Глава 08

Финн

После обеда приходит ответ из Европы. Между ДНК, найденной под ногтями Переса, и ДНК Барнетта, взятой в английском банке, обнаружено стопроцентное совпадение. Теперь осталось лишь найти его и доставить в участок для допроса.

Мы отправляемся на задание всем подразделением: Маркус, ДеГрэй, Брайер, Карсин и я. План состоит в том, что окружить дом подозреваемого, лишив его малейший возможности убежать.

На этот раз наша команда забивается не в легковой автомобиль, где мы обычно сидим друг у друга на коленях, а, прибыв на место, высыпаем наружу, как кролики из бездонной шляпы фокусника, а в полицейский фургон. За рулём сидит Миллер. Он был отстранён от дела, потому что его напарника лишил жизни вампир, за которым мы охотимся. Конечно же, тот был против, и Маркус, понимая, что Миллер, как никто другой, хочет, чтобы преступник оказался за решёткой, разрешил ему вести машину.

— Все готовы? — спрашивает Маркус.

— Я готов.

Маркус оборачивается назад и скрупулезно осматривает меня с ног до головы. Он считает, что лучше всего было бы облачить меня в непроницаемое обмундирование, защищающее от пуль, ножей и укусов. Я же, в свою очередь, придерживаюсь мнения, что средневековая кольчуга будет стеснять движения, мягко говоря. Поэтому мы пошли на устраивающий нас обоих компромисс. Точнее, устраивающий меня и не устраивающий его. На мне плотный бронежилет, и, тем не менее, я не потерял способность шевелиться.

— Готовы, — отвечает ДеГрэй и обращает взгляд на Карсина. — Ты что, разучился одеваться?

Он расстёгивает верхнюю пуговицу рубашки Карсина, поправляет топорщащуюся ткань, затем застёгивает обратно. Карсин тут же обмирает и отправляется на небеса. Да, думаю, именно это он и делает с поразительно стоическим выражением лица. Хотя, если честно, в последнее время Карсина и ДеГрэя нечасто можно увидеть вместе. Можно даже сказать, что теперь Карсин предпочитает мою компанию и выбирает меня для совместной работы.

ДеГрэй переключает внимание на Брайер, и я украдкой подмигиваю Карсину, который задирает нос в ответ.

— Кажется, Карсин влюбился в меня, — шепчу я Маркусу.

— Ты слишком хорош для него.

Карсин немедленно шипит что-то на русском.

— Боже мой! Он только что сказал, что ты его любимчик! — ахаю я. — Я ведь изучаю русский в свободное время.

Я действительно пытаюсь запомнить, что говорит Карсин, чтобы потом погуглить, но в 99% случаев просто-напросто ничего не могу понять. Карсина ужасно раздражает, когда я придумываю перевод за него, и, естественно, я занимаюсь этим с завидной регулярностью.

— Надо же, кто бы мог подумать, — язвит Маркус. — Карсин, ты точно не мой любимчик, но с тобой вполне приятно работать.

— Когда-нибудь я научу тебя русскому. И тогда ты узнаешь, как я проклинаю вас обоих!

— Маркус, Карсин настолько меня любит, что готов обучать меня языку, лишь бы проводить больше времени вместе!

— Чудесненько. Карсин, если ты хоть раз не так посмотришь на Финна, я тебя уничтожу.

— Вы оба такие милашки! — восклицаю я.

— Вот так, — демонстрирует Маркус процесс уничтожения, сжимая кулак.

Несмотря на то, что они ведут себя, как заклятые враги, я-то знаю, что они весьма сблизились, и всё благодаря мне. Из всей нашей команды Карсин нравится мне больше всего, потому что мы отлично ладим, хоть со стороны это выглядит как постоянные подначивания.

Добравшись до цели, мы как можно более незаметно выходим из автомобиля. Я остаюсь у парадной двери вместе с Маркусом, а остальные, крадучись, окружают дом. Когда все расходятся по позициям, Маркус стучит в дверь, затем задирает голову наверх и прислушивается.

— По-моему, он понял, что мы здесь. Я слышу, как он двигается, но старается не издавать лишних звуков. Где-то на втором этаже. И… он прыгает.

В ту же секунду рядом с нами приземлятся Барнетт и бросается наутёк.

— Давайте сюда. Я его усыплю! — кричу я, выбегая на открытую площадку, откуда будет удобнее стрелять.

Подняв пистолет, я прицеливаюсь, делаю шаг назад для лучшего обзора, но почему-то не могу найти ногой землю. Левая рука невольно взмывает вверх, помогая восстановить баланс, и я неуклюже заваливаюсь на четвереньки. Барнетт беспрепятственно проносится мимо.

— Финн! — вопит Маркус, подбегая ко мне.

— Всё нормально, — отмахиваюсь я. — Иди лучше за ним.

Маркус остаётся стоять, почему-то решив, что я, растянувшийся на земле, важнее поимки Барнетта. Не может же он в самом деле отпустить подозреваемого лишь потому, что я упал.

— Маркус! Иди!

— Чёрт. Карсин! Присмотри за ним! — кричит тот и пускается вслед за остальными.

Карсин осторожно подходит ко мне. Я переворачиваюсь на спину и пытаюсь встать. Но протез по какой-то причине отказывается слушаться, обрекая меня беспомощно барахтаться на земле. Неужели в чувствительном механизме что-то сломалось?

— Как ты умудрился споткнуться? Твои ноги ведь такие коротенькие, ты точно не мог бы запутаться в них, — начинает Карсин разговор, как приличный и воспитанный вампир.

— А ты спустись ко мне и скажу, — ласковым голосом предлагаю я.

Но Карсин, почуяв неладное, предпочитает оставаться на месте.

— Ты как?

— Жить буду. Что-то случилось с протезом.

В довесок ко всему, моё колено неприятно пощипывает от удара, а ладонь разодрана до крови. Карсин подбирает мой пистолет, ускользнувший за пару футов при падении, и присаживается передо мной на корточки.

— Блин, рука болит. На, оближи!

Карсин в замешательстве замирает.

— Что? Не хочу я ничего облизывать!

— Маркус всегда облизывает мои раны, чтобы перестало болеть!

Того заметно передёргивает от отвращения.

— Это потому что у вас обоих с головой не всё в порядке! — ворчит он, но всё же берёт мою руку и смахивает мелкие камушки с раны.

— Я так зол, — вздыхаю я.

— Потому что упал?

— Потому что… Да из-за всего! Я бесполезный и только мешаюсь вам.

— Я бы не сказал, что ты совсем уже бесполезный. Помнишь, как в тот раз ты был наживкой? Всё сработало на «ура».

Я старательно прячу улыбку.

— Ха. Ха. Ха. Очень смешно.

— Или в другой раз, когда ты сказал вампиру, что он может съесть тебя, если пойдёт с тобой, а Маркус рассвирепел и побил подозреваемого? Видишь, ты очень полезный.

— Ты сейчас намекаешь, что вся моя полезность заключается в том, что я могу притворяться чьим-то обедом?

— Нет! Неправда. Ты не обед. Ты больше похож на полдник.

— Знаешь, а ведь я старался не думать о тебе плохо. Но ты и в самом деле злой.

Карсин удовлетворённо кивает.

— То-то же. А теперь пошли к машине.

Он пытается поднять с земли, но вместо этого я протягиваю ему руку.

— Помоги встать.

— Ты что, собрался… прыгать? — скептически интересуется тот.

— Да.

— Я могу тебя отнести.

— Не надо.

Он со вздохом берёт меня за запястье и рывком поднимает на ноги. Я обнимаю его за талию, делаю прыжок вперёд, но затем Карсин подхватывает меня и моментально переносится к машине, не позволяя даже начать возмущаться.

— Между прочим, я мог бы и сам!

— Угу, мог бы. Только я бы к тому времени уже состарился.

— И стариком бы ты был ещё ворчливее.

— Что у вас там стряслось? — подаёт голос Миллер с водительского кресла.

— Ничего. Я упал.

Карсин помогает мне устроиться на сиденье, и я тут же засовываю руку в штаны, надеясь отсоединить, а затем вновь присоединить ногу, чтобы та заработала. Но под тканью ничего не получается нащупать.

— Просто сними штаны, — предлагает Карсин.

— И так справлюсь.

Он что-то недовольно рычит, потом принимается собственноручно расстегивать мне ширинку.

— Учти: это первый и последний раз, когда я раздеваю тебя, так что расслабься и получай удовольствие.

Я фыркаю, потому что точно не нахожу в этом никакого удовольствия.

— Представляешь на моём месте сам-знаешь-кого?

— Нет никакого «сам-знаешь-кого». Это всё твои больные фантазии.

— Ладно, ладно, можешь не признаваться. Но я всё равно найду тебе пару, Карсин.

— Нет уж, спасибо. Мне хорошо и так.

— Врёшь, — дразню его я, стягивая брюки вниз.

Карсин моментально опускает взгляд. Большинство людей проявляют нешуточный интерес к моим искусственным конечностям, и я не могу их за это винить. Мне лишь хотелось бы, чтобы этого не случалось.

— Ничего себе, — зачарованно произносит он. — Я видел твою руку, но ноге ведь ещё нужно поддерживать вес тела, одновременно двигаясь и сгибаясь. А у тебя даже походка естественная.

Он опускается на корточки и заносит руки над моей ногой, будто сгорает от желания потрогать.

— Ты что… хочешь пососать мне пальцы, но стесняешься спросить? — предполагаю я.

— Ничего он сосать не будет, — рявкает Маркус, материализуясь из-за угла.

— Прекрасно. Вся команда в сборе и готова глазеть на меня в трусах, — вздыхаю я, быстро работая пальцами, отстёгивая и пристёгивая ногу к капе.

Безрезультатно.

И это, насколько я знаю, значит, что мне придётся ехать к доктору и молиться, что тот каким-то волшебным образом всё наладит. Нет ничего хорошего в том, чтобы лишиться протезов. Я бы лучше потерпел пару дней без ноги, чем без руки. Когда такое случается, я обычно закатываю праздник жалости к себе, и целыми днями лежу, растекшись по кровати и отказываясь что-либо делать. Зрелище не самое приятное, и я бы предпочёл, чтобы Маркус никогда этого не увидел.

— Колено тоже поцарапано, — замечает Маркус.

— Я попросил Карсина облизать мои раны, но тот отказался. Сказал, что ему нравится смотреть на мои страдания.

— И ты ещё смеешь называть себя другом!

— Я и не называю! — рассерженно оправдывается Карсин. — Мы с вами не друзья! И представь, что бы началось, если ты пришёл и увидел, что я присосался к его колену?!

При этой мысли губы мои невольно расплываются в ухмылке, но я всё же слишком люблю Карсина, чтобы натравить на него Маркуса, как на Рена.

— Кстати, вы поймали Барнетта? — ловко меняю я тему.

— Да, ДеГрэй и Брайер сейчас приведут его. Я торопился назад, потому что волновался за тебя, — объясняет Маркус, беря меня за руку и доставая аптечку.

— Дай мне сначала надеть штаны.

— Не дам. Мне нравится, когда ты голый.

— А пальцами можешь шевелить? — спрашивает Карсин, всё ещё загипнотизированный протезом.

— Могу, но не всегда. Они автоматически сгибаются при ходьбе, но сам я ими управлять не могу.

— И сколько всё это стоило?

— Не знаю, и честно говоря, знать не хочу. К счастью, у Орина куча денег, потому что сам я бы точно не смог себе это позволить.

Маркус пробегает языком по моей ладони, и Карсин смеряет нас взглядом, как двух городских сумасшедших. Скорее всего, со стороны всё и впрямь смотрится гадко, но слюна Маркуса избавляет практически от любой боли. Магия, не иначе.

— Вы точно не от мира сего, — решает для себя Карсин. — Но твоя нога… Это…

— У Карсина фетиш на ноги, — перебиваю я его.

— Теперь всё встало на свои места, — кивает Маркус с серьёзным видом. — Однажды я был у него дома, и там повсюду ноги от манекенов!

— В моём доме нет ни одного… манекена. А уж тем более ног! — тут же отвлекается Карсин. — И не надо распускать про меня всякие слухи лишь из-за того, что я восхищаюсь этим чудом техники!

— Не переживай, — успокаивающе похлопываю я его по плечу. — Я не перестану с тобой дружить, даже если у тебя фетиш на ноги манекенов.

— У Карсина фетиш на ноги манекенов? — интересуется ДеГрэй, подходя к фургону.

Карсин понуро опускает голову.

— Кто бы мог подумать, что это день может стать ещё хуже, — бурчит он себе под нос.

ДеГрэй хихикает и обращается ко мне.

— Всё хорошо? Ты здорово ударился. Если бы Маркус был расторопнее, то успел бы тебя подхватить.

— Я был занят убегающим преступником, — сердито зыркает на него Маркус. Ему не нравится, когда кто-то ставит под сомнение его способность оберегать меня, даже в шутку. — Давайте выдвигаться в участок. Финну надо к врачу.

Маркус

Финн позвонил Уотсону, своему доктору, чтобы тот приготовился к нашему приезду. Карсин с превеликим удовольствием поехал бы с нами, если бы его пригласили. Его очень заинтересовала техническая сторона протезов Финна, что, в общем-то, неудивительно: Карсин — главный по всяким механическим штукам у нас на работе.

И вот я несу надутого Финна к дверям дома Уотсона.

— Ненавижу, когда меня носят. А нельзя просто потащить?

— Да запросто. За волосы или за ногу? — галантно предлагаю я, продолжая нести его. Не ждёт же он, что брошу его посреди тротуара?

— Без разницы.

— Нет уж. Ты определись.

— Когда всё наладится, я буду полдня носить тебя по дому, чтобы вернуть уверенность в себе.

Я киваю с притворным энтузиазмом, прекрасно понимая, что просто раздавлю его.

— А что, мне нравится. Ты будешь моим верным соратником — ослом, везущим меня навстречу приключениям. А я буду королём. Какая заманчивая идея.

— И что же в ней такого заманчивого? — фыркает Финн.

— Да всё! Все хотят быть королями!

Финн красноречиво указывает на себя взглядом и вздыхает.

— Я совсем не чувствую себя королём.

Мне очень хорошо известно, что Финн ненавидит свою вынужденную зависимость, или когда окружающие видят его таковым. Сколько бы раз я ни пытался ему объяснить, что ничего из этого никогда не повлияет на моё отношение к нему, он по-прежнему убеждён в обратном.

Дверь приветливо распахивает как раз, когда я собирался постучать, но на пороге вместо Уотсона стоит незнакомая мне женщина.

— Финни! — радостно чирикает я та.

— Привет, Чарли! Сто лет тебя не видел! — восклицает Финн и принимается усиленно ёрзать, требуя, чтобы я опустил его на землю. Но даже если я послушаюсь, то через пару секунд вновь подниму его, поэтому это мало что решит.

— О-о-о, я смотрю, ты обзавёлся личной прислугой, — шутит она, впуская нас внутрь.

— Да, это мой слуга. Слуга, это Шарлотт, или Чарли, как зову её я. Бывшая ученица Уотсона, — объясняет Финн, пока я несу его в комнату, которую Уотсон приспособил под смотровой кабинет, и сажаю на кушетку.

— Маркус, — подаю я руку Чарли. — На случай, если вам захотелось узнать имя слуги Финна.

— Маркус Чёрдж, верно? — расплывается она в улыбке. — А я про вас слышала. Хотя, в наших краях трудно найти вампира, который не знает вас.

— Эй! А ну не приставай к моему мужчине! — грозит Финн, свешиваясь с края кушетки.

Глаза её тут же округляются.

— Ты… и он? Не может быть… Бедняга, — обращается она почему-то ко мне. — Признайтесь, он вам платит? Или шантажирует?

Финн испепеляет несчастную взглядом.

— Как же приятно видеть, что ты совсем не изменилась с годами, — язвит тот, скрещивая руки на груди. — Почему я весь такой дружелюбный и открытый, а всё вокруг такие злые?

— Думаю… всё дело в твоём лице, — смеется Чарли.

В дверном проёме появляется Уотсон.

— Я могу сделать ему новое, — шутит тот.

— Нет, он и так миленький! — возражает Чарли, трепля Финна за щёку. — Я просто удивлялась, как ему удалось заполучить Маркуса.

Уотсон оборачивается ко мне и серьёзным видом рассматривает.

— Это и впрямь удивительно.

— И ты туда же! — возмущается Финн.

— Маркус, твоя жизнь будет гораздо проще, если ты найдёшь кого-нибудь другого, — продолжает тот. — Намного проще.

— Кого-нибудь, кто способен самостоятельно доставать вещи с верхней полки, — подливает масла в огонь Чарли.

— А ну прекратите! — тыкает Финн пальцем ей в бок. — Хватит убеждать моего мужчину бросить меня! Он ведь может и согласиться!

— Не переживай, — глажу я его по голове, как собаку. — Не брошу тебя ради кого-нибудь, кто выше пятиклассника.

— И вы ещё считаете плохим меня?! Вы только посмотрите, с чем мне приходится мириться!

— Ах, какая же мука жить с красавчиком с отличным чувством юмора! — передразнивает его Чарли. — Даже не знаю, как ты терпишь того, кто в буквальном смысле носит тебя на руках!

— Да-да, ты должен немедленно с ним порвать! — добавляет Уотсон.

— Какой же ты остроумный! — вопит Финн, пытаясь пнуть его.

— Ладно, — хихикнув, говорит Уотсон. — Что у тебя случилось?

— Нога почему-то перестала слушаться.

— И что ты в этот момент делал? — вздыхает он.

— Гулял.

— Финниган.

— Бежал за вампиром. Но осторожно, а не сломя голову! И меня никто не толкал.

— Финн, я по-прежнему настаиваю, чтобы ты нашёл другую работу. В отделе убийств было достаточно опасно, а что уж говорить про ПВП! Протезы не предназначены для таких нагрузок. Они могут помогать в повседневной жизни, но никак не гарцевать с пистолетом в одной руке и значком в другой.

Финн виновато опускает глаза и на минуту задумывается.

— Я… я понимаю, что ты не одобряешь лишний стресс на механизм. Но я очень аккуратно и бережно обращаюсь с ними. Ты знаешь, как важна для меня возможность помогать людям, и как люблю я свою работу. И всё это возможно лишь благодаря тебе, Уотсон. Поэтому я прошу поверить мне.

Уотсон протягивает руку и дружески похлопывает Финна по щеке.

— Просто… веди себя хорошо. — Он поворачивается ко мне. — Надеюсь, вы приглядываете за ним?

— Каждую секунду, — отвечаю я.

— Отлично. А ты, Финн, обещаешь не лезть на рожон без особой нужды?

— Обещаю.

— Смотри не подведи меня. — Он протягивает Финну больничную сорочку. — Надень, а то замёрзнешь в одном нижнем белье.

— Спасибо.

Они оставляет нас вдвоём, чтобы Финн мог спокойно переодеться.

— Не понимаю, зачем он хочет, чтобы я снимал рубашку, — жалуется Финн. — Признайся, это ты его подговорил, чтобы лишний раз полюбоваться моей мускулами?

— Думаю, он просто хочет осмотреть твою руку и проверить, снимаешь ли ты на ночь протезы.

— Снимаю! Почти всегда…

Финн скашивает глаза на мои пальцы, сражающиеся с пуговицами его рубашки. Он всегда так отчаянно отстаивает свою самостоятельность, но в этот раз, к счастью, покорно принимает помощь. Ему нечего бояться: я никогда не стану обращаться с ним, как с хрустальным. Мне, как никому другому, известно, что путь, который продел он, мог проделать лишь очень сильный человек.

— На что уставился? На мою волосатую грудь?

— На что, прости? — фыркаю я, щипая его за сосок. — По-моему, твоё тело не в курсе, что значит «волосатая грудь».

— Как будто бы моё тело вообще знает слово «волосы», — хихикает тот. — А ты что, пытаешься напомнить мне о попытке отрастить усы? Как низко с твоей стороны!

— О да, ты меня раскусил. Я всё жду, пока ты зарастёшь волосами, как йети, — качаю головой я, аккуратно сворачивая рубашку и кладя на стол.

— А теперь самое интересное — штаны! Ты уже сгораешь от нетерпения?

— Ещё как. Чуть не выпрыгиваю из своих собственных от счастья. Стой, — говорю я, заметив, как он потянулся к ширинке. — Я думал, эта честь выпадет мне?

— Нет уж, — хитро улыбается Финн. — Ты целую вечность складывал мою рубашку. А ведь её даже не надо складывать! Я хочу поскорее убраться отсюда. Иди лучше попробуй подкупить Уотсона. Напомни, что я его лучший и самый любимый пациент.

— Я не буду никого подкупать. Но ты можешь подкупить меня.

Пока Финн возится с сорочкой, я быстро стаскиваю штанины с его бёдер, затем затягиваю завязки на спине и зову Уотсона.

Они с Чарли возвращаются в комнату. Женщина тут же принимается болтать с Финном о всяком, расспрашивать про семью и работу, а доктор тем временем производит осмотр.

— Значит, ты ничего такого не делал? — уточняет Уотсон. — И каждую ночь их отстёгиваешь?

— Да-да, я ничего такого не делал! — энергично кивает Финн. — И всегда их снимаю. Спроси у Маркуса!

Тот демонстративно поворачивается ко мне, явно не доверяя Финну, и красноречиво поднимает бровь.

— Так что?

— Он действительно снимает их каждый раз перед сном. И почти без напоминаний.

— Не могу поверить, что спустя тринадцать лет ему всё еще нужны напоминания! — вздыхает Уотсон.

— А я не могу поверить, что вы всё ещё болтаете! Чарли! Видишь, что мне приходиться терпеть? — притворно возмущается Финн, словно его жизнь и в самом деле полна наставлений Уотсона и моих выволочек.

— Действительно, Чарли. Жизнь просто ужасна, когда ты милашка с огромными глазами и широкой улыбкой, — поддакиваю я. — У тебя никогда не получается добиться своего.

Примерно ерез пятнадцать  минут Уотсон заканчивает осмотр.

— Знаешь, что с тобой случилось?

— Теряюсь в догадках.

— Сенсор, установленный в ноге, всегда расскажет мне, что ты вытворял с моим детищем. И сейчас он говорит, что механизм заклинило, поэтому он автоматически прекратил функционировать, чтобы ты окончательно всё не разломал.

— Значит, ты установил на протезы кнопку, из-за которой мои протезы могут перестать работать?

— Нет! Это было бы слишком опасно! Но иногда какая-то механическая деталь может заедать, и из-за этого компьютер перестаёт посылать сигналы в эту область. Финн. Не мог бы ты наконец перестать лихачить?

Финн опускает глаза.

— Мог бы?

Уотсон со вздохом указывает на меня пальцем.

— Отныне ваша работа — следить за ним. Если с ним что-то случится — вина тоже будет ваша.

— Хорошо. Я глаз с него не спущу, — обещаю я.

— Вот и отлично. В следующий раз я не буду разбираться, а просто заберу ногу и выдам взамен деревянную.

— Между прочим, некоторые называют меня пират Финниган.

— Никто не называет тебя так.

— А начнут, если у меня будет деревянная нога! — зыркает на меня тот.

Уотсон качает головой, вероятно гадая, как вдруг обычная врачебная процедура превратилась в спор о пиратах.