Непроданный виноград

– Я пойду выкуплю земли. – сказал Сяо Цзиньтин.

В ломбарде ещё оставались пять му высококачественных полей и четыре му низкокачественных. Чтобы выкупить первых нужно сто тридцать лян, вторых – двадцать шесть. В общей сложности: сто пятьдесят шесть лян.

Сюй Муань достал свой мешочек с деньгами, проговорив:

– Здесь сорок лян серебром, возьми, чтобы пораньше это сделать.

Изначально, если бы виноград продался, они бы наверняка получили более ста тридцати лян серебром и, прибавив к этому то, что заработал Сяо Цзиньтин ранее, выкупили бы практически полностью все земли.

Однако, более двести гроздей винограда не нашли сбыта, что представляет собой больше пятидесяти лян дохода. Пожалуй, Сяо Цзиньтину имевшегося серебра не слишком хватало и Сюй Муань достал те деньги, что в прошлый раз отдал ему мужчина.

Глядя на выбравшего свои личные сбережения юношу, Сяо Цзиньтин почувствовал на сердце теплоту, и, взвесив все за и против, не отказался.

Сюй Муань на самом деле был маленьким скупцом, очень хорошо пряча серебро. Сяо Цзиньтин осмеливался утверждать, что прошлый владелец тела не был способен отыскать его тайник. Сейчас, когда юноша по собственной инициативе отдавал деньги, то должен был действительно ему доверять.

– Когда через два-три дня духовная растительность на полях созреет, мы с тобой снова будем при деньгах.

Сюй Муань кивнул головой:

– Я знаю, ты пораньше выкупи земли, если срок выкупа пройдет, это осложнит все.

Сяо Цзиньтин, кивнул, отозвавшись:

– Хорошо.

При виде пришедшего выкупать земли мужчины, лицо хозяина ломбарда уже не могло быть мрачнее.

Супруги, покинув ломбард, тут же натолкнулись на Ван Эрху:

– Сяо-сюн, давно не виделись, говорят, ты высоко поднялся!

– Какое уж там высоко! Только-только получил немного денег и тут же все израсходовалось, – хозяин этого ломбарда настоящий преступник! Моя купчая на землю хранилась у него не более нескольких дней, после выкупа оказалось, что ни за что к цене прибавилось так много серебра! – с крайним недовольством поведал Сяо Цзиньтин.

Ван Эрху рассмеялся, ответив:

– О, Сяо-сюн! Кто же не знает о твоем личном потрясающем искусстве посадки винограда!

– Где уже там, Ван-сюн преувеличивает!

Ван Эрху, глянув на Сяо Цзиньтина, проговорил:

– Сяо-сюн, редко получается в одно время приехать в город, не хочешь пойти немного развеять тоску?

– А...?

Сюй Муань разгневался:

– Ублюдок, решившись побудить моего мужа ступить на кривую дорожку, смотри, чтобы я не прикончил тебя!

Сюй Муань ринулся вперед, сразу же одним ударом ноги опрокидывая Ван Эрху на землю. Изначально юноша думал преподать тому небольшой урок, кто бы мог подумать, что Ван Эрху такой рохля. От удара он тут же отлетел и Сюй Муань невольно почувствовал скуку.

Сяо Цзиньтин, глядя на Ван Эрху, виновато рассмеялся:

– Братец-тупица*, у нашей семьи ещё есть дела, мы не так свободны как ты и не сможем пойти с тобой развеять тоску.

二虎兄 (èrhu xiōng) – где первое слово это имя Ван Эрху, второе – обращение «старший брат». Обычно используя его китайцы добавляют фамилию, здесь же Сяо Цзиньтин специально берет имя, отыгрываясь за «мужчину-проститутку».

– Давай поторопимся, в будущем давай мне меньше поводов обращать внимание на таких людей.

Сяо Цзиньтин, как и должно, послушно поддакивая, со всем соглашался и, следуя за Сюй Муанем, ушел.

Ван Эрху только и был, что наглецом да мерзавцем. В городе недолюбливали его и сцена его воспитания вызвала немало смешков.

Ван Эрху смотрел вслед уходящим супругам, копя в своем сердце ненависть.

Он выругался про себя:

«Раньше этого не было видно, что Сяо Цзиньтин такой подкаблучник. Упоминая жену, он неизменно показывал только презрение. Неужели Сюй Муань использовал какое-то колдовство? Насколько ему было известно, на свете существовали некоего рода затуманивающие голову порошки. Стоило скормить такой человеку, как он, придя в себя, обращал свое внимание на первого увиденного, безропотно его во всем слушаясь. Сюй Муань не мог использовать на Сяо Цзиньтине подобного рода лекарство, верно?»

Хорошее дело не выходит за дверь, плохое – распространяется на тысячу ли. История о том, что виноград Сяо Цзиньтина не продался, тут же стала общественным достоянием.

Супруги достигли пригорода и тут же были просвещены несколькими едущими с ними пассажирами.

– Глава Сяо, не принимай на свой счет, но ты продаешь этот виноград слишком дорого. Нет ничего удивительного в том, что семьи больше не сотрудничают с тобой.

– Верно, пусть даже семьи и большие, однако тоже подсчитывают каждую копейку. Ты продаешь так дорого, что это просто грабеж средь бела дня  неважно уже что это не одно и то же.

– Глава Сяо, я думаю, этому винограду нужно снизить цену для увеличения сбыта. Продолжив, ты обратишь в бегство всех своих клиентов, как же иначе в будущем вести дела с другими людьми?

Сяо Цзиньтин: «……..»

Мужчина слушал критику сборища семи старших теток по отцу и восьми старших теток по матери*, в глубине души невольно закатывая глаза.

七大姑八大姨 (qī dàgū bā dàyí) – куча родственников, досл. семь старших тёток по отцу и восемь старших тёток по матери, обр. быть раскритикованным со всех сторон людьми, которые не имеют отношения к делу

Когда он сеял виноград, то использовал огромное количество духовной воды, которая на самом деле являлась сокровищем! Не только способным восстанавливать духовные силы, а и повышать совершенствование. Употребляя ее выросший виноград будет продаваться дорого, как иначе.

Если никто его не купит, значит в худшем случае он просто не будет продаваться.

Глядя на безразличного Сяо Цзиньтина, Сюй Муань утихомирил свои чувства.

– Мама, виноград не продался? – сидя на земле и грызя палец, спросил Сяо Сяофань, нетерпеливо глядя на находящийся в корзинах виноград.

Сюй Муань кивнул головой:

– Верно, часть не продалась.

Сяо Сяофань поднял голову, с крайним предвкушением проговорив:

– Ай-яй, этот виноград, залежавшись, испортится. Лучше уж ведь я помогу матушке съесть его.

Сюй Муань: «…...»

Сяо Сяодун в отличие от младшего брата вел себя намного сдержаннее. Однако, не смог удержаться от того, чтобы бросить на корзины взгляд искоса, в конечном итоге раскрыв свои истинные чувства.

– Я сделаю немного виноградного сока и дам его вам, однако, каждому только по полчашки. – сказал Сюй Муань.

Сяо Сяофань поспешно кивнул, Сяо Сяодун тоже показал нетерпение на своем лице.

– Мама, почему так много винограда не продалось? – спросил старший.

Юноша с беспомощностью ответил:

– Несколько больших семей были несогласны с ценой, потому не продалось.

Сяо Сяодун снисходительно хмыкнул, с пренебрежением ответив:

– Те люди действительно ничего не понимают в товарах*.

Сяо Сяодун, в конце концов, был сыном Сяо Цзиньтина. Раньше, когда он находился в семье Сяо, то дедушка и бабушка изредка вспоминали о нем, тоже давая ему немного еды.

Сяо Сяодун помнил свои ощущения после того, как ел те бесценные духовные плоды. Если сравнивать, они были более дорогими чем виноград, однако, содержали в себе меньше духовной ци, чем выращенная отцом ягода.

Сяо Сяофань очень маленьким глоточком пригубил сок, после чего одним большим глотком выпил весь, причмокнув губами с до невозможного счастливым лицом.

– Гэгэ, ты действительно глупый, раз они действительно ничего не понимают в товарах, мы можем съесть ещё больше винограда! Иначе нам с тобой будет нечего есть. – сказал младший, надув щеки.

Сяо Сяодун побагровел от гнева. Он везде и всегда был в высшей степени смышленным, но, кто бы мог подумать, что он в самом деле будет назван глупцом своим собственным глупым младшим братом.

– Вот же, маленький тупица, только и знаешь, что есть!

Сяо Сяофань, надув щеки, с крайним несогласием ответил:

– Гэгэ, ты только и можешь, что обзывать меня, однако, если присмотреться, то в сравнении со мной ты ешь намного больше!

Лицо Сяо Сяодуна всплошь вспыхнуло:

– Я старше тебя и сильнее, мне необходимо больше есть.

Сюй Муань, глядя на препиравшихся сыновей, беспомощно проговорил:

– Хорошо, хорошо, не нужно шуметь. Допив сок, тут же идите спать.

Примечание переводчика:

"Те люди действительно ничего не понимают в товарах" - то, что ответил Сяо Цзиньтину Сюй Муань в прошлой главе и в этой слово в слово повторил Сяо Сяодун.