением.
Вэй Усянь поинтересовался:
— С каким заявлением? Не цеди по слову за раз. Объяснись до конца!
— Орден Ланьлин Цзинь хочет получить от тебя плату за содеянное. Платой должна быть передача в их руки двоих предводителей оставшихся членов клана Вэнь, в первую очередь — Призрачного Генерала.
Вэй Усянь, помолчав, сказал:
— Предупреждаю обоих. Вытащите эту иглу из меня. Немедленно.
Вэнь Цин, не обращая внимания на его возмущения, продолжала:
— Предводители оставшихся членов клана Вэнь — это мы. По их словам, если ты отдашь нас, инцидент будет временно считаться исчерпанным. Тебе придётся некоторое время оставаться в кровати. Эффект от иглы сойдёт на нет через три дня. Я уже дала указания четвёртому дядюшке и остальным. Они присмотрят за тобой и освободят, если в течение трёх дней случится что-то непредвиденное.
Вэй Усянь взъярился:
— Заткнись к чертям! Всё и так уже превратилось в сплошной кавардак! Не добавляйте мне проблем. Пойти с повинной, чёрта с два. Разве я говорил вам это делать? Вынимай иглу!
Вэнь Цин и Вэнь Нин стояли неподвижно, опустив руки и храня молчание. Тело Вэй Усяня не подчинялось, все старания освободиться были бесполезны, никто его не слушал. Вдруг ему показалось, что и в душе не осталось сил.
Он не мог ни закричать, ни сдвинуться с места, лишь прохрипел:
— Зачем вы идете в Башню Золотого Карпа? Вовсе не я наслал на него проклятие Тысячи язв и сотни дыр…
Вэнь Цин перебила:
— Но они уже решили, что это был именно ты.
Вэй Усянь изо всех сил старался придумать, как разобраться со сложившейся ситуацией. И вдруг ему кое-что пришло на ум:
— Тогда найдите того, кто наслал проклятие! Цзинь Цзысюнь наверняка обращался к мастерам проклятий. Чтобы справиться с подобным заклятием, проще всего отбить его обратно, чтобы эффект отразился на том, кто его наложил. Даже если отразить получится далеко не всю мощь, какую-то часть можно. Нужно просто найти человека, на котором будут такие же метки от проклятия!
Вэнь Цин покачала головой.
— Бесполезно.
— Почему нет?
— На свете столько людей… Где нам искать этого человека? Поставить палатку на каждой улице каждого города и ради проверки заставлять всех подряд снимать одежду?
Вэй Усянь беспомощно воспротивился:
— Почему нет???
— Кто захочет поставить такие палатки для тебя? И как долго ты будешь искать? Возможно, лет через восемь-десять нам и удастся найти нужного человека, но разве они захотят столько ждать?
— Но на мне-то никаких отражённых меток от проклятия нет!
— А ныне, когда они пришли убить тебя, разве кто-то спрашивал об этом?
— Нет.
— Вот именно. Они не спрашивали. Они сразу решили убить тебя. Теперь ты понимаешь? Им не нужны доказательства. И им явно не нужно, чтобы ты раскопал правду. Есть на твоём теле метки от проклятия или нет — это неважно. Ты — Старейшина Илин, Повелитель Тёмного Пути. Ты специализируешься на тёмных проклятиях, так что было бы даже странно, если бы на тебе обнаружились метки от проклятий. К тому же, тебе не обязательно делать всё самому. Ты мог заставить сделать это верных псов из клана Вэнь, своих рабов. Как ни крути, это был ты. У тебя не получится доказать обратное.
Вэй Усянь разразился бранью.
Вэнь Цин молча ждала, пока иссякнет поток брани. Затем добавила:
— Ну, теперь понимаешь? Всё без толку. В сложившейся ситуации личность человека, наславшего проклятие, уже не имеет значения. Важно то, что более трёх сотен людей на тропе Цюнци и… Цзинь Цзысюань действительно были убиты А-Нином.
Вэй Усянь забормотал:
— Но… но…
Но — что? Он и сам не знал, что сказать после этого «но». Он не мог придумать никакого аргумента, построить хоть какой-то довод.
Вэй Усянь заговорил:
— Но даже в таком случае, пойти должен именно я. Это я заставил его убивать людей. Почему вина должна лечь на клинок, а не на убийцу?
— Разве так не лучше?
— Да чем лучше?!
Голос Вэнь Цин звучал спокойно.
— Вэй Ин, мы оба всё понимаем. Вэнь Нин — клинок. Клинок, который их пугает, но ещё и клинок, который они используют как повод напасть на тебя. Если мы уйдём, без клинка у них больше не будет повода. Возможно, всё это наконец кончится.
Вэй Усянь ошарашенно таращился на неё. А потом вдруг издал невнятный рёв, полный гнева.
Он наконец понял, почему Цзян Чэн всегда чрезвычайно негативно относился к его поступкам, почему всегда ругал за то, что Вэй Усянь играет в героя, почему всегда с трудом сдерживался, чтобы не поколотить его. Потому что смотреть, как другие люди несмотря ни на что взваливают ответственность на свои плечи, настаивают на том, чтобы взять на себя все ужасные последствия, и при этом быть не в силах их остановить — невообразимо отвратительное, ненавистное чувство!
Вэй Усянь спросил:
— Вы двое вообще понимаете, что делаете? Если вы придёте с повинной в Башню Золотого Карпа… что будет с вами, особенно с Вэнь Нином? Ведь ты же больше всего на свете любишь своего брата!
Вэнь Цин ответила:
— Что бы с ним ни случилось, он этого заслуживает.
Нет. Вэнь Нин вовсе этого не заслужил. Всё это заслужил Вэй Усянь.
Вэнь Цин добавила:
— Так или иначе, мы уже давно должны были умереть. И всё это время всего лишь взято нами взаймы.
Вэнь Нин кивнул.
Он всегда был таким: кивал на любые слова других людей, соглашался и совсем не возражал. Вэй Усянь ещё никогда так сильно не ненавидел его кивки и послушание.
Вэнь Цин присела рядом с кроватью. Глядя на Вэй Усяня, она вдруг протянула руку и щёлкнула его пальцем по лбу.
Она вложила в этот щелчок силу. Вэй Усянь нахмурился от боли. Вэнь Цин явно повеселела.
— Я сказала всё, что должна была, всё объяснила. А теперь прощай.
Вэй Усянь выдохнул:
— Нет…
Вэнь Цин перебила его.
— Я ведь никогда прежде тебе такого не говорила, но теперь… некоторые вещи нужно сказать, рано или поздно. Потом у меня уже просто не будет возможности.
Вэй Усянь пробормотал:
— Замолкни… Отпусти меня…
Вэнь Цин сказала:
— Прости. И ещё, спасибо.
Вэй Усянь так и пролежал все три дня.
Расчёт Вэнь Цин был верен. Три дня. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Вэй Усянь обрёл способность двигаться точно по прошествии трёх дней.
Сначала пальцы, потом конечности, шея… Когда почти застывшая кровь снова потекла по венам, Вэй Усянь прыжком вскочил с кровати и выбежал из пещеры Фумо.
Люди клана Вэнь, казалось, все эти три дня не сомкнули глаз. Они молча сидели за столами в большой хижине. Не удостоив их и взглядом, Вэй Усянь сбежал с Луаньцзан так быстро, как только мог, не останавливаясь ни на миг.
Спустившись к подножию, Вэй Усянь остановился посреди зарослей, чтобы перевести дыхание. Склонившись, он упёрся ладонями в колени и ещё долго не мог выпрямиться. И всё же, глядя на многочисленные горные тропки, заросшие дикой травой, он не знал, куда идти.
Луаньцзан? Он оттуда только что спустился.
Пристань Лотоса? Он не возвращался туда больше года.
Башня Золотого Карпа?
Прошло уже три дня. Даже если он отправится туда сейчас, почти наверняка найдёт лишь труп Вэнь Цин и прах Вэнь Нина.
Он стоял в растерянности, когда его внезапно посетило чувство, что для него в мире нет места, каким бы огромным этот мир ни был.
Вэй Усянь не знал, что делать.
Из глубины души внезапно вырвалась ужасающая мысль. Все три дня он снова и снова отбрасывал её, но она всё так же появлялась, и отмахнуться от неё было нельзя.
Вэнь Цин и Вэнь Нин ушли по собственной воле. Возможно, он был рад этому — где-то глубоко внутри. Потому что так ему не пришлось делать невероятно сложный выбор. Они решили за него, взяли на себя все трудности.
Вэй Усянь отвесил себе пощёчину, а потом тихо прорычал самому себе:
— Ты о чём вообще думаешь?!
Щека горела. Он наконец смог подавить ужасающую мысль. Взамен пришло решение: что бы ни случилось, он должен забрать останки брата и сестры Вэнь.
Поэтому он в конце концов направился в сторону Башни Золотого Карпа.
При желании Вэй Усянь без особого труда мог пробраться куда угодно незамеченным. В Башне Золотого Карпа было очень тихо. Как ни удивительно, Вэй Усянь не увидел вполне ожидаемых серьёзных заграждений. Внимательно всё осмотрев, он не обнаружил ничего подозрительного.
Подобно призраку он пробирался между дворцами Башни Золотого Карпа, прятался, завидев людей, и шёл, когда никого не было. Вэй Усянь и сам не знал, что ищет, или даже как это что-то искать. Но когда до него донёсся плач младенца, он вдруг застыл как вкопанный. Какой-то голос внутри подталкивал тело идти на звук.
Плач доносился из огромного погружённого во тьму дворца.
Вэй Усянь беззвучно прокрался к главной двери и заглянул внутрь сквозь щель в изящно вырезанном деревянном окошке.
В зале находился чёрный гроб. А перед гробом на коленях сидели две женщины в белом.
Женщина слева была чуть пониже, и её хрупкий силуэт он бы никогда не перепутал ни с чьим другим. Всё его детство эта женщина множество раз носила его на спине.
То была Цзян Яньли.
Опустившись коленями на мягкую подстилку, Цзян Яньли пустым взглядом смотрела на гроб столь чёрный, что он сверкал как зеркало. Младенец на её руках тихонько плакал.
Женщина справа от неё прошептала:
— А-Ли, можешь не сидеть здесь. Пойди отдохни.
Цзян Яньли покачала головой. Госпожа Цзинь вздохнула.
Характером эта женщина была схожа со своей лучшей подругой, Госпожой Юй. Она была невероятно напористой и никогда не понижала голоса. И всё же произнесённые ею несколько слов звучали так тихо и хрипло, будто она очень сильно постарела.
Госпожа Цзинь настаивала:
— Меня одной здесь будет достаточно. Тебе не нужно больше тут сидеть. Ты не выдержишь.
Цзян Яньли тихо ответила:
— Мама, я в порядке. Мне бы хотелось ещё посидеть.
Помолчав, Госпожа Цзинь медленно встала.
— Ты не выдержишь, если продолжишь в том же духе. Я принесу тебе чего-нибудь поесть.
Скорее всего, Госпожа Цзинь тоже сидела там уже давно. На онемевших ногах она чуть покачнулась, но быстро взяла себя в руки. Когда женщина развернулась, Вэй Усянь увидел всё те же черты лица, теперь немного ожесточившиеся.
В памяти Вэй Усяня Госпожа Цзинь всегда была энергичной и решительной. На её лице всегда красовалось надменное выражение во всём золотом великолепии. Она хорошо ухаживала за своей внешностью и выглядела довольно молодо, так что ей вполне можно было дать лет двадцать, никто бы не стал спорить. Но в этот момент перед Вэй Усянем стояла обыкновенная женщина средних лет в белых траурных одеждах и с посеребрёнными висками. Посеревшее лицо без косметики разрезали потрескавшиеся губы.
Она уже почти подошла к дверям, и Вэй Усянь тут же метнулся в сторону. Когда Госпожа Цзинь вышла из залы, Вэй Усянь, легко оттолкнувшись, подпрыгнул и притаился под крышей веранды. Госпожа Цзинь закрыла за собой дверь, с холодным выражением глубоко вдохнула и размяла мышцы лица, словно желая снова обрести привычный величественный вид.
И всё же, не успела она выдохнуть, как её глаза покраснели.
Там, рядом с Цзян Яньли, она ничем не показывала своего горя. Однако стоило ей только выйти за дверь, как уголки её губ тут же опустились, черты лица искривились, и она начала дрожать.
Второй раз в жизни Вэй Усянь видел столь неприглядное, безнадёжное выражение на женском лице.
И ему больше никогда не хотелось этого видеть.
Вэй Усянь неосознанно сжал кулаки, неожиданно звонко хрустнув костяшками. Брови Госпожи Цзинь подскочили вверх, она выкрикнула:
— Кто здесь?!
Подняв голову, она увидела прятавшегося за резным украшением под крышей Вэй Усяня. Зрение у Госпожи Цзинь было хорошее. Она увидела окутанные темнотой черты и тут же переменилась в лице, визгливо завопив:
— Сюда! Все сюда! Вэй Ин… Здесь Вэй Ин! Он пробрался в Башню Золотого Карпа!
Вэй Усянь спрыгнул с крыши и сразу услышал торопливые шаги. Кто-то спешил выбежать из дворца. Ему только и оставалось, что сбежать.
В этот момент он не осмелился бы даже посмотреть на Цзян Яньли, тем более не решился бы услышать и слова, сказанного ею!
Покинув Башню Золотого Карпа и выбежав из Ланьлина, Вэй Усянь снова потерял направление. Он бесцельно бродил, не в силах прогнать туман из мыслей, не в силах остановиться. Он не знал, сколько городов прошёл, когда наконец увидел толпу, окружившую городскую стену. Люди что-то разгорячённо обсуждали.
Вэй Усянь сначала не собирался обращать на них внимание, но, проходя мимо, услышал слова «Призрачный Генерал». Он тут же застыл на месте и сосредоточенно прислушался.
— Призрачный Генерал действительно свирепая тварь… Они сказали, что явились с повинной, но потом он вдруг слетел с катушек и снова учинил бойню, на этот раз в Башне Золотого Карпа!
— Хорошо я в тот день туда не пошёл!
— Он же пёс, натасканный Вэй Усянем. Неудивительно, что кусает каждого встречного.
— Этот Вэй Ин… не должен был создавать его, если не способен контролировать. Сделал бешеного пса и не посадил на цепь. Рано или поздно эта сила обернётся против него. Учитывая обстоятельства, тот день не так уж далёк.
Вэй Усянь слушал молча, только мышцы на его лице и пальцах подрагивали.
— Какое несчастье для Ордена Ланьлин Цзинь!
— Ещё хуже пришлось Ордену Гусу Лань! Больше половины примерно тридцати убитых были из их ордена. А ведь они явно прибыли только для того, чтобы помочь всё утрясти.
— Хорошо, что Призрачного Генерала наконец обратили в пепел. Иначе от одной мысли, что такая тварь бродит по миру и то и дело впадает в бешенство, я бы уснуть не смог от кошмаров.
Кто-то выплюнул:
— Именно такого конца и заслуживают все псы из клана Вэнь!
— Призрачный Генерал был сожжён без остатка, и теперь уж Вэй Усянь должен познать страх, так ведь? Я слышал, что большинство собравшихся на принесение обета глав орденов уже высказались. Прекрасная новость!
Чем дольше слушал Вэй Усянь, тем холоднее становилось выражение на его лице.
Ему давно следовало понять. Что бы он ни сделал, ни одного доброго слова не сорвётся с губ этих людей. Когда он победил, остальные пришли в ужас. Когда он проиграл, остальные возрадовались.
Что бы он ни сделал, это называли кривой дорожкой Пути Тьмы. Но ради чего он столь упрямо следовал ему? Чего ради всё это было?
Однако чем холоднее становился его взгляд, тем ярче разгоралось бушующее пламя гнева в сердце.
Кто-то из толпы насмешливо бахвалился, словно и сам внёс в дело немалый вклад:
— Ага, новость прекрасная! Лучше бы он покорно забился на эту свою проклятую гору, поджав хвост, отныне и навсегда. А если осмелится показать рожу где-то в мире… Ха, стоит ему только появиться, и я…
— И что ты сделаешь?
Распалившиеся за обсуждением люди одновременно замолкли и обернулись.
Они увидели позади себя бледного молодого мужчину в чёрных одеждах. Под его глазами виднелись тёмные круги, а голос наполнял лёд:
— Если он осмелится появиться, что ты сделаешь?
Те, у кого зрение было поострее, увидели флейту с ярко-красными кисточками, прикреплённую к поясу юноши. Они тут же в ужасе вздрогнули и закричали:
— Чэньцин, это Чэньцин!
Старейшина Илин, Вэй Усянь, в самом деле явился!
В тот же миг пространство вокруг Вэй Усяня опустело. Люди разбегались кто куда. Вэй Усянь звонко свистнул, и они вдруг почувствовали, как тело тяжело оседает, все вокруг повалились на землю. С дрожью оглянувшись, они осознали, что у всех на спинах уселись разнообразные по форме тёмные духи с окровавленными разинутыми ртами!
Вэй Усянь неспешно прогуливался среди валяющейся на земле и не способной что-либо сделать толпы, и говорил на ходу:
— Ну, в чём дело? Вы ведь только что столь самонадеянно обсуждали меня за моей же спиной. Почему же теперь вы пали предо мной ниц совершенно с другими физиономиями?
Он подошёл к человеку, чьи слова звучали грубее всего, и со смехом наступил ему на лицо.
— Говори! Что же ты не похваляешься? Герой, так что ты собирался со мной сделать?!
Человек, переносица которого сломалась под стопой, истекал кровью и безудержно вопил. Множество заклинателей наблюдали за происходящим с городских стен. Они хотели бы помочь, но не осмеливались приблизиться.
Один из них закричал издалека:
— Вэй… Вэй Ин! Если ты действительно так силён, почему бы тебе не призвать к ответу глав орденов, участвующих в принесении обета? Что ты докажешь, напав на нас, заклинателей низшего уровня, которые не способны противостоять тебе?
Вэй Усянь снова коротко свистнул. Кричавший заклинатель почувствовал, как незримая рука вдруг дёрнула его вниз, упал с городских ворот, сломал обе ноги и завопил от боли.
Несмотря на крики и вой, Вэй Усянь заговорил с неизменным выражением лица:
— Заклинатели низшего уровня? То есть я должен терпеть вас только потому, что вы — заклинатели низшего уровня? Если осмеливаетесь говорить подобное, вы должны иметь смелость столкнуться и с последствиями. Если вы знали, что значите не больше муравьёв, так почему же не догадались подумать, прежде чем говорить?!
Все лежали с пепельно-серыми лицами, не осмеливаясь издать ни звука, словно цикады зимой. Выждав пару секунд и не услышав больше болтовни, Вэй Усянь удовлетворённо продолжил:
— Вот так и надо себя вести.
Договорив, он снова пнул того, кто больше всего бахвалился, и выбил ему половину зубов!
Кровь оросила землю. Все переменились в лице, задрожав от страха, а несчастный потерял сознание от боли. Вэй Усянь посмотрел вниз и вытер ногу о землю, оставляя кровавые следы.
Немного поразмыслив, он снова бесстрастно заговорил:
— Но вы, отбросы, кое в чём были правы. Мне и правда бессмысленно тратить на вас время. Вы хотели, чтобы я призвал к ответу людей из крупных орденов? Прекрасно. Отправляюсь немедленно, нужно с ними кое в чём поквитаться.
Он поднял взгляд и увидел большое объявление на городской стене. Именно вокруг этого объявления собралась толпа любителей почесать языками.
В начале объявления звучали слова «Сбор на принесение обета». А дальше говорилось, что Четыре Великих Ордена — Ланьлин Цзинь, Цинхэ Не, Юньмэн Цзян и Гусу Лань — собираются развеять прах остатков Ордена Цишань Вэнь над руинами заброшенной обители, Безночного города. В то же время они принесут обет, что навечно останутся противниками Старейшины Илин, завладевшего горой Луаньцзан.
Сбор на принесение обета в Безночном городе?
Комментарии: 23
пожалуйста, пристрелите меня...
РыженькийВолчок, о боже, как же вы правы. я только сейчас поняла, что возможно Тьма действительно не вредит столь критично....о мой бог
Всю главу текли слезы…
Как же мощно описано это чувство безысходности.
А еще, что за мысль начала ему приходить, которую он так яростно отгонял? Я вроде понимаю, но не хочу в это верить… Неужели уже тогда он начал задумываться о том, чтобы покончить со всем?…..
А эта мысль про: «Они приняли решение вместо меня… Избавили меня от возможности делать тяжелый выбор».
О чем он здесь?
И я понимаю, что в глубине души, очень очень глубоко, он рад, что они туда пошли, и их и его мучения, наконец, закончились.
Ну просто калейдоскоп противоречивых эмоций. Автор браво
Не устаю поражаться уму Цзинь Гуаньъяо!
Выбить Вэй Усяня из колеи и подтолкнуть к потере контроля, чтобы к чертям менталка полетела, а затем так впопад подстроить этот «Сбор на принесение обета». А Вэй Усянь обязательно заявится, что ещё остаётся. Так и поквитаться с Старейшиной Илина.
До чего же удачно убрал Цзинь Цзысюаня ручками Вэй Ина по пути.)
Говорят безвыходности не существует, однако в такой ситуации у ВИ действительно по сути выхода не было. Сдаться и умереть? Или умертвить все кланы? Итог был бы один. Полностью разрушенная душа ВИ. Даже не от темного пути, а от горя и отчаяния. Да и мне кажется, что будь он в предельном бешенстве не стал бы убивать всех, включая женщин и детей. Но за него очень больно в этом плане. Бедный мальчик, который растерял все звезды в своей плетенной корзине.
Рыженькийволчок, абсолютно с вами согласна. Ловлю себя на мысли, что читаю в основном ваши комменты, как наиболее грамотные и разумные, настоящая аналитика.
И отдельное спасибо за написание слова "прецедент", мое почтение.
"вы думали все предупреждения Лань Чжаня, что эта дорога разрушает душу лишь пустой трёп,"
А вот тут хочу обратить внимание на интересный факт, что 13 лет спустя Лань Чжань уже ни единым словом не возражает против использования Вэй Ином Темного Пути и не говорит про разрушение души ни слова. Почему? С учетом того, что Лань Чжань не из тех, кто будет стоять и молча смотреть, как его любимка губит себя, если это и правда так?
Догадались?
Ага. Потому что это на самом деле не так!
Я по тому, что упоминается в новелле прихожу к следующему выводу. До Усяня (потому он и "Основатель Темного Пути") использование темных методик было единичными случаями и осуществлялось в основном, скажем так, психологически и этически неблагополучными людьми, которые использовали его в целях личной мести или наживы (ну в общем-то кому в мирное время понадобится управлять мертвецами и призраками?). При этом шла работа с темной энергией (гнев, обида, ярость), при этом люди и сами довольно часто были в состоянии гнева или ненависти и не могли себя контролировать, при этом люди в основном пользовались тем, чего смогли нахвататься из запрещенных книг и ритуалов, которые до них доходили в неполных копиях - они не имели ни способностей, ни научного интереса думать о том, как безопасно для себя и для окружающих применять эти знания или как-то развить их в полезном направлении.
Поэтому у всех светлых заклинателей (то, что с детства слышал Лань Чжань) сложилось мнение: Темный Путь - это зло, кривая дорожка (опять же, мы тут десятилетиями совершенствуемся - а они так ррраз, и всего достигли), Темную энергию невозможно контролировать, а если ты над этим задумаешься - то тебя тут же уничтожат во избежание появления Темного отступника, который не является страшным злоЪм и не может служить примером "не ходите дети в Африку гулять" (да еще и конкурент по профессии, ну прикиньте - вы 10+ лет квалификацию обретали, резюме красивое нарабатывали, и тут вдруг появилась методика при которой любой мальчишка с улицы сможет выполнять вашу работу).
Кроме этого есть такой момент, что заклинатели Светлого Пути, совершенствуя тело и дух, реально достигают очень хорошего состояния здоровья от приостановки старения вплоть до бессмертия! (как Санжань Баошень) Бессмертие вообще - их основная цель (не помошь людям, а самосовершенствование)! В Темном Пути такого нет, ты (в лучшем случае) стареешь и умираешь, как обычный человек. В худшем - возможно, что и изнашиваешь организм слишком сильными эмоциями. Вред для тела, про который упоминается, это и правда реальность.... в общем каждому некроманту положен стаканчик молока на ночь или хотя бы яблочко на завтрак :), как на вредном производстве.
Таким образом, Лань Чжань увидел Вэй Ина на почтовой станции и дальше во время Аннигиляции Солнца прожил с ним бок-о-бок какие-то периоды в военной кампании при чисто теоретических исходных "знаниях" о Темном Пути.
Что при этом он увидел (судя по тем его реакциям, что описываются)? Что Вэй Ину и правда не очень хорошо со здоровьем, бледный-мрачный-кровью кашляет, он переполнен гневом и ненавистью в адрес Вэней и в этом гневе его периодически "несет" (но он не безумен, и точно так же "несет" и многих, следующих Правильному Пути, того же Цзян Чэна). Поэтому он сильно обеспокоен, хочет забрать в Гусу и вылечить и ссорится на тему моментов, когда считает, что происходит потеря контроля, усугубление состояния или просто действия в гневе переходят рамки допустимого, пытаясь остановить Вэй Ина в эти моменты.
Но что происходит после? А то, что после войны состояние Вэй Ина нормализуется при том, что он продолжает следовать Темному Пути! Он снова способен на веселье, шутит, красуется, кокетничает, проявляет заботу (бежит за Лань Чжанем, когда тот устраивает уничтожение растительности с переживаниями, все ли в порядке) и "несет" его исключительно при приступах гнева! Лань Чжаня это, безусловно, тревожит и потому что в детстве Вэй Ин никогда не был способен на настоящую ненависть или жестокость, и потому что он видит проявления высокомерия, и потому что в гневе тот, похоже, и правда начинает терять контроль за своими действиями. К тому же он просто не понимает, а теперь-то зачем? жертвовать здоровьем, потенциальным бессмертием, репутацией, при том, что Вэй Ин был так талантлив в Светлом Пути? Поэтому с одной стороны Лань Чжань продолжает останавливать Вэй Ина, если видит, что тот начинает злиться, переживает, зовет в Гусу... но с другой явно переосмысливает уровень угрозы и начинает больше доверять самому Вэй Ину в плане его оценки опасности Темного Пути. Потому что если бы у него оставались ощущения "ааа, Вэй Ин сам себя губит!" - то не было бы этих эротических порывов не сдержаться и зацеловать на дереве.
И окончательно на его мнение в результате влияет сцена на банкете - раз, и визит в Илин - два. На банкете Вэй Ин практически теряет контроль, но: останавливается именно после того, как видит себя в глазах Лань Чжаня, при этом его гнев вызван не личными обидами или высокомерием, а угрозой для жизни невиновных людей, которые ему дороги и тем, что Цзини становятся палачами не лучше Вэней! При этом Вэй Ин прилюдно говорит всем неудобную правду да еще и так походя спасает братьев от некрасивой ситуации с алкоголем (сердечко-то, наверное, аж растаяло). А в Илине он вообще видит лучшего Вэй Ина, которого он когда-либо мог увидеть - с откровенностью, чувствами, заботой о близких. И судя по его вопросам - чисто техническим! а ты уверен, что удержишь контроль? а что будет с твоим оружием, если с тобой что-то случится? - вопрос о "разрушении души" для Лань Чжаня уже пересмотрен в сторону доверия к мнению Вэй Ина и +- к реальной ситуации с использованием Темного Пути:
- вредит или, как минимум, не улучшает физическое состояние тела;
- оружие, которое не должно попадать в руки плохих людей;
- Лань Чжань, скорее всего, считал в тот момент, что Темный Путь провоцирует у Вэй Ина приступы гнева (но на самом деле это не так, потому что гнев был вызван ПТСР и сочетанием заносчивости и подлости в окружающих);
- в гневе происходит потеря контроля над собой или способностью контролировать свое оружие (по печальным итогам влияют ситуации очень сильных негативных эмоций - гнев, горе, боль или страх за близких (Безночный Город), или ситуация сенсорной перезагрузки в бою (тропа Цюнци)).
Так что злость и гнев Вэй Ина на низкопробных... ой, простите, низкоуровневых чихуахуа... ой, благородных правильных заклинателей - это не разрушение души из-за Темного Пути. Это просто злость человека, который столкнулся с тем, что люди вокруг - не сильно лучше низкоуровневых зомби, хотя живые и (вроде) способны думать. Все хорошее, что ты сделал, забудут, все плохое - припишут, а если ты не даешь им растоптать невиновных, то и вовсе становишься злом и врагом номер 1 всего мира; плюс к этому абсолютно справедливому гневу - боль, что сам причинил чудовищную боль сестре, что не смог быть всемогущим и контролировать все, что эти людишки убили близких, радуются их смерти и смакуют то, как убьют тебя и 50 человек под твоей защитой.
А считать такую злость правильной или неправильной... вот это уже дело читателей.
Я бы там на месте Вэй Ина всю эту площадь кипятком залил, чтоб сварились нахрен, и в лужу плюнул.
Кто-то считает, что недопустимо показать превосходство над слабейшими ДАЖЕ при условии, что они радостно гыгыкают на твою боль и предвкушают твои унижения и смерть.
Вэй Ин их в массе своей даже не покалечил: поломал ноги (1 человек), выбил зубы и сломал нос (1 человек), дал немножко полежать и подумать над своим поведением остальным. Учтите другой масштаб чувствительности к боли и телесному ущербу: эти люди спокойно протыкают себя и других мечами, могут раздробить руку, если так надо для дела, а мелочи типа порезов о меч, прокусывания пальцев или языка, чтобы подлатать или снять магическое поле, наказание кнутом или линейками за проступки - обыденность, как зубы почистить! Необратимые травмы (зубы, рука, нога, палец, изуродованный глаз) у них "считаются" за проблемные, но простой перелом ноги или ребер - нет.
Самая страшная и фатальная ошибка брата и сестры Вэнь.
Они думали, что так смогут "искупить вину" (но за что, кроме смерти Цзинь Цзысюаня, которая по факту была несчастным случаем, потому что он замахнулся на Вэй Ина, а Вэнь Нин среагировал на это, как на угрозу? тут нет вины Темного пути, для такого не требуется быть лютым мертвецом... такие случайные убийства случаются в зонах боевых действий во все времена! Давайте еще тогда Сичэня осудим (спойлер) за то, что отреагировал на слова Хуайсана (спойлер). Он тоже ведь случайно убил... За 30 человек из 300, напавших на одного? - а вот им как раз поделом!), и обезопасить Вэй Ина и своих близких. По сути они еще во многом решили искупить свое чувство вины перед Вэй Ином, а не перед кланом Цзинь... вот только Вэй Ину они при этом сделали хуже, потому что их он как раз любил, а о смерти Цзысюаня никто и не горевал бы, если бы тот не был мужем Яньли!
Но в результате. От них никто бы просто так не отстал. Клану Цзинь был нужен прецедент, чтобы уничтожить Вэй Ина, забрать себе его наработки, окончательно ослабить клан Цзян и застолбить место верховного заклинателя. Если б не было бы тропы Цюнци - организовали бы другой прецедент. Не смогли б организовать? Пустили бы какую-то ложь.
Единственное, что получилось - Вэй Цин убила себя, завела в плен брата и уменьшила шансы на выживание своих близких.
И да. "Неистовство" Вэнь Нина при том, что он пришел сдаваться на смерть, да еще такое, при котором было убито 15 человек клана Лань (тадааам! вот мы и избегающих влезать в дерьмо Ланей затягиваем в кровную месть), вряд ли было случайным. Если вообще было.
Ах, Вэй Ин, Вэй Ин, лучше бы ты сидел в сексуальном рабстве у Лань Чжана в подвале, чем вот это вот все.
Да ептииииииииииииить, я просто не могу уже, когда все будет хорошо бл**ь????
Стоит заметить, что с Вэй Ином такое происходит, потому что у него не было сторонников, идущих по так называемому Темному пути. Самыми близкими были Вэнь Нин и Вэнь Цин, но Вэнь Нин — оружие, чудом обретший разум мертвец, а Вэнь Цин — лекарь, которая никак не могла помочь Вэй Ину. В том и сложность основания — отсутствие сторонников или старших, которые могли бы помочь или наставить, и из-за одиночества с Вэй Ином происходит то, что происходит сейчас
Но бл**ть, винить во всем Вэй Ина тоже опрометчиво. Все его действия — результат на провокации, и Вэй Ину, на минуту, около 20, а он уже в такой ситуации, хотя его действия были самыми что ни на есть справедливыми. Да, он сделал все это по своей воле, но если так подумать, ему не за что было зацепиться. Был орден Юньмэн Цзян, где он приходился сыном слуги, да. Но в итоге последней сказанной ему перед смертью фразой мачехи было умереть, но защитить ее сына. И хотя с Цзян Ченом и Цзян Яньли Вэй Ин был в хороших отношениях, после того, как он спойлер! отдал Цзян Чену золотое ядро, он уже не мог быть привязан к миру заклинателей Светлого пути. А учитывая, что он не являлся даже частью семьи, оставь он Темный путь, от него уже не было бы толку, и пусть его бы не прогнали, все равно едва ли кому-то захотелось бы так оставаться на шее у других людей
Я лучше помолчу и поем стекла...(
rocola, чем ты лучше вэней? серьезно? начнём с того, что, по крайней мере, вэй ин направо и налево не унижал людей и не пользовался своим преимуществом, "темной дорожкой", чтобы притеснять всех и всё просто так, лишь по своему желанию. он никогда не лез в разборки без какой-либо на то причины. как он и выразился: «если осмеливаетесь говорить подобное, вы должны иметь смелость столкнуться с последствиями». конечно, он перестарался, но и это можно понять, учитывая его ситуацию. он в неожиданный момент потерял контроль, а ненависть и гнев всё ещё бурлит в его сердце, он винит себя в смерти мужа его шицзе, вэнь нин и а-цин с повинной пошли на верную смерть, он не знает, куда ему идти и что делать, он запутался и сам убит горем от безысходности ситуации, а темная энергия только ухудшает положение, всё больше уничтожая его тело и душу. короче говоря – всё вылилось на него. он не знал на кого вынести свою агрессию, которую он всё ещё испытывает от поступка а-нина и а-цин, понятное дело он вспылил. тут у меня другой вопрос: на его месте вы бы серьезно просто промолчали и прошли мимо, когда какой-то "низкоуровневый заклинатель" толкает такие речи в ваш адрес, а на деле не может и пальцем тронуть? я бы, конечно, не стала ломать кости и выбивать пол челюсти, но, пребывая в смятении, когда его боль превратилась в гнев, обратила бы внимание. а при любых других обстоятельств, думаю, он бы всё-таки не стал бы тратить время на это. но он долго терпел выходки от людей, а в этот раз сорвался. я не оправдываю, я говорю, что могу понять его. но чем вы читали, раз увидели его "радость" от избиения? он был удовлетворён лишь тогда, когда они замолчали и перестать говорить. что они такого сказали? то есть по вашему "такого конца заслуживают все псы из клана вэнь!" – невинные люди, которых вэй ин забрал к себе, – это нормально? хотя по условиям было лишь то, что орден ланьлин цзинь должен обратить в прах только предводителей вэнь – вэнь нин и вэнь цин. а незаконченная фраза, что, если вэй ин покажется на людях, то заклинатель его... вот только он не сделает ровным счётом ничего. вы тоже это понимаете? то, что те заклинатели в бою и рядом с ним не стоят, не освобождает их от отвественности за свои слова. с какой стати он должен их щадить лишь потому, что они слабые и никчемные, зато на язык умелые? они понимают своё положение, но всё равно треплют языками. вот уж поистине, диванные критики и интернет-герои, за спиной одно – в лицо другое. конечно, они и не думали, что перед ними вдруг появится вэй ин, но они знали и понимали, что делали, говоря это. разница определённо есть. если вы ее не видите, то могу только посочувствовать.
А по мне Мосян идеально выстроила причинноследственные связи и донесла мысли и состояние Вэя. Его действия абсолютно логичны. Если кого-то загнать в угол, сами знаете,что будет. Его загнали,отобрали все и всех, ему даже некуда идти,он чувствует себя виноватым,хотя поступал всегда так,как мог только во всех этих ситуациях, притом не себя ставя в приоритет.
И все равно кому надо все перевернули ,а остальные тупо поверили и подливают масла в огонь,желают ему смерти. Хотя за что? Что он сделал по сути, чего не делали бы другие в их мире? Любой парень,которого я знаю,услышь такого типа фразы в свой адрес,полез бы в драку. И при этом они не прошли через весь этот ад. Просто у Вэя сил побольше, но как он правильно заметил, это не значит как раз,что он должен молча терпеть все только потому что он сильнее
Есть очень много странных комментариев. Что значит «чем Вей Ин лучше Веней?» . Да, жалко тех пустословов, ВИ очень перегнул, но ,блин, вы не понимаете что это все воздействие тёмного пути ?! Плюс сколько потерь за последние несколько дней, это все послужило катализатором для того, что бы тёмная сторона взяла своё. Такие странные люди, вы думали все предупреждения Лань Чжаня, что эта дорога разрушает душу лишь пустой трёп, а Тёмный путь лишь игра? Или же вы пропустили тот пунктик, что Вей Ин теперь Повелитель Темного пути, а не тот старый, милый сорванец, без всего этого груза на его одних плечах ?!?!
я думаю, что несмотря на ошибки Усяня, его можно понять, но не оправдать.
то что он сделал с этими мелкими заклинателями.. я не осуждаю. все его слова и действия поддавались постоянной критике, когда-то человек не выжержит. это ясно.
он взвалил на себя слишком многое, ему нужно было остановится, но в мире где отвергают любые разумные вещи, тяжело ему было правильно поступить.
Вот сколько раз перечитываю - каждый раз спотыкаюсь об эту дырку в истории: что, что, ЧТО случилось в Башне Кои?! Что вывело из себя Вэнь Нина? Они же шли на пытки и смерть, были готовы, что могло случиться больше, чем это?! Хоть бы фик какой приличный на эту тему...
Гениально автор показала, как боль, растерянность и вина Усяня в сочетании с неприкаянностью и беспомощностью превращаются в гнев и потерю контроля. Потому что злиться ему куда проще, чем болеть душой и горевать. В этом он, увы, не меньший сын Госпожи Юй, чем Цзян Чен. Найти виноватого и оторваться - её наследство. Видимо, так поступали и с ней...
А уж когда Вэй Ин встречает ответный гнев и то, что считает несправедливостью и отчасти действительно ей является...
Черт, сцена, где он слышит слова заклинателей - жесть. Что они такого сказали? Что Вэнь Нин убил кучу народа? Это правда. Что им стремно жить в мире, где вот так можно убить кучу народа и невозможно защититься, потому что ты слабее? Я могу их понять. Может, бахвалиться не стоило, но за это ломать кости? Выбивать зубы? Радоваться, что они напуганы так, что замолчали? Серьезно, Усянь?! И чем ты тогда лучше Вэней...
Ох, если бы тогда ему встретился кто-то, кто мог его просто обнять и дать выплакаться... Но Вэни сами в горе, да и не по чину им. От сестры он сбежал. Лань Чжаня оттолкнул сам, да и где тот - не знал. Цзян Чен и себе посочувствовать не умеет, плюс он тоже чувствует горе Яньли, мог сделать ещё хуже...
А дальше будет жесть.
Мы с нижними комментаторами устраиваем стеклянный пир) Всем приятного аппетита!
Бляха.. строка вчера радовалась что у меня осталось старое оформление, а сегодня уже это.. накаркала
Пасиба переводчикам за главу💓
Обожаю есть стекло запивая бензином) грустно грустно, но с этими флэшбеками я уже под забыла что происходит в реальном времени..
Как говорится.. попей стекла и все пройдет..
Грустно, но вкусно..
кто-то конкретно поехал кукухой
Мне тут сейчас говорят: "А я думала, что "Магистр" слащавый. Ага, банка варенья с битым стеклом...
Жевать стекло и запивать уксусом.. Ммм... Вкусно
А и сказать-то нечего.... жуём стекло.. благодарочка за перевод!!