Глава 34

Я открыл было глаза, но тут же закрыл. Свет ослеплял, обжигая, будто кислота. Однако спустя мгновение лампу потушили, и рука в перчатке с нежностью зачесала мои волосы назад. Я попытался что-нибудь сказать, но вышло лишь невнятное бормотание. Издав холодный смешок, Илиш положил ладонь мне на веки и тихо сказал:

— Дай глазам немного привыкнуть: ты слишком долго спал.

Нос втянул запах кожи, из которой была сшита его перчатка — гладкая и прохладная. Сделав пару глубоких вдохов, я с облегчением почувствовал, что лёгкие больше не свистят, очистившись от мокроты.

— Что произошло? — промямлил я. В памяти постепенно всплывали размытые, похожие на сон события. — Мы в Пустоши?

Илиш убрал руку от моего лица. Я прищурился и наконец-то сумел как следует разглядеть его. Мой хозяин слегка улыбался, сияя своей аурой, особенно яркой по сравнению с полумраком комнаты. Осмотревшись, я получил ответ на свой второй вопрос: мы находились в его спальне, в Олимпе.

— У тебя случился припадок, и нам пришлось экстренно возвращаться домой. Лайл погрузил тебя в искусственную кому, чтобы дать мозгу отдохнуть. Это было две недели назад, — пояснил Илиш, оборачиваясь. За его спиной послышались мягкие шаги Луки.

Сенгил взял меня за руку и помог сесть на кровати. Я нахмурился.

— Две недели? Неудивительно, что у меня в башке один туман. Пневмония прошла?

Чашка звякнула о фарфоровое блюдце, отчего у меня в зубах засвербело. Лука предложил мне чай — один из моих любимых сортов, с лимонным вкусом.

— Да, с болезнью покончено, — кивнул Илиш. — Ты жив и вполне себе здоров, правда, тебе совсем не помешало бы помыться. Лука поможет, а после попытайся что-нибудь съесть. Вставай, ты и так уже слишком долго бездельничал, — Илиш забрал у меня кружку и бесшумно покинул спальню.

Я вздохнул. Такое ощущение, будто мозги поросли слоем мохнатой плесени, но валяние в постели точно никак не исправит ситуацию. И что самое главное… у меня не то чтобы имелся выбор. Поднявшись при помощи Луки, я поплёлся в ванную.

Отмывшись дочиста и хорошенько побрившись, я дополз до гостиной. Илиш стоял с чашкой в руке и любовался голубым небом. Погода была прекрасная: вдалеке виднелись пушистые облачка, и даже светило солнце, отражаясь в стёклах небоскрёбов. До меня дошло, что раз я пролежал в отключке две недели, то сейчас уже март. Я пережил ещё одну зиму.

На всё ещё дрожащих ногах я присоединился к Илишу у огромного окна во всю стену. Его белокурые волосы отросли настолько, что уже касались плеч. Я чуть улыбнулся и, решив, что мой хозяин в хорошем настроении, коснулся отливающих золотом прядей.

— Как у тебя быстро отросли волосы, — заметил я и откусил кусочек пирога с изюмом, который вручил мне Лука.

— Это из-за специальных таблеток, — ответил Илиш, не поворачиваясь, и сделал глоток. — Если буду пить каждый день, то через четыре месяца они отрастут до обычной длины.

Я припомнил рекламу таких пилюль, которую видел в аптеке: всё-таки удивительно, каких высот достиг Скайтех. Однако при всём при этом в трубощах до сих пор приходилось питаться пресными сухарями, чтобы получать необходимые витамины. Таковы приоритеты нашего короля…

— Джейд, что ты помнишь из того, что произошло в долине Халфтон?

Я моментально поник. Голос его внезапно похолодел, тон стал строгим и ледяным. В подобной манере Илиш разговаривал со мной в самом начале наших отношений. Я покопался в памяти и весьма скоро отрыл сундук с воспоминаниями, которые мозг очень старался похоронить. Стоило юному Илишу возникнуть перед глазами, как я тут же сообразил, откуда ветер дует.

— Я… Я больше никогда об этом не заговорю. И сделаю всё возможное, чтобы такое не повторялось, — запинаясь, пробормотал я. По венам пронёсся адреналин. Подобное чувство охватывает человека, когда тот случайно раскрывает какой-то секрет, тайну, которую вообще не желал знать. — Прошу, Хозяин, я не специально.

Илиш не шевелился, однако от него исходили какие-то непонятные сигналы, которые я не мог расшифровать даже со способностью читать ауры.

— Значит, сделаешь всё возможное, чтобы такое не повторялось? Но ты ведь сам не знаешь, как это работает, ведь так?

Во рту резко пересохло. Он загнал меня в угол, словно кот — мышь. Я обречённо покачал головой, понимая, что смысла отпираться нет.

— Не знаю… Раньше такого не случалось, никогда и не с кем, кроме тебя. Я сделаю всё…

— Через несколько месяцев тебе сделают операцию. Поставят имлант, который приостановит развитие телепатии до тех пор, пока я не решу, что ты к этому готов. И с сегодняшнего дня ты будешь докладывать мне обо всех своих ментальных блужданиях. Неважно, каких, неважно с кем. Всё ясно?

— Им… плант? — я машинально коснулся затылка. — Типа как в голову?

— Верно.

— Но я… не хочу ничего себе в голову.

— Тебя никто не спрашивает, — отрезал Илиш. Я увидел в отражении, как его фиолетовые глаза превратились в две узенькие щёлки. С его точки зрения у меня действительно отсутствовало право голоса, но это всё-таки мой мозг. Я считал, что тоже могу высказывать своё мнение.

— Это моё тело, и я имею право отказаться от хирургического вмешательства. Не хочу, чтобы мне что-то вживляли в мозг. А вдруг я стану овощем или ещё чего? Почему ты просто не поможешь мне развить способности сейчас? Это ж бред собачий! — с горечью бросил я и сердито грызнул свою булку, демонстративно сверля взглядом стекло перед собой.

Повисло напряжённое молчание, но потом Илиш всё-таки ответил, понизив голос до такой степени, что стало ясно без слов, на какую опасную территорию я забрёл.

— Это не твоё тело. Это моё тело, мой мозг и моя собственность. У тебя нет права голоса и никогда не было. Не воспринимай моё желание сообщить тебе о предстоящей операции как попытку спросить разрешения, помойная крыса.

Я испепелил его взглядом, а затем коротко, но с чувством сказал:

— Ну ты и мудак.

Илиш замер. Я тоже застыл на месте от страха, когда его глаза наконец-то оторвались от городских пейзажей за окном и нашли мои. Однако мой хозяин вдруг усмехнулся и вопросительно приподнял бровь.

— И это всё? Серьёзно? Ты меня разочаровал. А ведь раньше был таким буйным. Неужели Силас вместе с крайней плотью отхватил тебе и яйца?

Я надулся и невольно свёл ноги вместе от нахлынувших воспоминаний.

— Я две недели провалялся в коме, отстань. Башка пока не варит.

Уголок губ Илиша приподнялся в улыбке.

— Да, последняя пара неделек была невыносима. Братья вереницей приходили ко мне, чтобы либо подоставать, либо попросить совета. Я и впрямь соскучился по обществу своей помойной крысы. Иди одевайся. День сегодня замечательный, и твоим лёгким не повредит глоток свежего воздуха.

Брови мои слегка недовольно сошлись на переносице, но в целом наш разговор прошёл весьма успешно. Год назад всё, скорее всего, закончилось бы побоями. Судя по всему, мы с моей химерой нашли общий язык и способ более-менее мирного сосуществования. Я дожевал свой пирог и накинул куртку. Ноги продолжали подкашиваться, особенно левая. За долгое время мышцы атрофировались и отказывались работать как положено, а всё ещё вялый мозг ничего не мог с ними поделать.

Я зевнул и отхлебнул из кружки, спокойно дожидаясь, пока Илиш прицепит поводок к моему ошейнику. К чести Луки, стоило сенгилу заметить, что я ещё шатаюсь после сна, как он тут же заменил мой лимонный чай на кофе. Я был благодарен ему за это. Всё-таки нет ничего лучше, чем жить со слугой, чья единственная цель в жизни — угадывать твои желания, даже когда ты сам ещё о них не догадываешься.

Когда я нарядился в свою привычную тесную кожу, включая куртку с серебряными пряжками, Илиш вывел меня на улицу, навстречу морозному, но солнечному дню. Я чуть притормозил, вдохнул полной грудью свежий аромат весны и потянулся, разминая одеревеневшие конечности. Суставы затрещали, вставая на свои места.

Илиш в белых брюках и своём сером плаще с ремнем на поясе неспешно и величаво вёл меня за собой на серебристой цепочке. Обыватели без слов расступались, давая дорогу, а он скользил по асфальту, не удостаивая зевак взглядом. Люди пялились на холодную химеру, а некоторые даже кланялись нам, точнее, Илишу. На меня никто толком не смотрел: им хотелось полюбоваться на моего хозяина. Я же был всего лишь помойной крысой с кружкой в руках — бельмом на глазу, искажающим образ второго по важности жителя Скайфолла.

Я попивал кофе и разглядывал молодые побеги цветов, начинавшие пробиваться из-под чёрной земли к солнцу. При виде зелени, появляющейся в Гарретт-Парке весной, сердце всегда наполнялось радостью. Это означало, что скоро нам с Керресом станет полегче. Что еда станет подешевле, счёта за отопление — поменьше, и можно будет снова зависать с друзьями на задворках сгоревших зданий. Нельзя сказать, что весной все наши проблемы решались, но часть их точно вычёркивалась из длинного списка.

Моя восемнадцатая весна. Кто бы мог сказать, что я проведу её в Скайфолле, шагая на поводке за химерой. И кто бы мог подумать, что я буду этим доволен?

Я вздохнул, охваченный мимолётным чувством вины. Керрес всё меньше и меньше посещал мои мысли, правда, справедливости ради, за последние несколько месяцев столько всего произошло, что мучиться угрызениями совести тут не за что. Я по-прежнему скучал по нему — и очень, но, по-моему, уже полностью смирился с тем, что он изменился и никогда бы не стал прежним. И теперь, по крайней мере… у него нет возможности похитить меня или навредить моей семье.

О, как же низко я пал.

Сначала я грел руки о кружку, но потом вспомнил про свои способности и сделал ладони тёплыми. Как же всё-таки удобно, что, будучи эмпатом, я перенял умения своего хозяина. Интересно, чему со временем я ещё научусь.

Илиш, будто что-то почувствовав, обернулся через плечо.

— Джейд, я запрещаю тебе использовать способности. Все, кроме чтения ауры.

Я остановился и раздражённо всплеснул свободной рукой, шлёпнув себя по затянутому в кожу бедру.

— Но почему?

Илиш промолчал. Я продолжал возмущаться, но он просто потянул за поводок. Из горла вырвался сдавленный хрип, и меня потащило вперёд. Кофе выплеснулся через край, проливаясь на асфальт. Я слизал с руки остатки и обиженно заворчал. Холодная химера снова не обратила на мои стенания ни малейшего внимания и повела дальше по тротуару вдоль огромных небоскрёбов и зданий с плоской крышей. Здесь повсюду лежал асфальт, изредка разбавляемый выпирающими клумбами с плодородной почвой, в которых росли ветвистые кусты, выдержавшие удары зимней стихии.

Я собрал пальцем шальные капли с ободка кружки: из-за сахара, положенного Лукой в напиток, всё стало липким. Со стороны меня наверняка принимали за городского сумасшедшего, но я терпеть не могу, когда руки грязные, поэтому тщательно вылизал посудину. Илиш дотащил меня до старой парковки с растрескавшимся асфальтом, окружённой забором из рабицы и бетонных плит. Внезапно нога за что-то зацепилась, и, потому что я занимался всякой ерундой и не смотрел, куда иду, тело полетело вперёд. Я успел лишь на автомате выставить руки, чтобы смягчить падение.

Поводок вновь натянулся, но мне это ничем не помогло. Чашка грохнулась на асфальт и разбилась аккурат передо мной. Осколки разлетелись во все стороны: на особо острые и мелкие я умудрился напороться рукой и в довершение всех несчастий треснулся лбом. Перед глазами заплясали красные пятна. Отчаянно ругаясь, я забарахтался на земле, силясь подняться. Илиш покачал головой и со вздохом подал мне руку.

— Ну и посмотри на себя теперь. Весь в крови, а из ладони торчат осколки. Не трогай, мы уже скоро будем дома. Дорога тут всё равно закругляется.

Я взглянул на свою рану: там и впрямь виднелись фарфоровые крошки, поблёскивающие на солнце. Обречённо выдохнув, я смахнул крохотные камушки со лба.

— Прости за кружку, — нога попыталась запихнуть черепки под ограждение.

— У нас тысячи кружек: посуда не портится от времени, — он приложил белый носовой платок к моей окровавленной руке и пошагал дальше, на этот раз медленнее. — Швы не понадобятся, просто обработаешь и всё. Пойдём.

Я согласно кивнул и побрёл рядом с Илишем, крепко прижимая платочек к ране. При падении пострадала, скорее, моя гордость, нежели рука и лоб. На ткани постепенно проступали алые пятна.

— Простите? — я оторвался от своего занятия и метнул взгляд в сторону застенчивого, тихого голоса. Мы только что повернули за угол и теперь направлялись к дому.

Моему взору предстал молодой парень с зачёсанными набок волной волосами цвета меди и худым, неброским личиком, на котором выделялись похожие на сапфиры глаза. Он уставился на нас, как мелкий мышонок на двух хищников. Мы с Илишем притормозили и мельком осмотрели его. Пацан сидел на складном пластиковом стуле, место которому было явно не в Скайленде, а в Моросе. Рядом стоял чёрный чемоданчик с красной табличкой «Медиоцинзкие узлуки».

— Да? — ответил Илиш за нас обоих. От его ледяного тона мальчишка ощутимо поёжился и сглотнул ком в горле. Он поднялся и, будто торговец, собирающийся втюхать свой товар, расправил плечи. Затем заученно затараторил:

— Я предлагаю медицинские услуги по сниженным ценам. Имею опыт в наложении швов, перевязках, обработке ран и незначительной стоматологической помощи. Я заметил, что молодой человек пострадал, и с радостью…

— Я способен самостоятельно позаботиться о своём питомце, спасибо, — холодно бросил Илиш и развернулся уходить. Я же застыл, вдруг заметив весьма любопытное мерцание. Если бы Илиш не наказал мне следить за подобным несколько месяцев назад, я бы равнодушно прошёл мимо, но после его просьбы часть меня всегда оставалась начеку. Я всмотрелся в ауру парня и прищурился.

Цвета, окружавшие его, напоминали всполохи северного сияния. Насыщенный красный и ярко-фиолетовый помрачнели, лишь когда их обладатель потупился и понуро сгорбился, очевидно, расстроившись, что мой хозяин погнушался его помощью. Я сразу же сообразил, что этому парню можно будет найти применение: он был кротким, всего боящимся и определенно неместным. И кроме всего прочего, мальчишка был ещё и милашкой — как перепуганный крольчонок. По-моему, стоит мне только пошевелиться, как он тут же умчится прочь, словно зверёк.

— Погоди… — пробормотал я. Илиш пригвоздил меня угрожающим взглядом. С моей стороны было неслыханной наглостью ставить под сомнение его авторитет на публике. — Почему ты в Скайленде?

Парень приподнял поникшую голову и нервно огляделся. Вопрос точно не прибавил ему уверенности, а наоборот — заставил ещё больше разволноваться. На скулах темнели дорожки из синяков, тянущиеся к проколотым ушам.

— Ну, я попробовал стоять в Моросе, но меня прогнали… — что неудивительно. — А в Скайленде намного безопаснее… И платят тут больше.

Илиш посмотрел на запинающегося парня: поразительно, как тот не сгорел дотла под его испепеляющим взглядом. Он бесцеремонно натянул мой поводок, без слов сообщая, что задушит меня им же, стоит нам переступить порог дома.

— На оказание услуг здесь нужна лицензия. У тебя она есть?

— Н-нет…

И мой хозяин в своей фирменной беспощадной манере принялся словесно уничтожать его.

— По-твоему, никто не догадался открыть в элитном районе Скайфолла лавчонку наподобие твоей? Ты никогда не задумывался, почему здесь нет попрошаек? Потому что это незаконно. Скайленд не допускает моросских отбросов и прочее отребье на свои улицы, — безжалостно и зловеще прошипел он. Мальчишка стоял с таким видом, будто вот-вот расплачется, и, судя по ауре, это было как раз в его духе.

В обычной ситуации я бы наслаждался тем, как мой хозяин издевается над парнем моего возраста, но на этот раз я понимал, что пацан ещё ему пригодится, поэтому решил прервать столь приятный спектакль. Жалко, что мои новые телепатические способности не могут внушать Илишу мысли. Дело в том, что парень этот идеально подходил нашему вельможному говнюку — Джоквину Деккеру. Химере, которую Илиш хотел переманить на свою сторону тем же способом, что и Гарретта.

Я тихонько потянул за поводок, надеясь, что тот сообразит и перестанет.

— Угу, не хотелось бы, чтобы с таким хрупким и робким мальчиком что-нибудь случилось, — я выразительно покосился на Илиша и с намёком добавил: — Особенно, если нам придётся донести на тебя одному особо нервному члену Совета.

Я с нескрываемым интересом наблюдал, как в глазах Илиша мгновенно вспыхнуло любопытство. Он смерил взглядом пацана, трясущегося, будто заяц, угодивший в капкан. К гладкому лбу несчастного прилипли влажные от пота пряди чёлки. Ростом парень был на несколько дюймов ниже меня, но точный возраст не определялся.

— Изв… Извините, я уже собираюсь, — пролепетал он. Кончики его ушей порозовели. Судя по виду, пацан только и ждал нашего ухода, чтобы залезть в какой-нибудь укромный уголок и отсидеться там. Он испытывал явное неудобство в нашем присутствии — и правильно делал.

— Можешь не утруждаться, — небрежным, скучающим тоном прервал его Илиш. — Этим зданием владею я. Можешь спокойно стоять в этом районе, пока не найдёшь средства на покупку лицензии. Откуда ты родом, юноша? Из фабричного городка, я полагаю?

Стоило Илишу это озвучить, как я понял, что он, пожалуй, прав. Если бы мальчишка рос в Пустоши, он был бы более суровым и закалённым, а если в Скайфолле — знал бы местные законы. Более того, тогда бы парень точно соображал, что к химере без крайней нужды лучше не обращаться. Он и впрямь не подозревал, кто мы такие, а любой, кто обладает телевизором в столице, хоть раз да видел Илиша в новостях.

— Я родился возле фабрики Блэкбей, но решил попытать счастья здесь, — ответил пацан. — Если мне дадут отсрочку, на месяц или около того, я обязательно оплачу все пошлины, обещаю.

Илиш не двигался, ощупывая своими фиолетовыми глазами мальчишку с ног до головы, будто разбирал на винтики. Я припомнил, как когда-то на его месте был сам.

— Назови своё полное имя.

— Моё… моё имя? Джемини, или Джем.

— Я сказал, полное имя.

— Извините, сэр… У меня нет фамилии.

Илиш раздражённо сверкнул глазами, и я понял почему. В его шкафах хранились бесконечные кипы папок: мой хозяин хотел поднять личное дело парня и как следует изучить его.

Однако, похоже, имени будет достаточно, потому что Илиш снова сменил гнев на милость.

— Если кто-то станет тебя прогонять, скажи, что получил разрешение от Илиша Деккера. А если у них останутся ещё какие-то вопросы, то они могут адресовать их мне. Я прошу лишь, чтобы ты не покидал этого места и не шатался по улицам, прося милостыню, ясно?

Пацан по имени Джем усердно кивал, но, едва услышав фамилию «Деккер», он слегка позеленел. Я всё ждал, пока на него, наконец, снизойдёт озарение. Похоже, простофиля не узнал даже моего хозяина, не то что меня.

— Спасибо. Позвольте в знак благодарности перевязать его руку? Я быстро.

Я невольно скривился. Причины ревновать у меня отсутствовали (ведь так?), но когда миловидные, миниатюрные твинки любезничают с Илишем вместо того, чтобы трепетать от страха, я начинаю злиться. Хорошо ещё, что Киллиан далеко в Пустоши, где его наверняка уже вовсю тискает Ривер. Теперь нужно будет разбираться с новым податливым и покладистым очаровашкой, который подлизывался к моему хозяину.

— Только если быстро, — Илиш отступил и легонько подтолкнул меня вперёд. Джем усадил меня на свой пластиковый стул и незамедлительно принялся промывать раны.

— Какой твой любимый цвет? — несмело поинтересовался он, протирая ладонь ваткой, смоченной в щипучем антисептике.

— Не знаю. Мне нравится фиолетовый и… красный? Да, красный тоже, — пожал плечами я. Какой странный вопрос.

Молча кивнув, Джем вынул пинцетом остатки фарфора и начал обматывать руку белым бинтом. Мой хозяин наблюдал за каждым его движением, анализировал и взвешивал каждое слово, вылетевшее из его рта. Хотелось бы мне залезть в голову холодной химеры и узнать, как работает его мозг. У моего хозяина имелся свой собственный способ чтения людей, и для этого ему даже не нужно заглядывать в их ауры. Скорее всего, сейчас Илиш прикидывал, действительно ли Джем окажется подходящей наживкой для Джоквина.

Необычный вопрос Джема о любимом цвете обрёл смысл, когда парень открыл свой чемоданчик. Я с удивлением обнаружил, что хранящиеся внутри пластыри были и впрямь раскрашены во все цвета радуги. На некоторых даже красовались персонажи старых мультиков.

— Какой у тебя богатый выбор, — хихикнул я.

Джем достал пластыри — несколько фиолетовых и один красный — и начал клеить их на порезанные пальцы.

— В нашем городке Легион продаёт их со скидкой, — со стеснительной улыбкой объяснил он. — У них в Блэкбее база. Солдатам, разумеется, не подходят цветные пластыри, вот я и закупился. Ты ведь не против? Я подумал, что сделаю это своей фишкой. Люди могут спросить у моих клиентов, где те взяли такие, и это станет бесплатной рекламой.

— Не, мне пофиг, — я пошевелил пальцами. — В нашем мире не хватает ярких цветов.

Джем налепил мне на лоб красный пластырь и снова одарил скромной улыбкой. Этот тихий и вежливый мальчишка незаметно очаровывал своей простотой.

— Хочешь наклейку? Я люблю картинки, — Джем вытащил из чемоданчика стикеры и выбрал один — с детёнышем панды, держащим листик какого-то дерева. Илиш наверняка прожигал глазами дыры в моём затылке, а может, и на пацана смотрел волком.

Я протянул Джему руку, и тот прилепил на кожу наклейку. Покосившись на новое украшение, я усмехнулся.

— Ты ведь гей, да?

Джем слегка оторопел от моей прямоты, а Илиш в ту же секунду хорошенько дёрнул меня за поводок. Однако парень быстро пришёл в себя и в ответ на столь бесцеремонный вопрос кивнул.

— Ага… Это из-за стикеров? — поднявшись с корточек, он отошёл в сторону. — Готово. Видите, как быстро? Расскажите своим друзьям, если остались довольны моими услугами.

Я вернулся к Илишу и похвастался работой Джема, но тому, естественно, не было до неё никакого дела.

— Обязательно, — улыбнулся я. Илиш наградил Джема взглядом, от которого у любого мужчины сжались бы яйца. Мальчишка тут же боязливо съёжился и, отвернувшись, уставился голубыми глазами на забор.

— Помни, что я сказал, — холодно повторил Илиш. — Хорошего тебе дня.

И коротко попрощавшись, мы отчалили обратно на улицу, которая вела нас к Олимпу. До дома дошли в тишине, и лишь в лифте мой хозяин наконец-то подал голос.

— Ты уверен?

Я со всей серьёзностью кивнул.

— Абсолютно. Можешь быть спокоен: мальчишка — идеальная пара для Квина. Ты и сам видел, как он себя ведёт. Однако имей в виду: этот скромный и нежный голубок долго тут не протянет. Джем явно только что приехал из своего Блэкбея, а таких, как он, моментально расхватывают. Повезло ещё, что в Моросе дурню всего лишь пару раз врезали. Попадись он кому-нибудь более заинтересованному, и его бы порвали в клочья. Блин, да я сам бы был в первых рядах.

Лифт со звоном остановился, и мы вышли в коридор.

— Понимаю. Что ж, в Скайленд, судя по всему, залетела редкая бабочка, и мы будем глупцами, если не поймаем столь достойный экземпляр в наши сети.

Я поспешил открыть для него дверь квартиры и пропустил своего господина вперёд.

— Но как ты сведёшь их с Квином? — спросил я. Лука обеспокоенно на меня покосился, заметив красный пластырь на лбу и перебинтованные руки.

— Денёк поразмышляю и решу. Мы скоро встречаемся по работе, и я попрошу, чтобы он пришёл сюда.

Я снял с Илиша плащ, а Лука подбежал с его белыми мокасинами.

***

До вечера мы проторчали в офисе Илиша в Олимпе, где ему пришлось принимать посетителей и отвечать на звонки. Он довольно долго отсутствовал, поэтому теперь все из кожи вон лезли, лишь бы получить аудиенцию. И химерам, и высокопоставленным жителям города требовался мой господин. Я старался облегчить ему жизнь, поэтому вёл себя тише воды ниже травы и снова влез в шкуру молчаливого питомца-красавчика. Химеры приветствовали меня, интересовались здоровьем и выражали радость от того, что я жив. Ещё мне дарили вкусные подарки: Грант, хвастающийся своим новым кикаро, каким-то мелким нытиком по имени Кэл, принёс шоколада, а Найт Деккер — полухимера-получеловек, сын Эллис и управляющий «Эджвью», угостил леденцами.

В целом день выдался хорошим, неспешным и ненапряжённым. Вернувшись в квартиру, я с удовольствием избавился от башмаков на высоком каблуке, плюхнулся на диван и отхлебнул лимонада. Услужливый Лука без слов начал массировать уставшие конечности.

Илиш устроился рядом с телефонной трубкой у уха. Услышав знакомое имя, я оживился.

— Всё верно, из фабричного городка Блэкбей на западном побережье. Зовут Джемини, правда, насчёт написания я не уверен. Фамилии нет, — он замолчал и рассеянно осмотрелся по сторонам. Потянувшись, я передал ему ручку, которую мой хозяин случайно забыл на журнальном столике. Тот кивком поблагодарил меня и принялся записывать что-то в своей папке.

— Доставьте документы сегодня же и оставьте у секретаря, он передаст их моему сенгилу, — Илиш снова нацарапал пару слов на бумаге. На другом конце провода ответили, и голос его посуровел. — Да, обязательно сегодня, дело не терпит отлагательств.

Илиш отключился и положил телефон на столик. Вид у него был весьма замученный. Я предложил ему моей шипучки. Тот сделал глоток и вернул бутылку обратно.

— Лука, закажи на ужин пасту. С чесночным хлебом, сыром, красным соусом — не белым — и что-нибудь на десерт. И пусть приготовят закуску на завтра для Квина.

Сенгил посеменил исполнять поручение, а я положил голову на плечо Илишу. На экране ноутбука мелькали всякие важные цифры, графики и таблицы, но моя рука всё равно клацнула по клавишам и открыла вкладку с маджонгом.

— Тебя целый день доставали, расслабься хоть чуть-чуть.

Илиш не стал возражать и защёлкал по костяшкам.

— Технически я король ещё на несколько дней. Когда Силас очнётся, работы станет поменьше.

Тело моё замерло, будто кто-то поставил его на паузу. Я мрачно кивнул головой, что, разумеется, не скрылось от Илиша.

— Не волнуйся, кикаро, я обо всём позабочусь.

Сердце, однако, всё равно не прекращало колотиться как бешеное. Как я умудрился запамятовать? Прошло уже больше месяца с тех пор, как Илиш спас меня и увёз с той вечеринки, а значит, король скоро будет жив-здоров. И что тогда меня ждёт? Силас проснётся в самом дурном расположении духа — к гадалке не ходи. Станет ли он спускать всех собак на моего хозяина? Я впился внимательным взглядом в его лицо, но попытка прочитать мысли Илиша была равносильна изучению ледяной мраморной плиты. Ни единой тревожной морщинки, ни намёка на страх перед неминуемым гневом нашего правителя — как всегда, никаких признаков опасения. Я и не надеялся их увидеть, но всё равно не мог утихомириться. После его прошлой встречи с Силасом меня вышвырнули в Морос.

— Всё никак не успокоишься? Неужели ты не доверяешь своему господину? — покачал головой Илиш, не отрываясь от ноутбука. — Наверное, настало время вручить тебе подарок на день рождения.

Я с нескрываемым любопытством выпучил глаза, глядя, как он ныряет в нагрудный карман и достаёт ключ на маленьком брелоке, украшенном зелёным камнем. Илиш с довольной ухмылкой протянул его мне. Я восторженно зазвенел цепочкой и расплылся в улыбке.

— Ты что, даришь мне машину?

Илиш хохотнул.

— Никогда… никогда в своей бессмертной жизни я не доверю тебе управлять тоннами стремительно движущегося металла. Нет, Джейд. Я купил тебе квартиру в Эросе — симпатичную двушку с видом на океан, — прежде чем меня успел хватить удар, он продолжил: — Считай это убежищем, вроде того, куда тебя приводил Сангвин. Здание охраняется, поэтому, если возникнет необходимость, можешь смело укрыться там. На случай, если я… недоступен, — последнюю фразу он произнёс горьковатым тоном. — Забирай Луку и оставайтесь там, пока я не приду, неважно на сколько. Об этом месте никто не знает, даже Гарретт.

— Ничего себе! — сияя, как начищенная монетка, я спрятал ключ. — Ты купил мне квартиру?! У меня теперь есть собственное жильё?! И раз уж я теперь настоящая химера, то когда мне выдадут кучу бабла?

— Кстати об этом… — Илиш приказал Луке принести его плащ, вытащил оттуда кошелёк из змеиной кожи и показал мне чёрную карточку. — Держи, твоя личная карта, твоя «куча бабла». Но имей в виду, я вижу все твои транзакции, поэтому не покупай ничего бестолкового.

— Ты серьёзно? Ё-моё! — я завертел кусок пластика в руках, любуясь чёрными переливами. На лицевой стороне красовались выпуклые буквы.

Джейд С. Деккер[1].

[1] Jade S. Dekker

— С? Моё второе имя тоже Себастьян? Или Саша, как у Сангвина? — я напрочь забыл, что отныне мне полагается второе имя. Раньше у меня и фамилии-то не было.

— Формально ты не рождался, поэтому Силас не стал придумывать второго имени, — будничным тоном объяснил Илиш. В глазах его, однако, плясали смешинки. — Поэтому я осмелился назвать тебя сам. Всё уже в документах.

Я недоумённо вытаращился на него, но потом до меня дошло.

— Ты, блин, обозвал меня помойной крысой[2], ведь так?

[2] Помойная крыса по-английски slumrat.

Илиш неожиданно поджал губы и расхохотался. Челюсть моя отвисла чуть не до пола. Он смеялся не презрительным, издевательским смехом, а по-настоящему, искренне хохотал. Счастье моего хозяина было настолько заразительным, что я и сам невольно улыбнулся. Однако перед этим игриво толкнул его, чтобы всё-таки защитить свою честь.

— Жаль, очень жаль, что я этого не сделал… Но нет, Джейд. Я дал тебе более подходящее второе имя. Шэдоу[3] — «Тень». Доволен, Теневой Убийца? — Илиш подцепил мой ошейник и притянул к себе. — У тебя уникальное второе имя, которое выбрал не Силас, а твой господин.

[3] Тень (Шэдоу) пишется с буквы «S» Shadow.

Он прильнул ко мне губами, приоткрыл рот, призывая меня сделать то же самое, и мы слились в глубоком поцелуе. Его тонкие, изящные пальцы легли на мой затылок, скользнули вниз вдоль хребта и нырнули под резинку штанов. В груди немедля разгорелся костёр, обжигающий своим огнём. Я хотел было оседлать Илиша, но тот толкнул меня на диван и начал тёплыми руками гладить живот, лаская жаждущую плоть. Поднявшись, он вновь сцапал меня за ошейник и потащил в спальню.

— А как же ужин… Его уже скоро принесут! — я огляделся по сторонам. Лука куда-то испарился, мастерски слившись с обоями, как бывало каждый раз, когда мы с Илишем переходили к интиму.

— Может, сегодня мне хочется полакомиться чем-нибудь другим? — распахнув дверь, он швырнул меня на кровать. Я, взвизгнув, подпрыгнул пару раз на пружинящем матрасе, поднялся на колени и с коварной ухмылкой принялся снимать с себя одежду. Илиш тоже раздевался, не сводя с меня глаз.

Когда на мне остались лишь ошейник да кожаные браслеты, я обвил руками его шею и повалил на себя. Мы продолжили, на чём остановились: целоваться и трогать друг друга. Руки Илиша порхали по моему телу, бережно и нарочито неторопливо: он рисовал на мне, невесомо касаясь пальцами, будто составлял карту вен, спрятанных под кожей.

Всё мое естество захлестнуло вожделение. Когда он занялся моим соском, покусывая и облизывая напряжённый бугорок, я шумно выдохнул и плотно стиснул зубы. Илиш издал сухой, холодной смешок.

— Надо же, какой энтузиазм. Неужели ты собираешься взорваться от одного малюсенького поцелуя? Попридержи коней, кикаро, я сохранял вынужденный целибат с тех пор, как Силас тебя обрезал. Ты был либо ранен, либо болен, либо вообще в отключке. Какой ужасный зверёк.

И он был прав. Помимо минета, бесцеремонно прерванного Лео в Арасе, мы уже давно не предавались разврату: неудивительно, что сейчас я еле сдерживался. В последний раз на такой длительный срок череда наших бессонных ночей нарушалась, когда он отвёз меня в Морос.

Илиш ущипнул меня за сосок и не спеша обвёл языком вокруг пупка. Я протяжно застонал. Над головой знакомо звякнули цепи: не прекращая своего дразнящего наступления, Илиш ловко прицепил мои запястья к кровати. По спине пробежал целый табун мурашек, и я хищно усмехнулся от предвкушения.

— Это из-за тебя меня ранили, из-за тебя я заболел и из-за тебя валялся в отключке. Какой ужасный хозяин.

Тот снова ущипнул меня за грудь, на этот раз сильнее, и укоризненно цыкнул.

— Какая дерзость… Моего помойного крысёныша давно пора наказать. Слишком уж он важничает и зазнаётся…

Он зарылся носом в короткий пушок на моём лобке, который Лука только сегодня утром подровнял триммером, и легко дотронулся губами до члена. Я со свистом вобрал в себя воздух и оскалился. Загипнотизированный невообразимой похотью и жаждой его прикосновений, я подался вперёд бёдрами в едва ли не умоляющем жесте, но Илиш продолжил терзать основание пениса. С губ сорвался досадливый рык, и я снова дёрнулся, стремясь толкнуться в его рот. Илиш упрямо игнорировал мою горячность, уделяя всё внимание паховой области и совсем забыв про ствол. Он веселился на полную, мучая меня.

А потом внезапно сквозь волны удовольствия пробился айсберг боли. Я заверещал во всю глотку и рефлекторно постарался отползти, спасаясь от его зубов, вонзившихся в мягкую плоть. Руки сами собой взметнулись и потянулись вниз, но на полпути резко затормозили. Дребезжание металла напомнило о том, что они прикованы.

Я лязгнул челюстями и бессильно затряс конечностями. Илиш поднял лицо и скривил в усмешке измазанный кровью рот.

— А чего ты ожидал, помойная крыса? Нежного поцелуя моего кнута? Ну-ну… Теперь ты химера, и настало время обращаться с тобой соответственно, — он снова опустил голову и припал губами к укусу, видневшемуся у самого моего пениса. На чистые простыни из раны уже сочилась кровь. Я мысленно взвесил все варианты и решил тоже не оставаться в долгу.

— Наклони своё личико поближе, мой дорогой хозяин, узнаешь, что случится, — прошептал я, облизал губы в самой злодейской манере, какая только получилась, и обнажил стальные коронки, надетые на зубы уже, наверное, навсегда. — Или теперь тебе со мной не справиться? Мне сбегать за Джемом? Нужна добыча полегче?

Илиш действительно подобрался ближе, навис над моим лицом и попытался смутить взглядом.

— Не справлюсь с помойной крысой? Не смеши ме…

В мгновение ока мои клыки встретились с мясом. Отточенным движением я прокусил манящее местечко над ключицей, у шеи, и пропорол прореху в пару дюймов длиной. Брызги крови окропили губы.

Илиш положил ладонь мне на лоб и оттолкнул от себя. Сияющие фиолетовые глаза грозно сверкнули, а вторая рука уцепилась за мой подбородок. Я с вызовом уставился на него и сглотнул.

И, лишь вкусив его, я чуть не сошёл с ума.

Подобно лесному пожару, моментально объявшему сухой хворост, смоченное парой капель горло вспыхнуло жаждой — неутолимой и всепоглощающей, проедающей дыры изнутри. Я при всем желании не смог бы контролировать свой животный порыв. Это был самый восхитительный вкус, божественный нектар для моего языка, более яркий, насыщенный и сочный, чем во все предыдущие разы, когда я его пробовал.

Хочу ещё.

Илиш уловил изменения в моём настроении и издевательски хохотнул, будто окатил ведром ледяной воды.

— Да, моя химера, мы голодны, не так ли? И как я тебе на вкус? Хорош?

Алые капли с его шеи падали на мою. Мне отчаянно хотелось поймать их, хотелось прижаться губами к ране и выпить его всего без остатка. Даже запах кружил голову, однако Илиш держался на расстоянии, дразня меня собой. Как всегда вне моей досягаемости.

По виску стекла бусина пота.

— Прекрати надо мной измываться! — выпалил я, признавая поражение, но Илиш, естественно, радующийся моим страданиям, самодовольно хмыкнул. Скользнув рукой к моему паху, он собрал накопившуюся жидкость, затем коснулся пальцами своей шеи, смочил кровью и поднёс к моим губам. Я лихорадочно принялся посасывать их. Илиш в ответ протолкнул пальцы глубже, но когда подушечки коснулись глотки, я захлопнул рот, заключая его в ловушку.

Пока я утолял свой разыгравшийся аппетит, Илиш подхватил мои ноги под коленями и прижал к груди. Вскоре я ощутил внизу знакомое давление, которое стремительно нарастало по мере того, как он проникал в меня. Давясь его пальцами, я закричал, и тот с привычной лёгкостью пропихнул между зубов участок плоти между большим и указательным, практически пригвоздив меня к подушке. Правда, в тот момент я плевать на это хотел: внутри меня уже давненько ничего не было, поэтому входило довольно туго.

Всякий раз, когда я снова разевал рот, Илиш усиливал нажим. Я уже не мог кусаться, но зато мне разрешалось вопить, сколько влезет. Садистская натура моего хозяина ликовала. Коротко хохотнув, он посильнее стиснул мои щёки и вывернул шею под неудобным углом. Это причиняло почти такую же боль, как двигающийся во мне пенис.

Едва почувствовав, что хватка слабеет, я щёлкнул челюстями, надеясь его достать. Илиш с непринуждённым изяществом увернулся и обвил своей огромной ладонью моё горло. Я издал раскатистый рык, вибрирующей в самой глотке, но череда быстрых и глубоких толчков стремительно превратили моё глухое ворчание в высокие, звонкие стоны. Бесясь от власти, которую Илиш всегда имел над моим телом, я рискнул замахнуться, чтобы ударить его, но тот перехватил скованную конечность на полпути и завёл назад.

Я оказался окончательно обездвижен: одной рукой Илиш держал меня за шею, а другой — за запястья, скрещённые над головой. Трепыхаясь, будто мышь, вокруг которой кольцами свернулась змея, я извивался под его телом.

Глаза Илиша буравили меня насквозь. С нездоровым восторгом он склонился и лизнул уголок губ, будто желая отведать ярость, бурлившую внутри, на вкус. Когда он отодвинулся, я рванул вперёд и нашёл рану на его шее. Рот постепенно наполнился невыразимо манящей амброзией, медленно стекающей по стенкам горла. Илиш не шевелился и не отталкивал меня, позволяя теребить свою плоть зубами и собирать языком кровь. Я бойко вгрызался в него, ловя каждую каплю драгоценной жидкости, и в итоге наслаждение затопило меня до такой степени, что я начал задыхаться от жадности.

Не помню, сколько раз мы кончили, но, в конце концов, я, перемазанный кровью, потом и спермой, оказался сверху, плавно двигая бёдрами и доводя себя до исступления. Голова бессильно висела, и от того, чтобы завалиться на бок, меня удерживали лишь руки Илиша, покоящиеся на плечах. Всё тело изнеможённо ныло и ломило.

Разделив с ним последний оргазм, я с кряхтением рухнул на матрас. Илиш выжал меня досуха, и в свой финальный раз я эякулировал жалкой, почти прозрачной струйкой. За окном близился рассвет. Оставалось надеяться, что сегодня у него нет утренних встреч.

Расплющив щёку о прохладную подушку, я лежал и старательно восстанавливал дыхание. Через несколько минут Илиш положил охлаждённую ладонь мне на грудь, за что я был отдельно благодарен: лёгкие саднили так, будто их обернули наждачной бумагой.

— А что за прикол с кровью? Любовь к ней специально внедрили в нашу ДНК? — полюбопытничал я, потихоньку приходя в себя и возвращаясь к жизни. Тем не менее усталость была приятной, будто с напряжённых плеч упала целая гора.

— Вообще, это не самый простой вопрос, скорее даже наоборот. Я не стану утомлять тебя подробностями, но вкратце — тягу к крови химеры унаследовали от Силаса, — объяснил Илиш и ухмыльнулся: я как раз поёжился от его ледяного пальца, мазнувшего по искусанному и крайне чувствительному соску. — Он ещё до Фоллокоста понял, что получает особое удовольствие от крови бессмертных. А поскольку в нас всех присутствует его частица, мы тоже появились на свет с этим пристрастием.

— Получается, нам нравится только кровь химер? — я вспомнил, как пил кровь Керреса. Вкус интересный, но пьянящего, крышесносного ощущения, как с Илишем, не было. Как будто в венах моего хозяина тёк чистейший героин, соблазну которого невозможно сопротивляться.

— Скажем так. Вино есть вино, но насладиться сполна можно лишь самыми отборными сортами, — он слизал с моего подбородка красные капли. Как обычно во время наших игрищ Илиш уже успел прокусить мои губы до крови. — Чем более сильные чувства ты испытываешь к химере, тем сильнее будет жажда. Поэтому твоё неистовство ещё более занимательно.

Я с подозрением прищурился, а сообразив, в чём дело, расплылся в хитрой ухмылке.

— Это ещё почему? Ты и так знаешь, что к тебе чувствую. Я ведь сам сказал.

— Слова это одно, и чаще всего они мало чего стоят. Действия — совсем другое; тут обмануть сложнее, — Илиш убрал чёлку от моего лица и заглянул в глаза. — Столько серебра. Я буду скучать по чёрному.

Подняв руку, я сконцентрировался. Запястье обвили нити моей совсем светлой, пурпурно-серебристой, ауры.

— Да, похоже, это уже не остановить. Наверное, так и должно быть. Скоро увидим, что произойдёт с Гарреттом и Рено, с Джоквином и Джемом. Узнаём, успешно ли сводническое агентство Илиша и Джейда.

— Попытка — не пытка. В худшем случае, я отдам его учиться на сенгила или, может, возьму себе: второй питомец никогда не помешает. Ай! — я пребольно ущипнул его за сосок. Илиш в отместку ткнул меня наэлектризованным пальцем, но я проворно отдёрнул руку. — Время покажет.

Я сладко зевнул. Он обнял меня за спину и притянул поближе к себе — так мы спали почти каждую ночь.

— Будем верить в лучшее. Жалко, что Квин не мечтает о кикаро, как Гарретт. Бедняге Джему придётся нехило потрудиться, чтобы растормошить его.

Илиш усмехнулся.

— Джоквин не такой уж и безнадёжный. Просто его мир ограничивается лишь нашей семьёй да подлыми дельцами из числа людей; в нем нет ничего хрупкого и беззащитного. И, кстати, поэтому я думаю, что парень его хорошенько встряхнёт. Ладно, посмотрим. Спи.

Мысли в голове уже начинали путаться. Я с удовлетворённым вздохом кивнул, закрыл глаза и сдался на милость сна.