Глава 50

В тот раз, упав с лестницы, он почти не пострадал.

Просто не ожидал ничего подобного — даже не видел, что Цзян Ин где-то поблизости. Поэтому оказался не готов к толчку в спину, полетел прямо вперёд, вот и ударился случайно головой.

Это случилось на перерыве между занятиями, когда все выходили во двор на разминку.

Рядом шли одноклассники, кто-то тут же отшатнулся прочь, кто-то зашептался. Несколько человек подошли и попытались пристыдить Цзян Ин, ведь она и правда перегнула.

Юань Лан помог Дуань Цзясюю подняться.

Услышав шум, прибежал куратор класса.

Тогда Дуань Цзясюю не исполнилось и пятнадцати.

В таком возрасте дети ещё не умеют контролировать эмоции и притворяться. Даже если раньше он чувствовал вину за преступление отца и малую толику стыда, то после такого поступка Цзян Ин всё это испарилось без следа.

Он стёр кровь тыльной стороной ладони, поднял глаза на Цзян Ин и, с трудом сдерживая гнев, сказал:

— Тебе не кажется, что ты должна передо мной извиниться?

Цзян Ин, обхватив себя за плечи, осталась стоять на месте. И сказала фразу, полную ненависти и яда:

— Ты же не умер, почему я должна извиняться? Я каждый день молюсь о том, чтобы вы со своей мамашей поскорее подохли.

Дуань Цзясюй медленно убрал со своего плеча руку Юань Лана. Он сжал зубы, мышцы на его лице невольно дёрнулись, взгляд сделался ледяным.

Он молча сделал шаг наверх.

Подойдя к Цзян Ин, он повторил, на этот раз увереннее:

— Тебе не кажется, что ты должна извиниться? Передо мной. И перед моей мамой.

Цзян Ин, уставившись на него, перешла на визг:

— Разве я не права? Считаешь, что вы не должны подохнуть?

Дуань Цзясюя захлестнул гнев, он почти потерял рассудок. Он в ярости рассмеялся, с силой схватил девушку за плечо и собрался поговорить с ней на её же языке.

Как раз в тот момент и прибежал куратор группы.

А Дуань Цзясюй услышал шёпот одного ученика из класса:

— И как у него совести хватает требовать извинений от Цзян Ин?

Он застыл, и куратор успел его удержать.

Потом он увидел, что Цзян Ин, которая вообще-то напала на него первая, увидев куратора, вдруг расплакалась. Её плечи затряслись, она жалобно заныла:

— Мой папа умер... У-у-у... Мой папа...

И куратор принялся утешать её.

А из-за поведения Дуань Цзясюя, свидетелем которому он стал, ещё и набросился на него с криком:

— Дуань Цзясюй, что ты творишь? Совсем стыд потерял?

Совсем стыд потерял?

В тот момент уже он, в глазах всех присутствующих, превратился в виновника.

Куратор заставлял Дуань Цзясюя извиниться перед Цзян Ин, однако тот упорно молчал. И не собирался спокойно стоять и слушать ругань и нравоучения — просто развернулся и направился прочь. Он зашёл в туалет, смыть кровь, и вернулся в класс только после звонка.

Урок вёл как раз тот самый куратор.

Увидев Дуань Цзясюя, входящего в кабинет, он остановил занятие и усмехнулся:

— Ты даже к учителю относишься без должного уважения. Каким же человеком ты станешь в будущем?

Дуань Цзясюй сел на своё место.

Юань Лан шёпотом спросил:

— Эта ненормальная что, совсем с катушек слетела?

Дуань Цзясюй молча достал из парты учебник.

— Потерпи, — продолжил сосед, — всё-таки твой отец и правда погубил её отца, значит, она считает, что ты ей должен. Она пока не может смириться, потом будет легче.

Дуань Цзясюй открыл книгу, капли воды с его лица закапали на страницы.

Он дёрнул веком, спокойно посмотрел на Юань Лана и через некоторое время вдруг усмехнулся, смеясь над собой.

Он вдруг осознал вот что.

Ему нельзя показывать гнев, нельзя злиться. Нельзя выражать недовольство тем, что он оказался пострадавшим. Иначе все решат, что он такой же, как его отец.

Он должен относиться ко всем с добротой.

И всегда улыбаться.

Нужно стать человеком, который с виду не несёт никакой опасности.

В те годы словосочетания "психологическая травля" ещё не существовало.

Но Дуань Цзясюй уже испытал её на себе.

И стал её жертвой.

***

Сан Чжи положила трубку, зашла в магазинчик всякой всячины неподалёку и купила себе жевательных конфет. В магазине было пусто, кроме продавца больше никого.

Она нашла стул, чтобы сесть, достала телефон и написала Дуань Цзясюю, где находится. Боясь, что помешает ему вести машину, она больше ничего не стала писать.

Потом зашла в приложение, чтобы почитать любимую маньхуа.

В помещении было теплее, чем снаружи, скоро она разомлела.

Дочитав последнюю вышедшую главу, Сан Чжи лениво подняла глаза и посмотрела на улицу через стекло витрины, заметив небольшой лоток. Ему не везло с торговлей, покупателей было немного.

Только что две студентки ушли от лотка, у одной в руках красовался большой белый пучок, похожий на цветок.

Пожилой мужчина продавал сахарную вату.

Сан Чжи сразу захотелось сахарной ваты, она вышла из магазина и попросила сделать ей одну. Она давным-давно не ела таких сладостей, и, глядя на работу старика, даже перекинулась с ним парой слов.

Видя, как ваты на палочке постепенно становится больше, Сан Чжи посмотрела на разноцветные баночки рядом и не удержалась от просьбы:

— Можно снаружи сделать розовым?

Старик засмеялся:

— Конечно.

И вдруг позади послышался голос Дуань Цзясюя.

— Почему именно розовым?

Сан Чжи от неожиданности машинально обернулась.

Неизвестно, как долго он уже стоял позади неё. Он чуть наклонился, чтобы поравняться с ней взглядом, и встал ближе.

Расстояние между ними сократилось до двадцати сантиметров, не более.

Затем Дуань Цзясюй улыбнулся уголком губ и хулиганским тоном заявил:

— При виде братца твоё настроение становится розовым?

Старик тем временем сказал:

— Готово!

Сан Чжи отвела взгляд, взяла сахарную вату и поблагодарила продавца.

Она взяла палочку и покрутила в руке. Результат показался ей настолько красивым, что жалко было есть. И всё же она повернулась к Дуань Цзясюю и сказала:

— Что за глупые подкаты?

— Разве глупые? — поднял брови Дуань Цзясюй.

— Совершенно деревенские.

— Ну не до такой степени, — усмехнулся он. — Мне почему-то кажется, что это звучит романтично.

Сан Чжи не могла по тону понять, шутит он или серьёзно. Подумав, всё же решила не огрызаться и просто сменила тему.

— Ты приехал на машине?

— Ага.

— Где остановился?

— Вон там.

— О, — подумав о его работе, Сан Чжи спросила между делом: — Что ты ел на ужин?

— Заказал доставку еды.

— А сейчас что хочешь? — Она максимально осторожно оторвала кусочек сахарной ваты, после чего выдохнула. — Я только недавно поела, не голодная. — Подумав, она добавила: — Но я могу посидеть с тобой.

Глядя на её движения, Дуань Цзясюй не ответил, но в его глазах прибавилось наслаждения моментом.

Подгадав момент, когда Сан Чжи поднимет руку и почти закинет в рот кусочек сладкой ваты, он наклонился и выхватил кусочек из её рук зубами.

Всё произошло так неожиданно, что Сан Чжи просто застыла и уставилась на свою опустевшую ладошку с мелкими крошками сахара. Затем потрясённо воззрилась на него.

— Ты что делаешь?

Тот, облизнув губы, преспокойно заявил:

— Захотел сладкой ваты.

— Нет, — Сан Чжи не любила делиться едой. — Это моя.

Дуань Цзясюй, поглядев на неё пару секунд, почему-то вдруг рассмеялся. Затем достал из кармана бумажный платочек и вытер её пальцы.

— Жадина, — подняв на неё глаза, пожаловался он.

Сан Чжи нахмурилась:

— Сам ты жадина.

— Ешь быстрее, — он перестал насмехаться над ней. — Иначе растает.

Сан Чжи оторвала ещё кусочек и неторопливо положила в рот.

— А ты что будешь есть?

— Куплю чашку лапши.

— Тогда давай пойдём туда, — Сан Чжи указала на соседний ресторанчик. — Там вкусно готовят.

— Идём.

Они вошли внутрь и сели за стол.

Дуань Цзясюй заказал обычную лапшу, больше ничего, и спросил, как бы между прочим:

— Чем ты занята в последнее время?

— В универе устроили конкурс медиа-арта, я решила поучаствовать, — рассказала Сан Чжи. — Объединилась в команду с ребятами, мы решили сделать короткий мультик. Но пока не знаем, о чём.

Дуань Цзясюй покивал.

Сан Чжи продолжила:

— Вообще-то хотели заняться короткометражкой, но подумали, что этот вид уже выбрали многие другие команды. А что касается игр, тут я не умею писать код.

— Я умею, — протянул Дуань Цзясюй.

Ей показалось, или он как будто хвастается перед ней?

— Ты же не можешь помогать мне на конкурсе.

Дуань Цзясюй полушутя сказал:

— Уходи из той команды, мы с тобой организуем свою.

Сан Чжи напомнила:

— Участвовать могут только студенты.

— А я разве не похож?

Скоро принесли лапшу.

Сан Чжи съела половину своей сладкой ваты, остальное при комнатной температуре постепенно растаяло. Она бросила палочку в мусорку и взяла салфетку, чтобы вытереть руки.

Дуань Цзясюй ел как будто без аппетита, очень медленно.

Сан Чжи зарылась в телефон, время от времени поглядывая на него. Заметив, что лапши в чашке не уменьшается, она не удержалась от вопроса:

— Ты что, не хочешь есть?

— Нет, — Дуань Цзясюй ответил без тени эмоций. — Я просто тяну время. Поем помедленнее, выиграю пару часов до того, как провожать тебя.

Сан Чжи застыла, опять опустила голову в телефон, как будто ей было всё равно, и, напустив на себя серьёзность, сказала:

— Лапша скоро совсем размокнет.

Дуань Цзясюй тихо усмехнулся, но промолчал.

Она ещё что-то рассказала ему, на что он отвечал нормально, без подколов. Сначала ей так не показалось, но потом Сан Чжи начала замечать — что-то не так.

Как будто он улыбался сегодня больше, чем обычно. Но с виду вроде бы не был в хорошем настроении. Вёл себя спокойно, поднимал уголки губ, но явно был уставшим.

Сан Чжи положила телефон и с ноткой сомнения спросила:

— Цзясюй, ты сегодня не в духе?

Он поднял взгляд, будто вопрос показался ему интересным.

— Как ты это поняла?

Сан Чжи ахнула.

— Что, правда не в духе?

Он мягко ответил:

— Есть немного.

Сан Чжи припомнила весь вечер и с толикой сожаления смущённо спросила:

— Это потому, что я не поделилась с тобой сладкой ватой?

Она теперь не знала, что ей лучше сделать.

— Давай я куплю тебе ещё?

Дуань Цзясюй доел лапшу и вытер губы салфеткой. Потом поднял бровь и, будто её слова показались ему смешными, сказал:

— Не придумывай.

— Тогда из-за чего ты расстроен?

— Работы много. Наверное, просто устал, — спокойно ответил он.

Они поднялись и вышли из ресторанчика.

Сан Чжи не усомнилась в его ответе.

— Тогда не работай так много!

— Ага.

Подумав, девушка достала из кармана купленные в магазинчике конфеты, открыла обёртку и протянула ему одну.

— Вот, съешь конфетку.

Он взял угощение, и его брови чуть расслабились.

— Ты как будто маленького ребёнка утешаешь.

Сан Чжи моргнула и поправила:

— Большого ребёнка.

Видя, что он не пошевелился, Сан Чжи взяла конфету и протянула к его губам.

— Они вкусные, мой брат любит есть такие.

Дуань Цзясюй застыл, склонился к её руке и взял конфету губами.

Сан Чжи сунула остальную упаковку ему в руку.

— Вот, возьми все.

Дуань Цзясюй, поглядев на конфеты в руке, перестал хмуриться, поджал губы и улыбнулся.

— В первый раз обо мне так заботятся.

Жест получился, наверное, слишком интимным, но Сан Чжи правда не хотела, чтобы он расстраивался. А теперь отвела взгляд и буркнула:

— Я просто съела слишком много сахарной ваты, поэтому сама не хочу конфеты.

— Гм, — Дуань Цзясюй встретился с ней взглядом, потом скользнул глазами ниже, к её губам. Через секунду, сглотнув, он чуть хрипло произнёс: — А могу я, в таком случае, попросить о большем?

Сан Чжи, тоже посмотрев на него, честно ответила:

— У меня была только одна пачка. Если хочешь, можем пойти купить.

— Я не про конфеты, — взгляд его сделался блестящим, глубоким и притягательным. Он протянул руку и коснулся подушечкой пальцев её нижней губы, улыбнувшись слегка. — Могу я поцеловать тебя?

Сан Чжи не сразу поняла.

— А?

Он убрал руку, но не повторил вопроса, только по-прежнему не отрывал от неё взгляда.

Сан Чжи даже показалось, что у неё, возможно, слуховая галлюцинация. Она не решалась поверить своим ушам, кровь ударила в голову, уши моментально покраснели, и она не могла произнести ни слова.

Дуань Цзясюй, подождав немного, как истинный джентльмен повторил:

— Можно?

Она наконец пришла в себя и сразу отказала:

— Нет.

Тот с сожалением вздохнул и отступил, но попросил о другом:

— Тогда... можно я возьму тебя за руку?

Сан Чжи явно посыпалась, не зная, как себя вести, она шагнула назад и серьёзно заявила:

— Мы ещё не стали парой, а ты уже творишь такое. Обнаглел.

Дуань Цзясюй ухватился за её слова:

— Тогда давай станем парой.

Сан Чжи почувствовала, как в её душе всё пошатнулось, и стоит ему сказать ещё хоть слово, и она не устоит на своём, согласится. Она поджала губы, ещё немного пометалась, потом всё-таки сказала, решив не стыдиться:

— Ты даже почти не ухаживал за мной.

После недолгого молчания Дуань Цзясюй согласился:

— Ты всё верно говоришь. Ну раз так, — он приподнял уголки глаз, его тон сделался насмешливым, но слова прозвучали так, будто он весьма уважительно интересовался её мнением, — могу я по-настоящему обнаглеть?