Скорбь. Часть вторая
v 1 - 99
Переводчик
Восемь Бит, Мария Кулишова, Wintersnow
Редактор
Annette Liu, Alizeskis
Цзинь Лин украдкой бросил взгляд на Вэй Усяня. Убедившись, что рядом нет собаки, душа Вэй Усяня, едва не разлетевшаяся на части, собралась воедино. Он заговорил, будто голова раскалывалась от боли:
— Ну что за дитя… Что ты делаешь здесь так поздно, один, с собакой?
Вэй Усяню было и невдомёк, что, стоило ему, Лань Ванцзи и Вэнь Нину на пароме покинуть Пристань Лотоса, Цзинь Лин тайком отправился искать их, однако не обнаружил и тени. После чего набросился на дядю с криками и бранью, тыча пальцем и повторяя, что это из-за него Вэй Усянь сбежал. Цзян Чэн же будто выжил из ума, повсюду хватал людей и заставлял вынимать из ножен какой-то старый меч. В итоге дядя оттолкнул его, так что юноша ударился о землю. Потому Цзинь Лин и отправился на неустанные поиски Вэй Усяня, прихватив с собой Фею. И собака-оборотень полностью оправдала надежды — по запаху она привела Цзинь Лина к храму Гуаньинь. Вот только когда Цзинь Лин уже стучал в двери храма, Фея, почуяв опасность, сменила направление и принялась хватать хозяина зубами за одежду, предупреждая громким лаем. К несчастью, храм Гуаньинь показался Цзинь Лину странным, и потому он решил разобраться, в чём дело, даже если Вэй Усяня внутри нет. В итоге попал в лапы врагу.
Разумеется, Цзинь Лин никогда не признался бы в этом, и потому лишь угрюмо фыркнул.
Цзинь Гуанъяо провёл их в храм, и когда ворота уже почти закрылись, вдруг развернулся и спросил подручных:
— А где собака?
Один из монахов ответил:
— Эта чёрная псина-оборотень слишком агрессивная, кусает всех, кто попадётся на пути. Нам не хватило сил с ней справиться, поэтому она убежала.
— Догнать и убить. Эта собака слишком умна. Если она приведёт помощь, проблемы умножатся.
— Слушаюсь! — монах с мечом выбежал прочь, ворота за ним захлопнулись.
Цзинь Лин, потрясённый до глубины души, выпалил:
— Ты приказал её убить? Но ведь это ты подарил мне Фею!
Цзинь Гуанъяо вместо ответа задал вопрос:
— А-Лин, зачем ты прибежал сюда?
Цзинь Лин глянул на Вэй Усяня, но с ответом помедлил. Внезапно заговорил Лань Сичэнь:
— Глава Ордена Цзинь, Цзинь Лин — всего лишь ребёнок.
Цзинь Гуанъяо посмотрел на него.
— Я знаю.
Лань Сичэнь:
— И к тому же твой племянник.
Цзинь Гуанъяо не удержался от улыбки.
— Брат, о чём ты подумал? Разумеется, мне известно, что Цзинь Лин — ребёнок, и к тому же мой племянник. Что, по твоему мнению, я собираюсь сделать? Убить его, тем самым избавившись от свидетеля?
Лань Сичэнь молчал. Цзинь Гуанъяо покачал головой и обратился к Цзинь Лину:
— А-Лин, ты слышал? Если попытаешься сбежать или закричишь, возможно, тогда я сделаю с тобой что-то страшное. Решай сам.
Отношения между Цзинь Лином и его младшим дядей всегда были замечательными. Цзинь Гуанъяо очень баловал мальчишку, да и сейчас выглядел всё так же благожелательно. Зато Цзинь Лин в сложившейся ситуации уже не мог смотреть на него прежними глазами. Он молча подошёл ближе к Вэй Усяню и Лань Сичэню, всем видом выражая послушание.
Цзинь Гуанъяо развернулся и прокричал:
— Ещё не выкопали? Скажите рабочим пошевеливаться!
Монах ответил:
— Слушаюсь! — и помчался в сторону залы Гуаньинь.
Вэй Усянь только сейчас понял, что странные звуки ударов по камню и земле, доносящиеся из последней залы, посвящённой Гуаньинь, похожи на то, как множество людей что-то копают. Он подумал: «Что они хотят выкопать? Подземный ход? Тигриную Печать Преисподней? То, что скрывает магическое поле?»
Цзинь Гуанъяо произнёс:
— Кстати говоря, я так и не спросил, как господин Вэй узнал об этом месте? Только не говорите, что вы с Ханьгуан-цзюнем случайно на него наткнулись во время путешествия по живописным местам.
Вэй Усянь ответил:
— В потайной комнате Благоуханного Дворца Ляньфан-цзунь хранит купчую на землю немалых размеров. Как раз вместе с моими рукописями. Припоминаете?
— Ах, это всё-таки моё упущение. Мне следовало хранить их отдельно.
— Так или иначе, сейчас мы полностью в вашем распоряжении. Ляньфан-цзунь, не могли бы вы объяснить мне, что же прячется в храме Гуаньинь, дабы удовлетворить моё любопытство?
Цзинь Гуанъяо, лучезарно улыбаясь, произнёс:
— Цена за удовлетворение вашего любопытства будет немалой. Молодой господин Вэй, вы уверены, что хотите попытаться?
— Ох. В таком случае, я пока потерплю.
В этот момент к нему подошёл Лань Сичэнь. Тогда Вэй Усянь и заметил, что меч на поясе Лань Сичэня выдвинут из ножен на один цунь, однако сияния духовной силы не видно.
Вэй Усянь обратился к Лань Сичэню:
— Цзэу-цзюнь, вы…?
— Стыдно признаться. Я подвергся обману, попался на уловку, и потому лишился духовных сил. Шоюэ и Лебин при мне, но помощи от меня не предвидится.
— К чему стыдиться? Всё-таки обман — это коронный номер Ляньфан-цзуня.
Стоило Вэй Усяню вспомнить увиденную во время сопереживания картину «самоубийства» Мэн Яо, при помощи которого он нанёс внезапный удар Не Минцзюэ, затем припомнить новость о «тяжело раненом Ляньфан-цзуне», не составило труда догадаться, как Лань Сичэнь потерял духовные силы.
Цзинь Гуанъяо отдал приказ монахам:
— Установите магическое поле. Вскоре сюда явится Ханьгуан-цзюнь. Нельзя пренебрегать никакими способами, если только они смогут его задержать.
Вэй Усянь:
— Почему вы так уверены, что Ханьгуан-цзюнь непременно явится?
В его голове молниеносно пронеслась мысль о том, стоит ли солгать, чтобы Цзинь Гуанъяо ослабил бдительность. К удивлению, Цзинь Гуанъяо, словно разгадав замысел, лишь мягко улыбнулся и произнёс:
— Разумеется, он придёт. Раз уж молодому господину Вэю приглянулся храм Гуаньинь, Ханьгуан-цзюнь не может не знать, что в этом месте творится что-то подозрительное. Неужели вы, молодой господин Вэй, решили, что я поверю в ложь о том, что он не с вами?
Вэй Усянь:
— Ума вам не занимать.
Лань Сичэнь:
— Молодой господин Вэй, если Ванцзи поблизости, почему его не было рядом с вами?
Вэй Усянь:
— Мы решили действовать по отдельности.
Лань Сичэнь удивлённо замер.
— Я слышал, что на горе Луаньцзан вы получили ранение. Разве он мог оставить вас одного в такой момент?
Вэй Усянь:
— Кто вам рассказал?
Цзинь Гуанъяо:
— Я.
Вэй Усянь глянул на него, затем ответил Лань Сичэню:
— Дело вот в чём. Сегодня я не мог уснуть и потому вышел с постоялого двора, чтобы прогуляться. И весьма удачно наткнулся на это место. Ханьгуан-цзюнь спал в другой комнате, ему не известно, что я ушёл.
Цзинь Гуанъяо удивлённо спросил:
— Вы заказали две комнаты?
Вэй Усянь:
— Кто тебе сказал, что мы непременно должны жить в одной?
Цзинь Гуанъяо лишь улыбнулся.
Вэй Усянь произнёс:
— Ох, я понял.
Лань Сичэнь сказал ему.
Вэй Усянь:
— Вы в самом деле всё друг другу рассказываете.
Лань Сичэнь однако вовсе не собирался шутить. Он спросил:
— Молодой господин Вэй, между вами произошёл конфликт?
Дружеская улыбка на лице Лань Сичэня исчезла, выражение сделалось серьёзным, отчего он стал более похож на Лань Ванцзи. Вэй Усянь не мог понять, почему он столь сильно отреагировал. Чувство вины всё ещё не улеглось в душе. Вэй Усянь произнёс:
— Глава Ордена Лань, разве между нами может возникнуть конфликт? Для начала давайте управимся с проблемой посерьёзнее.
Он взглядом указал на Цзинь Гуанъяо. Лишь после напоминания Лань Сичэнь ответил:
— Прошу прощения, я проявил излишнее беспокойство.
Цзинь Гуанъяо однако усмехнулся:
— Как видно, в самом деле, случился конфликт. И размеров немалых.
Вэй Усянь с прохладной усмешкой ответил:
— Скоро все кланы заклинателей явятся по вашу душу, Ляньфан-цзунь. Вам настолько безразлична собственная судьба, что вы находите время беспокоиться о других? Вы настолько любите молоть языком?
Цзинь Гуанъяо:
— Ну что вы. Просто всё это кажется мне крайне печальным, не более. Ханьгуан-цзюнь провёл столько лет в тяжком ожидании, но до сегодняшнего для так и не получил воздаяния за старания1. Не только у Главы Ордена Лань есть причины проявлять беспокойство, даже совершенно посторонние люди прониклись бы состраданием.
1Ориг. — будд. достичь состояния Будды через последовательные усилия.
Вэй Усянь наградил его резким взглядом.
— Какое ещё тяжкое ожидание? Что за воздаяние за старания?
Этот его вопрос потряс обоих — и Цзинь Гуанъяо, и Лань Сичэня. И тот, и другой принялись внимательно изучать его лицо, будто подозревали, что он намеренно притворяется глупцом. Сердце Вэй Усяня забилось как бешеное, словно что-то в груди, уже полночи как мёртвое, вновь постепенно ожило. Насилу сохраняя спокойствие, он спросил:
— Что ты имеешь в виду?
Цзинь Гуанъяо:
— Что я имею в виду? Молодой господин Вэй, вы действительно не понимаете или притворяетесь, что не понимаете? Впрочем, не важно, прикидываетесь вы или нет. Но если бы это услышал Ханьгуан-цзюнь, ваши слова немного опечалили бы его!
Вэй Усянь:
— Я правда ничего не понимаю. Говори прямо!!!
Явно находящийся в замешательстве Лань Сичэнь произнёс:
— Молодой господин Вэй, только не говорите, что вы, проведя вместе с Лань Ванцзи столько времени, ничего не знали о его чувствах.
Вэй Усянь вцепился в Лань Сичэня, будто готов был упасть перед ним на колени и умолять объяснить по порядку.
— Глава Ордена Лань… Глава Ордена Лань, вы… вы сказали о его, Лань Чжаня, чувствах. О каких чувствах?! Неужели… неужели…
Лань Сичэнь резко выдернул руку из его захвата, не в силах поверить в услышанное.
— По-видимому, вам действительно ничего не известно. Но разве вы могли забыть, откуда взялись те шрамы от дисциплинарного кнута на его спине? Вы не видели ожог от тавра на его груди?
— Шрамы от дисциплинарного кнута?! — Вэй Усянь снова ухватился за Лань Сичэня с мольбой: — Глава Ордена Лань, я правда не знал, прошу, расскажите мне, откуда все эти раны на его теле? Неужели они как-то связаны со мной?!
Лицо Лань Сичэня сделалось сердитым.
— Если не с вами, то неужели вы думали, что он сам нанёс их себе без всякой на то причины?!
Цзэу-цзюнь всегда был крайне сдержан, но сейчас, когда дело касалось Лань Ванцзи, он действительно разозлился. Однако стоило ему внимательно посмотреть на выражение лица Вэй Усяня, гнев немного отступил. Он вновь испытующе спросил:
— У вас… провал в памяти?
— В моей памяти? — Вэй Усянь принялся изо всех сил вспоминать, о чём мог забыть, бормоча: — Не припомню, чтобы в моих воспоминаниях имелся… имеется!
Один отрезок в его памяти действительно оказался размытым настолько, что разглядеть невозможно.
Кровавая баня в Безночном городе!
В ту ночь, когда он считал, что сестра и брат Вэнь убиты, а прах их развеян по ветру, когда увидел, как кланы заклинателей в благородном порыве поднимают знамёна для карательного похода, когда прямо на его глазах погибла Цзян Яньли, он окончательно взбесился, соединил две части Тигриной Печати Преисподней и с её помощью развернул масштабное смертоубийство. Люди, убитые мертвецами под управлением Тигриной Печати, сами становились новыми ходячими мертвецами. Это породило бесконечную волну марионеток, истребляющих всё живое. То был настоящий кровавый ад на земле.
После случившегося Вэй Усянь, хоть и всё ещё стоял на ногах, в какой-то момент будто сквозь сон понял, что покидает развалины города, превратившиеся в побоище. Однако очень долгое время он пребывал в замутнённом сознании. А когда пришёл в себя, то обнаружил, что давно сидит у подножия горы Луаньцзан.
Лань Сичэнь:
— Вы вспомнили?
Вэй Усянь сбивчиво проговорил:
— Тот раз, в Безночном городе? Я… я всегда считал, что сам в полузабытьи выбрался оттуда, но неужели…
Казалось, Лань Сичэнь вот-вот рассмеется в ответ.
— Молодой господин Вэй! Против скольких заклинателей вы выступили в ту ночь? Против трёхтысячной армии! Какими бы исключительными ни были ваши таланты, разве в подобном положении вам бы удалось отступить целым и невредимым? Это невозможно!
— Лань Чжань… Лань Чжань, он… что он сделал?
— То, что сделал Ванцзи… если вы этого не помните, боюсь, он бы никогда не рассказал об этом сам. А вы бы и не стали спрашивать. Что ж, в таком случае, позвольте мне.
Он начал говорить.
— Молодой господин Вэй, в ту ночь вы пустили в ход две половины Тигриной Печати Преисподней, соединив их вместе. А когда жертв уже было достаточно, ваши силы также подошли к концу. Вы ранили Ванцзи в приступе безумия. Его состояние было не намного лучше вашего. Он также держался из последних сил и с трудом мог стоять, опираясь на Бичэнь. Но когда он увидел, что вы, пошатываясь, направились прочь с поля битвы, то немедля последовал за вами. Тогда вокруг не осталось почти никого, кто сохранял бы трезвость ума. Я и сам почти не мог пошевелиться, только своими глазами наблюдал, как Ванцзи, духовные силы которого очевидно скоро иссякнут, хромая на обе ноги, добрался до вас, схватил, поставил на Бичэнь и скрылся. Спустя четыре часа, когда мне, наконец, удалось восстановить силы, я поспешил в Орден Гусу Лань с призывом о помощи. Я беспокоился, что, если остальные кланы доберутся до вас раньше, Ванцзи признают вашим сообщником, и в лучшем случае это станет несмываемым пятном на всю оставшуюся жизнь, огромным уроном для его репутации. А в худшем — его просто казнят на месте, без долгих разбирательств. Поэтому я и дядя избрали старейшин, которые всегда высоко ценили Ванцзи, в количестве тридцати трёх человек, и тайно отправились на мечах на поиски. Лишь спустя два дня нам удалось обнаружить ваши следы в землях Илина. Ванцзи спрятал вас в горной пещере. Когда мы прибыли туда, вы оцепенело сидели на камне в глубинах пещеры, а Ванцзи держал вас за руку, передавая духовные силы, и тихо говорил с вами. Вы же от начала до конца повторяли лишь одно слово ему в ответ. «Проваливай!»
В горле Вэй Усяня пересохло, глаза покраснели, он не мог произнести ни слова. Лань Сичэнь продолжал:
— Дядя возник перед ним и принялся бранить, требуя объяснений. Однако Ванцзи, будто давно понимал, что мы вскоре вас найдём, сказал лишь, что нечего здесь объяснять, всё именно так, как есть. С малых лет он никогда не перечил ни дяде, ни мне. Но ради вас Ванцзи пошёл не только против него, он скрестил мечи с заклинателями родного Ордена Гусу Лань, нанёс тяжёлые раны тридцати трём старейшинам, которых мы привели с собой…
Вэй Усянь запустил руки в волосы.
— Я… Я не знал… Я правда…
Он лишь повторял «Я правда ничего не знал», а больше ничего сказать не мог.
Лань Сичэнь некоторое время молчал, но потом всё же добавил:
— Тридцать три шрама от дисциплинарного кнута! Он принял наказание единовременно — один удар за одного человека. Вы должны хотя бы представлять, какую боль ему пришлось стерпеть, как долго он не мог встать на ноги! Сколько времени он простоял на коленях у стены послушания, после того как своевольно отвёл вас на гору Луаньцзан и покорно вернулся принять наказание! Когда я приходил к нему, я говорил, что молодой господин Вэй и так уже совершил ужасную ошибку, к чему тебе добавлять к его ошибкам свои? Он ответил… что не может судить, были ваши действия верными или ошибочными, но какими бы они ни являлись, он готов нести ответственность за последствия вместе с вами. Все считают, что он провёл те годы в уединённой медитации, сидя лицом к стене. На самом же деле он был прикован к постели тяжёлыми ранами. Но даже в таком состоянии, узнав о вашей смерти, Ванцзи из последних сил поднялся на ноги и, не слушая никаких уговоров, отправился на гору Луаньцзан, чтобы убедиться… Когда он спас вам жизнь и спрятал в пещере… то, как он говорил с вами, как он смотрел на вас… Боюсь, даже ослепнув и оглохнув, невозможно было не понять, что у него на душе. Поэтому дядя так сильно разгневался. В детстве Ванцзи ставили в пример другим ученикам. Повзрослев, он стал прославленным заклинателем. Вся его жизнь — образец благовоспитанности, на котором нет ни пятнышка. Единственная ошибка, совершённая им за всю жизнь, — это вы! И вы говорите… вы говорите теперь, что не знали. Молодой господин Вэй, как вы вели себя с ним после того, как вернулись? Какими всевозможными способами показывали своё отношение? Каждую ночь… каждую ночь вы с ним непременно… И вы говорите, что ничего не знали? Если вы не знали, тогда почему делали всё это?
Вэй Усяню по-настоящему захотелось вернуться в каждый из тех моментов и убить себя. Ведь именно потому, что ничего не знал, он и позволял себе творить все эти вещи!
Ему вдруг сделалось ужасно страшно. Если Лань Ванцзи не знает, что он совершенно не помнит о тех днях из прошлой жизни, после резни в Безночном городе… если он считает, что Вэй Усянь всё это время знал о его чувствах… что же он творил с Лань Ванцзи после своего возвращения?
С самого начала Вэй Усянь, совершенно не стесняясь, совершил бесчисленное множество бесстыдных поступков! А всё ради того, чтобы Лань Ванцзи поскорее стало тошно, и он выкинул Вэй Усяня прочь из Облачных Глубин, после чего они бы больше не виделись и разбежались по своим дорогам. Лань Ванцзи не мог не понять, каково было истинное отношение Вэй Усяня к нему. Даже несмотря на это, он всё равно… упорно старался защитить его, не позволил Цзян Чэну приблизиться и причинить вред. На любой вопрос он давал ответ, на любую просьбу отвечал согласием. Сто раз попустительствовал безобразным проделкам, тысячу раз прощал любые выходки. Сталкиваясь с разнообразными и несомненно низкими попытками Вэй Усяня раздразнить его, всё равно отвечал сдержанно и пристойно, ни разу не переступив черту.
Означает ли это, что тогда, на постоялом дворе, он внезапно оттолкнул Вэй Усяня потому, что принял случившееся… лишь за спонтанное проявление ещё большей развязности?
Вэй Усянь не мог продолжать даже думать об этом. Он бросился к выходу из храма, но тут же несколько заклинателей преградили путь.
Цзинь Гуанъяо произнёс:
— Молодой господин Вэй, я понимаю ваше волнение…
Вэй Усяню сейчас хотелось только ворваться обратно на постоялый двор, броситься к Лань Ванцзи и, пусть сбивчиво и несвязно, объясниться в чувствах. Одним ударом он оттолкнул двух монахов, что пытались скрутить его, и заорал:
— Да пошёл ты к черту! Понимает он…
После первого же удара на него накинулась целая орава, перед глазами мигом потемнело, а Цзинь Гуанъяо где-то рядом всё продолжал говорить:
— …Я лишь хочу сказать, что вам не нужно никуда торопиться. Ваш Ханьгуан-цзюнь уже здесь.
Сверкнула упавшая с небес льдисто-голубая вспышка меча. Со свистом оттолкнув прочь от Вэй Усяня всех окруживших его врагов, она вернулась в руки хозяина. Лань Ванцзи бесшумно опустился перед храмом и наградил его взглядом, который нисколько не отличался от прежнего. Вэй Усянь от волнения ощутил, как все слова, что он хотел сказать, вдруг сжались в комок и застряли где-то внутри, отчего живот скрутило судорогой. Ему удалось лишь проговорить:
— …Лань Чжань.
Ранее Цзинь Лин, слушая рассказ Лань Сичэня, от потрясения не мог пошевелиться. Теперь же, когда Лань Ванцзи появился здесь, юноша наградил его радостным взглядом, но затем увидел, как он с Вэй Усянем смотрят друг на друга, и вновь смущённо застыл.
Цзинь Гуанъяо со вздохом произнёс:
— Вот видите, как я и говорил, если вы, молодой господин Вэй, здесь, то и Ханьгуан-цзюнь непременно не заставит себя долго ждать.
Лань Ванцзи повернул кисть, держащую Бичэнь, для атаки и уже собирался действовать, как вдруг Цзинь Гуанъяо с улыбкой заметил:
— Ханьгуан-цзюнь, вам лучше отойти на пять шагов назад.
Вэй Усянь ощутил, как кожу на шее пронзила тонкая острая боль. Лань Сичэнь тихо предупредил:
— Осторожно. Не двигайтесь!
Взгляд Лань Ванцзи коснулся шеи Вэй Усяня, и его лицо едва заметно побелело.
Горло Вэй Усяня обвила тонкая, почти невидимая золотистая струна.
Комментарии: 37
наконец-то он узнал !!! WAR IS OVER !!!
Сейчас перечитываю, и не могу перестать думать о двух вещах.
Узнает ли Цзян Чэн о том, насколько же давно все это началось и насколько сильной была уже тогда эта любовь. Он ведь всю их юность считал, что Ванцзи терпеть не может Усяня, а тот его допекает и вконец достал. А столкнувшись с их отношениями сейчас - для него это удивительно/неожиданно/внезапно/странно.
Он с одной стороны все это признание в храме пропустил.
И понятно, что Вэй Ин и Лань Чжань не будут никому об этом рассказывать.
Но Цзинь Лин-то был при этом и все слышал! А он вообще может рассказать дяде, если вдруг в какой-то момент у них зайдет об этом разговор.
А второе... каково же все-таки было Сичэню в этой ситуации. Он ведь все это время знал, что после смерти Вэй Ина на Луаньцзан Ванцзи купил вино и спрятал у себя в комнате. Причем прекрасно понимал, для кого. Как же это так вот видеть, как 13 лет стоит это вино и брат ждет, когда вернется тот, кто его выпьет.
ЭТО. ПМЗДЕЦ.
Господи…. Почему мне вместо Вэй Усяня хочется побиться головой об стену? Это ж насколько фиговую память надо иметь, быть слепым на оба глаза и глухим на оба уха, чтобы не видеть, как Лань Чжань в нему неровно дышит? Последние 10 глав буквально как эмоциональные качели - меня качает от дикого хохота до слез и полнейшего охреневания.
ААА БОЖЕ Ж МОЙЙ , КАК БОЛЬНО ЖТО ЧИТАЬЬ, УСЯНЬЬЬ, ТАПОЧЕК ЖЕЖ ТЫ НАШШ АОАОЛВДВДВДВДВД
... МНЕ НЕЧЕГО СКАЗАТЬ ЭТО ЧУВСТВО В ГРУДИ МНЕ ПЛОХО КАК Я ПОНИМАЮ УСЯНЯ МЫ ПОХОЖИ ЧЕМ ТО (ПОЧЕМУ Я ПИШУ КАПСОМ (КАПС ЖИВИ)
"Вэй Усяню было и невдомёк, что, стоило ему, Лань Ванцзи и Вэнь Нину на пароме покинуть Пристань Лотоса, Цзинь Лин тайком отправился искать их, однако не обнаружил и тени. После чего набросился на дядю с криками и бранью, тыча пальцем и повторяя, что это из-за него Вэй Усянь сбежал. Цзян Чэн же будто выжил из ума, повсюду хватал людей и заставлял вынимать из ножен какой-то старый меч."
Как же все-таки Цзинь Лин вырос буквально за два месяца!
Это мальчик, повторюсь, которому были безразличны в его высокомерии жизни других людей. А теперь он переживает за Вэй Ина, которого раньше ненавидел!
Я думаю, во многом как раз из-за того, что увидел как этот "пес Вэй, демон, неблагодарное чудовище, убийца отца и матери" постоянно собой рискует, спасая других. Ведь так если подумать, то вероятно до встречи с Усянем и мелкоЛанями А-Лин знал, что так "правильно" и "хорошо", но в принципе не видел подобного поведения у окружающих! Только у Цзян Чэна что-то такое могло проявляться но только в адрес Цзинь Лина и никого больше!
У Цзян Чэна болезненное осознание истины, да. Очень жаль, что в дунхуа поменяли храм и Пристань Лотоса местами во времени. Я, конечно, все понимаю, что они вымарывали любовную линию, но вот только... В новелле стадии осознания правды у Цзян Чэна логичные, идет развитие и переосмысление. А в дунхуа вышел какой-то дерганый ... (не выражаюсь), который на Луаньцзан и в храме окончательно осознал, что брат ни в чем не виновен и его подставили!! а потом внезапно на ровном месте снова устраивает скандал, истерику, упреки в смерти сестры и родителей... и ты так сидишь, охреневаешь.
Гуаньяо, конечно, в чем-то очарователен. Когда он уже не маскируется и не лжет, а просто может быть собой.
Но вот это, конечно...
"Цзинь Гуанъяо удивлённо спросил:
— Вы заказали две комнаты?
Вэй Усянь:
— Кто тебе сказал, что мы непременно должны жить в одной?"
... а теперь вспоминаем (по описанию реакции Вэнь Нина), что он туда явился с распухшими губами, следами покусов на шее и лице, пятнами от пальцев на руках...
Гхм. Будь я на месте Гуаньяо у меня бы роились самые безумные предположения "Усянь ему изменил что ли? Ванцзи его побил что ли? Что вообще там такого происходит, что Я об этих людях НЕ ЗНАЮ???"
Про Сичэня. Да, видно, что он отнюдь не в восторге от этой любви брата - потому что переживает за него и за то, какие последствия уже были и еще будут. Просто понимает, что остановить это невозможно точно так же, как падение снега с неба. Ну и принимает/проясняет ситуацию по тем же мотивам - если с этой любовью ничего не сделаешь, даже смерть и время бессильны оказались, то нужно что-то делать с той ситуацией, что имеется, чтобы Лань Чжань был счастлив.
Но мне вот что интересно... мы ведь так и не знаем и не узнаем, что именно Лань Чжань говорил Вэй Ину в пещере. Только то, что "то, как он говорил с вами, как он смотрел на вас… Боюсь, даже ослепнув и оглохнув, невозможно было не понять, что у него на душе. "
Но ведь это очевидно в глазах Сичэня! Который по движению ресниц считывает, что брат в тревоге/опечален/счастлив! Вэй Ин, конечно, так и так ничего не помнит и не осознавал происходящее, но на самом деле, зная их обоих - какие у одного из них трудности подобрать и сказать слова, а у другого понять, что это сказано в его адрес, совсем не факт, что Усянь бы и в адекватном состоянии понял, что это признание в любви! Это для Сичэня то, что Лань Чжань ТАК смотрит и ТАК говорит равносильно тому, как если бы он с плакатом посреди этой пещеры стоял.
Без слов..только эмоции
Я разучилась дышать, мне плохо, но хорошо
Тупо отношения Вансяней, которые стали общественным достоянием
Магистр меня убивает. Я конечно догадывалась что лань Чжань из за Вэя получил эти шрамы...но все же, бляяяя ща разревусь
Жалко Сиченя. Со всех сторон непонятная херня творится, а ты ничего сделать не можешь. Большинство его свахой считают, но это не так. И в данной главе, где он очевидно злится и говорит так много, это понятно как никогда. Он просто принял чувства брата и не собирался ему мешать. Полагаю, его Усянь бесит даже сильнее в этой главе, чем Циженя (который уже наблюдал запретную любовь и её последствия).
Да когда же я наконец привыкну и перестану плакать над этой новеллой?...
А А-Лин солнышко, кстати. Несмотря на то, к чему это привело, его поступок о многом говорит
Знай, что ангелы не спят
Они в а#хue стоят
Блин, так трогательно, что Цзинь Лин пошел за Усянем, чтобы поговорить! Помните, он же совсем недавно рыдал на лодке. Видимо, он что-то решил для себя...
Вэй У Сянь: «Почему ты так уверен, что Хань Гуан Цзюнь непременно явится?» - чувак, он не отходит от тебя с самого воскрешения, а ещё ты стоишь тут и СВЕТИШЬ ЗАСОСАМИ, они, небось, не знают, куда глаза девать!
И черт, я думаю о том, что Лань Чжань в Безночном спас человека, который только что убил кучу его одноклановцев. Кто косвенно виновен в гибели ещё 30 Ланей, которых убил Вэнь Нин.
И не просто спас, а защищал от своих.
Думаю, он искренне считал наказание справедливым.
Мне кажется, все кто когда-либо, видел Вэй Ина и Лань Чжаня вместе, поняли, что они друг друга любят раньше, чём эти двое
гениальные обстоятельства для выяснения отношений, я чисто в аут после этой главы отлетела
АВВВВВАААААА МАМА РОДНАЯ Я КАЖЕТСЯ УМЕРЛС 100 РВЗ ПОКА ЧИТАЛА ПОМШГИТЕ
Это так мило, что Лань Сичэнь и Цзинь Гуанъяо пытаются открыть глаза Вэй Ину, что им есть дело до его личной жизни (хотя по сути кто они ему. Но Синченя можно понять, тот за личную жизнь брата волнуется)
Отличное место, чтобы разобраться в своих личных делах. Сразу станет ясно ради чего сражаться дальше.
Судя по повествованию окружающий мир не приветствует выражен е своих чувств. Что Лань, что Вей не в тех условиях воспитывались, чтобы что-то понимать про других. Они же ни дружить, ни любить не умеют. Не научены. Больше всего я не понимаю как Ванцзы свои чувства осознавал. От бесит до готов отдать жизнь. Слово даже не подобрать.Тут в обычной жизни умаешься пока поймешь, что это уже любовь, а не дружба. А у них так еще и порочные отношения....
Восхищена автором! Так логично показать их отношения, желания, поступки. Веришь. А переводчики смогли это перенести в русский язык, сохраняя образность, визуальность, красоту. Сама не ожидала, что так затянет история.
P.S. меня уже давно беспокоит в некоторых комментах доброе отношение к дяде А-Лина. А ничего, что он пытал невиновных людей, заставляя признаться, что они возрожденный Вей Усянь? И что было бы с ВУ, если бы ЛЧ не увел его с собой. Не заслуживает этот дядя доброты и понимания. Плохие родители не повод быть сволочью.
Ксения, вы не правы. В интернете все умные и рассудительные, лучше всех знают как поступать. Но почему не учитываете, что лч не такой как все люди. Он банально не умеет проявлять эмоции, у него не было никогда друзей, каким образом он должен был "стать ему другом"🤡 он не знает что испытывает к нему, не знает как реагировать и правильно ли это. Он всю жизнь жил по определённым правилам, а тут ураган в виде Вэй Ина. Ещё незабываем что он был ребенком, да повзрослел рано, но ему было на момент событий 16-20 лет. Плюс он не решался влезать в жизнь ВИ. Тоже хотела бы чтобы он был ближе к ви, но такой у него характер, и это не делает его оленем
А чё всех смущает место и время для объяснения? Все равно делать нечего, гуаньяо не хочет рассказывать свои планы, сам сказал что Вэй ину дорого будет стоить его любопытство. У сичэня сил нет, Вэй ин в этом теле сам по себе слаб. Плюс Цзинь Лин рядом которым они рисковать не могут. Что им ещё делать кроме как говорить!? А гуаньяо любит поговорить вот и болтают. Щас ванцзи придет и начнутся события
У МЕНЯ НЕТ ЦЕНЗУРНЫХ СЛОВ В ГОЛОВЕ ВСЕ СМЕШАЛОСЬ МЕНЯ ТРЯСЁТ Я БУДТО ОДИН СПЛОШНОЙ ОГОЛЕННЫЙ НЕРВ ПОСЛЕ РАССКАЗА СИЧЭНЯ ХВАЗЗВХАЖВХЗП
О, боже, ребята! Здесь мое сердечко не выдерживает. Какие ж тупни??? Даже какой-то левый мужик и то все понял!!!!
Эта глава создана в "лучших" традициях американского экшона, когда глав герои, вместо спасения своих пятых точек, начинают посреди битвы выяснять отношения 🤦 ну или как здесь, кто то просвящает гг о чувствах другого гг. (Поэтому никто не сосется в конце выяснения, а жаль 😏) Этот момент очень логично обыграли в дунхуа, считаю что даже удачнее, чем в новелле)
В защиту Лань Чжаня скажу что если у неглупого Вэй Усяня не хватило мозгов чтобы совершать только дальновидные и правильные поступки, то чем Лань Чжань хуже него? Им обоим было всего по 20 с лишним, откуда у Ванцзы столько житейской мудрости и опыта в познании человека и того как правильно помогать? Я в этом возрасте попалась на уловку одинаковых мошенников дважды за неделю, а тут такая трудная ситуация...
Я всё-таки не выдержу и напишу.
Лань Ванцзи, ты олень ещё бОльший, чем Вэй Усянь!! Все эти годы видеть, как любимый человек катится в пропасть и ничего не предпринимать, кроме чтения идиотских нотаций!
Он мог бы, скрывая свои чувства, стать Вэй Усяню хотя бы другом. Если бы Вэй Усянь знал, что он не один, разве запутался бы так сильно?
Но нет, блин, этот Лань Чжань корчит из себя целку до последнего, а потом сходит с катушек, ранит своих же собратьев, получает наказание, ВСЕ РАВНО Вэй Усяня не спасает, потому что поздно начал трепыхаться и вот это вот все! Аррр, никакого зла на него не хватает! 😠😠
в этой ситуации ошарашенным стоит даже Сичень, но меня не покидает мысль о том, что присутсвующий при всем этом А-Лин это отображение читателей. вижу эту бегущую по лицу строку «господи что вы серьезно сейчас? ааа. почему я все еще слушаю это. ааа. идиоты какие они идиоты. заберите меня отсюда»
Немного жаль, что рассказ о смерти Вэй Усяня и всех тех событиях был оформлен как рассказ Лань Си Чэня. Надеюсь, потом об этом будет поподробнее.
Цзинь Гуан Яо удивленно спросил: «Вы заказали две комнаты?» - все все понимают кроме этих двоих тупней 🤦🏻♀️
зачем в логове врага выяснять его планы и замыслы..? можно же выяснять гeйские отношения и драму ЛЧ и Вэй Ина! даже с хорошими слушателям в виде сотен заклинателей и Цзинь Лина
"Вы и в самом деле все друг другу рассказываете", почему-то эта фраза особенно тронула.
Это внезапно, но прекрасно.
"Я расскажу вам свой злодейский план... А, нет, погодите, у нас тут дела поважнее! Вэй Ин, ты тупой?!?"
Вэй Ин: «Я… Я не знал… Я правда…» Не Хуайсан: не понял 🗿
Наконец-то нормальное объяснение, почему был наказан Ван Цзы. Ну что ж...вот и добралась до сотой главы...говорят, там жаркий расклад...приступим !
Да, да, да! Я уже поняла всё по реакции и взгляду Лань Ванцзы, после их кувырканий в постели, какую боль ему причинили слова Вей Усяня об алкоголе и прочей хрени...
Наконец-то ему раскрыли глаза, но блин нашли место и время конечно...