Глава четырнадцатая

Маркус

— А где Хэйз? — встречает меня Брукс, сидящий в своём кресле.

— Помогает Карсину. Сказал, через минуту будет, — отвечаю я, переступая порог его офиса.

— В последнее время они прямо-таки сдружились.

— Ага, — киваю я. — У Финна талант заставлять всех влюбляться в себя. Понятия не имею, как у него это получается.

— Что правда, то правда, — усмехается тот. — Подойди-ка сюда на минутку.

Я обхожу его стол и бросаю взгляд на экран компьютера.

— В том центре были камеры, — говорит он. Ясно теперь, почему нас вызвали.

— Блин.

— Вот именно, — соглашается Брукс. — Ты же знаешь, что коллег кусать нельзя.

Надеюсь, это не выльется ни во что серьёзное.

— Очень хорошо знаю.

— Нужно было самому признаться, а не пытаться утаить, — включает он видео, будто мне не известно, что там заснято, или почему поступать так было не лучшей идеей. — Я не имел ни малейшего представления, насколько сильно тебя ранили. Чёрдж, ты же едва стоял на ногах! И всё равно ничего нам не рассказал. Всё ради того, чтобы скрыть укус? Если у них есть оружие или пули, которыми можно убить вампира вроде тебя, то это большая проблема для нас всех.

Он указывает на мою фигуру на мониторе, но я не отрываю глаз от Финна, сражающегося с тремя вампирами одновременно. С тремя. А ведь он человек. Как ему вообще удаётся видеть их? Один передвигается так быстро, что камера не в состоянии чётко его зафиксировать. Размытое пятно превращается в человеческий силуэт лишь тогда, когда Финн выстреливает ему в лоб, и голова отшатывается от удара.

Брукс замечает мой интерес и тянется за мышкой, но я отталкиваю его кресло на колёсиках в сторону и продолжаю смотреть.

— Как это? Финн дампир, как и сестра? Но я совсем не чувствую этого, и ведёт он себя тоже иначе. Он ведь человек, да? Но тогда… Как он видит их движения? — перематываю я снова и снова, удивляясь точности его выстрелов.

— Конечно, он человек. В общем, мне нужны письменные показания от тебя и Финна…

— Не увиливай от ответа. Как такое возможно? — тыкаю я пальцем в экран.

В этот момент отрывается дверь, и в комнату въезжает на подошвах Финн, победоносно подняв обе руки в воздух.

— У меня опять две руки!

— О, тебе вернули протез! — смеется Брукс. — Я уж боялся, что ты кого-нибудь убьёшь без него. Видел, как ты вчера открывал банку с содовой.

— Всё, я больше тебя не люблю, — прищуривается тот. — Кто ж виноват, что та банка прибыла прямиком из ада… А что вообще случилось-то?

Случилось то, что ты опять что-то скрываешь от меня. И я должен это узнать. Люди не способны видеть вампиров, бегающих с такой скоростью.

— Чёрдж, а ты чего пялишься? — спрашивает Финн, замечая мой пристальный взгляд. — Я сегодня особенно прекрасен или что? Особо… рукаст? У меня ведь теперь две руки.

— Или что, — ворчу я. — В здании были камеры, и все увидели, как я укусил тебя.

— Ясно… — отвечает он. — Но, думаю, всё можно списать на обстоятельства, да? Если бы Маркус не исцелился, мы бы оба там погибли. И это была на сто процентов моя затея, так что если кому-то и должно попасть, то мне.

— Ну вот и разобрались. Теперь запиши всё и пришли мне на почту, — говорит Брукс.

Немного погодя, выйдя из кабинета, я отправляюсь вслед за Финном и ловлю его за рукав.

— Мы можем поговорить?

— Конечно. Хочешь пригласить меня на свидание? Или заставить шантажом пойти на него? Внимание, спойлер: я соглашусь в любом случае.

— Нет. Идём сюда.

— А я, между прочим, уже выбрал наряд. Стринги.  Больше ничего. И ни какие-нибудь миленькие трусишки, а те, что с карманом для пениса в форме странных фаллических отростков. Пожалуй, я выберу вафельный рожок. Любишь мороженое?

— Ты хоть понимаешь, что кругом одни вампиры, которые слышат каждое твоё слово?

— Не, они не станут подслушивать, — беспечно отвечает он, пока я увожу его в сторону, подальше от чужих ушей.

— Укромное местечко, сексуальный вампир рядом… О, Грызунчик, что у тебя на уме?

Я тяжело вздыхаю. Ну почему, почему этому человеку позволяется так обращаться со мной?

— Во-первых, давай поговорим об этих… прозвищах.

— О каких прозвищах? — удивляется Финн, будто не понимает, о чём речь.

— Мистер Зубатски, или как там.

Он изо всех сил пытается не ухмыльнуться, но лицо его буквально светится от счастья.

— Я бы никогда не стал так тебя называть.

Я сверлю его суровым взглядом, который он пытается смягчить очаровательной и полной нежности улыбкой.

— Ладно, — говорит тот, наконец, с таким видом, будто я разбил ему сердце. — А во-вторых?

— А во-вторых, у меня к тебе вопрос… — начинаю я, хотя, честно говоря, не знаю, как лучше спросить, чтобы он ответил. Финн всегда так отчаянно скрывает от меня свои тайны.

— Голубые, — говорит он, заполняя затянувшуюся паузу.

— Что?

— Мои трусы… Или ты не об этом хотел спросить?

— Нет, — щурюсь я, потому что начал думать о его голубом белье.

— Ой, извини. Внимательно слушаю.

Он не выглядит ни на каплю виноватым, а я теперь никак не могу выкинуть из головы голого Финна в голубых стрингах с кармашком для пениса в виде вафельного рожка. Я очень и очень старый мужчина. Упоминания о белье не должны меня волновать.

Сосредоточься, Маркус, сосредоточься.

— Я просмотрел запись. Как ты застрелил тех вампиров?

Финн склоняет голову набок в своей бесячей манере, означающей, что он прекрасно понимает, о чём я говорю, но собирается притвориться дурачком.

— Пистолетом, — складывает он пальцы пистолетиком и целится в меня. — Паф!

— Не надо никакого пафа. Отвечай начистоту. Самым натуральным образом.

— Если бы это было по моей части, то бы ты нравился мне гораздо меньше.

Я вновь прищуриваюсь, но тот вновь улыбается самой искренней улыбкой на свете. Слишком уж упорно он пытается отвлечь меня. Даже прикусил губу и захлопал ресницами.

— Прекращай, — рявкаю я.

Он наивно распахивает глаза, но очередная «атака милотой» уже не работает.

— Что прекращать? — удивляется он.

— Прекращай сбивать меня с толку. Рано или поздно я заставлю тебя всё объяснить.

— И как же? Отшлёпаешь?

Я молча смотрю на него, и малу-помалу эта вызывающая улыбка угасает.

— Ладно.

— Честно? — спрашиваю я, потому что, кто знает, что он может выдать на этот раз.

— Честно.

— Спасибо.

— Помнишь, я рассказывал про аварию, в которой потерял руку и ногу?

Не думаю, что такое можно забыть.

— Помню.

— Ясно дело, что вместе с ними я также потерял и кучу крови, а если точнее, едва не умер от кровопотери. А если ещё точнее, врачи думали, что умру, если не сделать переливание. Но у меня редкая группа, и они решились использовать кровь моей сестры.

— Тебе перелили кровь дампира? — переспрашиваю я, не веря своим ушам. Не думал, что такое в принципе возможно.

— Угу… Хотя, не знаю, в этом ли дело… В то время я едва мог дышать от боли и мало что помню, но думаю, причина всё-таки в крови Арьи. Ей нельзя обратить в вампира, как например, твоей, но она абсолютно точно как-то усилила мои чувства. Разумеется, в детстве я не был стрелком, поэтому мне трудно судить о том, как было до катастрофы, но какие-то изменения явно произошли. И с тех пор мне приходится носить солнечные очки. Те самые, из-за которых вы надо мной смеялись. Потому что мои глаза чувствительны к свету так же, как ваши, — говорит он. — Помнишь, да? Помнишь, как смеялся тем, как свет выжигал мне зрачки?

— Помню, — бурчу я.

— Ты хотел, чтобы я ослеп.

— Ничего подобного! И ты первый начал над нами смеяться!

— Может быть, — ухмыляется тот.

— Кто ещё об этом знает?

— Только Орин, Арья и Брукс. Мы стараемся никому не рассказывать.

Эти четверо с головой погрязли в секретах.

— Почему Бруксу столько о тебе известно?

— Он первый приехал на место аварии, потому что находился неподалёку. Ещё он давно дружит с Орином, и после случившегося иногда навещал меня — интересовался, как дела, здоровье и всё такое. В общем, мы знакомы с моих двенадцати лет, хотя до аварии не были сильно близки. А теперь, раз я тебе всё рассказал, то ответь и на мой вопрос.

— Спрашивай.

— Какого цвета твои трусы?

Я со вздохом поворачиваюсь и берусь за ручку двери. Финн радостно хихикает за моей спиной.

— Красные, — выхожу я вон.