Глава 5. Рено

Рено

К костылям я уже привык, но вот тапки совершенно меня убили. Я всегда носил ботинки — берцы, если была такая возможность. Миллер один раз напялил летом сандалии, и мы его за это отмутузили. Тапки, блин? В этом пушистом недоразумении даже никуда не убежишь: мало того, что они толком не держатся, так ещё и шлёпают по полу. Где логика у этих скайфолльцев?

И вот я пришлёпал своими несчастными ногами в гостиную и, скривившись от боли, плюхнулся на подушки. Дело не в диване — с удобством и комфортом в квартире Илиша Деккера всё было в порядке, — просто дырка в брюхе мешала как следует насладиться радостями моего плена. Ходил-то я нормально, но, когда приходилось наклоняться, чтобы сесть, казалось, будто в меня втыкают раскалённый меч.

— Вам помочь, мистер Невада?

От неожиданности я подскочил, стискивая зубы от очередной волны тупой боли. Лука виновато поджал губы, однако своих поползновений не оставил. Слуга Илиша, или сенгил, как полагалось его называть, напоминал мышонка, тихого и незаметного. Мышонка, который тенью скользил по комнатам, высматривая, не нужен ли он кому.

Пацан намертво приклеился к моей скорбной тушке с тех самых пор, как меня доставили сюда в полубессознательном состоянии. По характеру сенгил был терпеливым и покладистым, а его беззлобное, мягкое лицо наводило на мысль о том, что они с Киллианом стали бы лучшими друзьями.

— Не, я тут собрался глянуть «Симпсонов». Хочешь со мной? — от одиночества я уже лез на стену. Прошла почти неделя, но Илиш наведывался всего пару раз, а своего нового господина я и вовсе ещё в глаза не видал.

Так точно, нового «господина». Я теперь кикаро, зверёк химеры.

***

Я мало что помню, разве только что своё требование сказать, где нахожусь и где мои друзья. Неужели мне не послышалось, и Ривер реально бессмертный? Что это было за место? Пахло там странно, и все предметы вокруг удивляли. Напоминало больницу, но почему-то всего на несколько человек — комнатка небольшая, однако под завязку забитая медицинским оборудование, судя по виду настолько дорогим, что наш Док не постеснялся бы ради такого задушить пару младенцев.

Ещё помню, как паниковал. Старичок под пятьдесят всё пытался меня успокоить, но мне было необходимо узнать, что вообще происходит. После спасения кота меня начисто вырубило. Илиш повторял, чтобы я держался, но стоило тёмным очертаниям небоскрёбов показаться вдали, как сознание начало путаться. В следующий раз я увидел химеру уже на пороге палаты.

Я тупо уставился на него непонимающим взглядом. В Пустоши Илиш выглядел иначе, однако в своей стихии он превратился в грозную силу, с которой нельзя было не считаться. Я невольно разинул рот, как идиот, который пропахал черепушкой асфальт.

Но кто может меня винить? Илиш же просто гигантский: сенгил, топтавшийся чуть позади, едва доставал ему до мощного подбородка. Здоровый и внушительный мужик с длинными светлыми волосами до середины спины, убранной по бокам чёлкой, которая была чуть покороче, и бесстрастной улыбкой — ни дать ни взять мраморная статуя, покоящаяся на пьедестале уже целую вечность. Когда он на меня зыркнул, язык прилип к гортани, а в горле пересохло. Здравый смысл подсказывал, что никто не стал бы тащить сюда пленника, чтобы убить, а значит, мы типа как союзники, но под взглядом этих фиолетовых глаз я всё равно съёжился. Да уж, не хотелось бы воевать с таким типом.

— И что теперь? — прохрипел я. — Ривер уже очнулся? От них что-нибудь слышно?

— Ривер вернётся в строй через три, максимум, через четыре дня. Насколько мне известно, твои друзья спокойно восстанавливают силы на моей базе, — ответил тот с достоинством, покрывая обстановку палаты тонкой ледяной коркой.

— И с котом всё тоже хорошо? — в руку вошла прохладная игла. Я попытался отмахнуться от врача, но Лайл — так его звали — крепко, но осторожно держал меня, успокаивающе бормоча, что бояться нечего.

— Кот на попечении Луки — скоро к нему присоединишься и ты. А когда придёт время, сможешь вернуться к остальным.

Я тихонько вздохнул от облегчения: сухие, но вселяющие надежду слова химеры чуть ослабили давящий узел в груди. Мне так не доставало моих друзей, и само чувство разлуки ощущалось чересчур чужеродным. Поскорее бы уже поправиться и мчаться к ним на помощь. Киллиан наверняка бьётся в истерике от того, что Ривер мёртв.

Ривер мёртв. Какая же всё-таки странная фраза… Наводящая на ещё один вопрос, который у меня не хватило духу задать, когда Илиш позволил мне тихонько пробраться в Арас за котом и прочим.

— Так значит, ты на нашей стороне? — уточнил я, трусливо отворачиваясь. Взгляд Илиша словно бы раздевал меня догола, и не в прикольном смысле.

Его, однако, мой вопрос будто бы рассмешил. Наверное, спрашивать такое было и впрямь глупо, учитывая, сколько уже химера для нас сделала.

— Нет никаких сторон. Есть только то, что нужно сделать, и то, что нужно предотвратить. Но если тебе требуется чувство товарищества, чтобы крепче спалось — то да, Рено, я на вашей стороне, — уголки его губ слегка приподнялись в ухмылке, не коснувшейся холодных глаз. — Всё сложилось как нельзя лучше. Я весьма доволен текущим развитием событий.

Я помрачнел. Его ухмыляющаяся физиономия виделась мне издёвкой над всеми слезами, пролитыми по Лео и Грейсону, по Киллиану и Риверу. Отказываясь поддаваться успокаивающему воздействию седативных, что мне вкалывали, я поджал губы.

— Твоя химера и её муж погибли, а Ривер и Киллиан оказались за сотни миль от дома. Что здесь хорошего?

Но Илиш и бровью не повёл.

— Силас не заполучил ни Ривера, ни Киллиана. Или тебя, раз уж на то пошло. Лайкос и Грейсон отдали жизни как раз за то, чтобы Ривер оставался на свободе, в недосягаемости от загребущих рук короля. Их смерть не была напрасной.

Кулаки скомкали мягкую ткань. Если смотреть на картину целиком, то в словах Илиша определённо имелось зерно истины, хотя этим не залатаешь дыру в сердце. Всё-таки я всего лишь пустынник, вдали от дома и товарищей, закинутый в стан врага. Уж слишком эта картина огромна для моего скудного ума, чтобы можно было ей утешиться.

— Забавно, что ты ни разу не поинтересовался, что ждёт тебя, — словно для иллюстрации своего веселья, Илиш улыбнулся ещё шире, но при этом колко и саркастично. Стало даже хуже: от этого нового оскала мелкие волоски на моём затылке встали дыбом. Илиш казался ещё большим социопатом, чем Ривер, а это говорило о многом.

— Мне плевать, что будет со мной, — искренне ответил я, занимая беспокойные руки простынями, скрывающими мое перебинтованное тело. Благо, боль в животе временно утихла от медикаментов. — Самое главное, чтобы Ривер и Киллиан не попали к Силасу.

Илиш сложил ладони домиком, словно волшебник, собирающийся колдовать.

— Силас мёртв и останется таковым ещё несколько недель, если не больше: Ривер и диконы хорошенько его потрепали. Этого времени с лихвой хватит, чтобы обеспечить их безопасность, и ты мне в этом поможешь.

Глаза мои округлились.

— Вижу, теперь тебя волнует и твоя судьба.

Как же меня нервировала эта ухмылка — от неё веяло жуткими мыслями. Этот человек не привык радоваться чему-то доброму.

— Что тебе от меня нужно? Разве я уже не твой зверёк?

— О, тебя ждёт гораздо более занимательная роль, — тихо отозвался Илиш. — Ты ведь хочешь помочь своим друзьям, верно?

— Ради них я готов на всё.

И вот так я узнал своё место во всём этом. Узнал, какие планы у Илиша на мой счёт.

— Рено, ты станешь моим секретным агентом. Твоей задачей будет достать ключ к лаборатории, находящейся в месте под названием Крейг, — там появился на свет Ривер.

Я растерянно захлопал ресницами.

— Секретный агент? Типа как Джеймс Бонд?

Илиш одарил меня взглядом, который наверняка известен всем. Он глянул на меня страдальчески, будто уговаривая самого себя, что ослышался.

— Я ушёл из Скайтеха много лет назад, поэтому если стану лазить по архивам, то вызову ненужный интерес, а мне бы хотелось этого избежать. Ты добудешь для меня ключ и передашь его Луке.

Я напряжённо сглотнул, чувствуя, как изнутри поднимается волна воодушевления. То есть я тоже принесу пользу? У меня будет своя миссия, как у Ривера и Диня? Раньше я всегда был на вторых ролях.

— И как мне туда пробраться? Типа вломиться ночью или что?

Илиш отрицательно покачал головой, а потом сообщил то, что, вне всякого сомнения, изменит мою жизнь навсегда.

— Я продам тебя своему брату, президенту Скайтеха, Гарретту Деккеру.

***

Вернёмся к нашим баранам. Я пялился на белый, без единого пятнышка потолок, ощущая, как мокрый нос Биффа тычется мне в руку, свисавшую с дивана. Лука лежал рядом на боку, стараясь не касаться спиной моего раненого живота, а я по привычке играл с его светлыми волнистыми волосами.

Сенгилу нравилось делать себе причёски, и по просьбе Илиша он также отрывался и на моих лохмах. Химера требовала, чтобы я поменьше светил своей физиономией — скоро мне даже дадут новое имя. Волосы уже покрасили: мне хотелось стать платиновым блондином, но, похоже, в сочетании со смуглой кожей получится стрёмно — «неестественно», по словам мистера-стилиста Луки. Вместо этого он попробовал серебристую краску, и после укладки с помощью кучи заколок таки превратил меня в весьма сладкого твинка. Потом будет достаточно раз в месяц принимать специальную таблетку, и краска не облезет. Меня так и подмывало спросить, надо ли так же изменить цвет в «других» местах, но в комнате в то время торчал Илиш.

Ещё мне подогнали новые тряпки. Ура! Для одежды Луки я оказался чересчур тощим и долговязым, но зато шмотки Джейда сели почти идеально. Так что в довершение к модному цвету волос я стал обладателем огромного количества нарядов, в которых можно было запросто работать в борделе. Поначалу я угорал, но мало-помалу признал, что под всем этим слоем дерьма и грязи… скрывался настоящий красавчик.

Ривер бы загоготал надо мной, он ржал бы до слёз. Киллиан наверное слегка покраснел бы при виде столь откровенного одеяния, но в глубине души мелкий балбес был бы в восторге. Я очень по ним скучал, с каждым днём всё сильнее и сильнее.

Однако, пока я не вернусь туда, где мне самое место, Лука будет заменять мне Килливеров.[1] Пацан обожал, когда его тискают, что совершенно понятно — живя-то с двумя Риверами. Нужно будет потом купить себе слугу — всё проще, чем найти парня. К тому же тогда не придётся волноваться, что он окажется королём Мёртвого Мира, как мой прошлый потенциальный избранник.

[1] Рено — шиппер xD

Я отложил эту мысль в папочку под названием «Возможные решения проблемы одиночества».

— Есть какой-то особый химерий этикет, которому я должен следовать? — спросил я, когда по экрану пошли финальные титры. Завтра я переезжаю к Гарретту в высоченное здание в центре Скайленда под названием «Небесная Башня». Сейчас я жил в Олимпе — ещё одном небоскрёбе. Всё верно, у каждой старшей химеры имелось по собственному грёбаному дворцу. За исключением близнецов, которые делили один на двоих. Королевская семья реально ни в чём себе не отказывала.

Лука осторожно развернулся ко мне лицом.

— Будь уважительным, только и всего. Но зная тебя, я бы не переживал. Ты послушный и неконфликтный — тебя не нужно приручать. Гарретту это понравится.

Я хрюкнул от смеха. «Приручать»? Можно подумать, что речь идёт о животных. Хотя одна известная мне химера точно мнит себя не иначе как львом. Я ткнул пальцем длинный белый шрам на плече Луки.

— Я всего пару раз видел Джейда, но не надо быть гением, чтобы сложить два и два. Илиш вас нещадно лупит, да?

Побелевший Лука широко распахнул зелёные глаза и, торопливо сев, обшарил глазами квартиру. Наверное, боялся, что Илиш прячется где-нибудь за углом с кнутом.

— Нужно просто его слушаться. Джейд не слушается, ну а я простой сенгил. Со мной хорошо обращаются, но иногда я тоже могу проявить непокорность. За последние годы господин Илиш ни разу не ударил меня, — я тоже сел прямо и, утрамбовав чувство вины поглубже, бессовестно продолжил расспрашивать.

— Что-то я не очень въехал.

— Ему нравятся сложные задачки. Джейд был обычной помойной крысой из Мороса, хотя и очень известной в своих кругах. Илишу он приглянулся, поэтому тот забрал его себе, обуздал, словно дикого зверя, и превратил в кикаро, — Лука втянул голову в плечи и взялся за тряпку, которую отложил, когда я позвал его посмотреть телек. Верный своей натуре сенгил отвлекал себя от щекотливого разговора уборкой. — А Гарретт — президент Скайтеха, и он не Илиш, он совсем другой. Иногда я убираюсь у него или просто прихожу в гости, когда Илиш отпускает. Гарретт очень дружелюбный.

Он суетливо закружил по комнате, явно стараясь незаметно избавиться от меня. К сожалению, моё любопытство ничуть не угасло. Задумчиво подойдя к автомату, я взял стакан горячей воды и сделал себе чай. Его у Илиша было просто завались, на любой вкус. Химера была настоящим чайным наркоманом.

— И у Гарретта мне нужно будет найти папку с ключ-картой от Крейга, — прошептал я под нос. За последние несколько дней инструкции Илиша успели въесться мне в подкорку. В теории казалось несложно, однако сейчас я вдруг струхнул, не на шутку забеспокоившись, что облажаюсь. Ведь теперь всё зависело от меня — он так и сказал.

Илишу, Риверу и Киллиану необходимо попасть в Крейг. Именно там родился Ривер, и именно там содержались данные, критически важные для плана, который химера вынашивала уже чёрт знает сколько времени.

«Всё зависит от тебя Рено. Достань ключ и, если меня не окажется поблизости, передай Луке».

Я никак не мог проглотить эту информацию: его слова, будто шероховатая пилюля, застряли у меня в горле. Мне не нравилось, что всё упиралось в меня — будем честны, я не слишком-то сообразительный для такой задачи. Но Илиш, если ему верить, был связан по рукам и ногам: он порвал все связи со Скайтехом, причём резко и не полюбовно (думаю, секрет этого крылся во взрыве в лаборатории, который якобы испепелил его брата Лайкоса). Поэтому, если Илиш начнёт рыться в документах Крейга, после того, как нашёлся Ривер, это привлечёт к химере ненужное внимание. Особенно учитывая, что Ривера и впрямь спрятал он.

Так что в скором времени я официально лишусь статуса пустынника и стану кикаро Гарретта Себастьяна Деккера. Это даже впишут в моё личное дело, где содержатся образцы крови, взятые при переписи населения. Ох, как же стремительно порой меняется жизнь.

***

На следующий день мне предстояло увидеть своего господина. Новость эту я воспринял без заламывания рук, а скорее, с интересом. Лука и Илиш хором утверждали, что он дружелюбный малый, просто немного невезучий. Гарретт был отличным дельцом и выдающимся учёным, способным выращивать химер буквально из ничего, однако он не очень умел общаться с мужчинами. Лука рассказал, что однажды Гарретт притащил его в какой-то шикарный паб, чтобы заставить ревновать официанта, отвергшего президента Скайтеха… Всё закончилось тем, что парню прострелили башку.

Прострелили грёбаную башку… Химеры.

Но я уже успел уловить, как работают мозги у этих чудил. Зуб даю, что стану смесью слуги и секс-куклы, и, если он не начнёт поднимать на меня руку, я буду вполне доволен. Я уже неделю даже не дрочил: то рана беспокоила, то одолевали тяжёлые мысли и проблемы. Быть может, мне даже понравится: всё-таки все химеры — красавчики с умопомрачительными телами. Должна же их врождённая психопатия чем-то компенсироваться.

Глубоко вздохнув, я покрутился перед зеркалом и покачал головой при виде незнакомца в отражении. Концы серебристых волос, доходивших до мочек ушей, были лихо подкручены вверх, а брови — выщипаны и уложены, от чего лицо выглядело у́же и благороднее. Умей Лука показывать эмоции, он бы разрыдался от гордости за свою работу: по-моему, для сенгила я был чем-то вроде проекта. Возможно, он проделывал то же самое с Джейдом.

Заметив движение, я обернулся и как раз увидел своего стилиста со странно подпрыгивающей коробкой в руках. Изнутри раздалось жалобное мяуканье. Точно, Бифф… Я как-то позабыл, что теперь официально кот стал моим, а значит, мне и решать, что с ним делать. Можно было бы прихватить его к Гарретту, но Лука так к нему привязался…

— Хочешь оставить его у себя? Когда все утрясётся, Киллиан и Ривер наверняка заберут толстяка, но кто ж знает, когда это будет. Забери его на время.

Глаза сенгила радостно вспыхнули, и в тот же миг из своей спальни выскользнул уже одетый в дорогу Илиш, поправляя на пальцах перчатки. Химера смерила нас обоих придирчивым взглядом и с подозрением прищурилась. Похоже, шевелящаяся коробка навела его на определённые размышления, но тут Бифф снова уныло заворчал.

Я улыбнулся и призвал на помощь всё своё обаяние.

— Илиш, можно кот останется с Лукой? — я вытащил животину на волю и выставил перед собой, продолжая ухмыляться, как блаженный идиот.

Илиш с каменным лицом молчал. Думаю, считал секунды до того самого момента, когда я наконец-то покину его дом.

— Тебя это устроит, Лука? Ты ведь всегда просил котёнка, а это не котёнок.

Сенгил чинно завёл руки за спину, но мордочка его светилась от счастья.

— Да, Господин, он очень хорошо воспитан, а белая шерсть будет не так заметна на вашей мебели. Он спокойный и ленивый, поэтому… если вы не возражаете… — Лука затих.

— Что ж, тогда, полагаю, у тебя появился кот. Он может остаться, но за шерстью ты будешь следить вдвое тщательней, — Человек-Ледышка посмотрел вниз на Биффа, теревшегося о его ноги и урчащего, как вертолёт.

За спиной Илиша, пока тот не видел, Лука на мгновение изменил своей безмятежной степенности и расплылся в широкой улыбке, а потом даже пару раз подпрыгнул, прежде чем взял себя в руки.

— Спасибо, Господин! — пискнул он на пару октав выше, чем обычно, и, подлетев к Илишу, принялся разглаживать несуществующие складки на плаще. Тот что-то тихо приказал своему сенгилу, и Лука умчался вглубь квартиры.

Спустя минуту он вернулся, держа в руках нечто кожаное и с заклёпками. Я изумлённо приподнял бровь, поняв, что это ошейник, похожий на тот, что носил Джейд. Тут ко мне неспешно подплыл Илиш и, даже не спросив разрешения (естественно), надел его мне на шею, а затем, звякнув цепочкой, пристегнул к кольцу поводок. Когда он вручил мне свободный конец с кожаной петлёй для удобства руки, я, сам не знаю почему, первым делом за него дёрнул и раскашлялся, чувствуя, как ошейник сдавливает горло.

— Тебе идёт, кикаро, — язвительно фыркнул Илиш. И в тот момент я решил, что всегда, даже в этом ошейнике, буду оставаться Рено.

Я зарычал на него, как пёс, и оскалился настолько глупо и комично, насколько получилось. Губы Илиша растянулись в намеке на полуулыбку. Какая-никакая, а победа.

Наспех попрощавшись с Лукой — на самом деле, ненадолго: он ведь приходил к Гарретту убираться, а мне нужен кто-то, с кем смогу пялиться в телик — я вышел из квартиры вслед за Илишем и пошагал к лифту. Все мои скудные пожитки были уже в Небесной Башне, не хватало лишь одного меня. Следующая пара часов определит, как пройдёт ближайший месяц. Или больше — если Гарретт окажется не таким уж рубахой-парнем, как все пытались меня убедить. Но, как ни крути, мне необходимо в любом случае пробраться в его скайтеховский офис и найти ключ. Вижу цель — не вижу препятствий.

— Какие-нибудь советы насчёт него будут? — спросил я, когда лифт начал опускаться. Химер, может, и устраивала неловкая тишина, но меня она бесила.

Илиш молчал. Я попробовал угадать что-нибудь по его лицу, но, разумеется, не смог. Немигающие фиолетовые глаза невозмутимо уставились вперёд.

— Ты знал, что мой кикаро — эмпат? — соизволил он наконец ответить.

Двери лифта разъехались в стороны, и мы вышли в огромный, богато украшенный вестибюль. Молодая девушка, сидевшая в углу за столом из чёрного дерева, что-то печатала на компьютере, однако при виде нас она встала и поклонилась.

— Нет, а что это? — поинтересовался я, стараясь держаться чуть позади него. Я видел, что так делают Джейд и Лука, поэтому решил заранее вырабатывать привычку вести себя, как пёсик.

— Они могут читать ауры.

Круто, но мне-то что с этого? В мечтах я может и представлял себя химерой, но на деле всегда знал, что являюсь лишь очередным бестолковым Невадой.

— Каждая аура для него — особый набор цветов, благодаря которому Джейд лучше чувствует людей. Например, моя — бело-серебристая, его — пурпурно-серебристая… Твоя — красно-чёрная.

И это что, хорошо или как? Временами эти химеры просто не могут изъясняться нормально.

— Вы с Гарреттом хорошо подойдёте друг другу, — оказавшись на улице, Илиш кивнул мужчине в чёрном костюме, стоявшему перед таким же автомобилем. Я едва не подпрыгнул от радости. До этого мне всего однажды доводилось бывать в Скайленде, когда мы с Лукой отправились за лекарством. Выяснилось, что у меня язва желудка, в чём по-любому виноват Ривер.

— Подойдём? Он типа сводня, что ли? — это заявление как будто позабавило Ледышку.

Когда мы сели в машину, он тут же поднял перегородку, скрыв нас от водителя. Я подавил свой восторг от пребывания в такой классной тачке, пытаясь не считать ворон за окном, а внимательно слушать. Илиш определённо не любил трепаться попусту и всегда говорил что-то важное.

— Джейд порой и сам называет себя так: у него уже был опыт с моим братом Джоквином и одним бродяжкой. Мой кикаро видит, когда души двух людей сочетаются, и, когда мы посещали Арас, он понял, что ты станешь идеальной парой для Гарретта. Что касается самого Гарретта, то он уступчивый, добрый человек, но иногда бывает застенчивым. Казалось бы, президент Скайтеха должен быть чрезвычайно уверен в себе, но самооценка у него довольно заниженная. Он несправедливо строг к себе. Поэтому, я думаю, что твоё… обаяние… поможет отшельнику выползти из его раковины. И когда это произойдёт, напросись сопровождать его на работу. Оставшись там один и убедившись, что тебя не поймают, отыщи ключ.

Я задумчиво сдвинул брови, переваривая услышанное, а потом вдруг кое-что сообразил.

— Значит, когда ты зимой сделал мою фотку, это было для Гарретта?

По-видимому, я был самым забавным парнем на планете, иначе как объяснить, что Илиш почти всё время ехидно скалился. На этот раз — потешаясь над моим замешательством.

— Да, для него. Когда уже точно стало ясно, что вы с Ривером не станете встречаться, я дал знать Лайкосу, что в будущем ты мне пригодишься. И он, в свою очередь, следил, чтобы с тобой ничего не случилось.

Я невольно дёрнулся, как бывало всякий раз, когда вспоминал, что наш Лео в действительности являлся Лайкосом Деккером. Для меня это было чем-то за гранью понимания. Кто бы мог подумать, а? Теперь даже пустые разговоры с ним виделись в каком-то другом свете, а уж то, что он угрожал Киллиану пистолетом, вообще перестало удивлять.

— Ты уже очень давно всё это планировал, да? — спросил я, провожая взглядом проносящиеся мимо магазины и зелёные деревья. Сколько здесь людей…. А цветов. Мне впервые довелось лицезреть такое обилие красок, не считая телека и, разумеется, кислотных трипов. Надеюсь, новый хозяин будет позволять мне выбираться на улицу. Илиш никуда меня не пускал: слишком уж ценным кадром я оказался, чтобы в одиночку шарахаться чёрт знает где.

— Очень, — пробормотал Илиш. — И в мельчайших деталях.

Заприметив вдали то, что, очевидно, было небоскрёбом Гарретта, я вдруг разнервничался, хотя это мне несвойственно. Я вонзил ногти в ладони и глубоко вздохнул.

— Телефон у тебя в сумке, — напомнил напоследок Илиш, когда автомобиль затормозил. — Позвони мне, или Луке, если я буду в Сером Разломе — там проблемы со связью.

— Ага, — задушено пискнул я. Сердцебиение ускорилось не на шутку. Илиш внезапно по-настоящему хихикнул, непривычно гримасничая, чтобы сдержать хохот.

— Ты рос с самым диким из нас, а трясёшься в ужасе от знакомства с самым смирным? Жду не дождусь, когда ты рассыплешься в благодарностях. Сложись всё иначе, и я бы мог отдать тебя Неро, просто чтобы развеять скуку.

Я тоже криво ухмыльнулся и подмигнул, достаточно осмелев, чтобы бросить вызов его насмешкам.

— Между прочим, я спал с твоим господином. И я ему понравился.

Илиш взглянул на меня с огоньком в фиолетовых глазах и непринуждённой улыбкой. Отстранённость и равнодушие по-прежнему читались на его лице, но что-то он явно находил уморительным.

— И это ещё одна причина, по которой ты подходишь для этой задачи.

От волнения я даже не запомнил, как мы вошли в здание и поднялись на лифте, но тот момент, когда я увидел Гарретта Деккера, навеки врезался мне в память. Звеня цепью-поводком, Илиш привёл меня по коридору тёмно-бордового цвета к огромным двустворчатым дверям под охраной двух тиэнов. Завидев химеру, они с поклоном расступились.

На пороге нас встретил Гарретт, и я даже близко представить себе не мог такого кадра. Президент Скайтеха выглядел так, будто вынырнул прямиком из 50-х годов XX века: короткие волнистые волосы, уложенные гелем и зачёсанные на бок, тонкие усики, и в довершении образа — чёрный костюм с красным галстуком. На вид ему было тридцать с хвостиком, а на деле — за девяносто. Красивое лицо казалось живым и выразительным, особенно огромные, глубоко посаженные светло-зелёные глаза, в которых сквозило любопытство. И судя по всему, любопытство это оказалось удовлетворено: при виде меня они вспыхнули восхищением. Что ж, первый барьер взят.

Они с Илишем кивнули друг другу в знак приветствия, и Ледышка представил меня своему брату будничным тоном, однако с лёгкой хитрецой.

— Гарретт, это Рено Невада из Араса. Рено, это твой новый господин, Гарретт Деккер, Президент Скайтеха и член Совета Скайфолла, — он вручил Гарретту поводок. Сцапав кожаную петлю мягкой, наманикюренной лапкой, тот просиял.

— Рад познакомиться, Рено, — бодро воскликнул Гарретт, но во взгляде его мелькало беспокойство. Волнение было красной краской написано на его лбу, и я находил это довольно трогательным и милым. — Спасибо, Илиш. Он агрессивный?

Я не выдержал и загоготал в голос. Умей Илиш проявлять эмоции, он бы прикрыл лицо ладонью.

— Надо было надеть на меня намордник или шипованный ошейник, а уголки рта намазать пеной. Устроили бы шоу! Что ж ты упустил такую шикарную возможность, Ледышка?

Илиш предпочёл меня проигнорировать.

— Хочешь, одолжу тебе шоковый ошейник, но он может понадобиться, чтобы приструнить его за шутки, а не за буйность. Агрессивность пустынников преувеличена, по крайней мере, если говорить об этом экземпляре. Он почему-то уверен, что смешной.

Гарретт улыбнулся, показав ряд жемчужно-белых зубов. Мои нижние зубы все косые и кривые, а одного коренного вообще не хватало. У Ривера тоже великолепные клыки, и я всегда задавался вопросом, как ему так повезло с генами.

— Он уже мне нравится, и я не сомневался, что так и будет, — радостно сказал Гарретт. — Я знаю, что ты спешишь, Илиш, поэтому не стану тебя задерживать. После такого долгого ожидания Рено наконец-то у меня, и я так счастлив. Спасибо, брат, и передавай Джейду мои наилучшие пожелания. Как жаль, что бедолага снова заболел. Эти зимы жутко терзают его лёгкие.

— Да, но что ещё ждать от выросшего в Моросе? — Илиш развернулся уходить, однако что-то мне подсказывало, что он был вовсе не прочь превратиться в муху на стене и подглядеть за нами. — Когда определишься с именем, я оформлю бумаги. Наслаждайся.

Когда дверь за химерой захлопнулась, мы оба уставились ему вслед, будто понятия не имели, как вести себя дальше. А я, как известно, ненавижу неловкую тишину.

— Ну что, покажи, где моя миска. И надеюсь, ты прикупил для своего зверя пару пищащих игрушек.

Нерешительность на его лице на мгновение сменилась растерянностью, а потом он вдруг разразился искренним смехом. Я тут же почувствовал, как напряжённость и стеснение между нами разлетаются на куски, будто стекло, разбитое молотком. На сердце у меня полегчало, а губы разъехались в улыбке. Бинго!

Гарретт покачал головой, словно не веря самому себе, и направился в глубь квартиры. К несчастью, мы оба запамятовали, что его зверь до сих пор маялся на цепи, поэтому, когда мой новый хозяин отошёл, поводок натянулся, и ошейник пережал мне горло. Я закашлялся и, качнувшись вперёд, чуть не растянулся на полу.

— Ох, чёрт… Прости… Давай скорее сниму эту ерунду, — Гарретт тут же заботливо обернулся. Сострадание от химеры? Кто бы мог подумать, что такое вообще возможно. Даже их эмпат, который должен «чувствовать людей», был в некоторой степени сволочью.

Не прекращая улыбаться, Гарретт отстегнул поводок и обвёл рукой гостиную.

— Теперь это твой дом. У меня нет сенгила, как у Илиша, так что я сам по себе. Пару раз в неделю одалживаю для уборки Луку, а ем обычно где-нибудь в городе или с моим телохранителем Саулом.

Его квартира оказалась огромной, с открытой планировкой, как у Илиша, и с такой же элегантной антикварной мебелью, вплоть до кофейного столика с мраморной столешницей и коричневого коврика под ним. Вокруг было чисто и аккуратно, но не стерильно, как у его старшего брата. На столиках лежали журналы, на стенах висели картины в рамах, а по углам стояли скульптуры из дерева и камня и ещё много всякой всячины. Гарретт предпочитал коричнево-серую гамму, что не могло не удивлять. Будь у меня триллионы долларов, я бы украсил всё в ярко-синих и каких-нибудь пурпурных тонах — короче, в прикольных цветах, которых не существует в Серой Пустоши. Ещё бы добавил что-нибудь светящееся в темноте и крутые лампы с матово-чёрными абажурами. Мне бы все завидовали.

— Я ухожу на работу к девяти и прихожу в промежутке между пятью и… ну, скажем, восемью. Но отныне буду возвращаться пораньше: ведь теперь меня есть кому ждать. Вообще, я думал взять небольшой отпуск, пока ты обживаешься, — глаза его довольно искрились. — У меня есть все каналы на телевизоре, и ещё я купил «ГеймКьюб» — Джейд свой обожает. Есть также мини-бар — угощайся, если хочешь. Ты пьёшь?

— В Пустоши все алкоголики и наркоманы, так что тебе крупно повезло — хохотнул я. — Для меня это всё слишком роскошно: можешь просто кинуть плед на террасе, и я буду счастлив. Мне требуется меньше ухода, чем золотой рыбке.

Я приблизился к панорамным окнам, за которым открывался потрясающий вид на Скайленд. Такая красота точно никогда не надоест.

— Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы тебе было хорошо и комфортно со мной.

Я обхватил себя руками: из одного открытого окна немного дуло. У Илиша всегда стояла теплынь — скорее всего из-за того, что тощего Джейда пробирал даже лёгкий ветерок. А так высоко в небе было прохладно. Мы находились на двадцать-каком-то этаже, в окружении небоскрёбов, тянущихся ввысь, а внизу петляли дороги, разделяя сплошную металло-кирпичную массу, будто реки — каньон. Жалко, что в полёте меня постоянно лихорадило, и не удалось взглянуть на всё это, как птице.

За спиной звякнули бокалы, но я не обернулся, продолжая любоваться пейзажами. Серые здания на горизонте сливались с туманом: некоторые ещё продолжали поблёскивать в темноте огоньками, но большую часть поглотила тьма. Такого я не видел даже в кино. В голове не укладывается, как меня, Рено Невада из Серой Пустоши, угораздило очутиться здесь.

— Ночью похолодает, так что я включу отопление, — вернувшись ко мне, Гарретт захлопнул окно и протянул бокал с коричневой жидкостью. — Знаю, первые несколько дней будет неловко… но спиртное всё лечит, верно?

Наш человек. Я взял стакан и прошёл за ним к дивану — удобному, обитому тканью, неописуемо мягкой на ощупь. Мы устроились рядом друг с другом.

— Хорошо долетел? — спросил Гарретт, сверля взглядом свой напиток. Он снова нервничал и переживал, но это даже хорошо. Из-за этого химера казалась какой-то… другой. Всё-таки его братцы сильно подпортили семейную репутацию.

— Как сказать, — я спешно замаскировал смешок, отхлебнув из бокала. Там плескался ром, который обжёг глотку — в хорошем смысле. — Я ведь был почти в отключке. В меня стреляли, аж три раза, но только одна пуля попала в живот, и ещё одна едва царапнула.

Гарретт на долю секунды прикрыл веки, и я чуть ли не услышал, как он обзывает себя дуралеем. Как забавно.

— Точно, точно, прости.

Я пододвинулся ближе. Странно, но мне уже не нравилось видеть его расстроенным. Неужели Джейд со своими способностями и впрямь не ошибся? Хотя, с другой стороны, я всегда очень легко вёлся и быстро западал на парней, которые тепло со мной общались.

Протянув руку, я чокнулся с его стаканом.

— Может, действительно возьмёшь парочку выходных? Покажешь мне город. Я ведь не бывал нигде дальше Энвиля: у меня реально голова идёт кругом. А ты станешь идеальным гидом. Да и вообще… возьмёшь фрисби с теннисным мячиком и поведёшь своего питомца на прогулку в парк.

Гарретт рассмеялся, чокаясь со мной в ответ.

— Ты такой весёлый. Илиш мне об этом рассказывал, но я не был уверен, чего именно стоит ожидать.

— Когда твой лучший друг Ривер, без чувства юмора никак нельзя, — ляпнул я откровенно. Сердце заныло от тоски по друзьям. Пусть я вроде как и подколол Ривера сейчас, но ведь это всё ради него.

Кстати, пора бы уже и врубать свою харизму на полную. Впрочем, с Гарреттом мне не то чтобы придётся напрягаться: он типа как ничего.

— А ты пока совсем не похож на своих братьев. Ты хороший.

Гарретт поднял взгляд к потолку, словно не понимая, о чём речь, но когда я улыбнулся, он ответил тем же. Приятные смешинки в его глазах очень меня порадовали; едкие ухмылки Илиша никаких положительных эмоций не вызывали.

Ай, иди к чёрту, Илиш, ты был прав. Ну, или, по крайней мере, твой ручной эмпат.

— Ты говорил, что Илиш обо мне рассказывал… А когда?

Гарретт сглотнул. Вопрос был без подвоха, но его почему-то сконфузил.

— Эм… почти два года назад. Тогда он впервые упомянул о тебе.

Ё-моё, за мной так долго следили?

— Два года? То есть ты столько времени меня дожидался?

 Кончики ушей Гарретта покраснели, что я нашёл очаровательным.

— Кажется глупым, знаю, но его кикаро сказал, что мы… ну…

— Хорошо подойдём друг другу?

Гарретту стало так неловко, что на лице его мелькнуло страдальческое выражение. Какая прелесть.

Приятная химера медленно кивнула.

— Ну… да. Я увидел фото, на котором ты держал в руке чью-то голову, и сразу влюбился в твою улыбку.

На миг я опешил, но потом всё-таки догнал, где собака зарыта. Несколько лет назад Лайкос снял меня на «Полароид» для архива Араса. Но как снимок оказался у Илиша… Ой, блин, что за дурацкий вопрос, эта химера знала всё на свете.

— Голову Брайдли? После того как Ривер убил его? Ничего себе, я ведь был тогда совсем мелочью. Илиш прям какой-то гений, не?

Смущение отпустило его, и Гарретт опять рассмеялся.

— Ты даже не представляешь какой.

Подкравшись к нему ещё ближе, я потянулся за дополнительной порцией рома. Гарретт что-то пробубнил себе под нос и неожиданно провёл пальцем по моим шрамам.

— У тебя была непростая жизнь, да?

Я замер и рефлекторно отдёрнул руку. Эти следы остались от верёвок, перетёрших кожу до мяса: по своей собственной воле такие никак нельзя получить. Брайдли почти неделю держал меня у себя, голого, покрытого всевозможными телесными жидкостями, сломленного и беспомощного.

— Ты уже наверняка знаешь, откуда они, — тихо ответил я.

Гарретт отрицательно покачал головой. Он сам плеснул нам алкоголя и сочувственно потёр моё запястье, а потом расплылся в улыбке, сочащейся такой добротой, что у меня защемило в груди.

И поскольку мне хотелось быть образцовым зверьком, надо было уходить от этой мрачной темы. Я тоже нацепил на лицо улыбку и проглотил ужасающие воспоминания, запив их спиртным. Всё-таки не впервой.

— Расскажи лучше, что вообще положено делать кикаро Гарретта Деккера? Потому что, если не объяснишь, я просто начну истошно мяукать и драть мебель.

К счастью, сработало. Он снова заливисто расхохотался. Меня алкоголь тоже постепенно доводил до нужной кондиции. Интерес Гарретта нравился пьяненькому мозгу всё больше и больше: химера смотрела на меня так, будто я был единственным парнем во всей вселенной. Обычно всё внимание доставалось Риверу или Киллиану, а я был… просто друг, мелькавший на фоне. Не то чтобы меня задвигали на задний план или типа того — я обожал своих дружбанов, но они были вместе, а у меня не было никого. У меня вообще никогда не было парня: как-то так вышло, что я всё ждал, пока Ривер… короче, созреет, а потом появился Киллиан. После я надеялся на Эшера, но все мы помним, чем это обернулось.

— Ничего такого, что ты видел между Илишем и Джейдом, — Гарретт наклонил бокал к графину в моей руке. На мраморном столике стояло три таких, формируя цветок: один с прозрачной, а два других — с коричневыми жидкостями. Я предвкушал, как перепробую их все. Надеюсь также, что он не будет возражать против дури, потому что по ней я скучал особо.

— Ты уже весьма общительный и радуешь глаз, поэтому обучение не требуется. Я предпочитаю кого-то с собственной индивидуальностью, кто не будет слепо соглашаться со всем, что я говорю.

— И я полностью с тобой согласен, — кивнул я с самым серьёзным видом.

— Спасибо… по правде говоря, когда Илиш сказал… — поняв подколку, которую я только что выдал, Гарретт замолчал на полуслове и в шутку ударил меня по плечу. — А ты действительно весельчак. Так вот. Я ждал кого-то…

— Дикого и неприрученного?

Кивнув, Гарретт отставил в сторону ром, взял колоду карт и, пододвинув столик, внезапно принялся раздавать на «Безумные Восьмёрки».[2]

[2] Crazy eights – игра на сбрасывание карт.

— Поэтому, если за твоей приветливостью не скрывается тёмная натура, ты совсем не похож на то, что я себе воображал... Что хорошо, — закончив сдавать, он протянул мне карты. Я гадал, откуда ему известно, что это моя любимая игра, но опять вовремя вспомнил про Илиша. Он наверняка устроил Гарретту целый мастер-класс по моей скромной персоне.

— В общем, если тебе удастся пропустить стадию кусания и лягания, то я только за. Илиш много раз являлся на заседания Совета со следами укусов, синяками и царапинами. Было забавно его дразнить, особенно из-за засосов.

Я рассмеялся при мысли, что Джейд отважился атаковать Илиша, и взял свои карты.

— Мне нравится кусаться, так что… давай не будем пропускать слишком много шагов.

В ту ночью мы выпили кучу рома и сыграли не меньшее количество партий «Безумных Восьмёрок», которые в середине вечера каким-то мистическим образом превратились в «Семёрки». Как? А вот так! Мы надрались до чёртиков.

Я швырнул на стол валета пик, однако тот предательски спланировал на пол, и секунды три рука честно тянулась за ней. Когда я сдался, Гарретт, сверкнув затуманенными алкоголем глазами, со смехом поднял карту, а потом мягко забрал у меня остальные.

— Пойдём спать, пока не вырубились прямо здесь.

Зевнув, я поднялся с дивана и попробовал размять затёкшие конечности, но тут же потерял равновесие и качнулся. К счастью, Гарретт успел меня поймать. Мы проговорили несколько часов, и я уже чувствовал себя с ним совсем уютно. За всю ночь на его лице не проскользнуло ни тени злобы, а от каждой улыбки сердце моё таяло.

— Ты мне нравишься, — я поднял на него взгляд и ткнул пальцем в грудь.

Гарретт, весь такой галантный и учтивый, классический джентльмен из старых фильмов, одарил меня самой яркой из своих улыбок.

— Ты тоже мне нравишься. Когда ты улыбаешься, ты похож на маленькую выдру.

И тогда я, повинуясь приступу смелости, подогреваемому спиртным и пьяным чувством одиночества, попытался его поцеловать.

Гарретт отвернулся. Я поспешно отшатнулся, краснея до корней волос, и сделал шаг назад. Уши пылали от стыда. Какой же я дурак.

Химера, однако, поймала меня за руку и игриво притянула обратно к себе.

— Не когда мы оба в стельку. Я не стану пользоваться тобой, — он провёл пальцем по моей губе и так посмотрел, что казалось, поцелуй всё-таки состоится. Однако Гарретт сдержался, ограничившись тем, что просто погладил уголок рта.

— Но можно мне спать рядом? — спросил он, когда я справился с тапочками. — В одежде. У меня не хватит сил даже переодеться.

Я размашисто похлопал по кровати и рухнул на матрас.

— Лады, но мне жарко, так что давай без одеяла. Иди сюда.

Это победа; я уже практически шарил у него в кармане. Делал всё, как и просил Илиш… и пока что был до одури доволен. Чёрт побери, Джейд, а ты реально что-то смыслишь.

Гарретт лег рядом со мной и выключил свет. Его рука прошмыгнула в мою, и на этом я отрубился.