Как Маркус и Финн познакомились

Финн

Всё всегда начинается с тела.

Но обычно тело выглядит не так.

— Сколько, думаешь, она уже мертва? — спрашивает Джонсон, аналитик из отдела убийств.

— Нгуен сказал, где-то сотню лет, — на секунду отрываюсь я от мумифицированного трупа, сидящего в кресле.  — Скоро будет известно точнее.

Я уже несколько недель охочусь за убийцей одной женщины, и вот к чему меня это привело. К мумии в подвале дома потенциального преступника.

Также известного как дом её соседа.

Я оборачиваюсь на звук шагов и вижу, как по лестнице спускается мой босс. Что он здесь делает?

— Так, ребятки, все наверх. Дело передали в ПВП, — с удивлением слышу я.

Хотя, справедливости ради, удивляться здесь нечему: за плечом босса маячит угрюмая мужская фигура, которая принадлежит явно не человеку.

Мои коллеги без колебаний сворачивают свои занятия и поднимаются наверх, где предоставляют краткий отчёт подразделению из ПВП и умывают руки. Всё безропотно передают это дело и переходят к следующему.

Всё, но не я. Я, наоборот, упрямо стою на месте. Это я первым прибыл на место преступления. Это я по крупицам собирал информацию. Это я выяснил, что её сосед следил за ней. Это я получил ордер на обыск дома, и это я нашёл труп.

Это моё дело, что б их всех!

И я не постесняюсь вопить и топать ногами, как маленький ребёнок, если это хоть чем-то поможет мне остаться. Последним уходит мой босс, уступая бразды правлению мистеру Угрюмые Штанишки, вплывающему в подвал. Ну, естественно, ведь он слишком хорош, чтобы выслушивать отчёт моей команды наверху. Или… С его суперслухом необходимость личного присутствия просто не требуется.

— Лейтенант, тут до сих пор… человек, — замечает вампир, небрежно смеряя меня взглядом золотистых глаз. В моих же глазах наверняка отражается ярость, огонь и крохотная-прекрохотная капелька желания: мужчина катастрофически хорош собой.

Но в этом их фишка. Вампиры излучают своё эротическое вуду, или как там оно называется, от которого люди впадают в восторг и спешат выполнять все их прихоти. Даже не знаю, что больше притягивает нас: ослепительная красота или то, что отношения вампиров с людьми никогда не кончаются добром для последних. Смерть по щелчку пальца — вот чем всё может кончиться.

— Детектив Хэйз, нам пора, — отзывается мой лейтенант.

— Я остаюсь, — сообщаю я, вызывающе сложив руки на груди.

— Лейтенант, — повторяет вампир насмешливо. — Кажется, у вас тут заблудился ребёнок. Пожалуйста, уведите его.

Я делаю несколько шагов вперёд и подхожу к нему в упор, о чём немедленно сожалею. Не потому, что боюсь вампиров — в конце концов, меня воспитал один из них — а потому, что мне приходится задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. И того сей факт несказанно радует.

— Во-первых, я не ребёнок, — чеканю я, отказываясь сдаваться.

— Странно, а из-за твоего роста я подумал наоборот. Приношу свои глубочайшие и искреннейшие извинения. Чем я могу загладить свою вину?

— Во-вторых, это моё дело. Я проделал всю работу.

— Идём, Хэйз! — понукает начальник, скрываясь за дверью, ведущей на первый этаж.

— Брысь, — лениво отмахивается от меня вампир.

Я уставляюсь на него.

Тот уставляется в ответ.

Я поднимаю бровь.

Тот щурит глаза.

Вот ведь мудак! И кому такой может понравиться?

— Ладно. Веселись, отбирая у меня дело, на которое я угробил столько времени, — бросаю я и направляюсь к лестнице.

— Обязательно, — бросает тот в ответ, подходя к трупу.

Если уж начальство решило изъять дело у отдела убийств, то ничего нельзя поделать. Я со вздохом поднимаюсь по ступеням и рукой в перчатке берусь за ручку.

Та не подаётся.

— Ну ты шутник, Джонсон. Какая же уморительная идея запереть меня с мистером Клыки-в-заднице! — возмущаюсь я и принимаюсь я громко стучать.

Тишина.

Я пробую постучаться ещё раз, затем нехотя оборачиваюсь.

— Мистер Вампир.

— Чёрдж.

— Не был там целую вечность, а что?¹ — переспрашиваю я, прекрасно зная, что он представился, но не отказывая себе в удовольствии поумничать.

¹«Чёрдж» в переводе «церковь».

— Я мистер Чёрдж.

— Ладненько, мистер Чёрдж. Дверь заперта, и я не могу выйти.

Мистер Чёрдж подходит ко мне и хватается за ручку. Раздаётся непонятный щелчок, и тот моментально одёргивает руку.

— Что за фигня?

— Что такое?

— Дверь под напряжением.

— Что?.. Как? — удивляюсь я, втайне радуясь, что больше не стал трогать ручку. В противном случае, ток бы поджарил сложный механизм моих протезов. Сейчас мне только не хватает навернуться головой вниз из-за переставшей работать ноги. А потом бы все узнали об этом,  и та часть моего прошлого, которую я никому не хочу раскрывать, всплыла бы наружу.

Чёрдж вытаскивает телефон и, не дав мне раскрыть рта, объясняет:

— Я звоню наверх.

— Ясно, — решаю я пока спуститься. — Эй, мистер Чёрдж. Кажется, у нас проблема.

Тот мгновенно оказывается рядом со мной, словно телепортируется,  и окидывает взглядом дверной проём, которого раньше не было. Точнее, раньше он был замаскирован под книжную полку, как в фильме «Улика».

— Тайная дверь? — рассуждаю я, осматривая стену с безопасного расстояния.

— Скорее, проход, — качает головой Чёрдж. — Когда вампиры были малочисленны и подвергались гонениям, они прятались в подобных местах, спасаясь от преследований. Многие даже предпочитали здесь жить и выходили только по ночам, чтобы поохотиться. От этого и пошли легенды, что мы не выносим дневного света.

—  Непонятно только, как дверь наверху оказалась под напряжением, и почему эта дверь таинственным образом распахнулась, приглашая нас внутрь. Смею предположить, что это ловушка.

— Это сто процентов ловушка, — высокомерно косится на меня тот. — И не нужно тут ничего предполагать.

— Боже, какой же ты умный! А можно… Можно мне автограф на память о встрече с умнейшей личностью планеты?

— Конечно, — соглашается он, доставая ручку. — Где?

— Хотелось бы прямо на сердце.

Но моё сердце скрыто под одеждой, поэтому Чёрдж расписывается на груди. Хотя, такое чувство, что не расписывается, а пытается заколоть меня стержнем.

— Пожалуйста.

— Нар-кус, — читаю я по слогам его каракули. — Какое красивое имя.

— Маркус, — раздражённо рычит Чёрдж.

И вновь, мне известно его имя. Он своеобразная звезда в нашем отделе. «Ах, у него такие выразительные глаза!» «Ах, он такой загадочный и сексуальный!» Бла-бла-бла.

— Ясно… Но мне больше нравится Наркус.

Чёрдж притворяется, что меня нет.

— Спасибо, Наркус. Я буду беречь твой автограф до самой смерти!

— Которая настанет совсем скоро, если учесть твоё отношение к жизни, — замечает тот, затем проходит сквозь проём, оказываясь в тёмном, узком коридоре. Он только что предрёк скорую смерть мне, а потом сам направился в явную ловушку?

— Ты не забыл, что это ловушка? — окликаю его я.

— Отнюдь не забыл. Думаю, сюда он заманивает жертв. Пугает их мумифицированной женщиной и открывает проход. Не найдя выхода из подвала, они забегают в коридор, и тогда наш убийца начинает веселиться.

— Да уж, весело. Сгорая от желания увидеть его аттракционы, — ворчу я, идя следом.

— Нет-нет, ты стой здесь, — жестом прогоняет меня Чёрдж. — В отличие от тебя, мне не так-то просто умереть.

— А я как кот. У меня девять жизней, и ещё одна осталась.

Он поднимает руку на уровень живота.

— Для входа в наш аттракцион вы должны быть такого роста.

— Остроумно, — сердито зыркаю я. — Но я иду с тобой.

— Нет, не идёшь. Я не собираюсь потом объяснять, как ты умер. Только потрачу зря бумагу и своё драгоценное время. Пойди лучше осмотри труп или походи из угла в угол. Что вы там, люди, любите делать.

— Мы почему-то любим есть авокадо.

— Тогда иди поешь авокадо.

— Но у меня его нет! Поэтому, может быть, одна штучка завалялась в конце туннеля.

— Мы напрасно теряем время.

— Это ты решил поболтать!

Тут дверь за нами внезапно захлопывается, обрекая нас на полнейшую темноту.

— Видишь? Теперь мне придётся идти с тобой.

Включив фонарик, я вижу, как Чёрдж возвращается. Добравшись до меня, он пытается протиснуться мимо, но проход слишком узкий, и вместо того, чтобы разойтись, мы застреваем друг в друге.

— Да блин, — рявкает тот, окончательно вдавив меня в стену своим телом.

— Ого-го-го! Обычно я перехожу ко второй базе лишь после свидания, но мне нравится твой напор.

— Скрой своё мелкое тельце, — накрывает Чёрдж моё лицо рукой и пытается вжать в стену. Если так будет продолжаться, то в отчёте о моей смерти ему придётся объяснять, что это он меня убил.

Я на всякий случай подвигаюсь ближе к нему.

— Не могу. Моё тщедушное тельце не слушается.

— Я накатаю на тебя жалобу.

— Жалобу за что? Что ты шёл в нужном направлении, но потом вдруг решил развернуться и застрял? И в чём же, по-твоему, виноват я? — возмущаюсь я, уже нарочно отлипая от стены и силясь расплющить его по противоположной.

Чёрдж, наконец, прорывается сквозь меня и одним ударом вышибает дверь. Та срывается с петель и летит в комнату.

— Хм… Похоже, я чуть-чуть перестарался.

— Чуть-чуть? Ты в ней вмятину сделал.

— Зато я расчистил тебе путь. Давай, топай.

— Как мило с твоей стороны! Но спасибо, я пойду с тобой вон туда.

Я разворачиваюсь и иду обратно, но тот быстро подхватывает меня и выносит наружу, где ставит на ноги. Затем достаёт из кармана четвертак.

— Человеческое дитя. Это четвертак. Видишь? Блестит! Любишь блестящие вещи?

— Обожаю!

— Отлично. Тогда поиграй пока.

— Спасибо большое, сэр! — ехидничаю я, упрямо углубляясь в туннель вслед за ним. — Как думаешь, куда он ведёт?

Но Чёрдж игнорирует как меня, так и мой вопрос. Похоже, он устал меня спасать. И я его не виню. Мы вместе проходим до конца туннеля и оказываемся в маленькой комнатке.

— Хмм… — бурчит вампир, осматривая помещение. В углу лежат какие-то одеяла, полупустая бутыль воды и куча мусора. — Должно быть, здесь он запирал людей. Сколько прошло времени с заявления о пропажи соседки до обнаружения её тела?

— Две недели.

— Я чую её запах. А за этими стенами явно кто-то есть. В таких коридорах всегда два выхода, чтобы во время бегства не загнать самого себя в тупик.

— Но почему он вдруг решил показать нам свой тайный проход? — принимаюсь размышлять я, параллельно постукивая по штукатурке в поисках пустот. — Неужели надеялся похитить, а потом убить?

— Он бы с легкостью мог одолеть кого-то твоей, — он изучает меня с головы до пят, — стати. Но меня… это же смешно!

— И то правда! Ты ведь такой бравый и могучий. В твоих веках наверняка больше мускулатуры, чем во всём моём теле!

— Рад, что ты это понимаешь, — без тени улыбки кивает тот.

Я фыркаю и перехожу к следующей стене, возобновляя постукивания, но вампир жестом останавливает меня.

— Погоди, — становится тот рядом и прислушивается.

— Если схвачу его первым, то дело остаётся у меня.

— Наш преступник — вампир. Преступления, в которых так или иначе замешаны вампиры, переходят в ПВП.

— Да, но я проделал всю грязную работу.

— Хочешь, чтоб тебя съели?

— А ты хочешь, чтобы в тебя воткнули кол?

— Сейчас — очень, ведь это избавит меня от тебя.

— Тогда не шевелись.

Тот неожиданно бьет локтем по стене, проделывая в ней дыру. Это у него такое хобби? В любой непонятной ситуации ломать двери и стены?

Чёрдж просовывает кулак сквозь образовавшееся отверстие и начинает выдирать деревянные планки из несущей конструкции, расширяя доступ к скрытой части прохода. Когда дело сделано наполовину, я ловко проскальзываю под его рукой и оказываюсь в новом туннеле.

— А ну стой! — тщетно пытается ухватить меня за шиворот тот. — Куда это ты собрался? Я ещё не пролезу!

— А не надо было отращивать жирафьи ноги, — справедливо замечаю я, покидая его.

— Я тебе покажу жирафьи ноги! — рычит тот. Удивительно, но, похоже, за сотни и сотни лет жизни Чёрдж так и не научился нормально угрожать.

К счастью, или, к сожалению, но остаток стены он ломает с живостью тарана и материализуется за моей спиной как раз, когда я останавливаюсь перед закрытой дверью.

— Он убегает. Дверь, — приказывает тот.

Я распахиваю незапертую дверь, и Маркус залетает внутрь со своей бесячей сверхскоростью. Я изо всех сил стараюсь не ненавидеть эту жестокую Вселенную, которая позволила мне родиться и низким, и медленным одновременно.

В этой комнате находится несколько компьютеров и записывающих устройств. Судя по всему, здесь маньяк наблюдал за своими жертвами и получал удовольствие, предвкушая их гибель. Я забегаю в боковое ответвление лабиринта и устремляюсь к лестнице, не встречая никого по пути. И как только у меня хватило ума поспорить с вампиром? Иногда мой язык работает быстрее мозга, и я несу полную околесицу.

Забравшись наверх, я попадаю в амбар, расположившийся за домом, и сразу же вижу Чёрджа со стоящим на коленях вампиром, уже скованным наручниками.

— Я уж подумал, ты заглянул за чашечкой кофе, — бросает Чёрдж.

— Даже за двумя. Первая оказалась просто отвратительной.

И поскольку Чёрдж слишком занят издевательством надо мной, он не замечает, как вампир клонится назад и хватает что-то из кучи соломы, разбросанной тут и там, затем резко падает на Маркуса. Тот изумлённо отшатывается. Освободившись из-под надзора, вампир вскакивает, валит меня на землю и вгрызается в левую руку. Я спешно вытаскиваю пистолет и выстреливаю в него снотворным. Через мгновение подоспевает Маркус и отрывает от меня мужчину, словно рыцарь в сияющих доспехах, только вечно всем недовольный и со ртом, полным жутких клыков. Вот поэтому в сказках вампиры всегда злые.

Транквилизатор никогда не действует сразу, особенно, на уже разъяренных вампиров. И когда наш преступник всё же отключается, я даже не понимаю, что его вырубило: снотворное или же взбешённый Маркус.

— Ты как? — спрашиваю я.

— Цвету и пахну, — язвит тот, вытаскивая из ноги крюк для сена. — Если бы ты меня не отвлёк, ничего бы этого не случилось.

— Надеюсь, мне больше никогда в жизни не придётся работать с тобой, — подвожу я итог, поднимаясь на ноги и отряхивая с себя пыль. Сквозь амбарные ворота за моими действиями наблюдает овца и явно осуждает.

— Взаимно. Если хочешь — тащи его в дом, и тогда дело останется у тебя.

— И дотащу, — отрезаю я, подходя ближе к преступнику без сознания и хватая его за руку. Однако проклятый вампир весит раза в два больше меня, и моя решительность тут же улетучивается. — Хотя, пусть пока полежит здесь. Подальше от… солнца… понимаешь, да? А то вдруг поджарится или ещё чего.

— Умно.

— Позвать тебе кого-нибудь? — указываю я жестом на его ногу.

— Уже почти зажило.

— Вот и замечательно. А иначе, как бы ты сохранял свой высокомерный вид с дыркой в ляжке?

— Он тебя укусил? — пропускает тот мимо ушей колкость и тянется к моей руке. Я быстро прячу её за спину.

— Нет, всё нормально. Правда, к спине прилипло овечье дерьмо, но в остальном я по-прежнему идеален.

— Я бы так не сказал.

— Ладно, пойду докладывать, — одариваю я его сердитым взглядом напоследок. — Следи за нашим товарищем.

— Угу.

Я выхожу на улицу и, убедившись, что никто не смотрит, закатываю рукав. Пальцы функционируют нормально, да и вообще, укус вампира не способен повредить протез, но перепроверить не мешает. Уотсон просто-напросто задушит меня, если я сломаю его прелесть.

Похоже, Чёрдж прав. Вампиры должны играться только с вампирами.

К несчастью, не все придерживаются подобной точки зрения. Самое главное, он не придерживается. А вот если на моей стороне был вампир, типа Чёрджа, то, возможно, он бы испугался и отстал.

Я оглядываюсь на амбар и замечаю Чёрджа, возвышающегося над вампиром на земле. Словно бы почувствовав мой взгляд, он оборачивается и уставляется на меня золотистыми глазами.

Но как уговорить вампира помочь?

Пока не знаю, но упрямства мне не занимать.

О, Маркус Чёрдж, ты ещё не знаешь, что тебя ждёт. Мы видимся с тобой отнюдь не в последний раз.

Настоящее время

— А помнишь, как ты лапал меня в туннеле подвала? — спрашиваю я Маркуса, пока мы скучаем в машине, ведя наружную слежку за зданием.

— Нет, — отвечает тот, не отрывая внимательного взгляда от клуба, как будто бы какой-то дурацкий клуб может быть интереснее меня.

— Помнишь, насколько тебя ослепила моя поразительная красота, что ты совсем потерял бдительность и позволил юному вампирчику вогнать крюк для сена себе в ногу? Крюк. Для. Сена.

— Можно ещё раз сказать «нет»? — поворачивается тот ко мне.

— Но тогда ты соврёшь.

— Нет.

— А ты прямо тогда понял, что теперь нам суждено быть вместе?

— Тебе вот вообще ничем заняться?.. Например, последить за зданием?

— Я хочу заниматься только тобой.

— Ты только что занимался мной, — смеется тот. — Да, я помню, как мы познакомились, хотя, порой мне очень хотелось забыть. Ты был таким… настырным.

— Неправильно. Но нужное слово тоже начинается на букву «Н».

— Низким.

Я бросаю на него злобный взгляд.

— Ненормальным?

— Теплее, но нет.

— Надоедливым?

— Совсем холодно. Ладно, так и быть, скажу. Неземным. Я был неземным.

— Нет, что-то не сходится. Может быть, настойчивым?

— Ладно, сгодится. Но признайся, тогда ты ведь даже не догадывался, что этот день станет лучшим днём в твоей жизни?

— А он и не стал. У нас с тобой были гораздо лучшие дни, — улыбается тот и целует меня в щёку. — Чего ты вдруг впал в ностальгию?

— Решил полелеять в памяти те времена, когда я тебя бесил. Было так весело.

— А… Ну конечно же. Когда я лелею в памяти всякие приятные моменты, вроде нашего первого свидания или первого задания, ты радуешься вещам, которые меня раздражали.

Я не верю своим ушам!

— Первое свидание? Это когда ты привёл меня в закрытый ресторан для вампиров и пытался напугать? Когда попивал кровь из винного бокала и грозил, что я буду десертом?

— Половины из этого не было.

— Или наше первое задание, на котором ты попытался меня съесть?

— Ну не специально же.

— Вот поэтому я тебя и люблю! — прыскаю я со смеху. — У нас у обоих убийственное чувство юмора.

— Да? — задумывается тот.

— Да, — киваю я.

— Я сотни лет был уверен, что мне не стоит связываться с человеком. Что со мной стало? — произносит он, будто бы разочаровавшись в себе. Я же, напротив, вижу изменение лишь в положительную сторону.

— Не знаю, что там с тобой стало, но обещаю, что время, проведённое со мной, станет самыми лучшими годами в твоей жизни, — шучу я.

— Я уже и так это знаю, — внезапно расплывается тот в искренней улыбке.

— Правда? — уставляюсь на него я, захваченный врасплох неожиданной серьёзностью.

— Конечно. Думаешь, стал бы я нарушать это единственное правило, если бы ты не делал каждый мой день особенным в своей извращённой манере?

— Ты такой… — улыбаюсь я, поднимаю взгляд на дорогу. — Боже мой, я начисто забыл, зачем мы здесь. Подозреваемый убегает, и уже за квартал от нас!

— Блин! Вечно ты меня отвлекаешь! — вопит тот, выпрыгивая из машины и пускаясь в погоню.

— Я буду за тобой, — кричу я, перебираясь на место водителя. Кому нужно бегать, когда можно ездить?

И вот он я, качу по улицам за преступным вампиром, которого догоняет мой, жутко сексуальный вампир, качу и скалюсь самой глупой улыбкой на свете. И возможно, именно поэтому, когда беглец решается скрыться в переулке, я не замечаю его до тех пор, пока не сбиваю на полном ходу машиной.

Он вампир, так что с ним ничего не будет. Но вот с машиной Маркуса?..

Маркус оборачивается ко мне, ошарашенно глядя безумно распахнутыми глазами.

Я посылаю ему воздушный поцелуй.

Он щурится в ответ.

Мы явно созданы друг для друга.

Вторая часть: https://younettranslate.com/projects/kak-udrat-ot-vampira