Глава 23

В пять часов после обеда солнце хоть и не жарило так сильно, как в полдень, но всё ещё слепило глаза.

Запахи снаружи переулка витали не самые приятные, и Чэнь Цзюньвэнь не разрешил Сан Чжи стоять рядом с ним. Он огляделся и просто велел ей добежать до ближайшего прилавка с едой и купить две танхулу — карамелизированную клубнику на палочке. Они отошли в тенёк и принялись поедать свою клубнику.

Чтобы Сан Чжи не чувствовала себя неловко, Чэнь Цзюньвэнь первым начал разговор:

— Тут вокруг неспокойно, больше не ходи сюда без особой надобности.

Сан Чжи послушно кивнула.

— Знаю.

— Вообще-то Цянь Фэй тоже собирался прийти, — сказал парень, — помнишь его, такой пухленький? Но он сегодня занят, вот и не пришёл.

Сан Чжи срывала с клубники сладкую бумагу, которую не любила.

— Помню. На каникулах брат как-то взял меня с собой в ресторан, он там тоже был.

— А? Наверное, я тогда уехал домой, не ходил с ними.

Сан Чжи кивнула:

— Братец Цзясюй ходил.

— А? Старик Цзясюй? — Чэнь Цзюньвэнь задумчиво добавил: — Ой, точно. Он же не уезжает домой на каникулах.

Девочка замерла и, поколебавшись, спросила:

— Почему?

Чэнь Цзюньвэнь и сам не знал. Он почесал затылок.

— Наверное, просто лень. Ну и ещё всякие учебные дела... от каникул времени почти не остаётся.

— А.

— Но он всё равно иногда уезжает, — Чэнь Цзюньвэнь подумал и продолжил: — в основном на небольшие праздники. Например, в прошлом семестре он, вроде бы, уезжал домой на День поминовения усопших. Но во время длинных каникул я не видел, чтобы он куда-то ездил.

Сан Чжи тихо спросила:

— И в Новый год?

— Ну да, — сказал Чэнь Цзюньвэнь. — Но, наверное, это нормально. В универе много кто остаётся даже в Новый год. У нас ещё и организуют новогодний ужин. А тем, кто живёт в общежитии, дарят деньги в красных конвертах.

Сан Чжи откусила кусочек карамели и задумалась о чём-то своём. Вскоре она решила сменить тему:

— Братец, как думаешь, что они сделают с теми девчонками?

— А?

— Они их побьют?

— Были бы парни, можно было бы побить, — Чэнь Цзюньвэнь потёр подбородок. — Но ты же сказала, что это девушки... наверное, просто серьёзно поговорят.

Тем временем в переулке.

Из-за узкого пространства и выпирающих над ним подоконников и балконов солнечные лучи сюда почти не попадали. Здесь было намного темнее, чем снаружи — практически другой мир. Услышав слова Дуань Цзясюя, Сан Янь дёрнул веком и странно покосился на него.

Красноволосая уже поняла, что дело приняло дурной оборот, настороженно отшатнувшись, она принялась строить из себя дурочку:

— Чего? Я вас не знаю.

Она сделала знак двум своим подружкам.

— Ничего, главное, что я вас узнал, — Сан Янь приподнял бровь и ухмыльнулся. — Это ведь вы вчера забрали у моей сестры двадцать юаней? И ещё обожгли её сигаретой.

— Какой сигаретой?! — взвизгнула красноволосая. — Я только деньги взяла, больше ничего, идёт? Не надо врать! Всего-то двадцатка! Да я прямо сейчас её вам верну.

— Всего-то двадцатка? — Сан Янь не улыбался. — Подруга, даже если бы ты забрала у моей сестры два юаня, я бы всё равно пришёл спросить их с тебя.

Красноволосая явно разозлилась, но не стала лезть на рожон — поджав губы, она достала из кармана деньги и молча протянула Сан Яню. Тот не шелохнулся.

Дуань Цзясюй перевёл взгляд на их форму и спросил:

— Вы из средней специальной? Несовершеннолетние?

— В таком возрасте нужно как следует учиться, чего вы тут ошиваетесь? — поддел Сан Янь. — Всю жизнь хотите так провести?

— Берите деньги и валите, — красноволосая переменилась в лице. — Какое вам дело?

Дуань Цзясюй опустил взгляд, сделал ещё затяжку, выпустил тягучие клубы сигаретного дыма, думая о чём-то. Потом быстро подошёл к главной девице, поднял глаза и задумчиво посмотрел на неё. Безмолвно и внимательно.

Внутренние уголки его глаз заострялись, внешние загибались, это придавало взгляду естественную чувственность. Когда он вот так на кого-то смотрел, казалось что его глаза искрят электрическим током. И теперь, когда в них не было ни капли мягкости, этот взгляд необъяснимо пугал.

Красноволосая девица замерла и от страха наконец взорвалась:

— Ты чего? Отстаньте! Я же сказала, что всё верну!

Её подружка дёрнула ту за рукав:

— Пойдём скорее...

Мгновение, и Дуань Цзясюй схватил её за руку. Вспомнив о фразе Сан Чжи "она похлопала меня по щеке", он чуть приподнял брови, изящными пальцами с зажатой в них сигаретой медленно потянулся к лицу девицы и пробормотал, сообщая догадку:

— Вчера ты сделала вот так?

От него исходило всепоглощающее ощущение давления, которым накрыло девушку. Глядя на красный огонёк зажжённой сигареты в его руке, она с силой сжала кулаки, не смея пошевелиться. Даже её глаза немного покраснели. Для неё этот красивый парень выглядел теперь демоном во плоти. Он смеялся, но его улыбка была страшнее, чем угроза в словах его товарища.

Сигарета остановилась в двух сантиметрах от неё. Дуань Цзясюй так и не коснулся её лица, только шевельнул пару раз пальцем, и пепел упал на её куртку, оставив едва заметные следы. Он медленно выпрямился и так же медленно и беззаботно проговорил:

— Я тебя напугал?

Девчонка отшатнулась от него, слёзы так и полились из её глаз.

— Да уж, — усмехнулся он. — Похоже, и правда страшно.

***

По пути из переулка Сан Янь, сунув руки в карманы, шёл следом за Дуань Цзясюем. Он вдруг сказал:

— Дружище, а ты и правда в последнее время научился пугать людей. Даже мне стало страшновато.

Дуань Цзясюй поднял брови:

— Правда?

— Слышал одну поговорку? Прятать нож в улыбке. О, и ещё, — Сан Янь прыснул, вспомнив об этом. — Когда это моя сестра стала "нашей девочкой"? Блин, если так подумать, то ты, получается, мне отцом заделался?

Дуань Цзясюй протянул:

— Не вопрос. Я в целом не против.

— Пошёл ты.

Они вышли из переулка и увидели неподалёку Чэнь Цзюньвэня и Сан Чжи. Они сидели рядом, маленькая девочка и взрослый парень, и вместе поедали клубнику в карамели. Взгляд Сан Чжи то и дело скользил в сторону переулка, и она очень скоро заметила двоих. Но вот беда — девочка только сжевала целую ягоду и теперь с надутыми щеками даже слова сказать не могла.

Зато Чэнь Цзюньвэнь первым спросил её:

— Ты их видишь?

Сан Чжи кивнула. И тот затараторил как из пулемёта:

— Ну, и что вы сделали? Припугнули их? Как именно? Выкладывайте! Мне так интересно!

— Я сказал, что в месяц убиваю только по десять человек, — лениво протянул Сан Янь, — а в этом месяце уже выполнил норму. Поэтому приду за ними только в следующем.

Чэнь Цзюньвэнь потерял дар речи, но потом всё же выдавил:

— Кому ты заливаешь?

— Тебе!

Рассерженный Чэнь Цзюньвэнь закатил глаза и посмотрел на Дуань Цзясюя, надеясь хоть от него получить ответ.

— Старик, может тогда ты удовлетворишь моё любопытство?

— Хм? — Дуань Цзясюй соблазнительно усмехнулся. — С чего это я должен тебя удовлетворять?

Чэнь Цзюньвэнь едва не подавился от возмущения. Он ткнул палочкой с нанизанной на ней ягодами клубники в Дуань Цзясюя.

— Тут ведь ребёнок, что за пошлые шуточки? Ни стыда, ни совести!

Сан Чжи молча слушала их, размышляя о том, что значит "пошлые шуточки".

Пошлые в смысле сексуальные? Но разве в его фразе что-то такое прозвучало? Просто обычные слова...

Впрочем, с фразой "ни стыда, ни совести", она охотно согласилась. Ей почему-то стало немного грустно. Ну почему он со всеми так говорит? Если не вслушиваться в смысл, по одному тону уже ясно, что это бесстыжий человек. Даже с парнями разговаривает как со своими возлюбленными.

Услышав "ребёнок", Дуань Цзясюй наконец опустил взгляд на Сан Чжи. Его губы изогнулись в улыбке, и на сцену вышел король несмешных хулиганских шуток.

— Малышка, почему ты так странно ешь?

Сан Чжи не поняла, а он добавил:

— Ты похожа на рыбу-шар.

Сан Чжи сразу же проглотила всё, что жевала, слизала карамель с уголков рта и тихо бросила:

— Сам ты рыба-шар.

— Правда? — Дуань Цзясюй указал на клубнику на палочке в её руке и полушутя сказал: — Ну тогда дай мне откусить? Я буду самой красивой рыбой-шаром.

— Возьми мою, — Чэнь Цзюньвэнь не мог больше за этим наблюдать. — Только перестань обманывать ребёнка, даже мне уже неловко. Ты постоянно норовишь у всех то откусить, то отпить чего-нибудь.

Сан Янь бросил взгляд на них:

— Не старайся, она тебе ничего не даст.

Дуань Цзясюй не ответил, будто бы и не слышал. Сан Чжи же покачала головой.

— Нет, — потом опустила голову, достала из кармана пять юаней и с удовольствием запихнула в ладонь Дуань Цзясюя. — Иди сам купи.

Парень так и застыл.

Сан Янь, очевидно, не смог этого стерпеть — он положил телефон обратно в карман, долго смотрел на сестру, потом холодно выдавил:

— А мне почему не хочешь купить?

Сан Чжи глянула на него, опять запустила руку в карман и невинно ответила:

— Но у меня только одна пятёрка.

Смысл предельно прост — у меня нет на тебя денег.

Сан Янь, немного помолчав, от злости аж рассмеялся.

— Здорово. Просто отлично.

Дуань Цзясюй, глядя на деньги в ладони, тихо усмехнулся и быстро вернул их Сан Чжи.

— Я же просто пошутил. Мне такие сладости не нравятся, лучше купи своему брату.

Сан Чжи хмыкнула и протянула деньги теперь уже Сан Яню.

Логично, ведь раз Дуань Цзясюй отказался, деньги перешли ему, но для Сан Яня это выглядело так, будто его приняли за ведро, в которое Дуань Цзясюй отправил не нужный ему мусор. Сделав глубокий вдох, парень взял деньги и положил в карман.

— Идём домой.

Сан Чжи поморгала.

— Почему ты не купишь клубнику?

— Не хочу.

— Тогда верни деньги.

— Не верну.

Сан Чжи обиделась:

— Ты же просто отнял у меня деньги!

— Отнял?

Сан Янь вынул из кармана ту пятёрку, да ещё добавил к ней двадцатку, которую забрал у красноволосой девицы.

— Вообще-то я ещё и вернул твою двадцатку.

— Э? — Сан Чжи замерла. — Вы забрали у них деньги?

— Спрашиваешь.

— Ну тогда отдай мне их тоже.

Сан Янь дёрнул уголком рта, но больше не стал издеваться и протянул купюры сестре.

— Такая маленькая, а уже такая скряга... В денежных вопросах никогда не уступишь брату. Что же будет потом...

Он ещё не успел договорить, как прямо на его глазах "скряга" Сан Чжи, взяв деньги, повернулась и протянула их Дуань Цзясюю, после чего послушным и доброжелательным тоном сказала:

— Братец, это тебе.

Сказать, что Сан Янь обалдел — ничего не сказать.