Глава 90

Он был пустым, блуждавшей по земле тенью. Созерцая огонь с противоположного берега, он наблюдал за радостями и печалями этого мира, пока, наконец, не оказался по ту сторону реки. И тогда Шэн Линъюань почувствовал давно забытые холод и боль.

Так называемый «поиск души» отнюдь не выдумка. Это заклинание позволяло заглянуть в сознание другого человека. Но, если человек испытывал стресс, его разум, в большинстве случаев, оказывался пуст. Это было бессмысленной тратой времени. «Поиск души» был своеобразным анти-заклинанием для пустой куклы. Когда марионетка была создана, и заклинатель обретал над ней контроль, появлялась возможность «отследить» его через пустую куклу. 

Шэн Линъюань был злодеем, и чужая болтовня не смогла бы его убить. Окончание фразы так и застряло у Чжан Чжао в горле. Даже рентгеновский взгляд Гу Юэси не сумел уловить, что именно поймал Его Величество. А тот, в свою очередь, уже завершил заклинание «поиска души».

Деревянная кукла фыркнула. Ее маленькое тельце залилось светом, превращаясь в подобие миниатюрного проектора. За ее спиной появился человеческий силуэт. 

Послышался натужный скрип. Янь Цюшань резко ударил по тормозам и с трудом вырулил на обочину, едва не врезавшись в придорожный супермаркет.

От столь внезапной остановки, не имевших привычки пристегиваться оперативников тряхнуло так, что они едва не превратились в попкорн.

Однако повсюду вокруг «попкорна» творился такой хаос, что жаловаться было некогда.

— Чжичунь?

— Чжичунь!

— Блядь! — хуже всех отреагировал Чжан Чжао. Выхватив секундомер, он в ужасе завопил: — Командир Янь, на помощь! Эй, посмотрите-ка хорошенько, у меня голова не разбита? Похоже, у меня начались галлюцинации!  

Но прежде, чем юноша успел «заморозить» время, Шэн Линъюань схватил его за запястье. Тиски вокруг деревянной куклы заметно ослабли. 

Руки Янь Цюшаня, казалось, приросли к рулю. С ног до головы покрытый металлической защитой, сейчас он больше всего напоминал реалистичную бронзовую статую.

Он не смел пошевелиться, не смел оглянуться, и не смел взглянуть в зеркало заднего вида. 
 
В этот самый момент, так же, как и Чжан Чжао, он не мог поверить своим глазам. Янь Цюшаню казалось, что у него самого начались галлюцинации.

И эти галлюцинации могли бы стать для него смертельными. Они могли вонзиться в сердце и прочно соединить его с внутренним демоном. 

Бушевавшие за окнами автомобиля миазмы, похоже, почувствовали перемену в настроениях пассажиров, и тотчас же загорелись желанием просочиться внутрь.

Шэн Линъюань нахмурился.

— Безобразие.

Связавший Чжичуня черный туман превратился в разъяренного дракона. Один только взмах его хвоста уже был насмешкой над внутренним демоном. Рокот драконьего рева накрыл всех присутствующих, разбудив оставшихся оперативников. У Гу Юэси, отличавшейся самым острым слухом, потемнело в глазах. Еще немного, и у девушки случилось бы сотрясение мозга. 

— Девочка, садись за руль, у нас мало времени, — скомандовал Шэн Линъюань.  

Пока он говорил, эффект от «поиска души» рассеялся, тень Чжичуня за спиной куклы исчезла, и в машине осталась лишь безмолвная марионетка.

Бледного, как призрак, Янь Цюшаня, поспешно подменила Гу Юэси. Словно чужак, напуганный внезапным возвращением в родные края, он уселся в самом дальнем углу салона. Подальше от всех, подальше от деревянной куклы. Все до единого оперативники «Фэншэнь», и те, кто давно бодрствовал, и те, кто все это время находился в полубессознательном состоянии, были ошарашены. Сбившись в кучу, они выглядели так, будто подверглись психической атаке «десяти тысяч почему». Они казались еще более растерянными, чем те, кто угодил в ловушку миазмов внутреннего демона.

Его Величество чувствовал, что все это неспроста, поэтому и отправил черный туман поймать куклу. Но он и представить себе не мог, что это может обернуться такой проблемой.

Чжичунь — всего лишь меч. Необычный меч. Кто знает, что за великое горе обрушилось на Вэй Юня, когда он решил создать этот клинок. Меч ломался дважды, но дух внутри него, похоже, был бессмертен. Даже Шэн Линъюань никогда не слышал о подобном.

Сжав пальцами пульсирующие виски, Его Величество бросил взгляд на зажатый в руках Чжан Чжао телефон. Отринув все ненужные мысли, молодой человек, наконец, задал интересующий всех вопрос:

— Это ты отправлял те сообщения?

На лице деревянной куклы промелькнуло странное выражение… Кукла потупила взгляд и медленно кивнула. 

— Ты утверждаешь, что Вэй Юнь нашел и укрепил раковину тени. Это действительно так? — осведомился Шэн Линъюань.

Будучи не в силах смотреть в глаза старым друзьям, Чжичунь внимательно выслушал вопрос и уклончиво ответил: 

— Он всю жизнь любил эту тень. Он долго ломал голову над тем, как защитить ее. Тогда Вэй Юнь создал из раковины артефакт, который, по слухам, был способен остановить Небесное Бедствие. По моим оценкам, она получилась на редкость прочной. Даже прочнее, чем трёхуровневая защита S-класса. 

— Нет, подожди. У меня тоже есть вопрос... — вклинился в разговор Чжан Чжао

— Сейчас не время для этого¹. Давайте немного поговорим о прошлом, — перебив юношу, Шэн Линъюань вновь обратился к кукле. — Ты так хорошо осведомлен. Может, ты поможешь нам определить точное местоположение раковины?

¹ 轻重缓急 (qīngzhòng huǎnjí) — мухи отдельно, котлеты отдельно (обр. в знач.: приоритет).

— Хорошо, — просто кивнул Чжичунь.

— Насколько точны твои сведения?

— Трудно сказать, но это должно быть в пределах видимости рентгеновского зрения Гу Юэси, — ответил Чжичунь.

— Хорошо, — эти двое перекидывались фразами, не замечая никого вокруг. Поддерживая куклу черным туманом, Шэн Линъюань передал ее в руки водителя, — показывай ей дорогу.

В этот момент все посторонние проблемы отошли на второй план. Первоначальной задачей сейчас было: отыскать раковину тени и выбраться из сложившейся ситуации. 

Чжичунь не стал тратить время на пустую болтовню. Черный туман поднял его в воздух, кукла вытянула руки, стянула со своей маленькой деревянной шеи небольшой кулон и что-то тихо зашептала.

Шэн Линъюань прищурился: это было «золотое слово»^{​​​​​​​2} клана гаошань.  

^{​​​​​​​2} 炼金语 (liànjīn yǔ) — досл. Алхимический язык, от 炼金 (liànjīn) — выплавить искусственное золото (об алхимии).

Даже несмотря на то, что в закрытом салоне автомобиля не было сквозняков, кулон покачнулся. Из его центра вырвался луч золотистого света.

— Юэси, следуй за светом, — мягко произнес Чжичунь.

Услышав знакомый голос, Гу Юэси почувствовала, как защипало в глазах.

— Не плачь, — холодно бросил страдавший от головной боли Шэн Линъюань. — Это заденет все семь чувств. Если твои глаза будут застланы слезами, как ты увидишь путь?
 
Чжичунь молча посмотрел на девушку. Казалось, во взгляде деревянной куклы сквозила невысказанная печаль. 

— Чжи... Чжичунь, — улучив момент, Чжан Чжао, наконец, собрался с силами и смог выдавить из себя это имя. Он вел себя осторожнее, чем человек, касавшийся оголенного провода. Будто бы любой звук, малейший брызг слюны могли тотчас же превратиться в шипы. — Ты действительно Чжичунь? 

Чжичунь моргнул, оглянулся на юношу и натянуто рассмеялся.

—  Уже такой взрослый, а у тебя до сих пор лицо в прыщах. Все хорошо. 

Чжан Чжао тут же окаменел и с силой потер ладонями щеки. 

— Почему?... Почему ты стал таким? Где твое настоящее тело? — вновь заговорил юноша. — Почему ты не вернулся к нам? Зачем нужно было отправлять эти анонимные сообщения? Откуда ты так много знаешь? Почему ты... 

Чжичунь вздохнул и мягко прервал его: 

— Ты задаешь так много вопросов, на какой из них мне нужно ответить?

Чжан Чжао на мгновение прикусил язык.

— Вэй Юнь был моим отцом, — помолчав, ответил Чжичунь. Он долго раздумывал, выбирая самый безопасный из вопросов. — Нет, это не метафора, нас действительно связывает кровное родство, потому я, пусть и немного, но знаю обо всех артефактах, созданных им при жизни. И я могу ими пользоваться.

— Но разве ты не меч? — опешил Чжан Чжао.

Как между мечом и человеком может быть кровное родство? Каким образом им удалось обойти законы природы? 

Не выдержав, Шэн Линъюань поднял глаза и тоже посмотрел на Чжичуня.  

Кукла по-человечески поджала губы, не желая говорить об этом, и попыталась перевести разговор в другое русло.

— Не важно, сперва я отведу вас к раковине. 

— Нет, это важно! — хором загалдели оперативники «Фэншэнь».

Но Чжичунь упрямо хранил молчание. 

— Как ты сейчас себя чувствуешь? Чье тело ты используешь? Можешь ли ты вернуться в свое тело? — вновь затараторил Чжан Чжао.

Чжичунь с минуту колебался, а затем медленно покачал головой: 

— У меня нет тела... Точнее сказать, я уже здесь, просто вы не видите меня. 

Похоже, его слова задели опасную струну в создании Шэн Линъюаня. Его Величество никак не мог понять, что именно было не так. Каждый раз, стоило ему задуматься об услышанном, как его мысли тут же прерывались сильнейшей головной болью. Руки невольно сжались в кулаки, и его жажда крови стала почти невыносимой.  

Гу Юэси тут же почувствовала это. Держа в одной руке руль, а в другой защитное снаряжение, она готова была в любой момент активировать его.

— Что значит: «я уже здесь»?

— Я прямо за тобой... Я только что протянул руку и потряс ею у тебя перед глазами, но ты этого не увидела, — отозвался Чжичунь. — К счастью, у меня есть пустая кукла.

— В каком смысле? — Чжан Чжао напоминал глупую косулю. Он даже не заметил, что с Шэн Линъюанем что-то не так. — Господин, неужели в мире есть вещи, недоступные для взгляда моей сестрицы? Ты можешь помочь ей увидеть?

Шэн Линъюань молчал. Может, все потому, что вокруг него клубился черный туман, но вид молодого человека внушал ужас. Он напоминал живого мертвеца. 

— Это бесполезно. Инструментальный дух должен был погибнуть вместе с мечом. Я застрял между жизнью и смертью. Я не умер, потому что я «дух, которому даровали жизнь». Если я не жив и не мертв, меня нельзя увидеть даже сквозь призму рентгеновского зрения. 

— Что значит «дух, которому даровали жизнь»?

— Моя мать была одной из ста восьми жертв, ставших в последствии инструментальными духами. Из-за ее красоты гаошаньская знать варварски надругалась над ней. Когда она умирала, я был у нее в утробе, но, по какой-то неизведанной причине, я не последовал за ней. Если бы в тот момент плод оказался достаточно зрелым, я мог бы стать «рожденным в гробу», но у меня не было времени набраться сил. В те дни не существовало «кувезов»^{​​​​​​​3}, потому я был не жив и не мертв. Его Высочество Вэй Юнь превратил меня в дух меча, это заменило мне рождение. — Чжичунь спокойно объяснял публике суть «дарованной жизни». — Согласно правилам, «рождение» стоит выше, чем «создание инструмента», потому, будучи духом меча, я смог «пережить» уничтожение клинка. Не знаю, повезло мне, или же я просто проклят... Я все еще в сознании, но я ничего в этом мире не могу коснуться. 

^{​​​​​​​3} Кувез (от фр. couveuse «наседка», «инкубатор») — приспособление с автоматической подачей кислорода и с поддержанием оптимальной температуры, в которое помещают недоношенного или заболевшего новорождённого.

— Эта кукла — тоже своего рода клинок, выкованный Его Высочеством Вэй Юнем. Она является миниатюрной копией реального человека. Гаошаньцы были поистине искусными мастерами. Эта деревянная куколка была похоронена с Его Высочеством. Вместе с тайной о моем рождении, он оставил мне записи о том, как наложить заклинание «пустой куклы» на деревянную марионетку. Блуждая в поисках тела, я случайно нашел ее.  В то время я понятия не имел, что это за заклинание. Вновь обретя плоть, я последовал его инструкциям и нанес незнакомые мне символы на куклу. Я и подумать не мог, что последним подарком моего отца окажется способ вернуться в этот мир, — с этими словами, Чжичунь слегка пошевелил деревянными конечностями, словно привыкая к новому телу.

— После того, как я угодил в сети заговорщиков, и темная жертва обратилась против создателя, я вновь потерял себя. Я думал, что это конец. Но, когда я снова открыл глаза, то обнаружил себя в этом крохотном теле. Его Высочество оставил мне послание, где говорилось о том, как люди уничтожили его род. Будучи Всеслышащим, он ковал свои последние мечи, не имея никакой надежды на успех. Но даже сто восемь клинков не смогли бы оставаться целыми вечно. Он сделал все, чтобы, лишившись тела и оказавшись в безвыходном положении, я смог бы использовать эту куклу и снова говорить с людьми. 

В его словах было слишком много информации. Машина «Фэншэнь» все еще следовала за «кровеносной системой земли», но в головах оперативников роилось такое количество мыслей, что они, казалось, давно позабыли об этом. 

— Что особенного в твоей «дарованной жизни»? — внезапно сказал Шэн Линъюань. 

Чжичунь моргнул.

— Должно быть, в процессе твоего создания, когда тебе «даровали жизнь», произошло что-то особенное, — категорично заявил Его Величество. В его памяти тут же всплыла картина: Вэй Юнь стоял у его трона, утверждая, что его дух меча погиб. 

Сгоревшие дотла воспоминания о прошлом застигли его врасплох. Море знаний Шэн Линъюаня вздыбилось и забурлило, будто в него обрушился дождь из мифриловых пуль. От боли у Его Величества потемнело в глазах.

Проигнорировав мигрень, которую до этого послушно пытался лечить, Шэн Линъюань продолжил:

— В чем разница между тобой и другими духами?

Что-то было не так. Вэй Юнь знал это, он не посмел бы скрывать от него правду, не посмел бы его обмануть. Кровавая клятва не простила бы ему этого.

— Я… — начал было Чжичунь.

Вдруг в салоне машины воцарилась тишина, и тихий голос произнес:

— Принц действительно покончил с собой?

Чжичунь был потрясен, и кулон, указывающий им путь, едва не сбился с курса.

Янь Цюшань казался незнакомцем, выбивавшимся из толпы. Он в одиночестве съежился на заднем сиденье. Его холодный, как у бронзовой статуи, взгляд, застыл на Чжичуне, который, в свою очередь, не осмеливался оглянуться и посмотреть на мужчину.

— Кто забрал осколки меча из Главного управления? Почему ты прятался?

— Командир Янь… — позвал его Чжан Чжао.

Янь Цюшань бросил на юношу свирепый взгляд, и в памяти Чжан Чжао отчетливо всплыли кошмары, связанные с проваленными в средней школе экзаменами. Чжан Чжао тут же закрыл рот и отступил, «поджав хвост».

— Он... Он не покончил с собой, он погиб из-за меня, — после долгого молчания, наконец, проговорил Чжичунь. — «Дарованная жизнь»… «Дарованная жизнь» — это обмен. При создании инструментального духа, кто-то должен пожертвовать собой. 

В этот самый момент, привезенные на границу Цзянчжоу ревербераторы пошли на второй заход. Некогда спокойная мелодия превратилась в боевую песню, сопровождаемую боем походных барабанов. Барабанная дробь с силой ударила по ушам.

Не стоило недооценивать мощь современных науки и техники. Мигрень, что долгое время сводила Шэн Линъюаня с ума, заставляя молодого императора биться о стены, ненадолго отступила. Стиснув зубы и едва сохраняя проблеск сознания, он спросил:

— Что для этого требуется?

Почему «перо золотого ворона» признало дух меча прямым потомком Вэй Юня?

— Общее происхождение, — тихо сказал Чжичунь. — Я был создан из тела ребенка-гаошаньца, поэтому, в обмен на мою жизнь, его высочество Вэй Юнь принес себя в жертву плавильной печи.

Янь Цюшань внезапно расхохотался и отшатнулся к задней двери машины.

— Но почему ты так и не пришел к нам? — непонимающе спросил Чжан Чжао.

— Значит, это ты украл осколки меча из Главного Управления, — тихо пробормотала Гу Юэси.

— А? Это был сам Чжичунь... Но почему? Меч можно починить? — еще больше озадачившись, Чжан Чжао кивнул на Янь Цюшаня. — Тогда тебе точно следовало вернуться к нам. У командира Яня остался еще один кусочек...

С этими словами он внезапно оглянулся и указал на Янь Цюшаня, но его рука так и застыла в воздухе.

Нет, Чжичунь выкрал осколки не для того, чтобы восстановить клинок, он хотел помешать Янь Цюшаню отыскать способ перековать меч. 

Вдруг, дорога под ними словно ожила. Земля содрогнулась и вздыбилась.

Небольшой кулон, указывавший им путь, подпрыгнул вверх, сломал деревянные пальцы куклы и вылетел в окно. Даже Гу Юэси не успела понять, что произошло. Казалось, будто перед глазами промелькнул сгусток яркого света. Он с легкостью пробил пуленепробиваемое стекло и ушел под землю. Некогда ровная дорога разом превратилась в топкое болото и жадно проглотила кулон. По поверхности заструились тонкие дорожки «ртути».

Оперативников тут же окружили голоса. Старые и молодые, мужские и женские, они доносились со всех сторон. В темноте казалось, что бесчисленное множество людей одновременно шептали: 

— Пустяки…

— Жалкие трюки…

— Ваше Величество…

— Ваше Величество…

— Кости Чжу-Цюэ, что запечатали Чиюань…

— Тридцать шесть костей Чжу-Цюэ…

— Тридцать шесть…

— Вы действительно хотели избавиться от меня при помощи этого ощипанного пера?

В этот раз обращение, что использовала тень, услышала не только Гу Юэси, но и находившиеся рядом оперативники. Не успев оправиться от истории Чжичуня, они в оцепенении воззрились на Шэн Линъюаня.

В действительности захватывающий опыт! 

Шэн Линъюань все также сидел на пассажирском сиденье, опершись локтем о боковое стекло машины и невесомо касался пальцами виска.

Он напоминал мираж, что пересек время и пространство, по ошибке оказавшись в чужой эпохе. 

Подняв деревянную куклу на руки, он тихо обратился к Чжичуню: 

— Если ты, дух меча, цел, твой сломанный клинок можно починить, верно? Нужно лишь собрать воедино все его фрагменты, добавить к ним кровь и кости гаошаньцев... И найти их потомка, что согласится обменять свою жизнь на твою и принести себя в жертву плавильной печи. 

— Ты... — Чжичунь с подозрением уставился на Его Величество, — ты...

Шэн Линъюань аккуратно взял его маленькую ручку, и деревянные пальцы, разлетевшиеся по всей машине, вновь вернулись на место. Черный туман поглотил их, надежно прикрепляя к телу куклы. 

— Я прав, верно? — почти ласково спросил Шэн Линъюань. 

— Теоретически... — нерешительно кивнул Чжичунь.

Сказав это, он увидел, как Шэн Линъюань улыбнулся.

Чжичунь не знал, как описать эту улыбку. Она не была ни счастливой, ни горькой. Казалось, Его Величество не мог удержаться от смеха, вспоминая все абсурдные ситуации, случавшиеся в мире от начала времен и по сей день. 

— Я понял, — внезапно произнес Шэн Линъюань и осторожно передал деревянную куклу сидевшему рядом с ним оперативнику.

Понял.

Лишь кровь человека того же происхождения была пригодна для жертвоприношения. В те годы, последние капли крови Чжу-Цюэ были заключены в его сердце. Неудивительно, что Вэй Юнь скрыл это от него, сознательно пойдя на обман. Но кровавая клятва была тиха, как цыпленок... Клятва расценила эту ложь как защиту. 

Его сердце и кровь Чжу-Цюэ могли контролировать Чиюань. Великий массив был создан из костей божественных птиц. А шагнув в бездну, он захватил с собой и остатки меча демона небес. 

Весь мир превратился в плавильную печь. Кости, кровь и жертва собрались воедино, позволив перековать клинок. 

Могли ли мертвые птичьи кости вернуться к жизни?

Почему дух огненной птицы мог управлять золотом и железом?

Что за Хранитель огня?… Хранитель огня…

Три тысячи лет спустя, живые или мертвые, но старые друзья не узнали друг друга. 

Оказывается, с самого начала в миазмах внутреннего демона были заключены настоящие воспоминания. И невидимый человек действительно наблюдал за ним. 

Вместе с памятью о том, как он собственными руками похоронил в бездне свое сердце, исчез и черный туман. Холодный ветер Цзянчжоу пробрал Его Величество до костей.

Он был пустым, блуждавшей по земле тенью. Созерцая огонь с противоположного берега^{​​​​​​​4}, он наблюдал за радостями и печалями этого мира, пока, наконец, не оказался по ту сторону реки. И тогда Шэн Линъюань почувствовал давно забытые холод и боль.

^{​​​​​​​4} 隔岸观火 (gé àn guān huǒ) — созерцать огонь с противоположного берега (обр. в знач.: оставаться безучастным к чужому несчастью).