Глава 17. Киллиан

Киллиан

Хотел бы я быть эмпатом. Ну или хотя бы заиметь молоток, чтобы как следует шандарахнуть Ривера по голове, вывалить все мозги на пол и увидеть, о чём он думает. Хочу знать, что терзает его, пока он пялится в окошко. О чём таком травмирующем он подумал, что у него дёрнулась губа. Если бы мне платили пенни за каждую мысль о Ривере Меррике, мы бы давно стали миллионерами.

Однако Ривер был неприступней Форт-Нокса. Мне редко удавалось понять, что творится у него в голове, да и только то, что он позволял мне увидеть. Хотя чем дольше наши отношения цепляются за фалды времени, тем больше он открывается.

И, несмотря на то, что каждое знакомство с его тараканами имело сомнительные последствия, с возрастом я всё же начал больше понимать его… и по этой причине во мне всё сильней росло желание усмирить Жнеца. Я хотел помочь ему, подарить любовь, и, может быть, однажды… в трудную минуту он сможет положиться на меня.

Даже если этого никогда не произойдёт, всё равно хочется верить в лучшее.

Я всё никак не мог собраться с мыслями, поэтому отложил книгу. Потом я взглянул на Ривера, который читал за столом комикс, и подумал, что он тоже не может сосредоточиться на чтении. Или, вернее, на разглядывании картинок…

И, когда Ривер вздохнул, я понял, что моя теория подтвердилась. Он отложил комикс и посмотрел на разложенные на столе наркотики, чтобы вновь пополнить их запас в организме. Что ж, неплохая идея, пожалуй, присоединюсь.

Снаружи раздался очередной крик, на который мы даже не обратили внимания. Нам уже было известно, что Кровавые во́роны делают с рабами. И я, конечно, не рад этому, и всякий раз к моему горлу подкатывает тошнота. Ну, а что тут можно поделать?

― Сначала внутрь вставляется трубка, ― прочитал вслух Ривер. ― А потом заливается удобрение... ― сделав паузу, он вытянул шею и торжествующе ухмыльнулся в тот момент, когда раздался приглушённый крик. ― О да, вкуснятина, ― он протянул руку, схватил из миски вишенку и закинул её в рот. ― Со вкусом страданий… кайф.

Порой я задавался вопросом: может, Ривер проще, чем мне кажется?

В дверь постучали. Я взглянул на наручные часы Ривера и увидел, что уже шесть вечера. 

― Не думаю, что нас покормят в связи с фестивалем, ― пробормотал я. ― Что ж, сегодня у нас умеренный рацион.

Вообще, обычно мы ели от души. С тех пор, как мы вернулись сюда, нас закармливали фруктами и овощами. Три раза в день Зак или Чарльз приносили нам еду и на протяжении всей нашей трапезы вещали о Господе Сангвине и о том, что тот может предложить нам. Очевидно, что они пытались вовлечь нас в этот безумный культ, но, по крайней мере, обращались с нами неплохо.

А, учитывая, что я не покидал дома с момента нашего приезда, это было очень кстати. Иногда Ривер выходил проветриться, в противном случае, он начинал выносить мозг и мне, и себе. Он долго гулял по окрестностям Мелхая, где Кровавые во́роны разрешали ходить без сопровождения. Однако, подозреваю, что он как всегда в своём репертуаре — лезет, куда не положено, о чём весьма предусмотрительно не рассказывает мне.

Мы многое узнали о Кровавых во́ронах. Тем, о чём не смог разузнать Ривер, с нами с превеликим удовольствием поделились Зак и Чарльз. Они с воодушевлением рассказывали о самых мерзких, отвратительных ритуалах и долбанутых традициях. Отсутствие у них эмпатии поражает до глубины души. Складывается впечатление, что как только их пророк и «бог» дали добро, они тут же подорвались совершать всякие непотребства и пакости по отношению к своим ближним.

Ривер пошёл к двери и приоткрыл её. Я увидел, как его брови приподнялись и он моргнул.

― Ну, приве-е-ет, ― протянул он и перевёл взгляд на меня. ― Сегодня у нас много гостей.

Я встал и распахнул дверь.

Перед домом стояла дюжина людей в капюшонах. Они прижали руки к груди и уставились в землю. Все, кроме одного человека, ― того самого старца, что в прошлый раз проводил вечернюю службу.

Их главный…

― Благословенные Чанс и Джефф, ― с улыбкой произнёс старик. Он наклонил голову, остальные повторили за ним. ― С вашего позволения, мне бы хотелось зайти и кое-что обсудить.

С нашего позволения?

Мы с Ривером озадаченно переглянулись. Его взгляд метнулся к лежавшей на столе М16, но я положил руку ему на плечо.

― Конечно, проходите, ― сказал я. Ривер прикончит старика, если почует опасность. А их необычное поведение вполне обосновано сегодняшним праздником.

Во́роны подпрыгивали и обменивались довольными улыбками. Меня пугало, что они выглядели подозрительно счастливыми, но… будем решать проблемы по мере их возникновения.

Старик забрал сумку у одного из Воронов и вошёл в дом, а Ривер закрыл за ним дверь. Когда я проходил мимо окна, то увидел, что Во́роны продолжают стоять там же, уставившись вперёд своими блестящими на летнем солнце красными глазами. Интересно, не жарко ли им в мантиях? Хорошо, что у нас в комнате есть вентилятор, а иначе мы бы сварились в этой духоте.

Я пододвинул старику стул. Тот сел и, сложив руки домиком, ждал, пока мы тоже усядемся.

 ― Я пришёл, чтобы лично сообщить вам важное известие, ― объявил старик. Он поднял сумку и поставил её на стол.

Мужчина открыл её ― внутри лежали две чёрные мантии.

― Сегодня ночью вы станете Кровавыми во́ронами, ― сказал тот. И пока мы с Ривером обменивались недоумевающими взглядами, лидер достал пакет, в котором находились маленький красный флакон пищевого красителя и пластиковый контейнер с белой пудрой.

― Вам также следует пройти церемонию индоктринации, ― продолжил старик. ― Но в связи с сегодняшним праздником она состоится во время следующей службы. На годовщине будут присутствовать Человек на холме и ангел Ади, поэтому убедительно просим вас одеться подобающим образом: наши новые Во́роны должны выглядеть как положено, ― он положил одну руку на мою, а другую ― на руку Ривера. ― Праздник начнётся через несколько часов, ― он начал поднимался со стула, но я не мог оторвать взгляда от мантий и красителя. ― Как только услышите сигнал, направляйтесь на парковку на северо-западе, ― он поклонился. ― Да благословит вас Сангвин.

Мы машинально повторили за ним слова напутствия, ведь нам приходилось слышать их по сто раз на дню. После чего мужчина оставил нас.

― Так когда мы уезжаем? ― спросил я и развернул мантии. От них пахло вишнёвой жвачкой, прямо как и от остальных Во́ронов.

Ривер схватил краситель.

― Не скоро, ― ответил он. ― Мы сходим на этот праздник.

В ужасе я оглянулся на него. Он начал смеяться, видимо, посчитав мою реакцию крайне забавной.

― Сам же говорил, что хочешь узнать, кто такие Человек на холме и ангел Ади, ― он открыл контейнер с белой пудрой. ― И для этого лучше способа не придумаешь. Переоденемся в наряд Сангвина, и всё будет круто.

― Мы не знаем, что будет происходить на празднике… ― пробормотал я, затем почувствовал нарастающий гнев. ― Ты подвергаешь нас ещё большей опасности. Если мы присоединимся к культу, а потом сбежим ― путь в Мелхай нам будет заказан.

― Ну и чё? ― Ривер пожал плечами. ― Хочешь продолжить тусоваться с этими придурками? Помнится, ты не хотел тут оставаться.

― Нам в любом случае не стоит отказываться от Мелхая. Ты же говорил, что рейверы Джейда нападают на города... ― вся эта ситуация вызывала во мне дикое беспокойство и тошноту.

― Чтобы остаться здесь, надо стать частью культа, а иначе нас выгонят, ― подметил Ривер. Он надел чёрную мантию, превратившись в одного из персонажей «Гарри Поттера». ― Ты видел здесь обычных людей? Нет? Вот и я тоже. Здесь только рабы и Кровавые во́роны. Или ты хочешь стать рабом?

― Нет, ― я закрыл лицо руками.

― Тогда стань Кровавым во́роном, котик Килли, ― он кинул мантию мне на колени. ― Одевайся и помоги мне с красителем. Хочу глянуть, где состоится мероприятие.

При виде мантии меня едва не вырвало.

Ривер внезапно довольно издевательски засмеялся, что рассердило меня.

― Трус, ― усмехнулся он.

Резко оторвав взгляд от чёрных тряпок, я уставился на Ривера, и сам не заметил, как все мои опасения превратились гнев.

— Это я, мать твою, трус?! ― я вскочил и начал надевать мантию. ― Между прочим, в прошлый раз именно я спас нас от червей и довёз, блин, твою задницу до дома!

Ривер резко развернулся и рявкнул:

― Язык, блядь, попридержи!

Я в шоке уставился на него, а он на меня ― в его чёрных глазах пылал огонь, который очень скоро заставил меня отвернуться.

Пока я отбеливал своё лицо, Ривер взялся за флакон с пищевым красителем. В полнейшей тишине мы постепенно перевоплотились в Кровавых во́ронов.

Следующие несколько часов мы сохраняли молчание: читали, смотрели телевизор и всячески старались избегать друг друга.

Перед уходом Ривер принёс зеркало из ванны.

Чёрт, ну и на кого мы теперь похожи?

Мои короткие волосы торчали из-под капюшона, белки́ глаз стали ярко-красными, радужки приобрели фиолетовый оттенок из-за сочетания красного и голубого, и в довершение белоснежное лицо. Думаю, с поставленной задачей мы успешно справились, поскольку лично я с трудом себя узнавал.

А что касается Ривера… ну, красный в сочетании с его чёрными глазами делал его похожим на демона. Выглядит он, конечно, как полная противоположность Сангвину, по-другому и не скажешь.

— Выдвигаемся, — скомандовал Ривер. — Я захвачу М16 и твой рюкзак. Оставим их в заброшенном здании на случай, если что-то пойдёт не так.

Кивнув, я схватил свою сумку, и мы вышли на улицу.

Терпеть не могу наши с Ривером тёрки, однако в последнее время они случаются всё чаще и чаще. Ривер напоминал натянутую струну, и вывести его из себя не составляло особого труда, особенно, когда разговор грозился вот-вот свернуть в сторону его нестабильного состояния или отсутствия у нас полноценной близости. В такие моменты он, как правило, применял вербальное насилие, пока не убеждался, что до меня дошло.

В итоге мы частенько молчали и избегали друг друга. И мне это не нравилось, но я был не силах что-либо изменить.

Хотелось помочь ему, но вот как? Если я открыто проявлял твёрдость характера, Ривер моментально охлаждал мой пыл.

Но мой парень не в себе. И мы оба это прекрасно понимаем. А то состояние, в которое он впал после убийства раба… Подобного раньше никогда не случалось… И это ужасно.

Я хочу, чтобы Ривер был счастлив…

И не в меньшей степени — отомстить Неро.

Ривер зажёг сигарету, протянул её мне, а потом закурил сам. Мы вышли на главную улицу, и, когда Ривер взял меня за руку, я пришёл в восторг. Хотя, скорее всего, он просто не хотел, чтобы я потерялся, но буду считать это знаком нашего примирения.

Я сжал его руку, и мы последовали за толпой Кровавых во́ронов к месту назначения.

— Благословенные Джефф и Чанс! — мы обернулись на голос Зака и обменялись с ним поклонами. — Выглядите великолепно. Будто передо мной предстал Сангвин собственной персоной! — воскликнул он. — Скоро я буду звать вас братьями. Впереди нас ждёт волшебная ночь, — я обратил внимание на пластиковый контейнер с бумажками в его руках, но только я собирался поинтересоваться, для чего это, как он ушёл.

— Надеюсь, нас не вытянут — тихо прокомментировал Ривер. — Помнишь же, что они приносят в жертву Кровавого во́рона для урожая? Зуб даю, наши имена уже лежат в той банке.

У меня по спине пробежал холодок. Бессмертие, конечно, хорошо, но как-то не греет мысль, что меня напичкают удобрениями и похоронят заживо. Мне до сих пор снятся кошмары с фабрикой «Ущелье Тайфоса».

Но если такое случится, мы обязательно выкрутимся из этой ситуации.

Не один Ривер, а мы вместе. Даже если Ривер был одержим желанием превратить меня в бесполезного тюфяка, мои действия говорили сами за себя — я вполне способен взять ситуацию в свои руки, когда Ривер не в состоянии вести себя адекватно.

Это не делало моего Жнеца слабее, а, напротив, в очередной раз доказывало, что мы идеальная пара.

Я смотрел на него, пока мы шли к парковке. Даже нейтральное выражение его лица казалось мрачным, как туча. Ему даже стараться не надо было: он выглядел настолько угрожающе, будто в любой момент был готов сожрать тебя заживо и выплюнуть кости в перерывах между сигаретными затяжками.

Мы немного отстали от толпы в балахонах, пока Ривер прятал M16 и мой рюкзак, и теперь шли позади всех. Прямо перед нами было человек пятьдесят, а на парковке столпилось ещё больше. Из-за надвигающихся сумерек всё приобрело голубой оттенок, а вдалеке виднелось оранжевое свечение, напоминающее зажжённые факелы.

Я огляделся и почувствовал новую волну дискомфорта. Казалось, что Кровавых во́ронов стало ещё больше, чем на службе. О, офигеть, даже женщины и дети пришли.

Я вздрогнул, заметив, что у каждой женщины было что-то да зашито. А ещё увидел двух беременных с зашитыми глазами. Одну из них мы как-то напугали.

Приглядевшись, я понял, что у всех беременных зашиты глаза, а у остальных женщин губы. Интересно, зачем? Очевидно, не просто так.

И ещё кое-что: женщины шли в сопровождении мужчин, которые, судя по внешнему виду, не являлись Кровавыми во́ронами.

Завидев Зака с контейнером, я потащил к нему Ривера.

— Зак, кто все эти люди? — поинтересовался я.

Зак оглянулся, всё ещё крепко сжимая контейнер.

— О, это наши рабы для размножения, — радостно ответил он и кивнул. Стоявшие поблизости Кровавые во́роны тоже закивали. — Мы не можем иметь детей, поскольку считаем, что секс с женщинами — грех. Поэтому рабы выполняют необходимую репродуктивную функцию.

Я более чем уверен, что Ривер одобрял это.

— А губы и глаза? Что с ними не так? — спросил я. Ривер крепко сжал мою руку, но мне было всё равно. Эти ребята считают, что мы скоро станем одними из них, так что у нас есть право задавать подобные вопросы.

— Мы верим, что во время беременности женщина должна находиться в абсолютно чистой среде. Она не должна брать на себя ни единого греха, в том числе зрительного, — объяснил Зак. — Жизнь ребёнка драгоценна, и мы обеспечиваем нашим будущим Кровавым во́ронам лучшее воспитание и детство, которые мы желали бы Господу нашему Сангвину, — он жутко улыбнулся и посмотрел в сторону. Я проследил за его взглядом и увидел знакомого мальчика. У него на голове были всё те же медвежьи ушки.

Об этом я решил не спрашивать.

После «допроса» Зак удалился. Мы с Ривером продолжили наш путь, но вскоре он притянул меня поближе к себе.

— На всякий случай... — тихо начал он. — Прошлой ночью я отогнал квадроцикл в гараж. В случае чего ты же сможешь бежать так же быстро, как я?

Я кивнул.

— Если нас попытаются схватить химеры, я рвану быстрей тебя, — сказал я, и он крепче сжал мою руку. — Всё будет хорошо… Никто не знает, кто мы такие. Да блин, я сам-то с трудом узнаю нас.

Ривер ничего не ответил, и я понял, почему... Мы поравнялись с толпой, и перед нами в ярком свете факелов и прожекторов предстала парковка.

Люди выстроились по периметру площадки, в центре которой стояли приколоченные друг к другу крест-на-крест доски, вероятно, выполнявшие роль распятий. Всего конструкций было пять, и рядом с каждой стоял факел. На переговаривающихся людей от них падали Х-образные тени, как будто заранее осуждая всех за предстоящие злодеяния.

И на этих самодельных распятиях сидела куча воронов. Полагаю, в ожидании кормёжки.

Мы протиснулись поближе, и я увидел, что на противоположной стороне парковки толпа расступилась, образовав полутораметровый проход. Казалось, что людей отгородили невидимые стены. Хотя там не было даже натянутой верёвки и ничто не мешало одухотворённой толпе занять это пустующее тёмное пространство, Кровавые во́роны знали, что туда нельзя заходить.

Чуть дальше, за толпой, я заметил скрытую во тьме грунтовую дорогу, которую мы с Ривером уже видели раньше. Вероятно, этот коридор к распятиям освободили специально для Человека на холме и ангела Ади.

Мне приходится постоянно убеждать себя, что с нашей маскировкой эти двое, кем бы они ни были, не узнают нас. Даже если это Мантис. Периш же не присылал ему мою фотографию, так?

Я скользнул взглядом по огромной толпе в капюшонах: их бледные лица обрамляли сияющие чёрные волосы, а свет от факелов плясал на их балахонах. Все эти люди нервировали меня уже потому, что убивали рабов, как бозенов. Но, по крайней мере, мы поглядим на Человека на холме и ангела, а потом заляжем на дно, пока не решим, что возвращаться в Чумные Земли безопасно.

При таком раскладе мы сможем забрать вещи Периша. Было бы просто замечательно выяснить, что это за черви и куда мы можем пойти, чтобы не встретиться с ними.

От упоминания Периша у меня заныло сердце. Я всячески старался выбросить его из головы, но постоянно вспоминал обо всём хорошем и плохом, что он мне сделал. Было очень тяжело, поскольку я ужасно скучал по нему.

И в тоже время… я его ненавидел.

Ведь он оставил меня.

— Вау, глянь-ка, Килл… Джефф! — я посмотрел, куда указывал Ривер, и увидел нечто похожее на собачьи клетки. Протиснувшись сквозь толпу поближе к ним, Ривер присвистнул.

Свет факелов осветил связанных рабов. У каждого во рту был кляп, а глаза зашиты. Сложно судить с такого ракурса, но они казались чистыми и ухоженными, будто их не откармливали удобрениями.

Похоже, этих рабов подготовили для Человека на холме…

Затем послышалось нечто среднее между рёвом трубы и автомобильного гудка. Мы с Ривером перевели взгляд на грунтовую дорогу, откуда доносился звук, и я схватил его за руку.

Толпа притихла, а несколько сновавших туда-сюда детей побежали к своим родителям. Все уставились на пять распятий, к которым вскоре подошли три тени.

То были Зак, старик-лидер и Чарльз. Они шли бок о бок, опустив головы и сцепив руки.

Увидев их, Кровавые во́роны приняли такие же позы, и со всех сторон начало доноситься бормотание «благослови их». Мы тоже последовали их примеру, однако хранили молчание. Ривер и так оказал им много чести.

Трое остановились перед распятиями, поклонились толпе, а затем и друг другу. Зак и Чарльз отступили назад и схватили факелы.

— Психи, блядь, — пробормотал Ривер. — Вот, что случается, когда детей не учат логике и здравому смыслу. Такое ведь уже случалось тысячу раз ещё до Фоллокоста, правда? Люди и тогда поклонялись самовлюблённым кретинам с комплексом бога.

— Ага, — прошептал я так тихо, как только мог. — И ничем хорошим это никогда не заканчивалось. Обычно всё сводилось к крови и насилию.

— Я думаю, им нужен новый бог, — Ривер снова закурил. — Давай приколотим друг друга к крестам и притворимся дьяволами?

Вздрогнув, я наблюдал, как Зак и Чарльз с факелами в руках встали за стариком.

— Не хотелось бы становиться их богом.

— Если бы не мудилы с холма, я бы так и поступил, чисто чтобы поугарать, — озорно ухмыльнулся Ривер. — Только представь, какую херню мы бы могли заставить их вытворять. Устроили бы тут Арену и научили бы их ненавидеть то, что ненавижу я.

Я сверлил его взглядом до тех пор, пока он не оглянулся, почувствовав обжигающий жар на своей шее.

— Чего? — раздражённо спросил Ривер.

— Ничего, король Силас, — холодно ответил я.

Закатив глаза, тот продолжил курить.

— Благослови вас Сангвин! — внезапно воскликнул Зак. Я оглянулся и увидел, что он тащит к толпе белое, довольно тяжёлое на вид ведро. — Сангвин даровал нам восхитительный вечер в честь годовщины.

— Да благословит вас Сангвин, — загомонили собравшиеся.

— Поскольку фестиваль подразумевает не только празднование, но и благодарность, мы позволим нашим новым Кровавым во́ронам первыми взять камни, — сказал Зак, глядя на нас с лучезарной улыбкой. Он подошёл, поставил перед нами ведро... и протянул два маленьких камешка размером с мяч для гольфа, если не меньше.

Ривер взял свой и с улыбкой его подбросил.

— Чую, сейчас будет весело, — радостно сказал он. Мне же так не казалось, но, с другой стороны, я и не психопат, в отличие от моего парня.

Пока двое незнакомцев раздавали камни другим гостям, Зак продолжал говорить:

— Объясняю для новоприбывших — мы воссоздаём сцену изгнания Сангвина из Мелхая. Брат Чарльз, приведи юного Даниэля.

Юного Даниэля? Моё сердце дрогнуло.

Чарльз вышел на свет, и я пришёл в ужас, увидев маленького мальчика с чёрными волосами и всё теми же медвежьими ушками на голове. На его глазах была повязка, а руки связаны.

Я взглянул на его губы и с облегчением заметил, что они не зашиты, однако… что они собираются с ним делать?

Ривер сжал моё плечо. Само собой, он предупреждал, чтобы я не геройствовал, но если они планировали убить ребёнка… Возможно, мне придётся вмешаться. Плевать я хотел на реакцию Ривера. Будь на месте мальчика кот, он бы первым ринулся в бой.

— С ним всё будет впорядке, — прошипел мне на ухо Ривер. — Он Кровавый во́рон. По любому для сопляка это сраная честь. Не забывай, они все психи, и пацанёнок вырастет таким же.

И в итоге будет проделывать то же самое с другим ребёнком. С трудом, но мне пришлось проглотить эту информацию как горькую пилюлю. Подавив сочувствие, я собрался с силами. И правильно сделал: как только с Даниэля сняли повязку, я сразу же увидел невероятный страх в его глазах. Бедный ребёнок выглядел так, словно не понимал, где находится, и бросал испуганные взгляды на окружавших его людей в балахонах.

Зак положил руку на голову парнишки и что-то сказал ему. Даниэль поднял глаза, кивнул, а затем, шмыгнув носом, выпрямился.

Потом Зак глянул в сторону и ахнул:

— Человек на холме и ангел Ади идут! — дружный вздох прокатился по толпе. Внезапно ночную тьму прорезал луч света, и зрители завертели головами.

Мы с Ривером посмотрели на грунтовую дорогу. Я смог не выдать своё потрясение, завидев пару мерцающих огоньков, появившихся на тёмном склоне горы, но скрыть участившееся сердцебиение у меня не получилось.

Виновники торжества подошли ближе, и оказалось, что их не двое, а… четверо, и одеты они были практически как мы. Только вот вместо пудры и крашеных глаз, у них на лицах были белые маски.

Должен сказать, довольно странные маски… В районе носа они вытягивались и заострялись на манер клюва, а на месте глаз были большие чёрные блестящие впадины. В темноте эти четверо казались бледными парящими головами, но по мере их приближения силуэты стало видно чётче. Чёрные балахоны четвёрки украшали серебряные пуговицы, в которых отражался свет факелов.

Толпа хранила гробовое молчание. Никакого сопения, кашля или топота. Только шорох ботинок по земле и треск горящих факелов. Абсолютная тишина. Впервые вижу подобное.

А эти четверо вполне могут оказаться… семьёй Ривера. Они могут быть химерами или, как минимум, теми, кому Силас даровал бессмертие.

Похоже, мой парень подумал о том же. Он помрачнел и глядел на них так, словно сам король Силас спускался с горы. Интересно, он ещё не передумал? Ведь мы рассчитывали только на двоих потенциальных знакомых, а их тут четверо.

Что, если кто-то из них узнает нас?

В животе возникло нервное покалывание.

— Шизоиды...

Бормотание Ривера подействовало на меня отрезвляюще. Радует, что он не испытывает такой же тревоги, как у меня. Она буквально режет кишечник, будто я проглотил лезвия. Казалось, что с ним всё в порядке, или, быть может, он только делает вид, что всё хорошо, ради меня?

Но возможности поинтересоваться не представилось, ведь я был так поглощён наблюдением за теми людьми, что даже не схватил его за руку в поисках успокоения. Теперь эта четвёрка проходила мимо невидимой стены, что сдерживала толпу. Это напоминало море, расступившееся перед Моисеем.

Они вошли в круг и склонили головы. Двое высоких мужчин, расположившихся на переднем плане, выглядели довольно элегантно, а за ними возвышались настоящие громилы с такими ручищами, что они без проблем могли бы переломить меня, как зубочистку.

— Благослови вас Сангвин, — сказал стоящий впереди. Я не узнал этот хриплый голос.

— Благослови вас Сангвин, — вторила толпа в унисон, будто люди стали единым организмом.

Старик, пошатываясь, подошёл к четвёрке в масках и опустился перед ними на колени. Он поклонился, а когда поднялся, весь его нос был в земле. Позади него Зак и несколько других Кровавых во́ронов, чей статус, очевидно, был выше прочих повторили поклон старика. А следом, подобно ряби от брошенного в воду камня, заколыхались, падая ниц, остальные культисты.

Понятно, Ривер не собирался этого делать, но выбора не было, и мы присоединились к ним.

Четверо мужчин подошли к распятиям и начали их осматривать. Тем временем Зак и его товарищи нырнули куда-то во тьму и вынесли четыре тяжёлых на вид деревянных кресла с мягкими сиденьями, которые расставили напротив живого коридора.

Все четверо заняли свои места, не обменявшись ни единым словом. Стояла мёртвая тишина, однако в моей голове происходило настоящее землетрясение.

Зак вышел в середину круга и сцепил руки. На его голове я увидел чёрные наушники с микрофоном.

— Наш праздник официально начинается! Да благослови вас Сангвин, — прозвучал его громкий голос. Проследив за взглядом Ривера, я увидел выкрашенные в серый цвет колонки: они стояли перед толпой и напоминали куски бетона.

— Добро пожаловать, — ответила толпа. — Да благослови вас Сангвин.

Зак кивнул и стянул с головы чёрный капюшон.

— Более шестидесяти лет назад прежние жители Мелхая покрыли себя позором, — начал он рассказ, прохаживаясь перед окружавшей его толпой. — Сюда приехал мальчик. Он был учтив и имел при себе деньги. Всё, что ему было нужно, — место для ночлега и возможность купить припасы.

Зак снова натянул капюшон и скрылся в тени. Теперь на свет вышел Даниэль, одетый в маленький заштопанный костюмчик с красным галстуком-бабочкой, и заложил руки за спину.

— Меня зовут Сами. У меня нет родителей, и я совсем один, — громко проговорил мальчик, словно на школьном спектакле. — Я не ел уже несколько дней. Могу ли я купить сухарей и воды?

За его спиной возникли три тени: Зак и двое Кровавых во́ронов, которые обычно его сопровождали. Плотно закутавшись в плащи и склонив головы, они вышли в центр импровизированной «сцены».

Затем троица ткнула пальцами в Даниэля.

— Его глаза красные! — крикнул Зак.

— А зубы его острые! — воскликнул второй Кровавый во́рон.

— Он монстр! Дитя демона! — заорал третий. — Убирайся вон из нашего дома, демон, и никогда не возвращайся! — он поднял левую руку, в которой лежал камень. Я нервно ахнул, когда мужчина швырнул его в мальчика, попав тому в плечо.

Вскрикнув, Даниэль схватился за место ушиба. Он потрясённо смотрел на толпу и испуганно хныкал. Кто-то из толпы кинул ещё камень. Он с громким стуком отскочил от земли рядом с ребёнком и исчез из виду. Следом полетели другие камни.

Не упуская такой возможности, Ривер без колебаний тоже метнул камень. И своим отвратительно метким броском он попал Даниэлю прямо в висок. Ребёнок пошатнулся и с криком приземлился на землю.

Ривер усмехнулся и уже собирался отобрать у меня камень, чтобы кинуть и его.

Но я изо всех сил вцепился ему в руку. С поджатыми губами и не в силах пошевелиться я наблюдал, как мальчик попытался подняться, но в него полетело ещё больше камней. По лицу ребёнка уже текла кровь, а под ухом образовалась глубокая рана. Однако он быстро вскочил на ноги и побежал мимо Человека на холме и трёх других мужчин к пустому пространству в толпе.

— Кидай! — прошипел Ривер. Я впился ногтями в его предплечье, почувствовал, как оно становится влажным, и максимально небрежно швырнул камень. Хоть он и отскочил в полуметре от бегущего мальчика, мне от этого легче не стало… За ним тянулись кровавые пятна. А сам он задыхался и плакал.

Почувствовав невыносимую душевную боль, я отвернулся. Какого чёрта мы на это смотрим? И почему эти больные ублюдки так поступают с ребёнком? Даже если он один из них, это всё равно их не оправдывает. Сангвин — не сраный бог. Он сумасшедшая химера, демон и, вероятно, мудак.

Ривер вырвал свою окровавленную руку из моей хватки.

— Соберись. Мне некогда нянчиться с тобой, — прошипел он. — Хочешь, чтобы к тебе относились как к мужчине, так веди себя соответствующе и пойми наконец, что ты ничего не можешь сделать.

Я судорожно вздохнул, но кивнул. Мой взгляд снова вернулся к «сцене». Теперь там стоял другой Кровавый во́рон, имя которого я не знал.

— Мальчик убежал и больше не возвращался, — в голосе мужчины чувствовалась враждебность, яростные нотки которой жгли уши слушателей. — Он покинул город, но не один... — в этот момент на «сцену» вытолкнули мужчину. Раздутый живот и болезненный вид сразу выдали в нём раба.

Но, похоже, у него более важная роль, чем просто стать удобрением…

Я сглотнул ком в горле. Если это то, о чём я думаю… то раб скоро умрёт.

Как же я, мать вашу, ненавижу это место.

Мужчина в ужасе огляделся. В глубине души я хотел, чтобы он бросился наутёк, вытащил нож или даже пистолет, однако вместо этого он склонил голову и быстро направился за убежавшим мальчиком.

— Его выследил и похитил Гнилой. Он спрятал Сами в своём доме, где насиловал и пытал. Мальчику тогда было всего восемь лет, — у меня мурашки побежали от услышанного. На службе нам уже рассказывали эту историю, но я смог убедить себя, что это всё выдумка. Но от того, что кому-то пришлось пройти через подобное, пусть даже и химере, сердце разрывалось. — А как же он узнал о Сами? Ответ прост: Гнилой обменивал метамфетамин на информацию. За вещества люди охотно рассказали ему, что мальчик сирота, а также сообщили, в каком направлении тот скрылся. Душу Господа нашего продали за наркотики и лишили невинности. И виноваты в этом мы. Мы предали Господа нашего.

Пока мужчина рассказывал историю, в основном осуждая жителей Мелхая и заставляя всех чувствовать себя виноватыми, я краем глаза наблюдал за Даниэлем. Сейчас мальчик сидел на руках своей матери. По его голове текла кровь, а губа была разбита. А у женщины был зашит рот, и в целом выглядела она неважно.

На «сцену» вернулся раб, и моё внимание переключилось на него. Он сгорбился и всем своим видом демонстрировал шок и испуг. Позади него я увидел металлические клетки со связанными и молчаливыми рабами.

Внезапно Зак схватил раба, заковал мужчину в кандалы и подвёл того к бетонной стене, из которого торчало металлическое кольцо. Он приковал раба и вновь исчез в тени, что продолжала сгущаться над освещённой факелами «сцене».

С этим рабом явно что-то собирались сделать, и, судя по всему, он и его товарищи по несчастью прекрасно осознавали это.

Не в силах больше скрывать свою тревожность, я потянулся к липкой от крови руке Ривера.

— Хочу убраться отсюда, — прошептал я. — Меня напрягает, что их четверо… Давай сбежим и заберём квадроцикл.

Моё сердце ухнуло вниз, стоило Риверу покачать головой. Прямо сейчас он был под таким сильным впечатлением, что даже не посмотрел в мою сторону. Он ведь просто обожает кровь и резню, но… Мне очень хочется уехать отсюда.

— Гнилой одиннадцать лет истязал и насиловал мальчика. Но Сами нашёл в себе силы и восстал из крови и грязи. Он окреп и стал… Сангвином, — Кровавый во́рон посмотрел во тьму за распятием.

Оттуда вышел молодой человек с плохо выкрашенными в чёрный цвет волосами. Похоже, он тоже был рабом, но на него надели костюм и галстук-бабочку, очень похожие на те, что я видел у Сангвина на фотографиях Илиша.

Однако, в отличие от «Гнилого», парень пришёл не с пустыми руками.

Ривер хохотнул, а я пришёл в дикий ужас, увидев баллон у него за спиной… и металлический шланг в руке.

Охренеть, да это же огнемёт. Рабу дали чёртов огнемёт?!

Но я уже знал, для чего всё это. В истории говорилось, что… Сангвин восстал, как феникс из пепла… и убил Гнилого.

Закончив свой рассказ, Кровавый во́рон стремительно скрылся. Раб, что играл Сангвина, глянул на металлический шланг, а потом на человека, прикованного к бетонной стене.

Сначала я удивился, почему тот не кричит… Пока не пригляделся и не увидел под его ошейником красный шрам: ему перерезали голосовые связки. Поэтому он не издавал ни звука.

«Сангвин» с сомнением глянул в тень и покачал головой. Затем раздался сердитый голос Зака.

— Тебе велено выполнить возложенную на тебя задачу. Это дань традиции. Выполняй своё предназначение!

Грудная клетка раба поднялась, и, ко всеобщему потрясению, тот снял огнемёт и бросил его на бетон.

— Да пошли вы нахуй, больные уроды, — отчеканил он. — Я — житель Гриндейла, которого забрали в качестве уплаты долга моего брата. Никакого Господа Сангвина нет, и ваш дурацкий урожай не имеет никакого отношения к... — два Кровавых во́рона повалили мужчину. Тот попытался вырваться, но потерпел неудачу. «Сцена» наполнилась звуками ругани и ударов. И, в отличие от Араса, жители не глумились, не переговаривались, не улюлюкали и не вопили. Они вели себя абсолютно спокойно и просто наблюдали. Как и во́роны на распятиях.

Ривер замер в предвкушении. Я же насторожился, увидев Зака с камнем в руке.

— Мы не потерпим неуважения к нашему празднеству и Господу, — заявил Зак. Его слова резали подобно заточенному ножу. Похоже, он пришёл в ярость из-за того, что «представление» пошло не по плану. — Сангвин, пророк и ангелы не так много требуют от нас, — Зак пнул мужчину, чей громкий стон прервал тишину. — Пророк, ангелы… Что вы предпочтёте сделать с этой порочной швалью? 

Четверо мужчин сидели неподвижно. Казалось, что узкие глаза масок неотрывно смотрели на истекающего кровью человека. Время медленно тянулось, пока все ждали хоть какой-нибудь реакции от них.

— Пусть закричит в последний раз, — наконец вынес вердикт один из мужчин. Этот же хриплый голос уже звучал ранее. — Вырежьте ему язык и зашейте губы. Пусть захлёбнется собственной кровью, которая давала ему жизнь.

Я окаменел. Крики мужчины начали вспарывать затвердевшую тишину. А когда я услышал слабый стон Ривера, сжимавший моё сердце страх усилился. Я перевёл взгляд на Ривера: на его лице читалось выражение чистейшего экстаза.

— О, блядь, да, — простонал Ривер.

В свете факела блеснуло лезвие, и раздался крик вперемешку с булькающими звуками. Раб отпрянул, зажимая рот руками; сквозь его пальцы текла кровь. Обернувшись, Зак продемонстрировал отрезанный язык.

Ривер явно находился на вершине блаженства. То, что нужно моему Жнецу для счастья. Вот поэтому он и чувствует себя настолько невозмутимо среди всего этого дерьма. Плевать, что химеры нас обнаружат. Ведь Ривер хренов Меррик просто счастлив понаблюдать за убийствами.

— Что ж, похоже, нам нужен новый человек на роль Сангвина... — объявил один из Кровавых во́ронов. Наказанного раба утащили за распятия, и какое-то время оттуда доносились его приглушённые крики. — Кто…

— Я готов! — внезапно крикнул Ривер.

Я выпал в осадок. Ривер сделал шаг, но я стремительно схватил его и потянул назад.

— Ты что вообще творишь? — прошипел я. А когда все взгляды устремились в нашу сторону, на меня нахлынуло смущение. — Совсем спятил?

Зак усмехнулся.

— Похоже, твой муж не разрешает тебе, Чанс. 

Кровавые во́роны присоединились к насмешкам.

Ривер наградил меня таким злым и угрожающим взглядом, что на секунду мне показалось, будто он меня ударит.

— Захлопнись к хуям, — он специально сказал это громко, чтобы все услышали.

Его слова потрясли меня. Лучше бы он ударил меня, а не разговаривал с такой ненавистью. Все пялились на меня, и мне не оставалось ничего, кроме как уступить.

— Ну и как работает эта штуковина? — спросил Ривер. 

Он разбил мне сердце. И, почувствовав унижение, я уставился на свои ботинки.

— Я помогу, — послышался низкий голос одного из мужчин в масках, но я даже не взглянул в его сторону. Да и плевать на них. Пошло оно всё.

Шмыгнув носом, я вытер глаза. Почему Ривер так резко отреагировал? Я всего лишь не хотел, чтобы нас узнали люди, которые могли быть связаны с его семьёй. Ему обязательно вести себя со мной так, будто я покорная домохозяйка в абьюзивном браке?

Я слышал голоса Ривера и ещё кого-то... Потом раздался пронзительный вопль, а за ним последовал рёв огнемёта.

Я всё-таки поднял взгляд и увидел очертания человека, охваченного ярким оранжево-жёлтым пламенем. Раб съёжился, как насекомое, на которое распылили Raid¹. Пламя сжигало его кожу и одежду, создавая густой чёрный дым, который постепенно рассеивался в тёмном летнем небе.

¹ отрава от насекомых.

А перед рабом с огнемётом в руках стоял мой Жнец. Окутанный маслянистым дымом он напоминал дьявола, пока направлял сопло в сторону живого горящего шара.

И Ривер тоже выглядел живым. Такое знакомое выражение лица. Может, ему и приходилось бороться с внутренними демонами, однако не стоило забывать, что он тоже демон. В его чёрных глазах отражались языки пламени, а сам он довольно ухмылялся.

Мой парень ощущал себя на своём месте. Понятно, почему Грейсон и Лео боялись за его будущее. А теперь, после увиденного, мне самому стало страшно.

Но внезапно страх и обида исчезли… и им на смену пришёл жгучий гнев.

Он же сам постоянно твердил, что я меняюсь. Моё желание стать самостоятельным он воспринял как величайшее оскорбление его мужского достоинства, но, блин, гляньте на него сейчас!

Ясно как день — Ривер не способен самостоятельно принимать взвешенные решения.

Затем появился Зак с двумя мужчинами, которые вели рабов. Зак остановил их, а сам шагнул вперёд и повернулся к зрителям.

— Следующий рассказ о величайшем дне, когда на нас снизошло благословение пророка и ангела, — выкрикнул он. — Однако из-за своего невежества мы должным образом не оценили эту милость, — Зак обернулся к рабам и улыбнулся.

Оба бедняги выглядели крайне изумлёнными. Они были одеты в лохмотья, стояли сгорбившись и бросали безнадёжные взгляды на толпу. Мне невероятно жаль их.

— Двадцать лет назад, — начал Зак, — в особняке недалеко от города поселился таинственный мужчина с десятилетним мальчиком. Я лично помню тот день. Тогда мне было всего восемь, однако этот день я не забуду никогда, — Кровавые во́роны схватили рабов. Те начали орать и яростно сопротивляться. Но, к сожалению, они были слабы. — Сначала наши лидеры глубоко возмутились, что кто-то проявил такое неуважение к нашему спасителю и человеку, который избавил нас всех от радиации. Схватив факелы, мы…

Опять? В чём прикол толпы с факелами? Я покачал головой и увидел, как пятеро Кровавых во́ронов с факелами в руках обступили рабов. Огонь осветил их испуганные лица.

— ...взобрались на холм по извилистой тропе к особняку, чтобы схватить и принести их в жертву Господу нашему. Однако мужчина в сопровождении мальчика вышел к нам навстречу и сообщил, что он — пророк Господа нашего Сангвина, — Зак помрачнел, а Кровавые во́роны стыдливо опустили головы. — И мы не поверили...

Зак кивнул в сторону рабов. Когда их повели к распятиям, у меня снова возникло неприятное ощущение.

Однако рабы сопротивлялись. Двое мужчин в масках встали помочь... В этот момент в глазах Ривера промелькнуло сомнение, которое, впрочем, быстро исчезло… И он, мать вашу, тоже пришёл на подмогу.

Ему снова захотелось поиграть с огнемётом.

Порой я ненавидел своего парня-химеру.

Рабы кричали, когда их прибивали к распятиям. Обоим досталось по пять гвоздей в каждую ладонь и запястье. Одобрительно кивнув, Зак обернулся к толпе.

Ривер взволнованно держал огнемёт.

— Нам безмерно стыдно за то,что мы сделали, — Зак поклонился Человеку на холме, ангелу Ади и двум другим. — Мы прибили их к доскам, как однажды поступили с Господом нашим Сангвином, и сожгли обоих… заживо.

Погодите-ка…

В смысле «заживо»?

Хотите сказать…

Я успел заметить удивлённый взгляд Ривера, который он быстро скрыл.

Зак улыбнулся и продолжил:

— И в точности, как и Господь наш Сангвин, мужчина и мальчик воскресли.

Мальчик... тоже воскрес?

Чёртов мальчик бессмертен?

Он — бессмертный с рождения?

Мой пульс участился. Какого хрена? Да кто он?

Послышались уже знакомый рёв огнемётной струи и крики, однако сосредоточиться никак не выходило. Я тупо уставился на ботинки, пока мысли лихорадочно метались.

Послышался смех. И не только Ривера, ещё и мужчины, который помогал ему.

Меня вновь обуяла злость.

Я люблю Ривера. Правда, фиг знает за какие заслуги.

Но прямо сейчас хочется выпотрошить его, как скейвера.

— Ого, здорово ты его поджарил! — весело воскликнул мужчина в маске. Крепко стиснув зубы, я поднял взгляд и увидел на лице Ривера довольную улыбку. Теперь на распятиях висели два обугленных тела. В некоторых местах кожа на них лопнула, обнажая красную плоть. С трупов стекала жидкость и собиралась на земле в лужу из жира и крови.

Я покачал головой, подавив желание броситься на своего парня с ножом. Воздух наполнился удушливыми запахами горелого мяса и топлива.

Ривер передал огнемёт человеку в маске. Мужчина радостно принял его и с удовольствием ещё немного подпалил распятые трупы. Конечно, сжигать там уже было нечего, но кого это волнует?

— Благословен Сангвин! — скандировала в унисон толпа. Она повторяла эти слова в ритме, напоминающим сердцебиение. — Благословен Сангвин. Благословен Сангвин.

Ривер вернулся ко мне. От его одежды поднимался дым. Он выглядел счастливым, но стоило ему увидеть выражение моего лица, как его улыбка улетучилась.

Он дотронулся до моего плеча, но я сбросил его руку. Ривер повторил попытку, на этот раз грубее, однако я не стал терпеть: развернулся и изо всех сил толкнул его.

Ривер отступил назад, и глянул на меня таким ледяным взглядом, что любое пламя тут же замёрзло бы.

Я повернулся обратно к скопившейся в центре толпе, полностью игнорируя Ривера. Моё внимание переключилось на мужчину с огнемётом.

Два Кровавых во́рона забрали у него оружие. Тот похлопал в ладоши и помотал головой.

Он стянул с головы маску, растрепав рыжие волосы. Сначала я замер, ожидая, что узнаю его, но увы.

Мужчина вытер вспотевший лоб. В его тёмно-зелёных глазах пылал озорной огонёк. А потом он с улыбкой повернулся к сидящей троице.

— Вот видишь, Нууки, из меня вышел классный Сангвин, — захохотал он.

Хотя всё же кое-что мне знакомо — его телосложение и отдельные черты лица.

Он — химера-изверг.

Я думал, что испугаюсь, однако злость на одного придурка, решившего покрасоваться, оказалась сильней. Ради игр с огнемётом он пренебрёг нашей безопасностью!

И ладно, если бы только это… Так один из той четвёрки — химера, другой — бессмертный, а третий — рождённый бессмертным!

— Ты долбаный кретин, — прошипел я. 

Пока зеленоглазый мужчина радостно приглашал присоединиться к нему другого в маске, Кровавые во́роны привели чистых и опрятных рабов. Их явно не пустят на удобрения.

— Чё? — угрожающе произнёс Ривер. — Как, блядь, ты меня назвал?

Во мне кипела сильнейшая ярость, отдаваясь в черепную коробку.

Я доверял Риверу, считал, что он никогда не подвергнет нас опасности. Но больше я так не думаю.

— Tu surdus?² — рявкнул я. — Какого хера…

² лат. ты глухой?

Ривер схватил меня за мантию. Я вскрикнул, когда он резко развернул меня и приблизил своё лицо к моему.

— Я, кажется, уже просил не кидаться этими ебучими фразочками, — вспылил он. — А сейчас завались нахуй. Ты привлекаешь внимание. Идиот.

— Чего? — заорал я. — Сам, блядь, попёрся красоваться перед всеми, а теперь я вин... — Ривер в мгновение ока зажал мне рот, а когда я начал сопротивляться — обхватил меня второй рукой.

Ярость застила мне глаза. Я, нахер, был так взбешён, что укусил его.

Ривер громко выругался и отдёрнул руку. Я так сильно укусил его, что почувствовал привкус меди на языке. За это он наградил меня подзатыльником.

Я же в долгу не остался — влепил ему звонкую пощёчину.

Голова Ривера откинулась назад. Меня поразила собственная реакция. Не удивлюсь, если он сейчас набросится на меня с кулаками. Мы оба были на взводе и хватило бы небольшой искры, чтобы вспыхнул пожар. Вопрос уже даже не в том, кто первым взорвётся, а когда.

— Уходим, — сказал Ривер. — Ты, нахуй, поумнеешь... 

Я изо всех сил пихнул его.

И, разумеется, он не сдвинулся ни на миллиметр. На это он схватил меня за запястья и грубо толкнул, заставив упасть на землю прямо рядом с двумя Кровавыми во́ронами.

Не желая больше видеть его, я поднялся и отвернулся. Но тут до меня дошло, что вокруг воцарилась полная тишина… Зак с извергом смотрели прямо на нас. Рыжеволосого, похоже, позабавила эта ситуация.

— Кажется, тебя не волнует, что твои крики нарушают спокойствие священного дня, — произнёс ледяным голосом Зак. Мы привлекли внимание буквально всех. — Какие-то проблемы, благословенный Джефф? — он стоял рядом с извергом и пятью связанными рабами с завязанными глазами.

— Ах, ссора влюблённых, — рассмеялся рыжеволосый. Казалось, что он вот-вот выкрикнет наши имена, но ничего подобного не произошло. — Из-за чего драка? — он перевёл взгляд на троих товарищей. У меня пересохло в горле, когда я понял, что они все встали.

Ривер, излучая гнев, протиснулся мимо меня и вышел вперёд.

— Малыш просто тоже хотел поиграть с огнемётом. Дети, они такие...

Я заскрежетал зубами.

Рыжеволосая химера вновь рассмеялась и направилась к нам. Мысленно я начал материться. Ну и нафига Ривер это всё устроил?

Изверг посмотрел на Ривера.

— Как тебя зовут, персик? — промурлыкал он.

Неожиданно Ривер побледнел и встал, как вкопанный. Не пойму, в чём дело. Ведь, судя по всему, он не узнал этого рыжего, иначе бы нас тут уже не было.

— Чанс, — ответил Ривер. Сейчас он был сам на себя не похож.

Изверг подмигнул ему.

— Я — Сеф, — он дотронулся до пуговицы на балахоне Ривера, и тот облизнул губы и поджал их. Узнаю это поведение — очевидно, он нервничает.

— Не хочешь повеселиться с нами сегодня вечером, щеночек?

Ривер поперхнулся — хотя это больше походило на рвотный позыв — и покачал головой.

— Эм… Я с ним... Всё нормально.

Сеф с улыбкой оглянулся.

— Эй, пророк, глянь-ка на этих двоих. Мне нравится который грозный, — он щёлкнул языком, продолжая трогать пуговицу на балахоне.

К нам подошёл Человек на холме собственной персоной. Затем он снял маску.

Я почувствовал прилив облегчения, поняв, что это не химера. Внешне казалось, что он одного возраста с Илишем. У него были короткие, зачёсанные набок тёмно-каштановые волосы, лёгкая щетина и опрятный, почти идеальный внешний вид.

Угольно-серые глаза ощупали Ривера с ног до головы, и на лице мужчины появилась тонкая, едва заметная улыбка. Один только самодовольный вид напоминал семью Деккер.

Я ещё больше в этом убедился, когда он перевёл взгляд на меня. Розовые губы приподнялись в самоуверенной ухмылке. Мужчина напоминал утончённого аристократа, который прогуливался среди бездомных в трущобах, вежливо улыбался, а потом садился в свой лимузин и уматывал в закат.

Видимо, это Мантис. Других вариантов нет.

А что насчёт двух других? Кто из них рождённый бессмертным?

— Да, хороший выбор, Сеф, — сказал Мантис, сканируя меня взглядом. — Особенно этот.… Парень, ты девственник?

Его вопрос застал меня врасплох. Заикаясь, я ответил:

— Нет… я... с ним, — мой взгляд метнулся к Риверу, который всё никак не мог прийти в себя. Он такой с тех пор, как Сеф спросил его имя. Что с ним?

— Очень жаль, — посетовал Мантис. Он схватил меня за воротник и потащил в центр толпы. Я оглянулся и увидел, что Сеф тоже схватил Ривера. — Одному из моих ангелов нравятся девственники. Постарайся не потерять сознание. — он кивнул в сторону двух фигур в масках. — Неро, подержи их. И смотри, чтобы они никуда не ушли. Я пока взгляну на другие подношения.