Глава 02

Маркус

Открыв глаза, я тянусь за телефоном, вижу, что до будильника ещё десять минут, и оборачиваюсь к Финну. Тот лежит рядом, расплющенный между мной и Артемусом, моим ирландским волкодавом, занявшим добрую половину кровати. А я ведь говорил, что собака может преспокойно поспать на полу.

Они оба одарили меня взглядами полнейшего разочарования в человечестве, как будто я проявил редчайшее жестокосердие, заметив, что мой любимый может спать не на краешке постели, если спихнёт пса на его личный матрас с эффектом памяти.

Одеяло сползло до его груди, и я лениво пробегаю глазами по обнажённой коже. Уцелевшая часть левой руки с несколькими короткими шрамами лежит поверх покрывала. Она заканчивается капой, которая защищает уязвимое место среза, и к которой также присоединяется протез.

И хотя Финн убежден в обратном, меня ничуть не смущает, когда он без протезов. Мы вместе уже довольно давно, но я никогда не видел его полностью раздетым без них, исключая моменты, типа этого. Как бы мне бы хотелось, чтобы он понимал, что прекрасен и идеален таким, какой есть. Видя, как он иногда расстраивается из-за протезов, я изо всех сил пытаюсь скрыть свой гнев и ненависть к вампиру, который всему виной. Я мечтаю найти его и сделать так, чтобы негодяй больше никогда не посмел прикоснуться к Финну.

Я отключаю будильник, чтобы не будить его, и ласково глажу по груди.

— Время вставать, малыш, — шепчу я ему на ушко.

— Отвали, — бурчит тот, отворачиваясь от меня и обнимая Артемуса.

Какое чудесное пожелание доброго утра, и какая благодарность за избавление от надоедливого треньканья.

— Я сейчас включу будильник, — грожу я.

— Отстань, — мычит тот, зарываясь лицом в жёсткую шерсть Артемуса.

— Ты совсем не очаровательный. Я-то думал, что ты очаровательный, но как же жестоко я ошибался!

Тот недовольно фырчит и прячется под одеялом, явно намереваясь утонуть в матрасе. Я завожу будильник на одну минуту и кладу ему под голову. Едва тот начинает звенеть, Финн подскакивает, хватает телефон и уставляется на меня таким взглядом, будто я его предал.

— Да встаю я, встаю! Почему ты такой злой?

— Между прочим, я пытался разбудить тебя нежно, а ты что сказал в ответ?

Тот на секунду задумывается.

— Я тебя люблю?

— Ещё есть варианты?

— Офигеть, какой ты красивый?

— Теплее. И да, там было слово на букву «О».

Тот задумывается ещё на секунду.

— Отлюби меня, Клыковски?

Я со вздохом притягиваю его к себе. По крайней мере, он больше не деревенеет, когда я заставляю его обниматься без протезов. На это ушли целые месяцы и тонны разговоров.

— Ты же понимаешь, что нельзя обижаться на того, кого ты только что разбудил. Даже если тот немного… неучтив. Сам ведь напросился.

— Забавно, что ночные существа — вампиры, но ты гораздо ворчливее меня по утрам.

— Угу… Ну да ладно. У меня хотя бы есть на кого посмотреть в такую рань. На кого-то совершенно потрясающего. Так ведь, Арти? Один лишь вид твоих медово-коричневых глаз и растрёпанной шерсти сразу же делает мой день лучше, — тянется он вновь к собаке. Я ловлю его за руку и пронзаю сердитым взглядом. — На помощь, Арти! Меня хочет съесть страшный вампир!

— Я скучаю по старым добрым временам, когда был один и жил один, абсолютно один. Чувствовал себя таким… могущественным, и мог хмуриться, сколько влезет. Эх, вернуть бы то золотое времечко.

— Не, ты будешь скучать по мне, — ухмыляется тот. — На самом деле тебе нравится быть попранным моей человечностью. В тайне ты даже это обожаешь.

— Думаешь? — скептически произношу я, хотя сам прижимаю его так крепко, будто собираюсь не отпускать целую вечность. Можно ведь немного поотлынивать от работы, правда? Мы можем просто сидеть здесь, и я буду обнимать его до самого вечера.

Я провожу рукой по голой спине и сгребаю его половинки. Да, это всяко лучше работы.

Разумеется, в ту же секунду раздаётся звонок телефона, будто кто-то подслушал мои раздумья по поводу того, куда может завести лапание Финна перед началом трудового дня. Я со стоном нащупываю трубку, одновременно следя, чтобы не дать тому достаточно пространства для манёвра и последующего побега. Увидев, что это Брукс, нажимаю на кнопку вызова.

— Чёрдж.

— Чёрдж, есть дело. В реке Саус-Форк предположительно обнаружили тело. Есть подозрение, что в этом замешан вампир, и ПВП вызывают на место до выяснения. Ты сможешь подъехать сейчас?

— Конечно.

— И сможешь, я так полагаю, наткнуться на Финна где-то по дороге и передать ему информацию? — с сарказмом спрашивает Брукс. Он считает, что наши с ними отношения — не лучшая идея в мире, учитывая, как негативно начальство смотрит на романы между коллегами. Но к счастью, Брукс не проболтался, а те, что знают о нас, вообще не возражают, потому что по какой-то непонятной причине готовы ради Финна на всё.

— По-моему, он где-то неподалеку. Он такой кроха, что я храню его в шкафчике для обуви.

— Я всё слышу! — пребольно щипает меня за сосок Финн.

— И что он только в тебе нашёл? — задумчиво спрашивает Брукс.

— Всё потому, что я цельная личность.

Финн ахает, и я в ужасе понимаю, что натворил.

— Ты… Ты намекаешь, что я — не цельная личность, потому что у меня нет руки и ноги?

— Даже не смей, — рявкаю я.

— Фу, как низко, — предательски вторит ему Брукс.

— Нет, — кошусь я на Финна.

Тот принимает смахивать воображаемые слёзы.

— Нет! Хватит драматизировать! Это совсем не мило!

— Теперь ты думаешь, что я не милый!

Он пытается оттолкнуть меня, но я не поддаюсь и крепко целую его в щёку.

— Ты самый милый на свете!

— Ох, избавьте меня от этого, — вздыхает Брукс. — Остальные ждут вас на месте через пятнадцать минут.

— Выезжаем, — отвечаю я и кладу трубку. — Всё слышал?

— Ага, — кивает тот и, свесившись через тушку Артемуса, берёт протезы. Финну не нравится, когда я хоть мельком вижу, как он надевает их, потому что боится, что моё отношение к нему кардинальным образом поменяется. Надеюсь, когда-нибудь до него дойдёт, что я люблю его и его тело таким, какое оно есть. Но на это явно нужно время, и я готов ждать столько, сколько потребуется. Или однажды всё-таки вколочу такую простую истину в его симпатичную головку. Клянусь, люди — самые упрямые существа на земле.

Я накидываю домашнюю одежду и направляюсь в ванную, чтобы привести себя в порядок. По пути к машине прихватываю кое-какой еды на кухне для Финна.

— Тело это нехорошо, — говорит Финн, выходя из спальни. — Всё вроде бы было спокойно, и тут на тебе.

— Может быть, это всё-таки не тело, или если тело, то кто-то просто упал и утонул. В последние дни было ветренно, плюс шли дожди. Кто-то запросто мог поскользнуться.

Финн определённо не надеется на это, но всё же кивает.

Пока Финн жует батончик мюсли, я веду машину. Я — истинный вампир, поэтому могу употреблять человеческую пищу, на что не способны вампиры обычные. Для полноценного функционирования она мне не нужна, но я заметил, что чувствую себя энергичнее, добавляя в рацион еду людей время от времени. А вот без крови мне не прожить совсем.

Добравшись до места, я паркуюсь рядом с ещё одним автомобилем ПВП. Скорее всего, они прибыли первыми, чтобы успеть опросить свидетелей до приезда поисковой команды. Мы выходим из машины и направляемся к крутому обрыву, внизу которого течет река. На краю собралось небольшая кучка народу.

Первым наши фигуру, осторожно шагающие вдоль насыпи, замечает сотрудник ПВП в штатском. Он коротко улыбается и кивает в знак приветствия. Подле него стоит его напарник, а напротив — два подростка.

— Доброе утро, Чёрдж, доброе утро, Хэйз, — начинает вампир. — Два водолаза уже работают, и скоро, надеюсь, нам станет известно больше.

Я не очень хорошо знаком с офицером Пересом, потому что тот обычно быстрее остальных разбирается со своими делами и укатывает в отдел. Его напарник, офицер Миллер, более дружелюбен, и я успел пару раз пообщаться с ним.

Разница между человеческой и вампирской полицией в том, что у людей гораздо больше специализированных отделов, например, патрульная служба, отдел убийств и так далее. Есть отделы по борьбе с преступлениями в интернете, внутренним терроризмом и прочим. Но вампирская полиция и есть один большой отдел с весьма скромным количеством сотрудников. Основной и очень жёсткий критерий набора — способность контактировать с кровью, не показывая ни малейшей реакции. Большинство проваливаются ещё на этапе тренировки. И в итоге, мы занимаем буквально всеми преступления, так или иначе связанными с вампирами. Нападения вампиров, нападения на вампиров, убийство вампиров, убийство вампирами — если в деле фигурирует вампир, оно переходит к нам. Сегодняшний вызов был зарегистрирован как потенциально вампирский, поэтому Переса и Миллера послали для выяснения обстоятельств, а когда вероятность преступления на вампирской почве подтверждается, на место выезжает кто-то, вроде нас с Финном.

— Вот эти ребята сообщили, что, возможно, увидели в реке тело, — рапортует Миллер. — Мы тут же вызвали команду дайверов и бригаду аварийной службы. Водолазы уже пять минут под водой.

— Почему вы решили, что к этому причастен вампир? — спрашиваю я двух подростков.

Зрачки их расширяются, и они тут же отводят глаза. Перед нами стоят девушка и юноша, одетые одинаково: скорее всего, дети посещают частную школу, где в правилах прописано носить униформу.

Я вздыхаю, отчего те отшатываются назад, будто бы я не могу даже вздохнуть и не вызвать вселенский ужас. Благо, Финн, как всегда, само олицетворения дружелюбия, и в таких случаях он всегда приходит мне на помощь. Ой, а ещё они почти одного роста, что как нельзя лучше способствует установлению доверительного контакта.

— Как вас зовут? — приветливо улыбается тот.

— Я Бетани, а это Рики, — отвечает девушка, нервно теребя пуговицу на блейзере. — В общем, мы шли вот по той дорожке… Срезали дорогу в школу, и увидели человека в воде. То есть… я увидела. Я показала Рики, но он ничего не увидел. И я… зачем-то ляпнула, что, наверное, его убил вампир… Простите. Я ничего такого не имела в виду. — Она замолкает, явно взволнованная и несколько пристыженная. — Я не расистка… эм… А вампиры — это раса? Я не… Не…

— Всё хорошо, успокойся, — похлопывает её по плечу Финн. — Можешь рассказать конкретнее, что-то видела? Не упуская ни малейшей детали. Давайте повторим ваш путь. Говори со мной так, как говорила с Риком. Опиши мне всё, хорошо?

Подростки кивают, и Финн уводит их к узкой тропинке, тянущейся вдоль берега. Я следую за ними поодаль. Они явно нечасто имеют дело с вампирами, потому моё присутствие их нервирует. Перес и Миллер тоже вампиры, но они гораздо моложе, поэтому менее пугают.

— Значит, обычно вы ходите в школу по этой дороге? — спрашивает Финн.

— Д-да.

— Расскажи, как вы шли сегодня.

— Вот здесь… — она равняется с Финном и начинает идти с ним рядом. — Здесь мне показалось, что что-то торчит из воды. Сначала я ничего не разобрала, поэтому промолчала. Потом, — она проходит подальше, — вот здесь я увидела голову…. Вроде бы. На поверхности как будто бы показались волосы, но тело быстро нырнуло обратно, и Рики ничего не успел разглядеть. Не знаю, возможно, мне просто почудилось. Мне так стыдно, если я зря потревожила вас. Наверное, всё-таки зря.

Судя по звукам, водолазы начинают всплывать. Я двигаюсь к краю обрыва и вглядываюсь в воду. Недавний дождь и непрерывное течение реки мешают моему чутью, поэтому в воздухе как будто бы нет запаха смерти или разложения, но я могу ошибаться.

Водолазы поворачивают в нашу сторону, и я направляю их к месту, указанному девушкой.

— Она видела тело вон там. Может быть, оно за что-то зацепилось.

Один продолжает поиски на месте, а второй перемещается выше по течению.

— Ещё что-нибудь припоминаешь? — спрашивает Финн.

— Нет, — мотает головой та. — Я так глупо себя чувствую. Простите за ложный вызов.

— Пусть лучше он будет ложным, чем нет, — улыбается ей Финн. — Но перепроверить никогда не помешает. Маркус, я свяжусь с нашими и узнаю, есть ли пропавшие среди местных, или не случалось ли тут чего за последние пару месяцев.

— Нашёл! — кричит водолаз, перебивая Финна. В его руках кусок ткани, кажется, обрывок одежды. Отсюда трудно сказать.

Он подгребает к берегу. Я натягиваю перчатки и аккуратно принимаю от него находку, стараясь не накапать на себя.

— Похоже на кусок юбки в складку, — говорит Финн.

Я втягиваю носом воздух, надеясь понять, что это, но один запах перебивает все остальные.

— Пахнет гнилью. Похоже, нам нужно больше людей.

С этими словами отхожу я в сторону, чтобы сделать нужные звонки, оставив Финна упаковывать улику на случай, если труп подтвердится. Через полчаса водолазов становится существенно больше, и всё они скрупулёзно прочесывают русло реки. Мы с Финном пока дежурим на месте.

— Есть! — раздаётся крик ещё через полчаса. Мы спускаемся вниз по течению и видим, как водолаз вытаскивает из воды труп женщины. Его напарник подоспевает на подмогу, и вдвоём они довольно скоро доставляют тело на сушу. Судя по состоянию тканей, она умерла совсем недавно.

Далее нам предстоит ждать судмедэкспертов, которые заберут тело для установления причины смерти и прочего, но мы, по крайней мере, можем провести первичный осмотр. Я опускаюсь на корточки, вглядываясь в лицо жертвы. Финн указывает на плечо, где кожа приобрела другой цвет. Похоже, в момент смерти тело находилось на боку.

— Она не утонула. Её сбросили в воду уже мёртвой, — замечает тот.

— Похоже на то. — Я опускаю взгляд на её шею и вижу два чётких прокола от клыков, резко выделяющихся на бледной коже. — Её укусили.

— Блин, — ругается Финн, подходя ко мне. — Ясно. Возможно, ей покормились, а потом кинули в воду, рассчитывая, что вода смоет улики. И у неё нет пальца. Срез слишком ровный, чтобы его отсекло естественным путём в реке, но подождём официального заключения.

— А что скажешь про это? — показываю я на руку жертвы. В центре ладони находится небольшое сквозное отверстие, скорее всего, посмертное.

— На другой руке такое же, — отвечает Финн. — Какая-то… пробоина. От чего она могла появиться? Если бы она была только на одной руке, то можно было бы предположить, что жертва наткнулась на корягу, или ещё что-нибудь подобное. Но две руки?

— Посмотрим, что покажет вскрытие.

Судмедэксперты, а также Карсин и Брайер начинают прибывать друг за другом на место преступления и разворачивают расследование. Мы с Финном пока вновь отходим, стараясь не путаться под ногами. Я пристально смотрю, как одна команда берётся за осмотр местности, а другая хлопочет над неопознанным трупом молодой женщины, гадая, что же здесь произошло.