Глава 9. Ривер

Ривер

 

Зевнув, я подцепил пальцами портупею, пытаясь пристроить её на груди и плечах попривычнее, но из-за того, что её брал Киллиан, она всё никак не ложилась на место. К счастью, я носил этот ремень так долго, что кожа давно замялась в нужных местах, но всё равно было неудобно.

Киллиан съёжился под моим недовольным взглядом.

— Извини, — пробормотал он.

— С тебя он обычно просто свисает, — сказал я, пытаясь отрегулировать ремень должным образом. Такое чувство, как будто кто-то позаимствовал квадроцикл и перекрутил нахер зеркало заднего вида. — У тебя ахеренно маленькие плечи.

— Прости, малыш, — Киллиан встал у меня за спиной и слегка рассмеялся. — Всё из-за воротника твоей куртки, дурачок. Он смялся под ремешком, из-за чего тебе и неудобно, — несколькими ловкими движениями он поправил воротник, отрегулировал чехол винтовки, и теперь ремень лёг как положено.

— Вот так, — сказал Киллиан, похлопывая меня по спине. — Видишь? Моей вины тут нет. Перед тем, как разбудить тебя, я всё поправил, — он отошёл, и слева от меня раздался смешок. Должно быть, это Зак. Захария и мужчина постарше — Чарльз, должны отвести нас на вечернюю службу.

Киллиан разбудил меня спустя два часа, как только вернулся после похода в магазин. Удивительно, как долго я спал. Видимо, всё-таки сильно устал.

Но дело не в физической усталости… проблема в умственном истощении, что и привело к тревожности. И мне это не нравится.

— Как долго вы вместе? — спросил Зак. Он недавно покрасил глаза, и, судя по красным пятнам на его пальцах, каким-то пищевым красителем. 

Все Кровавые во́роны припудривали лица, чтобы казаться бледнее, и, что странно, у каждого из них имелись серебристые шрамы, как от оспин, на веках и губах — походу, когда-то им всем зашивали глаза и рты.

— Год?.. — неуверенно ответил Киллиан и посмотрел на меня, будто ожидал, что я помню. — Сейчас начало июня, а впервые мы встретились летом. Значит, у нас… скоро годовщина?

Я фыркнул:

— Годовщина? Да у кого она вообще сейчас есть? — это почти так же нелепо, как и то, что мне пришлось просить его стать моим парнем. Достаточно знать, что он мой партнёр. Мы же не прогуливались с ним, поедая мороженое, не ходили вместе на выпускной, и я не добивался его любви.

Но Киллиан, похоже, зациклился на этой идее.

— Давай сегодня отметим нашу годовщину!

— Или... У меня идея! — я преисполнился притворным энтузиазмом.

Киллиан в предвкушении улыбнулся.

— Давай сделаем вид, что она была вчера, чтобы не заниматься всякой хернёй!

Его лицо вытянулось, и он толкнул меня.

— Козёл!

Зак усмехнулся.

— У нас есть свои годовщины. Второго августа будет сорок лет с тех пор, как Господь наш Сангвин очистил Мелхай от радиации. Как вы уже знаете, в честь этого мы проводим грандиозный фестиваль, — он нахмурился. — К сожалению, у нас мало даров для жертвоприношения. Караван с рабами так и не прибыл, и, боюсь, это уже никогда не произойдёт, — а, ну да, караван Хоппера. Их больше никто не увидит, дружище. — Но в любом случае мы отметим как следует.

— Эти жертвы для Человека на холме? — ненавязчиво полюбопытствовал Киллиан. Хоть он и пытается выглядеть невозмутимым, но всё равно внимательно прислушивается к любой важной информации. Киллиан смирился с тем, что я хочу остаться в городе, несмотря на то, что кругом одни чокнутые. 

Мы договорились, что он не будет выедать мне мозг чайной ложечкой по любому поводу, а за это я разрешил ему добывать сведения.

— Да, для нашего пророка, — во взгляде Зака читалось восхищение, как и у всех, с кем мы разговаривали. — Вы увидите его на сегодняшней службе. Он несёт нам слово Сангвина и благословляет наши семена. Именно он открыл нам секрет окончательного очищения.

— Окончательное очищение? — уточнил я. 

Мы шли вдоль бетонной стены, за которой было слышно людей, и я увидел, как со всех сторон собираются Кровавые во́роны. Из-за стены доносился неебически крутой запах.

— Всё верно, — кивнул Зак. — Обычно мы жертвуем рабов, но дважды в год Сангвин лично выбирает из нас достойного получить высочайшее благословение. Всё ради обильного урожая.

Разговор прервался, когда мы подошли к деревянным воротам, укреплённым металлом. Ещё один Кровавый ворон косо глянул на нас, и Зак с Чарльзом вежливо сообщили, что мы с ними.

Войдя внутрь, я просто офигел. Я видел теплицы Периша через камеры, но сравнить то место с этим, как сравнивать Юпитер с Плутоном. Разница огромная!

Повсюду находились клумбы из ярко-жёлтой ароматной древесины, в которых была чёрная земля с белыми вкраплениями. В них росли настолько зелёные растения, что мне пришлось прищуриться, а также разнообразные овощи и фрукты. Они даже организовали систему орошения, похожую на ту, что я установил в Арасе: чёрные трубки с отверстиями, из которых брызгала вода.

Не в силах отвести взгляд, я тупо продолжал моргать, как идиот. Запах тоже отличался. Серая Пустошь воняла пылью и затхлостью. Здесь же аромат был влажным и насыщенным.

Однако пора взять себя в руки. Я сопротивлялся желанию перестрелять всех, просто чтобы спокойно потрогать, погладить и разрезать все растения. Но никто не мешает мне просто любоваться. Вдалеке росло много настоящих деревьев. Однако нам пришлось свернуть налево и пройти через очень тесный бетонный коридор, что мне не шибко понравилось.

— Мы захватим этот город, — прошипел я Киллиану. Тот толкнул меня локтем в бок, ничего не сказав. Уверен, он нервничал, но скрывал это.

Да, понимаю, что может возникнуть не одна тысяча проблем, и, не будь Киллиан бессмертным, я бы ни за что не остался в этом городе. Но теперь-то можно спокойно исследовать всякие интересности, не беспокоясь за его жизнь. Ну да, я хочу повеселиться, и кто мне что сделает?

Узкий проход привёл нас в место с возвышающимися грядками и высокими зелёными деревьями, усыпанными плодами. Однако здесь было дофига людей в чёрных капюшонах, которые что-то бормотали.

Тут находилось по меньшей мере человек пятьдесят, и ни одной женщины или ребёнка. Кровавые во́роны собрались вокруг пустой освещённой прожектором клумбы и переговаривались приглушёнными голосами. Примерно в двух метрах от них располагалась бетонная стена, за которой, вероятно, находилась радиоактивная зона и северная часть Мелхая.

И там были здания. Одно из них как раз виднелось из-за стены. Оно было тёмным, с обрушившейся крышей, будто какой-то бог сплющил её ладонью.

— За этой стеной… только радиация?  — спросил я.

Зак кивнул.

— Да, смертельный уровень.

Мы пробирались сквозь толпу, пока не нашли свободное место с неплохим обзором, и остановились рядом с корявым вишнёвым деревом, на котором висели замечательные красные ягоды. Забавно, но по какой-то причине у меня постоянно развязывался шнурок, и мне приходилось наклоняться, чтобы завязать его.

А когда я выпрямлялся, то почему-то всё время жевал…

Киллиан толкнул меня локтем.

— Я принёс целый пакет вишни, — прошептал он. — А ещё я купил генератор. Ребята помогли мне загрузить его в прицеп, и потом я отогнал квадроцикл обратно в гараж.

Я потянулся вниз за следующей вишенкой и засунул её в рот, затем разогнулся, обвил рукой шею Киллиана и поцеловал его. Я протолкнул языком вишенку ему в рот, и, к счастью, он быстро сориентировался и не подавился. 

Прожевав ягоду, он выплюнул косточку и положил её в карман сумки.

— Ты ведь понимаешь, что в Чумных Землях ничего не вырастет? — прошептал я.

— Ага, — Киллиан с надеждой глянул на меня. — Но я подумал, раз ты можешь создавать радиацию, значит, можешь и поглощать её, верно?

Я как-то не задумывался об этом, но, думаю, он прав.

— Наверное, можно попробовать, — сказал я. — Не думаю, что сразу получится, но раз Силас может... со временем и я научусь.

Чудики в балахонах внезапно затихли. Мы с Киллианом подняли глаза и увидели, как стоящие плечом к плечу чёрные фигуры пялились в сторону другого входа.

Мы тоже посмотрели туда. Вокруг было тихо, однако в уголках моего мозга раздавались пульсирующие удары — биение сердец, которое я разобрал, сконцентрировав слух.

Затем появился старик в очках. Судя по всему, самый старший из тех, кто мне встречался. Он был морщинистым и практически лысым, за исключением белой дорожки волос, идущей от уха до уха. Старик, опираясь на трость, шёл в сопровождении Зака — должно быть, он отлучился после того, как нашёл нам место — и ещё двоих человек среднего возраста.

Зак и двое других помогли старику пройти вперёд, а затем, поклонившись, троица исчезла в тёмном коридоре. Выход, казалось, вёл на запад, но что там находилось, неизвестно. Насколько велика эта бетонная стена и какую часть Мелхая она огораживала, сказать было трудно. Мы с Киллианом ходили по главной улице и сворачивали максимум в сторону коттеджей. Вполне возможно, что большая часть Мелхая располагалась за этой стеной.

Внезапно воздух прорезал крик. Сердце Киллиана подпрыгнуло, но все остальные казались совершенно невозмутимыми. Про себя я вздохнул, когда Киллиан начал испуганно коситься на вход, а, не дождавшись ответной реакции, уставился на меня. И снова крик, на сей раз пронзительный, жалостливый.

— Эти люди — монстры, — прошептал Киллиан. Я сжал его руку, но ничего не сказал. Меня спас внезапный звук: старик начал постукивать тростью по стенке деревянного ящика, и всё внимание переключилось на него.

— Да благословит вас Сангвин, — громко произнёс старик.

— Да благословит вас Сангвин, — пробормотали Кровавые во́роны в тот момент, когда ещё один крик пронзил темнеющее небо.

— Шесть месяцев назад брат Дженкин нуждался в вербальном очищении, — сказал старик, положив руки на трость в виде вороньей головы, и посмотрел вперёд. — Брат Дженкин, подойди сюда.

Вербальное очищение? С любопытством наблюдая за происходящим, я пришёл в восторг при виде Дженкина, который протиснулся сквозь толпу и подошёл к старику.

Его губы были зашиты, прямо как глаза у той беременной девки. Я внимательно присмотрелся к другим Кровавым во́ронам и, конечно же, заметил людей с зашитыми ртами, глазами и даже ушами. Ещё тут был человек с завязанными колючей проволокой руками.

Это так они очищаются? Что же тогда такое «окончательное очищение»?

Дженкин склонился перед стариком, и все пробормотали ту же чушь «благословит вас», а затем сгорбленный чувак с плоскогубцами в руках отвёл его в тёмный угол. Прожектор мешал моему обзору, поэтому я  ничего не видел, но было несложно догадаться, что ему снимают швы.

— У нас сегодня гости, — старик и все остальные посмотрели на меня и Киллиана. — Захария сопровождал вас. Он сообщил мне, что вы проявили большой интерес к Кровавым во́ронам, а также к Господу нашему и спасителю. Во время сегодняшнего посвящения и пока тот удачливый раб достигает высшего уровня очищения… я расскажу вам о происхождении нашего благословенного Сангвина, —  все начали кивать, а старик постучал тростью по деревянному ящику.

Должно быть, это послужило сигналом, потому что после этого под размеренные кивки совсем рядом раздался крик. Взглянув направо, я увидел, что свет лампы в коридоре стал ярче, а затем появился Зак с цепью в руке.

Сначала я подумал, что они волокут крысу, но это оказался раб-ариец, и он был ахуеть как не в себе.

Кожа голого мужика была тошнотворно-зелёного цвета, и, несмотря на общую худобу, его живот выпирал. В прошлом году я уже видел похожие животы, когда вытаскивал Киллиана из кокона для приготовления фуа-ра.

Мужика протащили сквозь расступившуюся толпу. Низкий и отчаянный стон сорвался с губ, которые выглядели… изуродованными. Только когда на него упал свет, я заметил в уголках его губ разрезы, похожие на те, что были у Киллиана. Только у этого человека они казались длиннее, да и к тому же ещё не успели зажить.

— Пожалуйста... — прохрипел мужчина. Киллиан напрягся. — Прошу… Ариец… Я, блядь, ариец! — порезы делали его похожим на маппета¹. Зубы и язык были чёрными.

¹ разновидность кукол, которых, например, можно увидеть в телешоу «Улица Сезам».

Нет, не просто чёрными… а буквально шерстяными.

— Ты больше не ариец, благословенный, — спокойно произнёс старик. Двое мужчин, сопровождающих Зака, наклонили голову мужчины, позволив старику положить руку ему на макушку.

Все остальные тоже склонили головы и начали бормотать молитву.

— Нет… Нет! Пожалуйста! — мужчина в отчаянии огляделся и, к сожалению, встретился взглядом с двумя людьми, которые не молились. — Пожалуйста, чёрт возьми, вытащите меня отсюда. Я даже, мать твою, не раб, меня продал мой уёбок бывший, — его глаза начали наполняться слезами. — Да ладно, чуваки, три месяца назад я был таким же, как вы. Меня... Меня зовут Мэтью Маккоуэлл, я из поселения недалеко от Мариано.

Стиснув зубы, Киллиан сжал мою руку.

— Нет, — прошипел я.

— Что «нет»? — прошептал он в ответ. — Не спасать их? Само собой, нет, ты не спасаешь людей, ведь у тебя нет души.

Я с силой сжал его руку. Киллиан зашипел от боли, а когда я ослабил хватку, то услышал его бормотание:

— Я представляю, как расцарапываю твоё лицо.

Новая череда умоляющих криков вновь привлекла наше внимание. Опять схватив меня за руку, Киллиан прижался ко мне. Затем мы увидели, как к рабу приближается фигура в балахоне, которая несла длинную металлическую трубку и пластиковое ведро, наполненные чем-то тяжёлым.

— Для начала, — громко сказал старик, перекрикивая раба, — позвольте мне рассказать историю Сангвина, — один из мужчин, державших раба, схватил его за голову и, пока тот сопротивлялся и кричал, с силой разжал челюсти. Кровавый ворон запихнул металлическую трубку в рот мужчины, а другой рукой взял синюю ложку из ведра. До меня долетел запах дерьма, грязи и химикатов.

— Давай... — я нахмурился, услышав шёпот Киллиана. — Ну же.

Я уставился на него, но тот не удостоил меня и взглядом.

— ... и недостойные горожане, бросая камни в молодого Сами, выгнали его из нашего города. Всё потому, что Сангвин с рождения был одарён особенными глазами цвета крови и смертельно прекрасными заострёнными зубами.

Какого хрена удумал Киллиан?

— Теперь я расскажу вам о Гнилом, — прохрипел старик. Кровавый ворон влил густую чёрную жижу через трубку в рот мужчины. Он сразу же начал задыхаться и давиться, содрогаясь то ли от страха, то ли в предсмертных конвульсиях.

Остальные Кровавые во́роны зашептали:

— Благослови его. Благослови его.

— Гнилой — это человек, который продавал метамфетамин, забирая в уплату маленьких мальчиков, которых насиловал. Горожане знали об этом, но закрывали на всё глаза. Почему? Всё просто — им нужны были наркотики. Люди отдавали ему детей, зная, какая судьба их ожидает, — старик печально покачал головой, а крики раба превратились в булькающие хрипы. Яркий свет освещал его выпуклый живот и выпирающие на нём переплетения красно-синих и болезненно расширенных вен. 

Благослови его. Благослови его.

— Случилось так, что, когда Сангвина выгнали из города, Гнилой последовал за ним и заточил его в подвале. Он одиннадцать лет насиловал его и издевался над ним, пока Сангвин не набрался сил и не убил Гнилого огнём адским, который выпустил из собственных рук. Затем Сангвин ушёл, но сердце его омрачилось.

Они вытащили металлическую трубку изо рта раба, и мужик, который держал его за челюсть, закрыл ему рот. В свете прожектора блеснула игла с толстой нитью, и, пока раб пребывал в состоянии полнейшего шока, ему начали зашивать рот. Они быстро закончили, видимо, сказывался опыт.

— Тогда… почти сорок лет назад, второго августа сто девяносто второго года Сангвин вернулся в Мелхай. В городе находилось множество недостойных: насильники, убийцы, наркоманы, худшие из рода пустынников. А поскольку рядом находятся Чумные Земли, радиация лишь усугубляла их безумие. Сангвин увидел процветающее в городе зло и начал по ночам приносить в жертву всех одержимых пороком.

Когда раб прекратил сопротивляться, его подняли и уложили в пустую клумбу. Именно тогда до меня дошло, для чего всё это… они насильно кормили рабов удобрениями и зарывали их в землю. Видимо, чтобы удобрить почву. Умно.

— Ну же, вперёд... — прошептал Киллиан.

Старик поднял руки вверх и посмотрел на тёмное небо: ночь была ясной и светила луна.

— Но потом… Сангвина схватили!

Благослови Господа нашего Сангвина. Благослови Господа нашего Сангвина.

— Горожане выставили распятого на досках Сангвина напоказ, словно чудовище. Всеми руководил злой человек, который раньше знал Сангвина. Он повесил Сангвина перед гостиницей «Холи Инн», и его до смерти забили камнями.

Старик и четверо мужиков, что возились с рабом, вытащили ножи.

Благослови его. Благослови его. 

Шёпот становился громче, а голоса сливались в единый хор. 

Благослови его. Благослови его. Благослови его.

Я было подумал, что они зарежут его, но вместо этого Кровавые во́роны встали по углам клумбы, а старик подошёл к изголовью. В руки, ноги и череп мужчины воткнулось по ножу, оставив тонкие, но не смертельные раны.

И тут я услышал карканье. Ну да, на грёбаном вишнёвом дереве сидела херова туча воронов. 

Время обеда? Рабы, значит, не только удобрение для растений, но и корм для воронов.

Они же на особой диете.

— Сангвин умер, и его оставили гнить на распятии. Поговаривают, что к его телу слетелись во́роны с такими же красными глазами, как у него самого, — старик перевёл взгляд на вишнёвое дерево. — Они каркали, звали его по имени и горевали о нём. Даже когда люди бросали в них камни, те не улетали. Всё потому, что во́роны знали то, что неведомо простым людям... — улыбка вернулась на лицо старика, и я догадался, что за этим последует. — Они знали, что Господь наш Сангвин — Бог, а не человек. В первой половине ночи глаза Сангвина распахнулись, и он очнулся. Сангвин воскрес из мёртвых. Он освободил руки от вбитых в ладони гвоздей и ко всеобщему потрясению сошёл с распятия. Стоя перед изумлённой толпой, взирающей на адское пламя в его красных глазах, он потребовал...

Внезапно раздались выстрелы и резкие щелчки, но не из автоматической винтовки, а из пистолета. 

Игнорируя крики раба, Кровавые во́роны повернулись на шум, и я увидел удивлённый взгляд старика. Из второго прохода выбежал мужчина.

— Рабы убегают! — отчаянно прокричал он. — У них ножи, а у одного даже пистолет! Они застрелили брата Бертана, — оглянувшись, он ахнул. Затем раздался громкий треск, и его нижняя челюсть отлетела, а самого мужика отбросило назад.

— Как это произошло?! — потребовал Зак. Его взгляд пробежался по культистам, после чего остановился на нас с Киллианом. Я мысленно выругался, думая, что сейчас всех собак повесят на нас, но вместо этого мужчина подбежал к нам.

— Вы с оружием, своё мы не носим на службы. Прошу, помогите вернуть рабов. Они нужны для фестиваля, у нас и без того их не хватает! — несмотря на темноту, его зрачки были крошечными, а в голосе слышалась паника.

— Без проблем, — согласился Килли с излишним энтузиазмом. И, прежде чем я успел вставить хоть слово, он потащил меня по коридору, на бетонных стенах которого вспыхивали и переливались отблески огня.

Мы вбежали в помещение, где, скорее всего, жили рабы. Здесь стояли обмазанные гудроном лачуги, грязные и смердящие мочой и дерьмом. Кровавые во́роны носились по похожему на лабиринт коридору, и я услышал, как один из них кричал, чтобы принесли как можно больше оружия.

— Иди за мной, — поспешно сказал Киллиан. Он пробежал по коридору, идущему вдоль северной стены, и вывел нас к новой секции с клумбами и деревьям. От земли несло мертвечиной. Возможно, там похоронены рабы.

— Есть! — голос Киллиана звучал взволнованно. Хер знает, чем он, чёрт возьми, занимался, пока я спал, но он отвёл меня к толстому сучковатому дереву, у которого ветви были толщиной с мою руку, и начал карабкаться.

— Нет! — закричал Зак. — Там смертельная радиация! Она убьёт вас!

— Мы ненадолго, — крикнул Киллиан. — Всего лишь вернём вам рабов! — он вскочил на бетонную стену и спрыгнул во тьму.

Взобравшись на стену, я уставился на него.

— Что, мать твою, ты задумал? — прошипел я.

Моё зрение переключилось на ночное, и я увидел его застенчивую ухмылку. 

— Пытаюсь компенсировать отсутствие у тебя нравственности.  Давай, прыгай, тут не высоко.

Я зарычал, но спрыгнул. Здесь не было ничего, кроме пары разрушенных строений вдалеке и большого здания, замеченного мною ранее.

— Что ты натворил? — я схватил его за руку и потащил в сторону ворот, через которые мы зашли в Мелхай. Бетонная стена, белой лентой выступавшая из темноты, та самая, что окружала весь Мелхай. Квадроцикл должен быть где-то неподалёку.

Киллиан, казалось, действительно гордился собой, но меня бесило, что он проворачивает что-то за моей спиной.

Увидев гнев на моём лице, он отвернулся, но ухмыляться не перестал.

— Ну, в общем… Чарльз сходил со мной в магазин и случайно забрал пакет с нашей едой. Это стало отличным предлогом, чтобы последовать за ним и заблудиться… —  его ухмылка превратилась в задорный оскал. Странно, что он не загорелся от моего пристального взгляда. — Я наткнулся на загоны для рабов и просунул пистолет и пару ножей в щель под оградой, а затем нашёл Чарльза.

Я недовольно покачал головой.

— Это было пиздец как рискованно, — прошипел я. — Что, если они поймают рабов и допросят?

— Меня не видели, — ответил Киллиан.

— Да насрать. Они, блядь, могли тебя поймать. Это опасно.

— Так же, как и оставаться в городе, полном культистов, поклоняющихся химере? — самоуверенно спросил Киллиан. — Но, эй, я бессмертен, — он улыбнулся. — А, значит, можно  рискнуть и чуть-чуть повеселиться, верно?

Я уставился на него.

— Однажды я тебя вздрючу.

— После дождичка в четверг? — хихикнул он.

— После дождичка в челюсть, — прорычал я. Мы приближались к краю стены. — Поторопись, нам пора съёбывать домой, — что-то этот пацан слишком уж осмелел. Он провернул всё это за моей спиной.

Затем мой разум вспыхнул, и я услышал шипящий снисходительный голос.

«Ты вёл себя как истеричная размазня, естественно, он тебе ничего не сказал».

«Ёбанный слабак».

— В темпе! — рявкнул я. 

Улыбка исчезла с лица Киллиана, а на глаза начали наворачиваться слёзы. Да и плевать. Я дёрнул его за руку, и, завернув за угол, мы побежали вдоль обшарпанной стены Мелхая. Я мельком увидел площадь между слоями листового металла и сайдинга.

Справа я заметил пыльную дорогу, ведущую к холмам. Предположительно, именно там живёт Человек на холме, спрятавшийся где-то среди скалистых утёсов.

Насрать. Я прибавил скорость, не желая, чтобы Кровавые вороны заметили, как мы убегаем обратно в Серую Пустошь. 

Мы держались близ скал, пока Мелхай не исчез из виду, а потом свернули к домам, окруженным деревьями. В единственном гараже, у которого сохранилась крыша, стоял наш квадроцикл.

— Ты тянешь меня слишком сильно, Ривер, — заныл сзади Киллиан. — Притормози. У меня не такое хорошее зрение.

— Я сообщу, если ты вот-вот споткнёшься, — холодно ответил я.

И долю секунды спустя Киллиан споткнулся. Обернувшись, я попытался схватить его, но тот с визгом упал.

Я наклонился, чтобы помочь ему подняться.

— Пошли, квадр уже рядом.

Внезапно рядом раздался выстрел, от которого мои уши взорвались болью, и в них зазвенело. Выпрямившись, я огляделся и увидел сидящего на дереве полуголого испуганного раба, державшего пистолет. Он спрыгнул вниз, продолжая целиться в меня, хотя руки у него дрожали. 

— Показывай квадр, — в отчаянии пробормотал он. — Покажи, где он… и я отпущу вас.

Рык вырвался из моего горла. Я начал медленно приближаться к нему, гнев закипал во мне, наполняя мозг горячей кровью.

— Неправильный ход, дружище, — прошептал я.

Задыхаясь, мужчина начал спешно отступать.

— Мне нужен квадроцикл. Я просто… хочу домой, — его язык и зубы были чёрными, а живот вздутый, как у раба на службе. — Пожалуйста... — его глаза наполнились слезами, и, мотая головой, он опустил пистолет. — Мне нужно увидеть…

Я рванул на него. Киллиан пронзительно закричал, но его голос звучал будто издалека, а прямо передо мной…

Была моя добыча.

Раб бросился бежать, петляя между деревьями. Кровь приливала к мозгу, а моё сердце стремительно пульсировало в ритме техно-рейва: тыц-тыц-тыц. Отчаянные крики раба превратились в фоновую музыку, под которую танцевало моё гибкое тело.

Быстрыми рывками я сократил расстояние между нами.

— Нет! Не надо, мне чертовски жаль! — закричал раб. Киллиан позади меня тоже кричал.

Затем, совершив серьёзную ошибку, раб оглянулся и встретился со мной взглядом. Адреналин пробежал по моему телу, и с утробным рычанием я продолжил гнаться за ним.

Я прибавил скорость; ботинки так быстро скользили по земле, что казалось, будто они не касаются земли. Зуб даю, я едва ли не стал первой летающей химерой.

Блядь, наконец-то чувствую себя живым. Я сжал в руке нож и заметил впереди ржавую машину на подъездной дорожке. Пока раб пробегал мимо машины, я запрыгнул на капот, затем на крышу и, выхватив нож, с широкой маниакальной ухмылкой прыгнул на мужика, повалив того на землю.

И, вонзив нож ему в спину, начал наносить удар за ударом.

Нож плавно входил в плоть, как в масло. Я не мог остановить этот танец. Нож летал туда-сюда, а пока кровь лилась из его спины и покрывала мои руки, моё дыхание стало прерывистым, голова наполнилась горячим давлением, череп распирало, словно воздушный шарик надували в банке.

Повсюду была кровь. Мужик уже умер, но меня это не остановило. Мне нужно больше крови. Машинально я начал отрезать голову, делая разрез за разрезом. Я перерезал трахею и сухожилия. Затем, оттянув голову, пока затылок не коснулся лопаток, сломал позвоночник.

Мой рот наполнился слюной, и я заворожённо уткнулся в обрубок шеи. Тёплая кровь и ароматная плоть покрыли моё лицо. Я пил кровь из разорванного красно-белого месива, в которое превратилось горло раба.

Это действие напомнило мне кое о чём, и я так глубоко погрузился в себя, что мне не составило труда найти нужные воспоминания.

Это напомнило мне о Тиме... О моём младшем братике, которого я грохнул и чьё блядское сердце съел.

Вот оно что. От крови химер, по вкусу напоминающей корицу, в паху разгорался жар. Это же была обычной, но тем не менее такой горячей, а я так давно не утолял жажду крови.

Я наслаждался ощущением липкой субстанции на лице. Но мой разум возвращался к Тиму, и я решил не бороться с такими живыми воспоминаниями.

Слишком яркие воспоминания, но это было незабываемое время. Тогда я в первый раз попробовал кровь химеры.

И, бля, это была лучшая хрень, что я пробовал.

Я закрыл глаза, разум засветился, как телевизор, и перед моим взглядом предстал образ испуганных карих глаз Тимоти. Нереально обалденный вкус его сердца буквально заставил меня забыться.

Получится ли когда-нибудь снова попробовать химерью кровь? У раба она была совершенно другой, но я представлял, что это кровь Тима. Мысли перенесли меня обратно в Крейг, в ту прохладную ночь, когда рядом со мной стоял Джейд и наблюдал за происходящим, а в воздухе витал насыщенный запах крови. Наклонившись, я попробовал кусочек сердца, и тёплое, кровавое блаженство окутало меня с головой.

Потом... о да, мы спрятали тело, прихватив сердце. Я предложил кусочек Джейду и вытер кровь с его рта. Мне пришло в голову, что если бы у меня не было парня, обязательно нагнул бы его у бетонного барьера и трахнул.

— Ривер? — Киллиан включил фонарик, осветив сцену убийства.

Изумлённый голос парня отрезвил меня, и я оторвался от трупа. Я посмотрел на искромсанную шею раба, превратившуюся в сплошную мозаику из разных оттенков красного, а затем постепенно к телу вернулась чувствительность.

Ахуеть.

У меня встал. Ну, точнее, полувстал, но, блядь, уже что-то.

Я вскочил на ноги и, обернувшись, увидел, что Киллиан озадаченно пялится на меня. Убийство раба, кровь, резня и воспоминания полностью оторвали меня от реальности.

Но плевать, на всё плевать. Разберусь в другой херов раз.

Я направился к Киллиану, мой член буквально горел. Парень сделал шаг назад, на что я лишь усмехнулся, и удивлённо вскрикнул, когда я схватил его и поцеловал.

— Ривер... — увидев, как я стягиваю штаны, он резко вдохнул. — О… убийство и кровь, — еле слышно произнёс он, и я мрачно усмехнулся.

— Снимай штаны и нагнись над квадром, — прохрипел я.

Киллиан бросил на меня поражённый взгляд, в котором читалось опасение, и, если бы жажда крови не снесла мне мозг, я бы остановился. Но воспоминания о Тиме вновь завладели мной, и моему изголодавшемуся по сексу рассудку было не до заботы о Киллиане.

Мы подошли к квадру. Киллиан расстегнул штаны и облокотился на кожаное сиденье, положив фонарик рядом. Я стянул с него чёрные карго и синие трусы. Увидев его идеальную упругую задницу, я облизнулся и наклонился, чтобы куснуть за ягодицу.

Киллиан вскрикнул, и я почувствовал, как его задница напряглась. Я провёл языком по следам от своих зубов и слизал кровь, что стекла с моего лица, а потом лизнул  его анус. Затем я выпрямился и прильнул к его шее.

— Чёрт, Ривер… Мне так этого не хватало, — прохрипел Киллиан, после чего громко вскрикнул, когда я вонзил зубы в его шею и грубо сжал его задницу; жажда крови во мне бушевала и горела, будто моё тело — это ядро Солнца.

Обхватив свой уже твёрдый член, я провёл по нему рукой. Как же мне не хватало этого. Он постоянно был вялым и бесполезным, у меня даже утренний стояк пропал... но теперь всё в норме.

Чтобы усилить ощущения, я снова вспомнил момент убийства Тима: кровь, стекающая по моему горлу, вкус пульсирующего сердца. Мне напрочь снесло крышу — я вспомнил те эмоции, которые испытал к Джейду, а также то, как трахнул до беспамятства Киллиана в библиотеке.

Подхватив ногу Киллиана, я расположил его колено на кожаном сиденье. Ягодицы раздвинулись, и, плюнув на ладонь, я принялся разрабатывать его анус. Киллиан застонал и нетерпеливо поднял задницу, когда  палец прорвался внутрь. Вот же… Походу, парень долго этого ждал. С момента его воскрешения прошло несколько недель, и вот наконец-то он дождался. 

Теперь у меня появилась возможность доказать свою адекватность. Никто меня не сломил! Неро…

«Да ёб твою, не думай о нём, дебил!»

Я стиснул зубы, и, чтобы отвлечься от отравляющих воспоминаний, прижался членом к тугому отверстию Киллиана и обхватил его шею. Наклонившись, я поцеловал его в затылок и начал входить.

Было туго, а из смазки — только слюна, но я продолжил. Киллиан вскрикнул и, сжав ручку квадроцикла, приподнял задницу ещё выше. У меня всё получится, достаточно только войти под правильным углом.

Киллиан резко втянул воздух и болезненно взвизгнул. Я открыл глаза, посмотрел через его плечо и почувствовал, что головка проникла внутрь.

Но тут… что-то во мне сломалось. 

Бля, только не это.

С моими телом и головой что-то не так. 

И у меня не получается это контролировать.

***

— Когда-нибудь пробовал рессин²? — гоготнул Неро. 

² экстракт смолы каннабиса или каннабисная канифоль.

От его разгоряченного и потного тела исходил аромат одеколона, который сочетался с запахами спермы, смазки и чиови³. 

³ выдуманный наркотик.

Так пахло в комнате Неро. Я стоял на коленях и задыхался от частого и прерывистого дыхания. На мой набухший пенис нацепили чёрное кольцо. Никогда не видел его настолько огромным, красным, и опухшим. Он был горячим и чувствительным, но мне, блядь, не позволяли ни прикоснуться к нему, ни кончить.

Неро откусил кончик сигары, и слева от меня повалил дым. Краем глаза я видел ногу Неро, покрытую тонкими чёрными волосками, а также стоящий торчком член.

— Ну давай же, только взгляни на него. Ты можешь и передумать, — его голос был скользким от удовольствия, как шёлковая ленточка, покрытая бензиновой плёнкой. — Ну же, смотри.

Я не шелохнулся. Тогда он схватил меня за волосы и задрал мою голову так, что мне пришлось посмотреть на Кики. Неро не позволил мне отвернуться, крепко удерживая меня за металлический ошейник.

Кики стоял на четвереньках, высоко задрав задницу: между округлыми белыми ягодицами блестел гладкий, без единого волоска анус, готовый к проникновению. Его член уже полностью затвердел, а маленькие гладко выбритые яйца сжались. Натуральный твинк.

— Разве у тебя не текут слюнки при виде этой узкой дырочки? — промурлыкал мне в ухо Неро. Я отдёрнул голову, когда он лизнул меня в щёку. Затем он сделал ещё одну затяжку и начал теребить головку моего члена.

Я безуспешно попытался сдержать стон и не реагировать на его прикосновения. Мой член жаждал разрядки. Я никогда в жизни не испытывал такого отчаянного желания кончить.

Когда Неро убрал руку, я уже собирался сам дотронуться до возбуждённого органа, но звон цепей напомнил мне, что это бесполезно. Беспомощный, я полностью находился во власти этого монстра.

— Однажды я к чёртовой матери прикончу тебя, — выдохнул я. Неро только рассмеялся в ответ. Он наклонился и прошёлся языком по пульсирующей головке. Я чувствовал, что вот-вот взорвусь от дикого кайфа, который дарил тёплый язык, но кольцо на члене всё портило. — К-клянусь...

— Хочешь кончить, щеночек, так кончай, — сказал Неро. Он вставил палец в анус Кики. Тот застонал от удовольствия, однако Неро вытащил палец и сильно шлёпнул его по левой ягодице. — Давай, персик. Вставь его и посмотри, что будет. Всего-то на секундочку.

«Нет… Пошёл нахуй...» 

Я закрыл глаза и зарычал. Рука опять потянулась к члену, но мне лишь оставалось снова взвыть от разочарования. 

Неро потёр основание и ущипнул его, и я начал тереться о его ладонь. Я, мать вашу, ненавидел себя. Мой полыхающий член в любой момент мог взорваться. Мне, блядь, надо спустить!

Спустя мгновение Неро отдёрнул руку и схватил цепь, прикреплённую к моему ошейнику.

— Давай, жеребец. Вот тебе сучка, так оседлай её, — он шлёпнул меня по заднице. Затем он снял с моего члена кольцо, мешавшее мне кончить. — Оседлай его, жеребец, — он снова шлёпнул меня и грубо схватил за задницу. — Садись верхом, парень.

Ох, бля.... Я глянул на стонущего в ожидании Кики, потом на свой колом стоящий хер, с кончика которого стекала смазка. Ужас от того, что я собираюсь сделать, давил на меня, но болезненное жжение и похоть, вызванные рессином, ломали весь мой самоконтроль.

Мне надо кончить. Ебать. Очень надо. Я хочу кончить в него, чтобы наконец избавиться от давления и словить желанный кайф.

Совсем немножко. Быстренько кончу и тут же вытащу.

Прости, Килли.

Нет, нет, не думай о нём.

Он поймёт — блин, прости.

Когда я подполз к Кики, Неро возликовал. Он удерживал меня за ошейник, чтобы я опять не разорвал лицо этому твинку и не убил его. Он ухитрился схватить мой член и приставить его к отверстию Кики. Я грубо протолкнулся внутрь, отчего кикаро пронзительно взвизгнул.

Сразу же, не останавливаясь, я начал жёстко трахать его под одобрительные ехидные смешки Неро. С цепью в руке и сигарой во рту он наблюдал, как я трахаю Кики, всё больше усиливая напор.

— Вытащи! — крикнул Кики. Всхлипывая, он попытался отползти от меня, но Неро остановил парня, схватив того за ошейник. Крики твинка подначивали меня — я начал стонать, ритмично вбиваясь в него.

— Господин! — всхлипнул Кики. Он рухнул, раскинув ноги, а я навалился сверху, продолжая вдалбливаться в него. Я видел свежие швы в районе его уха. Пацан орал и вопил, Неро кричал и подбадривал. 

Ох, блин, я кончал.

***

— Я, блядь, убью тебя! — внезапно заорал я. 

Я не осознавал, где я, но, очевидно, тьма снова начала накрывать меня. Я чувствовал, что шевелю ногами, но они за что-то зацепились, задницей я упал на холодную серую землю и начал пятиться в попытке убежать.

— Я, нахуй, клянусь, Неро. Я, бля, убью тебя! — мой голос сорвался. 

Я судорожно втянул воздух, но лёгкие и грудную клетку будто сдавило, поэтому облегчение так и не наступало. Похоже на попытку надуть дешманский воздушный шарик: ты в него дуешь, дуешь, а толку ноль. Мне не хватало воздуха, я задыхался.

Подняв глаза, я увидел бегущего ко мне Неро, застегивающего штаны. В ужасе я закричал и начал отползать от него. Обернувшись, я попытался встать, но ноги снова за что-то зацепились. Видимо, меня связали. В конце концов я плюхнулся лицом на землю.

— Ривер! — крикнул кто-то. 

Голос знакомый, но его перебивал телевизор в моей голове. Хоть мои глаза и были открыты, и я даже видел залитую кровью землю, однако мне продолжал мерещиться затылок Кики.

Кикаро вопил и плакал, пока я не кончил. Но только когда он перевернулся на спину, стало видно, что он улыбается. Неро приказал ему вести себя так, будто я причиняю ему боль, зная, что моя химерья сущность будет этому только рада. Лицемерный грёбаный кикаро. Однажды я трахну его так, что он закричит по-настоящему.

Кто-то схватил меня за плечо, и я перевернулся на спину. Зарычав, как бешеная собака, я попытался вырваться, но внезапно моё лицо обхватили руками.

— Это Киллиан, Ривер. Киллиан. Ты здесь, со мной. Ривер, малыш, посмотри на меня, — на периферии моего зрения мелькали какие-то серые пятна, но в центре начало обретать форму чьё-то лицо. Большие голубые глаза, брови чуть темнее, чем ещё не отросшие светлые волосы, розовые губы, высокие скулы и нежнейшая белоснежная кожа.

— Киллиан? — прохрипел я. 

Громкость телевизора, работающего против моей воли, уменьшилась, и изображение прояснилось. Теперь я мог разглядеть его лицо, и до меня начал доходить смысл его слов.

Но мне всё ещё было тяжело дышать. Лёгкие отвергали воздух, выталкивая его наружу. Паника нарастала, и меня охватила дрожь.

Будто кто-то тряс меня за плечи.

— Я здесь, ты в безопасности, — спокойно произнёс Киллиан. Мой мир сейчас вращался, как ярмарочная карусель, но его голос звучал удивительно ровно и спокойно. Он... он говорил как мужчина, а не как мой маленький мальчик. — Ривер, слушай меня, хорошо? — он снова заставил меня посмотреть на него. Пока мозг мучал меня тревогой из-за нехватки кислорода, я в отчаянии не мог отвести от него взгляд.

«Нет, не показывай Киллиану свою слабость. Ты сильный».

Я сильный... не он… Мать твою, не он.

Вся моя сила моментально испарилась. Уже несколько месяцев я ходил по острию ножа, пытаясь балансировать. А сейчас Киллиан оказывал мне поддержку и помогал встать на твёрдую почву.

— У тебя паническая атака, Ривер, — спокойно сказал Киллиан, нежно поглаживая меня по щекам. — Ты чувствуешь беспокойство и беспомощность, будто не можешь дышать, но это не так. Закрой глаза и сосредоточься на моём голосе, — я видел, как он расстёгивает сумку,  и зажмурился.

— Всё будет хорошо, дыши глубже, — я вздрогнул, почувствовав иглу в своей руке. Он вводит мне героин. — Один вдох за другим. Знаю, что тяжело, но продолжай.

К моему удивлению, я почувствовал, как в кожу вонзилась ещё одна игла. Героин начал действовать, окутывая теплом, однако Киллиан продолжил.

— Постарайся успокоиться, скоро всё пройдёт, — тьма начала окутывать меня своим чёрным, толстым, тяжёлым, как свинец, одеялом. Красный цвет начал угасать.

— Ш-ш-ш, вот так, малыш, закрой глаза.

Голос Киллиана стал затихать.

Я почувствовал, как Киллиан подхватил меня. Открыв глаза, я заметил, что пространство начинает тускнеть, а голос становился всё тише и тише.

И тут до меня дошло… он вызвал передозировку.

Он убивал меня.

— Ну вот и всё, — Киллиан откинул мои волосы, и последнее, что я увидел перед тем, как погрузиться во тьму, — его улыбку. — Приятных снов, corvus⁴. Я люблю тебя. 

⁴ Лат. — ворон.

Почувствовав поцелуй в уголке губ, я умер.

***

Вырвавшись из объятий белого пламени и сделав первый осознанный вдох, я почувствовал тепло и удобство. Я открыл глаза и увидел, что зелёные шторы в нашей спальне задёрнуты, а одеяло натянуто до самого моего подбородка.

Меня укрыли ворсистым красным одеялом. Я медленно сел и, прищурив глаза, прогоняя остатки сна, понял, что на мне надеты чёрные тканевые штаны, зелёная футболка и носки. Похоже, он старательно позаботился обо мне.

Протерев глаза, я глубоко вздохнул. После наркотического сна моим лёгким стало лучше.

Я потянулся, и кости защёлкали стройным оркестром.

— Привет, малыш.

Я увидел Киллиана, лежавшего рядом со мной. На нём были такие же чёрные брюки и серая рубашка в красную полоску, а перед ним лежала книга.

Он улыбался, а я продолжал неловко пялиться. Смущение наградило меня ледяной пощёчиной, стоило мне только вспомнить те события.

Сердце ухнуло, и я попытался встать. Киллиан положил руку мне на плечо, но когда я хотел сбросить её, то обнаружил, что меня крепко удерживают, не позволяя встать.

— Останься, — сказал он. И хоть его голос звучал непринуждённо, в нём слышалась резкость. Я заметил в его руке стакан с чем-то красным. Пахло вишнёвым «Кул-Эйд». — Выпей и отдохни.

Я отмахнулся от предложенного напитка. Химерья сущность противилась такой заботе, которая заставляла меня чувствовать себя слабаком. А после произошедшего я тем более не мог этого позволить. Ему нельзя видеть меня таким. Я и так показал себя не с лучшей стороны и перечеркнул годы, проведённые в роли альфа-самца, доминирующего зверя с неограниченной силой. Мне было невыносимо думать о том, что он видел меня в неуравновешенном состоянии. Только не Киллиан. Это я должен успокаивать и поддерживать его. Я — его опора, но никак не наоборот. У нас не такие отношения.

Так ведь?

Да нет, конечно, но… Мне никогда не было настолько плохо. Поэтому сложно сказать.

— Пей, — повторил Киллиан. — Я подготовлю героин.

— Не надо, — в моём голосе проскальзывал холод. — Перестань трястись надо мной. Я, блядь, не ребёнок.

Ожидалось, что Киллиан обидится и, возможно, заплачет, но тот не дрогнул. Он сам на себя не похож. Парень был собран, взгляд спокоен, движения уверенные. Он... он кого-то мне напоминает…

— Я не обращаюсь с тобой как с ребёнком, — нежно ответил Киллиан. — Я забочусь о тебе, как партнёр. Просто расслабься и выпей. Я читал заметки Периша о воскрешении, и первое, что нужно организму — жидкость. Пей.

С неохотой я взял стакан и залпом выпил сладкий «Кул-Эйд». Вернув стакан, я увидел, как он отщипнул кусочек от героинового брикета, и покачал головой. 

— Нет. Не хочу. Не надо превращать меня в сонного идиота, это твой способ справляться со всяким дерьмом. А я — не ты, — я встал и вышел из спальни, Киллиан последовал за мной в гостиную.

На кофейном столике были разложены жёлтые дорожки порошка, половина которых исчезла. Слышался рокот работающего генератора. Видимо, тот, что мы купили в Мелхае.

Я сел перед столиком, раздражаясь от того, как хорошо он здесь всё устроил. Электричество, пропылесошенный пол — он столько всего сделал, пока я отходил от передоза.

От досады мне захотелось швырнуть столик через всю комнату. Хотелось взять квадроцикл, рвануть в Мелхай и перебить весь город, просто чтобы показать Киллиану, что я всё тот же кровожадный зверь. Мне надо доказать ему и всему миру, что я — Жнец, а не какая-то развалина.

Не жертва Неро. Не спаситель, которого из меня пытались сделать  Илиш, Лайкос и Грейсон. Не слюнтяй, у которого случилась паническая атака на глазах у его парня.

— Наркотики помогут тебе расслабиться, — произнёс Киллиан, сжав моё плечо.

Он был таким спокойным, что мне стало неловко.

Вручив мне трубочку, Киллиан отправился на кухню.

Я наклонился и снюхал оставшиеся четыре дорожки. Затем, не в силах сдержаться, отбросил трубочку и, будто по щелчку переключателя, схватил пепельницу, стоявшую посреди кофейного столика, и швырнул её. Пролетев через комнату, та ударилась об одну из висевших на стене картин и с грохотом упала за буфет. Движимый переполнявшим меня адреналином, я поднял лампу, стоявшую справа, отправив в полёт и её. Финальным аккордом стал гневный крик, сорвавшийся с моих губ.

Мне надо убраться отсюда. Я схватил свою M16, собираясь уйти, но увидел Киллиана.

У него было абсолютно спокойное лицо. Ни слёз, ни страха. Обычно подобные приколы доводили его до слёз, но… он стоял так, как будто всё в порядке.

— Сядь, любимый, я принесу тебе поесть, — спокойно произнёс он.

К своему ужасу, мне захотелось что-то с ним сделать. Появилось желание ударить его. Хотелось напугать, заставить кричать и рыдать. Всё потому, что разум хотел хоть каким-нибудь образом добиться порядка. А порядок — это плачущий Киллиан, которого надо спасать. Эмоционально мёртвый и сильный я  должен вытаскивать его из передряг и утешать.

Теперь же всё пошло наперекосяк, у меня поехала крыша. Я терял контроль, а он спокойно стоял. Какого хера происходит? Как мы, блядь, дошли до этого?

— Почему ты так себя ведёшь? СТАНЬ НОРМАЛЬНЫМ! — неожиданно закричал я. Тот очевидный факт, что я лишь подтвердил свою неуравновешенность, ускользнул от меня. Я подошел к нему и сдавил его плечи. — Прекрати вести себя настолько по-другому! — Мой мозг проигнорировал испуганный взгляд Киллиана, и я грубо толкнул его к стене, отчего он  больно ударился.

— Прекрати! Веди себя, как обычно, когда всё в порядке! ВСЁ НОРМАЛЬНО, НЕТ ПРИЧИН ТАК СЕБЯ ВЕСТИ!  — я снова схватил его и во второй раз швырнул о стену. В этот раз я услышал, как его череп ударился о гипсокартон.

Закричав, Киллиан попытался оттолкнуть меня. Я снова его ударил; мои зубы сжались и стали видны сквозь приоткрытый рот, а лицо горело от бушующих во мне эмоций. Обезумевший разум твердил, что всё хорошо, всё в порядке. Напуганный Киллиан — нормальный Киллиан. Всё хорошо. Всё как всегда.

— Ривер… Ривер, всё хорошо. Отпусти меня. Это я, Киллиан! — он внезапно заплакал. Видимо, подумал, что у меня снова галлюцинации. Но это не так. Не было у меня их.

Киллиан схватился за затылок, и я заметил, как по его щеке скатилась слеза.

— ДА! — закричал я. Казалось, что у меня на лице проступили горячие пятна, бровь задёргалась. — Бойся. Бойся.

— Мне страшно, — захныкал Киллиан, из его носа текла струйка крови, которая стала розовой, смешавшись со слезами. — Я боюсь, Ривер.

Я толкнул его, и он с криком упал на пол. Дойдя до другой части гостиной, я вернулся обратно.

— А я нет, — резко сказал я ему. — Я клон человека, который положил конец миру. Я не блядский трус. И не слабак. Меня не волнует, что, мать вашу, он со мной сделал. Это не я, и происходит всё это не со мной. Потому со мной такое не случается. Понятно? Так что ВЕДИ СЕБЯ НОРМАЛЬНО!  — последнюю часть я прокричал так громко, что глаза чуть ли не вылезли из орбит.

Киллиан уставился на меня. Он прижал руку ко рту, продолжая плакать. Одобрительно кивнув, я уселся на диван.

— Сейчас мы будем играть в «Марио», — я включил телевизор, а затем приставку, которую он, должно быть, купил в Мелхае. Он уже всё настроил, отлично. — Примем наркотики и потрахаемся, — не дождавшись реакции от Киллиана, я резко обернулся. — МЫ ИГРАЕМ В МАРИО!  — проорал я.

Киллиан быстро подбежал. Трясущимися руками он взял фиолетовый контроллер, и я снова кивнул. Я продолжал кивать и пялиться в телик, пока загружалась игра.

Звук телевизора был настолько тихим, что я мог слышать взволнованное дыхание Киллиана и учащённое сердцебиение. Я тупо пялился в экран с контроллером в руках. Время продолжало незаметно идти, оставляя меня наедине с моими хаотичными эмоциями, которые я никак не мог привести в порядок, потому что привык ощущать стабильность.

Киллиан пытался привести их в порядок, взвалив тяжкое бремя на свои и без того загруженные собственными проблемами плечи.

Я медленно закрыл глаза. Наши сердцебиения стали звучать отчётливей. Однако моё было быстрей.

Я сделал хриплый прерывистый вдох.

— Как ты пережил изнасилование? — тихо спросил я.

Медленно открыв глаза, я уставился на контроллер GameCube. Мне запомнилась каждая кнопка, цвет, джойстик, изгибы и формы. Пришлось отключить слух, потому что стук сердца отдавался в ушах, но тишина в комнате всё портила.

Тук. Тук. Тук. Я услышал, как булькнула кровь, когда сжалось моё сердце, как будто из бутылки выплеснулась вся оставшаяся жидкость.

— Мне помог кое-кто сильный, — сказал он после длительного молчания. — Тот, кто был добрым и заботливым, терпеливым и внимательным. Тот, кто не осуждал меня за моё состояние.

Кивнув, я продолжил пялиться на контроллер, а затем перевёл взгляд на руки.

— Кесслер отдал меня Неро, когда я отказался сообщить местонахождение Периша. Пытать нас с Чалли оказалось бесполезно, — начал я. — Неро приковал меня цепью к кровати в своей спальне в Кардинал-холле. В первый день он трахал меня и при этом постоянно ржал. Кончив, он вгрызся в мою шею и убил. Он убивал меня много раз, — слова слетали вроде бы с моих губ, но я не узнавал говорящего. — Он делал со мной такие вещи, о которых я не думаю, что смогу... смогу когда-нибудь рассказать. Он удерживал меня там неделями и трахал по меньшей мере пять раз в день. Даже когда я умирал. Если он уставал… то заставлял меня делать всякое с его кикаро, — я нахмурился, джойстик выскользнул из рук и с громким стуком упал на пол. — Он... — я посмотрел на Киллиана и увидел выражение такого невообразимого ужаса, что слова так и застыли на языке. Он изумлённо таращился на меня, слегка приоткрыв рот. Впервые вижу его настолько шокированным. — Он накачал меня рессином и заставил трахать кикаро. Прости меня. Прости.

Киллиан ничего не говорил. Я отвернулся и снова перевёл взгляд на руки.

— Я никогда не чувствовал такого отчаяния, такой… беспомощности. Я никогда не был так подавлен и сломлен. Мне казалось, что меня нельзя сломить. В итоге я отгрыз руку... чтобы освободиться от наручников. Он нашёл меня, нагнул и трахнул, но… но пришли Рено, Калигула и Нико. Илиш управлял самолётом. Освободившись, я впал в дикую ярость, но Илиш помог справиться с этим, — плотно сжав губы, я почувствовал вспышку боли. Мне не хватало Илиша. — Илиш и я… мы сильно сблизились. Он делился со мной всякой хернёй, и я перестал впадать в ярость. К тому же беспокойство о тебе помогло отвлечься, но...  — я оглядел наш дом. — Думаю, что теперь, когда наша жизнь устаканилась… это дерьмо возвращается. Мне казалось, что всё хорошо, но… это ошибка. Со мной что-то происходит.

Я позволил Киллиану взять меня за руку.

— Никто не сможет пережить подобное без последствий, Ривер, — сказал мне Киллиан. — Никто.

— Знаю, — прошептал я. Глядя на его руку, я почувствовал беспокойство. Я попытался затолкать его подальше, но мне стало не по себе. Я многим с ним поделился и зашёл так далеко. Не думаю…  что хочу продолжать этот разговор. Сказанного достаточно.

Я встал.

— Малыш... — прошептал Киллиан.

— Пойду патрулировать, — выпалил я. — Не... не упоминай об этом. Ты знаешь, что происходит, но хватит, ладно? Никогда больше не поднимай эту тему, — я схватил куртку и М16 и, прежде чем он успел что-либо ответить, открыл входную дверь и вышел в ночь.