Глава 38

Возможно, из-за случившегося накануне.

Той же ночью Дуань Цзясюй видел сон.

Он видел, как получил письмо о зачислении в университет Наньу, и его мама, по имени Сюй Жошу, приготовила ему деньги для учёбы, которые опять забрали их "кредиторы"...

Он увидел тот вечер.

Когда им пришлось продать квартиру, а потом снять другую, с гостиной и спальней. В спальне спала мама, а он ночевал в гостиной.

Тогда Дуань Цзясюю приходилось находить по несколько подработок и возвращаться домой очень поздно.

В тот день, когда он вернулся, услышал, как Сюй Жошу говорит по телефону.

Она звонила старшему дяде. Тому, кто часто помогал им, видя, что ей приходится одной тащить на себе ребёнка.

Телефон находился в гостиной.

Дуань Цзясюй услышал, как мама набрала номер, поздоровалась, потом улыбнулась и медленно сказала:

— Братец, мой А-Сюй поступил в университет Наньу.

Потом она замолчала, как будто ей было ужасно стыдно произносить это вслух.

Но то, что она собиралась сказать, стало понятно уже из предыдущей фразы.

Не спрячешь.

Университет Наньу — это очень хорошее учебное заведение.

Мой сын поступил в такой прекрасный университет.

Но у меня нет денег.

Чтобы поехать учиться, он зарабатывает деньги сам, а я не могу их сохранить.

Я хочу, чтобы он поехал учиться.

Ты не мог бы... одолжить мне несколько тысяч?

Из трубки послышалась брань. Телефон был старый, голос из трубки хрипел, но слышно было на всю квартиру.

— У тебя вообще совесть есть? Вы что, одни такие несчастные? Какого хрена я должен вам помогать? У меня тоже есть ребёнок, которого надо воспитывать! Мне тоже надо на что-то жить! Ты только и занимаешь у меня деньги! Чёрт! Пошла ты!

Дуань Цзясюй сразу подошёл, вырвал трубку из рук матери и положил на аппарат.

В комнате стало тихо.

Сюй Жошу застыла и вдруг закрыла глаза и заплакала.

— Мама виновата перед тобой... мама так виновата... — повторяла она.

До младшей школы Дуань Цзясюй не знал, что такое нуждаться в деньгах.

Поэтому никогда не задумывался, насколько деньги важны.

Но реальные проблемы свалились на них неподъёмным грузом.

Тогда-то он и узнал, что деньги могут изменить человека за какие-то несколько лет.

На его глазах мама превратилась из уверенной в себе женщины в трусиху, которая ненавидела себя. От этого она серьёзно заболела и быстро состарилась.

И Дуань Цзясюй видел это.

Тогда он едва стал совершеннолетним, сын присел перед Сюй Жошу и посмотрел ей в глаза. Потом улыбнулся и сказал:

— Мам, поверь, я смогу заработать.

Она промолчала.

— Тебе больше не нужно занимать. Я сам заработаю. Я буду тебя содержать, — мягко говорил юноша. — Мы будем жить хорошо, как раньше.

Так что...

Подожди, пожалуйста, ещё немного, ладно?

Дуань Цзясюй пробудился ото сна.

Ещё не рассвело, в комнате было темно. Сон как рукой сняло, он поднялся и вышел налить себе воды, бросил в стакан два кубика льда из холодильника.

Оказывается, было только три часа.

Дуань Цзясюй постоял у стола и заглянул в телефон. Кроме сообщений из групповых бесед, экран заполнила безумная радость Цянь Фэя, который писал:

"Братаны!"

"Моё Превосходительство! Скоро! Же-нит-ся!"

"Ха-ха-ха-ха-ха!"

"Она согласилась!"

И куча стикеров и гифок.

Потом ещё: "Я так взволнован, что не могу спать. Я должен рассказать всем! Ха-ха-ха-ха!"

"Вы что, все спите?"

"Нет", — отозвался Дуань Цзясюй.

В следующий миг телефон загорелся — Цянь Фэй ему позвонил.

Дуань Цзясюй приподнял брови, взял воду, сел на диван и принял звонок.

— Старина Сюй, почему не спишь в такой час? — громко спросил из трубки Цянь Фэй. — У тебя вроде бы и девушки нет.

Тот усмехнулся и протянул:

— Кладу трубку.

— Погоди, я же ещё ничего не сказал! Знаешь, как я сделал предложение? Сегодня ведь Новый год...

Дуань Цзясюй, откинувшись на диване, молча слушал.

Цянь Фэй всё подробно изложил, но волнения в его голосе ни на сколько не убавилось.

— Ну как? Круто же?

— Ага.

— Что с тобой сегодня? Такой молчаливый...

— А? Наверное, из-за того, что ты женишься, — медленно сказал Дуань Цзясюй, — я немного расстроен. Ты, кажется, как-то говорил, что будешь жить со мной.

— Ты не мог бы не напоминать? Самому противно. Я же был пьян, да и сколько лет прошло? Всю жизнь будешь припоминать?

Дуань Цзясюй перестал шутить.

— Ладно, поздравляю, дружище.

— А, кстати, — почти женатый парень сразу превратился в сваху. — Ты говорил, что собираешься на свидание. Ну как, сходил?

— Я же просто так сказал, — Дуань Цзясюй говорил всё так же протяжно. — Скольким людям ты уже разболтал об этом?

— Погоди, неужели опять сорвалось? — удивился Цянь Фэй. — Может, приедешь в Наньу? У нас в группе ты нравился многим девчонкам. Я устрою тебе свидание, сможешь заполучить столько девчонок, сколько захочешь!

— Пощади меня, — усмехнулся Дуань Цзясюй.

— Если бы у меня была твоя внешность, я бы в день по девушке менял.

— Не боишься, что твоя невеста услышит?

— Но она же не здесь... — немного струсил Цянь Фэй. — Я серьёзно, если тебе никто не подходит, не может быть, чтобы даже никто не нравился...

Дуань Цзясюй неопределённо хмыкнул.

Цянь Фэй удивился:

— Ладно, пусть никто не нравится, ну хотя бы симпатия к кому-то есть?

Дуань Цзясюй сразу же замолчал.

Для Цянь Фэя это прозвучало как молчаливое согласие, он встрепенулся:

— Блин, я что, угадал?!

В ответ тишина.

— И кто она?

Дуань Цзясюй солгал:

— Ты её не знаешь. И она ещё маленькая.

— Сколько ей? Только не говори, что ещё не родилась.

— Ну не настолько маленькая, — со смехом ответил Дуань Цзясюй.

— Не будем о несовершеннолетних, но, если ей уже есть восемнадцать, почему ты до сих пор за ней не ухаживаешь? Я был о тебе лучшего мнения.

— Ты закончил злорадствовать? Спать пора, — Дуань Цзясюй не собирался развивать тему, спокойно добавив, — почти женатый человек.

— Я не договорил!

— Я спать.

И он отключил звонок.

Потом допил воду одним глотком, взял с тумбочки под телевизором их фото с Сан Чжи, вернулся в спальню и поставил его на прикроватный столик.

И несколько секунд смотрел на фотографию.

Как ни посмотри, а она всё же ещё ребёнок.

И о чём он только думает?

Слишком долго был одинок.

Дуань Цзясюй вздохнул, кончиком пальца стукнул по столу и медленно произнёс одно слово, как напоминание самому себе.

— Малышка.

***

Сан Чжи всё казалось, что сегодня вечером Дуань Цзясюй вёл себя странно. Потом, припомнив случившееся, она запереживала, не повела ли себя слишком опрометчиво.

Впрочем, если бы он догадался о её чувствах, наверное, отреагировал бы как-то иначе.

После Нового года, снова вспомнив об этом, Сан Чжи по вичату поинтересовалась у Дуань Цзясюя, не приходила ли та женщина к нему снова. И услышав отрицательный ответ, наконец успокоилась.

Выкинув тот случай из головы, она с головой погрузилась в подготовку к экзаменам.

Сессия закончилась третьего февраля.

Сан Чжи заранее заказала билет на четвёртое число, решила в обед взять такси и потом пересесть на автобус до аэропорта.

Из своей комнаты в общежитии она первая уезжала домой.

Четверо подружек договорились, что каждый раз, когда кто-то будет уезжать, они пойдут веселиться за день до этого. Поэтому, выйдя с экзамена, не пошли в общежитие, а сразу направились в ресторанчик японской кухни за территорией универа.

После ужина Юй Синь предложила:

— Недалеко открылся новый бар, может, сходим туда?

Нин Вэй поморгала:

— А можно мне парня своего позвать?

— Зови.

— Тогда и я своего красавчика возьму! — поддержала Ван Жолань.

Неподалёку работали сразу несколько баров, сюда в основном ходили студенты, иногда можно было натолкнуться на знакомых. А хозяин одного заведения даже в прошлом учился в их университете.

Сан Чжи ходила туда однажды, поэтому согласилась.

— Эй, Жолань, ты разве его уже добилась?

— Ну почти, — ответила та, печатая сообщение и хитро улыбаясь. — Кажется, он тоже проявил ко мне симпатию. Сказал, что мы можем поехать домой вместе.

Сан Чжи отпила маленький глоток воды.

— Ой, вообще-то мне нравился один музыкант из того бара. Наверное, он сегодня тоже там. Играет на гитаре. — Юй Синь подперла щёку рукой и задумчиво добавила: — Мне кажется, если ты не уродка, то всегда добьёшься парня.

Сан Чжи вдруг перестала пить.

А Юй Синь посмотрела на себя через фронтальную камеру и самолюбиво сказала:

— Наверное, я бы тоже могла попытаться? Вроде бы довольно красивая.

Две другие принялись уверять её в этом.

Сан Чжи же взяла палочки и отправила в рот последний ролл со стола.

Нин Вэй, заметив, что она всё время молчит, спросила:

— Эй, Сансан, ты не в настроении? Почему не участвуешь в разговоре?

— Да нет, — Сан Чжи улыбнулась. — Просто слушаю вас.

Вечер только начался, и в баре почти никого не было. Не так уж шумно, как представляла себе Сан Чжи.

Нин Вэй позвала своего парня, а он позвал Цзян Мина. Почти все разбились по парам, и как-то само собой получилось, что он подсел к Сан Чжи.

Она ещё никогда не говорила с ним лицом к лицу, общалась только через вичат. Посмотрев на него, она не смутилась, но и заговаривать первой не стала.

У Цзян Мина была привлекательная внешность, правильные черты лица, красивые глаза. Худой и высокий, он улыбался открыто и ярко, настоящий "солнечный мальчик".

Они начали играть в кости.

Сан Чжи играть не умела, поэтому отказалась участвовать, уткнувшись в телефон. Она и правда была немного не в духе, сама не зная, почему. Весь вечер молчала и только пила коктейль.

У коктейля был красивый цвет, но вкус слишком терпким, с ноткой сладости.

Сан Чжи не понравился вкус, он показался ей странным, но, чтобы деньги не пропадали зря, она всё же решила допить.

Цзян Мин, оставив игру, подсел к ней поговорить. Он указал на бокал перед ней и напомнил:

— Здесь высокий градус, ты как, можешь такое пить?

— Разве? — Сан Чжи застыла и потёрла лицо рукой. — Тогда я не буду.

Цзян Мин принёс другой бокал.

— Лучше выпей вот этот.

Сан Чжи уже почувствовала, что у неё немного кружится голова. Она отказалась:

— Спасибо, я не хочу. Лучше пей сам.

Он не стал настаивать.

— Может, налить тебе воды?

— Не надо, спасибо.

Сан Чжи огляделась и хотела спросить подружек, не хотят ли они вернуться в общежитие вместе с ней. Но у неё в руке вдруг завибрировал телефон.

Она опустила глаза.

Звонил Дуань Цзясюй.

— Братец? — спросила она, нажав "принять вызов".

— Привет, ты завтра в восемь утра... — он не договорил, услышав шум бара на фоне, помолчал, затем спросил: — Ты где?

— В баре возле универа, — Сан Чжи почувствовала себя плохо, говорила медленно. — Вместе с девочками из общежития. Но уже иду назад.

— Ты пойдёшь одна?

— Я спрошу, может, кто-то из соседок проводит.

— Ты пила?

— Ага, — Сан Чжи не нашла в себе смелости солгать. — Немножко.

Голос Дуань Цзясюя сделался более серьёзным.

— Название бара?

Сан Чжи не помнила и, повернувшись, спросила Цзян Мина:

— Как называется этот бар?

Тот, припомнив, ответил:

— Кажется, "Восьмой день недели".

— О, спасибо, — Сан Чжи опять отвернулась и продолжила говорить по телефону. — Кажется, "Восьмой день недели".

Дуань Цзясюй, помолчав, сказал:

— Так. Жди меня там, я сейчас буду.

Сан Чжи удивилась и не поняла, с чего он вдруг решил приехать. Она пробормотала:

— Зачем это? Тоже хочешь выпить?

На том конце послышался стук закрываемой двери и торопливое дыхание, томное и низкое.

— Братец едет ловить одну алкоголичку.

Сан Чжи показалось, что в баре слишком душно. Она оделась, попрощалась с остальными и сказала:

— Я пойду, мне ещё вещи собирать.

Цзян Мин поднялся.

— Я тебя провожу.

— Не надо, — едва шевеля губами, отказалась Сан Чжи. — Меня брат ждёт снаружи.

Парень озадаченно переспросил:

— Ты разве местная?

— Нет, — Сан Чжи старательно моргнула и махнула рукой. — Но мой брат здесь работает.

Она вышла из бара.

Уже сильно похолодало, начался небольшой снег. От холода и ветра Сан Чжи немного протрезвела. Шмыгая носом, она достала перчатки и натянула на руки.

Она редко видела снег и теперь очень обрадовалась ему. Подобрав на дороге ветку, она присела и нарисовала на снегу человечка.

Сил у неё не было, поэтому вышло довольно корявенько.

Посидев так немного, Сан Чжи почувствовала тошноту и просто уселась прямо на землю.

Как раз к тому времени подоспел Дуань Цзясюй.

Он остановил машину у обочины и вышел. Заметив сидящую на земле Сан Чжи, он быстро подошёл и спросил:

— Сан Чжи, ты чего здесь сидишь?

— Кажется, промокли, — пробормотала она, отвернувшись от него, — штаны промокли.

— Что? — не понял он.

Сан Чжи хотела подняться, но у неё не хватило сил.

— Братец, этот снег... он какой-то мокрый.

Дуань Цзясюй глубоко вздохнул, взял её запястье и помог подняться.

— Сколько же ты выпила?

— Полбокала, — пробормотала Сан Чжи.

— Полбокала чего? — опустив глаза, он усмехнулся от безысходности. — И вообще, кто тебе разрешил ходить по барам?

— Я совершеннолетняя! — Услышав в его словах поучающие нотки, Сан Чжи подняла глаза и ещё раз повторила, для пущей убедительности: — Я совершеннолетняя.

— Всё равно не надо было...

Она перебила:

— Почему это?

Дуань Цзясюй на миг застыл, потом наклонился к ней и тихо спросил:

— Почему ты злишься, малышка Сан Чжи?

Ей сразу стало так обидно, что она чуть не заплакала.

— Ты сам говорил, что, когда я буду совершеннолетней, смогу делать, что захочу. И никто слова не скажет.

Дуань Цзясюй замолчал.

— Ты сам это говорил.

Но сколько на самом деле было вещей, которые она хотела сделать, когда станет совершеннолетней? Когда наконец станет совершеннолетней?

Только одна.

Но вот момент настал, и Сан Чжи струсила.

Раньше она не решалась рассказать ему, что любит.

А теперь струсила до такой степени, что даже любить не решалась.

Ведь все её друзья в этом возрасте очень смело шли и признавались своим объектам воздыхания в чувствах.

А почему ей приходилось молча терпеть?

Почему она всё пыталась поменьше с ним общаться, но при этом боялась, что ему будет плохо одному?

— Что случилось? — нахмурился Дуань Цзясюй. — Кто-то тебя обидел?

Сан Чжи утёрла слезу перчаткой и тихо пробормотала:

— Нет.

У неё кружилась голова, идти она не могла, так что захотела снова сесть на землю, но Дуань Цзясюй её удержал на ногах. Сан Чжи оперлась на него и буркнула:

— Мне надо домой.

Тому стало и смешно, и возмутительно.

— Ты же завтра улетаешь?

— Мне нехорошо, — Сан Чжи нахмурилась и с трудом выговорила, — братец, меня тошнит.

Дуань Цзясюй снял пальто и положил перед ней.

— Давай.

Сан Чжи попыталась вызвать рвоту, но не вышло.

— Не получается.

Он спросил:

— Может, посидишь немного?

— Не могу идти, — она покачала головой. — Я не пойду никуда.

— Братец тебя донесёт на спине.

Сан Чжи уставилась на него и вдруг начала плакать, отчего-то рассердившись.

— Нет, не пойду.

— Тогда посидишь в машине?

— Не хочу.

Дуань Цзясюю захотелось рассмеяться.

— Значит, хочешь стоять здесь, на ветру?

Сан Чжи не ответила, как будто не слышала. Она шмыгнула носом и вдруг выдала:

— Братец, я могу рассказать тебе секрет?

— Хм?

— Есть один человек, который мне очень нравится, — Сан Чжи опустила глаза и, всхлипывая, сказала, — но только я ему не нравлюсь.

Улыбка Дуань Цзясюя чуть померкла, он почему-то не смог удержать её на лице.

— И кто же это?

Сан Чжи не ответила.

— Это твой парень из интернета? — Дуань Цзясюй нервно сглотнул, его голос немного охрип. — Или из твоего универа?

Сан Чжи, подняв на него глаза, долго молчала, потом пошевелила губами:

— Я тебе не скажу.

Сан Чжи никому не говорила.

Что ей нравится Дуань Цзясюй.

Никому на свете.

С самого начала, до отчаяния, а потом до невозможности любить его дальше.

Это всё было её секретом.

Секретом, который знала только она.

— Даже братцу не расскажешь?

Она хотела что-то добавить, но тут к горлу подкатила тошнота. Она резко бросилась на него и, как будто уже не могла сдерживаться, выплюнула содержимое желудка на его одежду.

Потом опять выпрямилась, похоже, немного пришла в себя, и заметив, что натворила, отшатнулась и в ужасе проговорила:

— Я не специально...

Боясь, что она упадёт, Дуань Цзясюй потянулся за ней.

Но Сан Чжи увернулась, отшатнулась ещё на шаг и присела.

— Не злись на меня!

Дуань Цзясюй посмотрел на себя, просто снял испачканную одежду и набросил сверху пальто. Присев перед ней, он стёр рукавом слёзы с её щёк и с интересом спросил:

— Я разве на тебя злился?

Она заныла:

— Не ругай меня...

— Вставай.

— Не хочу, — Сан Чжи опять уселась, как будто ей было лень идти. — Ты точно опять будешь меня ругать...

— Не буду, — терпеливо заверил он. — Вставай, простудишься.

Но Сан Чжи всё ещё побаивалась и не двигалась с места.

Дуань Цзясюй приподнял бровь и спросил:

— И вообще, когда это я тебя ругал?

Сан Чжи не ответила.

— Откуда взялась эта маленькая пьяница? — Дуань Цзясюй не сердился, наоборот, вдруг приподнял уголки глаз и заулыбался. — Ну же, поднимайся. У меня одежда грязная, не смогу тебя на руки поднять.

Опустив голову, Сан Чжи промямлила в нос:

— Значит, ты оставишь меня.

— Хм? Вообще-то хотел бы, — Дуань Цзясюй повернулся спиной и присел перед ней. — Но как-то жалко оставлять.

Сан Чжи молча уставилась на него.

— Залезай, — сказал он. — Братец тебя понесёт.