Глава 21. Илиш

Илиш

Илиш постепенно просыпался из-за жужжащей вокруг него мухи. И по мере пробуждения звук становился всё громче.

Внезапно жужжание прекратилось. Илиш открыл глаза и увидел, как по его серому сложенному бушлату, который мужчина использовал в качестве подушки, ползает овод и начищает крылышки с усиками. Илиш пошевелился, и насекомое вновь взлетело, продолжив жужжать и летать кругами, как маленькая гоночная машинка.

Прищурившись, мужчина принял сидячее положение. Он окинул взглядом крытый фургон, в котором заснул, и заметил свою наполовину пустую бутылку вина. Грохот слева напомнил, что у него в запасе есть целый ящик. А рядом с ним ещё один поменьше, в котором находились бутылки рома, специально выкрашенные в чёрный, чтобы их содержимое не привлекало лишнего внимания любопытных пустынников.

Схватив из ящика бутылку водки, Илиш встал и спрыгнул с повозки.

— Боже, Джеймс, водка — это не завтрак, — раздражённо заметила Робин. — Ты серьёзно?

Мужчина открутил крышку и поднёс горлышко бутылки к губам. Глава караванов Разбитой дороги с усмешкой протянула руку. Илиш сделал глоток горячительной жидкости и передал бутылку ей.

Он окинул взором дорогу. Впереди шла пара наёмников, у каждого за спиной висела автоматическая винтовка, грудь крест-на-крест пересекал патронташ, а на поясе болтались ножи и пистолеты в специальных чехлах. За ними шагали ещё двое и сын Робин, который приставал ко всем, кто был не против его компании.

Илиш забрал водку и, сделав глоток, бросил бутылку обратно в повозку, запряжённую бозеном. Затем он вытащил бутылку вина, запихнул под мышку и затянулся сигаретой.

Не обращая внимания на качающую головой Робин, он проследовал в начало каравана, чтобы посмотреть, что там впереди.

Мужчина не ожидал увидеть что-то новое. Серая Пустошь редко менялась, а окружающее однообразие изредка разбавляли разве что зелёные раздутые трупы на крестах или разрисованные краской из баллончика здания. Правда, в таком случае приходилось резко разворачиваться, чтобы не нарваться на гнездо рейверов.

Порой Илиш надеялся, что рейверы нападут на них, просто чтобы посмотреть, не они ли были тогда вместе с Джейдом. Но в то же время ему не хотелось, чтобы караван захватили и уничтожили. Путешествие с караваном означало, что Илиш мог напиваться и употреблять наркоту, но при этом чувствовать себя в безопасности. Если бы он был один, то к трём часам пополудни его бы уже шатало, и в лучшем случае через пару километров он отрубился бы где-нибудь на обочине.

Сейчас мужчина находился на севере, следуя той же дорогой, по которой они с Ривером попали в Мантис.

Однако способ, который он избрал, чтобы незаметно убраться как можно дальше от Скайфолла, не вызывал у него гордости. Сначала мужчина раздумывал, как же ему исчезнуть, не угоняя «Фальконер». В итоге он воспользовался услугами одного тиэна, на которого жаловался Калигула за доставленные неприятности. В благодарность Илиш дал парню серебряную фляжку с водкой и велел возвращаться в Кардинал-Холл. Но водка была отравлена, поэтому тиэн должен был умереть через десять часов.

Таким образом, никто не знал, что Илиш направился на север. А он именно этого и хотел. Никто из каравана даже не догадывался, что их попутчик — химера. Здесь он был обычным Джеймсом-пустынником, а если судить по привычкам, скорее, пьяницей Джеймсом. Правда, у этого пьяницы было много денег, которые он хранил под замком в металлической коробке. Он сразу предупредил всех, что если хоть одна живая душа посмеет дотронуться до его вещей, то до рассвета этот человек не доживёт. И это подействовало.

В рюкзаке мужчина хранил все свои пожитки: несколько пар трусов, которые он украл из комнаты Кесслера в Кардинал-Холле, шерстяные носки, синюю рубашку на пуговицах, несколько книг (тоже из Кардинал-Холла), зубную щётку, пасту, бритву, кусок мыла, небольшой запас наркотиков, которым гордился бы Ривер, а ещё… складную гитару.

Больше у него ничего и не было — всё уничтожил огонь. Конечно, на нижних этажах могло что-то уцелеть, но то было обыкновенным барахлом, не имеющего смысла. Всё самое ценное унёс пожар.

«Огонь всегда был моим врагом, и вот теперь он отнял у меня всё».

«Абсолютно всё».

Илиш взглянул на бутылку вина и заметил, что костяшки его пальцев побелели от того, как сильно он её сжимал. Мужчина перевёл взгляд на серый пейзаж и чёрные деревья с длинными ветками, торчащими во все стороны, и коснулся левого предплечья, нащупав ошейник Джейда. В горле тут же образовался болезненный комок, а глаза начало нестерпимо жечь. Илиш поднял голову к серому небу и крепко зажмурился, словно надеялся, что гравитация поможет сдержать слёзы.

«Мой муж сгорел заживо. Он даже пошевелиться не мог».

— И-Илиш? — эхом отозвался голос Джейда в голове мужчины.

«Но у него хватило сил, чтобы позвать меня».

«А я оставил его».

«Мой Джейд…»

Илиш откупорил вино, сделал приличный глоток и вытер рот, однако нестерпимая душевная боль заставила его отхлебнуть ещё раз. Уставившись в прозрачное горлышко бутылки, он позволил алкоголю делать своё дело и двинулся дальше. Вскоре его уши начали нагреваться, и, подобно набегающему на скалистые берега приливу, ощущение постепенно накатило на шею и грудь и в итоге полностью затопило всё тело. А для закрепления успокаивающего эффекта, он закурил опиатную сигарету, проигнорировав укол боли, когда на руку под зажигалкой упал синий уголёк.

— Джеймс, поделишься сокровищем? — послышался за спиной голос сына Робин. По грязному тротуару зашаркали ботинки, и справа появилась тень. Продолжая курить, мужчина протянул парню бутылку вина.

Тот зубами вытащил пробку. Максу было пятнадцать, но, как и большинство пустынников, он выглядел старше, лет на девятнадцать-двадцать. Высокий симпатичный парень, мускулистый, с короткой бородкой и причёской «ёжик». Когда пацану нечем было заняться, он начинал всех доставать. Прежний Илиш сразу бы дал ему от ворот поворот и объяснил, что приставать к нему не стоило. Но мужчине было не до запугивания парня. В его голове крутились совершенно другие мысли.

— Похоже, ты нашёл для себя идеальный караван, да? — спросил Макс и, отпив вина, вернул бутылку обратно. — Тут столько бухла, — усмехнулся он и с прищуром поглядел на восток. Судя по солнцу, время шло к обеду. Илиш никогда особо не любил спать, но сейчас только этим и занимался. — Надеюсь, вечером Винс затарит мяска. Сейчас лето. Одного пухленького оленёнка вполне хватит, чтоб нажраться до отвала.

Илиш, не вынимая сигареты изо рта, выпустил серебристый дым. Макс продолжал смотреть на восток, уже смирившись с молчанием мужчины.

— Я подумывал обшарить пару-тройку зданий, когда остановимся на привал. Не хочешь присоединиться? Развеяться?

Илиш взглянул на дорогу. Четырёхполосное шоссе разделял барьер, который до Фоллокоста не позволял машинам выезжать на встречную полосу. Сейчас же он мешал продвижению бозенов, когда на пути встречались большие транспортные средства. Однако, благодаря тому, что по этой дороге часто проходили торговые караваны, на ней имелись обходные пути. Бозены расталкивали часть бетонного ограждения для безопасного проезда повозок.

Когда-то Илиш и Ривер шли по этой дороге. И мужчина вспомнил слова Ривера относительно зданий, на которые указал Макс.

— Их уже неоднократно обчищали, — повторил мужчина слова Ривера. Тот жаловался, что ему не попадалось ничего хорошего, и это его задевало. Тогда парень слишком остро реагировал на собственные неудачи. — Нет смысла. Ты там ничего не найдёшь. Максимум можно устроиться на ночлег. 

Макс разочарованно хмыкнул и, когда мужчина посмотрел в его сторону, со вздохом пнул землю.

— Обычно мы не ходим этим маршрутом, — сказал он, заметив взгляд Илиша. — Обычно мы курсируем между Пятью Братьями, — так называли пять крупных городов на северо-западе. Легион следит за безопасностью торгового маршрута между ними, поскольку он довольно популярен. — Чувак, я всего лишь хотел приключений, — он сунул руки в карманы и раздражённо фыркнул. — Мама даже не разрешила пойти с Винсом на охоту.

Стараясь его игнорировать, Илиш глотнул вина. Мужчина не хотел признаваться даже самому себе, что он просто боялся связываться с пятнадцатилетними. Именно столько исполнилось Джейду, когда Илиш заявил свои права на него. Мальчик был совсем зелёным, словно трава в Скайленде, и вёл себя, как типичный житель трущоб. Сквернословил, заводился с полоборота, действовал импульсивно и в целом с трудом контролировал свои эмоции. И в такие моменты Джейд делал всё, чтобы обратить на себя внимание. Вплоть до причинения себе вреда.

Он неоднократно наносил себе увечья, вынуждая Илиша выслушать его. Поначалу мужчина считал подобные выходки не более чем манипуляциями. Однако, узнав Джейда получше, он понял, что недооценивал его чувства… Что это был своеобразный крик души парня, который просто хотел, чтобы Илиш всерьёз отнёсся к нему.

«Я выхватил у него из рук пистолет за долю секунды до того, как он выстрелил себе в голову. Поймал его, когда он спрыгнул с моего балкона. Я в ужасе наблюдал, как он сиганул из «Фальконера» после того, как я сказал, что оставлю его с Ривером в Серой Пустоши. Поначалу меня безумно раздражало, что в погоне за моим вниманием он шёл на такие крайности. А потом понял, что это мне следует научиться вести себя по-другому».

«Я всегда гордился тем, что знал себя вдоль и поперёк. Благодаря этому я стал тем, кто я есть. Познал свои слабые места, старательно закалял волю и был готов расчётливо ответить на любую провокацию. На протяжении многих лет я уничтожал всё, что вызывало неугодные эмоции. Тогда я был в расцвете сил, на самом пике».

«Но потом появился Джейд и вызвал во мне бурю невиданных прежде эмоций. Я возненавидел его в тот момент, когда он попросил почитать для него вслух… Эта просьба показалась мне очаровательной, и моё сердце на мгновение смягчилось».

«Я презирал его, потому что я — принц Илиш Деккер, а он — всего лишь кучка собачьего дерьма у моих ног. Как такая отвратительная мелкая блоха посмела вызвать во мне нежные чувства? И что хуже… в тот момент, когда я почувствовал запах его крови, мой разум вспыхнул, как фейерверк. Внезапно мне захотелось завладеть телом парня. Хотя вокруг меня крутилось множество стройных и привлекательных химер, в том числе и его возраста, но я вдруг возбудился при виде долговязого, избитого засранца, на внутренней стороне бедра которого засохла сперма Ареса и Сириса. И он смотрел на меня, как на величайшего обманщика, но я наслаждался этим, пока в моём паху болезненно пульсировало. И я укротил его дерзкую натуру, заставив забыться в моих объятиях».

«Тяжёлое дыхание слетало с его губ, а ноги подкашивались, когда он дошёл до кульминации. Его стоны превратились в прекраснейшую музыку. А по возвращении домой я позвал Сангвина. Позже он признался, что я устроил ему самую дикую ночь за последнее время. Пока мы трахались с ним в темноте, я представлял того упрямого сопляка».

«Казалось, что на этом всё и закончится».

«Но я не мог перестать следить за ним. По моей просьбе Сангвин собирал различную информацию. А когда удалось заполучить mp3-плеер, всё переросло в навязчивую одержимость».

«Я ненавидел пацана за то, что он сотворил со мной такое».

«А также ненавидел себя за глупость и слепоту. Почему я сразу не понял, что он химера? Но в итоге всё вышло как вышло».

Илиш старался ничем не выдавать своё печальное настроение. Мужчина пытался не думать о Джейде, но уж очень дорожил воспоминаниями о нём.

Вероятно, теперь Илиш сам стал мазохистом.

— Хочешь?

— Гм?

Макс весело усмехнулся:

— В облаках витаешь? Ты меня вообще не слушал.

— Сомневаюсь, что я пропустил что-то важное, — сухо ответил Илиш. Парень захохотал. Люди часто принимали прямоту Илиша за сарказм.

— Я спрашивал, не хочешь ли ты энергетический батончик? На, закуси свой «завтрак», — Макс протянул мужчине батончик «Дек’ко». Хоть есть Илишу и не хотелось, он всё равно откусил немного и принялся жевать. По вкусу напоминало яблоко с корицей. И мужчина запил его вином.

***

Вечером они разбили лагерь в автомастерской. Илиш устроился в одиночестве возле своего костра. Он платил Робин, чтобы та отвезла его в нужное место, соблюдая при этом два условия. Первое: не мешать ему заниматься своими делами, в том числе спать и пить. Второе: не требовать от него дружелюбия. Пока выходило неплохо. Но вечера всё равно немного раздражали, даже с алкоголем.

Илиш наблюдал, как пламя сжигает доски, которые они содрали с соседнего дома. Рядом лежал металлический поднос с кусками оленьего стейка, который принесли специально для него. Тут же лежала гитара, но он ничего на ней не играл.

Если и было что-то положительное в алкоголе, так это ощущение раскованности. А поскольку теперь Илиша больше ничего не волновало, он просто наблюдал за пламенем, раздумывая, не сыграть ли ему на гитаре унылую песню. Когда-то он подарил эту гитару Киллиану, а месяц назад её нашли Калигула и Нико. Илиш рассказал им о курортном городке, где они с Ривером наткнулись на последствия произошедшей там резни. Во время поисков Кесслера они обнаружили гитару и ещё парочку вещей, принадлежавших Илишу и Риверу.

С грустным лицом Калигула вручил их мужчине. Парень переживал за пропавшего отца и беспокоился за Тиберия, который сходил с ума из-за исчезнувшего мужа. И, разумеется, Илиш не сообщил Калигуле, что Ривер забрал голову Кесслера с собой.

По вине Кесслера Джейд пострадал от своих же эмпатических способностей. И вдобавок пуля повредила его череп. Илиш надеялся, что его братец горит вместе с Ривером. Если этого упрямца не будет лет двадцать, уже неплохо. Калигулу это тоже устроит. Он, конечно, любил отца, но от его пропажи парень только выигрывал. Фактически Калигула руководил Легионом вместе со своим парнем Нико.

***

— Дядя, а где Джейд? — неловко поинтересовался Калигула. Тот знал, что Илиш никуда не пошёл бы без своего мужа. Особенно после того, как мужчина долгое время не мог вернуться из Серой Пустоши.

— Он умер, — коротко ответил Илиш, прошёл мимо Калигулы, Сида и Тео, которые явились в ангар поздороваться с ним, и направился в комнату Кесслера, чтобы собратьcя к отъезду.

— Он… умер? — послышался удивлённый голос Калигулы. — Мне… очень жаль, дядя Илиш.

«Не так, как мне».

***

Мысли Илиша продолжали вращаться в голове. Впрочем, как и всё вокруг, когда он отрывал взгляд от пламени. Мужчина целыми днями пил, и только интоксон спасал его от полной невменяемости. Люди, с которыми он путешествовал, диву давались, сколько тот выпивал, при этом оставаясь на ногах, а на следующее утро вставал как ни в чём не бывало. Скайтех славился многими отличными изобретениями, и в их числе лекарством от похмелья.

Илиш проигнорировал звук приближающихся шагов. И даже когда человек уселся рядом с ним, с бутылкой вина в руках продолжал смотреть на пламя.

— Знаешь… ты самый грустный человек из всех, что я встречал, — сказал Макс. Он казался навеселе, но не пьяным. — Чувак, что с тобой случилось?

Илиш проткнул кусок мяса и стал жарить его над огнём.

— Я заплатил твоей матери не для того, чтобы разговаривать по душам.

Макс усмехнулся:

— Я в курсе, — послышался шорох, и мужчине на колени лёг бумажный пакетик с конфетами разных видов. — Из наших запасов. Я тот ещё сладкоежка, а после выпивки дико хочется сладкого.

Кинув взгляд на пакетик, Илиш покачал головой, но всё равно взял зелёную мятную мармеладку в форме листочка и откусил половинку.

— О, обожаю их. Мята отлично сохранилась со времён Фоллокоста, — сказал Макс, продолжая попытки завязать разговор. — Мама сказала, что завтра вечером мы будем в Мариано. Ты ведь с нами до Мантиса?

— Да, — ответил Илиш, доедая конфетку.

— Чем будешь там заниматься?

Мужчина хранил молчание, и слова парня растворились в темноте. Но и без этого звуков хватало: потрескивание костра, стрекотание кузнечиков в жёлтой траве. Также химерий слух уловил сердцебиение Макса. Сильное сердцебиение молодого человека, только-только вступающего во взрослую жизнь. Кровь приливает к играющим под кожей мускулам и готовому совершать всевозможные ошибки мозгу.

— Предаваться ещё большему количеству плохих воспоминаний, — шёпотом ответил Илиш. Мужчина достал опиумную сигарету и зажёг её. По неведомой ему причине он предложил ещё одну парню, а вместе с ней и зажигалку.

— Если ты от чего-то бежишь… зачем возвращаешься к плохим воспоминаниям? — спросил Макс. Илиша несколько удивили эти слова — слишком мудрые для такого молодого парня.

— Потому что только они у меня и остались, — неожиданно для самого себя произнёс мужчина. — Хорошие и плохие. Мне хочется вернуться туда, где я когда-то чувствовал себя счастливым. И Мантис — одно из таких мест, которое ещё не уничтожено, — он сделал долгую затяжку. Послышался щелчок зажигалки, и вспыхнул синий огонёк, напоминающий одноглазое существо, глядящее на мужчину из темноты.

После длительного молчания Илиш вынул изо рта сигарету и сделал глоток вина. С тех пор, как они разбили лагерь, он ни разу не принял интоксон. Алкоголь туманил голову и развязывал язык. По крайней мере, пустынники не знали его настоящую личность. Конечно, Джеймс всего лишь Илиш в шляпе. Но на протяжении многих лет личность пустынника Джеймса развивалась по собственному пути. И она отличалась от самого Илиша.

В смысле от «старого» Илиша.

— Ты... носишь обручальное кольцо, — челюсть мужчины напряглась. — Ты потерял её… его? — вопрос бередил свежие раны. Будь Илиш прежним, он тут же бы ударил наглого пустынника так, что тот перелетел бы через весь гараж.

Однако сейчас ему сильно хотелось поговорить о Джейде. Он постоянно думал о мальчике, о котором никто не знал. Такое ощущение, будто тот существовал лишь в его воображении. Это просто возмутительно, что другие не знают о таком бриллианте. Все должны знать о нём и скорбеть по нему.

— Его звали Джейд, — ответил Илиш. — На прошлой неделе он умер.

Макс опустил сигарету и выдохнул дым изо рта.

— Чёрт, — пробормотал парень. — Мне жаль.

— Мне тоже, — ответил Илиш. — Я о многом сожалею.

— Ну… Всё же будь поосторожней с выпивкой, — сказал Макс. — Когда мне было десять, умер мой отец. Тогда мама с горя запила и чуть сама не умерла. Ты должен жить, потому что... — парень сухо усмехнулся. — Ладно, я ничего о тебе не знаю, поэтому мне сложно придумать причину. Глаза у тебя прикольные, вот в чём дело.

— Да уж. Какая горькая ирония, — пробормотал под нос мужчина и снова отпил вина. — Я всё теряю, потому что одержим идеей убить человека, который мною пренебрёг. И вот теперь мне самому хочется умереть, — Илиш провёл рукой по лицу и покачал головой. — Я раз за разом прокручиваю всё у себя голове… Когда я вспоминаю те вещи, что хотел свалить на других, моих братьев, господина, мужа или своего тёмного убийцу и его любовника да даже учёного, я вижу тянущуюся от них блестящую шёлковую нить, и, следуя вдоль неё, снова и снова прихожу к собственной паутине.

Закурив, Илиш выдержал паузу и медленно выпустил изо рта дым.

— Я привязал такую нить к каждому посаженному семечку и десятилетиями взращивал их и свои планы. По мере их созревания я переплетал между собой побеги, чтобы закрепить результат: свёл Сангвина и Джека, а для их общей безопасности привязал Джека к себе, потом взялся за Неро и Сефа, Гранта и Тео. Я опутал нитью даже те семена, что ещё не взошли: отдал Лайкоса Грейсону, чтобы они вырастили Ривера. Джеффу и Кейт досталась пустая оболочка, из которой они должны были вырастить его возлюбленного. Я сажал всё больше и больше семян, оплетая нитями взошедшие ростки. Словно паук, любующийся своей паутиной. Без устали ткущий и сеющий… ткущий и сеющий. — Илиш опустил взгляд на тлеющую сигарету. — Я высокомерно взирал на своих подопечных, присматривал за ними и внимательно отслеживал их рост и развитие, то_ как они набирали силу. Наблюдал, как из чёрной почвы пробивались зелёные побеги и тянулись к небесам. Ради того, чтобы убить другого паука и наконец-то зажить в собственном раю, мне приходилось терпеливо ждать, пока весь мой сад расцветёт.

— А потом… в моей жизни появился Джейд, — мужчина закрыл глаза. Сквозь веки просвечивало красное пламя. — И поскольку я в своей паутине всегда возвышался надо всеми, моё падение было нетрудно заметить. Однако стоило мне вновь вскарабкаться на вершину, как этот мальчишка утягивал меня обратно, и я снова падал в его ладонь, — Илиш открыл глаза, и огонь отразился в фиолетовых рубинах. — Я пытался усидеть на двух стульях: быть с ним и вынашивать планы мести, которые успели превратиться в навязчивую идею. А потом мой сад сгорел по моей же вине, а мой муж был слишком слаб, чтобы спастись из этого пожара. И в результате я оказался здесь. Мой муж мёртв, в моём саду теперь лишь дым да пепел и рыщут полчища новых пауков, желающих забрать себе его остатки. .

— Я сам создал и наполнил эту пороховую бочку… Ведь именно я дёргал за ниточки… И виноват во всём только я, парнишка-пустынник был прав. В конце концов, мой крах был спроектирован и воплощён моими же руками. И всё, что у меня осталось, — сад пауков.

— Вау, — произнёс Макс после воцарившегося молчания. — Ни слова не понял, но знаешь что? Напиши поэму или книгу. Серьёзно.

— Я не из тех людей, что говорят открыто о своих чувствах. И уж тем паче я не стану изливать их на бумаге и представлять на суд человеческий. 

Макс пожал плечами и взял горстку конфет.

— Да, но ведь это может помочь облегчить душу? Я пишу песни, но ни на чём не умею играть. Давай по дороге сочиним для них музыку? Весело же.

— Уж этого точно никогда не случится, — равнодушно ответил Илиш. — Гитара принадлежала... мальчику, которого я когда-то знал.

— Мужу?

Мужчина покачал головой.

— Нет. Мальчику, которого я создал для кое-кого. Теперь они оба мертвы. И тоже по моей вине.

Макс присвистнул:

— Извини, чел, но, походу, ты рил облажался.

Илиш молча сделал глоток вина. По мере выпитого окружающий мир постепенно приобретал расплывчатые очертания. Но хотя бы назойливый пацан не так сильно действовал на нервы. Мужчина сам себе поражался, как он ещё не вышел из себя. Что ж, по крайней мере, это можно списать на алкоголь.

— И всё же приезжать сюда, чтобы умереть, не стоило, — продолжил Макс. — А, походу, именно за этим ты и приехал. Знаешь... здесь, на севере, охренеть как опасно. Тут поблизости Чумные Земли, а рейверы начали осваивать оружие. Их научили вживлять чипы Гейгера, и они резко поумнели. Хотел бы я посмотреть на того мудилу, который показал им, как это делается. 

Про себя Илиш слегка улыбнулся, но внешне так и остался невозмутимым.

— Макс, даже если я сильно захочу, у меня не получится умереть, — сказал Илиш и протянул парню ещё одну сигарету. — Я бессмертный принц мёртвого мира, который покинул свой дом. Теперь мне приходится скитаться по Серой Пустоши и упиваться собственными страданиями.

Парень рассмеялся, и, к недовольству Илиша, дружески похлопал его по колену.

— Видишь. Тебе точно надо писать книги. Или ездить по городам и рассказывать истории. Тебя интересно слушать, Джеймс. Держу пари, в твоей копилке найдётся ещё куча историй.

— Твоя правда, — пробормотал Илиш. Мужчина вернул конфеты и забрал зажигалку. — Я спать. Иди приставай к кому-нибудь другому.

***

На следующий день Илиш сидел в повозке, запряженной бозеном. На улице было жарко, поэтому пришлось натянуть второй слой плотного брезента, чтобы создать хоть какую-нибудь тень. Но всё равно стояла сильная духота. Мужчина сидел, прислонившись к задней части повозки. На нём были только тканевые штаны, которые он купил у Робин, и сандалии «Адидас». Также он заплатил женщине доллар за то, чтобы она подстригла его электрической бритвой, которой обычно брила сына. Новая причёска Илиша теперь напоминала стрижку Ривера. Впрочем, мужчину это устраивало. Только чёлка осталась довольно длинной, чтобы её можно было заправлять за уши. Последний раз волосы мужчины были настолько короткими, когда его только вытащили из стальной матери.

Робин дала Илишу зеркало, чтобы тот оценил свой новый образ. В отражении на него смотрел незнакомый призрак. Мужчина выглядел усталым и сломленным. Лицо испещрили морщины, веки налились лиловым. От прежнего Илиша остались только фиолетовые глаза. Для поддержания гигиены он всего лишь чистил зубы. К тому же летом было мало воды, и когда караван останавливался у реки, мужчина обычно был слишком пьян, чтобы помыться.

Илиш провёл рукой по затылку. Отсутствие волос дарило непривычные ощущения. Увидь его сейчас Джейд, у него бы глаза на лоб полезли. Как и у любого другого человека, который знал Илиша.

Мужчина со вздохом бросил взгляд на бутылку водки. Час назад у него нарушилась координация, поэтому он принял интоксон. Ночью, после того как он излил душу мальчишке-пустыннику, его страдания только усилились. А теперь пацан то и дело забегал навестить его, видимо, он посчитал, что отныне они друзья. Илиш хотел покоя, а от улыбчивого лица парня настроение мужчины только ухудшалось. Даже при том, что мальчишка совсем ничем не напоминал Джейда: лицо круглое, брови густые и неухоженные, а короткие волосы подчёркивали неровности черепа, он всё равно оставался молодым парнем. А Илишу и этого хватало, чтобы ещё глубже погрузиться в пучину депрессии.

Всё это побудило Илиша поддаться желанию, которое он он подавлял каждое утро, неизменно отдавая предпочтение выпивке. Опять же, у него теперь была соответствующая причёска. Ну чем не повод стать ещё более похожим на парня, который ещё двадцать лет будет гореть в белом аду? Поэтому Илиш открыл свой металлический ящик, в котором, помимо обвязанных синими резинками пачек со стодолларовыми купюрами, лежали пухлые зип-пакеты с наркотиками, а также шприцы и даже героин. Последнее стало сюрпризом даже для Илиша. Калигула с неохотой рассказал, что после смерти Тимоти Кесслер вновь подсел на героин.

Жизнь Илиша катилась под откос, а опиаты хоть как-то помогали снять напряжение. Мужчина положил несколько жёлтых таблеток дилаудида на металлическую крышку контейнера, раздробил бутылкой и с помощью купюры снюхал порошок. Он улёгся поудобней и стал ждать, когда наркотики хоть и временно, но сгладят острые углы его жизни.

«Сейчас я бы кормил Джейда. Смешал бы порошковую смесь с молоком и с помощью зонда ввёл бы её прямо в желудок».

«Или мы бы сели за стол обедать, как это было до того, как я узнал, что король Силас в Арасе. С моего позволения он бы заказал себе гамбургер и картошку фри. А я выбрал бы суп и сэндвич, если бы был не занят. Или большой ролл, чтобы съесть его, не отрываясь от работы».

«На ужин я бы как обычно заставил Джейда попробовать что-то новое. А он, следуя своей моросской натуре, недоверчиво наклонил бы голову. Я приготовил бы ему кокосовое карри и куриный альфредо, которые парень окрестил белыми спагетти».

На губах мужчины заиграла грустная улыбка.

«Помню, как Джейд впервые попробовал суши. Мальчик откусил кусочек и со светящимися от радости глазами объявил, что это лучшее блюдо в мире. Суши — деликатес даже для химер, поскольку рыба сейчас редкость, а листья нори днём с огнём не сыщешь. Но всякий раз, когда я приносил их домой, мальчик крутился вокруг меня, как кот, перед которым трясли пачкой корма».

Видя, как Джейд проникается прелестями своего нового статуса, Илиш неожиданно испытал доселе неизвестное ему удовольствие. Мужчина рос принцем и с детства наслаждался всеми положенными ему преимуществами. А когда Джейд стал его химерой и кикаро, Илиш вдруг начал по-другому смотреть на мир и больше ценить свою привычную жизнь.

Внезапно мысли мужчины свернули в мрачное русло. Улыбающееся лицо Джейда начало меркнуть. Суровый внутренний голос напомнил ему о том, как на самом деле обстояли дела между ним и Джейдом. Каждый раз, когда Илиш был груб, на лице парня появлялось отчаяние. Когда же мужчина проявлял жестокость, в глазах Джейда читался страх.

«Раньше я с наслаждением избивал мальчика. Всякий раз, стоило ему бросить мне вызов, я швырял его на пол. Садистская радость наполняла меня изнутри при виде ползающего у моих ног и умоляющего о прощении Джейда. Я получал невероятное удовольствие, подчиняя его. Упивался ужасом мальчика, наслаждался каждой проронённой по моей вине слезинкой. Слизывал его кровь и с радостью вкушал страх и страдания. Таким образом, я закалил Джейда, что пошло ему на пользу».

«Временами мальчик, как и любой мой брат, напрашивался на трёпку. Однако иногда я безжалостно избивал его и по другой причине — меня выводило из себя, что этот малец пробудил во мне незнакомые чувства. Я презирал его за то, что он влюбил меня в себя».

«Из-за него у Силаса появились рычаги давления на меня. Мне всегда приходилось избавляться от любого инструмента, с помощью которого Призрак мог навредить мне как физически, так и морально. По этой причине у меня не было партнёра, и я отрастил длинные волосы. Но Джейд стал моей ахиллесовой пятой, о чём прекрасно знали мерзкий король и вся остальная семья».

Илиш закрыл глаза, но образ задыхающегося Джейда, распластавшегося на полу, упорно не выходил из головы. Текущая изо рта и носа кровь оросила ковёр. Подобные сцены неоднократно повторялись и прежде. Джейд проявлял строптивость, и его, как дворнягу, приходилось наказывать.

«А когда поток мольбы срывался с его губ, моя грудь сотрясалась от адреналина. Голос мальчика был высоким из-за чистейшего страха, а в жёлтых широко распахнутых глазах застывал ужас. Игнорируя его истерику и оставляя его истекать кровью, я возвращался к ноутбуку или уходил в свою комнату. А после этого он осторожно подползал ко мне с поджатым хвостом и, если я начинал двигаться, сразу же съёживался».

«Мальчика избивали, но он всё равно полз за утешением к своему обидчику… Только потому, что я уничтожил всё, что было ему дорого, и изолировал его от остального мира, чтобы он мог обратиться за помощью исключительно ко мне».

«Я отвратительный человек».

«И, очевидно, не заслуживаю Джейда».

Придя к неожиданному выводу, Илиш почувствовал невыносимую горечь. Мужчина проглотил ком в горле и раздавил ещё таблеток. Со вздохом он закрыл глаза, продолжая видеть мальчика, истекающего кровью на ковре.

Внезапно Илиш разъярённо вскрикнул. Схватив ящик с пустыми бутылками, он швырнул его о деревянное дно фургона. Ящик раскололся, как яйцо, а всё содержимое разбилось.

Когда повсюду разлетелось битое стекло, бозен начал нервничать. Мужчина издал ещё один крик и принялся колотить руками по разбитым бутылкам. Стекло резало руки, но тот не обращал на это внимания. Во все стороны брызгала кровь, в воздух взметались осколки, а мужчина со скорбными криками продолжал наносить удар за ударом. Успокоившись, он сложил руки на затылке. Его рот был открыт, а на лице читалось раскаяние. Илиш закрыл глаза, ощущая, как по шее и груди стекает кровь.

Открыв глаза, мужчина увидел сидящего перед ним Джейда. Из-за слёз образ парня исказился. Но он лучился жизнью, как в те самые месяцы, когда они счастливо жили после завершения их «игры». Его волосы стали длиннее и завивались на затылке, бледное лицо выглядело здоровым, а тонкие губы имели прекраснейший розовый цвет.

У Илиша перехватило дыхание. Он протянул израненную окровавленную руку, чтобы коснуться лица парня. В последний раз провести пальцами по тёплой щеке и почувствовать, как Джейд в ответ прильнёт головой к его руке.

Однако тот лишь улыбнулся, а после и вовсе исчез. Остались только пустынники, шокировано уставившиеся на фургон.