Глава двенадцатая

Маркус

— Что? — рявкаю я.

— Мне действительно надо повторять? — спрашивает Брукс, стоящий у моего стола.

— Действительно, потому что у меня определённо что-то с ушами.

Финн заговорщически склоняется ко мне, словно собирается поддержать, но потом вдруг говорит:

— Хм… Но ведь ты же счастливый обладатель сверслуха. Я-то думал, что сам ослышался, потому что куда уж мне, человеку, что-то услышать. В общем, как мне показалось, мужчина, которого ты задержал в театре, вышел из комы. Брукс хочет, чтобы мы отправились на допрос в больницу, взяв с собой Рена и Смит. Последняя часть совсем уж невероятная.

Мы оба сверлим Брукса взглядом, делая вид, что Рен и Смит не стоят в паре метров от нас. Сама по себе Смит мне безразлична, но то, что в комплекте с ней всегда идёт Рен, неимоверно бесит.

— Всё верно, ведь теперь вы работаете вместе. Познакомьтесь нормально. Наладьте отношения. И никаких больше угроз. Касается вас обоих, — указывает Брукс на меня и Рена.

— Значит, мне можно кому-нибудь поугрожать? — спрашивает Финн с надеждой.

— От тебя исходит примерно такой же уровень угрозы, как от котёнка, — пожимает плечами Брукс.

— Ну спасибо, — злобно щурится тот.

— А теперь вперёд! Вас уже ждут, — выгоняет нас босс с предательской ухмылкой, которую я изо всех сил пытаюсь стереть свирепым взглядом. Увы, на него это не работает. Он спокойно усаживается обратно за стол и даже принимается беззаботно насвистывать.

— Пойдём, Финн, — говорю я, ускоряя шаг. Нужно добраться до машины первым и успеть поныть, какие те два вампира медлительные.

Единственный минус в моём безупречном плане — это коротенькие ножки Финна, которыми он еле перебирает, и в итоге мне всё равно приходится его ждать. На парковке я без слов занимаю место водителя. Рен открывает переднюю дверь, считая себя слишком важной персоной, чтобы ехать сзади, но Финн юрко проскальзывает под его рукой и плюхается на кресло.

– Спасибо, что открыл дверь! — восклицает он с неописуемой радостью.

— Я открывал её не для тебя, — рычит Рен. Я ловлю его взгляд и красноречиво смотрю в глаза. Тот недовольно уступает, хотя, судя по виду, счёл бы за честь схватить Финна за шиворот и швырнуть куда подальше. Я и сам когда-то чувствовал то же самое.

— А далеко до больницы? — спрашивает Смит.

— Пятнадцать минут, — отвечает Финн.

— Хорошо, что он наконец-то очнулся.

— Надеюсь, ему есть что нам сказать, — кивает он. — Весь город просто на ушах стоит. Родители отказываются выпускать детей на улицу. Участились драки. Все спешат обвинить противоположную сторону. Царит полный хаос, и чем дальше, тем хуже.

— Ужасно, что из-за всего этого гибнут невинные.

— Согласен.

Повисает напряжённая тишина. Финн бросает на меня мимолетный взгляд и одаривает игривой улыбкой, от чего я чувствую… что-то. И почему он продолжает усложнять мне жизнь? Я пытаюсь забить на него, как на всех остальных в машине, но получается не очень.  

На больничной стоянке Финн выходит первым, и мы вместе направляемся в приёмный покой. Внутри он принимается расспрашивать регистратора, где мы можем найти пострадавшего. Вскоре подоспевают Смит и Рен. Последний тут же начинает нарезать беспокойные круги по всему отделению.

— Мы что, собираемся застрять здесь на целый день? Пошевеливайтесь, — бормочет он.

Я оборачиваюсь на него, и Рен мгновенно затихает, опустив взгляд вниз. Моментальное повиновение. Всё, как я люблю.

— Он на втором этаже в крыле «А», — объявляет Финн и направляется в нужную сторону.

Я нагоняю его и иду рядом, пока остальные вновь плетутся позади.

— Я всё думаю украсть твою собаку, — говорит он, прерывая неловкую паузу.

— О, а что за собака? — спрашивает Смит, поравнявшись с ним.

— Ирландский волкодав, — поясняю я, понимая, что мне не за что злиться на неё.

— Он просто огромный, — добавляет Финн.

— Разве не всё огромное по сравнению с тобой? — дразнит она.

Он шутливо надувает губы, но Смит лишь смеется в ответ.

— И ты туда же! Я-то надеялся, что ты хорошая!

— Я хорошая! Обещаю! — хихикает та.

— Давайте лучше сосредоточимся на деле, — ворчит позади Рен, но всем чихать на его мнение.

Мы поднимаемся на второй этаж и проходим к двери, возле которой дежурит полицейский. Поприветствовав коллегу, мы всей толпой протискиваемся в палату, где лежит мужчина, прикованный наручниками к кровати. Лицо его фиолетово-жёлтого цвета  от заживающих синяков, голова побрита налысо, а за ухом тянется шов.

— Доброе утро. Я детектив Хэйз, а это мои напарники детектив Чёрдж, детектив Рен и детектив Смит, —  представляет нас Финн.

Мужчина в койке щурится, и я сразу же понимаю, что допрос выйдет не из лёгких.

— Значит, вы позволяете этим вампирам обращаться с вами как с собакой?

— Зависит от того, дают ли они мне вкусняшку после, — шутит Финн. — Как вас зовут?

— Уверен, вы и так знаете моё имя.

— Хочу убедиться, что беседую с нужным человеком.

— Пошёл ты.

Рен обходит Финна и, нависнув над кроватью, излучает ауру присутствия. Подозреваемый в ужасе съёживается.

— Имя.

— Х-Хэнк… Неудивительно, что так много людей ненавидит ваш род. Вы настоящие дикари, — огрызается Хэнк.

— Это не так, — вмешивается Финн. — Мои коллеги всегда были добры ко мне. Я ещё не так хорошо знаком с Реном и Смит, но детектив Чёрдж с радостью принял меня в своё подразделение и помог адаптироваться.

Знаю, что Финн пытается воззвать к его здравому смыслу, но всё же сомневаюсь, что он вообще есть у человека, решившего, что можно убивать мирное население ради достижения своей цели.

— Не могли бы вы рассказать, за что сражаетесь? — спрашивает Смит.

— Всё просто, — отвечает Хэнк. — Вампиры делают вид, что мы им равны, но сами так не считают. Они пытаются контролировать людей. Управлять нами. Заставляют делать то, что им вздумается, а когда им выгодно, лгут прямо в лицо и притворяются, что за равноправие. Но мы создадим мир, в котором люди перестанут быть на дне пищевой пирамиды. И чтобы этого добиться, нам нужно показать всем любителям вампиров, на что те способны на самом деле.

Финн немного отходит от нас, приблизившись к кровати.

— Но они нападают не по собственной воле. Вы вынуждаете ни в чём не повинных вампиров убивать ни в чём не повинных людей, — говорит он, и я вдруг осознаю, что больше всего мне в нём нравится полное отсутствие предрассудков. Очень многие люди, несмотря на всю свою симпатию или уважение к вампирам, всё равно ведут себя иначе в их обществе. Но Финн не такой. — Я знавал плохих людей и плохих вампиров; и хороших людей и хороших вампиров. Нельзя судить целый вид по одному лишь представителю.

— Они промыли вам мозги, — мотает головой Хэнк, отказываясь слушать. — Вы слабый. И вы поддались.

— Зря стараешься. С ним бесполезно разговаривать, — рычит Рен, и я боюсь, что в кои-то веки он прав.

Финн

— Спасибо за приглашение! — бухаюсь я на колени перед Арти. На самом деле, непонятно к кому я обращаюсь: мне рад лишь пёс, а вампир молча дуется рядом.

— Что-то не припоминаю, чтобы приглашал тебя.

— Ты такой забавный! Арти, твой папа такой забавный! — восклицаю я, повалившись на уютную собачью шкурку.

Мне не хочется никому объяснять, что в действительности я заявился, потому что не могу находиться дома в одиночестве. Арья на работе, а если переступлю порог дома Орина с такими проблемами, то он никогда не отпустит меня обратно. Орин немного… гиперопекающий. Короче говоря, я решил пригласить себя к Маркусу. За последние три года, с тех пор, как его присутствие вновь начало ощущаться в воздухе, единственное место, где я могу расслабиться, оказалось рядом с Маркусом. А за последнее месяцы присутствие это становится всё более и более явным.

Я ложусь на пол рядом с Арти, крепко обнимаю его и утыкаюсь в шею, от чего тот принимается яростно стучать хвостом.

— Ты его балуешь, — подаёт голос Маркус.

— Но ему же нравится!

— Конечно, нравится! Это и называется «балуешь».

— Хм… Похоже, кто-то завидует, — поддразниваю я Маркуса, прижимаясь сильнее к Арти и закрывая глаза.

***

Я просыпаюсь от лёгкого толчка в бок.

— Не знаю, сколько ты ещё планируешь спать на полу, взяв в заложники мою собаку, но нам надо ехать, — говорит Маркус.

Я переворачиваюсь на спину и, в полусне жмурясь, смотрю на него.

— Я и не спал.

— Уже 8:30.

— Угу… Да я просто… лежал, — отвечаю я, удивляясь про себя, куда делись два часа. Потом замечаю на себе одеяло и расплываюсь в счастливой улыбке. — О-о-о! Ты меня накрыл!

— Я накрыл Арти, а ты сам стащил с него одеяло в своём молодецком сне.

— Так приятно. Спасибо.

Он бросает на меня кислый взгляд и быстро шагает в коридор, словно собирается оставить здесь, если я не потороплюсь.

— Что случилось? — подскакиваю я с места, кидаю одеяло на диван и спешу за ним.

— Мне только что позвонила Смит и сообщила, что наш друг из больницы наконец-то заговорил и назвал место. Она и Рен уже едут туда. Сказала, что Брукс приказал нам присоединиться.

— Ясно. И куда мы едем?

— В погрузочный центр за городом, у реки.

— Хорошо, — я надеваю и запахиваю плащ. Застегнуть молнию одной рукой не так-то просто, поэтому одежда с пуговицами — моё временное всё. Просунув ноги в ботинки, я выбегаю за ним на улицу. Арти душераздирающе скулит мне вслед.

— Ох, мой бедный малыш.

— Он просто привлекает внимание, — говорит Маркус.

— Оно и неудивительно, с таким-то хозяином.

— С таким прекрасным хозяином?

— Пока мы с ним все два часа болтали на полу, он по секрету поведал, что хочет жить со мной.

— Болтали? Ты про храп, который вы оба издавали?

— Я не храплю.

— Может быть, ты и не храпел. Может быть, это Артемус. Но как бы там ни было, кто-то обслюнявил ему всю спину.

— Не, это точно не я. Пускать слюни совсем не сексуально.

— Надеюсь, ты не пытался показаться сексуальным моей собаке.

— Нет, нет, что ты. Это всё ради тебя.

— Ты пришёл ко мне домой, обнялся с собакой и через десять минут заснул. Это всё ради меня, да? Так рвался побыть со мной, что сразу же заснул от скуки.

— Я плохо сплю ночами, поэтому и вырубился! — возмущаюсь я.

— Почему ты плохо спишь?

Блин.

— Потому что постоянно думаю о тебе… Всё представляю и представляю твоё сногсшибательное тело и никак не могу уснуть. Иногда, конечно, удаётся, но потом — раз! —  и ты вновь стоишь рядом, машешь передо мной своим великолепным пенисом, но когда я протягиваю руки, на тебе уже надет пояс целомудрия.

Маркус отводит взгляд от дороги и уставляется на меня с немым укором. Я довольно ухмыляюсь.

— Радуйся, что я хотя бы не рассказал, чем занимаюсь, когда мысли о тебе совсем не дают покоя.

— О Господи. Не надо, — дёргается он всем телом.

— Тут нечего стыдиться, Маркус. Это естественная реакция организма. Так моё тело сообщает, что ты — достойная особь.

— Особь? А что ты собираешь делать после? Препарируешь меня?

— Почему бы и нет? Хорошая идея. Тогда бы я точно узнал, что делает тебя таким злым.

—  Ничего не делает, — качает он головой.

— Ну как знаешь, — пожимаю я плечами.

И вы только посмотрите, как ловко я его отвлёк!

— Она что-нибудь рассказала об этом центре?

— Только то, что адрес ей назвал Хэнк.

— Возможно, они перевозят через этот центр наркотик, от которого вампиры сходят с ума. Смит ничего такого не упоминала?  

— Она не вдавалась так глубоко в подробности. Позвони ей, пожалуйста, и сообщи, что мы будем через десять минут. И спроси, где они.

— Сейчас, — набираю я Смит и ставлю динамик на громкую связь, чтобы Маркус всё слышал. Хотя… скорее всего, он и так всё услышит, с его-то ушами гончего.

— Привет, Хэйз, — отвечает она.

— Мы будем где-то через десять минут. А вы далеко?

— Мы только что приехали, но пока ничего предпринимать не будем и дождёмся вас. Рен говорит, что приметил неплохое место для наблюдения за центром.

— Кстати, откуда вы про него узнали?

— Полицейский, который следил за Хэнком, сказал, что тот места себе не находил после нашего ухода. Всё расспрашивал, что теперь с ним будет. Часов в семь он раскололся. Точнее, проболтался в беседе с дежурным. Естественно, он не называл конкретного адреса, но упомянул погрузочный центр, и тот, куда вы едете, — единственный в этой местности.

— Ясно. Он ещё что-нибудь говорил?

— Эм… Да нет вроде. Только жаловался, что не хочет садиться в тюрьму, потому что не заслужил наказания. Мол, на самом деле, он лишь пытался открыть всем глаза, — вздыхает она. — Как же ужасно, что они считают, будто спасают человечество, а сами в буквальном смысле убивают людей.

— Думаю, они сами не понимают, что творят. Верят в своеобразное «высшее благо» и не гнушаются приносить жертвы во имя него.

— Похоже на то, — вновь вздыхает она.

— Мы же уже почти приехали.

— Ой, да! Точно. В общем, перед самыми воротами с левой стороны есть съезд на небольшую дорогу. Выключите фары и езжайте по ней. Мы стоим метров через двести.

— Понял.

Маркус тушит огни и поворачивает налево. Вокруг нас тут же воцаряется тьма. Сам погрузочный центр ярко освещён, но даже если бы и не был, я бы всё равно мог различать тени. А Маркус ориентируется в темноте и того лучше. Вампиры явно задумались ночными созданиями, но им пришлось в прямом смысле выйти из сумрака, чтобы стать частью людского общества, функционирующего днём.

— Не забудь взять маску, — напоминаю я, доставая её с заднего сиденья.

— Мы не пойдем внутрь. Просто понаблюдаем с безопасного расстояния.

— Да, но никогда не знаешь, чем всё обернется.

Он раздумывает ещё пару мгновений, но потом сдаётся и забирает у меня маску. Я тоже проверяю напоследок все свои игрушки, и мы вместе выходим из машины. Смит стоит неподалёку, облокотившись на свой автомобиль и глядя в сторону центра.

— Привет, — произносит она тихо. — В общем, мы сами только приехали, но в восточном доке явно что-то происходит. Я, честно говоря, не очень разбираюсь в этих делах. Так и должно быть? На улице всё-таки ночь.

Я всматриваюсь в том направлении, но не вижу ничего особенного.

— Эм… А у вас случайно нет бинокля? Мой остался в машине.

Сам док мне виден отлично, но она, похоже, имеет в виду что-то более мелкое. Или я просто смотрю не туда.

— Нет, — качает головой Смит.

— Я ничего не вижу, — замечает Маркус, встав с ней рядом.

Она говорит «мы», но Рена поблизости нет. Надеюсь, он не влез куда-нибудь, куда лезть не следовало.

— А где Рен?

Маркус неожиданно замирает и резко поворачивается к Смит. В ту же секунду я слышу несколько быстрых выстрелов и инстинктивно пригибаюсь к земле.