Глава 22

Финн

Маркусу нужно передать кое-какие документы команде, а мне поговорить с Бруксом, поэтому мы рискнули поехать в отделение. Думаю, что моё пятиминутное нахождение в ПВП не слишком сильно расстроит моего приятеля — монстра.

Я сразу направился в кабинет Брукса, а Маркус — по своим делам. 

— Эй, у тебя случайно нет никакой работёнки на дом? — с порога перехожу к делу.

— Разве ты не отпуске? — Брукс, похоже, удивлён.

— Да, но мне надоело сидеть без дела. Если ты не дашь мне какое-нибудь задание, я пойду… пойду и найду себе занятие сам; уверен, что оно будет связано с кем-то клыкастым.

— Финниган Хейз… ты что, меня шантажируешь? — откинувшись на спинку стула, спрашивает Брукс.

— А это сработает?

— Нет.

— Чёрт возьми. Давай, Брукс. Пожалуйста. Миленький, пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, — клянчу я.

— Хорошо, я отправлю тебе кое-что по электронной почте, но ты обещаешь работать над этим дома и никуда не выходить, слышишь меня?

— Спасибо! — я рывком открываю дверь и, пока он не передумал, выскакиваю из кабинета, но тут же врезаюсь в Миллера, который, видимо, собирался постучать, прежде чем войти. 

— Ой! Извини!

— Всё в порядке, — говорит он, я проскальзываю мимо него и спешу к столу Маркуса. 

Странное выражение его лица наталкивает меня на мысль, не попался ли я. Дело в том, что я не сказал Маркусу, что собираюсь просить Брукса дать мне работу. Но он, не говоря ни слова, просто усаживает меня в своё кресло и подвозит к компьютеру.

— Ты присутствовал в тот момент, когда мы узнали, что камера на телефоне Переса была включена перед нападением, но потом запись оборвалась? — спрашивает Маркус.

— Нет… Должно быть, я это пропустил. Почему я об этом не знал?

— Видимо, ты был у врача в тот момент. Этот фрагмент записи не дал нам никакой информации, поэтому мы не стали на нём зацикливаться. Сначала мы действительно не смогли найти там чего-то, стоящего внимания, но потом… иди сюда, — он вставляет мне в уши наушники, усаживает перед своим компьютером и нажимает кнопку воспроизведения. Сначала я слышу шелест листьев под ногами Переса, когда тот идёт по лесу, затем — шаги позади него, и камера отключается.

— Ты слышал это? — спрашивает Маркус.

— Кто-то идёт за ним?

— Нет, нет, нет, не только это. Слушай внимательнее. Есть ещё другие шаги, которые мы раньше не замечали, но я смог их расслышать.

Он проигрывает запись снова, и я слышу не больше, чем в первый раз.

— Маркус, ты же знаешь, что твои уши летучей мыши улавливают больше, чем мои.

— Закрой глаза.

Я закрываю их, а затем резко открываю от взорвавшегося шума в моих ушах — он выкрутил громкость на полную. 

— О, боже мой. Пользы от того, что я оглохну, точно не будет! Я верю, что ты что-то слышал!

Он внимательно изучает меня. 

— Хммм... такие слабые и немощные уши.

— Я покажу тебе, что такое слабость и немощь, — тычу его пальцем в бок. И понимаю, что совершил огромную ошибку, потому что чуть не ломаю себе палец.

— Почему ты такой чертовски твёрдый?

— Почему ты такой мягкий? Вы, люди, такие слабые, будто хотите быть съеденными!

Хватаю его за голову и тяну вниз. 

— Это я съем тебя, — дурачусь я, — Мне просто нужно чуть больше времени.

Он фыркает, и в этот момент мой взгляд останавливается на Миллере, выходящем из кабинета Брукса, и до меня вдруг доходит смысл слов Маркуса о посторонних двух парах шагов на записи.

— Монстр знает, что я делаю и где нахожусь. Но откуда? Он преследует меня повсюду или с ним работают другие вампиры, например, как тот, который убил Переса?

— Он однозначно действует не один. Вспомни вампиров, напавших на автобус. Они выполняли его задание. 

— Есть идея. Оставайся здесь, — я вытаскиваю свой телефон и бросаю его на колени Маркусу, а затем иду за Миллером. Подождав, пока он пройдёт по коридору, направляюсь в ту же сторону. Оказавшись на втором этаже, он останавливается, будто кого-то ждёт, я подхожу ближе и как бы невзначай говорю.

— Чёрт.

Миллер удивлённо смотрит на меня. 

— Что-то не так?

— Я забыл свой телефон, — отмахиваюсь я, — О, можешь мне одолжить свой? Я только отправлю сообщение своему отцу. Он контролирует меня с тех пор, как произошёл тот случай. Никуда меня не отпускает, а я вроде как забыл сообщить ему, куда уехал.

— Да, конечно, — Миллер отдаёт мне телефон, как раз в этот же момент к нему подходит женщина, которую он, видимо, ждал. Сначала я пишу смс, предупреждая Орина, что собираюсь отправить ему ложное сообщение, а он должен на него ответить «по-настоящему». Затем удаляю это сообщение из отправленных и пишу Орину, что забыл свой телефон. Он отвечает мне: «Ты не должен никуда ходить без своего телефона. Немедленно возвращайся домой".

Пока Миллер занят беседой, я захожу в журнал его звонков и прокручиваю историю до момента убийства Переса. Делаю скриншот входящих/исходящих звонков и отправляю Маркусу, затем удаляю это сообщение и сам скрин из памяти телефона и отвечаю Орину.

— Спасибо, — отдаю телефон Миллеру и перекидываюсь парой фраз с подошедшей женщиной — Фостер. Затем спускаюсь вниз и вижу Маркуса, записывающего что-то в свой блокнот.

— Это с телефона Миллера? — шепчет он.

Я киваю. 

— У меня не было времени взглянуть, что там. Не хотел, чтобы он заподозрил неладное. Что-то не так?

— Итак, звонок Переса на телефон Миллера, который, по словам последнего, внезапно оборвался во время разговора, был в девять пятьдесят две и помечен как пропущенный вызов. То есть, Миллер не принимал никаких звонков от него. Он соврал в отчёте по делу об убийстве напарника. Зачем? 

— А что если Миллер незаметно взял телефон Переса перед нападением и позвонил самому себе, но принять звонок у него не было возможности, иначе он раскрыл бы себя, — рассуждаю я.

— Ты думаешь, у него был телефон Переса, и он позвонил сам себе? — уточняет Маркус, — Какой в этом смысл?

— Возможно, чтобы отвести от себя подозрения, Миллер хотел создать видимость, что Перес пытался связаться с ним, поэтому ему пришлось выкрасть телефон напарника и сделать вызов на свой телефон. В отчёте он наврал, что принял тот звонок, но никто бы не догадался проверить журнал звонков Миллера, ведь проверяли только телефон погибшего Переса. Спрашивается, зачем ему так заморачиваться? Что-то тут нечисто. 

Он кивает. 

— Как вариант. Я вот думаю, как это чудовище может знать о тебе всё? У него есть сообщники в нашем окружении? Подозрительно, что Миллер, никогда раньше не работавший с нами, слишком навязчиво изъявил желание вести дело убитых девушек.

— Он не… нет, Миллер слишком высокий, он не может быть им. У монстра другое телосложение.

Маркус качает головой. 

— Я не об этом. Миллер просто может работать на него.

— Нам нужно найти доказательства.

— Сообщим об этом Бруксу, надо получить разрешение на его арест.

— Нет, — я хватаю Маркуса за запястье.

Маркус смотрит на меня как на сумасшедшего. 

— Нет? О... ты хочешь, чтобы я убил Миллера или пытал его? Запросто. Я очень хорош в пытках.

— Нет, нельзя, чтобы Миллер догадался, что мы вышли на него. Он мог бы привести нас к вампиру, если они заодно.

— Хочешь проследить за ним? — тихо спрашивает Маркус. Работая среди вампиров, нужно быть предельно осторожным, ведь они всё слышат; иногда эта способность помогает, но порой бесит, потому что ты как на ладони. 

— Да. Как думаешь, Миллер слушается монстра, потому что тот обратил его? 

— Мы ещё не знаем наверняка, работает ли он на него. На данный момент это всего лишь предположения, так что давай не будем торопиться с выводами.

Я пристально смотрю на Маркуса, сейчас я готов ухватиться за любую возможность, чтобы получить хоть какую-то зацепку. Потому что устал бояться преследующего меня вампира и должен помешать ему разрушить мою жизнь.

— О чём вы, ребята, шепчетесь? — к нам подъезжает на своём кресле Карсин.

— Карсин, иди сюда, — шепчу я.

Маркус поднимает глаза, и, проследив за его взглядом, я вижу идущего к нам Миллера. Чёрт, его здесь не хватало.

— Пошли, — я хватаю Карсина с Маркусом за руки и увожу.

— Вау, мы не выглядим подозрительно? — усмехается Маркус, пока я веду их в сторону лестницы.

— Дело в том, что теперь мы выглядим настолько подозрительно, что уже нет смысла пытаться быть незаметными, — объясняю я. Как раз в тот момент, когда мы проходим мимо офиса Брукса, тот открывает дверь и смотрит на нас.

— Я даже не буду ничего спрашивать.

— Боже, у меня не хватает рук. Маркус, возьми Брукса за руку.

— Почему мы не можем просто идти? Зачем держаться за руки? — недоумевает Маркус.

— Брукс, встретимся в душевой наверху через две минуты. В самой дальней и маленькой, той, что похожа на шкаф, — говорю я и увожу парней прочь.

— Ты можешь отпустить мою руку? — ворчит Карсин.

— Тссс… человеческое прикосновение не причинит тебе вреда и не сделает тебя неизлечимо больным. Это доказанный факт, — заверяю я его.

— Да, но, меня от этого тошнит, а вампиры не могут блевать, так что, пожалуйста, прекрати эту пытку, — говорит Карсин, пытаясь выдернуть руку, но так как это мой протез, я уверен, что он не сделает резких движений и, следовательно, не вырвется.  Вот так я веду их обоих вверх по лестнице.

— Тебе так тошно от физических прикосновений? Так вот почему у тебя до сих пор нет парня? — подшучиваю над Карсиным, который почему-то не находит это смешным.

Затем он внезапно останавливается и начинает орать на нас с Маркусом. 

— Кто, чёрт возьми, сказал Клоду, что я пойду с ним на свидание, если он присмотрит за Финном? Причём здесь вообще я? Я хотел спросить об этом раньше, но потом, ребята, я решил, что хочу видеть лица обоих, когда я ударю того из вас, кто это затеял!

— Ты что, смог бы меня ударить? — я делаю максимально уязвлённый вид.

Он прикусывает губу. 

— Возможно... Ты это сделал?

— Это сделал я, — Маркус высвобождает свою руку из моей и с вызовом смотрит ему в глаза. — А теперь скажи мне, Карсин, что ты со мной сделаешь?

Карсин пристально смотрит на него. 

— Ну и зачем ты это сделал?

— Потому что он был непреклонен, это было его единственное условие, и я подумал, что ничего страшного в этом нет. Это просто свидание.

— Клод чуть не умер, защищая меня, — добавляю я, выглядывая из-за Маркуса.

Глаза Карсина становятся огромными. 

— И ты туда же?

Маркус отмахивается от него. 

— Да ладно тебе, это не обязательно должно быть свидание, пусть он просто угостит тебя выпивкой в «Руж».  

На лице Карсина появляется сомнение. 

— «Руж»? Разве это не то место, где выпивка стоит сотню долларов за бокал?

— Так и есть. Ты сможешь выпить столько, сколько захочешь, — ухмыляется Маркус.

— Финн, ну ты-то должен быть на моей стороне, — взывает к моей совести Карсин.

— Понимаешь, тут такое дело… Клод спас меня и мою сестру, так что теперь я должен ему всё, что он захочет. Если он хочет с тобой свидание, я правда ничего не могу с этим поделать. Вы, ребята, будете так мило смотреться вместе.

Карсин, похоже, в ярости. 

— Да, zaraza, я буду выглядеть очень мило, весь в его крови, после того как он выдаст мне какую-нибудь отвратительную чушь о моём лице или акценте.

— Очаровательно, — говорю я.

Маркус смеётся, потому что упоминание Клода, крови и пыток в одном предложении кажется ему невероятно забавным. До меня доходит, что при взгляде на него в голове кружится лишь одна мысль: почему Маркус такой красивый?

— Так вот оно что! Ты убиваешь моего брата, Финн очарован и рвётся к тебе в объятия — таков твой план? — ехидничает Маркус.

— Я не хочу Финна! — Карсин идёт в сторону душевой.

— Я думаю, он хочет тебя, — улыбается мне Маркус.

— Я не хочу его! Давайте покончим с этим! — огрызается Карсин.

— О, боже, я так польщён! — я театрально хватаюсь за грудь.

— Не стоит благодарности! — кричит нам в ответ Карсин.

Мы направляемся в душевую комнату, так как нам нужно уединиться для разговора, чтобы ни один чёртов вампир в отделении не услышал, о чём мы говорим. Но проблема в том, что самая отдалённая душевая рассчитана только на одного человека.

— Почему мы должны разговаривать в этом шкафу? — спрашивает Карсин. Видимо, ему не нравится, что нам приходится прижиматься друг к другу.

 — Нас не должны услышать, — отвечаю ему, и в этот же момент дверь открывается внутрь, врезаясь в Маркуса.

— Что, чёрт возьми, вы трое делаете? — спрашивает Брукс, глядя на нас как на сумасшедших.

— Ласкаем друг друга. Присоединяйся, — говорю я, затаскивая его внутрь.

Брукс почему-то не выглядит заинтересованным.

— Я не хочу, чтобы меня ласкали.

— Заходи, Брукс. Давай, — затаскиваю его в комнату и запираю дверь, — Маркус, активируй свои чувства летучей мыши и скажи мне, если кто-то подойдёт к двери слишком близко.

— Брукс, ты можешь меня уволить? — спрашивает Карсин. — Я ни на что из этого не подписывался.

— Тише, не мешай Маркусу слушать окружающую обстановку, — шикаю на него я.

Маркус издаёт смешок и говорит, глядя на меня: 

— Я слышу только твоё дыхание, детка.

Брукс переводит взгляд с одного на другого. 

— В чём дело? Зачем мы трёмся тут друг о друга?

— Думаю, Миллер работает на монстра, — выпаливаю я.

Маркус достаёт бумагу со своими заметками. 

— Мы можем ошибаться, но журнал телефонных вызовов Миллера указывает на некоторые несоответствия в его отчёте.

— Миллер? — опешил Брукс, — Парни, вы забыли, чей напарник был убит?

Мы делимся своими догадками с коллегами.

— Интересно, пришлите мне всю эту информацию на почту, — просит Карсин.

— Нам нужно допросить Миллера, — начинает было Брукс, но я его останавливаю. 

— Нет! Я хочу понаблюдать за ним. Возможно, он встречается с монстром. Есть вероятность, что Миллер может привести нас к нему.

— Итак, если придерживаться теории, что Миллер работает на него, мы можем предположить, что вампир обратил его, верно? — спрашивает Карсин. — Вероятно, он также обратил парня, который убил Переса, — Адлер, так?

— А как насчёт вампиров, которые напали на Финна в автобусе? — спрашивает Брукс. — У всех этих индивидов одна общая цель — Финн.

Маркус присоединяется:

— Я тоже об этом подумал. Но не хочется делать поспешных выводов. Вампир дал понять, что он не желает, чтобы Финн имел какое-либо отношение к ПВП. И нападение на автобус тому подтверждение. 

Я киваю, взволнованный тем, что, похоже, мы наконец-то к чему-то пришли. 

— Высока вероятность, что он их всех обратил. У него ведь были сотни лет, чтобы создать свою собственную мини-армию, и это означает, что все они знают его в лицо. У нас могло бы что-нибудь получиться.

— Тогда мы должны действовать в рамках закона, арестовать его и допросить, — отвечает Брукс.

— Кто позвал сюда Брукса? — недоумеваю я, поворачиваясь так, чтобы только Карсин, Маркус и я были прижаты друг к другу, а Брукс остался в углу. — Никаких арестов, я же сказал, что хочу проследить за ним. Итак, Карсин, не мог бы ты присмотреть за Миллером в отделении и сообщать нам, когда он уходит?

— Конечно. За определённую цену, — он одаривает меня злобной ухмылкой, оголяя клыки. — Ты должен пойти на свидание с Клодом.

Я смотрю на этого предателя. 

— Ты же знаешь, что ты мой самый близкий друг, верно? Так кто, если не я, должен сказать тебе жестокую правду: сейчас не время для юмора, твоя шутка просто отвратительна.

— То есть, отправить меня к нему на свидание — это нормально? — прищуривает глаза Карсин.

— Ага!

— Прекрасно, — ворчит он.

— Пожалуйста, все вы, будьте осторожны. Не привлекайте к себе излишнего внимания и не рискуйте. Я не хочу, чтобы вы пострадали, — обращаюсь ко всем.

Брукс громко вздыхает.

— Хорошо, я тоже буду присматривать за Миллером. Раз вы решили преследовать его, ребята, будьте осторожны, чтобы он вас не заметил. Если он узнает о слежке, дело может принять дурной оборот, — раздаёт наставления Брукс.

— Но в этом-то и проблема, не так ли? — спрашиваю я. — Если мы будем слишком осторожны, чтобы не раскрыть себя, мы никогда не поймаем этого мудака. Совсем не хочется подвергать вас опасности. Меня он точно не убьёт, поэтому я вообще не хочу втягивать вас в это. Что если я сам постараюсь со всем разобраться? Я хочу сказать, мне было бы легче, если вы остались бы в стороне, ребята. Маркус, ты тоже…

— Это что, шутка такая? — Маркус скрещивает руки на груди, прищурив при этом глаза. 

— Нет. Это же очевидно — если бы он хотел убить меня, давно уже убил бы. Он одержим мной. Я в большей безопасности один. И вы это знаете. Я не хочу допускать, чтобы кто-то из вас пострадал.

— Послушай, детка, мы здесь, чтобы защитить тебя и не допустить, чтобы с тобой что-то случилось, — Маркус непреклонен. — Они будут осторожно действовать здесь, в отделении, а я сделаю всё возможное, чтобы положить этому конец вместе с тобой. Возражения не принимаются.

Я нехотя киваю. 

— Пожалуйста, прошу вас, будьте осторожны.

— Не переживай, moj zaraza.

— Кто-то идёт, продолжим разговор позже, — шепчет Маркус.

Я киваю и меняю тему разговора. 

— Карсин, ты меня называешь таким замечательным любовным прозвищем. Мне тоже нужно придумать, как тебя называть.

— Можешь использовать мою настоящую фамилию, остальным это запрещено. 

— О, и какая же твоя настоящая фамилия?

— Карсинов.

— Нет, это слишком сложно.

— Всего-то две лишние буквы.

— Нет, это не подходит.

Он вздыхает.

— Могу я называть тебя по имени? — нетерпеливо спрашиваю я.

Карсин снова вздыхает. 

— Если ты действительно этого хочешь.

— Ура! Алексей! Звучит как-то странно…

Маркус на мгновение задумывается.

— Это потому, что ты говоришь недостаточно выразительно. Нужно делать больше русского акцента на его имени! — Маркус произносит его имя с ужасным русским акцентом.

Карсин, не вдохновлённый коверканьем своего имени, открывает дверь, и мы все вчетвером вываливаемся в коридор, по которому идёт ДеГрей. Он наклоняет голову и с большим удивлением смотрит сначала на нас, потом на душевую комнату.

— Извини, что не позвали тебя на нашу вечеринку, — говорю я ДеГрею, изображая виноватый вид.

Он тут же начинает смеяться. 

— Хорошо, что я не был приглашён на это мероприятие, иначе мой парень заревновал бы меня, — с этими словами он уходит прочь.

Парень?

Я искоса смотрю на Карсина, чтобы понять, не находится ли он грани психического срыва. Маркус и Брукс, тем временем, слишком заняты разговором, а я подмечаю, что Карсин, похоже, не слишком взволнован. 

— Мне жаль, — говорю я.

Его брови сдвинулись к переносице. 

— Жаль, что ты распускаешь слух, что я участвовал в оргии с вами тремя в этом шкафу? Спасибо. Мне тоже себя жаль.

Я киваю в сторону ДеГрея, хотя я уверен, что он знает, почему я так распереживался. 

— Так ты знал...

Он пожимает плечами. 

— О его парне? Они вместе уже около четырёх лет.

— О… А я как-то был не в курсе. Тебе наверняка не просто

— О чём ты? ДеГрей никогда мне не нравился. Я… — Карсин вздыхает. — Я просто… Мне всё равно, мне никто не нужен.

— Мы найдём тебе кого-нибудь получше, — заверяю его. — Опиши мне своего идеального мужчину!

— Нет.

— Давай, Алексей. Скажи мне, скажи.

— Кто-то, кто совсем не похож на тебя.

— Вау, это звучит ужасно. Ты уверен? Подожди… Клод?

Мы смотрим друг на друга, потом Карсин начинает смеяться. 

— Раньше я думал, что ты не смешной, но сейчас ты показал первоклассный юмор. 

— Спасибо, спасибо, я стараюсь. А как насчёт...

— Твой папа довольно сексуальный, — говорит он, и меня передёргивает.

— Что? Фу. Нет. Я не хочу называть тебя папой.

— Я знал, что это заставит тебя заткнуться, — ухмыляется Карсин.

— Ну всё, теперь я не могу перестать думать о тебе и Орине. О боже, нет. Почему ты так испортил мне день?

Карсин одаривает меня широкой ухмылкой, от которой так и несёт всякими гадостями, вызывающими у меня отвращение. Как он посмел вот так просто взять и испортить моё утро?

— Ты гордишься собой? — спрашиваю я.

— Чрезвычайно.

— Уходи, — говорю я, толкая дверь и чуть не сталкиваясь лицом к лицу с Миллером. — Миллер, скажи мне, тебе было бы противно, если бы Карсин сказал, что собирается переспать с твоим отцом?

Миллер выглядит обескураженным, а Карсин, похоже, готов меня убить.

— Эм... это было бы немного жутковато, так как мой отец давно умер, — мнётся Миллер.

— Ах, да, а как давно? — уточняю, стараясь, чтобы это не было похоже на допрос.

Немного подумав, он отвечает:

— М-м-м... папа умер около семидесяти лет назад.

Интересно, говорит ли он правду? Если это так, то ему, вероятно, около ста лет. 

— Что, если это как раз по вкусу Карсину, — поддразниваю я, подталкивая Алексея локтем.

— Мало того, что ты постоянно выставляешь меня придурком, теперь ты делаешь из меня извращенца? — сокрушается Карсин.

— А разве это не так? — изображая искреннее замешательство, спрашиваю я, — А как насчёт тебя, Миллер? Есть ли в твоей жизни любовь?

Миллер пожимает плечами. 

— Нет. В последнее время был сосредоточен только на работе.

— Да, особенно с учётом того, что произошло. Это было тяжело для всех, — говорю я.

Он кивает, и на его лице появляется несчастное выражение. 

— Я действительно очень тяжело переживаю потерю Переса, чёрт возьми, я был с ним много лет, — скорбным голосом произносит Миллер.

Интересно, действительно ли он расстроен? Неужели монстр заставил его согласиться на убийство напарника? Неужели у него не было выбора? Но если бы это чудовище поставило сейчас меня перед выбором: либо я убью Карсина, либо умру сам, я не смог бы пойти на убийство, даже учитывая, что мы с Карсиным знакомы куда меньше, чем знали друг друга Миллер с Пересом. Вот если бы это был кто-то вроде Рена, я бы приготовил кол ещё до того, как выслушал правила.

— Что ж, нам лучше вернуться домой. Маркус просто хотел занести кое-какие вещи, а я устал сидеть дома и хотел немного размять ноги, — говорю я. — Держи голову выше, Миллер. В том, что случилось с Пересом, твоей вины нет. Ты сделал всё, что мог.

И я вижу, как его лицо слегка подёргивается. Это ли реакция скорбящего человека? Или, скорее, реакция мудака, который чувствует себя немного неловко из-за того, что он причастен к убийству своего напарника?

— Спасибо, — отвечает он.

Пока мы направляемся к нашей машине, Маркус «нечаянно» роняет ключи рядом с машиной Миллера. Нам нужно установить устройство GPS-слежения. Сделав вид, что наклонился за ключами, Маркус прикрепляет датчик к его машине. 

Уже в машине я читаю письмо от Карсина с полным досье на Миллера, начиная с записей о рождении и заканчивая семейной историей. Меня заинтересовал тот факт, что Миллер подал заявление на вступление в ПВП через неделю после того, как я поступил в отдел убийств. Поскольку вампирам в отдел убийств путь закрыт, ему оставалось лишь пойти в ПВП — так он смог подобраться ко мне максимально близко.

— Ну, это чертовски не похоже на совпадение, — говорю я.

— Если это правда, то он наблюдал за тобой в течение многих лет. Возможно, он даже поручил кому-то из отдела убийств следить за тобой.

— Замечательно, — говорю я с сарказмом. — Мы можем это выяснить поточнее?

— Любимое занятие Клода — копаться в истории людей, так что давай, отправляй это ему, — говорит Маркус.

— Он удивительно умён.

— Никогда больше так не говори.

— Ты же знаешь, что он один из тех умников, которые чрезвычайно умны в одних областях, но чертовски глупы в других, верно?

— К сожалению, я в курсе, — говорит Маркус.

— Не возражаешь, если мы заедем к Уотсону по дороге домой?

— Зачем? — спрашивает Маркус.

— Я... попросил его поискать какое-нибудь снотворное… У меня проблемы со сном из-за этих ужасных кошмаров.

Он смотрит на меня с беспокойством. 

— Почему ты мне не сказал про лекарства?

Я пожимаю плечами. 

— Не хотел тебя лишний раз беспокоить, на тебя и так свалилось много дерьма. А это просто снотворное, чтобы я лучше спал.

Маркус кладёт руку мне на ногу и нежно сжимает её. 

— Мне так жаль, что тебе приходится проходить через всё это.

— Мне станет легче, если ты наденешь ковбойские штаны с открытой задницей, когда мы вернёмся домой.

Маркус быстро убирает руку. 

— Нет.

— Ну пожалуйста!

— Вампиры не ковбои. Ты когда-нибудь слышал о ковбое-вампире? Нет! Это нереально.

Пфффф… Мне бы только отыскать ковбойские штаны и втиснуть его в них.

— К Уотсону!

Я не унимаюсь:

— Не меняй тему. Какой цвет ты хочешь?

— Невидимый, пожалуйста.

— Думаю, чёрный подойдёт отлично.

— И ещё ковбойскую шляпу-невидимку.

— Фу, так неинтересно, — фыркаю я.

Мы подъезжаем к Уотсону. И поскольку мне не разрешено пройти одному даже от машины до входной двери его дома, Маркус идёт со мной. 

Я стучу один раз, прежде чем войти. Уотсон всегда говорит заходить без стука, но я боюсь, что это невежливо. Всё было по-другому, когда я приходил почти каждую неделю на коррекцию или терапию в определённое время, но сейчас я считаю странным просто врываться в дом, когда захочу.

Уотсон открывает дверь и улыбается нам.

— Привет, Финн. Привет, Маркус! Заходите. Вы не привезли собак? — спрашивает он, глядя на машину.

— Нет, мы заезжали на работу, Маркус закинул кое-какие документы, а я поехал с ним, чтобы на обратном пути он подкинул меня к тебе. Так что на этот раз никаких собак. Я могу привезти их в следующий раз, и, может, они отвлекут тебя от мысли накричать на меня за то, что я подвергаю опасности свои конечности.

— Нет, я всё равно буду кричать на тебя. Это моё любимое развлечение. Я буквально не могу спать по ночам, всё пытаюсь придумать новые способы отругать тебя.

— О, боже мой. Я тоже, — поддерживает его Маркус. — Нам нужно обменяться опытом, Уотсон.

Мне же приходится лишь отшутиться:

— Ха-ха. Вы оба злые и подлые.

Они обмениваются ухмылками.

— Итак, это наркотики? — обращаюсь я к своему врачу. — Я никогда раньше по-настоящему не употреблял их. 

Уотсон улыбается мне. 

— Давай сначала поговорим, Финн.

Конечно, это же сделка с наркотиками, не всё так просто. 

— Разговоры обязательны? — я следую за ним в медкабинет.

— Ты «сидел» на таких таблетках в подростковом возрасте, психолог тебе их прописывала. Сейчас ни с кем не проходишь терапию? — интересуется он.

— Нет, я больше не обращался за помощью к психологам. Я попросил тебя о лекарстве, потому что чувствую постоянную тревогу, а ещё эти кошмары, которые не дают мне нормально спать.

— Я не хочу, чтобы ты пытался заглушить все свои проблемы с помощью сильнодействующих препаратов, хорошо? Не злоупотребляй ими. 

— Это просто для сна. Маркус не спускает с меня своих вампирских глаз ни днём, ни ночью. Не переживай, он не позволит мне стать наркоманом.

Уотсон берёт бутылочку со стойки и передаёт мне. 

— Свяжись со мной, если они не подействуют, не увеличивай дозу.

— Ладно. Спасибо, — говорю я, и убираю бутылочку в карман.

— Всё остальное в порядке?

— Ага.

— Ты не пробовал сломать себе руку или драться с кем-то ногой? — спрашивает он.

— На этой неделе ещё нет.

Прищурив глаза, Уотсон осуждающе качает головой, между тем всем своим видом давая понять, что забавляется. 

— Не навреди себе, — он гладит меня по макушке, словно ребёнка или собачонку.

— Чарли здесь? Я хотел сказать ей, что у Арти всё хорошо, и поблагодарить лично за помощь.

— Нет, ты разминулся с ней.

— Хорошо, тогда я отправлю ей сообщение. Спасибо, Уотсон.

— Пожалуйста.