Глава 19

Сан Янь чуть не задохнулся от захвата сестры, у него даже шея покраснела. А когда он услышал, что она сказала, у него дёрнулся уголок рта, как будто он подавился, и парень резко закашлялся.

— А? — Чэнь Минсюй ещё ничего не понял, потом перевёл взгляд на лицо Сан Яня и со странным выражением лица спросил: — Сан Чжи, хочешь сказать, это твой отец?

Сан Чжи до смерти перепугалась и уже представила в голове картину, как её все ругают. Для неё это было сродни концу света. Но смелости как-то исправить ситуацию ей не доставало, и девчонка просто молча покивала.

Дуань Цзясюй, глядя на всё это со стороны, вдруг опустил голову и посмеялся.

Малышка с большими круглыми глазами, полными слёз, с покрасневшими веками и грязью на щеке выглядела жалкой и несчастной.

Даже Чэнь Минсюй при виде такой картины не смог произнести ни слова.

Но человек, которого Сан Чжи назвала "папой", рядом с "братом Сан Чжи" выглядел одногодкой, да ещё был одет в одинаковую форму волонтёра.

Впрочем, они с девчонкой действительно были похожи внешне.

Так подумал Чэнь Минсюй.

Конечно, он не знал, зачем Сан Чжи ему соврала, но не стал допытываться из жалости к ней. Только потёр лысеющий затылок и сказал:

— Ладно, ступай пока в медпункт.

Университет установил по двум сторонам спортивного поля палатки, где сидели волонтёры от красного креста и университетские медики, чтобы не допустить несчастных случаев во время соревнований.

Сан Янь, с трудом приведя эмоции в порядок, с каменным лицом ответил:

— Ну ладно.

Затем направился к палатке медиков, неся Сан Чжи на спине.

Чэнь Минсюй ещё о чём-то поговорил с Дуань Цзясюем. Раз родственники Сан Чжи были здесь, ему не стоило волноваться, так что он пошёл проверить, как там другие ученики.

Брат и сестра молча направились к медпункту.

Спустя полминуты Дуань Цзясюй нагнал их.

Сан Чжи висела на спине брата, и её сердце беспокойно зависло в воздухе. Она не удержалась и обернулась на Дуань Цзясюя в безмолвной мольбе о помощи.

Но тут Сан Янь вдруг недружелюбно спросил:

— Как ты меня только что назвала?

Сан Чжи сразу отвела взгляд, не решаясь отвечать.

— Так значит, я твой папа?

Сан Чжи молчала, а Сан Янь не унимался:

— Ты ногу разбила или голову?

У Сан Чжи и так всё болело из-за падения, она ничего не хотела говорить. Только что, когда ей удалось отделаться от учителя, она вроде бы выдохнула, но теперь пришлось терпеть ругань брата.

Её горло сжалось, всепоглощающая обида вновь накатила волной.

— Почему ты всё время ругаешь меня? Ты весь день меня обижаешь! — в тот момент Сан Чжи казалось, что нет на свете человека более несчастного, чем она. Девчонка поджала губы, пытаясь сдержать слёзы, но ничего не вышло. — Я расскажу папе... Пусти, я не хочу, чтобы ты меня нёс...

Сан Янь сразу же замолчал. Через секунду он сказал:

— У тебя нога подвёрнута. Если я тебя не понесу, как ты пойдёшь?

— Сама пойду, — Сан Чжи взбрыкнула уцелевшей ногой, чтобы спрыгнуть на землю. — Я сама пойду, мне не нужна твоя помощь...

Сан Янь раздражённо обернулся.

— Ты не могла бы вести себя хоть немного послушнее?

— Нет! — Сан Чжи, всё ещё заливаясь слезами, уставилась на него. — Почему я должна слушаться? Ты всё время меня ругаешь, весь день...

Раздражение Сан Яня угасло вполовину.

— Да ведь я просто дурачился...

Но его смягчившийся тон нисколечко не возымел действия.

Когда Сан Чжи поддавалась эмоциям, она прекращала думать, о том, что говорит.

— Если я так тебе не нравлюсь, почему же, когда я ещё не родилась, ты не заставил маму от меня избавиться?

Сан Янь нахмурился:

— Что ты такое говоришь?

Он повысил голос, как будто категорически был с ней не согласен.

Из-за этого Сан Чжи замолчала, будто не веря ушам, потом посмотрела на него секунду и опять разразилась плачем:

— Ты опять меня ругаешь...

Сан Янь просто не знал, что сказать. Но до медпункта оставалось ещё довольно большое расстояние.

Казалось, Сан Чжи решила выплакать слёзы на целую жизнь вперёд.

Дуань Цзясюй всё слушал их перепалку вместе с плачем Сан Чжи, который ему ещё не приходилось слышать. Он почесал нижнее веко и всё-таки не выдержал, позвал:

— Эй, Сан Янь.

— Чего? — откликнулся тот.

Дуань Цзясюй приблизился и, глянув на Сан Чжи, сказал:

— Давай я её понесу.

Плач немного стих, Сан Чжи подняла голову на Дуань Цзясюя.

Её реакция была ясна, но Сан Янь всё-таки повернулся и с большим уважением к её мнению спросил:

— Хочешь, чтобы он тебя понёс?

Сан Чжи окончательно прекратила плакать и неотрывно уставилась на Дуань Цзясюя.

Она не дала прямого утвердительного ответа, но судя по её виду ей было невыносимо находиться на спине родного брата.

Сан Янь выдохнул и, сдерживая обиду, сказал:

— Ладно.

Потом молча поставил сестру на землю.

Когда Сан Чжи встала ровно, Дуань Цзясюй присел, чтобы поднять её на спину.

Повиснув у него на спине, Сан Чжи обернулась на Сан Яня, как будто желая что-то ему сказать, но из-за того что всё ещё сердилась на него, быстро отвела глаза.

Дуань Цзясюй подсадил её повыше и, глядя перед собой, спросил между делом:

— Кроме ноги, ничего не болит?

Сан Чжи шмыгнула носом и тихо ответила:

— Ещё руки болят.

— И всё?

— И ещё коленка.

— Ладно, не плачь, — сказал Дуань Цзясюй. — Братец сейчас нанесёт тебе мазь.

Сан Чжи молча кивнула.

С этого угла обзора она могла видеть его лицо только в профиль.

Только что он отдал ей свою кепку, но перед соревнованием Сан Чжи вернула её, и сейчас кепка снова была у него на голове. С такого близкого расстояния Сан Чжи могла различить исходящий от него слабый запах табака.

Солнце светило уже с другой половины неба.

Солнечный свет озарял его лицо, волосы блестели от лучей, губы были чуть поджаты. Верхняя часть лица скрывалась в тени, уголки глаз слегка приподнимались, нос был ровный и прямой.

Черты лица такие правильные, что по ним не прочесть эмоций.

Очень скоро Дуань Цзясюй заметил её взгляд и вдруг сказал:

— Малышка.

Сан Чжи тут же отвела глаза и притворилась, что ничего не делала.

Не дождавшись ответа, Дуань Цзясюй добавил:

— Помоги мне снять кепку.

Сан Чжи выполнила просьбу и спросила:

— И что теперь?

Дуань Цзясюй протянул:

— Теперь надень её себе на голову.

Девчонка застыла.

Как будто почувствовав это, Дуань Цзясюй обернулся. Глядя на её глупое выражение лица, он поднял брови и усмехнулся:

— Тебе не напечёт голову?

***

Они добрались до палатки медиков, где Дуань Цзясюй усадил Сан Чжи на стул.

Здесь было не так много народа — в основном те, кому стало плохо на жаре.

Сан Янь позвал врача, доктор осмотрела лодыжку Сан Чжи, отошла и вернулась уже с льдом и мазью.

— Не волнуйтесь, ничего серьёзного. Охладите, потом нанесите мазь, и всё. Только ближайшие несколько дней не занимайся спортом.

Дуань Цзясюй спросил:

— В больницу обращаться не нужно?

— Нет, просто лёгкое растяжение, — ответила доктор. — Но, если хотите, можно сходить в больницу, проверить, нет ли вывиха.

— Лучше сходить, — согласился Сан Янь.

Сан Чжи, опустив взгляд на свою чуть припухшую лодыжку, ничего не сказала.

Дуань Цзясюй взял со столика рядом физраствор и йод, присел перед ней на корточки и сказал:

— Давай другие раны промоем, а потом сходим в больницу.

Сан Янь подошёл:

— Давай я.

Тут Сан Чжи наконец подала голос и надулась.

— Нет.

Сан Янь уставился на неё, но всё же стерпел.

— Ладно, тогда пойду принесу тебе воды.

Дуань Цзясюй при виде этой сцены посмотрел на Сан Чжи и, приподняв бровь, усмехнулся:

— Ты настолько мне доверяешь?

Глаза девчонки до сих пор были красными. Так и не поднимая головы, она протянула ему ладошки и промямлила:

— Мой брат очень нетерпеливый. Он только сделает мне больно.

— Малышка Сан Чжи боится боли?

Сан Чжи кивнула, но почувствовала себя неловко и добавила:

— Кто же не боится?

— Это верно. Но тебе, скорее всего, всё равно будет немножко больно. — Дуань Цзясюй опустил взгляд и открыл бутылёк с физраствором. — Потерпишь?

Сан Чжи сразу отдёрнула руки и спрятала за спину.

— А ты можешь поаккуратнее?

— Совсем немножко. — Глядя на её настороженный и испуганный вид, Дуань Цзясюй не выдержал и рассмеялся. — Что, даже чуть-чуть не потерпишь?

— Нет, — настаивала Сан Чжи.

— Ну хорошо, — сказал Дуань Цзясюй. — Я буду аккуратен.

Девчонка посмотрела на него с подозрением, поразмыслила, но всё-таки медленно вытянула руки и сказала:

— Братец, я очень злопамятная.

— Хм?

— Не думай меня обмануть.

— Что, прям настолько? — Дуань Цзясюй застыл и приподнял брови, глядя на неё. — Тогда, может, попросить кого-нибудь другого?

Сан Чжи смущённо промолчала.

— Мне ведь совсем не хочется, чтобы малышка Сан Чжи держала на меня обиду.

— Не надо, — Сан Чжи поджала губы.

Дуань Цзясюй, явно подшучивая над ней, медленно побрызгал на её ладошки физраствором.

— То — не надо, это — не надо. Ты вообще хоть иногда слышишь голос разума?

Физраствор почти не раздражал рану, было только немного неприятно, но совсем не больно. Сан Чжи, наблюдая за его действиями, подумала, что вполне может это стерпеть.

Как будто помогая ей отвлечься от боли, Дуань Цзясюй протянул:

— Ты уже во втором классе, а до сих пор не научилась рассуждать разумно?

Сан Чжи нахмурилась:

— Я раньше тебе говорила, что не понимаю, что значит рассуждать разумно. Но вообще-то я довольно разумный человек. В целом.

— Правда? — Дуань Цзясюй опять рассмеялся.

Он промыл ранки на её руках, потом закатал штанину и занялся ссадиной на коленке.

Сан Чжи не понравился его тон.

— Всегда была.

Дуань Цзясюй выглядел сосредоточенным и серьёзным, когда смотрел на её ссадины, только голос всё равно звучал небрежно.

— Ага. Малышка Сан Чжи у нас само послушание.

Уставившись на него, Сан Чжи промолчала.

— Кстати, ты только что сказала учителю, что Сан Янь — твой папа, — уголок рта Дуань Цзясюя приподнялся, когда он вдруг вспомнил об этом. — Думаешь, он тебе поверил?

— Учитель не видел моего отца, — подумав, ответила Сан Чжи.

— Хм?

— Значит, он не должен ничего заподозрить.

Дуань Цзясюй закрутил крышку бутылька и с улыбкой сказал:

— Думаешь, твой брат такой старый? А ещё мы с ним в одинаковой одежде.

Сан Чжи только теперь обратила внимание на эту деталь и застыла с озадаченным лицом, заговорив только немного погодя:

— Почему ты сразу мне не сказал?

Дуань Цзясюй начал обрабатывать ссадины йодом и больше ничего не сказал.

Сан Чжи продолжала размышлять вслух:

— Если учитель спросит, могу я сказать, что вы решили одеться в семейный лук?

Дуань Цзясюй поднял на неё глаза, долго молчал, но потом многозначительно произнёс:

— Ребёнок, у тебя совесть есть?

— А?

Дуань Цзясюй бесстрастно пояснил:

— Я так хорошо к тебе отношусь. А ты ещё и обижаешь меня вместе со своим братом.

Сан Чжи, помолчав, непонимающе спросила:

— В чём это я тебя обидела?

Дуань Цзясюй сделал вид, что не слышал.

Сан Чжи поморгала, не зная, что сказала не так, и попыталась оправдаться:

— Братец, вообще-то мне кажется... что я к тебе... нормально отношусь.

На этот раз Дуань Цзясюй наконец пошевелился. Он забрал у неё кепку и вернул к себе на голову.

Сан Чжи не выдержала:

— Ты просто по-детски себя ведёшь.

Дуань Цзясюй так же без эмоций добавил:

— Вот, ещё и обзываешься.

Сан Чжи округлила глаза, ведь её так несправедливо обвинили.

— Я никого не обзывала! И вообще, ты уже такой взрослый, как я тебя обидела? Не надо на меня наговаривать.

— Протяни руку.

Сан Чжи замерла, но после сделала как велено.

Он взял её ладошку покрепче, опустил взгляд и принялся неторопливо наносить йод. При этом он не обращал никакого внимания на её возмущения, как будто в самом деле обиделся.

Сан Чжи пробормотала:

— Братец, почему ты меня игнорируешь?

Она ещё несколько раз попыталась разжалобить его, но это не помогло, и Сан Чжи, не желая сдаваться, сказала:

— Ты такой придирчивый...

Он тут же бросил на неё взгляд, и Сан Чжи исправилась:

— Нет, злопамятный... то есть, нет, ну... в общем... У тебя память довольно неплохая.

— Память неплохая? — Уголки глаз Дуань Цзясюя чуть приподнялись, и он наконец ответил ей. — Значит, ты всё-таки назвала меня злопамятным?

— Если тебе хочется так понимать, то пожалуйста... — Сан Чжи замолчала, но потом всё же забрала слова назад. — Конечно, я не это хотела сказать.

— И что же ты тогда хотела сказать?

— Просто похвалила тебя.

Дуань Цзясюй выпрямился, взял со столика влажную салфетку из пачки и порвал её на несколько частей.

— Но братцу не нравятся такие комплименты.

Сан Чжи промолчала.

С ним и правда непросто.

Затем Дуань Цзясюй наклонился ближе к ней, чтобы стереть грязь с лица.

— Скажи что-нибудь другое, а я послушаю.

Из-за внезапно сократившегося расстояния Сан Чжи невольно отпрянула.

Решив, что ей не нравится, когда кто-то притрагивается к её лицу, Дуань Цзясюй замер, но не придал этому большого значения, и просто протянул ей салфетку.

— У тебя лицо испачкалось, сама вытрешь?

Сан Чжи, помолчав, не взяла салфетку, а снова придвинулась ближе.

Совершенно ясно, что она хотела этим сказать.

Девчонка рассудительно добавила:

— Я же не вижу.

— И почему так странно, — Дуань Цзясюй, улыбаясь, принялся стирать грязь с её лица. Но когда закончил, не сразу поднялся, а вместо этого спросил: — Малышка, тебе не кажется...

Сан Чжи почему-то разволновалась:

— Что?

Наклонив голову, Дуань Цзясюй сказал, растягивая слова:

— Что я как будто ухаживаю за маленьким императором.