Финн

Пистолет был явно с глушителем, но выстрелы почему-то очень хорошо слышались. Спустя мгновение ответ на эту загадку оказывается прямо передо мной: звук шёл не откуда-то издалека, а из пистолета Смит, который вампирша направила на Маркуса. Тот делает неловкий шаг назад, и я быстро стреляю ей в грудь. От удара она отшатывается, затем переводит на меня взгляд и во весь упор кидается вперёд, но Маркус хватает её шею, сбивает с ног и впечатывает в землю.

— Ты смеешь поднимать на меня руку? — рычит он. — Финн, подойди ко мне. Она не одна.

— Вампиры? — спрашиваю я.

Он вскидывает голову, потом резко дёргает меня за плащ и затаскивает за машину Смит как раз за секунду до того, как по нам открывают огонь.

— И те, и те.

— Ты в порядке?

— Жить буду, — отвечает Маркус. Он вампир, а значит, через несколько минут раны уже затянутся, поэтому волноваться нет смысла.

Я аккуратно проползаю мимо него к задней части машины, ложусь на землю и принимаюсь наблюдать за деревьями, из-за которых по нам стреляли. Чья-то фигура выглядывает из-за ствола, выпускает несколько пуль и прячется обратно в укрытие. Кто бы это ни был, моей новой дислокации он не заметил, и, увидев его в следующий раз, я стреляю в ответ. Человек или вампир медленно заваливается набок. Я успеваю задеть ещё нескольких, однако, такое чувство, будто чем больше я обороняюсь, тем больше их становится. Маркус уже вызвал подкрепление, но кто знает, когда они доберутся.

— Финн, надо уходить. Нас пытаются окружить.

— В машину?

— Шины проколоты. Придётся прятаться в здании, но до него ещё нужно дойти. Идём сюда.

Провожаемый свистом пуль, я возвращаюсь на прежнее место. Маркус поднимает меня на руки, прижимает к груди и мчится к воротам. В тот же миг мы оказываемся у цели. Он ставит меня на ноги и осторожно крадётся вдоль центра. А я внезапно замечаю кровь на своём плаще. На том самом месте, где он соприкасался с ранами Маркуса. Почему у него до сих пор идёт кровь? Разве он не должен был исцелиться к этому времени?

Мои размышления прерывает ужасно громкий звук. Обернувшись, я вижу, что Маркус выбил часть стены и уже заходит внутрь.

— Сюда, — машет он мне рукой, но тут на него набрасывается какой-то вампир. Они мёртвой хваткой вцепляются друг в друга, спотыкаются о кучу барахла и валятся на пол. Я взвожу курок, но ничего не могу разобрать в этом мельтешащем клубке из тел. За спиной слышатся шаги, и я благоразумно отхожу от двери, держа её на мушке.

Вампир, ломящийся в здание, быстр, но Маркус оставил лишь узкий проход. Пока тот протискивается внутрь, я успеваю несколько раз выстрелить из пистолета с транквилизатором. Разумеется, снотворное действует не сразу, но теперь мне нужно лишь просто держаться от него подальше. Или, по крайней мере, было просто, потому ему на помощь подоспевают ещё два вампира. Они в бессильной ярости пожирают меня глазами, видя, как я отступаю всё дальше и дальше. Правда, не только от них, но и от Маркуса. Один неожиданно вырывается вперёд и хватает меня за глотку. Я спешно опустошаю магазин ему в живот. Такая конская доза транквилизаторов может убить даже вампира, но сейчас либо я, либо он.

Вампир отскакивает назад и принимается выть от боли. А у меня ведь по-прежнему одна рука, и это по-прежнему полный отстой. Я пихаю пистолет с транквилизатором подмышку и вытаскиваю обычный. Меня научили, как заряжать его одной рукой, но на этот трюк требуется уйма времени, которого и так нет.

Второй вампир оказывается старше, поэтому двигается с приличной скоростью. Я успокаиваю бешено колотящееся сердце, делаю глубокий вдох и позволяю глазам естественным образом следовать за его перемещениями — мгновенными скачками в пространстве, не видимыми обычному человеческому зрачку. На выдохе стреляю. Пуля попадает прямо меж бровей, и он на секунду замирает, давая мне возможность выпустить ещё две. На четвертой вампир с воем убегает в укрытие.

— Сюда, — дёргает меня Маркус и тянет за собой.

Он заводит нас за плотные ряды ящиков, отрезав все проходы, кроме одного. Дыхание его подозрительно сбито. Никогда не видел Маркуса в таком состоянии. Он ведь истинный, а значит, сильнее. Пули не должны влиять так на кого-то его возраста.

— Ты как? — спрашиваю я, заметив странную бледность. Маркус бледнее, чем обычно, чего вампиру не так-то просто добиться.

— Чудесненько, — отвечает тот.

Но из его ран ручьём льётся кровь. Неужели в порох было что-то подмешано?

— Маркус… пули ведь не должны так действовать на тебя?

Он неохотно качает головой. Нас продолжают окружать голоса и прочий шум. Противников становится всё больше.

— Нет. Смит выстрелила в меня чем-то другим…

Маркус прислушивается к чему-то, слышимому только им, вновь хватает меня и куда-то тащит. Проблема в том, что он уже слишком ослабел и еле переставляет ноги. Другие вампиры с лёгкостью его одолеют. Кажется, сейчас даже я буду двигаться быстрее, и, в общем-то, так и получается, когда мне приходится отстреливаться от очередного залётного. Маркус тяжело тормозит и с трудом прислоняется к стопке ящиков.

— Я их отвлеку, а ты беги, — пытается он оттолкнуть меня.

— Я никуда не пойду без тебя, — отвечаю я, попутно сражаясь с магазинами. Тот забирает у меня пистолеты, перезаряжает и отдаёт обратно. — Прости, от меня мало толку.

— Ты что, шутишь? — смотрит он на меня серьёзно, как никогда. — Ты уделал куда больше, чем я.

— Неправда, но спасибо. И я всё равно тебя не оставлю.

— Придётся.

Но без Маркуса у нас ничего не получится. Я не собирался воевать против целой армии вампиров и людей с двумя пистолетами наперевес. Если бы Маркус не был ранен, он бы запросто остановил их. И тут мне в голову приходит одна мысль.

— Маркус, я кое-что придумал, только обещай не отказываться сразу. Если ты попьёшь моей крови, ты же исцелишься, да? Не до конца, конечно, но, по крайней мере, сможешь вытащить нас обоих.

Он едва ли не отшатывается от меня.

— Ни за что.

— Маркус, мы рискуем оба здесь погибнуть. Знаю, ты боишься навредить мне, но я тебе доверяю.

— Нет, — щурится он исподлобья. — Встань туда и жди сигнала. Я скажу, когда бежать.

— Бежать? Чтобы меня подстрелили? Маркус, послушай меня. Ты уже не юный вампир. Ты всё сможешь. И ты с лёгкостью остановишь их, но не в этом состоянии.

— Не спорь со мной, — рычит он.

Я достаю нож и подношу к горлу. Маркус кидается ко мне, но, естественно, не успевает. Острый кончик без малейшего нажима надрезает кожу, распространяя вокруг сладкий запах крови.

— Не дай пропасть добру, — говорю я, чувствуя тяжёлую бусинку, медленно съезжающую вниз.

— Нет! Я могу убить, когда так сильно ранен, — спешно нацепляет он маску на лицо. Даже такая маленькая капля манит его и сводит с ума.

— Маркус, доверься мне. Мы оба умрём, если ты не исцелишься — приближаюсь я к нему, убираю от живота руку, испачканную кровью, и нежно сжимаю в своей. — Прошу, Маркус, прошу. Доверься мне, — отпустив ладонь, осторожно тянусь к его лицу и стягиваю вниз маску. Он поднимает руку в защитном жесте, но не отстраняется.

— Чёрт, — едва успевает прошептать Маркус перед тем, как стремительно сжать моё тело в объятиях. Клыки с хирургической точностью врезаются в кожу, и меня на секунду накрывает паника — отголоски того, как кусал он — но боль сразу же проходит. Он никогда не избавлял меня от боли. Находил особую радость в моих страданиях. А сейчас я ощущаю лишь лёгкое онемение… даже как будто бы приятное. Если бы не грозящая нам смерть от толпы убийц вокруг, то я бы, наверное, полностью отдался ему. Отдался бы Маркусу и позволил бы себе чувствовать его, как никого в своей жизни… Я настолько растворяюсь в эйфории, постепенно слабея в его руках, что чуть не забываю, что могу умереть.

— Маркус.

Он на миг замирает, но не останавливается.

— Маркус, — кладу я ладонь на его грудь. Тот тут же отстраняется и огромными, широко раскрытыми глазами смотрит на меня сверху. — Видишь? Ты остановился.

Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но позади нас раздаётся какой-то шум, и Маркус бросается на его источник. Неясно, помогла ли ему кровь, потому что теперь он двигается так, что мне его не нагнать, или это я растерял всю свою прыткость из-за головокружения. Как бы то ни было, лучшим вариантом сейчас будет просто прислониться к стене и подождать.

— Финн?

— Хм? — поднимаю я голову, с удивлением обнаруживая золотистые глаза над собой.

— Я со всеми разобрался.

— Серьёзно? — гляжу я на него с изумлением. — А ты не мог куснуть меня чуть пораньше и сразу со всеми разобраться вместо, — обвожу я вокруг рукой, — вместо этого.

— Я не хотел тебя кусать.

—  Какой же ты всё-таки упрямец! — вздыхаю я раздражённо.

— Ты в порядке?

— В порядке ли я? — спрашиваю я, указывая на огромные пятна крови на его рубашке. — Да, давай волноваться о моём головокружении, пока у тебя четыре пули в пузе.

— Согласен. Давай волноваться об этом.

С улицы слышится завывание сирен.

— Не говори никому, что укусил меня, иначе тебе придётся заполнять кучу бумажек и вообще.

— Но тебя нужно осмотреть.

— Знаешь что? — протягиваю я руку и похлопываю его щеке. — Ты постоянно притворяешься, будто хочешь избавиться от меня, а сам постоянно беспокоишься о моём благополучии. Это немного мило. А ещё согревает меня ночами вместо одеяла. Всё нормально, Маркус. Обещаю.

Через пару секунд в здание залетают копы, и Маркус подаёт голос. Первым до нас добирается ДеГрэй. Он кивает, убеждается, что мы живы и отправляется обыскивать центр со всеми остальными. Когда с зачисткой покончено и преступники погружены в машины скорой помощи, мы выходим на улицу и направляемся к Бруксу.

— Ну и какого чёрта здесь творится? – спрашивает тот.

— Это была засада, — отвечает Маркус. — Нам позвонила Смит и…

Едва услышав имя своей напарницы, Рен подбегает к нам.

– Она не могла, — произносит он, озираясь на всех с недоверием. — Смит… Не могла. Она хороший полицейский.

Мне почти жаль беднягу.

— Кто-нибудь её задержал? — спрашиваю я. — Она была на улице у машин.

— Её никто не видел, — качает головой Брукс.

— Слышали? Значит, это не она, — заявляет Рен, переминаясь с ноги на ногу.

— Рен, — хлопает тот его по плечу, — давай сначала послушаем их версию.

Я уже сомневаюсь в своей способности внятно объяснять, и Маркус берёт слово.

— Она позвонила и сообщила, будто подозреваемый, лежащий в больнице, раскололся. И будто ты, Брукс, приказал нам четверым ехать сюда.

Маркус продолжает говорить, но мне кажется, что слишком быстро, и вообще, пора бы уже вздремнуть. Об укусе он умалчивает, но подробно рассказывает, что пули, выпущенные в него Смит, явно содержали в себе какой-то сторонний компонент. Брукс отправляет его на осмотр к медику, и тот с привычным ворчанием подчиняется.

Я же, ответив на вопросы, принимаюсь слоняться вокруг, усиленно притворяясь, что занят тем, чем и все остальные. Когда мы, наконец, сворачиваемся, Маркус отводит меня к машине Карсина. Но тот почему-то не скачет от счастья при виде живых-здоровых коллег, а недовольно морщит нос и окидывает нас критическим взглядом.

— Вы какие-то грязные. Езжайте с кем-нибудь другим.

— Мы можем раздеться. Так будет лучше? — говорю я и сексуально подмигиваю. Точнее, пытаюсь, потому что вместо этого почему-то я закрыл оба глаза и немного прикорнул.

— Я захватил пару кусков целлофана из своей машины. И завези нас в магазин по дороге, — говорит Маркус.

— Чего? — протестует Карсин. — Я что, похож на такси?

— Ни капли, потому что таксисты меня обычно не любят, — замечаю я.

— Фу, гадость. Я тоже тебя не люблю, — возмущается Карсин, но, тем не менее, заводит двигатель. И если что-нибудь в этом мире служит доказательством безграничной любви, так это точно разрешение двум мужчинам, заляпанным кровью, грязью и ещё бог знает чем, усесться в твой автомобиль.

По пути мы заезжаем в круглосуточный супермаркет, что я благополучно просыпаю, а потом Карсин подвозит нас к дому Маркуса, ведь моя машина осталась там. Тот загоняет меня внутрь и вручает три бутылки «Гэторэйда».1

1Марка спортивных напитков, восстанавливающих потерю жидкости в организме после тренировок.

— И что мне с ними делать? — спрашиваю я. — Жонглировать? Я умею жонглировать яйцами, если ты понимаешь, о чём, но насчёт этих не знаю.

— Давай открою, точнее, хочешь, чтобы я их открыл, точнее, ты разозлишься, если я их открою?

— Кто разозлится, если ему откроют воду? — принимаю я бутылку. — Ладно. Я уже ничего не понимаю… Можно мне в душ?

— Можно. Только не упади в обморок и сначала всё выпей, — говорит он, открывая вторую.

— Слушай, я буду неделю писать синим, если выпью это за раз. Всё нормально.

— Меня мучает совесть из-за укуса, — признаётся Маркус. — Нужно было прекратить самому, а не вынуждать тебя просить.

— Иногда мне кажется, что в этой симпатичной головке ничего нет, — похлопываю я его по лицу. — Попробую объяснить простыми словами. Кровь уходит. Плохой Маркус, медленный. Кровь приходит. Хороший Маркус, быстрый. Все живы! Ура!

— Держи, — закрывает он бутылку как можно туже и отдаёт мне.

— Нет! — хохочу я. — За что ты так со мной! Открой!

Он ещё раз откручивает крышку, и я с хихиканьем отчаливаю в ванную, попивая синий «Гэторэйд». Оказывается, это мой любимый вкус. Или, может быть, всё дело в том, что его купил для меня Маркус.

Отстегнув протезы, я забираюсь в душ, а когда вылезаю обратно, то нахожу на тумбочке сменный комплект одежды. И штаны, и футболка явно принадлежат Маркусу, потому со всех сторон висят на мне. А в комнате меня первым делом встречает запах еды. Он стоит на кухне и что-то готовит. Окровавленная одежда отправилась в корзину, и её место заняли шорты. Но что самое главное, раны от пуль почти затянулись.

— Эм… Ты что-то… жаришь? — спрашиваю я тревожно.

Он соскребает со сковородки смесь из спаржи, кудрявой капусты и картофеля и плюхает на тарелку.

— Я погуглил, и выяснилось, что эти овощи рекомендуют есть донорам, чтобы скорее восстановить запас крови.

И-и-и-и моё лицо сейчас буквально треснет пополам от слишком широкой улыбки.

— Никто никогда в жизни не делал для меня ничего милее! Естественно, не принимай это насчёт своих кулинарных талантов: выглядит просто отвратительно. Но очень и очень мило!

— И почему от людей всегда столько проблем? — задаёт он риторический вопрос.

— Ничего подобного, — возражаю я, отправив в рот кусок картофелины — единственного блюда на тарелке, которое выглядит более-менее съедобно. Остальные овощи приходится мешать с ним же, чтобы хотя бы проглотить.

— Я послежу, чтобы ночью с тобой ничего не случилось…

— О-о-о, секси. А день становится всё лучше и лучше, — ухмыляюсь я.

С чего он взял, что я собираюсь отбросить коньки, мне не понять. Я нормально хожу, говорю и вообще всё делаю нормально. Да, у меня немного кружится голова, но ведь это не конец света.

— Где ты хочешь, чтобы я пялился на тебя? У тебя или у меня?

— Давай останемся здесь. Устроим свидание с ночёвкой. И я всего тебя обмацаю.

— Нет.

— На-ка, попробуй, — предлагаю я, подчерпнув с тарелки комок зелёного недоразумения и направляя ему в рот. Он покорно принимает угощение, жуёт, а затем отчаянно кривится.

— Божечки, какая гадость! Ну и кто в здравом уме будет такое есть? — спрашивает он с видимым отвращением.

— Вот именно! Поэтому я решил скормить всё тебе.

— Хочешь, что-нибудь закажем?

— Спасибо, не надо. Десять литров «Гэторэйда» держат меня в тонусе.

Немного погодя Маркус выдаёт мне новую зубную щётку и провожает к своей огромной двуспальной кровати.

— Наша первая ночёвка. Сегодня мы спим вместе, — треплю я Арти по ушам.

— Я притащу с гостиной кресло и усядусь смотреть на тебя, — объявляет Маркус.

— Лучше ложись в кровать и поспи. В конце концов, тебя подстрелили. Отдохни. Я никуда не денусь.

— Так-то оно так, но ведь в твоём крошечном тельце и так было немного крови.

Я бросаю на него свирепый взгляд, потом забираюсь на кровать и плюхаюсь прямо в середину в позу звёздочки.

– Отправь меня на небеса, Клыковски! — воплю я.

На мой крик на постель запрыгивает Арти и пытается увалиться на меня сверху, едва не расплющивая в лепёшку.

— Артемус, не раздави его. Он ведь ничего не весит по сравнению с тобой. Финн, не забудь снять ногу.

— Эм…

— Финниган. Снимай, — рычит он.

— Ох, не могу устоять, когда ты приказываешь, — шучу я, прячась под одеяло, где снимаю протез и потом ставлю рядом с кроватью. Честно говоря, я впервые снял его за целую неделю, не считая, конечно, душа. Но рядом с Маркусом мне нечего бояться.

Он ложится на постель, стараясь держаться как можно дальше, будто подхватит что-то неприятное, если мы вдруг соприкоснёмся. Арти аккуратно, но настойчиво, топчется по одеялу, требуя, чтобы его пустили внутрь. Маркус приподнимает краешек, и тот тут же прошмыгивает между нами.

— Это, конечно, очаровательно, но теперь мне тебя не достать. Придётся перебираться через Арти, чтобы развлечься.

— Спи уже.

— Не могу. Я полон сил, — ухмыляюсь я, крепко обнимая собаку. — Твой «Гэторэйд» вернул меня к жизни. И я до сих пор в шоке с того, что твоя собака в длину с меня ростом.

— Он мой защитник. Артемус, защити меня от монстра в кровати.

— Монстра в кровати? — удивляюсь я. — То есть, от меня?.. Я монстр? Типа, как инкуб, да?

Я соблазнительно подмигиваю и проваливаюсь в теплоту и уют кровати. Скрывать не буду, у меня давно были на неё планы, тем более, когда Маркус рядом, но коварный сон мгновенно нарушает их.



Комментарии: 0

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *