Глава 29

Ночью мне снились ужасные кошмары, однако я так долго воевал с внутренними демонами, что у меня уже не осталось никакого желания сопротивляться. Не то чтоб я привык к тем ужасам, что дарило мне прикосновение ауры Силаса, просто после всего случившегося я был слишком измотан и подавлен морально, чтобы меня это хоть как-то волновало. Раньше бы я вприпрыжку помчался к Илишу, под защиту его хрустальной ауры, но сейчас безо всякой борьбы сдался под натиском бесцветной пустоты. Она просочилась под кожу и принялась копошиться в мясе, всё глубже и глубже отравляя внутренности, но я бездействовал.

Потому что… какая уже разница?

До утра я пролежал в гостевой комнате, пока не пришёл Лука и не сказал подниматься. Сенгил старательно прятал глаза: стыдился того, что сделал вчера. И поделом ему. Потом Лука собирал наши вещи, а я дрожащими руками подавал завтрак и чай. Илиш вёл себя как обычно — холодно и бесстрастно, — лишь мельком скользнул по мне взглядом, когда называл сорт чая для заварки. Для него как будто бы ничего не изменилось, впрочем, другого я и не ожидал.

Я сел и молча поел рядом с ним. Опухшее лицо ныло от боли, а на челюсти красовался чёрный синяк. Больше всего, однако, пострадало тело. Из-за того, как Илиш держал мои ноги, трахая под самыми неподходящими углами, я с трудом мог свести их вместе. Но что в этом удивительного? Я ведь шлюха, а со шлюхами именно так и поступают.

Когда Илиш закончил, я забрал у него посуду и пошёл помогать Луке с вещами, чтобы ничего не забыть. Понятия не имею, когда в следующий раз окажусь здесь, но велика вероятность, что никогда. С чего бы ему так меня баловать? Я этого не заслужил, а если Илиш всё-таки и устроит нам ещё один отдых от Скайфолла, то я вновь наплюю на его подарок самым неблагодарным образом.

Я вёл себя как тупица и заслужил всё это и даже больше, что тем не менее не мешало мне злиться на Илиша. Пусть я сам виноват, однако все те гадости, что он наговорил, реально задели меня за живое. Мне казалось, я значу для него больше. Достаточно для того, чтобы не впутывать в это Луку, не заставлять ему отсасывать, а после не позволить сенгилу трахнуть меня. И лишь для того, чтобы доказать мою убогость. Такой уровень низости и подлости поражал.

Проблема в том, что я успел отвыкнуть от такого обращения. У меня уже не осталось ни присущей моросцам выносливости, ни упертости кикаро, насильно выдернутого из трущоб. Я чувствовал себя просто парнем, которого тиранил его партнёр, и презирал себя за эти мысли.

Настало время отъезда. Илиш пристегнул к моему ошейнику поводок, и я подхватил свою долю сумок. Илиш, в отличие от того раза, когда мы приехали, не нёс ни одной. Мне почему-то стало смешно от того, что покидал я это место даже более несчастным, чем когда приехал. Но ведь осчастливить меня никогда и не входило в его планы: я должен был вновь стать послушным кикаро, — и я им стал. А моё душевное состояние волновало Илиша меньше всего.

В воздухе я накинул на голову капюшон и закрыл глаза, отключившись от внешнего мира в надежде скрыться от сгустившихся надо мной туч. Когда меня потрясли за плечо, за окнами уже проплывали городские пейзажи Скайфолла. Я беспрекословно поднялся, взял багаж и направился к двери, ведущей в квартиру. А там по старой привычке стянул с кровати плед и залез в шкаф Илиша — единственное место, где я ощущал себя в безопасности.

К счастью, Илиш не приходил и не пытался вытащить меня наружу. Сейчас мне не хотелось ничего, кроме темноты, тишины и одиночества. Здесь, в ограниченном пространстве, стены наступали на меня со всех сторон, но это не пугало, а совсем наоборот. Не знаю, как это работает, но сидя взаперти в крохотной каморке, я становился спокойнее.

Проснувшись чуть позже от шума, я с любопытством открыл дверь шкафа и прислушался к сердитому голосу, доносящемуся из гостиной. Джоквин, причём взбешённый донельзя. Ничего толком я разобрать не смог, кроме едкого и колкого восклицания Квина: «Илиш, он того не стоит!»

На мгновение я ощетинился, но потом вспомнил, кто я такой, насколько убогая и никчёмная химера из меня получилась, и с кривой усмешкой согласился. От меня никакого толка — гораздо выгоднее вышвырнуть меня, чем содержать. Керресу не нравилось, кем я стал, и Илишу тоже. Да никому не нравилось.

— Ты выставляешь себя дураком, Илиш! Избавься от него, пока Силас не поставил на колени вас обоих!

В глазах защипало. Я с силой потёр веки и снова обнял себя за коленки, будто надеясь, что они спрячут меня от самоуничижительных мыслей. Добрый час спустя входная дверь, наконец, закрылась. Я попытался снова подремать, но сон совсем не шёл. В конце концов, пришлось вставать и идти в гостиную навстречу суровой действительности, хотя мне меньше всего этого хотелось.

Илиш бегло взглянул на меня и вернулся к работе.

— Подслушал нашего дражайшего Джоквина?

Я равнодушно пожал плечами.

— И в чём он был не прав?

— Лишь мне решать, чего ты стоишь, кикаро, — ледяным тоном отрезал Илиш, но я уловил в нём еле заметные тёплые нотки. — Что-то мне подсказывает, что Квину просто нужен свой питомец, чтобы согревать постель. Он всего лишь несчастный, слишком любящий привычный ход вещей щёголь, который растекается нежной лужицей, когда никто не видит. Быть может, однажды ты поможешь мне найти ему кого-то, кому он сможет подарить весь свой нерастраченный запас заботы и любви. Думаю, тебя это повеселит не меньше, чем меня.

Помочь ему? Меня застали врасплох и слова Илиша, и то, как он это сказал. Я ждал гораздо более холодного приёма, но, похоже, Илиш никогда не перестанет меня удивлять.

— Я ни на что не годен, — со вздохом пробормотал я. Обведя глазами комнату, я отыскал в углу свою старую собачью клетку и залез внутрь.

При звуках его лёгкого смеха я совсем пах духом.

— Вечно ты всё драматизируешь.

— Ты меня ненавидишь, Керрес меня ненавидел, твоя семья меня ненавидит. Но больше всего я ненавижу себя сам, — прошептал я, зная, что Илиш и так меня услышит. — Теперь я понимаю, почему ты вышвырнул меня обратно в Морос. Я сам себя терпеть не могу.

— Ты маленький ревнивый, собственнический червяк, которого нужно бить, чтобы напомнить, где его место. И я не лгал, когда говорил, что ты должен бояться Силаса. Но ты и так его боишься, и истерил от ревности исключительно на эмоциях, а не потому, что впрямь расхрабрился перед лицом нашего короля. К тому же ты был наказан и вновь стал покладистым, как я люблю. Поэтому ты прощён, кикаро. А теперь вылезай и садись рядом со мной. Посмотришь, как я продую партию в пасьянс, или порадуешь какой-нибудь идеей насчёт Джоквина.

Я тупо уставился на него, сидящего на диване с ноутбуком на коленях, на своего непоколебимого короля и на вечного хозяина. Он смотрел на меня пронизывающими фиолетовыми глазами, будто спрашивая, почему я ещё раздумываю. Но мне всё равно казалось, будто бы Илиш заговорил на другом языке. Ни в какой параллельной вселенной не мог я представить, что он меня простит или пригласит посидеть рядом с собой. Я… я этого не достоин.

Однако я всё равно поднялся и, опустив голову в знак покорности, понуро поплёлся к нему, потому что сердце до сих пор жаждало и всегда будет жаждать его любви. Сев рядом, я прислонился к его плечу, и в ответ Илиш обвил меня рукой. Сердце сладко ёкнуло и автоматически расслабилось в волнах его ауры. Чтобы доказать, что я действительно стою такого внимания, я принялся развивать мысль, высказанную своим хозяином.

— Аура Квина светлая, с насыщенными, фиолетово-синими языками пламени. Такой легко найти пару, но ему явно не подойдёт кто-то типа меня.

— Да? — Илиш притянул меня ближе, и я расцвёл на глазах. Как же мне не хватало его ласк после такого ужасного наказания. Я, как губка, впитывал в себя малейшие проявления нежности. — Продолжай, я слушаю.

Я припомнил ауру Джоквина Деккера. Несколько раз мы встречались на заседаниях совета, но гораздо чаще он приходил прямо в Олимп посоветоваться с Илишем лично.

— С зубастым моросцем он не поладит. Ему нужен кто-то тихий, робкий, кого ему придётся сначала уговорить вылезти из-под кровати; изголодавшийся по любви и готовый бесконечно благодарить за неё. А такой, как я, будет всего лишь раздражать его своей невоспитанностью и буйностью. Квин ненавидит грязь и поэтому ненавидит меня и бесится, что я теперь твой кикаро.

Илиш погладил меня по голове.

— Да, думаю, ты прав. Ему подойдёт скромный парень: чистое, слабое существо, настрадавшееся в жизни, но не успевшее озлобиться. Полная твоя противоположность. Очень хорошо, кикаро. Теперь на прогулках будем смотреть в оба.

Я расплылся в широкой улыбке, что, разумеется, не укрылось от Илиша.

— Как гордо ты улыбаешься.

— Мне нравится, что ты посвящаешь меня в свои планы. Пусть даже я и полезен тебе лишь в качестве сводни.

Илиш взъерошил мне волосы, но больше ничего не сказал.

***

Прошло два месяца. Жизнь потекла как обычно, точнее, настолько «обычно», насколько возможно в доме Илиша. Раны мои тоже зажили, как всегда при помощи Лайла и скайтеховских лекарств. Лука потихоньку прощал себя за потерю самоконтроля в особняке в Сером Разломе, правда, до сих пор прятал взгляд. Я тоже не растерялся и бессовестно воспользовался его чувством вины: сенгил беспрекословно делал всё, о чём я его просил, и даже проявлял ещё больше терпения, когда учил играть на гитаре.

Илиш был очень занят, а следовательно, и я тоже. Нас не было почти месяц, и за это время накопилась куча работы. Всем срочно понадобилось встретиться с советником короля по самым разным вопросам, начиная от ремонта дорог и заканчивая финансированием тиэнов. Семья приставала с идеями на празднование Скайдея, который наступит в марте. В этом плане больше всех отличился, конечно, Гарретт. Он минимум дважды в неделю наведывался к Илишу с шахматной доской, навёрстывая упущенное.

Сегодня я валялся на диване, полулёжа на Илише, который печатал на ноутбуке. Через два дня должен был наступить мой день рождения, впрочем, ни я, ни Илиш не упоминали об этом. Я тренировал Джейда-чаризарда до сотого уровня. Недавно пришлось завести бластойза по имени Гарретт, потому что без него было не продвинуться по карте.

Все эти месяцы у меня всё было хорошо. Я свыкся с мыслью о том, что химера, и больше ни дня не терзался по этому поводу. Пока что были сплошные плюсы. По миру поползли слухи, и подарки, которые мне дарили, стали ещё лучше, а Илиш отбирал уже не всё подряд. По-моему, он хотел, чтобы я нарастил побольше мяса на костях, считая, что моё физическое состояние напрямую отражается на нём. Очевидно, тощий, помятый и усталый я пятнал его репутацию.

Кроме того, статус химеры позволил расправить плечи. Знание того, что по моим жилам текут не сточные воды Мороса, вселило в меня уверенность и, откровенно говоря, дало чувство принадлежности. Теперь у меня была семья. Да, Силас убил мою мать, а Керрес сам покончил с собой, но взамен я обрёл примерно двадцать чокнутых ублюдков, которые будут присматривать за мной. И пусть я был в самом низу иерархической лестницы, но я всё-таки там был. Тот же Дрейк, например, ничуть не переживал из-за своего подчинённого статуса.

Зевнув, я положил «Геймбой» на столик, закрыл глаза и поудобнее устроился на плече Илиша. Вообще-то спать здесь было далеко не безопасно: он, не задумываясь, мог убрать руку, если нужно, даже если это меня разбудит. Я уже почти задремал, когда зазвонил мобильный телефон. Молча поднявшись, Илиш пошёл разговаривать на балкон, а я самым коварным образом перебрался на согретое им местечко и сомкнул веки.

Меня разбудила закрывшаяся раздвижная стеклянная дверь. Илиш протопал внутрь и с непонятной злостью швырнул телефон на тумбочку рядом с кухней. Вид у него был раздражённый.

— Мы идём на встречу с семьёй. Прими душ и надень свою лучшую одежду кикаро, — отрывисто бросил он. — Поужинаем мы тоже там.

— Сейчас? — прошептал я, чувствуя, как кровь отхлынула от лица.

— Сейчас. Собирайся, — в тоне его появились стальные нотки, и я понял, что лучше с ним не спорить.

Я направился в нашу общую спальню, отыскал одежду, потом пошёл в душ. Уже моясь, заметил сквозь полупрозрачную занавеску его силуэт. Илиш тоже приводил себя в порядок перед зеркалом, но движения его были резкими и напряжёнными. Увидев его в таком состоянии, я не на шутку струхнул. Мне хотелось поторчать в душе подольше и понежиться, но, опасаясь разъярить его ещё больше, я вышел, едва Илиш хлопнул дверью ванной. Такое впечатление, что он сейчас разорвёт кого-нибудь на части… Что такого ждёт нас на семейном сборище?

Илиш уже стоял у входа, разговаривая по телефону. Он переоделся в белую рубашку с накрахмаленным воротником и чёрный жилет. Мантии сегодня не было, только лёгкий пыльник. Ещё в ушах виднелись новые серьги — маленькие серебряные колечки с синими драгоценными камнями. Блестящие волосы сияли в свете электрокамина, и огоньки плясали на бледной коже. Выглядел Илиш, как всегда, прекрасно.

Осмотрев меня, он достал знакомый кожаный футляр.

— Открой рот.

Я подчинился, хоть и не понимал, зачем мне сейчас металлические коронки. Ещё один повод для беспокойства. Не шевелясь и не издавая ни писка, я стоял и терпел, пока Илиш по одной надевал железки на зубы.

— Силас ничего не знает о том, что ты умеешь перенимать способности, поэтому хорошенько запомни: что бы ни случилось, ни в коем случае не бейся током, — строго сказал он. — От тебя ожидается стойкость, собранность и выдержка. Ты — химера, поэтому веди себя соответственно, а не как невоспитанная дворняжка. Не разочаровывай меня, кикаро.

Я со всей серьёзностью кивнул и раскис, наконец-то сообразив, что это будут не обычные семейные посиделки и что, вероятно, мне там не поздоровится. Желудок скрутился в тугой узел, и меня накрыло первой тревожной волной.

— Он меня убьёт? — тихо спросил я. — Принесёт в кровавую жертву?

— Нет.

— Он собирает всех потому, что у меня скоро день рождения?

— Твой день рождения сегодня. Ты что, не читал бумаги, что я тебе давал?

Я виновато потупился. Честно говоря, как-то не обратил внимания, но в этом была своя логика. Им пришлось ждать, пока Шэрин разродится своим мёртвым младенцем. Выходит, сегодня мне семнадцать… Илиш больше ничего не говорил, но у меня появилось подозрение, что он знал, когда Силас призовёт нас.

Автомобиль, везущий нас в Алегрию, катил по пустым, мокрым улицам мимо накрытых целлофаном лавок, принадлежащих особо упорным торговцам. День был пасмурным, под стать моему настроению. Небо затянули тяжёлые тучи, которые будто демоны следовали за нами по пятам.

Ехали мы долго и в полной тишине. Я провёл языком по зубам, стараясь снова привыкнуть к ощущению и параллельно гадая, зачем Илиш вообще мне их дал. Он сказал, что Силас не собирается меня убивать, и я не имел никаких оснований не доверять своему хозяину. К тому же это вроде как праздник в мою честь. Не станут же они избивать именинника до полусмерти? И я не сделал ничего плохого, им-то точно, а Илиш не стал бы наказывать меня перед семьёй — большинство из них ему даже не нравится.

Я ступил под дождь и взглянул на свинцовое небо. Секунду спустя обзор перекрыла синяя ткань: Илиш раскрыл надо мной зонт, но сам, как ни странно, остался снаружи, позволяя каплям дождя стекать по волосам. Мы зашагали к дверям Алегрии. Я старался держаться как можно ближе и не только лишь потому, что у него в руке был поводок от моего ошейника. Илиш — единственный, кто наверняка мне поможет, если что-то пойдёт не так; если Силас задумал очередную жестокую забаву, как год назад на стадионе. Я ещё недостаточно хорошо знал короля, чтобы строить догадки по этому поводу, но уже понял, что с ним всегда нужно быть начеку.

Едва завидев нас, тиэны с привычными винтовками и застывшим взглядом расступились в стороны. Они были готовы в любой миг отдать жизнь за бессмертного короля. Тиэны Эллис и Легион Кесслера — силы, с которыми нельзя не считаться.

Мы поднялись на лифте на четвёртый этаж, и стоило металлическим дверям разъехаться, как я услышал голоса и ощутил присутствие множества химер. Илиш повёл меня за собой по просторной галерее, вдвое шире, чем коридоры Олимпа, украшенной дофоллокостными произведениями искусства: начиная от скульптур и заканчивая картинами и статуями, отреставрированными до первозданной красоты. Здесь царила изысканность, даже более королевская, чем в небоскрёбе Илиша. Картины висели в резных деревянных рамах, а нижняя часть стены была оклеена новыми обоями с цветочным орнаментом голубого цвета с редкими вкраплениями нежно-зелёного. Пахло там тоже приятно, но я уже приспособился к ненавязчивому аромату чистящих средств и освежителей воздуха. Кислая и затхлая вонь разложения, окутывающая Морос, стала для меня ещё более далёкой, чем исчезающие воспоминания о мёртвом бывшем.

Смирившись с судьбой, я покорно шагал за Илишем. Пыльник он отдал сенгилу, и теперь передо мной виднелся жилет, обтягивающий широкую спину. В чёрном он казался таким непривычным. Мне хотелось попросить его об утешении и поддержке, о малейшем намёке, который придал бы сил, но мы уже подошли к гостям, и Илиш ни за что такого не скажет. Я — химера, и мне настало время вести себя соответственно. Я должен предстать перед семьёй как положено, а не как перепуганный домашний кот, оказавшийся перед сворой дворовых псов.

Повернув, мы оказались в огромном зале с расставленными полукругом столами и красным персидским ковром в центре. У каждого стола стояло по четыре стула, на которых сидели химеры. С некоторыми из них я до сих пор не был знаком.

— Ну наконец-то, вот и он! Опоздали на минуту по моим часам, — послышался смех Гарретта сквозь оживлённый гул голосов. Он с улыбкой показывал пальцем на часы, зажав в другой руке клюшку для гольфа. Наверное, опять запускал шары с крыши. Как-то раз он рассказывал, что на этом этаже есть небольшой участок с газоном для любителей помахать клюшкой.

Гарретт поднялся, и вслед за ним встали все другие химеры и некоторые питомцы. Они поклонились нам, и мы поклонились им в ответ. Потом Илиш поднял руку, прося тишины, и все резко смолкли, словно в ладони у него был невидимый пульт дистанционного управления.

— Обращаюсь ко всем. Это мой кикаро и наш новый брат Джейд Деккер, — пронзил наэлектризованную атмосферу чёткий голос Илиша.

Все принялись хлопать. Мне раньше никогда не аплодировали, и я понятия не имел, как нужно себя вести, поэтому просто стоял как дурак, улыбался и кратко приветствовал каждого. К счастью, Илиш быстро отвёл меня за столик, где мы сели рядом с Гарреттом. Он жестом подозвал сенгила, что-то сказал, и парень испарился выполнять заказ.

— Он ещё не появлялся? — обратился Илиш к Гарретту, внимательно осмотрев зал. 

Сделав глоток вина из своего бокала, президент Скайтеха отрицательно покачал головой и подкатил ко мне сигарету. Половина присутствующих курила. В потолке неслышно жужжала вытяжка с вентилятором, всасывая в себя  сигарный и сигаретный дым.

— Нет, но скоро уже должен. Скорее всего, занимается последними приготовлениями.

— Ещё что-нибудь слышал?

— Нет. Ты же знаешь, я бы тебе рассказал.

Кивнув, Илиш нырнул в нагрудный карман, достал оттуда зажигалку и положил на стол. Я поблагодарил его и закурил, с облегчением понимая, что сигарета с опиумом. «Субоксон» я перестал принимать в прошлом месяце, но сегодня нервы особо требовали какого-нибудь успокоительного. Слишком много химер в замкнутом пространстве, каждая из них по-своему могущественная, подавляющая одним своим присутствием. Чувства перегрузились донельзя.

Пока Илиш разговаривал, я покрутил головой в разные стороны, рассматривая неизвестных химер. В моём журнале до сих пор оставались незаполненные страницы с именами, поэтому некоторых я попробовал угадать. Один из них точно был Сидоний — главный химерий доктор, а второй Неро — изверг из первого поколения. Джека оказалось распознать сложнее, но, по-моему, это был жутковатого вида парень, разговаривающий со взволнованным рыжим сенгилом. Пепельно-серебристые волосы, чёрные глаза, узкое лицо и… ага, когда он улыбнулся, показались зубы неестественной формы. Джек из того же выводка, что и Сангвин — ещё один острозубый маньяк.

Кстати, об этом… Я ещё раз обвёл взглядом химер, но Сангвина так и не нашёл. Наверняка прибудет вместе с королём. Интересно, скучал ли он по мне: всё-таки в своё время мы неплохо покуролесили. Если я по чему-то и тосковал из своей моросской ссылки, то это по паре дней, когда мы с Сангвином убивали вместе. Ну и, естественно… секс тоже был потрясающим.

— Илиш, давно не виделись! Как твой маленький проект? — короткостриженый светловолосый мужчина улыбался в нашу сторону. Чтобы лучше видеть меня и Илиша, он откинулся на стуле назад и балансировал на задних ножках, упёршись одной ступней в стол.

Его я уже встречал: это Тигвей — ещё одна химера, входящая в состав совета, правда, смертная. Ему было слегка за тридцать, но выглядел он моложе. Судя по возрасту, он из одного поколения и, возможно, из одного выводка с Лайкосом.

— Весьма сносно, Тиг. Он сильно вырос и неплохо проявляет себя, — небрежно ответил Илиш. — Жду не дождусь, когда с сегодняшней дурацкой традицией будет уже покончено.

Тигвей со смехом отставил винный бокал, убрал ногу и с грохотом приземлился на все четыре ножки стула. Я услышал скрежет дерева по полу, и пару мгновений спустя он уже протягивал мне конверт.

— Держи, парень, порадуй себя. Семнадцать — прекрасный возраст; не стесняйся стрясти что-нибудь с каждого из этих скряг и не позволяй своему хозяину ничего отбирать, — подмигнув, Тигвей удалился, а Илиш быстро спрятал конверт в карман. Я хотел запротестовать, но потом вспомнил, что он приказывал вести себя сдержанно и по-взрослому, а поэтому остался сидеть смирно. Хотя, конечно, мне было ужасно любопытно, что внутри.

Тигвей был первым, кто вручил мне подарок, но не последним. Химеры постепенно завалили меня подношениями. Некоторые просто давали конверты, а кто-то вручал целые коробки — их принимали сенгилы и относили вниз в машину. Похоже, сейчас их было открывать не принято, что слегка меня расстроило. Вечер потихоньку превращался в расслабленное празднование дня рождения в кругу семьи. Нужно было только не включать способность читать ауру и попивать вино: так эмпатическая сверхчувствительность почти не досаждала.

В зале по-прежнему стояло нескончаемое жужжание разговоров, словно на воссоединении семьи, члены которой не виделись годами. На самом деле, все жили в одном городе, и навряд ли встречались реже, чем раз в пару недель, но, судя по всему, для них и этого было недостаточно. Химеры казались очень сплочёнными и привязанными друг к другу; этой стороны Деккеров точно не показывают по телеку. Илиш всё равно, разумеется, выглядел так, будто предпочёл бы выколоть себе глаза, чем сидеть здесь, но остальные явно отлично проводили время в компании близких людей.

Даже я начинал веселиться. Слуги постоянно ставили на стол разные вкусные закуски высшего качества, и вино тоже было отменным. Оно называлось «кровавым» — любимый сорт Илиша. У него действительно был металлический привкус, и на миг мне стало любопытно, чью же кровь я пью.

Спустя некоторое время я совсем освоился и принялся беззаботно болтать с питомцем за соседним столиком, в котором узнал Тиана — кикаро Артемиса. Он был миловидным, скромным и дружелюбным созданием с короткими каштановыми волосами и карими глазами. Тиан с удовольствием общался со мной, а вот его хозяин казался таким же напряжённым и недовольным, как и мой.

Илиш как-то упоминал, что старшие близнецы наполовину состоят из его генома: возможно, от него они и унаследовали ненависть к светским собраниям и разного рода вечеринкам. Такие люди терпеть не могут, когда их заставляют развлекаться. Порой мне кажется, что главное занятие в жизни Илиша — избегать всех ситуаций, в которых можно лишиться непроницаемой маски, заменяющей ему лицо. Ему приходилось круглыми сутками излучать строгость, утончённость и неоспоримую уверенность в собственной правоте. Если он хоть на секунду позволит себе расслабиться, то образ ледяной статуи в мгновение ока разрушится.

Я откинулся на стуле и всё прихлёбывал вино, жевал подвяленное мясо, мягкий сыр, десертные батончики и выпечку с начинками. Илиш, как всегда, беседовал лишь с Гарреттом, но из вежливости заводил короткие разговоры с каждой химерой, подходившей к столику и дарившей мне подарки. Атмосфера стояла шумная и непринуждённая, повсюду звучал смех, и витали клубы сигаретного дыма — зелёного от примеси кокаина, чему я не удивился. Сам тоже обожал мешать алкоголь и кокс.

Я хотел попросить у сенгилов ещё вина, но Илиш поймал меня за локоть.

— Тебе пока хватит, — сказал он и поменял наши напитки, поставив передо мной свою чашку с чаем. Я покорно сделал глоток, хотя чай совершенно не соответствовал царящему вокруг веселью.

Внезапно комната погрузилась в абсолютную тишину. Я вскинул взгляд на входную дверь и едва не подавился подскочившим к горлу сердцем.

— Наш король наконец-то почтил нас своим присутствием! Иди, присядь со мной, старый негодник! — Гарретт приветственно приподнял бокал: он успел порядком набраться.

Силас рассмеялся — да так естественно и от души, что я невольно удивился: раньше мне приходилось слышать только его зловещий хохот, от которого стыла кровь в жилах. Он взял у сенгила вино и тоже приподнял его в сторону Гарретта.

— Боюсь, мне снова придётся приглашать для тебя вышибал, душа моя. Кто-нибудь, заберите у него вино, пока наш праздник опять не превратился в профилактическую беседу.

— И не мечтай! — и он снова замахал бокалом. Все рассмеялись, а Силас покачал головой и принялся медленно обходить столы. Сангвин и Дрейк следовали за ним по пятам и учтиво беседовали с собравшимися.

Оба были одеты по высшему разряду. На Сангвине красовался фрак и любимый красный галстук-бабочка, а на Дрейке — такие же, как и на мне, узкие кожаные штаны со шнуровкой, протянутой крест-накрест сквозь серебряные колечки по бокам. Верхняя часть тоже была похожа на ту, что Илиш заставил меня надеть сегодня: распахнутый кожаный жилет обнажал идеальные кубики пресса, а на шипастом ошейнике висел серебристый именной жетон.

Сам Силас был одет не менее изысканно: в серый расстёгнутый блейзер с тесной белой футболкой под ним и чёрные широкие брюки. Волосы его были уложены гелем, подчёркивая каждую светлую прядь, обрамляющую бледное лицо и яркие зелёные глаза.

Вела себя троица беспечно и раскованно, как и все остальные, и только кикаро с сенгилами нервничали в присутствии короля. Химеры продолжали развлекаться дальше, но оно и понятно: всё-таки они привыкли к Силасу и его забавам. Кто-то рос у него под боком с самого рождения, кого-то вернули в семью позже, и получается, на данный момент самым новеньким здесь был я. Смогу ли я когда-нибудь так же к нему привыкнуть? Надеюсь, проживу достаточно долго для этого.

Как бы там ни было, волоски на моём затылке зашевелились, когда Силас, Сангвин и Дрейк наконец добрались до нашего стола. Я потупился в чашку с чаем, давая Илишу соблюсти все приличия.

— Скоро всё начнётся. У тебя есть какие-нибудь пожелания, моя прелесть? — еле слышно прошептал Силас на ухо Илишу. — Что-нибудь конкретное?

Лицо того потемнело.

— Будь поаккуратнее.

Поаккуратнее?! Я натужно сглотнул, борясь с подступившей тошнотой. Силас рассмеялся и добавил что-то ещё, но уже так тихо, что я не расслышал. Потом похлопал Илиша по плечу и отправился к Гарретту и ещё пяти химерам по правую сторону от нас.

Сангвин склонился и чмокнул меня в шею, а я в шутку ударил его кулаком по руке. Тот захихикал и потряс меня за плечо.

— Я скучал по тебе, mihi. Люди перестали бояться выходить на улицы по ночам! Обещай, что когда-нибудь мы возродим твою былую славу, Теневой Убийца?

Я улыбнулся приятным воспоминаниям.

— Обязательно.

Сангвин потрепал меня по волосам и пошёл за Силасом. На смену ему показался жующий Дрейк и, вывалив язык, предложил мне своё надкусанное печенье. Я с ухмылкой отказался и протянул руку к кругляшу у него на шее. Заметил ещё в Пустоши, но так и не прочитал.

«Дрейк Деккер. Не кормить».

Я невольно рассмеялся.

— А почему тебя нельзя кормить?

— Я объедаюсь, и потом меня тошнит, — с вежливой улыбкой объяснил Дрейк, следом слюняво облизал мою щёку и тоже ушёл.

— Именно поэтому ему дают такое твёрдое печенье, — прошептал мне Тиан. — Дольше жевать. Он кучу раз ломал об них зубы, но тогда они просто убивают его, чтобы выросли новые. А иногда ставят коронки, как у тебя, только на всю челюсть.

Я выгнул бровь и покачал головой.

— Тебе не кажется странноватым, что они с такой лёгкостью убивают себя? «Ах, я подхватил простуду… Передознусь-ка, пожалуй, морфием, и дело с концом».

Тиан нервно хихикнул и украдкой обвёл взглядом рассевшуюся полукругом волчью стаю, проверяя, вдруг кто-нибудь услышал, но все были чересчур увлечены болтовней. Тут кто-то в передних рядах прочистил горло, и мы оба выпрямились на своих стульях.

В центре зала стоял элегантный король Силас и лучезарно улыбался своим созданиям. Так же, как и Илиш до этого, он поднял руку, и все моментально замолчали.

— Всегда приятно, когда мы находим повод встретиться такой большой компанией, напиться, понюхать порошка с тел симпатичных парней и побаловать себя без осуждающих взглядов насекомых под нами, — начал Силас. Все зааплодировали и подняли бокалы. — Правда, сегодня нас ждут и дела, причём много дел.

Король подал знак, и Сангвин достал из пакета какой-то здоровый брикет. Глаза превратились в блюдца, когда до меня дошло, что это всё кокаин.

— Даже не думай, — еле слышно прорычал Илиш. Я вздохнул и продолжил наблюдать, как Сангвин шлёпает упаковку на стол перед Квином и Аполлоном, как подбегают сенгилы и начинают разрезать целлофан канцелярскими ножами. — Сиди рядом со мной, не высовывайся и молчи.

Я взглянул на него, но Илиш не повернулся и всё так же смотрел вперёд. Рука крепко сжимала винный бокал, отобранный у меня. Мой хозяин сидел мрачной тучей посреди радостных химер, определённо ненавидя каждый миг происходящего. Светские посиделки и веселье были чужды его натуре, но я-то был помойной крысой и чувствовал себя словно в раю.

— Джейд, — натянув поводок, он подтащил меня ближе. — Помни, что я тебе говорил. Стойкость, собранность, выдержка, самоконтроль. Что бы ни случилось, оставайся спокойным; ты химера, и они все за тобой наблюдают.

Я снова попытался заглянуть ему в лицо, но Илиш резко дёрнул за поводок, весьма прозрачно намекая, чтобы я не показывал, что мы разговариваем.

— А что должно случиться?..

Он промолчал. Я попытался утрамбовать внутрь дурное предчувствие и сосредоточился на Джоквине Деккере, лихо снюхивающем дорожку с ножа сенгила. Последнее время я пытался найти ему пару, но пока безрезультатно. Он никогда не упускал возможности меня оскорбить и в целом был вечно всем недоволен. Однако, увидев его сейчас, я вдруг сообразил, что Квин, скорее всего, просто плотно сидит на коксе: он всасывал порошок, будто обычную сахарную пудру. Словно в подтверждение моих слов он потёр нос и хлопнул ладонью по столу, тряся головой, — характерная реакция тех, кто много нюхает.

Брикет пошёл по столам. Мне показалось слегка забавным, что сенгилы обошли Илиша, явно зная о его предпочтениях. Хотя, конечно, не то чтобы он был убеждённым трезвенником. Я и сам несколько раз видел, как он подмешивал кокаин в кофе, но, думаю, ему не хотелось употреблять перед людьми, которые могут осудить его.

Я по-прежнему тихонько сидел на стуле, всеми силами стараясь не веселиться, как приказал Илиш. Даже когда кикаро Ареса, Триг, принялся скакать на своём хозяине вверх-вниз, прикрыв причинные места лишь плащом, я не отпустил никакого комментария. Вообще даже ничего не сказал. Судя по всему, всё, что я сегодня здесь видел, происходит на каждом семейном сборище и с тех самых пор, как химер стало достаточно для таких вечеринок.

Никто и впрямь даже бровью не повёл, а когда все прилично накидались коксом, некоторые химеры тоже стали усаживать кикаро и сенгилов себе на колени или приглашать между ног. Даже Тиан на несколько минут скрылся под столом и, когда вылез, вытирал рот рукой и застенчиво посмеивался. Я содрогнулся при одной мысли о том, что со мной сделает Илиш, если мне в голову придёт провернуть подобное.

А потом Сангвин вышел в центр и тоже призвал к тишине. Я с удивлением подметил, что он успел нацепить на голову цилиндр в комплект к фраку и галстуку-бабочке и даже вооружиться волшебной палочкой. Сенгил короля изображал фокусника.

— Джентльмены и джентльпеты!¹ — объявил он. Я прыснул со смеху: типичный Сангвин. — Ваша наука отвратительна и скучна! Но сегодня я докажу, что настоящая магия существует! — он взмахнул палочкой, и оттуда выпал искусственный цветок.

¹ Pet (англ). — питомец. 

— У-у-у, — освистал его Грант — ещё одна вполне добродушная химера. Он отвечал за фабрики и прочие экономические структуры на территории Пустоши, поэтому нечасто бывал в Скайфолле.

Сангвин изящным движением подхватил цветок и с поклоном протянул его Гранту.

— Миледи, быть может, этот прекрасный цветок заткнёт вам рот? Или с ним ваше личико станет не таким уродливым.

Грант и все остальные расхохотались. Я тоже рассмеялся, но Илиш сидел всё с такой же раздражённой и неприветливой миной. На лице его не дрогнул ни один мускул, и, поняв всё без слов, я на всякий случай притих.

Сангвин показал несколько карточных фокусов и под всеобщие овации отступил в тень. Из двери показались два сенгила, катящие перед собой старый ящик наподобие тех, в которых циркачи прошлого распиливали людей пополам. По зале прокатились шёпотки, которые многократно усилились, когда в центр грациозной походкой вплыл король Силас, держащий в руках что-то крупное, скрытое под слоем чёрного шёлка. Центр комнаты ярко освещали лампы, но из-за играющих теней я никак не мог разобрать форму предмета.

В ушах застучала кровь, переполняя меня тревожностью. За время моего пребывания здесь она мало-помалу рассеивалась, но теперь накинулась с удвоенной силой. До этого момента я на самом деле получал удовольствие от праздника и наивно надеялся, что никаких сюрпризов не ожидается. Но нет, это было бы слишком просто… Что-то явно назревало.

— А это для следующего фокуса! — Силас с грохотом уложил громоздкий предмет сверху чёрного ящика и двумя пальцами приподнял ткань. Потом резко отдёрнул, показав…

Грёбаную бензопилу.

Все замолкли, уставившись на пилу. Сердце едва не выскакивало из рёбер, отбивая похоронный марш. Вся моя храбрость и решимость утекали, будто сквозь открытый клапан. Кто-то тоже, как и я, разнервничался, кто-то улыбался, а кто-то, как Илиш, не выказал ни капли эмоций.

Лицо Силаса раскроила знакомая зловещая ухмылка. Та, от которой изумрудные глаза засияли лихорадочным блеском, а аура поползла по комнате, накрывая его создания чёрной вуалью. Сангвин, естественно, держался позади и улыбался своей собственной подозрительной улыбкой с прищуренными глазами и закрытым ртом.

— Обычно для него нужен доброволец… Но, кажется, сегодня у меня уже есть на примете один кикаро, — добавил король.

Ну, вот и всё… Я застыл от страха, будто меня окунули в ледяную воду, а после выставили на мороз. Все как по команде перевели взгляды на меня. Илиш пребольно натянул поводок. Силас тоже посмотрел на нас, и ухмылка его стала ещё шире. Оно и понятно: со своего места я видел только руку Илиша, сжимающую вино, но костяшки побелели до такой степени, что он бы наверняка раздавил бокал, не будь тот металлическим.

— Не ты, маленький кикаро, пока нет… Я говорю о другом питомце… Тиан, верно? Тиан, как хорошо, что ты здесь…

Меня затопило волной облегчения, однако весьма недолгого. Запаниковавшего Тиана потащили со стула два сенгила. Артемис тут же подскочил со своего места.

— Король Силас… Силас, что ты делаешь? — фиолетовые глаза его были распахнуты до предела. Он шевельнулся, чтобы остановить сенгилов, но потом с детства вбитая в голову преданность королю взяла верх. Артемис молча проводил взглядом своего перепуганного насмерть кикаро.

— Артемис, душа моя, сколько лет было Тиану, когда ты впервые вкусил его плоти? — Силас отступил от ящика, позволяя Сангвину ловко запихать парня внутрь. В мгновение ока всеобщее настроение химер изменилось — но не на ужас, под стать Тиану, а на радостное возбуждение и оживлённость.

Артемис побледнел, а зрачки его превратились в крохотные зёрнышки.

— Пят-пятнадцать, мой король.

Сангвин со скрипом задвинул деревянную крышку чёрного ящика. Кадык Артемиса дёрнулся вверх, а затем резко опал.

— И не стыдно так нагло врать. Я был о тебе лучшего мнения, — Силас цокнул языком, сделал шаг вперёд и протянул руки, обращаясь к своим созданиям. — Очень не хочется отвлекать ваше внимание от главного виновника торжества, поэтому давайте спросим у него… Джейд? Ты когда-нибудь спал с четырнадцатилетним?

Химеры снова покосились на меня. Я настолько струхнул, что начал, как идиот, на полном серьёзе высчитывать в голове возраст Керреса. Потом как можно громче ответил:

— Моему парню было шестнадцать, когда мы впервые занялись сексом, так что, нет.

Покачав головой, Силас возвратился к ящику, возле которого стоял Сангвин, уже держа наготове бензопилу. Король снова повернулся к аудитории и задумчиво постучал пальцем по подбородку.

— Артемис, каково тебе узнать, что чумная, жрущая мусор помойная крыса обладает большей сдержанностью, чем ты? Что этот моросец знает и чтит мои законы? А у меня их не так много, Артемис.

Артемис продолжал стоять у своего стола с напряжённой, как натянутая струна, спиной. Глаза его ни на миг не покидали Тиана, от которого виднелись лишь голова и ступни, торчащие из ящика. Кикаро не двигался и даже не кричал, будто впал в кататонический ступор.

— Прости, Силас, — заикаясь, пробормотал его хозяин.

— Пятнадцать, Артемис. До пятнадцати люди ещё дети. Ты трахнул ребёнка и нарушил мой закон.

От включившейся бензопилы по телу пробежали липкие мурашки, а зубы дробно застучали. Рёв мотора разнёсся по комнате, заполняя всё свободное пространство.

— Не отворачивайся даже на секунду, — прошептал Илиш и крепко сжал моё колено. — Ты ничего не сможешь сделать, поэтому просто смотри.

— В смысле? — прошептал я в ответ. Надежда на то, что это всё-таки будет фокус, стремительно таяла.

Окутанный полумраком Сангвин с дымящейся бензопилой стоял под тусклым светом ламп, сверкая демонически-красными глазами. На лице его играла довольная, кровожадная улыбка, уже без стеснения обнажая заострённые зубы. Силас, стоящий у изголовья ящика, гладил Тиана по щеке.

Я пробежал взглядом по разноцветной палитре глаз, скрытых маслянистым дымом. Все химеры с интересом наблюдали за представлением, а сенгилы и кикаро облепили уже каждого из них. Даже Гарретта кто-то обслуживал. Какими бы нормальными или даже приятными ни казались они на людях, сейчас, в кругу своей семьи, все её члены с одинаково нездоровым восторгом следили за происходящим, упиваясь страхом Тиана.

Кроме моего господина, хотя я на него, разумеется, не смотрел.

— А теперь, мои нетерпеливые зрители! — перекричал Сангвин гул двигателя. — Я распилю этого юношу надвое!

Не хочу этого видеть, ё-моё, я же весь вечер с ним разговаривал. Тиан был кикаро, как я, во владении мужчины, как Илиш. В самом ли деле Силас хотел напомнить о своём строгом законе касательно секса с несовершеннолетними или просто давал жирнющий намёк Илишу?

Коснувшись чёрного ящика, бензопила изменила свой тон и, набрав обороты, с лёгкостью прошла сквозь дерево. А затем гул мотора снова стал другим, почти заглушая мучительные вопли Тиана. Я не нашёл в себе мужества смотреть на его лицо, поэтому просто уставился на двигающиеся стальные звенья и тёмные ошмётки, вылетающие из ящика. Крики очень быстро прекратились, но пила продолжала надрывно визжать. И кожу, и одежду Сангвина заливала алая кровь. Обрызгало всех, включая меня с Илишем, но я не пытался вытереться, даже когда в шею врезался кусочек плоти.

Ладони Силаса по-прежнему покоились на щеках уже мёртвого парня. Заляпанное красным лицо пылало похотью, которую я предпочёл бы никогда в жизни не видеть, а сквозь кровавую росу сверкали зеленью глаза, напоминая узор на драгоценном камне. У меня не находилось слов, чтобы описать гримасу короля или энергию, что тот излучал. Я едва ли не застыдился того, что могу так глубоко заглянуть в него: как будто мне попался на глаза его личный дневник, и я бессовестно читаю испещрённые гнусными, больными фантазиями странички.

На пол стекали чёрные ручьи, собираясь под ящиком в лужу, полную опилок, кусочков плоти и осколков костей. Когда Сангвин прорезал коробку и парня насквозь, надсадно взревевшая пила успокоилась. Силас потянул ящик на себя — половинки разъехались, и внутренности Тиана свесились вниз, будто упавший занавес, а искромсанные зубцами органы один за другим вывалились на паркет.

Когда пила замолчала, в комнате воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь шлепками кишок, кольцами плюхающихся в лужу крови. Тошнотворный звук на мгновение перенёс меня в здание, где я складировал трупы. Сангвин взглянул на пилу, притворно выругался и хлопнул ладонью по лбу.

— Ах, чёрт… Наука вновь победила!

И зал взорвался хохотом… естественно. Спустя минутку показались мужчины в поварской униформе, которые пришли забрать тело. Повара… За телом пришли повара. Похоже, мы каким-то образом оказались в Пустоши. Я трясущейся рукой нащупал чашку с чаем, но Илиш подвинул мне своё вино и позволил залпом осушить остатки.

Я мельком покосился на Артемиса, тоже держащего бокал и невидящим взглядом сверлящего пространство перед собой. Сколько кикаро потерял он из-за Силаса? Что-то мне подсказывает, что в этой семье все питомцы погибают при более-менее одинаковых обстоятельствах.

Но ведь он и в самом деле нарушил закон… Разве нет? Я тряхнул головой, пытаясь понять, с чего мне вдруг вздумалось оправдывать настолько конченый акт кровопролития… Хотя кто бы говорил. Я сжигал людей с тем же самым мужчиной, который только что распилил парня на глазах у возбуждённых химер. И чем я от них отличался? Меня ни разу не мучило чувство вины за убийства — и до сих пор не мучает. Наверное, так мы все устроены; и видимо, я ничуть не лучше остальных.

Я сделал ещё один жадный глоток: сенгилы без устали доливали вино, если в бокале оставалось меньше половины. Илиш молчал, и на лице его по-прежнему сохранялась каменная маска. Теперь мы уже оба мечтали поскорее убраться отсюда и вернуться домой. Быть может, всё близится к концу… Надеюсь, изрядно выпившие и накокаиненные чудовища утолили свою жажду крови.

Вид у всех был довольный. Ничьё настроение не омрачилось сценой зверской расправы, но что в этом удивительного: химеры годами собирались на подобные вечеринки и наблюдали, как людей умерщвляют самыми ужасающими способами. Для этих исчадий ада это был лишь приятный досуг в кругу семьи, в которую я теперь входил. Интересно, начну ли я в конце концов с таким же энтузиазмом воспринимать убийства. Хотелось бы верить, что нет. В Моросе я впал в кровавую ярость исключительно потому, что меня бросил Илиш, а не из-за желания пощекотать себе нервы и разбавить унылую повседневную жизнь. Я отличался от них — я убивал не от скуки.

Неро — химера размером со шкаф — снюхал дорожку кокса с руки Ареса, на коленях которого сидел голый ниже пояса кикаро и ласкал шею хозяина. Тряхнув головой, изверг улыбнулся и встретился языками с Аресом. Я вздрогнул и отвернулся, припомнив, как младшие близнецы забавлялись со мной в особняке. По-моему, они даже карточку давали этому же кикаро, заманивая к себе моросцев, чтобы изнасиловать и убить.

Химеры просто развлекались и брали от жизни всё, потому что для бессмертных мы — насекомые, убогие людишки, которые годятся лишь на роль игрушек. И я тоже для них игрушка, аппетитный кусок мяса — Арес и Сирис более чем ясно дали мне это понять.

Точнее, был игрушкой… Я ведь теперь тоже химера, такая же, как они. Близнецы понятия не имели, что в тот раз к ним в ловушку угодил их потерянный брат. Интересно, насколько сильно разозлился бы Силас, и разозлился ли бы вообще, когда узнал бы, что они меня убили.

Окончательно запутавшись в собственных мыслях, я отхлебнул ещё вина.

— А теперь!

Я невольно подпрыгнул, когда в зал вернулся Силас, вытирающий руки платком. Мелькающее в рассеявшихся клубах дыма лицо так и оставалось забрызганным кровью. Следом за королём неизменно плыл его демон-сенгил, жующий нечто похожее на… да, это был человеческий палец.

— Переходим к весёлой части нашего праздника!

Все вновь затихли, а мой поводок снова натянулся.

— Илиш… Приведи сюда Джейда.