Льюис и аквамир: глава 5

Вернёмся к началу истории.

С толикой сожаления Фреду пришлось отправиться на встречу к клиенту в качестве контактного лица «Криминального консультанта», и Льюис вновь остался в зале в совершенном одиночестве.

Однако настроение его резко изменилось. Он больше не наблюдал с отчаянной беспомощностью, как и без того короткая жизнь рыбки утекает, — сейчас в его душе затаился луч надежды на её выздоровление.

Стоя перед аквариумом, Льюис буквально молился о скорейшем исцелении рыбы-ангела, делая ставку не только на эффективность лекарства, но и на собственную силу воли «Уильяма». Когда признанный «король аквариума» бороздил свои угодья, в сознании младшего Мориарти то и дело всплывал образ брата.

***

Пять дней спустя наконец настало время для перевозки тропических рыбок в резиденцию Стэплтона.

Ранним утром на светло-синем небе не виднелось ни облака. Перед особняком расположились несколько повозок, запряжённых лошадьми. Для удобства транспортировки рыбки были перемещены в ёмкости подходящего размера; пока они, а также аквариумы и прочее приложенное оборудование грузилось членами семьи Мориарти на тележки, Льюис стоял у входа в особняк, спокойно наблюдая за происходящим.

Несмотря на то, что его организм едва не дошёл до изнеможения в течение череды напряжённых дней, к данному моменту Льюису удалось полностью восстановить свои силы, на его измученном лице снова проступил лёгкий румянец, а в глазах благодаря достигнутому успеху сияли яркие огоньки.

Сначала Льюис хотел сам погрузить вещи на тележки, заявив, что весь процесс, вплоть до транспортировки, находится под его ответственностью. Однако, зная, что на этот раз он внёс наибольший вклад в поддержании их плана, остальные члены семьи Мориарти настояли на том, чтобы он немного отдохнул. В результате, несмотря на все препирания, Льюис был переведён в ранг наблюдателя.

Время от времени, когда они проносили мимо него ёмкости с рыбками, едва уловимый блеск мелькал в глазах мужчины, и каждый раз, когда это происходило, Льюис притворялся, что поправляет очки, лишь бы скрыть его и унять трепет своего сердца.

— Волнуешься, Льюис? — увидев, что его младший брат в пятый раз поправляет и без того идеально сидящие очки, Уильям подошёл к нему.

Смутившись, младший Мориарти негромко кашлянул, затем выпрямил спину:

—  Я никогда… — Он на миг запнулся, взглянул на тележки и продолжил мягким голосом: — Нет, ты прав. Я не хотел признавать этого, но в кои-то веки я ощущаю себя несколько сентиментальным.

Услышав полные искренности и с таким трудом раскрытые слова, Уильям обратил на него полный нескрываемой нежности взгляд.

Пока двое мужчин беседовали, ёмкости с рыбой фугу и гуппи грузились на тележки. С тех пор как Моран выдал этим крохотным плавающим созданиям собственные имена, уход Льюиса за тропическими рыбками начал двигаться в довольно странном направлении. Вспомнив, что своим решением воссоздать естественную для скалярий среду обитания он скорее вставил палки в колёса в реализации плана, нежели помог, Льюис тотчас помрачнел и опустил голову.

—  Брат, я искренне сожалею о том, что произошло ранее. Я перестарался и в итоге причинил всем ненужное беспокойство. Мои решения были опрометчивыми и легкомысленными, потому мне предстоит серьёзно поразмышлять над своими действиями.

Помимо фанатичной преданности рыбе-ангелу, названной в честь его брата, Льюис сделал планировку аквариума, а также окружающее его пространство излишне экстравагантным. Более того, ухаживая за больной скалярией, он чуть не подорвал собственное здоровье. Рационально оценивая все события, младший Мориарти признал, что действительно был довольно безрассуден.

Пока Льюис анализировал всё произошедшее, мимо проходили Моран с Фредом, неся горшки с тропическими растениями — свидетельства побочного эффекта его чрезмерного энтузиазма, которые теперь станут неожиданным подарком Стэплтону.

Не отрывая взгляда от деревьев, Льюис решительно выжег на закоулках своей памяти напоминания о собственном фиаско. Наблюдая за самокритичными терзаниями брата,  после минутного молчания Уильям заговорил:

— Возможно, ты и прав. Если бы ситуация ухудшилась и твоё состояние стало критическим, это сказалось бы на уходе за другими рыбами. Ты, в свою очередь, позаботился о том, чтобы этого не произошло. Поэтому я действительно хотел бы, чтобы ты понимал, что всё могло закончиться значительно хуже, и не забывал делиться со мной текущими проблемами.

— …

Льюис и сам это осознавал. Но всё же, когда некто столь глубоко уважаемый им указывал на недостатки, подобные слова задевали за живое.

Естественно, наслаждение успехом операции, которое он испытывал несколькими минутами ранее, теперь начало угасать.

— Однако, это лишь одна сторона медали, — ни с того ни с сего Уильям добавил ласковым голосом, и Льюис вздрогнул:

— А? — мужчина явно недоумевал, какой смысл стоит за сказанными словами.

— Льюис, ты переборщил с уходом за одной рыбой, настолько, что пренебрёг собственным здоровьем, — я не думаю, что тебе следовало этого делать, ведь были другие скалярии, которые могли бы заменить больную. Однако зайти настолько далеко, не желая пренебрегать ни одной жизнью, — в каком-то смысле это можно расценивать как выражение твоей душевности.

Душевность.

Льюис знал, что он действовал из эгоистичных побуждений, но, как ни странно, он не сопротивлялся, когда это слово медленно окутывало его сердце.

— Разумеется, я говорил, что если какая-то из рыб умрёт, мы всё же сможем её заменить. В то же самое время я считаю, что полагаться на возможность замены рыбы было слишком уж неправильным, — Уильям продолжил высказывать своё мнение относительно проделанной Льюисом работы. — Такое примитивное мышление может подорвать концентрацию человека на поставленной задаче. Например, если бы ты решил: «В любом случае, есть ещё две скалярии», и приступил к делу с таким легкомысленным подходом, не было бы ничего удивительного, если бы в конце концов погибли все питомцы. Другими словами, Льюис: с этой точки зрения, я бы сказал, что твоё пристальное внимание к этой рыбе было исключительно уместным.

— Брат….

В тоне Уильяма не  было излишней эмоциональности: он никоим образом не оправдывал действия Льюиса, но лишь оценивал их с объективной точки зрения.

Льюис же думал, что его поступки лишь привели к ошибке, порождённой собственной глупостью. Однако услышав полные убеждённости слова Уильяма в том, что его решения возымели и положительный эффект, так как его настойчивость в отношении больной рыбы была доказательством его преданности своей работе, младший брат Мориарти пришёл в состояние небывалого восторга.

Возникла небольшая пауза, и именно в этот момент оба брата заметили Морана, несущего аквариум к тележкам. Он нисколько не сомневался в себе с самого начала: с его физической силой, казалось, ни один груз не был для него слишком тяжёл.

Похоже, осталось всего несколько вещей; Фред, также усердно загружавший оборудование и изрядно утомившийся, сделал последний рывок. К слову, Альберт уже погрузил на тележки свою часть и отправился в «Universal Exports».

Оторвав взгляд от Морана, Льюис уставился на пустые аквариумы, выстроившиеся в ряд на тележках. В его памяти отчётливо всплыла картина, как величественно, держась рядом друг с другом, медленно проплывают три рыбки-ангела.

— …

По правде говоря, перед их отъездом из особняка он даже подумывал вернуть «Уильяма» в аквариум вместе с двумя другими скаляриями — настолько ему было бы приятно ещё раз увидеть, как они гармонично плавают вместе.

Однако претворить желание в жизнь так и не удалось. Воспылавший подобным энтузиазмом Льюис искренне расстроился.

Затем вслед за Мораном из дверей особняка вышел Фред. В его руках была ёмкость с рыбкой внутри.

Льюис застыл перед входом. Фред, изучавший некоторое время выражение его лица,  не мог не спросить:

— Это последняя… И всё же, мне действительно стоит выгружать её?

— Да, разумеется, — в ответе младшего брата Мориарти можно было уловить слабые нотки одиночества. Получив согласие, Фред многозначительно кивнул и направился к тележкам.

В последний раз Льюис взглянул на ёмкость в руках у Фреда, в которой плавала та самая рыба-ангел, болевшая несколько дней назад.

Ещё когда Фред разговаривал с ним, Льюис заметил, что она слегка лениво, но мощно дрейфует в воде. Лучи только что взошедшего утреннего солнца одаривали её серебряные чешуйки ослепительным, привораживающим взоры блеском. Иными словами, благодаря предоставленному Уильямом лечению лишь накануне поправившаяся скалярия уже полностью смогла восстановить свою былую элегантность.

Однако, поскольку Льюис не решался прекратить лечение сразу после выздоровления, у него не было другого выбора, кроме как отказаться от мысли позволить «Уильяму» воссоединиться со своими бывшими сожителями. Потому он провёл оставшиеся дни пребывания рыбок в особняке, прикованный к маленькому аквариуму.

Как же он хотел хотя бы последний раз увидеть «трёх братьев», грациозно плывущих вместе…

Однако, стоило Фреду загрузить ёмкость в тележку, как всё оборвалось. Льюис тихо прикрыл глаза и попытался далеко отбросить эту мысль.

Это ведь всего лишь три рыбки; они ни в коем случае не похожи на нас…

После того как он столь самоотверженно и искренне заботился о них, он бы солгал, сказав, что они ему совершенно не запали в душу.

В целом, попроси он брата —  и, возможно, скалярий можно было бы оставить в особняке. В любом случае, существовало много других представителей тропического аквамира, вовсе не обязательно было расставаться с этими тремя.

Однако Льюис этого не сделал.

Как неоднократно упоминал Фред, человеком, утверждавшим, что рыбы являются не более чем инструментом к реализации их плана, являлся сам Льюис. Однако он не собирался отказываться от своих слов. Вовсе нет. Более того, он боялся, что, когда наступит следующее задание, он может попросту позволить своим эмоциям взять верх и по итогу нанести непоправимый ущерб.

Некоторых вещей можно было добиться, лишь отбросив сентиментальность с помощью строгой дисциплины и посвятив всего себя работе, как это делал он.

Уверенность, что его брат разделяет его чувства, помогла Льюису, несмотря на нотки сожаления, томящиеся в его душе, прогнать мысли подобного плана, и он встретился взглядом с братом, стоявшим рядом с ним.

Уильям улыбнулся в ответ:

— Что ж, мы многое с тобой обсудили, однако, стоит признать, что это всё мелочи. Я хочу тебе сказать лишь одно, Льюис. — Уильям знал, что близкий ему человек действительно хотел услышать прямо сейчас, и продолжил тёплым и нежным голосом  не как лидер преступной организации, скрывающейся в тени, а как старший брат. — Ты не позволил оборваться ни одной жизни и проделал отличную работу, Льюис.

— Да! — энергично ответил младший Мориарти. Затем, утратив бдительность, он мгновенно расплылся в улыбке — и в панике попытался подавить её, что едва ли представлялось возможным: эмоции буквально вынырнули из глубины его сердца, а глаза затмились поволокой тумана: казалось, столь сильное чувство невозможно подавить даже такому хладнокровному человеку, как он. Сквозь слёзы он с трудом различал фигуру брата, стоящего перед ним.

Стать опорой для выполнения желания и, пусть даже ненадолго, получить похвалу своего брата… Не так давно, едва успев получить задание от Уильяма, от волнения тело Льюиса уже пробивало мелкой дрожью.

Уильям поправил галстук:

— Ну что ж, похоже, всё загружено. Полагаю, мне тоже пора готовиться к отъезду. — Затем он мягко положил руку на плечо своего младшего брата. — Остальное предоставь мне, Льюис. Я позабочусь о том, чтобы твоя работа не была напрасной.

— Я знаю, брат, — без тени сомнения Льюис искренне верил, что его брат никогда бы не позволил собственным усилиям пропасть даром.

Услышав это, Уильям улыбнулся; в мгновение ока его заботливое выражение лица сменилось деловитой маской «Криминального консультанта», и он отправился в особняк.

Проводив брата, Льюис взглянул на тележки, полные стеклянных ёмкостей, и пробормотал себе под нос:

— Пора готовить завтрак.

Убедившись, что подготовка к транспортировке завершена — воспоминания о трудных днях, проведённых с рыбками, лишь сформировали своеобразный отчёт с наблюдениями, он переключился на привычные обязанности по уходу за особняком.

Однако в самой глубине его души неувядаемым воспоминанием укоренился чарующий серебристый свет.

Льюис взял на себя миссию по уходу за аквариумами, а теперь аура успешного человека, которому, наконец, удалось довести своё дело до конца, окружала его, создавая источающую благородство атмосферу.