Шелест ветра между соснами, под которыми спит журавль

Из блога Miracle_牧:

«Журавль понимает время» — Шелест ветра между соснами, под которыми спит журавль. Начав писать этот текст, было действительно очень весело~ Полностью отсутствует иммунитет к изящному и вместе с тем ощетинившемуся ЦайЦаю~ На самом деле когда писала, имелось желание прямо позволить ЦайЦаю улететь и не возвращаться~ Однако в итоге все же опубликовала большой кусочек сахара ~ Как-никак по сравнению с молодыми самками журавля Пэнлая~ парное совершенствование с шиди больше радостное, разве не так?~

***

Акт первый

Акт второй

Акт третий

Акт четвертый

Акт первый

Третье число третьего месяца. День рождения¹ ЧжэньУ². Торжественное богослужение каждому новому младшему дицзы У Дана, которые вошли в школу, натянуло нервы. Однако, что касается Сяо ЦзюйТана, который был главой более десяти лет, уже совершенно не имелось чувства новизны. Он стоял под золотым пиком³ и закончил читать многословное наставление. Наконец-то он завершил процедуру правил этикета. Только сейчас, воспользовавшись временем, когда толпа рассеялась, потер волосы на висках, которые болели от того, что тяжелый золотой гуань⁴ давил.

¹ Почти такой же смысл, что и у Рождества на западе. Годовщина рождения бога.
² Владыка Севера. Даосский бессмертный. Божество, изображаемое с черепахой и змеёй.
³ Тут говорится о Золотом дворце на горе У Дан.
⁴ Гуань — специальный головной убор знати. Примеры можно посмотреть тут.

Мгновение величественного зрелища. По невниманию он краем глаза ухватил взглядом — вдали между облаками и горами как будто плавная и изящная тень пера прочертила. Пристально посмотрев вдаль, уже совершенно не имелось следов. Сяо ЦзюйТан махнул головой и все эти старые воспоминания старых лет убрал. Неожиданно он ощутил, что полы одежды оказались кем-то схвачены.

— Шифу, у ту-эра есть вопрос. — Новый младший туди, которого приняли, был один в один как он в те годы. Как будто имелись вопросы, которые не закончит спрашивать. Сяо ЦзюйТан смотрел на красную родинку на его межбровье. Он вспомнил образ того времени, когда глава-названный отец вел его за руку, и вдоль каменных ступенек вместе поднимались на золотой пик. В мгновение ока он забыл обо всем.

Молодой ту-эр, упорствуя, снова потянул его за широкий рукав:

— Перед церемонией ту-эр проходил мимо Дворца ЧанШэн⁵ и заметил, что там есть беседка.

⁵ ЧанШэн — бессмертие.

— О? — Сяо ЦзюйТан сощурил глаза. Он уже очень давно не ходил туда, ко Дворцу ЧанШэн. За короткое время не мог вспомнить, что за беседка, о которой говорит туди. Младший туди тянул его за рукав. Весь путь вел его вперед. На вид — рассчитывал отвести его посмотреть

— Сверху беседки есть горизонтальная доска с надписью. Написано «Беседка ФанХэ⁶». — Двое людей, как раз с разговаривая, уже миновали Храм ЦзыСяо⁷. Дворец ЧанШэн был перед глазами. Пройдя через несколько капитальных ремонтов, Дворец ЧанШэн стал еще более величественным, чем раньше. Перед дворцом мостились мраморные ступени, они прямо тянулись до широкой площади. Стоя в центре площади и подняв голову, можно было увидеть мост ТайХэ⁸, по которому беспорядочно сновали туда и сюда толпы людей.

⁶ Беседка, откуда выпускался журавль.
⁷ ЦзыСяо — фиолетовое небо, высь. Один из храмов в школе У Дан.
⁸ ТайХэ — великая гармония.

Но младший ту-эр совсем не в этом месте задержался, а повел шифу окольным путем за сад с декоративными каменными горками в стороне Дворца ЧанШэн. Там вне всякого сомнения имелась крохотная восьмиугольная беседка. Должно быть, по причине, что сад с декоративными каменными горками заслонял, очень мало людей приходили сюда. На ступенях беседки выросло немного зеленого мха. Нога младшего туди поскользнулась и он споткнулся. Он был Сяо ЦзюйТаном схвачен за воротник и только после, шатаясь, встал.

— Шифу… — Младший туди сконфуженно почесал в затылке:

— Ту-эр лишь очень любопытно. Здесь нет журавлей небожителя, почему называется Беседкой ФанХэ?

— Кто сказал, что нет журавлей? — Сяо ЦзюйТан сдул пыль с каменной лавки и невольно сел. Сбросив пыль под рукой, он, совершенно не считаясь с образом главы, закинул одну ногу на другую:

— Ты не знаешь. В те годы здесь все же не имелся нынешний вид. Площадь, через которую мы прошли, является очень большим прудом Цюань⁹. Вода в нем прозрачная настолько, что видно дно. Еще есть очень много рыбешек, которые приплывают по горной реке. Но изначально в самом деле не имелось журавлей. В некотором году зимой выпали большие снега. Мой названный отец, о, именно мой предыдущий глава, того, что ты на портрете видел… Он вошел в горы и очень долго не возвращался. У всех дицзы душа была объята пламенем¹⁰ и они по отдельности обыскивали горы. Когда наши названного отца, он на руках держал раненого журавля. Названный отец принес его обратно на У Дан и ухаживал в этом пруду.

⁹ Цюань — источник.
¹⁰ Волновались.

— А потом? — Как говорят, каков учитель, таков и ученик. Это пристрастие к сплетням молодого ту-эра с его шифу также является передающейся по одной линии.

— Ты чего спешишь? Слушай меня, и я продолжу дальше! — Сяо ЦзюйТан, изогнув палец, стукнул ту-эра по голове:

— Этот журавль обладал душевной силой. С тех пор как он прибыл, журавлей в У Дале стало много. Другие журавли непрестанно уходили и приходили, лишь он постоянно оставался тут, а потому мы все-таки дали ему имя ЦайЦай.

— Ха-ха-ха-ха. ЦайЦай, это имя в самом деле милое!

— Ты все же не смейся. Этот журавль сверх-жестокий. В обычное время никто не смеет приближаться к нему. Лишь мой третий шисюн ЦюЦзюйСинь… А, именно твой третий шибо¹¹, целыми днями напролет с ЦайЦаем оставались вместе.

¹¹ Шибо — дядюшка-наставник.

Младший ту-эр как будто вспомнил что-то и, загибая свои пальцы, посчитал:

— Старший шибо Чжэн ЦзюйХэ, третий шибо Цю ЦзюйСинь, четвертый шибо Сун ЦзюйИ, тогда второй шибо — кто?~

Вопрос младшего ту-эра утопил одну горлянку, но всплыла другая¹². У Сяо ЦзюйТан в значительной степени немного голова болела. Набравшись терпения, он сказал:

¹² Образно «не успеешь решить одну проблему, как возникает другая».

— Снова перебиваешь меня, не стану рассказывать.

— Нет-нет-нет, шифу, ты продолжай говорить. — Младший туди взобрался на каменную лавку и обеими руками подпер щеки. Пара больших глаз хлопали.

— В то время мы не знали. В действительности ЦайЦай являлся журавлем небожителя! — Ся ЦзюйТан увидел, что младший туди увлеченно слушал и намеренно подавил голос, чтобы увеличить частично чувство таинственности:

— Ты знаешь историю о небожителе, который оседлал журавля? ЦайЦай, возможно, и есть святая птица небожителя. Однако поскольку получил ранение, летал недалеко. Ему только оставалось обитать на горе У Дан. Как-никак, тут у нас одухотворенная ци обильная, для него излечивать раны полезно.

— Тогда рана ЦайЦая излечилась или нет? 

— Излечилась. Я также точно не помню, когда. Однажды ЦайЦай неожиданно взлетел и улетел в направлении Пэнлая. — Сяо ЦзюйТан вздохнул:

— После того дня остальные журавли также непрерывной чередой уходили. Еще через несколько дней вода из горных источников также иссякла. Тот пруд был завален и стал нынешнего вида. Лишь беседка ФанХэ, которую в те годы твой третий шибо починил, по-прежнему здесь… Прошло долгое время. Люди забыли, что в У Дане когда-то содержали журавлей.

— О… — Это была история, которая звучала совсем не очень-то и радостно. Голова молодого туди наклонилась на бок.

— По сути дела, также был тот год, когда второй шисюн спустился с горы, чтобы учиться на опыте. По сей день не вернулся.

— Неудивительно, что сегодня на день рождения увидели лишь Старшего шибо и четвертого шибо.

— Второй шисюн ушел, третий шисюн зато все еще тут. Ты видишь тот горный пик? Вот там, именно тот. — Сяо ЦзюйТан протянул руку и указал. Младший туди вдоль его руки посмотрел. Багровое солнце скрылось на западе. Отдаленный горный пик был покрыт красочной зарей, словно флёр на теле небожителя:

— Посмотри на вид того горного пика, похоже или нет на то, что кто-то стоит там?

Молодой туди прищурил глаза и внимательно посмотрел:

— Похоже!

— У Горы Ту есть классический сюжет. Говорят, что Да Юй обуздал воды потопа, трижды прошел мимо двери своего дома, но так в нее и не вошел. Его жена встала на горе и превратилась в камень, ждущий возвращения мужа. Дни и ночи ждала, что муж вернется… После того как ЦайЦай ушел, твой третий шибо также мог горевать. Именно на той вершине…

— А! превратился в камень?!

Сяо ЦзюйТан был рассмешен прямотой этого ребенка:

— К счастью он не слышит, что мы так наговариваем на него, в противном случае пристально взглянул бы на тебя и ты замерз бы насмерть. В общем, твой третий шибо на той горе ушел в затворничество вести отшельническую жизнь. Кто знает, что когда-нибудь он вознесется.

— Как круто. Я тоже хочу вознестись! — Для вступивших в школу Дао, вознесение СяЦзюй¹³, боюсь что, «один У Дан, одна мечта».

¹³ Имеется в виду, лететь очень высоко, даже можно дотронуться до вечерней зари и быть поднятым ею. Это идет из даосизма, где говорили о том, что достигшие Дао могут быть объяты облаками и вознесены в небесное царство.

Но этот глава Сяо ЦзюйТан особенно играл не по правилам:

— Что хорошего в вознесении? Среди людей много интересного. Хочешь съесть что-то, съешь. Хочешь пойти куда-то развлекаться, иди туда развлекайся. Став небожителем, не имеешь семи чувств и шести страстей¹⁴. Есть еще какая-то надежда? 

¹⁴ Общее название человеческих эмоций.

На самом деле эти слова Сяо ЦзюйТана звучат откровенно. Тщательно поразмыслив — не без причины. Так называемое «постигнуть дао и стать бессмертным», исключая того основателя Верховного божества ЧженьУ, есть еще именно разного рода слухи, неизвестно, правдивые или ложные, которые записаны в записях о необыкновенных явлениях. Никто также не может сказать наверняка. После вознесения в конце концов есть что-то хорошее, царство небожителей какого сорта. По большей степени никто не знал. Роскошью и удовольствием в мире людей еще не полностью насладились. Идти гоняться за всеми этими несбыточными дворцами небожителей и блаженством как будто совсем не слишком привлекательно.

Сяо ЦзюйТан не больше чем человек, который пронизывает «учение о природе Дао» до души¹⁵.

¹⁵ Имеется в виду, что он сильно внушал себе эти слова, что даже его кости запомнили.

Кому нравится возноситься, тот пусть возносится. Не беспокойте меня погоней за НинНин¹⁶!

¹⁶ NPC в данной игре, местоположение которой постоянно меняется, поэтому игроки постоянно бегают за ней.

Он, так думая, подтянул все еще остолбеневшего ту-эра:

— Пошли. Вознесение и тому подобное — развивайся согласно естественному течению событий, и все. Некоторые дела, чем больше упорствуешь, тем не можешь получишь. Не будь как твой третий шибо. Ждет так много лет, волосы дождались поседения, и еще не дождался.

— Шифу! — Младший ту-эр воскликнул:

— Смотри, журавль небожителя прибыл!

Словно откликаясь на голос молодого ту-эра, в зари, застилавшей небо, долетело мелодичное курлыканье. Вереница белых журавлей пересекла багровые облака, которые обрамляла золотая оправа, и закружилась в воздухе над «камнем, ждущего возвращения мужа».

— Охренеть, благословенное¹⁷ Безмерное божество¹⁸!

¹⁷ Означает рождение удачи, символизирует существование счастья и добрых предвестий.
¹⁸ Наше благое воздаяние исходит от безмерного божества. «Безмерный» здесь означает неопределенное число и имеет «безграничный» смысл. В даосизме так называют очень сильного бессмертного, чье положение очень высокое. Люди, которые исповедуют учение даосизма, обычно зовут его равнозначно тому, что звать его «очень-очень сильный бессмертный, высоко почитаемый, как небеса».

Акт второй

«Камень, ждущий возвращения мужа» из уст Сяо ЦзюйТан в действительности имел имя. Там первоначально было именно место, где вел отшельческую жизнь Владыка Севера. Из-за того, что на горном обрыве много сосен, назывался Горный хребет ЦинСун¹⁹. На горном пике имелась кривошейная старая сосна. Под сосной и есть место, где Верховное божество ЧженьУ играл на цине. Оно было названо людьми Помост СыЦинь²⁰. Сейчас Божество СюаньТянь²¹ уже давно постиг дао и стал небожителем. Звуки цитры тем не менее по прежнему непрерывно тянулись!.. Разумеется, если бы не имелось звуков песни, в которой нет ни голоса, ни слуха, человека, играющего на цитре, было бы еще лучше:

¹⁹ ЦинСун — зеленая сосна.
²⁰ СыЦинь — размышление во время игры на цине.
²¹ СюаньТянь — северная часть неба или небесный царь, первое лицо даосской троицы.

— Журавли вернулись. Прибыли на северную сторону горы Дун. Под ней кто-то есть. Он носит головной убор желтого цвета²² и соломенные сандалии. Накинута летняя одежда из полотна пуэрарии и он играет на струнах циня. Самолично возделывает землю и кормится своим трудом. Оставшимися вещами может досыта накормить тебя. Вернись, вернись. На горе Си не смогу надолго задерживаться²³.

²² Образно «даосский клобук».
²³ С внешней стороны это зазыв журавлей, а на самом деле это вербование чиновников. В данном тексте гора Дун (восточная гора) — это хижина для уединенной жизни, что является метафорой жизни в покое. Гора Си (западная гора) — это место происхождения журавлей, и противоположность горе Дун, поэтому гора Си — это пойти на службу как чиновник. Нельзя надолго задерживаться, значит, служебная карьера трудна, удачи и беды трудно предвидеть, нельзя увлекаться, необходимо под утро просыпаться. Это говорит о том, что в данный момент Су Ши устал от мысли о карьере, в нем проросла зависть к радости уединения.

— Курлык!.. — Огромная белая птица, на тело которой была накинута одежда из перьев, из облаков спустилась на вершину горы и остановилась позади седовласого даоса, который играл на цине и пел.

— В умении играть на цине все же есть прогресс… Только это пение, прямо-таки неладная песня нарушает слух! 

Даос, услышав, придавил струны и сказал:

— В последнее время часто слышится крик журавля. В самом деле старый друг вернулся.

— Что? Не рад приветствовать? — Крылья, более чем восемь чи²⁴ в размахе, то раскрывались, то собирались. Белый журавль принял вид молодого человека с правильными чертами лица. Этот молодой человек ни кто иной, как именно второй шисюн из поколения, в именах которого знак «Цзюй» У Дана, от которого после того, как в тот год «спустился с горы учиться на опыте», не было никаких известий, — Цай ЦзюйЧэн.

²⁴ Чи — китайский фут (мера длины, равная 1/3 метра).

Даос опустил на землю цинь, который был на коленях, и медленно встал. Горный ветер поднял его широкие рукава. В прерывистом шуме ветра в соснах и щебетании журавлей Цай ЦзюйЧэн услышал хорошо знакомое обращение.

— Шисюн.

 

На небе один день, в мире людей один год.

После ухода Цай ЦзюйЧэна, Цю ЦзюйСинь на этом Горном хребте ЦинСун кропотливо совершенствовался сорок лет. Та нежная любовная связь, подобная цветам в зеркале и луне в воде²⁵, мало-помалу была им похоронена в глубине сердца. Но Цю ЦзюйСинь знал, что как бы его сердце Дао ни было бы стойким, Цай ЦзюйЧэн также являлся его горькой судьбой, от которой он не убежит. Поэтому каждый год в тот день, когда ЦайЦай улетел, даочжан ЧуКань²⁶ Цю ЦзюйСинь будет играть на цине и петь на Помосте СыЦинь. Зеленые сосны ежегодно цвели и увядали, черные волосы из года в год в конце концов стали белоснежными.

²⁵ Образно «несбыточная мечта».
²⁶ Титул в игре. Чу и Кань относятся к книге «И Цзин». Чу — это черта гексаграммы, начальный; Кань — это название шестой триграммы, «Опасность».

Но что касается Цай ЦзюйЧэна, не более чем месяц с лишним прожил на Пэнлае, и все. Он, вполне очевидно, совершенно не мог осмыслить, почему Цай ЦзюйСинь, с которым только в прошлом месяце был гон, увидев и еще не сказав пару фраз, сразу же схватил его руку и притянул в свои объятия.

— Конечно, рад. После вознесения как раз тосковал, что не нашел подходящее ездовое животное. Шисюн как раз вернулся. — Цю ЦзюйСинь эти слова сказал легкомысленно. В выражении лица тем не менее был неизменно серьезным.

В сердце та одинокая сосна вытерпела сорок лет суровых зим, и когда журавль небожителя, используя попутный ветер, вернулся, новые побеги только что родились. Весенний пейзаж расстелился перед глазами.

Цай ЦзюйЧэн был им серьезно разозлен. Он поднял руку и ударил в его направлении. Цю ЦзюйСинь не понял, какой прием использовал, рука Цай ЦзюйЧэна в одно мгновение превратилось в крыло журавля. Цай ЦзюйЧэн в одночасье оцепенел: Умение этого мальчишки в какое время стало таким высоким?!

Хотя то совершенствование, которое потерял ради того, чтобы спасти его, укрепив человеческий облик после абсурдного «парного совершенствование» с ним всю ночь напролет, восстановил как и было ранее, даже застарелые ранения старых лет были почти до завершения излечены. Однако Цай ЦзюйЧэн считал, что то было лишь непреднамеренным совпадением, и все. Природные данные этого прохвоста еще выше. Не более чем смертный. Той жалкой маны все-таки недостаточно, чтобы он напился²⁷.

²⁷ Мана противоположной стороны очень низкая, по сравнению с ним еще ниже. Победить его так легко. словно выпить кувшин воды.

— Ты! Ты улучшил свои способности и все-таки осмелился сказать, что оседлаешь меня?! — Цай ЦзюйЧэн злился так, что слова подбирал плохо, и наобум хлопал крыльями. Цю-даочжан очень быстро позволил ему понять, что его мастерство все же не ограничивается всем этим. Он про себя прочитал какую-то фразу. Цай ЦзюйЧэн лишь почувствовал, как все тело похолодело. Платье ЮньШа²⁸, которое было в безупречном порядке надето, распалось на оперение и, кружа в воздухе, упало на землю.

²⁸ ЮньШа — облачная нить.

— Шисюн, если чувствуешь, что носить одежду слишком хлопотно, также не нужно тратить все эти мысли на трансформацию. Так разве не очень красиво? — Цю ЦзюйСинь высмеял и уставился на обнаженное тело Цай ЦзюйЧэна. У него явно были темно-голубые глаза, синие, словно озерная вода, но Цай ЦзюЧэн ощущал, что как будто был пламенем в его взгляде обожжен.

Вот черт! То ли рыба в Пэнлае невкусная, то ли молодые самочки журавлей некрасивые. Почему лаоцзы²⁹ временно расчувствовался и настоял на возвращении, чтобы навестить этого бесчувственного и неблагодарного человека!?

²⁹ Лаоцзы — я (высокомерно или шутливо о себе).

Если говорить, в прошлый раз — его ранение еще не зажило, и этот мальчишка вторгся, воспользовавшись слабостью, то в этот раз все-таки нет какой-то причины, которой можно увильнуть. На горе бессмертных Восточного моря он прожил половину месяца, день за днем пил глотками святую росу, срывал порциями святую траву, мылся в одухотворенной ци. Нельзя говорить в один и тот же день³⁰ с совершенствованием в человеческом мире. Но Цю ЦзюйСинь каким образом стал таким сильным?.. Цай ЦзюйЧэн думал так, что хотел плакать, но не мог. Этот мальчишка действительно был чрезвычайно всем сердцем любим Божеством СюаньТянем. На этой вершине горы совершенствовался короткие несколько десятков лет, умение уже стало далеко выше его.

³⁰ Нет никакого сравнения.

Сравнивая журавля с человеком, журавль лопнет от злости.

— Ты что собираешься сделать?! — Цай ЦзюйЧэн все еще молча обдумывал, каким образом ему вернуться в тело журавля и вырваться из объятий этого человека. Обе руки Цю-даочжаня уже метко ущипнули корневую часть крыльев Цай ЦзюйЧэна. Только слегка ущипнули за самое мягкое место, как белый журавль, словно котик, которого схватили за загривок, не мог пошевелиться.

— Оседлать тебя.

 

На Горном хребте ЦинСун багровые облака превосходили огонь³¹. Седовласый даочжан увлеченно обнимался и целовался с небожителем в одежде из перьев, который забрел в мир людей. Снизу Горного хребта ЦинСун имелись тысячи вершин изумрудного цвета. Вереница белых журавлей расправила крылья и улетела в сторону золотого пика У Дан. Щебетание журавлей было слышно на полях.

³¹ Красные облака были чрезвычайно яркими, даже превосходили огонь.

— Шисюн, ты наконец-то вернулся. — Цю ЦзюйСинь только в это время заимел немного чувства реальности и поверил, что человек, о котором он неотрывно думал, находился перед глазами, а не грезы, которых только касаешься, сразу же разбиваются.

— Когда мне было десять лет, шифу мне сказал, что человек, постигший Дао, днем будет вознесение СяЦзюй, на крыльях журавля… Я на самом деле и верил и не верил. Впоследствии отправился спросить тебя, ты в то время сказал «Серьезно? Журавль совсем не глуп до того, чтобы дать вам оседлать его!». Я поверил твоим словам. Так много лет никогда не питал слишком большие надежды о каком-то постижении Дао и вознесении.

Но я все-таки вынужден поверить. Утренний грибок не знает смены последнего и первого дня лунного месяца, пятнистая цикада не знает ни весны, ни осени.³²

³² Рождается и умирает летом. Образно о короткой жизни.

Опасался, что не дождусь тебя, и это тело простого смертного станет горстью пыли.

— …Идиот.

Цай ЦзюйЧэн хотел отругать его. Он смотрел на его полную инеем и снегом³³ голову. То, что вышло из уст, был лишь оставшийся легкий вздох.

³³ Белоснежная.

— Поэтому сейчас я вознесся. Мы можем парно совершенствоваться. — Не давая Цай ЦзюйЧэну шанса вздыхать от тяжелых переживаний, Цю ЦзюйСинь снова поцеловал его влажные губы и переместил полный рот истинной ци. Цай ЦзюйЧэн сначала все же сопротивлялся. Этот глоток чистого яна и крепкой ци влился в сто каналов конечностей. Одна сторона тела начала неметь.

Проклятье!

То, что называлось путем парного совершенствование, первоначально являлось «дела — в половину, успеха — вдвое». Цай ЦзюйЧэн не то, чтобы не знал, просто он всегда действовал в одиночку. Лучше уж самому немного потратить сколько-нибудь усилий. Он также никогда не верил другим людям. Что касается «людей», горечь, которую он откушал³⁴, он действительно навечно не забудет.

³⁴ Он был обманут людьми, предан, поэтому, когда он имеет дело с ними, то расплачивается.

Акт третий

Совершенствовать нравственность среди мирян, не волнуя мирские желания, также сложно. Возносится до небес багровая пыль³⁵, дым и огонь из очага тысячи домов. Печаль и радость мира людей слишком яркая, слишком соблазняющая. Цай ЦзюйЧэн, когда только-только смог превратиться в человеческий облик, часто, затесавшись среди толпы людей, осторожно подражал их радостям и печалям. Наслаждался кратковременной «жизнью человека».

³⁵ Этот грешный мир шумит непрерывным роскошным весельем.

Однако люди и журавли в конце концов разные.

В зиму того года Цай ЦзюйЧэн проезжал через деревеньку под горой У Дан и неожиданно встретился с большими снегами. Ему оставалось лишь временно сделать привал и дождаться, когда погода немного улучшится, а после продолжить путь. В деревеньке не имелось и нескольких семей. Цай ЦзюйЧэн не хотел беспокоить и один на замерзшем ручье рядом с деревней, используя длинный клюв, сделал прорубь во льду и ловил рыбу.

Вскоре, также неизвестно откуда, выбежал маленький мальчик, завернутый так, словно ватный шарик. Окружив, тот вертелся вокруг него. Цай ЦзюйЧэн сосредоточенно уставился на рыбок, пускающих пузырьки под водой, и никак не желал обращать внимание на этого проказника, у которого текли сопли. Но этот ребенок как будто увидел какую-то необыкновенную игрушку и внезапно бросился к нему. Цай ЦзюйЧэн испугался и, хлопая крыльями, отпрыгнул на два шага. Тот ребенок не унимался и снова преследовал. Цай ЦзюйЧэн немного рассердился и кратко прокричал несколько раз, считая предупреждением. Проказник посчитал, что журавль разговаривает с ним, и наивно, также подражая облику журавля, прокричал несколько слов. Бегая вприпрыжку, он побежал в направлении Цай ЦзюйЧэна.

— Треск!... — Кто знал, что ребенок только и думает, что гоняться за журавлем, и неосторожно уже добежал до середины реки. Лед здесь не замерз прочно. Только нога ступит, сразу раскалывается в большую дыру. Он, визжа, упал в реку. Потрепыхавшись несколько раз, пропала макушка. Цай ЦзюйЧэн тотчас же подлетел спасти, однако независимо от того, что ребенок был маленьким, также являлся человеком. Лишь полагаясь на журавлиную силу, нет способа вытянуть его. Цай ЦзюйЧэн без раздумий принял вид человека и прыгнул в воду. Под ледяной поверхностью были стремительные подземные воды. Вода, холодная как лед, пробирала до костей. Цай ЦзюйЧэн даже глаза открыл с трудом и совершенно не мог понять местоположение ребенка. Ему оставалось только, опираясь на две руки, искать на ощупь. К счастью речная вода совсем не считалась слишком глубокой. Когда он брыкался, то что-то ударил ногой. Подсознательно он протянул руку схватить. Поймал он кусок подола. Ватная куртка ребенка пропиталась водой, что была необычайно тяжелой. Цай ЦзюйЧэн стиснул зубы и, используя все силы, поднял его из воды. Кто-то в деревне услышал крик и также один за другими выбежали. Они вытащили ребенка, и щипали подносовый желобок, и давили на живот. Еще несколько в суматохе также потащили на берег Цай ЦзюйЧэна.

Низкая и маленькая женщина³⁶, шатаясь, добежала до берега. Увидев, что ребенок плотно закрыл глаза и не дышал, она, издав «ао!..», до смерти упала в обморок. Все снова в суматохе поспешили на помощь матери ребенка. Цай ЦзюйЧэн оттолкнул людей, которые помогали ему, и, дрожа руками, которые замерзли так, что побелели, гладил середину груди ребенка. Изображая вид, что плавно выдыхает воздух, тайно вливал ману. Для удержания человеческого облика первоначально требовалось расходовать ману, но в данный момент ради того, чтобы спасти дитя, также невозможно было все учесть. Цай ЦзюйЧэн стиснул зубы и безостановочно вливал ману в середину груди ребенка.

³⁶ Замужняя.

— Пф!... Кха-кха-кха… — Мальчик откашлял полный рот слюны и наконец-то пришел в себя. Множество людей вздохнули с облегчением. Отец ребенка только в это время был из леса окликнут людьми. В руках еще держал лук и стрелы. Увидев эту ситуацию, он выбросил вещи и со шлепком опустился на колени. Не сказав и двух слов, он в направлении Цай ЦзюйЧэна два раза поклонился, с гулом ударяясь головой о землю. Мать ребенка также неторопливо очнулась. Опять на тысячу благодеяний десять тысяч благодарностей³⁷.

³⁷ Образно «рассыпаться в благодарностях».

— Благодетель, ты спас нашего³⁸ ребенка. Мы будем работать как волы, чтобы отблагодарить тебя!

³⁸ Тут используется «ань», северный диалект, означает мы или наш, исключая слушателя.

— Не нужно, чтобы ты работал как вол… Найдите мне сухую одежду. — Цай ЦзюйЧэн уже не был в состоянии твердо стоять. Перед глазами время от времени темнело. Одежда, которую он носил, хотя и говорится, что сделана из метаморфозы перьев, но речная вода, которая пропитала сверху, тем не менее была истинной. Будучи обдутой пронизывающим западным ветром, почти что замерзла до льда. Так много людей тут. Он не мог вернуться в журавлиную форму. Оставалось только сначала сохранять первоначальное состояние.

— Верно, верно, благодетель. Благодетель, быстро иди в наш дом и просушись у огня!

В низком глинобитном доме женщина долгое ремя опрокидывала сундуки и переворачивала шкафы³⁹ и только после с трудом собрала верхнюю одежду и штаны. Говоря, что это верхняя одежда и штаны, от лохмотьев также не слишком отличалось. Сверху заплатки наслаивалась заплатка, не увидишь первоначального цвета. Белый журавль любил чистоту. В былые времена на такую одежду Цай ЦзюйЧэн не бросил бы взгляда. Однако он действительно слишком замерз. Взвесив все как следует, ему оставалось только, хмуря брови, принять эту одежду в руках женщины. Но крестьяне имели лишь одну комнату. Каким образом он должен сменять?

³⁹ Образно «перевернуть всё вверх дном».

Женщина заметила, что он держит в руках одежду и не двигается, и неожиданно отреагировала. С покрасневшим лицом она вышла:

— Я-я пойду сварю кашу!

К счастью, комната хоть и маленькая, жаровня грела так, что все же было очень ярко. Цай ЦзюйЧэн переоделся в другую одежду и сел рядом с жаровней. Вода на теле вскоре высохла. Приятное ощущение распространилось по всему телу. Цай ЦзюйЧэн скользнул взглядом на ребенка, который спал на кровати, и поднялся, готовясь откланяться.

— Жидкая каша сварена. Отец ребенка поднялся в гору охотиться. Если сможет поразить трех цыплят и двух кроликов, благодетель с нами и ребенком вместе немного поедим! — Женщина снаружи трудилась. Услышав, что Цай ЦзюйЧэн приподнял занавеску и вышел, она поторопилась поприветствовать.

— Не стоит. Хорошенько позаботьтесь о ребенке.

Увидев, что на Цай ЦзюйЧэне уже поменяна обратно его одежда, женщина немного изумилась и сказала:

— Благодетель, твоя эта одежда еще не высохла. Немедленно возвращайтесь в комнату, чтобы не замерзнуть и заболеть! Э? Благодетель, н-не спешите уходить!

Хоть мана еще не полностью восстановилась, как бы там ни было, он волновался о раскрытии личности. Цай ЦзюйЧэн не обращал внимания на оклик той женщины позади и, не говоря ни слова, ушел.

Небо уходило в закат. Снег уже остановился. Цай ЦзюйЧэн достиг леса за деревней. Со всех сторон посмотрел, что никого нет, и, протяжно крикнув, вернулся к журавлиной форме. Клювом он очень тщательно привел в порядок оперение и только после подавил дискомфорт от ношения грязной одежды. Он взмахнул крыльями и поднялся. Когти на только что выпавшем снегу оставили след.

Надеюсь, что ребенок в будущем вырастет немного со способностью помнить. Цай ЦзюйЧэн, думая так, улетел в первоначально намеченном направлении.

 

— Фью!.. — Еще не протелев половину ли, как услышал позади раздался рассекающий воздух звук. Цай ЦзюйЧэн подсознательно немного наклонил тело. В одно мгновение докатилась резкая боль. Оперенная стрела прошла насквозь его правое крыло.

Цай ЦзюйЧэн терпел мучения. Он, прилагая все силы, хлопал крыльями, чтобы повысить высоту полета. Он повернул голову взглянуть и оцепенел.

Тем, кто выпустил эту стрелу, к удивлению оказался отец того ребенка, который упал в воду.

Дичь была поражена стрелой, стрелок в душе обрадовался. Однако когда рассмотрел как следует, что попал именно в журавля небожителя, стрелок также стал немного колебаться. Журавль в конце концов являлся умным животным. Вот так выстрелить, чтобы съесть… Однако он в лесу делал круги так долго и не имел другого урожая, в доме еще имелся ребенок, который упал в воду и был напуган. Он должен съесть мясо, чтобы поднабраться сил. Про себя читая «грешно», тот мужчина снова натянул тетиву лука.

— Фью!.. — Мужчина был хорошим охотником, обладал высоким мастерством стрельбы из лука. Воспользовавшись мгновением, когда Цай ЦзюйЧэн остолбенел, он снова прицелился и выпустил стрелу.

Цай ЦзюйЧэн на этот раз совсем не смог уклониться. Вторая стрела вошла вплотную к той, что была только что. Пташка, получившая ранение, упала с неба, подобно падающей и увядающей снежинке.

 

— Я… Умер?.. — Неизвестно сколько времени прошло. Цай ЦзюйЧэн с трудом открыл глаза. Перед глазами был лишь хаос, смешанный из черного и белого. Приступы боли в плече все же напоминали ему, что еще не так быстро увидится с Янь-ваном⁴⁰. Небо уже вечерело, снег снова начался, покрывая бордовые капли на земле.

⁴⁰ Янь-ван — владыка загробного мира.

— С-с!.. — Он слегка шевельнул крылом и подтвердил, что две стрелы все еще вонзались в его тело. В этой ситуации, несомненно, не вытащит.

— До смерти больно… — За сутки два раза усиливал человеческий облик. Цай ЦзюйЧэн почти что израсходовал ману. Он трясущейся рукой крепко схватил оперенные стрелы и попробовал вытянуть наружу. Шипы наконечника стрелы тем не менее вклинились еще глубже. Теплая кровь капала вдоль древка стрелы и плавила снежный покров в красные ямки.

— Нельзя… Нужно найти людей…по… помочь…

В предыдущий поселок категорически нельзя возвращаться. Но впереди была безбрежно снежная равнина. Должен в какое место отправится?..

— Не следует легко верить смертным. Я спас их жизнь, но от них получил повреждение… Дошел до такого финала поистине совершенно заслуженно.

Так все время думая, Цай ЦзюйЧэн с трудом шагал вперед. Не пройдя и нескольких шагов, он снова с силой упал на землю.

Зря потратил свое многолетнее совершенствование. Сегодня, пожалуй, тут нужно умереть⁴¹...

⁴¹ Смерть в молодом возрасте.

 

— ЦайЦай! ЦайЦай!

Это кто?

Кто зовет меня?

Ты… пришел спасти меня?

Акт четвертый

Хмпф, ЦайЦай!

Человек, который в то время спас его, очевидно, был главой Сяо ШуХанем. Почему молчаливо согласился Цю ЦзюйСиню, тому грудному ребенку, у которого зубы не полностью выросли, так назвать его?

Цай ЦзюйЧэн до сих пор не мог понять.

Он еще не в состоянии понять, почему сам не мог контролировать руки. Увидел, что какой-то человек упал в воду, и нужно изыскивать способы выловить?!

— ЦайЦай, — Цю ЦзюйСинь приблизился к его уху и вовремя окликнул, как будто специально напоминал Цай ЦзюйЧэну.

— Негодяй! Ты где шаришь! — Рука Цю ЦзюйСиня была чрезвычайно легкомысленной. Воспользовавшись отрезком времени, когда Цай ЦзюйЧэн отвлекся, он уже сверху донизу его везде прощупал.

По-видимому, Пэнлай в самом деле хорошее место. Цай ЦзюйЧэн стал немного крепче, чем в прошлом. На пояснице, которая изначально была тонкой, добавилось немного мышц. Нежная, начав сжимать, тактильные ощущения были превосходными. Волосы также немало отросли по сравнению с прошлым. Концы волосы висели почти до ягодиц. Иссиня-черные и блестящие. Гладкие, что невозможно потянуть⁴².

⁴² Схватить.

Цай ЦзюйЧэн случайно обнаружил, что рука Цю ЦзюйСиня, которая на его теле туда и обратно скользила, ничуть не лишена порядка и системы, а следовала в направлении меридиан и раз за разом разминала и давила на несколько важных точек акупунктуры. Он так разок приласкал, что усталость от дальнего перелета порядочно ослабла. Он был его опытными приемами соблазнен так, что тело слегка горело. У Цай ЦзюйЧэна в душе снова поднялось немного упрямства.

Этот мальчишка же с другими не «парно совершенствовался»?!

Как будто разгадав те мыслишки Цай ЦзюйЧэна, Цю ЦзюйСинь и, клюя⁴³, целовал в бок длинную шею Цай ЦзюйЧэна и, бормоча, шептал:

⁴³ Имеются в виду легкие прикосновения губами. Схоже на «подобно стрекозе, которая касается поверхности воды».

— После ухода шисюна я один переехал на Горный хребет ЦинСун заниматься совершенствованием. Никогда не видел посторонних. Шисюн абсолютно точно может не беспокоиться. Здесь лишь ты и я, не нужно стесняться.

Кто хочет с тобой говорить об этом?! Тело Цай ЦзюйЧэна, «мчась», начало разогреваться. Наполовину — смущение, что Цай ЦзюйСинь разузнал про его мысли, наполовину — сгорал со стыда, что средь бела дня с человеком «парно совершенствуется». Цай ЦзюйЧэн только возбудился, как постоянно хотел хлопать крыльями. Только хлопнет крыльями, в результате получалось так, что везде были перья. Цю ЦзюйСинь немного стал беспомощен. Обнимая того, он сел на стол для циня под сосной. У Цай ЦзюйЧэна не было рук, чтобы можно было опереться. Оставалось только прижать ноги и только тогда можно гарантировать, что не упадет с бедер Цю ЦзюйСиня. Цю ЦзюйСинь очень был доволен такой его реакцией. Одна рука обнимала его поясницу, вторая мяла его соски.

— Р-разве не говорил, что хочешь парно совершенствоваться?! Т-т-тебе не нужно заниматься!.. ненужными делами! — Попробовав костный мозг, узнаешь его вкус⁴⁴. Цай ЦзюйЧэн почувствовал разок прекрасный вкус «парного совершенствования». Тело инстинктивно жаждало того хорошо знакомого наслаждения. Соски очень быстро от поглаживания начали твердеть. Нижняя часть тела также имела реакцию.

⁴⁴ Образно «сделав раз, захотеть ещё».

— Не спеши. — Цю ЦзюйСинь взял в рот другой вишнево-красный сосок, который получил холодный прием, и невнятно сказал:

— Шисюн, расслабься немного. Просто вручи это мне. Я так долго не «совершенствовался парно». В любом случае нужно побольше сделать приготовления. Некрасиво, если поранишься.

Терпение Цю ЦзюйСиня было хорошим, что даже он сам ощущал невообразимость. Ждал так долго, надеялся так долго. Когда этот миг действительно наступил, он, неожиданно, совсем не спешил. Вероятно, должен отдать должное упорному совершенствованию все эти годы. Так или иначе, сорок лет ждал. Почему бы не подождать еще некоторое время? Цай ЦзюйЧэн словно выдержанное старое вино. Залпом выпив — небережливое обращение с дарами природы⁴⁵. Немного наливаешь, медленно пьешь — только тогда сможешь оценить внутренний вкус.

⁴⁵ Транжирить.

В отличие от предыдущих двух поцелуев, которые попробовал и сразу же остановился⁴⁶, на этот раз Цю ЦзюйСинь прямо твердо с помощью языка раскрыл ряд зубов Цай ЦзюйЧэна и безостановочно свою истинную ци вводил в его уста. Цай ЦзюйЧэн с этим в высшей степени ничего не мог поделать. Естественно, также не было времени, чтобы обращать внимание на его руку, которая держала его нижнюю часть тела.

⁴⁶ Образно «не прилагать усилий».

Цю ЦзюйСинь не знал никакой меры⁴⁷. Он, не торопясь и не замедляясь, мял половой орган Цай ЦзюйЧэна. Ни туда, ни сюда, отчего чувство, которое уходило и не уходило⁴⁸, тем не менее заставляло Цай ЦзюйЧэна еще больше с трудом терпеть. Он хотел поторопить Цю ЦзюйСиня, но рот был им заткнут. Оставалось только издавать не имеющие значения стоны. Он хотел рукой схватить его руку и, как назло, лишь крылья слепо трепыхнулись.

⁴⁷ Имеется в виду, что интенсивность массирования была умеренной, не особо применял силу.
⁴⁸ Имеется в виду, что интенсивность была в меру, что заставляло Цай ЦзюйЧэна не суметь сдерживаться, однако Цай ЦзюйЧэну было очень комфортно.

Только когда истинная ци, втягиваясь им, поблуждала по всему телу и вернулась в море ци⁴⁹, только тогда Цю ЦзюйСинь согласился ускорить движения, позволяя Цай ЦзюйЧэну высвободиться из его рук.

⁴⁹ Море жизненной энергии, место слияния и источник Чжун-ци.

— Действительно сладкий. — Цай ЦзюйЧэн из головокружения в процессе кульминации, с большим трудом вернул рассудок. Он опустил голову и увидел, что Цю ЦзюйСинь лизнул вещь на руке, которую он только что изверг, и в тот же момент у него от злости из всех отверстий повалил дым.

— Цю ЦзюйСинь!

— М? — Цю ЦзюйСинь приподнял уголки рта и заключил талию Цай ЦзюйЧэна в свои объятия, позволяя его груди и своей прижаться вместе, а затем одной рукой разнял его ягодицу, другой рукой ввел внутрь его тела палец, смоченный соком Цай ЦзюйЧэна. Разве Цай ЦзюйЧэн будет послушно позволять тому действовать? Два крыла трепыхались еще более яро. Но Цю ЦзюйСинь считал, что такой его образ с запрокинутой головой и размахиванием крыльев, напротив, напоминает, что ищет половых сношений.

Поэтому как мог позволить ему разочароваться?

С одной стороны он ускорил скорость смазывания и поглаживания в его теле, с другой стороны искал удобный случай, чтобы поцеловать бок его шеи и корневую часть крыльев. Так прошло долгое время и он почувствовал, что Цай ЦзюйЧэн снова не имеет сил трепыхаться. Только тогда обе руки подняли его за талию, делая так, что тот вход нацелился на его твердость. Он медленно помог человеку сесть.

— А-а-ах!.. — Эта поза, вошло крайне глубоко. Мягкая, влажная и горячая вымощенная дорожка цунь за цунем укутывала желание Цю ЦзюйСиня. Тело Цай ЦзюйЧэна постыдно задрожало. Даже крылья напряглись.

Цю ЦзюйСинь по-прежнему не спешил и ждал, когда он потихоньку адаптируется. Напротив, это Цай ЦзюйЧэн жаждал максимально быстро закончить подобного рода утомительные мучения. Он по своей инициативе приподнял вверх поясницу. Можно считать, что дал Цю ЦзюйСиню сигнал. Получив разрешение, Цю ЦзюйСинь больше не сдерживался. Две руки удерживали талию Цай ЦзюйЧэна и он, маленькими колебаниями, с высокой частотой начал покачиваться.

Наслаждение многослойно накапливалось. Разве Цай ЦзюйЧэн все еще заботился о каком-то светлом небе и палящем солнце⁵⁰, о том, что это было средь бела дня? Он первоначально являлся журавлем. К чем размышлять так много?

⁵⁰ Образно «среди бела дня».

Журавль отличается от человека, и что? Человек также отличается от человека.

Находиться в согласии, имея разные взгляды. В многообразном мире найти единственного того человека достаточно.

 

В отличие от излившегося наслаждения, когда Цю ЦзюйСинь внутри его тела высвободился, Цай ЦзюйЧэн почувствовал, словно он был ласковой родниковой водой омыт. Даньтянь имел порыв приятного ощущения. Два крыла неизвестно когда вновь стали руками. Он крепко обнял плечи Цю ЦзюйСиня. Словно хотел этого человека втереть в свое тело и только тогда он будет доволен.

— ЦайЦай, это и есть истинное парное совершенствование.

Бытие и небытие взаимодействуют. Вода и огонь сплелись. Душа и плоть ни с чем не сравнимо уместно объединились два в одно.

 

Луна взошла на горе Дун, шелест ветра между соснами был подобен волнам. Прикрывал тяжелое дыхание двух людей на Помосте СыЦинь

— Это рыба в Пэнлае сликшом вкусная или молодные самки журавлей Пэнлая слишком очаровательные? Ты ушел на сорок лет и не думал вернуться навестить меня?

— На небе один день, в мире людей один год. Лаоцзы даже гнездо в Пэнлае еще не нагрел ото сна, как вернулся. У тебя, мальчишки, еще есть какое-то недовольство⁵¹? — На лице Цай ЦзюйЧэна проступил холодный пот. Плоть и кожа в блеске луны проявляли слой сверкающего сияния и еще больше оттеняли ту журавлиную печать на межбровье, похожую на падающую звезду.

⁵¹ Ненасытный.

— Возьми меня с собой. на этот раз возьми меня. — Цю ЦзюйСинь головой уткнулся в объятия Цай ЦзюйЧэна и с жадностью вдыхал аромат на его теле:

— Я не хочу снова ждать так долго.

——

— Шисюн, я спросил шифу, куда ушел основатель. Он сказал, что в Пэнлай. Это далеко?

— Не далеко. В следующий раз возьму тебя с собой.

 

Нет проблемы тело⁵² превратить в журавля⁵³. Только заснешь, прибудешь в Пэнлай.

⁵² Речь о своем теле.
⁵³ Также образно «уйти в мир иной».

***

Ссылки на авторов:
Magical_爱慕子:
Lofter 
Weibo 
Miracle_牧:
Lofter
Weibo
Отдельная благодарность Yulia за помощь с текстом.