Глава 10

Со всех сторон свисали клочки изоляционного материала: мелкие розовые облачка, битком набитые пылью и опилками, упавшими со зданиями над ним. Ещё здесь были крысы и тараканы — отвратительные твари, размером с домашнюю кошку и шипевшие точно так же. Из-под коричневого панциря торчали сотни ножек. Они жрали всё подряд и кусали всё, что их раздражало. Джейд нашёл длинную палку, чтобы отбиваться, но один такой уже дважды цапнул его.

Однако лучше уж торчать в этой дыре, чем показать нос на улицу. Сейчас даже родной Морос казался небезопасным. Переулки превратились в хитросплетение тёмных лабиринтов, где за каждым поворотом поджидала опасность.

Он пытался вернуться в свою старую квартиру, но та была заперта. Керрес всё ещё сидел в тюрьме, а ключи Джейд оставил вместе с одеждой в Скайленде. Искать управляющего было уже слишком поздно, а когда в голову пришла идея спрятаться в подвале какого-нибудь здания, он и вовсе передумал идти домой. Илиш ведь наверняка знал, где он живёт, а значит, наведается туда в первую очередь. И даже если не знал, то мог заставить Керреса сказать ему.

Правда, до сих пор надеяться, что Илиш отпустит его парня, было чистой утопией. После того, что Джейд натворил накануне, он сомневался даже в том, жив ли Керрес вообще.

«Что, чёрт возьми, на меня нашло?»

Джейд забился поглубже в угол. Мягкие нити паутины щекотали спину и застревали в спутанных чёрных волосах. Кожаные штаны и полупрозрачная футболка испачкались в серой пыли. И только глаза горели всё тем же янтарным пламенем, словно у уличного кота, с подозрением следящего за каждым прохожим из своей тёмной подворотни.

На улице снова наступал вечер — второй день его пребывания здесь подходил к концу. Желудок сводило от голода, в горле пересохло, а рот забился пылью настолько, что он не мог даже нормально сглотнуть. Джейд проклинал себя и материл самыми последними словами, презирая за столь идиотский поступок. Вот бы вернуться на три дня в прошлое. Если выходка Керреса в Олимпе поставила под угрозу их существование, то теперь Джейд просто перечеркнул их жизни. Он был в бегах. Прятался, как настоящая помойная крыса, и ощущал себя пленником больше, чем когда-либо.

Когда снаружи стемнело, и на улице остались лишь редкие прохожие, Джейд выполз из укрытия и, даже не стряхнув с себя грязь, направился в сторону Гарретт-Парка. Порой кучкующиеся бандиты и молодые люди, ищущие приключений, посмеивались над ним и свистели вслед, но большинству было наплевать. Замёрзший и окоченевший, он на автопилоте переставлял ноги, спотыкаясь на каждом шагу. Разум плавал в туманной дымке, а тело молило хоть о глотке воды или о крошке сухаря.

Джейд огляделся вокруг воспалёнными от строительной пыли глазами. Он старался убедить себя, что должен радоваться возвращению в Морос, но всё вокруг казалось даже мрачнее и печальнее, чем обычно. Уличные фонари давно выключили, и здания зловещими глыбами нависали над ним. Мимо проехал человек на велосипеде. Бродячая собака обнюхивала ограду, протянувшуюся по всей длине парка. Сидящая на каменных ступеньках компания парней периодически взрывалась хохотом. Таким беззаботным... Живут в выгребной яме, и их это полностью устраивает.

А Джейд вот захотел лучшей жизни и теперь, хлебнув её в Скайленде, мечтал лишь вновь стать обычной помойной крысой, коей являлся раньше. Мечтал забыть о том, что происходит в других районах, и, самое главное, забыть о химерах.

Размяв покрытые гусиной кожей руки, парень прислонился к разрушающимся кирпичным стенам.

— Эй, чуваки, есть сигаретка?— спросил он проходящих мимо парней.

Те глянули на Джейда так, словно он только что выкарабкался из сточной канавы, что, впрочем, было недалеко от истины. Они со смехом продолжили свой путь, не гнушаясь во всех красках объяснить, в какой же глубокой заднице Джейд оказался.

Ещё одна компания прошла неподалёку. Этих Джейд вроде бы знал, но он никогда не пытался запомнить членов всех банд, которые разрастались в Моросе со скоростью раковой опухоли.

— Эй, не найдётся сигаретки? Или еды? Чего угодно, чувак, — Джейд почесал руку и умоляюще посмотрел на парней, одетых в чёрное.

— Ну и в заднице же ты, мужик! — позлорадствовал один. — Так и быть, дам два бакса, если отсосешь мне за теми мусорными баками! — и они загоготали.

Джейд молча проглотил оскорбление, прекрасно понимая, что его просто побьют. Если останется в Моросе, он выследит каждого из этих клоунов и проломит им черепушки. Джейд постарался запомнить их лица, освещённые угольками тлеющих сигарет.

Да, вот он, Морос, во всей красе. Здесь полно попрошаек, в основном стариков, которые не хотели подвергаться эвтаназии в Скайтехе, или тех, кого семья не продала на еду или на опыты. Молодым смысла попрошайничать не было — их никто не жалел. Если способен работать, иди и работай. Джейд не злился на тех, кто ему не подаёт, потому что сам тоже никогда не помогал молодым попрошайкам, даже если те пребывали в совсем плачевном состоянии. Он смеялся вместе со своими друзьями и говорил им найти работу — такой же чёрствый и злобный, как и люди, проходящие мимо него сейчас.

В конце концов, Джейд сдался: ответ всё равно был один и тот же. Пришлось пасть ещё ниже и начать рыться в мусорных баках, попадающихся по пути к Гарретт-Парку. Там можно попробовать раздобыть немного еды и воды.

Так постепенно Джейд приблизился к куче мусора, служившей убежищем Шэрин. Она спала в центре, укрывшись одеялом, которое принесли ей тогда Керрес и Джейд, и кучей курток. Собаки поблизости не наблюдалось, а если она где-то и притаилась, то лаять не желала.

Опустившись на корточки, он поднял с земли наполовину пустую бутылку с водой и без ложной брезгливости, одним глотком осушил её. Жидкость смыла отвратительный зернистый налёт в горле, смочив его живительной влагой. Потом он пошарил вокруг в поисках консервов, но Шэрин всегда зарывала еду в мусор, и только она знала, куда именно. Сдавшись, Джейд прислонился к дереву, к которому мать привязывала свою тележку, вытащил из неё небольшой плед и накинул на плечи.

Его переполняли презрение и ненависть к себе. И страх. Джейд боялся стольких вещей, начиная с того, что здоровье в очередной раз подведёт его, и заканчивая гневом Илиша. Вопрос не в том, найдёт ли его химера, а в том — когда. Джейд лишь надеялся, что свой последний удар тот нанесёт быстро, но надежда эта была совершенно пустой. Как показала практика, когда Илиш мучал его в спальне, заставляя извиваться и стонать от удовольствия — химера предпочитала не спешить.

Но что оставалось делать? Либо выжить, либо умереть. И пусть сейчас Джейд выбрал бы второй вариант, упорный характер истинного моросца ни за что этого не допустит. Он был слишком склонен к мазохизму, чтобы просто так сдасться. Поэтому Джейд сомкнул веки и постарался подумать о чём-то приятном. Единственное хорошее, что пришло на ум — это Керрес, но они оба сожгли все мосты к своему счастью, сожгли под фанфары.

Джейд поплотнее укутался в вонючее одеяло. Он скучал по своей прежней жизни. Почему ему вдруг захотелось лучшего? Неужели это наказание за то, что он осмелился мечтать о переменах в однообразном болоте своих дней? Если так, то Судьба слишком беспощадна и несправедлива, либо Джейд просто не понимал её чувства юмора.

Утро наступило со звуком ложки, царапающей жестяную банку. Открыв глаза, он увидел, что мать, напевая какую-то незамысловатую мелодию себе под нос, ест зелёный горошек. Рядом стояла вторая консерва, тоже откупоренная. Новая собака, тихая, как мышь, сидела неподалёку и грызла кусок пластика.

— Привет, мам,— пробормотал Джейд, пробуя размяться, но спина всё ещё болела, а конечности окоченели, словно у покойника.

— Поговаривали, что ты исчез. Ездил в отпуск на острова? Хорошо провёл время? — улыбнулась ему Шэрин, обнажая полусгнившие пеньки во рту. Она протянула Джейду открытую банку и кивнула, предлагая взять.

Отравлено. Джейд знал наверняка, однако желудок заурчал в предвкушении еды, а рот наполнился слюной от запаха. Схватив ложку, он принялся запихивать пищу в рот, даже не жуя. Содержимое показалась ему амброзией, хотя это была всего лишь старая кукуруза от «Дек'ко» в помятой банке. Он уже и не помнил, когда в последний раз ел что-нибудь нормальное. Только кашу несколько дней назад, а что до этого, и вовсе было как в тумане.

— Угу, в отпуск...— прохрипел Джейд. Глаза обшаривали каждый уголок зелёного парка в поисках высокого демона в белых одеждах, который сцапает его, визжащего и брыкающегося, и утащит обратно в ад. К счастью, по дорожкам слонялись лишь обычные, одетые в тёмное моросцы, занятые своими делами. Кто-то играл с детьми на площадке, кто-то чинно выгуливал своих маленьких псин, держа в руках пакеты с их дерьмом. Джейд ухмыльнулся. Если не собирать за своей собакой экскременты, то оттуда возьмут образец ДНК, и хозяину предоставят честь лицезреть, как его питомца кромсают на мясо. Кошкам разрешали гадить, где им заблагорассудится, но они хотя бы закапывали за собой после.

Услышав странное дребезжание, он опустил глаза и увидел, что его рука дрожит: тихий звон исходил от ложки, постукивающей по стенке банки. Шэрин вручила ему бутылку воды.

— На, попей. Купила на доллар, что ты мне дал. Выпей всё и хорошо поешь.

Джейд послушно доел всю кукурузу и запил водой. Потом привалился саднящей спиной к дереву и задремал, пытаясь переварить непривычное количество еды. Его уже потряхивало от внезапного притока сахаров.

Примерно через час после трапезы, Шэрин дёрнула его за ногу. Джейд проморгался, машинально кладя руку на недовольно бурчащий живот. Лучше бы его не стошнило, иначе дело плохо.

— Не хочешь пойти прогуляться? — Шэрин закачала головой взад-вперёд, как китайский болванчик, затем высыпала все свои банки и занялась сортировкой. Через минуту она оторвалась и снова вскинула взгляд на сына. — Иди погуляй, Джейд.

«Отравила?.. Ну и ладно».

Джейд поднялся и побрёл в восточную часть парка, еле переставляя ноги, словно зомби.

«Обычно когда мать травила еду, она выжидала, пока мне не станет совсем плохо, а потом тащила в больницу. Сообщала медсёстрам все мои данные и упивалась вниманием, которое нам уделяли. Комментариями об удивительном цвете моих глаз и нездоровой худобе. Она хвасталась, сколько всего делает для меня, и предлагала посмотреть тележку, в которой возит сына».

«В конце концов, они всё-таки забрали меня. В девять лет мать продала меня какому-то мудаку, который хотел меня изнасиловать, за что я выцарапал ему левый глаз и обглодал полрожи. Когда полуживой вернулся домой, она накормила меня консервированным супом с отбеливателем, который разъел мне горло и сжёг желудок. Нужна была операция, но её делать не хотели. После разговора с начальством операцию всё-таки сделали, но взамен меня отправили в “Эджвью”. Я почти четыре года не видел мать».

«Но у меня был Керрес... Он заботился обо мне. Стал первым человеком в жизни, который по-настоящему обнял. Мы жались друг к другу своими тщедушными тельцами, что согреться; я тянулся и цеплялся за него, словно потерянный щенок. Он сказал, что мы можем стать лучшими друзьями, и мы ими стали. Когда же наши тела и интересы начали меняться, мы превратились в нечто большее, чем друзья, но по-прежнему оставались неразлучны».

«Мы были друг для друга первыми во всём. И речь не только о сексе. Сняли первую квартиру, устроились на первую работу. Вскладчину купили первый телевизор — мы вместе познавали жизнь».

«А теперь я — беглый кикаро, и за моими плечами столько всего, что Керрес никогда не поймёт. Наши пути навсегда разошлись из-за проклятой химеры, и больше никогда не сойдутся вновь».

Ещё больше сомнений и ненависти к себе нахлынули на Джейда, доползшего до крохотной рощи. Сердце тоскливо сжалось от воспоминаний о прошлой жизни, когда он ещё не знал о мире за пределами Мороса. Как выяснилось, ничего его там не ждёт, по крайней мере, ничего хорошего.

Желудок невыносимо скрутило. Джейд доковылял до ряда кустов с красными ягодами, прислонился к фонарному столбу, чтобы не упасть, и изверг наружу тугую струю жёлтой жидкости. После вытер рот рукавом и привалился к ближайшему дереву. Раскрасневшееся лицо полыхало, зубы отбивали дрожь, а глаза слезились от рвотных позывов. Согнувшись пополам, Джейд прижался лицом к коленям.

«Всё-таки отравила».

Осознание этого факта вызвало неожиданную реакцию: дёрнув плечами, он уставился в пустоту. Джейду было уже плевать. Если уж на то пошло, то эпизод с матерью стал последней точкой в череде его мучений, и скоро наступит тишина. Илишу нет до него никакого дела. Хотя, возможно, на мгновение он взгрустнёт от того, что больше не над кем издеваться, но только на мгновение. Он ведь всё-таки химера, и с лёгкостью найдёт замену.

Глазные яблоки жгло огнём: яд неизвестного происхождения, медленно проедающий стенки желудка, лишил его возможности моргать. Джейд крепко зажмурился, затем снова открыл глаза, осмотрел кусты с красными ягодами и пересчитал деревья с толстой корой. Он забрался слишком глубоко в рощу, слишком далеко от протоптанных троп. Здесь никто не гуляет. Здесь только деревья и моросец, терпеливо, но в ужасных муках, дожидающийся смерти.

«Молодец, Джейд…»

Даже в такие минуты он по-прежнему продолжал ненавидеть себя. Если ему ещё суждено сказать последнее слово, то это слово будет «прости». Джейд попросил бы прощения у Керреса за то, что полез в тот особняк; у Луки за то, что разбил ему голову; у бригады уборщиков, которым придётся уносить его никчёмную тушку.

Открыв рот, он с трудом вдохнул ледяной воздух. По подбородку стекала слюна. Попытался поднять руку, чтобы вытереться, но та не слушалась, повиснув, как плеть. Если бы мать знала о его состоянии, то добавила бы в кукурузу меньше яда. Она никогда не хотела убить его всерьёз, однако сейчас Джейд был истощён до предела, поэтому и обычной дозы хватило.

«А, может, наоборот. Она увидела, насколько я плох, и решила избавить от страданий».

Но потом вдруг дневной свет, плясавший красными пятнами под его веками, заслонила какая-то странная тень. Джейд приоткрыл глаза, силясь сообразить, что это, но уловил только всполохи и завихрения серебристого опала.

— Ты даже сбежать нормально не можешь? — спросил низкий, ледяной голос, сочащийся презрением.

— С Лукой всё в порядке? — прохрипел Джейд.

Но ответа не последовало. Он попробовал посмотреть наверх, но голова упрямо заваливалась на бок, словно у тряпичной куклы. Грудь передавило железным обручем, и каждый вдох выходил свистящим и надрывным.

— Ты, как я смотрю, не стесняешься баловать себя обезболивающими, — негромко сказал Илиш. — Сколько успел спрятать в своих карманах?

Джейд постарался возразить, объяснить, что у него не передоз, и что он даже не под кайфом, но вышел лишь сипящий рык. Ему хотелось отползти от Илиша, но тело совсем отказывалось слушаться. Получилось только свирепо уставиться на химеру исподлобья.

— Вижу, есть ещё порох в пороховницах. Керрес, сходи в аптеку за «Субоксоном», и он в течение часа вернётся в свое истинное обличье помойной крысы, — бросил Илиш пренебрежительно.

Даже в бреду Джейд уловил имя своего парня и, напрягши все мускулы разом, всё-таки приподнял голову.

А вот и он… Медные волосы зачёсаны назад, вид испуганный и угрюмый. Он стоял рядом с Илишем в своей обычной моросской одежде.

— Мистер Деккер... — полузадушенно выдавил Керрес и дёрнулся к Джейду, но словно бы уткнулся носом в невидимую стену. На лице его застыло выражение сильнейшей боли. — Это не передозировка. Прошу, сэр… Позвольте мне поговорить с ним.

— Керрес? — судорожно выдохнул Джейд. Каждая мышца сама по себе сократилась, перекрывая ток крови.

Керрес, видимо, получив разрешение, подбежал к Джейду, положил руку ему на щеку и прошептал:

— Ты виделся с матерью?

Джейд устремил взгляд ему за спину и, даже рассыпаясь на части, ощутил знакомый страх, увидев, как взгляд Илиша прожигает в нём дыры.

— Ты в порядке?

Тёмно-карие глаза Керреса смягчились.

 — Он меня отпустил. Пришёл, сказал, что ты сбежал, и забрал с собой. Со мной всё хорошо, просто... Я всё понимаю, Джей. Делай то, что должен. Со мной всё будет в порядке, — шмыгнув носом, он положил ладонь на лоб Джейда. — Сколько этой дряни ты съел?

— Я же сказал не трогать его, — процедил Илиш нетерпеливо и раздражённо. Длинноволосая белокурая химера, облачённая в серый плащ, оставалась всё таким воплощением изящества и грации, однако лицо его помрачнело, а глаза недовольно сузились.

— Его мать — больная, она вечно пытается его отравить, — объяснил Керрес. — Он не передознулся, он отравлен. Нужно поскорее отвезти его в больницу, к настоящим врачам.

— Ясно.

Настроение вокруг поменялось, но Джейд этого не заметил. Тело холодело, словно он внезапно оказался в каком-то вакуумном пузыре, из которого выкачали весь воздух. Лёгкие сжигала кислота. А следом его подхватил с земли Илиш. Джейд слабо вскрикнул от неожиданности, но не смог даже толком отбиться. Оставалось лишь сопеть, хлюпать носом и чувствовать себя убогим и ничтожным, как никогда. Меньше всего ему хотелось, чтобы Керрес видел, как Илиш берёт его на руки. Что он подумает?

«Керрес… Вот бы сейчас пойти домой вместе с тобой».

— Керрес? — проскулил Джейд, вертя головой по сторонам, но видел лишь зелёную, как океан, ауру. Как же он скучал по своему парню… Коснуться бы его ещё хоть раз, пусть даже всего один.

— Найди её и узнай, чем она его отравила. И не мешкай, а иначе твой бывший парень будет скорбеть над твоими останками, — приказала химера тоном, напоминающим всем, кто ниже её, что Илиш Деккер никогда не сыпал пустыми угрозами.

— Позвольте мне с ним попрощаться.

— А ну пошёл.

Все ещё пытаясь неуклюже возражать, Керрес вместе со своей аурой исчез.

— Это была маленькая радость, которую ты не заслужил. Надеюсь, ты счастлив, — сказала химера.

Джейд заёрзал в его руках, и в ответ Илиш усилил хватку. Часть его лба скрывала повязка.

— Да, — просипел парень, тщетно пытаясь втянуть в себя сопли и слюни, растёкшиеся по лицу. Вид у него был крайне жалкий. — Зачем ты меня спасаешь, если всё равно убьёшь, когда мы вернёмся домой? — он проморгался, прогоняя из глаз скопившиеся в уголках слёзы.

Илиш кривовато ухмыльнулся Джейду, затем кивнул кому-то невидимому и направился к выходу из парка.

— Так значит, ты признаешь, что моя квартира теперь твой дом? А не эти заваленные мусором трущобы? Ну и ну, неужели кое-кто начал умнеть?

Хорошо, что Керреса хотя бы не было рядом, чтобы услышать эту оговорку. Раздосадовано сморщившись, Джейд принялся ругаться про себя, но тут вдруг Илиш расплылся у него перед глазами, а тело затряслось в конвульсиях. Парень чуть не свалился, но стальные мышцы химеры лишь сжались ещё сильнее.

Джейд свесил голову, и его стошнило красным. Илиш перехватил своего кикаро под грудью и держал так, пока тот изрыгал кровавую слизь на стебли зелёной травы под ногами.

— Всякий раз, как ты попадаешь в такие ситуации, рано или поздно всё равно оказываешься в моих руках. Помойные крысы вообще обучаемы? — от этих жестоких мыслей, высказанных вслух, Джейду стало даже больнее, чем от разъедающего внутренности яда. Сложившись пополам в последнем рвотном позыве, он без сил откинулся назад, и Илиш снова устроил его на руках, как младенца.

Издалека доносился рокот работающего двигателя автомобиля. Джейд обречённо простонал, утешая себя тем, что впервые за долгое время почувствовал ауру Керреса. Керрес в порядке. Он сам так сказал. И выглядел он тоже хорошо, даже после пребывания в тюрьме.

Джейд вытер рот и привалился к груди Илиша, вдыхая сладковатый запах одежды. Теперь ему оставалось лишь навсегда запечатлеть в памяти момент, когда Керрес коснулся его лица. И пусть мир Джейда развалился на куски, пусть он, возможно, на ближайшие лет двадцать стать рабом химеры, по крайней мере, Керрес в безопасности. И знает, что Джейд расстался с ним не по своей воле.

Илиш бросил очередную издёвку, но до заложенных ватой ушей Джейда долетело одно невнятное бормотание. После этого он ничего не помнил.

***

Когда Джейд на очнулся на этаже Олимпа, отведённом под медицинские нужды, измученное тело его полыхало в лихорадке. Осмотрев пересушенными глазами всё вокруг, он попробовал заговорить, но изо рта вылетел бессвязный поток хрипов и нечленораздельного мычания.

Что ж, он снова тут. Побег века не удался. Джейд преуспел лишь в одном — окончательно обрёк и Керреса, и самого себя. Илиш этого просто так не оставит. О нет, он сочтёт неповиновение Джейда за личное оскорбление, поэтому наказание будет суровым. И снова волна презрения и ненависти к себе накрыла его с головой. Какой же он всё-таки болван! Трущобная шавка сбежала от своего нового хозяина и спряталась в подвале, поджавши хвост. Джейд не обрёл свободу, он лишь подарил Илишу больше поводов для насмешек, ползая по Моросу с протянутой рукой и выпрашивая еду у психически больной матери. Всё, это конец. Прежняя жизнь осталась в мечтах.

«Я до сих пор не могу в это поверить… Неужели я навсегда останусь лишь секс-игрушкой для Илиша, средством удовлетворения химерьей кровожадности, которой все они славятся».

Джейд мог добиться большего… Или не мог.

Он снова хотел попросить обезболивающих, но даже дыхание обжигало горло и рвало на части легкие. Страшно представить, чем обернётся попытка заговорить. Поэтому Джейд сомкнул веки и погрузился в свою печаль. Кто знает, может, ему хоть раз повезёт, и сегодня он умрёт. Так будет легче для всех...

Во второй раз Джейд очнулся уже не в такой агонии: что-то прохладное и успокаивающее разливалось по усыпанной синяками коже. Именно это ощущение и заставило его открыть глаза. Химера? Илиш сидел рядом с ним, вытянутой рукой проводя по обнажённой груди Джейда. Он с удивлением смотрел, как холодные руки двигаются вверх-вниз по землисто-серой коже. Выглядел парень и впрямь до крайности нездорово. Бугрящиеся опухшими узлами вены торчали наружу, словно красные и синие провода, опоясывающие грудную клетку и живот.

«То он почти заботливый, то в мгновение ока превращается в монстра. Я его не понимаю... Веди он себя всегда одинаково, я бы придумал, как лучше от него защищаться. Но как я могу ненавидеть и презирать его, когда есть такие короткие моменты, в которые кажется, будто Илишу на меня не плевать? Когда я вновь вижу в нём того мужчину, что сидел с книгой на коленях и читал мне у камина. Или того, кто часами не вставал с дивана, чтобы не тревожить мой сон».

Спасаясь от нахлынувшей сумятицы мыслей, давно не дающих ему покоя, он крепко поджал губы. В голове опять творилось чёрт знает что. У Джейда был Керрес, и это единственное, что удерживало его от того, чтобы полностью подчиниться химере, покориться ему окончательно.

«Почему я чувствую себя сейчас в такой безопасности? Почему моё тело жаждет его прикосновений и, самое главное, почему я весь свечусь, когда он рядом со мной? Не понимаю. Ещё тогда, в Моросе, я ни на день не забывал о нём. Не о том безжалостном мужчине, что избил меня кнутом и защёлкнул на шее шоковый ошейник, а о том, которого встретил в особняке. О мимолётном проблеске другого Илиша».

Сердце его потихоньку начинало оттаивать, давая Джейду повод возненавидеть себя ещё яростнее.

— Прости, — просипел он.

Илиш бросил на него взгляд, но руку не убрал, а лишь крепче прижал ладонь. Джейд охнул от неожиданности, и вдруг почувствовал, как лёгкие наполнились морозным воздухом, будто холод ядерной зимы погасил адское пламя. С видимым облегчением он тихонько вздохнул.

— Жаль, что ты был настолько глуп, что позволил себя отравить. Если бы не потерял сознание, то мог бы побыть со своим бывшим парнем чуть подольше.

При воспоминании о Керресе сердце Джейда сжалось, и разум внезапно прояснился.

— Почему ты дал мне увидеться с ним?

Джейд попытался сесть, но приятная ледяная рука мягко толкнула его обратно на кровать.

— Ты присягнул мне, кикаро, — Илиш заглянул ему в глаза. — Он не представляет для меня угрозы. Но не думай, что я позволю такому случиться ещё раз.

Он на мгновение зажмурился, мысленно прощаясь с Керресом, но надежду на новую встречу всё же не оставил. Когда-нибудь, когда Джейд станет сильнее, они снова увидятся. Он уже доказал себе, что сейчас явно не способен на побег. Добраться до Мороса, может быть, и просто, но вот как там выжить? Даже Керрес ничем ему не поможет, когда Илиш вновь явится за своей взбалмошной собственностью. К тому же сам Керрес теперь тоже боялся химеру: Илиш, судя по всему, всерьёз ему угрожал.

— С Лукой всё в порядке?

— Лука в порядке, несмотря на сломанную руку и трещину в челюсти. Он пока поживет у моего брата Гарретта.

Повезло же парню. Гарретт казался хорошим. Если бы тогда в особняке вместо Илиша сидел этот модник, то, возможно, превращение из помойной крысы в питомца химеры прошло бы проще.

Джейд коснулся повязки на голове Илиша.

— А с тобой?

Губы химеры тронула лёгкая ухмылка. Его как будто позабавил этот вопрос.

— Будет лучше, если ты не будешь туда тыкать, — сказал он, прищурившись.

Джейд отдёрнул пальцы.

— Ой, прости, — он откинулся обратно на кровать и продолжил наблюдать, как Илиш колдует над его телом. — Ты сегодня добрый. Я думал, ты убьёшь Керреса или меня, как только мы вернемся домой.

— Да неужели? И что же навело тебя на такие мысли?

Джейд на мгновение уставился на него. Ничего себе, мистер Непревзойдённое и Непоколебимое достоинство умеет шутить? Илиш, естественно, слишком горд, чтобы признаться в том, что ему не чуждо проявление простых человеческих эмоций. Химера была слишком утончённой для этого. Поэтому его шутки всегда оставались завуалированными и скрытыми полунамёками, но Джейд начинал их улавливать.

— Сам знаешь, — Джейд закашлялся и постарался улыбнуться. Осознав, что Керрес дома и в безопасности, он невольно преисполнился благодарностью к Илишу. — Разве причинение вреда химере не карается смертью?

Илиш, притворившись, что раздумывает над его словами, принялся отсоединять Джейда от аппаратов, к которым тот был подключен.

— Я бы, конечно, предпочёл, чтобы ты не трогал моего сенгила, но в действительности давненько ждал, когда же ты взорвёшься. Однако это заняло больше времени, чем я ожидал; всё-таки для моросца ты довольно послушный и легко приручаемый. Ты меня даже немного разочаровал. Всего лишь маленький шрам на лбу — и всё? Между прочим, в том же шкафу у меня хранится пистолет. Я-то думал, ты его найдёшь.

Отсоединив своими длинными пальцами последний проводок, Илиш нырнул рукой в карман и достал оттуда маленькое пластиковое устройство, нажав на которое в прошлый раз, ударил Джейда током. Тот боязливо вздрогнул, но Илиш не стал давить на кнопки, а поддел панель коробочки ногтем, открыл и вручил кикаро. Джейд с недоуменным благоговением принял прибор и увидел, что внутри находился экран с картой, на котором пульсировала маленькая красная точка. Сейчас она не двигалась и находилась в белом прямоугольнике с надписью «Олимп».

— Ты за мной следишь? — так вот как Илиш его нашёл. — Как? Когда ты успел установить чип?

В ответ Илиш нажал кнопку со стрелкой, и экран изменился. На нём появился ряд цифр, расположенных рядом с маленькими значками. Некоторые Джейд узнал, например, изображение сердца.

— Я знаю твой пульс, артериальное давление, уровень радиации… Могу даже сказать, не подхватил ли ты простуду. Замечательная вещичка, не находишь?

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только монотонным гудением медицинских приборов. Прежде чем отдать устройство обратно, Джейд долго его разглядывал. Ему стало не по себе, словно Илиш снова и снова раздевал его догола и выставлял на всеобщее обозрение.

— Значит, у меня нет ни малейшего шанса сбежать?

— Его никогда и не было.

Джейд не нашёл, что возразить, и вместо этого глянул на химеру с едва уловимым вызовом. Хотелось бы, чтобы он мог что-то сделать, как-то вернуть своё достоинство. Но химера была права: путь назад полностью отрезан. Похоже, когда Джейд валялся в отключке или был слишком слаб, чтобы сопротивляться, химера приказала своему доктору вживить ему чип слежения.

Илиш одарил его жестокой, но довольной ухмылкой, потом, ничуть не напрягаясь, подхватил Джейда с койки и поставил на ноги. Тот, качнувшись, начал падать вперёд, но, к огромному изумлению парня, Илиш его поймал.

С лёгкостью, которой всегда поражала Джейда, Илиш удержал долговязую фигуру в вертикальном положении, и — что уже совсем за гранью постижимого, — медленно вышел из больницы вместе с ним. Для любого другого человека этот жест был понятен и нормален, но Джейд всё боялся какого-то подвоха. Раньше Илиш никогда не помогал ему. Всякий раз, когда моросец барахтался на полу: избитый, голодный, больной — неважно — химера равнодушно ждала, оставляя того самого разбираться со своими слабостями.

Поддерживаемый твёрдой рукой, Джейд дополз до лифта в своём неспешном темпе, и Илиш ничуть не стал его подгонять. На верхний этаж «Олимпа» они поднялись в полной тишине, перебиваемой лишь свистящим дыханием Джейда. Парню казалось, что надо бы сказать что-нибудь ещё, показать свою признательность в надежде, что подобное обращение продолжится, но он понятия не имел как. Разве что опять извиниться или поблагодарить.

В конце концов, Джейд остановился на втором варианте, но не потому что решил подлизаться, а просто потому что так чувствовал. Ведь, как ни крути, а Илиш отпустил Керреса — и пусть лишь для того, чтобы вытрясти из него информацию, но какая разница.

— Спасибо.

— За что?

— Сам знаешь.

Дверь лифта открылась, но стоило Джейду сделать шаг назад, как рука Илиша преградила ему дорогу. Сердце парня ухнуло вниз: он прекрасно понимал, что за этим последует. Джейд так и не нашёл в себе смелости поднять глаза на химеру, но аура Илиша испустила такой электрический разряд, что его словно окатили ведром ледяной воды.

— Если ты ещё хоть раз выкинешь что-нибудь подобное или причинишь вред моему личному сенгилу или кому-либо из моей семьи, я без колебаний убью его. И будь уверен, кикаро, это будет не пистолет, не удавка и не удар ножом исподтишка. Я буду пытать его, поставлю перед ликующей толпой и буду тщательно следить за каждым твоим взглядом и криком, пока Арес и Сирис будут вырывать позвонок за позвонком из его спины, — отчеканил Илиш резким голосом. Ноги Джейда снова подкосились, и ему пришлось упереться в деревянную обшивку лифта, чтобы не упасть.

— Я ясно выражаюсь, кикаро?

Поджав губы, Джейд молча кивнул.

— Посмотри на меня.

Кикаро вскинул голову и встретился взглядом с двумя фиолетовыми осколками льда. Сияющие волосы цвета белого солнца ниспадали на серый плащ, пряди более короткой чёлки свисали до мочек ушей, — Илиш возвышался над ним невыразимо прекрасным изваянием, за которым скрывался настоящий дьявол. Джейд на секунду залюбовался им.

— Кто ты?

Каждый раз мучительно, как в первый. Джейд мысленно представил лицо Керреса, вспомнил, что тот теперь в Моросе. И так это и должно оставаться.

«Я теперь мученик. Ради него. Ради безопасности своего парня, я отдаю себя химере».

— Я твой кикаро, Хозяин, — слова слетели с губ, намертво запечатав боль, от которой корчилось и страдало всё его существо. — Я принадлежу тебе.

Илиш убрал руку, преграждавшую ему путь, и, взмахнув мантией, вышел в коридор, оставив Джейда хромать позади.