Глава шестая

В «Новой истории природы Японских островов» есть много крайне интересных статей, в которых огромное количество историков, биологов и лингвистов ломают голову над происхождением названия «миносиро».

По всей видимости, установилась теория, что оно происходит от древнего слова «миносирогоромо», — простая одежда, заменявшая соломенный плащ от дождя, — и означает фигуру, облачившуюся в неё. Кстати, я не нашла книг, которые объяснили бы, как именно выглядит эта одежда миносирогоромо, так что не имею ни малейшего представления.

Помимо «миносирогоромо» имеют большой вес и теории, что «миносиро» означает «белое тело, облаченное в соломенный плащ-дождевик»; что «миносиро» — сокращенное название религиозной веры в души умерших; что «миносиро» означает «морское святилище», поскольку несмотря на то, что обычно миносиро обитают на суше, для кладки яиц они возвращаются в море. Приверженцы последней теории объясняют ее тем, что скопления красно-желтых яиц, которые миносиро откладывают на кораллах и морских водорослях вроде кодиум хрупкий, выглядят словно орнамент мифического дворца морского дракона.

Когда-то миносиро при встрече с врагом вставали на передние лапы и поднимали вверх хвост, чем очень напоминали украшавшие башни древних замков сятихоко – мифическую рыбу с головой тигра – и потому существует также фракция, утверждающая, что «миносиро» — это замок в провинции Мино. Однако после очередных исследований выяснилось, что замок Нагоя, крышу которого украшали эти сятихоко, находился вовсе не в Мино, а в соседствующей Овари. После этого все, видимо, утратили пыл былых дней.

Что же касается расхожего взгляда на «сиро» как на сокращение имени «Сироо», которое традиционно в Японии давалось четвертому сыну в семье, то новых теорий огромное количество: из-за роста миносиро, достигающего больше метра, из-за чего считается, что «миносиро» — это четвертый сын ростом с тройную ширину¹; из-за его многочисленные щупалец, похожих на копошащихся змей, «миносиро» — это четвертый сын змеи; и так далее. Эти теории создают такой беспорядок, что с ним никогда не разобраться.

¹Тройная ширина – это стандартная ширина ткани, помноженная на три, — около ста восьми сантиметров.

Кстати, Сироо – это имя юноши, который появляется в старинном фольклоре, и потому еще едва сохраняется мотив сказаний. В них Белый Змей проклинает его и превращает в миносиро, но больше ничего не говорится. Поэтому неизвестно, насколько эти сказания правдоподобны.

Мне кажется, каждая из этих теорий по-своему убедительна. По крайней мере, они объясняют все гораздо лучше, чем описывают в той же книге версию происхождения названия жаб «хикигаэру», которые ползают повсюду на горе Цукуба: будто бы это потому, что они своей внутренней силой притягивают к себе мелких насекомых и едят их. Кто вообще поверит в теорию, что жабы владеют магической силой?

Есть еще одна загадка, связанная с миносиро. В древних источниках о миносиро практически нет упоминаний. В частности, в книгах, которым больше тысячи лет и на многие из которых распространяется запрет на чтение, вообще невозможно найти слово «миносиро». И раз так, то получается, что миносиро появились на земле самое большее несколько сот лет назад. При этом, с точки зрения общего понимания эволюции, новый вид не мог появиться за такой короткий срок.

На самом деле, речь сейчас идет не только о миносиро: если сравнивать цивилизацию, существовавшую тысячу лет назад, и современность, фауна показывает значительное вымирание видов. Тот факт, что существовавшие когда-то животные были истреблены, не вызывает удивления. Но поразительно, насколько внезапно появилось несколько сотен  новых видов, включая миносиро.

В связи с этим провозглашенные в последнее время гипотезы постепенно сливаются в единый поток. Все они сходятся в одном - огромное количество живых существ, в число которых входит миносиро, резко ускорились в темпах эволюции под влиянием  людей.  

Однако все зашло немного дальше. Давайте просто остановимся, сказав, что, по всей видимости, прямым предком ранее упомянутых миносиро были обитающие в море у полуострова Босо глаукусы, называемые на японском «миноумиуси». Это маленькие животные, размер которых всего лишь тридцать сантиметров, и невозможно поверить, что они эволюционировали до огромных миносиро. Стоит лишь взглянуть на их жаберные наросты, напоминающие накинутый плащ, которые и дали им свое название, и не можешь не заметить сходства. И если миноумиуси действительно являются предками миносиро, то иероглиф «мино» — соломенный плащ – будет для них общим. К тому же у этого корня японское происхождение, и все это может послужить косвенным доказательством правильности теории о «миносиро» как о сокращении «миносирогоромо», или же «миносиро» в значении «белого тела, облаченного в соломенный плащ-дождевик». Но я считаю, что это еще предстоит исследовать.

Я начала писать о миносиро, чтобы перейти к рассказу, как в летнем лагере мы встретили миносиромодоки. Мне также показать правильный облик миносиро, на которого так похож миносиромодоки.

Если миносиро не существовали тысячу лет назад, то есть вероятность, что спустя тысячу лет они вымрут. И, может быть, о миносиро к тому времени напишут еще очень много, но все равно я хочу еще раз пояснить все здесь.

Размер его тела достигает от нескольких десятков сантиментов до метра, а по форме туловище напоминает картофельную гусеницу или многоножку. На голове у миносиро два длинных у-образных щупальца, а перед ними пара коротких антенн. Глаза маленькие и прикрыты кожей, а потому считается, что зрение у них ограниченное и едва позволяет различать свет и тьму. На брюшной части выстраиваются в ряды коротенькие ножки, как у гусениц и многоножек (в этом плане совсем не подумаешь, что они похожи на брюхоногих, как морские слизняки), и на них они довольно быстро передвигаются. Движение множества ножек выглядит как марш. На спине у миносиро растет множество напоминающих щупальца или шипы наростов белого, красного, оранжевого, синего и еще кучи разных ярких цветов, которые покрывают всю поверхность подобно тому самому соломенному плащу. Эти щупальца полупрозрачные, а кончики – испускают яркий свет, как светлячки.

Они всеядные, и их основной рацион –различные виды мха и лишайника, грибы, насекомые, сороконожки, пауки, живущие в почве мелкие животные, семена растений и так далее. Они могут спокойно есть и ядовитое, откладывая весь яд в везикулу и накапливая его таким образом в своем теле. За счет этого они очищают почву. После еды, в зависимости от съеденного, у них сильно меняется цвет тела. Особенно после насыщения мхом – они окрашиваются в ярко-зеленый. Эта их характерная особенность очень напоминает миноумиуси, когда те едят актиний.

Опять же, при встрече с врагом у них угрожающе поднимаются щупальца и шипы. Говорят, их поведение в такие моменты напоминает копошение множества змей. Живые существа, что игнорируют эти угрозы и приближаются, поражаются капсулой-книдоцитом с сильнодействующим ядом. Хочу лишь отдельно упомянуть, что в людей они им никогда не бросают.

В семействе миносиро есть такие подвиды, как ониминосиро (размер тела больше двух метров, все тело покрыто серебристой щетиной, редкий вид), красные акаминосиро (все тело полупрозрачного красного цвета), синие аоминосиро (кончики щупалец синие), радужные нидзиироминосиро (покрыты крошечными, как чешуйки на крыльях бабочки, волосками, которые красиво сверкают всеми цветами радуги).

Благодаря их размерам, а также потому что из-за яда они очень неприятны на вкус, у них практически нет естественных врагов, и только прячущиеся на песчаных побережьях торабасами ловят их для еды. Раз в год миносиро возвращаются к морю, чтобы отложить яйца, и именно тогда на них чаще всего нападают.

На всякий случай объясню и про торабасами. Это свирепый хищный краб, предком которого считается морской голубой краб. Его заостренный по бокам ромбовидный панцирь имеет камуфляжный зелено-коричневый и песочный окрас, а в ширину достигает от сорока пяти до ста двадцати сантиметров. У него огромные клешни и острые зубы. На лбу растут три шипа, и передняя часть панциря имеет зубчатую форму. Ловко орудуя четвертой ногой, которая чаще всего используется им для плаванья, краб, вращаясь, зарывается в песок и прячет в нем все тело. Затем, когда приближается добыча, он выскакивает более чем на два метра и хватает ее. Его часто можно встретить, например, на побережье Хасаки, но бывает, что они забираются и на поросшие травой равнины, и в леса, и даже на горные склоны. У них нет предпочтений в еде, так что ловят и едят все, начиная от лягушек, ящериц и змей, заканчивая мелкими млекопитающими, морскими птицами и выброшенными на берег дельфинами и короткопланиковыми гриндами. Массивный и крепкий, как металл, панцирь не пробить ни клыкам, ни когтям. При встрече с торабасами они убивают и даже, как часто бывает, пожирают друг друга, но скажу еще, что они не представляют никакой опасности для человека.

Торабасами известны своим интересным поведением, какого не встретишь у других видов, — нападать на миносиро и захватывать все туловище целиком между клешнями, чтобы жертва не смогла убежать.

Мне как-то случайно довелось это увидеть. За год до выпуска из школы Вакиэн, в начале лета.

— Саки. Посмотри-ка на это! – негромко прокричала Мариа.  

— Что такое?

Мы были в окружённом зарослями секретном месте, находившемся на высоком холме над песчаным побережьем. В хорошую погоду по вечерам после уроков мы частенько проводили там время вдвоем.

— Торабасами схватил миносиро…

Я тоже поднялась и высунула голову из зарослей. Морской ветер щекотал мне ноздри. Побережье было безлюдным. Я проследила, куда показывала Мариа, и там, примерно в двух-трех метрах от моря, на берегу стоял миносиро. Он пытался броситься в сторону воды, но не мог пошевелиться, будто пустил корни в песчаный берег.

Я напрягла взгляд и увидела черно-коричневые клешни, сжимающие сразу несколько ножек миносиро.

— Надо спасти его, — я поднялась.

Мариа схватила меня за руку и дернула назад:

— Ты что творишь, дура! Что, если кто-то нас увидит?

— Но ведь никого нет.

— В любой момент могут прийти! Вон на том берегу иногда рыбачат мальчишки.

Действительно, бежать голышом по берегу моря не было здравой идеей. Мы поспешно оделись, выскочили из зарослей, проскользнули вниз по склону и выбежали к морю. Торабасами уже вылез из песка, показывая свою чудовищную тушу камуфляжного окраса. Обеими клешнями он держал ножки и шипообразные наросты миносиро и как будто размышлял, как бы теперь его приготовить.

У меня ноги оцепенели. Пусть торабасами – всего лишь краб, но ведь так и с гималайским медведем: известны случаи, когда взрослых особей отлавливали и убивали. И сколько ни говори, что на людей они не нападают, не владеющие магией дети не справятся с ним.

Никогда я так сильно не молила, чтобы поблизости оказались мальчики. Боги, я уже не говорю о Сюне. Если бы хотя бы Сатору был здесь…

— Что будем делать? Попробуем напугать его ударами по песку? – я была в полном отчаянии, а вот Мариа трезво оценивала ситуацию.

— Подожди. Все в порядке. Кажется, миносиро начал вести переговоры.

Я посмотрела и увидела, как бесновавшийся до сих пор миносиро начал гладить своими бесчисленными щупальцами по клешням торабасами, как будто пытаясь его успокоить. Торабасами, неподвижный, как бронзовая статуя, спокойно пускал пену.

Внезапно на спине миносиро поднялись три огромных щупальца. Эти щупальца двигались, как будто подзывая к себе, а потом отвалились от места, откуда росли, и упали на песчаную почву. Они задергались, подобно сбрасываемым ящерицами хвостам.

Торабасами неизменно продолжал держать тело миносиро обеими клешнями и невинно пускать пузыри.

Некоторое время миносиро дергался, будто терзаясь в агонии, а потом поднялось еще два щупальца. Они щупальца двигались конвульсивно, попадая в поле зрения торабасами то справа, то слева, а потом и отвалились и упали к его ножкам.

И вот уже пять щупалец извивались на песчаном побережье. Торабасами по-прежнему не реагировал. И миносиро постепенно перестал двигаться.

Прошло около тридцати секунд, и миносиро снова зашевелился. В этот раз он больше не пытался успокоить противника, а был, наоборот, преисполнен враждебности.

Подняв над головой длинные щупальца, он стал бить по панцирю торабасами своей капсулой с ядом. Два удара, три удара, и в этот раз поднялся только один шипастый нарост. Как будто с усилием, он затвердел, сжался у корня и отпал. Налетев на клешню торабасами, щупальце со шлепком упало вниз.

Сразу после этого торабасами разжал клешню, которой держал миносиро. Сам же миносиро проворно стряхнул врага, извиваясь всем телом, и по прямой линии бросился к морю.

Торабасами, не обращая внимания на сбежавшего миносиро, подхватил все шесть еще извивающихся щупалец своими двумя клешнями и начал хладнокровно их поглощать.

— Кажется, переговоры состоялись, — сказала Мариа. Она улыбалась, но это животное ей совсем не нравилось. Ее щеки были будто сведены судорогой. На самом деле ей не было особо интересно, какая судьба выпадет миносиро, и она, скорее всего, просто составила мне компанию.

— Но тот миносиро потерял шесть своих щупалец. Жалко его.

— Тем самым он спас себе жизнь, так что это не такая уж высокая цена, разве нет? Если бы он отступил, его бы сожрали целиком.

Когда миносиро попадает в клешни торабасами и не может убежать, несколько из шевелящихся на его спине щупалец отваливаются. Если торабасами станет есть их, то выпустит миносиро, и тот сбежит. Такого необычного поведения не встретишь ни у какого другого вида. Между противниками начинается торг по количеству сбрасываемых миносиро щупалец. Исход определяется физическими возможностями миносиро терять их часть, а такжечувством голода торабасами.

В случае провала переговоров миносиро поднимает над головой острую капсулу-книдоцит и наносит контрудар с помощью яда. Если посмотреть на ситуацию с точки зрения торабасами, то у него, несомненно, есть большое преимущество в силе. И все-таки существует небольшая вероятность, что книдоцит миносиро войдет в щель панциря и впрыснет огромное количество смертельного яда.

Оба существа не отличаются высоким интеллектом, но в большинстве случаев они в подходящий момент приходят к рациональному компромиссу. Разве это не удивительно? Для торабасами миносиро – постоянный поставщик пищи, и его выбор не рисковать своей жизнью и отпустить жертву, удовлетворившись лишь щупальцами, кажется довольно логичным.

 

***

 

Вернемся к рассказу о летнем лагере.

Утром второго дня мы приготовили еду в походном котелке и позавтракали гораздо более культурно, нежели накануне вечером, а также сделали рисовые шарики на обед. Потом мы сложили палатки и закопали ямки от них, а также следы костра. Убрав свои вещи в каноэ, мы отправились в путь.

Мы плыли по подернутой утренней дымкой реке то на веслах, то с помощью магии. С левого берега беспрестанно доносился голос маленькой птички, пение которой было более протяжным, чем у воробья, так что, наверное, это была красноухая овсянка.

К сожалению, с раннего утра небо было затянуто облаками, но как только я набрала полные легкие свежего утреннего воздуха, мою сонливость как ветром сдуло.

Река становилась явно шире, чем вчера. Далекий правый берег весь был покрыт туманом, и его едва ли можно было увидеть.

Я вспомнила об уроках географии в школе Вакиэн - мы проходили перемены, коснувшиеся озера Касумигаура и реки Тоне.

Две тысячи лет назад озеро Касумигаура было огромным внутренним морем под названием Каториноуми, связанным с внешним через устье современной реки Тоне. К тому же река Тоне протекала в то время намного западнее, чем сейчас, и впадала в Токийский залив.

Для того, чтобы предотвратить частые половодья на реке Тоне и чтобы расширить пригодные для пахоты земли, по приказу человека, известного под именем Токугава Иэясу, русло реки начали перемещать на восток. Через несколько веков устье Тоне было выведено к мысу Инубо. Кроме того, с помощью земли и песка сузились границы внутреннего моря Каториноуми, и оно превратилось в пресноводное озеро Касумигаура. (Личность Токугава Иэясу, начавшего такое великое для государства дело, вызывала у меня большой интерес, но, к сожалению, во всех книгах по географии и истории он появляется только в одном месте).

Итак, тысячу лет назад река Тоне и озеро Касумигаура менялись еще сильнее. Во-первых, были изменены русла множества рек, некогда впадавших в Токийский залив, - теперь они слились в реку Тоне. Не стоит и говорить, что это было сделано для орошения проклятых бесплодных земель Токио. Объем воды увеличился, и река Тоне вновь стала часто подтопляться, поэтому, чтобы сократить наводнения, ее русло соединили с озером Касумигаура. Именно поэтому современное озеро Касумигаура расширилось до размеров прежде существовавшего внутреннего моря Каториноуми. По крайней мере по площади его превосходит лишь озеро Бива, самое крупное в Японии.

Кроме того, низовье реки Тоне простирается вплоть до окрестностей городка Камису 66, где все мы живем, и поэтому путешествовать по реке очень удобно. В нашем городке более десятка ветвлений русла и дюжинами каналов. Так что я была очень взволнована впервые по-настоящему зайти в реку Тоне и поплыть вверх по ее течению.

— Эй. Давайте ускоримся, — предложил Сатору, когда все три лодки выровнялись.

— Зачем? Мы разве не будем заглядывать в окрестные заросли тростника? – спросила я.

— Давайте не будем. В таких местах не водится крупных животных.

— Но ведь по программе нам нужно проплыть еще совсем немного, чтобы добраться до запланированного места лагеря на ночь? – Мамору с волнением поджал губы.

— О чем ты вообще говоришь?! Ты забыл о настоящей цели? Это ведь дьявольские миносиро и фусэнкэн, разве нет? Хватит спорить, побыстрее преодолеем озеро и высадимся на берег.

— Ну, Солнечный Король ведь сказал, что нельзя заплывать на середину Касумигаура. И уж наверняка выходить на берег… — даже всегда отважная Мариа на этот раз казалась немного нерешительной.

— Да все в порядке! Выйдем ненадолго, быстренько осмотримся и сразу же вернемся обратно, дел-то, — непринужденно проговорил Сатору, разбивая поверхность воды веслом.

— Что будем делать, Сюн? – потребовала я высказать свое мнение задумчиво сидящего в одиночестве Сюна.

Его прозвучавший ответ был весьма неожиданным:

— И правда, если нас поймают, будет худо. Но я хочу поплыть и осмотреться там, ненадолго. Может быть, у нас уже никогда не будет возможности прийти сюда.

После слов Сюна все начали склоняться к тому, чтобы отправиться в эту экспедицию, а затем уже и Сатору убедил всех своими хитрыми уловками. Мы отправились на место, где по плану должен был быть разбит наш лагерь на ночь, выкопали ямки под распорки палаток и сымитировали следы костра, засыпав все это с нарочитой небрежностью.

— Теперь, когда это увидит следующая команда, они подумают, что мы здесь ночевали, так? – Сатору был весьма доволен собой. А ведь он не выглядел таким счастливым даже когда делал что-то хорошее и правильное.

Вновь выйдя на поверхность озера, наши каноэ начали двигаться с дикой скоростью. Летающие в небесах птенцы малой крачки отважно бросали себе вызов, но могли угнаться за «Симой номер II» лишь на несколько секунд. Не успели мы и глазом моргнуть, как оставшиеся позади птицы вдруг куда-то испарились.

Я широко зевнула. Я сидела близко к носу лодки, и все мое тело пронизывал ветер. Как только я сняла сдуваемую ветром соломенную шляпу, волосы начали развеваться за спиной. Накинутое вместо пончо банное полотенце было закреплено у меня на груди в двух местах, но так и трепыхалось от сильного ветра.

Со всех сторон была вода, но мне это не надоедало. Из разрывов облаков пробивались лучи солнца, и их свет рассеивался и отражался от поверхности воды, создавая ослепительные узоры. И в разбрасываемых быстро несущимися каноэ мелких брызгах воды даже появлялись маленькие радуги.

Я лишь рассеянно смотрела вокруг. То, что у меня что-то не так со зрением, я заметила лишь спустя некоторое время. Энергично моргая, я видела разноцветный фантом и сопровождавшую его цветную тень, которая медленно проплывала перед моими глазами.  

Повернувшись к Сатору, я увидела, что он с серьезным выражением лица разглядывает поверхность озера. В такой ситуации, когда ты двигаешь держащийся на воде объект вроде лодки, поначалу концентрируешься на поверхности воды перед собой и мысленно сокращаешь расстояние между этой точкой и лодкой. Однако достигнув определенной скорости, нужно не только формировать образы того, как лодка плывет вперед посредством силы сопротивления, но и одновременно поддерживать скольжение днища лодки.

В любом случае, из-за того, что приходится поддерживать максимальную концентрацию духа, и делать это необходимо довольно долго, чувствуешь сильную усталость. Кроме того, лодку качало на волнах вверх и вниз, и от пристального взгляда на поверхность воды тут же становилось плохо.

Сатору заметил, что я обернулась к нему, видимо, неправильно меня понял и как будто с облегчением сказал:

— Уже почти приехали, я думаю. Может, поменяемся?

Я медленно покачала головой:

— Думаю, нельзя.

— Нельзя? В каком смысле нельзя? – Сатору, казалось, рассердился.

— У меня что-то не так с глазами. Как будто я слишком долго смотрела на яркое солнце, — описала я свои симптомы. Сатору, казалось, был неприятно удивлен, но нехотя согласился:

— Ничего не поделать. Ну что ж, хорошо. Я буду двигать каноэ вперед.

Я поблагодарила Сатору и, вдруг вспомнив, достала из рюкзака красные солнечные очки и надела их. Это были папины очки, которые были верхом мастерства стекольщиков: выполненные из первоклассного стекла, они были выкрашены в однородный и бледный красно-коричневый цвет, чтобы не пропускать слепящий синий спектр. Это получилось благодаря смешению марены, хурмы и еще чего-то. Если бы я с самого начала их надела, наверное, у меня не заболели бы глаза, но я совсем о них забыла.

Когда я надела солнечные очки, все пейзажи Касумигаура будто погрузились в сумерки, но стоило мне поморгать, как это ощущение стихло.

Было строго-настрого запрещено использовать магическую силу, если хоть совсем немного не уверен в своем зрении. Мастерам класса Кабураги Сисэя разрешают свободно применять магию по своему усмотрению даже в кромешной тьме, но в случае с такими новичками, как мы, нужно хорошо видеть свой объект и правильно понимать его состояние и положение. Иначе можно причинить непредвиденный вред.

Мы где-то за час пересекли озеро Касумигаура. Когда мы добрались до самого глубокого места, мне показалось, что в зарослях тростника раздался громкий всплеск воды, а потом в воде промелькнула огромная тень и тут же исчезла. Ее форма была похожа на широкий ромб, так что, наверное, это был торабасами. До сих пор я видела их только на суше, так что была удивлена тому, как хорошо они плавают, — намного лучше, чем я предполагала.

Из-за зарослей показалась зеленая речка, прошивающая глубь леса и впадающая в Касумигаура. Перед поездкой я читала об этой местности, и по моим сведениям эта речка называется Сакурагава. Гора Цукуба возвышалась прямо перед нами, но, когда мы поднялись немного вверх по течению, ее стало совсем не видно из-за веток деревьев, выступающих по обоим берегам.

По дороге мы заметили, что речка разветвилась надвое. Мы немного растерялись, но выбрали более широкий рукав слева. Мы проплыли еще около километра, и плотная густая растительность расступилась, открывая нам обзор. Сакурагава, казалось, протекала на север по западной стороне горы Цукуба.

Мы прикинули, что, если поплывем дальше, гора Цукуба будет только отдаляться от нас, так что решили выйти на сушу.

— Приплыли! Наконец-то мы сюда добрались! – весело сказал Сюн, первым сошедший на берег. Вслед за ним один за другим спустились с лодок я, Мариа и Мамору. Сатору был последним. Он в одиночку всю дорогу концентрировал свои силы, так что сильно устал и выглядел так, будто у него испортилось настроение. Сатору один пошел в сторону зарослей, и, кажется, его немного стошнило, так что я глубоко в душе испытала острое чувство вины.

Как бы там ни было, мы решили спрятать каноэ в зарослях тростника. Вряд ли кто-то доплывет досюда и увидит нас, но нам хотелось подготовиться и к такому. На всякий случай, чтобы лодки не унесло волнами, мы вогнали якоря глубоко в грязь.

— Что будем делать? Скоро ведь уже полдень, — Мамору, по-видимому, был голоден и с полным надежд выражением лица обвел взглядом всех остальных.

— В любом случае берем с собой только то, что можем унести на плечах, и попробуем взобраться на гору. Наверное, выберем место с хорошим видом и там пообедаем, хорошо?

Сатору все еще нетвердо стоял на ногах, так что роль главного взял на себя Сюн. Если бы тоже самое сказал Сатору, наверное, начались бы жалобы, но со словами Сюна согласились тут же. Так что, взвалив рюкзаки на спины, мы начали подъем в гору.

Оказалось, что идти по непроторенной тропе куда утомительнее, чем я думала. Направляющий должен с помощью магии расчищать путь от плюща и сорняков, но он устает от этого за пять минут, и нам приходилось меняться.

Вдобавок путь нам усложняли атаки разных кровососущих насекомых вроде москитов и мошкары. Они, можно сказать, вообще не водились в окрестностях Хаттёдзиме, но здесь, сколько мы их ни убивали, они появлялись снова и снова. Мы постоянно и впустую использовали свою магическую силу, и потому все были сильно истощены. Мне, например, из-за солнечных очков было сложно увидеть мелких насекомых, так что я, можно сказать, до смерти устала.

Поэтому, когда перед нашими глазами внезапно возникли какие-то причудливые руины, все мы просто остолбенели.

— Это… что? – спросила Мариа так, будто ей было жутко от этого вида. И было от чего испугаться. С крышей больше, чем у дома культуры, это здание было сплошь покрыто зелеными плющом и мхом и уже наполовину слилось с лесом, словно тихо вздыхая.

— … наверное, это храм Цукубасан, — сказал Сатору, рассматривая старинную карту. Он еще не вернулся в свое обычное состояние, но в отличие от остальных выглядел несколько бодрее, чем когда мы только высадились на берег.

— Храм? – ответив вопросом на вопрос, я заметила, что чуть не наступила на жабу хикигаэру, и подавила начавший было рваться из меня вопль. На горе повсюду лениво ползали эти неприятные на вид существа.

— По крайней мере, кажется, это храм с долгой историей в две, а то и три тысячи лет. Такое ощущение, что даже тысячу лет назад здание уже было древним, разве нет? – добавил Сюн.

— Поедим здесь? – спросил Мамору. Все и правда проголодались, но даже думать об обеде в таком месте было жутко.

Я хотела уже возразить ему, но в этот момент слева послышался крик, как будто кого-то придавило насмерть. Наверное, кто-то опять чуть не наступил на хикигаэру. Я подумала так, и вдруг увидела вытянувшегося вверх Сатору. Затем ко мне подбежал Сюн и резко застыл на месте.

— Что такое?

Тут я заметила, что все четверо, — все, кроме меня, — стояли совсем как деревянные человечки. Никто, казалось, не собирается отвечать на мой вопрос.

Что же такое происходит? Я уже почти паниковала. Тогда я проследила, куда смотрят все четверо, и на этот раз уже не сдержала истошный вопль.

Там было такое странное существо, какого я еще никогда в своей жизни не видела.

В памяти вспыли слова вроде «дьявольский миносиро» и «миносиромодоки». Действительно, на первый взгляд это существо походило на миносиро. Но, если очень- очень хорошо присмотреться, они были совершенно разными.

Его рост был где-то пятьдесят-шестьдесят сантиметров. Как если бы оно было из резины, существо постоянно сужалось и растягивалось, отдельные части кожи беспорядочно то набухали, то сжимались, и потому все тело нельзя было описать как-то иначе, чем бесформенное. К тому же, на спине у него торчали многочисленные полупрозрачные наросты, похожие на иглы морских ежей. Каждый светился радужным светом так ярко, что не сравнить ни с миносиро, ни со светлячками.

Бесчисленные изменения цвета накладывались одно на другое, смешивались, и в воздухе возникали узоры, похожие на полосы и вихри. Несмотря на то, что на мне были красные солнечные очки, от такой красоты мой мозг будто парализовало.

Миносиромодоки, оставляя за собой радужный фантом, начал медленно заползать под здание храма.

Мой собственный голос словно пробудил мой разум ото сна. Я повернулась к Сатору и Сюну и закричала:

— Быстрее… Сатору! Сюн! Хватайте! Убежит же!

Но эти двое даже не пошевелились. Они лишь с отсутствующим видом провожали взглядом сбегающего миносиромодоки.

Я хотела использовать магическую силу, но никак не могла решиться. Как я уже говорила, это очень опасно, если много человек направляют свою магию на один и тот же объект. Когда кто-то уже зафиксировал на чем-то свой взгляд, никто другой ни при каких обстоятельствах не должен вмешиваться.

И Сатору, и Сюн пристально смотрели на миносиромодоки. В обычной ситуации было бы неуместно использовать магию. Но они оба были неподвижны, словно застыли.

Я думала, что прошло уже очень много времени, но на самом деле пролетело всего несколько секунд. Миносиромодоки невозмутимо скрылся в плюще и сорняках за краем храма.

Я посмотрела на четверых неподвижных людей и растерялась. Я не знала, что мне делать, и не понимала даже, что произошло. Я подумала, что, может, стоит попробовать потрясти их за плечо. Но меня вдруг охватил нелепый страх, что от одного касания они могут просто рухнуть и рассыпаться, и я совсем не могла пошевелиться.

Как бы это ни было неожиданно, но первым от заклятия очнулся Мамору.

— … есть хочется, — тихо пробормотал он и огляделся. – Эм. А что, собственно, произошло?

Следом один за другим зашевелились Мариа, Сатору и Сюн. Все трое осели на землю. У Сатору было такое выражение лица, будто он снова был в ужасном настроении. Сюн опустил голову и начал тереть глаза.

— Мы что, умрем? – от слов Мариа все обомлели от страха, но, как это ни иронично, полностью протрезвели.

— Тот рассказ, скорее всего, неправда, так что забудь о нем, — простонал Сатору. Он сказал «скорее всего», чтобы мы подумали, что солгал не он.

— Куда важнее понять, почему мы не могли пошевелиться.

— И я тоже. Что? Почему, почему? Сатору? – Мариа взволнованно обняла себя за плечи.

— Не знаю. Когда я посмотрел на мигающие огоньки, в моей голове все как-то помутилось, и я уже не мог сконцентрироваться.

— А! – от изумления вскрикнула я. – Разве это не было похоже на то, что мы почувствовали до этого? Тогда, в храме Сёдзёдзи, когда смотришь на пламя горящих благовонных палочек…

— Точно, — Сюн, наконец, кивнул, поднимаясь на ноги. – Действительно, так и есть. Только что мы были под гипнозом.

— Что это такое?

—  Существующее с незапамятных времен искусство управление человеческим разумом. Посредством внушения можно усыпить человека, заставить его в чем-то признаться или сделать что-то, что ему нравится, и так далее.

Удивительно, откуда только Сюн понабрался этого.

— Но при всем при этом Саки была в порядке. По крайней мере, справилась лучше, чем мы все. Громко кричала хватать его. Бесчувственная, что ли? – Сатору показал на меня пальцем.

Я рассердилась:

— Неправда! На мне просто были солнечные очки…

Мамору был, думаю, все-таки самым медлительным и глупым, но, опасаясь вспышек гнева с его стороны, я промолчала.

— С точки зрения техник гипноза, кажется, мерцание красного и синего цвета является действенным. Красные солнечные очки сократили эту силу. Покажи-ка, — оставалось только гадать, откуда Сюн знал об этом. Я протянула ему солнечные очки, и он, надев их, посмотрел сквозь стекла на небо. – Однако, что касается того существа, думаю, раз одна Саки могла пользоваться магией, ей было бы довольно сложно загнать его в угол и поймать. Ему будто нравится вот так забираться в тесные места и прятаться там.

— Кажется, да. Ребята, я думаю, нам уже пора возвращаться? – Мариа тоже проявила необычное для себя малодушие.

— Что ж, как насчет вернуться к каноэ и пообедать? – не знаю, может быть, это предложение Мамору тоже можно было отнести к проявлению малодушия.

В этот момент в моей голове промелькнула одна идея:

— Все в порядке! Мы сможем его поймать.

У всех четверых сначала было сомнение на лицах, но, выслушав мои объяснения. Внутри них затеплилась надежда на успех. Если честно, нельзя было отрицать, что настроение у меня улучшилось.

Тогда мы еще не имели ни малейшего представления, какое значение будет иметь эта поимка миносиромодоки.

— Ита-ак, хорошо. Большой улов, – с самодовольством сказал Сатору, полностью восстановивший свой настрой после небольшого отдыха.

— А их даже можно, наверное, назвать красивыми, — Мамору тоже воспрял духом, слопав свой обед.

— Только у одного из тысячи человек такое зрелище вызовет аппетит, — лицо Сюна была изумленным, но я чувствовала то же самое.

Перед нами, на высоте около двух метром, парило трое торабасами. Все они были совершенно неподвижны, будто медитировали, и только пускали пузыри. Общий окрас их панцирей был смесью темно-зеленого, светло-зеленого и коричневого, но рисунки были разными. У самого крупного из них узор на панцире вообще напоминал карту. У того, что парил как бы посередине, были тонкие полосы, напоминающие корни растений, а у самого маленького на панцире – мелкие крапинки, похожие на растущий мох.

Сатору поднял магией торабасами с рисунком карты, чтобы посмотреть, как выглядит его брюхо. В этот момент неожиданно у краба проявилась природная свирепость. Видимо, в его поле зрение попал стоящий рядом торабасами с тонкими полосками: он уперся своей четвертой, используемой для плаванья, ногой, и, будто проплывая по воздуху, вытянул насколько мог свою клешню и попытался напасть на товарища.

— Вай. Что это с ним? – Сатору на мгновение изобразил страх и притворился, что готов бежать прочь, а потом заулыбался.

Мы связали троицу прочными лианами пятерной акебии. Мы старались сделать так, чтобы они могли двигаться максимально свободно, но при этом перекрутили лианы, чтобы торабасами не могли выбраться. Даже с помощью магии сделать это было нелегко. Ловкая на руки Мариа закинула на выдающийся по бокам панцирь торабасами по две петли и завязала причудливые узлы по центру. Однако с коварством, которого мы не ожидали от крабов, торабасами сумели ослабить лианы, подобрались к нам на расстояние вытянутой руки и попытались цапнуть клешнями. Именно поэтому нам пришлось поместить на спине каждого торабасами приблизительно в десяти сантиметрах от узла стебли бамбука с вырезанным коленцем, через которое пропустили лиану, - так крабы до них не доставали.

Ловля торабасами отняла больше времени, чем мы предполагали, но ее результат удовлетворил более чем. Вид привязанных к концам длинных лиан крабов чем-то напоминали мне древний способ ловли рыбы с помощью бакланов. Следя, чтобы все трое не приближались друг к другу, мы приступили к поискам миносиромодоки.

Мы думали, что управлять привязанными к концам лиан свирепыми крабами будет хоть немного весело, но наши надежды не оправдались. Они хватали все живое, что имело несчастье попасть в зону поражения их клешней, и пожирали их с тошнотворной прожорливостью.

Поначалу мы переживали, что, если торабасами наедятся досыта, начнут тормозить наши поиски, и потому отнимали всю пойманную добычу. Затем, до тошноты устав смотреть, как острые клешни разрезают пополам островного полоза или хикигаэру, а те корчатся в агонии, мы решили оставить их на произвол судьбы.

Если бы из нашей затеи так ничего и не получилось, тогда меня, предложившую эту идею с невероятно отвратительной охотой, просто бы все упрекнули. На этом бы все и закончилось.

Однако не прошло и часа с начала нашего забега с торабасами, когда самый маленький краб, лозу которого держала Мариа, сорвал джек-пот.

— Опять он что-то поймал, — помню, как сказала с отвращением на лице Мариа, заглядывая под борт главного здания храма. – В этот раз, кажется, что-то большое…

Услышав это, мы все отступили назад. Думаю, никто не хотел смотреть, как торабасами хватает очередное животное и пожирает его.

— Пробуй вытянуть его оттуда, — сказал Сатору, отвернувшись.

— Помоги!

— И сама наверняка сможешь! Надо просто вытащить лиану магией.

— Но ведь это же отвратительно, — Мариа обвела нас всех жалобным взглядом. Я должна признаться, что притворилась, что и мой краб что-то поймал, и проигнорировала отчаянные мольбы моей лучшей подруги. Незадолго до этого я видела, как краб Сатору растерзал пойманную им добычу на куски, и теперь мне было дурно.

— Ну что ж, тогда я это сделаю, — неожиданно роль рыцаря на белом коне взял на себя Мамору.

Пока они вдвоем вытаскивали торабасами из-под здания, мы окружили их на приличном расстоянии и не сводили глаз. Мы боялись, что это будет кто-то миленький, вроде зайчика.

— А… а! Что там? Поймал, что ли? – первым заметил это Сюн. После его слов мы все вместе уставились на то, что схватил торабасами.

— Это же миносиромодоки! – закричала Мариа. В этот раз я ловко сработала, тут же надев солнечные очки.

Привязанный к концу лианы акебии краб в обеих клешнях крепко держал свою добычу.

Несомненно. Это был тот, самый что недавно сбежал от нас. Несмотря на поразительную силу сжатия клешней торабасами, попавшийся не сдавался даже после порезов и изо всех сил пытался сбежать. В этот момент он как будто заметил наши взгляды и внезапно кончики его полупрозрачных щупалец начали мерцать всеми цветами радуги.

— Сюн! Сатору! Ловите его! – прокричав это, я заметила, что все повторилось точь-в-точь, как в прошлый раз. Все четверо, кроме меня, просто стоят столбом. Они попали под гипноз миносиромодоки.

Значит, это должна сделать я. К счастью, на этот раз у меня был сильный соратник – свирепый краб, пускающий пузыри и преисполненный решимости ни за что не отпускать схваченную добычу. У него был такой низкий интеллект, что гипноз совсем не действовал.

Теперь я не просто полагалась на солнечные очки, а старалась не обращать внимания на световые узоры. В голове не было ощущений, будто все кружится. Сузив глаза, я с помощью магии по очереди начала скручивать и вырывать светящиеся наросты.

— Пожалуйста, прекратите свои разрушительные действия, — неожиданно откуда-то послышался мягкий женский голос, и я обомлела от страха.

— Кто это? Где ты?

— То, что вы сейчас делаете – это порча библиотечного оборудования, которое является общественным имуществом. Пожалуйста, немедленно прекратите свои разрушительные действия, — источником голоса был стоящий прямо передо мной миносиромодоки.

— Но ты загипнотизировал нас.

— Приведение в смятие посредством световых сигналов в качестве средств самозащиты терминального оборудования разрешено законом в параграфе 488722—5. Пожалуйста, немедленно прекратите свои разрушительные действия.

— Это ты прекрати свое гипнотическое воздействие, и мы больше не будем отрывать светяшки.

— Предупреждаю еще раз. Пожалуйста, немедленно прекратите свои разрушительные действия.

В раздражении от твердолобости миносиромодоки я сказала:

— И я тоже тебя предупреждаю. Если ты не прекратишь, мы не прекратим. И все эти светяшки мы оторвем, тебя это устраивает?

Удивительно, но миносиромодоки резко прекратил свечение. Эта угроза была беспредельно простецкой, но, видимо, я преуспела.

— Вы в порядке? Ребята, — я обвела всех четверых взглядом, проверяя их состояние, но у всех были отсутствующие выражения лиц. Они не замечали ничего вокруг.

— Немедленно освободи их всех от своего гипноза! Если не освободишь, я все тебе повыдергиваю! – строгим голосом сказала я.

Миносиромодоки как будто взволнованно ответил:

— Световое воздействие со временем теряет свою силу. Как указано в медицинском отчете номер 49463165 государственного неврологического медицинского института, последствия состояния совершенно не поддаются прогнозированию.

— Освободи их от гипноза. Сейчас, немедленно, сразу! Если не освободишь… — продолжать свою речь не было необходимости. Миносиромодоки внезапно издал пронзительный крик, раздирающий уши. Я невольно закрыла голову руками и присела на корточки, а затем увидела, как мои четверо спутников начинают двигаться, словно пробуждаясь ото сна.

Я медленно повернулась к миносиромодоки. Между языком и нёбом у меня скопилось так много вопросов, что казалось, вот-вот отвалится нижняя челюсть.

— Кто ты? Что ты такое?

— Я – филиал библиотеки государственного парламента в Цукуба.

— Библиотеки?

— Если вы запрашиваете тип оборудования и номер модели, то это Panasonic, автономная версия самоходного архива SE—778Hλ.

Последующие пояснения я совершенно не поняла, но даже для чудовища такая манера представляться была довольно ненормальной. Никто ведь не идет тебе навстречу по улице с улыбкой на лице и не говорит, например: «Добрый день, я – дом культуры» или «Я — школа».

— То есть ты говоришь, что ты, по сути, – библиотека? – попробовала уточнить я, осторожно подбирая слова.

— Именно так.

Я стала еще раз тщательно рассматривать тело миносиромодоки. Теперь, когда он прекратил свои бессистемные извилистые движения и свечение, он действительно выглядел как творение рук человека.

— Что ж, тогда… Где у тебя книги?

— В настоящий момент существование распечатанных на бумажном носителе интерфейсов уже не подтверждается по причинам окисления и полного гниения, а также войн и пожаров.

— Я не очень пониманию, но ты, видимо, пытаешься сказать, что книг нет? Тогда получается, что ты – пустая библиотека?

— Я располагаю голографическим запоминающим устройством емкостью в 890 петабайт, на котором загружен архив со всеми данными.

Я вообще не понимала, что он говорит.

— … если ты специально используешь сложные слова, чтобы сбить меня с толку, то, наверное, мне и правда было бы лучше просто оторвать все эти штуки, — я никогда не была сильна в таких угрозах.

— Все содержимое литературных источников сохранено на моем внутреннем устройстве памяти, доступ к которому возможен в любой момент, — прозвучал почти незамедлительный ответ миносиромодоки. Смысла в нем было по-прежнему мало, но он как будто подсластил пилюлю.

— Все содержимое литературных источников – это ты о чем? – как будто вновь обретя дар речи, нечленораздельно произнес Сатору, стоявший рядом со мной.

— Это означает все книги, изданные на японском языке до 2129 года нашей эры, — тридцать восемь миллионов двести сорок две тысячи пятьсот шесть томов, а также справочная литература на английском и других языках, — шестьсот семьдесят одна тысяча шестьсот тридцать томов.

Мы посмотрели друг на друга. Даже в самой большой библиотеке Камису 66 в деревне Тинова не наберется и трех тысяч открытых для публичного пользования томов из личных библиотек, а если прибавить все книги, что находятся в большом подземном книгохранилище, то боюсь, и их общее число не превысит десяти тысяч. Рассказ, что где-то есть в четыре тысячи раз больше книг, чем это ничтожное количество, даже Сатору не мог воспринимать иначе как несусветные байки.

— Доступ возможен в любой момент – это означает, что их можно в любой момент прочитать?

— Именно так.

— Тогда, к примеру, если я о чем-то попрошу, ты найдешь нужную информацию среди множества своих крошечных книг? – спросила я с сомнением.

— Да. Необходимое для поиска время составляет в среднем шестьдесят наносекунд, — с гордостью ответил миносиромодоки, он же филиал библиотеки государственного парламента в Цукуба. Я не очень поняла, что означает шестьдесят наносекунд, но, наверное, это что-то вроде шестидесяти секунд.

— Ну, тогда… запрос…! – внезапно меня охватило волнение. Ведь это означало, что я могла спросить практически обо всем, что когда-либо хотела узнать. В моей голове пронеслось сразу сто вопросов.

– Почему в этой местности так много хикигаэру? – нелепо встрял Сатору.

— Если ты библиотека, то почему так выглядишь? – этот вопрос задала Мариа. Сюн тоже, казалось, хотел что-то сказать, но, видимо, его мозг все еще был парализован гипнозом. Потому и вопрос было не разобрать из-за нечеткого произношения.

— Я ведь это… тоже хочу спросить, — я, наконец, решила, о чем хочу узнать больше всего. – Акки на самом деле существуют? И гома тоже?

И мы все затаили дыхание в ожидании. Но прошло шестьдесят секунд, две минуты, три минуты, а миносиромодоки не давал вообще никакого ответа.

— Эй. Почему ты не отвечаешь? – устроил строгий допрос Сатору, наконец, потеряв терпение.

— Для доступа к услуге поиска требуется регистрация пользователя, — в голосе миносиромодоки не было ни малейшего намека на чувство вины, что он заставил нас ждать напрасно.

— Почему ты сразу об этом не сказал? – голос Сатору стал несколько грозным.

— Что нужно сделать для регистрации пользователя?

Миносиромодоки, не обращая внимания на Сатору, ответил только на вопрос Мариа:

— Зарегистрироваться могут достигшие восемнадцати лет. Для подтверждения своего имени, места рождения и возраста необходим один из следующих документов: водительское удостоверение; полис страхования (с записью о месте рождения); паспорт (потребуется копия главной страницы с датой рождения (загранпаспорт) и страницы с действительным адресом проживания); студенческий билет (с записью об адресе проживания и датой рождения); копия регистрационной карточки учета населения (выданная не ранее чем за три месяца до настоящего момента); официальное идентификационное свидетельство со всеми приложениями. Любой из данных документов должен быть с неистекшим сроком действия.

— Старше восемнадцати лет? Но мы же…

— Кроме того обратите внимание, что следующие документы не принимаются: удостоверение сотрудника компании, студенческий билет (не имеющий записи об адресе проживания и дате рождения), сезонный проездной билет, визитная карточка…

То, что перечислял миносиромодоки, по всей видимости, было названием документов, которые в древности имели какую-то силу. Думаю, это так, потому как на уроках истории мы проходили странную эпоху, когда бумажки были гораздо важнее людей.

— А что делать, если у нас нет ничего из этого? – спросила я.

— Без регистрации пользователя доступ к услуге поиска информации невозможен, — миносиромодоки ответил все таким же мягким и приятным голосом.

— Ну, ничего не поделаешь, да? Тогда мы тебя разберем на мелкие кусочки и посмотрим, что за книги внутри.

— За разрушительные действия назначается уголовное наказание.

— Что будем делать? Для начала попробуем вырвать все щупальца и разорвать его пополам? – повернувшись к Сатору, говорю я таким тоном, будто мы просто обсуждаем рецепт.

— И правда. Прежде, чем рвать пополам, стоит ободрать эту резиновую кожу, — Сатору разгадал мой замысел и усмехался.

— … процедура документального подтверждения личности была пропущена. Начинаю регистрацию пользователя! – отчетливо закричал миносиромодоки женским голосом, который стал словно еще приятнее. – Лица, регистрируемые как пользователи, по очереди и как можно более отчетливо и разборчиво произнесите свои имена.

Миносиромодоки еще не закончил, а мы уже выстроились перед ним в очередь и начали говорить свои имена.

— Подтверждение сканированием радужной оболочки глаза и спектрограммы голоса, а также посредством МРТ-сканирования мозга успешно завершено. Регистрация пользователей утверждена. Господин Аонума Сюн, госпожа Акидзуки Мариа, господин Асахина Сатору, господин Ито Мамору, госпожа Ватанабэ Саки, с настоящего момента вам предоставляется доступ к услугам поиска информации сроком на три года.

— Ну так почему в этой местности так… — Сатору снова хотел задать свой глупейший вопрос.

Однако Сюн закрыл ему рот правой рукой.

— У нас целая гора проблем, но для начала хотелось бы узнать ответ на вопрос, который до этого задала Саки. … Акки правда существуют в нашем мире? И гома тоже?

На этот раз миносиромодоки не размышлял и секунды:

— Слово «акки» упоминается в базе данных шестьсот семьдесят одну тысячу четыреста сорок один раз, но все случаи можно условно разделить на два вида. Первый – это сверхъестественное существо из древних сказаний, которое рассматривается наравне со злыми духами, привидениями и гулями, но не существует в реальности. Второй – это обозначение человека с психическим расстройством под названием синдром Рахмана-Крогиуса, так же известным как «лис в курятнике». Он появился на закате доисторической цивилизации. В наши дни его существование не подтверждается, однако считается, что в связи с наличием неопровержимых доказательств проявления этого синдрома в прошлом, высока вероятность его повторного появления в будущем.

Мы переглянулись. Мы вообще не поняли, что говорил миносиромодоки, но всего этого нам никто никогда не рассказывал, и чутье подсказывало, что нам этого вообще было не положено знать.

— Гома же – это общепринятое название для тяжелобольных пациентов с синдромом Хасимото-Эпплбаума. Считается, что, как и акки, в настоящее время гома не существуют, но всегда существует риск повторного возникновения.

— То есть… — Сюн не решался задать новый вопрос.

Посмотрев на его побледневшее лицо, я с болью в груди осознала, о чем он думает.

Лучше больше ничего не спрашивать. Такое предостережение посылало нам наше подсознание.

Однако такова природа человека, которая не менялась с самых истоков истории, — даже понимая, что нельзя, мы открываем ящик Пандоры.