Глава 4. Джейд

Джейд

Простыня комкалась в сжатых кулаках, потных и красных от чрезмерного напряжения. Я едва успел уткнуться лицом в подушку, чтоб не закричать от головокружительной смеси чистого экстаза и невообразимой боли.

Раздирая зубами фланелевую наволочку, я подавил очередной стон. Мужчина сзади двигался, не сдерживаясь и не жалея сил: жгучее давление внутри грозило вот-вот разорвать меня пополам. Затем оно исчезло, и Илиш, разделив наши слитые воедино тела, издевательски усмехнулся.

— Какие мы сегодня тихие. Боишься, мистер Мэсси услышит? Ты же в курсе, что стены тут звуконепроницаемые.

— Нет, — выдохнул я, выпустив изо рта ткань и прижавшись щекой к простыне. Коленка скользнула по мокрому пятну от спермы, выплеснувшейся из моего пениса на кровать. Я уже потерял счёт тому, сколько раз он довёл меня до кульминации.

Илиш снова безжалостно подался вперёд до самого конца, и на этот раз я не стал зарываться в подушку — я заголосил для него, громко и пронзительно, а затем снова стиснул челюсти и оскалился.

— А вот это уже больше на тебя похоже, — он схватил меня за волосы и оттянул голову назад. Я задыхался и подвывал, при каждом толчке ощущая звон в ушах. В этой позе мне всегда казалось, будто он тычет членом прямо в копчик.

От следующего оргазма ноги подкосились, отказываясь меня держать. Колени бессильно разъехались в стороны, а сам я плюхнулся на грудь, так и оставшись с откляченной задницей. Илиш без стеснения навалился всем весом сверху, и моя старая подружка-подушка услужливо подставила свой бок для моих воплей.

— Может, мне позвать Периша? — промурлыкал он холодным шёпотом мне на ухо. Я резко вобрал в себя воздух, почувствовав его палец в моём и так растянутом до предела заду. Илиш присосался к моей шее, а затем больно укусил. Я протяжно вскрикнул: страсть моего хозяина сводила меня с ума. Его язык пробежался по укусу, собирая кровь, которую Илиш всегда так жаждал. — Или Киллиана? Уверен, он ещё ни разу не брал мужчину сам. Могу привести его прямо сейчас.

Я вывернулся всем телом, уклоняясь от его рта, и обернулся через плечо.

— Ты его не тронешь. Ривер ни за что не станет тебя слушать, если узнает, что ты заставил Киллиана меня трахнуть.

Последовал холодный смешок. Илиш продолжил целовать мой затылок, замедлившись до ленивого покачивания.

— Безусловно. Не думай, что я не заметил, какой ты сегодня тугой. Неужели не устроил ни одной, даже самой крошечной оргии? Три молодых, половозрелых симпатичных парня, каждый изголодавшийся по сексу, и ты не сорвался даже самую малость? Ни одного минета под покровом тьмы?

— Я бы ни за что так не сделал! — огрызнулся я и, дёрнувшись, попытался отстраниться. — Ни за что не стану спать ни с одним из них, и ты это прекрасно знаешь, — выплюнул я, добавив к интонации своего собственного холода. Меня раздражало, что Илиш в принципе мог такое обо мне подумать.

— Жду не дождусь, когда наконец вкушу плодов Серой Пустоши. Что-то мне подсказывает, что Ривер будет сопротивляться ещё больше, чем ты раньше. Обуздать дикого пустынника после несговорчивого отброса из трущоб будет явным шагом вперёд. Повышу свою квалификацию.

В глотке зародился неудержимый рык, прорвавшийся даже сквозь плотно сомкнутые губы. Илиша это, разумеется, позабавило. Он вцепился в мой подбородок и начал наращивать скорость толчков. Я окончательно взбесился. Не знаю даже, от чего больше: представляя, что он касается Ривера и Киллиана, или же, что они трогают Илиша, моего хозяина и господина. Я заскрежетал зубами и, когда его пальцы скользнули по губам, будто желая физически ощутить злость, бурлившую внутри, ярость перевесила в буквальном смысле вбитую в меня покорность, и я от души его тяпнул.

Но Илиш не убрал палец, а вместо этого, довольно ухмыльнувшись, сунул мне в рот ещё один, развернув оба боком и раскрывая мой рот шире.

— Злишься, да? — с глумливым участием осведомился он. — Что ты чувствуешь, представляя миниатюрную, попискивающую фигурку Киллиана подо мной?

На языке заплясал привкус меди — наверное, прокусил его до крови — но, несмотря на всю свою любовь к этой амброзии, упрямо крутанул башкой.

— Я его убью! Т-ты мой! — прошипел я, раздирая простынь. В ответ тот ухватил меня за яйца и крепко сжал.

— Надо будет спросить у Силаса, как он в постели по сравнению с тобой.

— Эй, хорош, это уже перебор! — рявкнул я сквозь судорожные вздохи. Руки автоматически метнулись вниз лишь за тем, чтобы замереть на полпути. Запястья надёжно держали кожаные браслеты, к которым крепились цепи.

Илиш усилил хватку, а я продолжал брызгать ядом, пока после нескольких его особо размашистых движений не кончил. Оргазм оставался всё таким же ярким и жалящим даже спустя бесчисленное количество повторов, выжавших меня до капли, и я всё равно смаковал каждое его мгновение. Когда остатки дрожи в кончиках пальцев утихли, Илиш меня отпустил. Аура его сияла, как серебристое солнце: мой хозяин получал истинное удовольствие от происходящего.

— Скажи, maritus, как исказится лицо Киллиана, когда я заставлю кончить его, как тебя сейчас?

Его подначки доводили меня до белого каления, и дерзость, всё ещё живущая в сердце и наверняка сулившая мне погибель, обрела плоть. 

— Ривер тебя убьёт! Я сам тебя убью! Ты МОЙ!

Я рефлекторно сгруппировался, ожидая удара, однако Илиш всего лишь ускорился и коснулся тёплой наэлектризованной рукой моего полутвёрдого пениса. Издав удивлённый возглас наслаждения, я машинально приподнял бёдра, приветствуя его прикосновение, но тот внезапно остановился и перевернул меня на спину. Растерявшись от такой реакции, я безропотно дал ему развести мои колени и снова войти в меня.

— Мне нравится, что здесь твоя зубастость вернулась. Ты уже несколько месяцев не брыкался столь отчаянно.

Ну, разумеется, Илиш не станет трогать ни Ривера, ни Киллиана: моему хозяину слишком много нужно от них, а если разозлить Ривера, всё только усложнится. Я мысленно выругался. Илиш специально выводил меня, и будь я сообразительнее, сразу догадался бы и избавил себя от дальнейшего унижения. Однако я в очередной раз купился — я всегда, блин, покупаюсь.

В отместку я, звякнув цепями, впился ногтями в его спину.

— Посмотри на меня, — велел Илиш.

Я свирепо сверкнул глазами и уставился на него, не переставая поскуливать. Наступал финал нашего соития — время, когда я полностью растворялся в нём. Одной рукой Илиш ласкал мой член, а второй упирался в матрас рядом с подушкой, поддерживая себя. Длинные волосы цвета белого солнца щекотали мне щёки и уши, словно пологом отгораживая нас от внешнего мира и вынуждая видеть лишь друг друга. Я встретил его губы подрагивающими своими и, покрываясь мурашками от предвкушения, коснулся языка. Как же я изголодался по этому вкусу, по амброзии, которую дарил мне лишь он один.

Затем, с едва слышным стоном, тихим, словно шелест листвы, он меня заполнил. Сотканное изо льда изваяние сбросило свою стылую кожу, обнажив тёплую плоть, на миг столь краткий, что человеку несведущему это могло показаться наваждением. На долю секунды он тоже растворился в моих руках. Наши ауры слились воедино, озарив пространство вокруг ослепительным светом: мой пурпур с серебристой рябью и его раскалённое добела серебро.

Мы были единым целым.

А потом мы разъединились, и матрас рядом со мной прогнулся под весом его тела. Оставалось терпеливо ждать, пока Илиш восстановит дыхание и снова заключит меня в объятия. Задребезжав цепями, я положил руки под голову и провалился в полусонное, изнурённое состояние, в которое могут загнать только часы секса и множественные оргазмы. Я был весь мокрый от пота и семени, подсыхавшего на простынях и стекавшего по ногам; но удовлетворенный и наконец-то на своём месте.

Спустя несколько минут тишины Илиш освободил меня и притянул к себе холодной рукой, приятно остужавшей моё разгорячённое тело. Я с улыбкой подставил шею, и тот, потакая моему желанию, провёл ледяными пальцами по искусанному затылку.

— М-м-м, люблю тебя, — повернувшись, я прижался к нему поцелуем. Илиш приоткрыл рот в ответ и подтащил меня ещё ближе.

— Опять клянчишь заверения? Я думал, это уже в прошлом.

Я с шумом выпустил из носа воздух, морально готовясь к его хохоту.

— Просто ты так хорошо относишься к Киллиану, даришь ему подарки и в целом проявляешь доброту… Ты вообще всегда был к нему добр, даже при первой встрече.

Однако никакой язвительной реплики не последовало. Лишь молчание, томящее и как нельзя лучше подходящее атмосфере, по-прежнему душной после нашего занятия любовью.

— Разум Киллиана даже хрупче твоего и требует иного подхода.

— И всё равно, — надулся я.

— Ты же знаешь, кикаро, Ривер скоро очнётся, и когда это произойдёт, именно Киллиан будет уговаривать его не убить нас всех. Киллиан — ключ к управлению зверем, никогда не забывай об этом.

Звучало логично, но в сердце всё равно полыхала ревность. Я привык, что Илиш ведёт себя властно и жестоко со всеми, кроме тесного круга семьи, поэтому его любезности с Киллианом нехило действовали мне на нервы.

 — Помню, — вздохнул я. — Просто не будь с ним слишком уж обходителен. И тоже не забывай: я не оступлюсь от своего обещания и убью любого нового кикаро, которого ты притащишь в дом.

Он усмехнулся, но больше ничего не сказал. Однако я не успокоился: Илиш так и не произнёс того главного, что мне сейчас требовалось. Пусть даже и лишь за тем, чтобы унять мою неуверенность. Засопев, я потянул его за руку, всё ещё покоившуюся на моей груди. Илиш обречённо вздохнул, прекрасно понимая, о чём речь.

— Хорошо, maritus. Я тоже тебя люблю. А теперь спи. Нам всем надо отдохнуть перед хаосом, который неминуемо последует за пробуждением Ривера, — он положил подбородок мне на макушку.

Я улыбнулся своей маленькой победе. За время, прошедшее со дня нашей свадьбы, мне удалось уже три раза вытащить из него эти заветные слова. Немного — но душа всегда расцветала, слыша их. Чмокнув его руку, я закрыл глаза.

***

В его объятиях я мог дрыхнуть целую вечность, но даже в них сон мой порой прерывался. Правда, обычно к этому моменту Илиш тоже уже бодрствовал, разбуженный беспокойными стонами или метаниями по кровати, и гладил меня по голове.

Тем не менее сегодня я проснулся посреди ночи не из-за кошмара. Такое уже случалось, однако с первого и последнего раза прошёл почти год, поэтому, когда ноги сами повели меня прочь из спальни, я ничего не понял. В висках стучала кровь, а по спине бежали электрические разряды неясного происхождения.

Внезапно из комнаты Киллиана раздались вопли. Я автоматически двинулся в направлении шума, чувствуя звон в ушах, на октаву выше этих криков, но потом сорвался на бег. До меня вдруг дошло, что, возможно, Периш как-то справился с электронным замком и прямо сейчас снова пытается его изнасиловать.

Но распахнув дверь и вломившись внутрь, я затормозил как вкопанный и ошарашенно уставился в темноту. Мой разум словно бы врезался в непроницаемую дымовую завесу.

Аура Киллиана была густой, как грязь, а цветом напоминала разлагающийся труп: ничего ужаснее мои способности никогда не показывали. Моя собственная аура без всякого приказа отскочила назад и забилась под рёбра, будто перепуганная зверюшка. В последний раз столь сильную реакцию я испытал при виде ауры Ривера, а до этого — Силаса. Но их были заполнены тьмой, а эта… Нужно подойти поближе.

Дверь за спиной захлопнулась, и моё ночное зрение подсветило голубоватым извернувшуюся неестественным образом фигуру по центру кровати. Глаза его в панике метались под заплаканными, полуприкрытыми веками, а кулаки исступлённо сжимали мятую простыню. Неожиданно рот Киллиана распахнулся в беззвучном крике, и ноги беспорядочно задёргались, путаясь в одеяле.

Мне явно не стоит здесь находиться… Развернувшись, я упрямо потопал на выход. Его эмоции и так перегрузили мой мозг до предела: от этой ауры нужно убираться подальше. Два года превратили яркий и лёгкий лучик света… вот в это? От парня исходило больше душераздирающего отчаяния, чем от самого Фоллокоста.

— Ривер? — прохрипел вдруг Киллиан.

Я с силой зажмурился и до боли стиснул зубы, чувствуя, как он наваливается на мою душу и обхватывает щупальцами, топя в океане непреодолимой печали и страха. Досадливо треснув кулаком по стене, я повернулся и, двигаясь, будто робот, приблизился к кровати. Затем, с категоричной решимостью послал свою пурпурно-серебристую ауру навстречу вязкой жиже.

Невесомые цвета, которые не описать словами, живут внутри каждого живого существа, но видеть это способен только эмпат. Илиш и некоторые другие химеры способны разглядеть их отражение в моих жёлтых глазах. Илиш обожал рассматривать наши ауры — иногда оценивая, на сколько именно я стал похож на него, а иногда просто наблюдая за их слиянием во время секса.

***

— В твоей ауре всё больше серебристых прожилок. С ними глаза напоминают маленькие галактики.

Я смущённо улыбнулся.

— Ты такой могущественный, но не можешь её увидеть… Просто сконцентрируйся и ощутишь, как она парит вокруг.

Илиш улыбнулся мне в ответ. Мы снова лежали в постели, и я гладил ладонью опалово-жемчужные волны, колышущиеся над его грудью и исчезающие в горле. Аура моего хозяина была для меня наиболее яркой и осязаемой, но в повседневной жизни я не всегда чувствовал даже её. Свои способности мне почти всегда приходилось включать самостоятельно.

— Мне такое доступно только через тебя — я ведь не эмпат, — он дотронулся до моей щеки ладонью, температура которой за считанные мгновения перескочила от леденящего мороза до едва терпимого жара. — Ты ведь знаешь, с какими способностями я родился. С теми самыми, что ты перенял.

***

С Киллианом мне пришлось буквально толкать свою разраставшуюся ауру вперёд, пока, наконец, в плотном дыме не показались первые прорехи. Я даже физически вытянул вперёд руки, и, сам того не замечая, зачем-то положил ладонь ему на щёку.

Разум озарило как от ЛСД. Это была вспышка, взрыв образов, будто кто-то извлекал из архивной папки короткие видеоклипы. Они пульсировали в сознании, стремительно сменяя друг друга, и каждый из них приносил с собой мимолётные чувства. Ни за один уцепиться я оказался не в состоянии, но, боюсь, оно и к лучшему.… Я смотрел на Джеффа Мэсси, в теле которого шевелились личинки, и при этом бедолага был ещё жив; я перерезал Перишу горло и ощутил тёплую кровь у себя на животе; за мной гнался…

Я нахмурился. За Киллианом гнался Ривер, безумный рычащий монстр, и я понимал, что если тот схватит его, то изнасилует. Судя по зданиям, они были в Арасе, причём не так давно. Следом перед глазами мелькнула фабрика, и ноги мои подкосились. Видение не торопилось уходить, обдавая меня всё новыми волнами ужаса; тоска и безысходность, сотрясавшие рёбра, кислотой разъедали внутренности. Это случилось ещё до Ривера, до той поры, как психика Киллиана обзавелась какой-никакой бронёй.

Но почему я всё это видел?.. Прежде мне всего однажды удалось заглянуть в чужое сознание, в сознание Илиша, если точнее, и в те дни я метался в бреду и горячке. А после Гарретт сообщил ему, что использование эмпатических способностей рано или поздно убьёт меня, и мне сделали операцию, блокирующую всё, кроме чтения ауры.

Нужно сказать Илишу… Тут я услышал слабый вздох облегчения. Рука Киллиана легла на мою, резко вернув меня к реальности.

— Ривер? — проскулил он высоким, умоляющим голосом.

Посмотри на себя... Миниатюрное беспомощное создание, корчащееся в волнах собственного безумия, крошечная певчая птичка, угодившая в руки ястреба... Они тебя уничтожат.

И ястреб не станет тебя убивать, нет… Тебе не дадут так легко вырваться. Он починит твои крылья, и будет ломать их снова и снова, пока ты не превратишься в изуродованного калеку и не наскучишь ему своей изношенностью и негодностью. Силас будет измываться над тобой, пока Солнце не поглотит Землю.

Когда я впервые встретил тебя, в этой бесконечной серости ты был маленьким маяком света с неутолимой жаждой радоваться и жить. И выглядел намного моложе. За два года ты постарел на десять лет. И я не о стройном, податливом теле, за прикосновение к которому убьёт любой мужчина, и не о гладком, мальчишеском лице… Я о глазах. Насыщенного синего цвета, в которых можно утонуть, если всматриваться слишком долго.

«Джейд? Что ты делаешь?»

Потерянные глаза. Беззаботный огонёк искренней наивности, бесхитростности и доверия умер в них, но видения не рассказали мне, когда это произошло. Я знал лишь, что всем было не до того, чтобы скорбеть по её гибели. Одно-единственное погружение испачканной краской кисти в кристально-прозрачную воду, отражающую солнечный свет, делает её мутной, а ты испытал это не единожды, и теперь в твоём стакане плескалась болотная трясина. Невинность ребёнка обратилась бестелесным духом, бесцельно блуждающим по земле в прострации. Ты искал яркие цвета, но однообразные пейзажи неизменно преподносили лишь серое и красное. Всегда серое и красное.

Какой жестокий поворот судьбы. Два года, как родители увезли тебя из Тамерлана, и ты стал тенью самого себя; фантомом, сносимым лёгким бризом. Когда-то ты был чистым и живым, но теперь осталась лишь пустая, бесполезная оболочка, прячущаяся за вежливыми улыбками. Нет, не пустая… Внутри тебя кипела жизнь, но принадлежала она червям и опарышам, копошащимся в коричнево-серой массе гнилой падали. Они зарывались мягкими, лопающимися и сочащимися вонючей жидкостью тельцами тебе под кожу, сводя с ума своей вознёй. Твою ауру покрывал слой разложившейся плоти, подобно той в которую ты проваливался коленями, когда осознал, что «Эшер» не мёртв.

«Положи на место, Джейд».

А что король сделал со мной. В темноте, в переплетении наших с Киллианом аур, я перенёсся на пятый этаж Алегрии, где пахло кровью, потом и сталью стержней, торчащих из моей головы. Силас медленно вынимал их по одному, а я кричал, чувствуя, будто мозг избивают ржавой вилкой. За последний месяц меня били, распинали, поджаривали электрическим током, вскрывали череп и нарезали его содержимое, как лапшу.

Я вздохнул, прижимая ладонь к тёплой щеке Киллиана. У меня хватило сил, чтобы вынести забавы Призрака. Я — химера из Мороса, таких, как я, растят, воспитывают и готовят, чтобы мы умели выживать.

Но Киллиан не был химерой, и ему придётся вынести намного — гораздо больше. К нему у Силаса личная неприязнь. Хрупкий, как щепка, очаровательный, милый и беззащитный — идеальный кусок мяса, чтобы бросить его на растерзание семейке осатанелых монстров, питающихся болью и разрушениями.

Сочувствие и печаль захлестнули меня, раня даже привыкшие ко всякому рецепторы. Я могу справиться с насилием и доказал это на деле, но парнишка? Ни хрена. У него нет ни единого шанса. Лучше бы ты стал кикаро Гарретта: тогда, по крайней мере, если бы Силасу вновь вздумалось ревновать свою химеру, ты был уже мёртв, как и твои родители. Сколько же страданий и тоски.

«ДЖЕЙД!»

Я ошарашенно ахнул, почувствовав холодную руку, оттаскивающую меня назад. Сила этого рывка наконец-то изгнала призрачные видения из головы. Растерянно заморгав, я уставился на подсвеченный голубоватым силуэт Киллиана в полуметре от себя. Лица его я не видел, потому что… Что за?.. Потому что над ним нависала подушка, которую я держал в собственных руках.

— Какого чёрта ты творишь? — прошипел Илиш ледяным шёпотом. Я продолжал непонимающе таращиться на подушку, не зная, что ответить. Всё говорило само за себя. Я пытался задушить Киллиана.

— Не знаю! — воскликнул я, но Илиш быстренько зажал мне рот и потащил к выходу.

Когда он закрыл за нами дверь, я тут же воспользовался тем, что меня держала только одна рука, и вырвался. Предвидя нешуточную взбучку, я помчался в ванную, чтобы запереться там. Однако у Илиша сегодня явно не было времени на лишние церемонии.

— Я не злюсь, кикаро, и я не удивлён. Хотя и надеялся, что всё случится несколько иначе.

— Мне же сделали операцию именно из-за этого! — прокричал я ему в лицо, развернувшись на пятках. — Я ведь больше ничего не могу, кроме как читать ауры! Что за хрень?!

Илиш подобрал цепи, которыми обычно сковывал меня во время особо жёсткого секса, и прицепил мои руки к кровати. Я понимал почему, поэтому не протестовал.

— Большинство имплантатов, которые Сид и Периш установили в твой мозг, были деактивированы. Я сделал это, как только узнал, что Силас нашёл Ривера, — спокойно ответил он.

Я потрясённо захлопал ресницами: Илиш это от меня утаил.

— Через год тебе девятнадцать — достаточный возраст, чтобы сделать тебя бессмертным, если придётся. Все повреждения, которые получит мозг при использовании эмпатических способностей, будут исцелены при первом же воскрешении, — он вернулся на кровать. — Тебе пора начать развивать их, и твоей целью станет Периш.

— Что? — я повернулся на бок и с недоумением взглянул на своего хозяина. — Ты хочешь, чтобы я продолжал? Но вдруг я причиню вред Киллиану?

— Он будет спать с Ривером, и тот никого к нему не подпустит.

— Но почему Периш?

Повисла пауза. Похоже, Илиш не желал делиться со мной подробностями и обдумывал, что стоит сказать.

— В его голове есть кое-что, нужное мне. Я давно приготовил для тебя это задание, кикаро, поэтому делай, что говорят.

Я по-прежнему понятия не имел, что всё это значит, однако послушно кивнул. Не то чтобы у меня хоть когда-то был выбор.

— Но я не понимаю даже, как это работает. Откуда мне знать, что искать?

— Я верю, ты справишься. А когда найдёшь — сразу поймешь, что это оно.

Эта вечная загадочность… Как бы я хотел узнать, что происходит в его голове, каковы его планы в отношении меня и остальных троих. Илиш ведь не может до скончания времён прятать здесь Ривера, Киллиана и Периша, а мне однажды придётся вернуться домой в Скайфолл.

И всё же сердце моё радостно запело от возможности помочь Илишу в этом его столь долго вынашиваемом замысле. Пусть для смертного мозга это и рискованно, я использую свой дар на благо своего хозяина. Если Илиш хочет, чтобы я покопался в разуме Периша, я так и сделаю. Насколько мне известно, на свете больше не существует химер-эмпатов, и я не могу подвести своего мужа и господина.

— Я сделаю всё, чтобы помочь тебе, ты же знаешь, — я накрутил его белокурый локон на палец. — А в семье ещё были эмпаты до меня?

— Ты второй: первый скончался несколько десятков лет назад. От вас столько проблем.

Я наморщил нос в притворном возмущении от его слов и дёрнул Илиша за волосы. В ответ тот одарил меня улыбкой, от которой сердце растеклось лужицей. Илиш редко улыбался таким образом — чтобы холодные фиолетовые глаза тоже смягчались. Я прильнул к нему поцелуем, довольный, что он не рассердился: не хотелось портить нашу первую совместную ночь за последнюю пару месяцев.

— Мой маленький maritus, какой ты послушный, — пророкотал Илиш так низко, что у меня по спине пробежали мурашки. — Я рад наконец-то оказаться рядом с тобой после всего случившегося.

Придвинувшись ближе, я прижался щекой к его обнажённой груди, а Илиш принялся гладить меня по спине.

— И я. Мне не хватало наших личных вечеров, — вздохнув, я провёл пальцем по его ключице. — Надеюсь, Киллиану полегчает, когда Ривер вернётся. Силас его уничтожил… Его аура теперь, как токсичные отходы. А ведь когда-то она была такой яркой и светлой.

— Верно, Призрак рано или поздно оскверняет всё яркое и светлое вокруг себя, но в случае с Киллианом эта чистота всё равно бы не пережила Серой Пустоши. Киллиан обязательно станет ещё сильнее и со временем окрепнет настолько, чтобы справиться с задачами, которые стоят перед ним.

— Ты и впрямь считаешь, что этот мальчишка сильный? — с сомнением спросил я.

— Да, — коротко ответил Илиш. — Он сильнее, чем ты можешь представить. Я ведь отправил его в Арас не только из-за хорошенькой мордашки.

— А почему же тогда? — я поднял на него озадаченный взгляд. Мне действительно казалось, что Киллиан оказался в Арасе как раз таки из-за хорошенькой мордашки и ребяческой невинности. Эдакая неиспорченная плоть, поглотив которую, Тьма немного отвлечётся.

— Потому что он и Ривер созданы друг для друга.

— Как Силас и Скай? — Ривер был клоном Силаса, а Скай — бывшим партнёром короля, покончившим с собой. Он тоже был бессмертнорождённым и, судя по рассказам Илиша… мудаковатым.

— Как Силас и Скай.

Впервые я услышал это имя, находясь в полубессознательном состоянии и невольно подслушав разговор Илиша и Силаса. Силас рассказывал, как сильно он любил Ская и как скучает по нему. Он даже заставил Илиша пообещать, что они найдут способ его клонировать.

— А тогда Силас был нормальным? Когда у него был Скай?

— Это было очень давно, я тогда ещё не родился.

— И с тех пор он больше ни с кем не встречался?

— По-настоящему? Нет. Мы для него слоны, пешки, кони и ладьи… но не короли. Силас говорил, что если уж Ская кто-то и заменит, он должен быть совершенно особенным.

И такой уже есть, вот только Лайкос и Илиш выкрали Ривера до того, как король узнал о его существовании.

— Неудивительно, что Силас весь на измене. Его воссозданный идеал любит другого, а его ненавидит, да ещё и способен убить. Есть, из-за чего расстроиться.

— Хм, а ты умнее, чем кажешься.

Я улыбнулся и чмокнул его в грудь. Илиш прижал меня крепче.

— Не забудь, что через несколько часов я улетаю. Рено уже вполне здоров, поэтому настало время представить его новому хозяину. Но я ненадолго, жди меня вечером.

Я не смог подавить зевок, но умудрился кивнуть в процессе. На «Фальконере» отсюда до Скайфолла четыре часа лёта. Пока Силас был мёртв, а Илиш — в отъезде, всем в Скайленде заправлял Гарретт, однако проверить, как дела, никогда не помешает.

Устроившись поудобнее, я закрыл глаза и заснул, убаюканный его руками, игравшими с моей чёлкой. И не проснулся до самого утра.