Глава двадцать третья

Финн

— Я быстренько сгоняю в душ, потом упаду на кровать. И тебе никакими силами не удастся сдвинуть меня с места.

— Ты голодный? Могу что-нибудь приготовить, пока ты моешься.

Я ласково улыбаюсь Маркусу, который всегда спешит позаботиться о моём благополучии. И почему он такой милый?

— Ты такой милый.

— Я передумал. Будешь есть собачью еду, — бросает тот на ходу, демонстративно топая на кухню. Ему явно не нравится, когда я называю его «милым», но от этого он становится лишь милее. Надо срочно просветить бедолагу.

В ванной я раздеваюсь и осматриваю в зеркало спину. Синяки уже начинают выстраиваться в стройные линии аккурат поперёк позвоночника. Тело настойчиво ноет от непрошеного свидания с металлическими полками, заставленными кукурузой и зелёным горошком.

Осторожно стащив с себя штаны, я потираю правое бедро. Боль на удивление терпима, и стоит снять протез, как она вовсе притупляется. Я налегке забираюсь в душ и смываю с себя весь сегодняшний день, совсем позабыв, что потом мне придётся надевать его обратно. Будь я дома, хватило бы трости или костыля, чтобы добраться до кровати, но сейчас я всё-таки у Маркуса. Ладно, сначала нацеплю руку. Потом усядусь на край ванной и возьмусь за ногу. И всё бы ничего, но стоит мне приставить протез к бедру, как то сразу же откликается огнём.

Маркус мог бы меня отнести.

Но тогда увидит меня в таком состоянии.

Но ему всё равно.

Но он может врать.

Но я в этом сомневаюсь.

— Чёрт.

— Чего ты там чертыхаешься? — раздаётся стук в дверь.

— Выкрути свой суперслух на минимум!

Он уже не раз видел меня обнажённым, но только с протезами… Что ж, была-не была. Я стягиваю с вешалки полотенце и накидываю на колени, скрывая ногу.

— Заходи.

Дверь распахивается, и я приветствую его, тыкая искусственной ногой в бок.

— В насколько глубокий обморок ты грохнешься, если я попрошу отнести себя на кровать?

— Не мог бы одолжить мне свою ногу, чтобы я тебя побил? — спрашивает Маркус учтиво.

— Это обычный вопрос.

— И мой тоже.

Я сердито кошусь на него, но тому хоть бы хны.

— Финниган, это не обычный вопрос, а глупый. Думаешь, я никогда раньше не видел человеческое тело без руки, ноги и иногда даже и без головы? Я жил во времена, когда медицина не была столь развита. Гангрена? Откромсать всё к хренам. Я участвовал в войнах. Прошёл через ад. Я многое повидал, и теперь могу с уверенностью сказать, что не обращаю внимания на такие вещи. А если ты опять меня не услышишь, то, боюсь, надежды уже нет.

— Надежда есть всегда! — возмущаюсь я.

— А вот и нет! По-моему, твои мозги находились в левой руке, и когда ты её потерял — всё, до свидания! Прощайте навсегда, мозги!

Я притворяюсь, будто хочу врезать ногой ему по шарам, и Маркус ловко отскакивает, хотя мне никогда в жизни не дотянуться до них.

— Как же мне повезло, что мой мужчина — настоящее зло во плоти!

— Я лучше буду злым, чем идиотом.

— Ладно! Подай мне трусы и треники вон оттуда.

— А если я подойду, ты не огреешь меня ногой? — спрашивает тот с опаской, сгребая одежду. — Или это какой-то хитрый план?

— Зависит от того, хорошо ли ты будешь себя вести.

— Я подумаю, — опускается Маркус на колени, перекидывая штаны через плечо и выставляя передо мной белье.

Он явно ждёт, что я подниму ногу. Знаю, что если откажусь, он без слов передаст мне шмотки и оставит одеваться самостоятельно. Но тогда мы никуда не продвинемся.

Мне немного боязно, но если хочу и дальше встречаться с ним, то придётся довериться. Решившись, я отрываю ступню от пола, и Маркус просовывает её в трусы, затем тянет их вверх до колена. Здесь он останавливается, берётся за полотенце, которым я ещё прикрыт, и вопросительно смотрит мне в глаза. Не получив ответа, медленно начинает тащить его вниз, аккуратной горкой укладывая на пол. А потом, ничуть не мешкая и не смущаясь, вдевает в прорезь остатки моей второй ноги, слегка приподнимает меня и натягивает белье до пупка.

— Почему ты не веришь, когда я говорю, что ты прекрасен таким, какой есть? — задумчиво интересуется он, сжав руками мои бёдра. — Ты красивый, милый и забавный. — Слегка привстав, он чмокает меня в губы. — Но почему такой бестолковый?

— Я не бестолковый! — обнимаю я его за шею. — Честно!.. Просто… Я боюсь, что ты бросишь меня из-за этого.

— Чтобы тебя бросить, мне достаточно уже того, что ты человек. — Он откидывает в сторону мокрые волосы и нежно целует меня в лоб. — Но я этого не делаю.

Следом Маркус принимается за мои штаны, надевает их, потом решает помочь ещё и с футболкой.

— Если хочешь, можешь доехать до спальни верхом на Артемусе. Он как раз подходящих размеров.

— Я же его раздавлю!

— Ох… святая ты моя невинность… Нельзя раздавить того, кто весит больше тебя, — замечает Маркус своим обычным раздражающим тоном.

— А ну подойти ближе, любовь моя, — воркую я, шаря руками в поисках протеза.

— Нет уж! — тут же отшатывается тот. — Я тебе не верю! Совсем забыл, что ты не любишь упоминания о своей… нескромной фигуре.

— Опять ты издеваешься!

Он со смехом подхватывает меня на руки и щипает за задницу.

— Это за то, что ты решил, будто мне не захочется нести тебя.

Я обвиваю его руками, устраиваясь поудобнее, и мы быстренько перемещаемся в гостиную.

— Точно! Помнится, ты клялся в вечной преданности моим булочкам.

— Ага.

— Извращенец.

— Извращенец? — удивляется тот. — Значит, так люди называются своих вторых половинок, когда те любят жамкать их попу?

— Именно так.

Он бесцеремонно спихивает меня на диван, словно мешок мусора.

— Нет! Вернись, мой извращенец! — воплю я, оставшись в гордом одиночестве и лишив свои булочки теплых обнимашек. Вот уж не думал, что столь малая толика порицания способна спугнуть его.

И вот я лежу совершенно один, и всем на меня плевать! К счастью, Артемус проявляет сочувствие, заползает сверху и заглядывает мне прямо в душу, не оставляя там места для Маркуса.

Вскоре тот возвращается с тарелкой еды, из чего я моментально делаю вывод, что, возможно, стоит называть его «извращенцем» чуточку чаще.

— Предпочитаешь перебраться на кровать, где будет место для нас троих, или мне сесть на пол?

— А за какой ответ я буду вознаграждён тарелкой?

— Только за правильный.

— Тогда пошли на кровать. И, так и быть, можешь немного полапать по дороге.

— Как скажешь, — соглашается Маркус, ставя тарелку на столик. Затем подхватывает меня, перекидывает через плечо и тащит в таком положении, заставляя при каждом шаге биться головой о свою спину.

— Эй!

— Так носят людей не извращенцы, — объясняет тот, усаживая меня на постель.

— Фу! Мне больше нравился извращенский вариант! Как посмел ты отнять у меня выбор! Так несправедливо! — причитаю я.

— Жизнь вообще несправедлива к тем, кто обсуждает и задирает других, — назидательно говорит Маркус и уносится прочь со своей вампирской суперскоростью, чтобы спустя секунду возвратиться уже с тарелкой в руке. Но к сожалению, мой сэндвич к сверхскоростям не приучен, потому превратился в месиво.

— Единственный задира здесь — ты, — замечаю я, с любопытством оценивая масштабы катастрофы.

— Я? — распахивает тот глаза. — Задира? Да я же просто принц из сказки!

— Из сказки? Из сказки скорее только твоя собака. Такие огромные точно живут только в волшебных мирах.

— Пора бы уже и привыкнуть к его размеру.

— К такому разве привыкнешь! — беру я тарелки чипс и целюсь в рот Маркусу. — На, пожуй.

— Не хочу.

— Жуй, говорю.

— Они невкусные! Я питаюсь только стейками, мясом и кровью.

— Представь, что это мясной чипс.

— Стало только хуже!

Я тщательно облизываю кусок картофеля и вновь предлагаю Маркусу.

— Вот, облизал его специально для тебя. Теперь должно стать вкуснее.

— Эмм… Сомневаюсь.

— И почему ты такой привередливый!

— Давай лучше я сам покормлю тебя.

— О-о-о, как господина? Я согласен!

 Маркус подцепляет чипс и тут же скармливает Арти.

— Ну как?

Арти целиком заглатывает угощение, будто не ел годами.

— Готов к чипсу номер два?

— Сначала хотелось бы получить чипс номер один.

— Да? Странно. Итак, чипс номер два! — и прямо в пасть Арти.

— Пожалуй, я покормлю себя сам, — вырываю я тарелку.

— Вот и замечательно. Давно пора перестать валяться и наконец-то сделать что-нибудь самому.

— Погоди-ка, погоди-ка… Что это? А, это же флешбеки того, как я гоняюсь по супермаркету за опасным преступником.  А вот что в это время делал ты?

Он вдруг начинает хохотать, что, естественно, настораживает.

— Ну так что? — переспрашиваю я, не теряя бдительности.

— Хочешь, поделюсь секретом? — поворачивается тот ко мне.

— Ты вампир?

— Другим секретом.

— Тогда давай. Обожаю секреты.

— В общем, помнишь, я рассказывал, что мне пришлось драться с коллегами?

— Да, я слышал твои показания.

— На самом деле, я мог не избивать Рена. Он проявлял не больше агрессии, чем все остальные. Мне просто захотелось.

— О. Мой. Бог, — впиваюсь я в него недоверчивым взглядом. —  Ты злой!

Маркус принимается хохотать ещё сильнее, заражая смехом и меня.

— Я чувствую себя немножко виноватым, но он сам напросился.

— И обидчивый!

— А не надо было тебя трогать, — пожимает плечами тот, явно не собираясь оправдываться. — И тогда бы не пришлось целовать асфальт.

— Ты, кстати, в курсе, что охрана меня обожает? Стоит лишь попросить, и они с радостью поделятся со мной записью с камер. И я буду наяривать на неё целый день!

— Блин, — щурится он. — Я и забыл.

—  О том, что меня все обожают?

— Только бы не пришлось тащиться на очередные курсы социального взаимодействия, — страдальчески стонет Маркус.

— Я изо всех сил делаю вид, что сочувствую.

— Давай лучше сделаем вид, что ничего этого не было и просто посмотрим кино! — включает он телевизор, надеясь отвлечь меня.

— А можешь устроить ма-а-а-ахонькую инсценировку? —  прошу я, не ожидая, что он согласится.

Но Маркус вдруг вскакивает с кровати, прихватывая с собой Арти.

— В общем, это он, — ставит он пса на задние лапы перед собой. —  Сначала он меня даже не заметил. Как будто бы просто прогуливался. И тогда я взял и побежал к нему, а он…

— Значит, ты напал первым? — ахаю я.

— Шшш, просто смотри. В общем, я схватил его! — Он поднимает Арти в воздух, как пушинку. — И швырнул в других, как шар в кегли!

Он кидает Арти на постель, чему тот несказанно радуется. Пёс спрыгивает на пол и принимается бодать Маркуса, нарезая вокруг него круги в неописуемом восторге.

— И мне так понравилось, что даже жутковато.

— Могу себе представить, — ухмыляюсь я. — Мне тоже понравилось. Очень эротично.

Маркус плюхается обратно как раз, когда я заканчиваю свой сэндвич. Он забирает тарелку, ставит её на тумбочку и притягивает меня ближе к себе. Я уютно обнимаю его в ответ.

— Но никому об этом не рассказывай.

— Естественно! Они же начнут завидовать! Я бы и сам с удовольствием запустил в кого-нибудь Реном!

— Можешь просто попросить меня. Если будет нужно отправить кого-нибудь в полёт, то я всегда к твоим услугам.

— Ты такой романтичный, — фыркаю я. — Другие мужчины обычно завлекают цветами и шоколадом. Мой же предлагает бросаться людьми.

— А ты бы что предпочёл: цветы, шоколад, или что бы я забросил Рена куда подальше?

— Как же хорошо ты меня знаешь… Удивительно!