Глава 17. Ривер

Ривер

Думаю, я так переполошился, потому что сам не заметил, как закемарил. Мозг ещё наполовину спал, когда тело подскочило на ноги, бешено оглядываясь по сторонам. Кто-то кричал, причём громко. Я растерянно стоял, пытаясь очухаться, а глаза сами по себе бегали в поисках источника звука.

Потом я увидел его. Понял, что навис над ним. Пальцы его лихорадочно мяли покрывало, челюсти намертво склеились меж собой. Киллиан опять кричал. С тех пор, как я привёл его сюда, он впервые страдал от ночных кошмаров.

Он издал ещё один душераздирающий вопль и принялся стонать, корёжась и извиваясь в одеялах. Сердце ускорило свой бег, дыхание перехватило. Я отругал себя за трусость и опустился на колени у его кровати. После положил руку ему на щеку.

— Киллиан? Проснись.

Глаза его были наполовину раскрыты, но взгляд оставался совершенно бессмысленным и стеклянным. Киллиан уставился в пустоту, в бездну небытия, однако в голове он наверняка видел изображения гораздо ярче реальности.

Губы его разжались, а черты лица исказились в неестественной гримасе. Я ожидал, что он сейчас вновь завопит, но изо рта не вылетело ни единого звука. Тогда я одной рукой убрал влажные волосы с его лба, а второй схватил за плечо и начал трясти.

— Проснись. Тебе полегчает, только если ты проснёшься.

Для верности я похлопал его по щеке.

— Он придёт, — пробормотал мне в ответ Киллиан. Голос его обратился мешаниной душащих эмоций. Глаза ещё чуть приоткрылись, но всё равно оставались расфокусированными.

— Я пришёл, я уже пришёл.

В груди противно защемило. Киллиан огляделся по сторонам, но я знал, что сейчас он ничего не способен видеть.

— В кровати опарыши! — внезапно заверещал он пронзительным, полным ужаса голосом. От остекленевших глаз отражался свет, виски поблёскивали липким потом, а пальцы продолжали выкручивать покрывала.

Поднявшись, я зажёг синюю лампу. Сам не знаю, почему я так разволновался, если Киллиан всего лишь бредил.

— Нет, видишь? Тут никого.

Я поставил лампу у кровати и взял с тумбочки заранее приготовленный стакан с водой.

— На, выпей. Сразу проснёшься.

Я поднёс стакан к его губам и едва ли не силой влил жидкость в рот. Киллиан подавился и закашлялся, однако в глазах его появились первые проблески сознания.

— Они мне не поверили, они посмеялись надо мной, — протараторил Киллиан сбивчивым шёпотом. Зрачки стреляли по углам комнаты, будто выискивая подтверждение, что кроме нас тут никого нет. — Но поэтому они не стали меня насиловать. Поэтому захотели избавиться от меня как можно скорее.

— Ты сказал им, что я тебя спасу?

— Ворон, — кивнул Киллиан. — Один держал за меня за руки, другой трогал, издевался и потом ударил. Потом они надели мне мешок на голову и заставили идти. Били, если падал. Я спотыкался на кривом асфальте и падал вперёд на лицо. Тот, кто хотел меня изнасиловать, потом пытался выкупить. Капитан сказал, что от меня всё равно не будет никакого толка. Ещё один сказал, что нужно просто перерезать мне горло и выкинуть в реку.

Сердце постепенно наполнялось холодной тьмой. Мне хотелось, чтобы он замолчал. Я злился, но в то же время желал знать всё до последней детали. Как же жаль, что нельзя убить их ещё раз.

— Сколько их было? — мой собственный голос обжёг губы льдом и измарал мертвечиной.

Парнишка принялся покусывать зубами нижнюю губу.

— Меня поймали шестеро. Потом они встретились ещё с тремя, включая представителя «Дек’ко». Избили его до полусмерти, но всё-таки оставили в живых. Двое приехали на грузовике на смену двоим из первых, и потом они и оставшиеся повели меня на фабрику.

— Так и знал, что двоих я пропустил, — к горлу подступила желчь. — Я их найду.

— Один из них был тот, что трогал меня и хотел купить, — обронил Киллиан, прижимая руки к груди. — Я знаю его голос.

— А имя?

Тот резко отвернулся.

— Нет.

Я внимательно посмотрел на него. Тот по привычке нашёл мой взгляд, но потом быстро опустил глаза. Я уставился на него, не моргая и не произнося ни слова. Понимал, что Киллиан врёт, и понимал — почему. Но и спускать это на тормозах тоже не намерен. Никто не смеет трогать моего партнёра или, мать их, пытаться купить его и остаться после этого в живых.

Напряжение, повисшее между нами, можно было резать ножом. Плечи Киллиана дрожали, но я по-прежнему не произносил ни слова, только смотрел.

— Прошу, не заставляй меня, — проговорил он срывавшимся голосом. — Я не могу тебя потерять.

— Не потеряешь. Ты мне всё расскажешь и однажды поймёшь — почему.

В уголках его глаз постепенно собирались слёзы. Он смотрел в сторону расширенными и испуганными зрачками, изучая кровать и не отнимая ладоней от груди.

— Уже понял, — прошептал он, крепко зажмуриваясь и стискивая зубы. — Они назвали свои имена, когда передали меня на фабрику. Мартин Пиль хотел меня купить, а второго звали Джейк Гайст.

Я выдавил из себя слабый кивок. Сейчас точно не стоит озвучивать мысли, роившиеся у меня в голове. Сжав кулаки, я сделал глубокий вдох. Киллиан наконец-то поднял на меня боязливый и взволнованный взгляд.

— Они придут за мной? — услышал я его тихий вопрос. И это стало для меня последней каплей. До тех пор, пока эти легионеры ходят по земле, Киллиан не будет чувствовать себя в безопасности в Арасе или даже в моём подвале. Мой парень не должен жить в страхе. Для кого-то, вроде меня, это просто… этого просто не могло быть.

— Нет, чёрт возьми. Это я приду за ними, — огрызнулся я.

Киллиан весь съёжился. Я поднялся на ноги и, открыв дверь спальни, схватил из гостиной рацию, не обращая никакого внимания на кусачий холод.

— Пустынный Ястреб, — позвал я в микрофон и принялся ждать ответа. Сердце колотилось о грудную клетку. Киллиан издал отчаянное «Нет!» и, спотыкаясь, выкарабкался из кровати, путаясь в собственных ногах. Я спешно захлопнул дверь и взялся за ручку рукой, не давай ей прокрутиться. Тот принялся в панике выкрикивать моё имя.

Спустя несколько мгновений радио затрещало.

— Теневой Кот? Что там у тебя? — раздался голос Рено. До меня дошло, что сейчас, наверное, ещё поздняя ночь, и я, скорее всего, его разбудил. Рено наверняка предположил, что что-то стряслось.

— Мне надо, чтобы ты поразмял свои щупальца, — ответил я. Киллиан всё ещё визжал на заднем фоне, точнее, уже умолял. — Найди мне двух мужчин.

— Ривер, прошу! — голос Киллиана неожиданно сорвался, и он начал кашлять, захлёбываясь плачем. — Я не могу тебя потерять, не ходи, отпусти их. Ради меня? Пожалуйста? Я в безопасности, и это самое важное.

— Кажется, я уже догадался кого, — сказал Рено мрачно. — Имена?

Я продиктовал имена, стараясь отклонять рацию как можно дальше от двери и вытья Киллиана, чтобы Рено его не слушал. Иначе он точно подумает, что я выпытываю из него информацию силой или ещё что-нибудь в этом духе.

— Я пущу птичку по проводу и посмотрю, с чем она вернётся. Живыми?

— Да, — кивнул я. — Обычная цена. Отбой.

Я занёс палец над кнопкой отключения связи, но тут Рено меня остановил.

— Погоди. Приходи ко мне сегодня с пацаном. У меня его игрушка.

— Угу, до вечера.

— Отбой.

Я отключился, слушая, как Киллиан беззвучно рыдает в спальне. Положив рацию на тумбу, я повернул ручку. Атмосфера в комнате потяжелела ещё сильнее, плотной пеленой повиснув между нами. Я напряг глаза и увидел, что тот сидит на кровати, обхватив себя руками за шею. На голые бедра капали крупные слёзы: голубоватые из-за моего ночного зрения. Дыхание его снова участилось, и вслед за каждым молчаливым всхлипом шёл надсадный вдох.

Я положил ладонь ему на плечо, однако Киллиан, к моему удивлению, дёрнувшись всем телом, её скинул. Я впервые в жизни увидел гнев, мерцавший в его зрачках, подобно синему пламени.

— Мои чувства хоть что-нибудь для тебя значат? — бросил он мне в лицо, сжимая кулаки и поднимаясь во весь рост. Но я и бровью не повёл. Угрозы я никакой не ощущал, скорее, простое любопытство, вызванное новой эмоцией, никогда раньше не проявляемой Киллианом. Его свирепость меня поразила; я-то считал, что тот, как обычно, немного поплачет и всё. Это было весьма свежо и весьма завораживающе.

— Только они мне и важны, — ответил я искренне, пытаясь снова положить ладонь ему на плечо.

Он рассерженно оттолкнул меня. Я сделал шаг назад.

— Врёшь, чтоб тебя. Мои чувства важны для тебя ровно до тех пор, пока тебе удобно, а после ты плевать на них хотел.

Он продолжал отталкивать меня к двери. Я сцапал его за запястья и крепко сжал. Киллиан принялся вырываться, испепеляя меня глазами, в которых плескалась боль и страх. Я перехватил его взгляд, остановил беснующиеся зрачки своими, и те смягчились. Дождавшись, пока лицо Киллиана уже знакомо сморщится, я протянул руки и заключил его в объятия. На этот раз он не плакал, лишь жалобно поскуливал.

— Не покидай Арас, прошу. Мне страшно, мне… Мне просто необходимо, чтобы ты был рядом. Не хочу, чтобы тебя поймали. Я ведь только заполучил тебя.

Я внутренне выругался. За легионерами я пойду точно, это уже решено, но Киллиану необязательно переживать по этому поводу заранее.

— Я рядом.

Я ощутил, как тот хлюпнул носом прямо мне в ухо, ощутил, как влажнеют плечи от его слез, ощутил тёплое дыхание у себя на шее. В комнате постепенно холодало, но он оставался всё таким же тёплым подле меня. Я прижал его сильнее, чувствуя каждый вздрог шатающегося тела.

— Я должен тебя защитить; это мой долг. Ты же меня знаешь, как знаешь и то, что я буду в порядке.

— Я не знаю, что ты будешь в порядке, ты и сам не можешь этого знать.

Я вздохнул. Что ж, справедливо: Киллиан ведь видел меня только в стенах города. И краем глаза, если я, конечно, не был поглощён казнью больного или осуждённого. Киллиану ещё не довелось лицезреть, как я вырываю щипцами зубы и привязываю легионеров к столбам, оставляя на съедение рейверам. Я не был обычным часовым или палачом… Прозвище «teufel», означающее «сатана», как однажды пояснил Лео, заслужено мной по праву.

— Киллиан, я убил шесть легионеров, жестоко… И в одиночку, почему ты думаешь, что они смогут как-то мне навредить?

Он отстранился, одаривая меня взглядом, полным смеси сомнения и любопытства.

— В одиночку? Всех шестерых?

Усевшись обратно на кровать, он накинул на себя одеяло. Я опустился рядышком и поведал Киллиану смягчённую, но очень подробную версию того, что сделал. Детали про командира и его сына я оставил в тумане — когда-нибудь поделюсь и этим, но пока не очень хочется, чтобы до Киллиана наконец дошло, какой я садист и социопат.

Он прильнул ко мне, и я обвил его руками за талию.

— А один решил убить себя, только бы не иметь дело с тобой?

Я кивнул, с радостью оживляя тот момент в своей голове.

— Он увидел, как я выгрызаю глотку его товарищу. Ну и, наверное, испугался.

— Ничего себе, — прошептал Киллиан.

— Так что за меня не волнуйся. К тому же со мной будет Рено. Он с удовольствием развлечётся с каким-нибудь солдатиком.

Киллиан задумался. Он уже перестать дрожать и теперь, подняв голову, упёрся в меня взглядом.

— Я тоже пойду.

Я со смехом похлопал его по спине.

— Ага, мечтай.

— Нет, я пойду! — воскликнул Киллиан, в этот раз решительнее. — Если тебе ничего не угрожает, то почему я не могу пойти?

— Потому что ты не можешь выйти даже за ворота, чтобы не словить приступ панической атаки. И даже если бы всё было в порядке, я бы всё равно не стал тобой рисковать. Нет уж, только не тобой.

Киллиан поник. Потом отодвинулся и лёг обратно на кровать.

— Если ты не хочешь рисковать мной, то почему я должен рисковать тобой?

Я тоже встал и направился к своему нагромождению подушек. На этот вопрос у меня ответа не было. Киллиан со мной не пойдёт, и больше тут обсуждать нечего. Он может и дальше пытаться запудрить мне мозги, приводя свои хитрые аргументы, но это ни на что не повлияет. Я не для того столько пережил, чтобы вот так просто подвергать его опасности. Киллиан просидит в Арасе, пока не умрёт от старости. Вопрос закрыт.

— Ты куда? — спросил мальчишка, поглядывая на меня из-под одеял.

— В постель. Ты устал, я тоже устал и не собираюсь больше спорить об этом.

— Пожалуйста… не спи на полу, — просопел Киллиан тонким и слабым голосом. — Я не стану тебя трогать; ты просто побудь рядом, только сегодня.

Нижняя губа сама по себе дёрнулась. Я бы предпочёл поспать на своём лежбище, но если он не станет в буквальном смысле душить меня своей любовью, то можно попробовать.

Забравшись на кровать, я лёг на спину. Подушки пропахли Киллианом, и простыни тоже. От этого аромата тело моё расслабилось, а следом за ним и разум. Мне нравился его запах. Возможно, спать вместе будет не так уж и плохо. Парнишка устроился на своём месте, с правой стороны кровати. Потом перевернулся на бок, закутавшись в одеяло по самый подбородок. Выглядел он измученным и до крайности усталым. Я напомнил себе, что у него был тяжёлый день, и это если ещё не считать всех событий, произошедших на этой неделе.

Я молча смотрел, как его миниатюрную фигуру потряхивает мелкой дрожью под неподъёмными покрывалами. Дыхание быстрое и поверхностное. Протянув руку, я убрал волосы с его лица. Киллиан потянулся, следуя за моим прикосновением, и не успел я опомниться, как рука сама легла на его подушку. Он положил щёку на мою ладонь и придвинулся ещё чуть ближе.

И я наблюдал за его лицом, баюкая в охапке, наблюдал ещё долгое время. Даже несколько раз погладил пальцами, когда точно убедился, что Киллиан спит. Кожа чуть-чуть кололась, но в целом растительность на его лице оказалась довольно мягкой на ощупь.

Вскоре я тоже провалился в сон.

***

Городская площадь кишела людьми. Проходя с Киллианом мимо фонтана, я насчитал более дюжины человек, столпившихся у бара Мелпина и магазина Карсона. Похоже, сегодня был налоговый день, назначенный где-то на конец месяца. На какое число, точно не знаю: я не платил ни налоги, ни ещё какой-нибудь ерунды: всё сразу вычиталось из моего оклада. Грейсон и Лео много лет пытались приучить меня вносить деньги самостоятельно, но я упорно забывал это делать, и, в конце концов, им пришлось признать своё поражение.

Каждый человек в Арасе ежемесячно оплачивал своё проживание здесь. Если ты работал на опасной должности, то твой взнос был меньше, если вообще не работал — больше. Благодаря этому наша община могла существовать, и запасы периодически восполнялись, почти никогда не иссякая. За свои деньги люди получали жилища, мясные пайки и доступ к медицинской помощи. Думаю, примерно так всё работало и до Фоллокоста.

Люди по сторонам беззастенчиво глазели, как мы с Киллианом шагаем вдоль каменной улицы. Оно и понятно: велика верояность, что им впервые довелось увидеть нас так близко к другу. Или, может быть, они удивлялись, что Киллиан всё ещё жив. Как бы там ни было, я ощущал на себе любопытные взгляды зевак, у которых, однако, доставало ума, чтобы не перешёптываться у меня за спиной. Они ведь знали, что я могу их услышать.

— Я и забыл, что это сегодня, — ахнул Киллиан.

— Да какая разница, мы всё равно скоро увидимся с ними, — отмахнулся я, не сбавляя темпа. Я уже успел одеться для вылазки в Пустошь: М16 за спиной, пистолет за поясом. Киллиан тоже прихватил свой новый револьвер и принарядился в мой бронежилет. Мне нравилось, как он в нём выглядит; быстрее бы уже повесить на него ремень с патронами и выдать штурмовую винтовку.

— Ривер!

Притормозив, я обречённо вздохнул. Несчастному мне нельзя даже улизнуть в дом к другу без того, чтобы мои псевдопапаши не пристали с расспросами.

— Чего надо? — отозвался я, не оборачиваясь.

— Если не хочешь, чтобы я раздал твою долю с каравана сирым и убогим, то тащись сюда вместе со своей важностью.

Что ж, он всегда знал, как заставить меня подчиниться. Развернувшись, я лицезрел нашего доблестного старосту, облокотившегося на стену одного из старых амбаров, обитых железными листами, которые в изобилии имелись на площади. На нём была выцветшая тёмно-зеленая футболка да джинсы; на голове — ковбойская шляпа, за спиной — обрез. Грейсон напыщенно оскалился, не разжимая зубов, чтобы не выронить сигарету. Он знал, что попал своей репликой в самую цель.

Мэр кивнул в направлении заброшенного магазина и прошёл внутрь. На площади теснились целые кучи дофоллокостных лавок. Некоторые мы приспособили под торговые залы, бары и прочее, включая склады и даже дома. Грейсон нырнул в дверной проём, ведущий к складу, котором пользовались лишь мы втроём. Помещение всегда довольно серьёзно запиралось: мы держали там часть наших личных припасов. Предметы снабжения самого квартала прятались в стальном хранилище старого банка. Там стоял даже автомобиль, хотя у него была такая низкая посадка, что он сядет на брюхо, едва выехав за ворота.

— Киллиан, твоя доля тоже тут, — сказал Грейсон, ведя нас по тёмному, тускло освещённому коридору в заднюю комнату. — Твой бензин мы отдали Рено в качестве благодарности.

Мы оказались в комнате без окон, укреплённой металлическими балками и обработанным деревом. Белая краска слезала со стен закрученными в спираль лентами. Вокруг воняло протухшей кровью, а на тканных льняных мешках и железных сундуках виднелись засохшие коричневатые пятна. Пацан позади меня поморщился.

— Короче, в сундуке еда, в мешках всякая полезная дребедень. Ривер, когда будет время, заберёшь пару пушек из бункера для себя и для парня.

— Сейчас мы идём к Рено, — сказал я, осматривая содержимое толстого мешка. Внутри лежала пара вещичек, которые пришлись мне по вкусу. Бутылка с мылом — мальчишка придёт в восторг, и что-то типа одеколона после бритья — никогда такое не пробовал. Я рассмотрел даже несколько электроприборов. Нужно будет потом проверить, в рабочем ли они состоянии.

— Хорошо. Мне нужно кое о чём с тобой поговорить. Киллиан, подожди снаружи, — указал Грейсон на дверь.

— Он останется, — отрезал я, взглянув на Киллиана. Он теперь мой парень и имеет право знать то, что знаю я.

Мой парень, впрочем, имел противоположное мнение на этот счёт. Киллиан одарил меня красноречивым взглядом, означающим, что ему неловко, и что он предпочёл бы выйти на улицу.

Грейсон проверил, чтобы за дверью никого не было, потом произнёс:

— Ему это не понравится. Ривер, купцы не придут к нам до тех пор, пока всё не уляжется. Среди легионеров ходят слухи, что фабрику взорвал Ворон. Чайв и Доминик отправились в Энвил, чтобы сбить их со следа. Они будут делать ложные передачи по рации, которые должны отвести от Араса подозрения в том, что мы укрываем Ворона — то есть тебя. Сомневаюсь, что всё уладится до сезона дождей. Нам нужны припасы.

— Рено и я, больше никого не надо, — ответил я.

Грейсон кивнул, будто ожидал такого ответа.

— По рукам. Сильнее всего сейчас нужны лекарства.

Я ничуть не удивился. Медицинские препараты находить сложнее всего. Все наиболее очевидные и легкодоступные места давно вынесли подчистую. Король Силас никогда не страдал от недостатка врачебных технологий благодаря Скайтеху, но в большинстве своём технологии эти не распространялись дальше Скайфолла и его лабораторий. «Дек’ко» крайне редко привозили в Арас лекарства, а цены на те, что продавались в Энвиле и соседних кварталах, бессовестно кусались. Именно поэтому мы всегда нуждались в медикаментах и обыскивали в поисках их опустевшие селения Пустоши.

У всего остального имелись свои источники добычи. Мясо в этом смысле доставалось Арасу проще всего: мы знали, где находятся основные гнездовья рейверов и радзверей, и, кроме того, во время дефицита всё равно урезали пайки, выдаваемые по карточкам. Топливо стоило дорого, но не недостатка в нём не ощущалось: нужно было только лишь добраться до Энвила или Тинтауна. А вот за лекарствами нужно топать в саму Пустошь. В вопросе медицинской помощи каждый город или каждый человек отвечал сам за себя. Рено и я частенько отправлялись заниматься собирательством на заброшках. Он и мои псевдопапаши — единственные люди, которыми я достаточно доверял, чтобы брать с собой.

— Я поговорю с Рено сегодня, — кивнул я. — Барахло заберу, когда вернёмся. Мы, скорее всего, там заночуем.

— Не волнуйся, я приду за пацаном, когда вы окончательно его выбесите, — рассмеялся Грейсон.

Мы вернулись обратно на площадь и возобновили свой путь к северным воротам. По дороге Киллиан молчал, что слегка меня поразило. Я-то думал, у него найдётся, что сказать по поводу грядущей вылазки в Пустошь.

— Всё нормально? — поинтересовался я, доставая М16 из чехла и вешая на плечо. Тот кивнул и провёл рукой по своему револьверу.

День был в самом разгаре, и до ночи оставалось ещё несколько часов. В Серой Пустоши всегда таятся опасности, но если ты пересекаешь её в дневное время и с пушкой за поясом, то шансы остаться в целости и сохранности резко возрастают. К тому же мы практически тёрлись о диконов, сидящих в огороженном загоне, который служил Арасу стенами. Я тысячи раз наведывался к Рено и, когда был младше, сотни брёл пьяным в стельку, что туда, что обратно. Не самый умный поступок, и я всегда получал за это втык, но факт остаётся фактом: мне ничего не угрожало.

Дом Рено представлял собой особо укреплённое и безопасное место. Его хижина была небольшой, построенной из дерева и цемента, уютно угнездившейся в горном карьере, со всех сторон окружённом пикообразными скалами. За годы мы протоптали еле заметные тропы, ведущие к нескольким смотровым вышкам, и выдолбили в камнях пару весьма полезных наблюдательных пунктов. С вершин этих острых утёсов окрестности виднелись как на ладони.

Джесс выпустила нас за ворота, и я замедлил шаг, чтобы Киллиан мог поспевать за мной. Ему по-прежнему было явно не по себе, но я уверен, что ничего страшного не случится: чёртовы шавки прохлаждались без дела всего в несколько футах от нас. Я пробежался по диконам взглядом. Те лениво зыркали на меня из своих бетонных будок. При каждом их движении под голой тёмной кожей, с проплешинами и язвами, перекатывались мощные мускулы. Уродцы спокойно занимались своими делами, но мутные глаза ни на секунду не отрывались от наших фигур, направлявшихся к крупному скоплению валунов, скрывавших дорожку к хижине.

— Они никогда на нас не рычат, — заметил Киллиан, тоже следя за псами за забором из рабицы. Я машинально искал дыры и прочие уязвимости в сетке. На самом деле, нас гораздо больше заботило, чтобы диконы не оказались внутри Араса, но если они вырвутся на свободу и разбегутся по Пустоши, хорошего тоже мало.

— Они нас узнают, точнее, узнают наш запах.

Ну, или, по крайней мере, так я считал. Стоило в воздухе повеять запаху купца или легионера, как псы тут же принимались бесноваться. Клацали зубами, выли, рычали — в общем, пугали любого, кто осмеливался приблизиться. Диконы ненавидели чужих почти так же, как и весь квартал.

Вскоре тропа отлипла от сетчатого забора и исчезла за серыми каменистыми холмами, раскинувшимися с западной стороны. Я убрал винтовку в чехол и начал взбираться наверх.

— Чуть повыше дорога опять продолжится. Следи, куда я ставлю ноги, и старайся повторять за мной. Тебе нужно научиться быстро карабкаться.

Я подтянулся на скалистом выступе, затем помог подняться Киллиану. Перед нами оказалась извилистая горная тропка, ведущая к карьеру. Я принялся аккуратно переставлять ступни: сначала пальцы, потом пятку, в любой момент ожидая, что какой-нибудь расшатавшийся камень полетит вниз, или нога сама поедет по сухой и скользкой травинке. Позади карабкался Киллиан, усердно копируя мои движения. Получалось громковато, но не смертельно.

— Плохо, да? — отдуваясь после уже порядочного количества минут лавирования меж скал, пропыхтел Киллиан. Он прислонился к плоскому валуну и смахнул со лба пот.

— Совсем нет. Ты маленький и юркий, для тебя это естественно, — я выудил из холщовой сумки бутылку с водой и подал ему. — Природа задумывала тебя бесшумным и проворным, и поэтому дала такое тело. Ты миниатюрный.

Тот насупился.

— И в том, чтобы обладать малыми габаритами, нет ничего плохого. Благодаря этому ты можешь быть ловким. Выучиться метко стрелять под силу каждому, но далеко не каждому дано стать скрытным и быстрым. Используй свои сильные стороны.

— Ну а вот ты и ловкий, и проворный, и хорошо стреляешь, да и к тому же сильный.

Я самодовольно ухмыльнулся. Что ж, не люблю хвастаться, но я, прямо скажем, великолепен.

— Значит, тебе повезло, что я тут с тобой, да?

В ответ я получил сердитый зырк.

— Когда у тебя станет получаться лучше, мы будем ходить к Рено более короткими, но более сложным тропами, — мой обычный путь к нему занимал несколько минут, однако там приходилось перелезать сразу через два ряда выступов, будто карабкаясь вверх по разбитым кирпичам из дымохода. — Потом покажу, как можно срезать, но сейчас ты точно сломаешь себе там шею.

— Я быстро научусь. Дома я постоянно лазал по деревьям, — ответил Киллиан, напившись и стряхивая пыль с колен. — В Тамерлане говорят, что пыль из Пустоши — это перемолотые кости всех погибших тут, — он сдул пепел с исполосованных грязью ладоней. В воздух поднялось серое облачко. — Поэтому здесь так тяжело хоть что-нибудь вырастить.

— Просто наш мир отравлен, — пожал я плечами, потирая нос. Согнанная пыль постепенно пробиралась в лёгкие. — В отравленной почве не вырастет ничего хорошего.

Мы пересекли маленький деревянный мост, и на горизонте показалась хижина Рено. Владельцем её был отец самого Рено, а до него — отец отца. Когда-то этот дом стоял в Арасе, но потом они разобрали его в буквальном смысле по брёвнышку и перенесли в карьер. Это было небольшое строение, укреплённое битумом от непогоды и потенциальных атак; почти такое же неприступное, как мой подвал. Мы с Рено вместе превращали наши логова в крепости: ушли годы, чтобы довести дома до ума в соответствии с нашими требованиями. К тому же тогда мы были подростками, и то, что у нас были заняты руки, тоже большой плюс. Мы даже приволокли на утёсы две огромные водяные цистерны и подсоединили к ним толстые пластиковые шланги, которые тянулись к крану в его доме. Пользоваться им можно было лишь в сезон дождей, потому что иначе вода застаивалась, но тогда Рено поливал ей свой огород.

Мы поднялись на крыльцо, огибая кучу металлолома и прочего хлама, наваленного на добела выжженных солнцем досках. Старые телевизоры, которые мы ещё не починили, автозапчасти, орудия и станки, двигатели и радиоприёмники.

Я услышал звук включаемого генератора.

— Вы только посмотрите, кто всё-таки пришёл! Привет, Динь-Динь,¹ как голова?

¹Фея по имени Динь-Динь (англ. Tinker Bell) — героиня сказки о Питере Пэне. Может быть намёком на то, что Киллиан ниже почти всех в серии (170 см против 183 см Ривера). Также pixie/fairy — «фея» — сленговое наименование пассивного гомосексуала/женоподобного мужчины. Кроме того, «Динь-Динь» называют привлекательных голубоглазых блондинок. Чуть позже Рено сокрушается, что не догадался назвать Киллиана Twinker Bell. Twink — молодой (до 25 лет) гей «мальчишеской» внешности, хрупкого телосложения, европеоидной расы, с отсутствием волос на теле.

Ну вот и за что мне это… Ночь явно предстоит длинная. Возможно,  действительно стоило оставить Киллиана дома.

— Спасибо, в ушах больше не звенит, — вежливо ответил Киллиан, пряча руки в карманы джинсов. — У тебя очень милый дом.

Рено замер. Ушлая улыбка постепенно гасла, а лицо омрачилось нотками растерянности. Потом он нахмурился, подозрительно осмотрел мальчишку и накинулся на меня.

— И сколько раз ты уже довёл его до слёз?

Я покосился на Киллиана, который выглядел как будто бы немного не к месту. Ему явно было неуютно.

— Кучу, — ответил я будничным тоном.

Рено загоготал и пригласил нас внутрь. Стены его гостиной покрывали вздутые от влаги деревянные панели, которые маскировали трещины в бетоне. Повсюду висели плакаты: большинство изображало старые музыкальные группы, но была и парочка с полуголыми мужиками, которые я подарил ему смеха ради. На полу стоял диван с рваной цветочной обивкой, на спинку которого Рено накинул тонкий плед. Напротив примостилась вторая софа обычного зелёного цвета, тоже на два человека, а между ними лежал пыльный коврик. Центральное место в комнате занимал огромный телевизор с видеомагнитофоном, являвшимся предметом его гордости и счастья: Рено обожал смотреть порно. И я поощрял эту привычку: помогало удержать его руки от того, чтобы лезть, куда не надо, когда мы упарывались вдребезги.

Я довольно выдохнул, увидев, что Рено уже приготовил горку растёртых в порошок обезболивающих. Плюхнувшись на диван, я закинул ноги в ботинках на кофейный столик.

— Принеси-ка мне имбирного пива, — махнул я Рено. Потом жестом приказал Киллиану присесть.

Тот умоляюще взглянул на меня, излучая дискомфорт, и аккуратно присел на краешек дивана подле меня. Спина прямая и натянутая, как струна, руки сложены на коленях ладонями вниз.

— Нюхни немного, сразу расслабишься, — настойчиво предложил я, толкая к нему соломку по столику.

Киллиан поморщился, наминая джинсовую ткань негнущимися пальцами.

— Спасибо, не надо.

Закатив глаза, я подхватил соломку и впихнул ему в руки.

— Давай, или ты расстроишь всех своим кислым настроением, и мы на тебя обидимся, — ухмыльнулся я.

— Какой кошмар! — ахнул Рено позади меня. — Ты просто ужасно с ним обращаешься!

Я невольно дёрнулся, когда тот прижал ледяное стекло к незабинтованной части моей шеи. Забрав у него одну бутылку, я открутил крышку. Вторую Рено передал Киллиану.

— Не слушай его, Динь, он ведь специально пытается тебя подсадить. Не позволяй столкнуть себя в бездну бесконечного наркотического угара! До Ривера я был убеждённым трезвенником и законопослушным гражданином, а теперь посмотри на меня! Кстати, об этом. Ривер, и где моя чёртова дурь?

— В мешке. Тащи всё сюда, я принёс вкусняшек.

Я одарил Киллиана улыбкой и потянулся за соломкой, зажатой в его руке, но тот не отдал.

— Нет, ты прав. Чуть-чуть не помешает. Просто… — он беспокойно огляделся, прикусывая нижнюю губу. — Ты ведь всё равно сможешь убить всех, даже под кайфом? Вдруг кто-нибудь придёт?

— Даже быстрее, — пожал я плечами. Киллиан вдохнул две желтоватые дорожки и почесал под носом.

— Глянь-ка, а у него прям талант, — похвалил Рено, щёлкая кнопку на пульте. Он сел рядом со мной, и я в итоге оказался зажатым посередине.

Мы передавали соломку по кругу, не стесняясь накачивать себя порошком. Когда он подействовал, я проверил, чтобы дверь Рено была заперта на засов, просто чтобы пацан немного успокоился. Сам я знал, что здесь безопасно: мы никогда раньше не сталкивались ни с какими проблемами.

Я вытащил из мешка, принесённого с собой, несколько пакетиков с мармеладными конфетами и украл из кухни Рено колечки с персиковым вкусом. Швырнув добычу на кофейный столик, принялся раздирать измятый пластик. Рено выбрал кислую конфету в форме ключа и начал жевать.

— Знаете, а все только и жалуются, какая у нас сейчас плохая жизнь. Но разве до Фоллокоста мы могли обдалбываться тоннами наркоты и целыми днями есть конфеты? Сомневаюсь.

— Это да, навряд ли, но зато до Фоллокоста наверняка не так часто подстреливали, — возразил я. Затем, увидев, что Рено прицеливается, открыл рот и без малейших усилий поймал кинутую им конфету. Мы ещё много лет назад довели этот трюк до совершенства. Я мог подбросить «M&M» так, чтобы та отскочила от дивана и попала прямо ему в рот.

Рено почесал щетину и включил видеомагнитофон.

— Да не, их же там постоянно подстреливали. Ты что, не смотрел «Робокоп»?

— Он вообще в курсе, что фильмы сняты не по реальным событиям? — спросил Киллиан. Я рассмеялся.

— Он так-то туповатый, поэтому шансы стремятся к нулю, — поддразнил я Рено, откидываясь на пахнущий плесенью диван и делая глубокий вдох.

Рено возмущённо фыркнул.

— Между прочим, некоторые сняты! Не всё кино — вымысел. В Скайфолле сто процентов есть Робокопы. Иначе как они вообще наводят там порядок.

— Их называют тиэны,² — неожиданно встрял Киллиан. Я удивлённо вскинул голову, и Рено сделал то же самое. Киллиан захлопал ресницами, спокойно покусывая персиковое колечко.

²Thien (вьет.) — sky — «небо».

— Откуда ты знаешь? — спросил Рено.

Пацан слегка пожал плечами.

— Мы же жили у Скайфолла, в нескольких милях от острова. В нашем городе они тоже были.

Рено, знавший о Скайфолле ещё меньше меня, понимающе закивал головой.

— Точно-точно. Твой отец же работал на фабрике, да?

— Фабрика Тамерлана, — подтвердил Киллиан. — Мы жили в Тамерлане, на материке.

Рабочие в фабричных городах попадали в самую настоящую кабалу. Платили там лишь жетонами «Дек’ко», на которых можно отовариваться лишь в официальных магазинах короля и арендовать дома, сдаваемые их компанией. Как ни крути, это чистой воды афера со всех сторон. Одна большая западня, из которой не так-то просто выбраться даже при очень большом желании. В Арасе и прочих прилегающих кварталах люди были свободны. Они платили налоги, иногда сдавали кровь и на этом всё. Наиболее приближенным к производству предприятием в Арасе являлось скрещивание и последующая продажа псов-диконов.

— То есть копы там все такие крутые и разгуливают в металлических доспехах? — полюбопытствовал Рено, сделав ещё затяжку и передавая мне соломку.

Пацан покачал головой.

— Нет, но они действительно носят броню, не такую, как легионеры. Они обычные люди. Мой двоюродный брат вроде бы работает тиэном, точно не помню.

— Обалдеть, — Рено взглянул на него с восхищением. — Блин, мужик, расскажи, как там вообще.

— Безопасно, — проговорил Киллиан, понизив голос. — И очень спокойно. Мы нечасто бывали в Скайфолле, предпочитали оставаться в городе. У нас было всё, что нужно. Я впервые оказался в Пустоши, когда мы направились в Арас.

Сложно даже представить, каково это: не знать, что за поганая дыра ждёт тебя за границами, а потом внезапно там оказаться. Особенно когда растёшь в уютном фабричном городке. Киллиан ведь понятия не имел, как выглядит большая часть внешнего мира. Неудивительно, что он такой — ну — какой он есть. Его опекали от опасностей Пустоши с самого рождения. С одной стороны, повезло, с другой — крайне не повезло, потому что по итогу он оказался здесь совершенно неподготовленным.

— И там тоже можно употреблять колёса и всё такое? — поинтересовался Рено. Я отправил в нос последнюю дорожку и передал соломку кивнувшему Киллиану.

— Ещё как, особенно много такого в бедных районах, типа Мороса или Никса. Но изготавливать их самостоятельно незаконно, разрешены лишь те, что «Дек’ко» продаёт в аптеках. Ходят слухи, что король Силас и его химеры употребляют больше всех.

Я упёрся взглядом в потолок.

— «Дек’ко» производят наркотики? Не знал.

На несколько секунд воцарилось молчание, пока Киллиан расправлялся со своей дозой.

— Такие продают только в Скайфолле и соседних городах. Последнего купца, торговавшего ими, я встретил в пятидесяти милях от границы.

— И правильно, чего зря переводить добро на кварталы, которые он не контролирует, — пожал я плечами, прикрывая веки и наслаждаясь подступившим кайфом. Так приятно. — Мы всё равно находим в Пустоши препараты лучшего качества, а то, что отыскать не можем, делаем сами. К чёрту «Дек’ко».

— А я бы не отказался трахнуть их президента. Ты вообще видел фотку Артемиса Деккера? Твою ма-ать... — Рено заговорил таким отстранённым и расслабленным голосом, что стало ясно: его тоже накрыло. — Блестящие серебристые волосы и фиолетовые глаза, блин, мужик, фиолетовые! Вот это я понимаю — навороченная химерья инженерия. Глаз такого цвета не бывает в природе.

— У Илиша Деккера тоже фиолетовые глаза, правда, волосы светло-русые. А у его кикаро³ глаза жёлтые, но, по-моему, он не химера, потому что в рабстве, — отметил Киллиан тоже оторванным от реальности голосом, клонясь головой мне на плечо. Веки его были сомкнуты, а рот, наоборот, блаженно приоткрыт. Если он отважится напускать на меня слюней, то я вытру их его же лицом.

³ Cicaro (лат.) — тот, кого балуют, холят и лелеют; «маленький мальчик». Близко по значению к pet, но нежнее. В книгах — секс-рабы химер и некоторых богатых граждан Скайфолла.

— Угу, любой будет красавчиком, когда тебя кормят трижды в день, регулярно осматривает врач и всё такое, — пробурчал я, пытаясь отодвинуть плечо от лица Киллиана. — Можешь трахать Артемиса, сколько тебе влезет, а я собираюсь поиметь короля Силаса, покажись тот мне хоть раз на глаза.

Киллиан побледнел и резко распахнул глаза.

— Нельзя!

Я нахмурился. Нужно прямо сейчас раз и навсегда научить этого мальчишку, что никто не смеет указывать мне, что можно, а что нельзя. Даже несмотря на то, что сама мысль поиметь Силаса была до нелепости неправдоподобной. Киллиан, однако, зыркал в мою сторону с таким видом, как будто бы у меня был хоть малейший шанс.

Но прежде чем я успел ответить, Рено прыснул со смеху.

— Уже ревнуешь, м? — хихикнул тот. Киллиан сел прямо, весь кипя от негодования.

— Король Силас — опасен, и его химеры-телохранители — тоже. Если увидишь их, то лучше беги.

— Я могу его убить, — презрительно фыркнул я. — И убью. Именно из-за его проклятых легионеров ты чуть не умер. Поэтому если он когда-нибудь забредёт в наши края, я посажу его голову на кол, его и этого главнокомандующего мудака Кесслера.

Честно говоря, меня позабавило, насколько мой белокурый пацанёнок разволновался. Рено и я постоянно трындели на такие темы, рисуясь друг перед другом. Обычная пустая болтовня под кайфом. Мы не думали, что однажды окажемся рядом с Силасом, Артемисом, Кесслером или вообще с любой из его умопомрачительных подстилок. Но Киллиан, похоже, этого не понимал.

Он напряженно выдохнул, но больше ничего не сказал.

Я закатил глаза. Сейчас не было никакого желания растрачивать силы, пытаясь его успокоить, поэтому я перевёл взгляд на Рено. Есть один быстрый и простой способ развеселить Киллиана.

— Рено, притащи-ка его подарок, — сказал я. Выражение лица мальчишки тут же поменялось с мрачного и унылого на любопытное и удивлённое. Рено встал с дивана и скрылся в своей спальне.

— Что это? — спросил он чуть звонко.

Я постарался не расхохотаться над его насторожённостью. Впрочем, с другой стороны, это довольно умно. Кто знает, что наплела обо мне его мамаша или остальные жители квартала. Опасение в его случае — весьма здравая реакция.

Когда же Рено вернулся с гитарой, лицо Киллиана вспыхнуло ярче стоваттной лампочки. Он вскочил на ноги и издал чудной пищащий звук, принимая инструмент из рук моего друга. Я всерьёз испугался, что мальчишка может взорваться от радости.

— Спасибо!

К моему удивлению, он нырнул в руки Рено и крепко обнял. Тот одарил меня самой гадкой и хвастливой ухмылкой, на которую только был способен, и нарочно потеснее прижал его к груди.

— Вообще-то это я купил её для тебя, мелкий болван! — воскликнул я.

Киллиан отлип от Рено и повернулся ко мне. Глаза его были на мокром месте.

— Купил… для меня?

Пойманный на месте преступления, я нарочито равнодушно пожал плечами.

— Один купец расстраивался, что не успел продать тебе гитару, поэтому я предложил ему сделку. Пришлось, правда, занять у Рено. Я купил её вместе с «Магнумом».

Киллиан бросился мне на шею.

— Спасибо, Ривер. Я думал, что больше в жизни не увижу никакой гитары.

Ну да, ведь несколько дней назад твоя жизнь должна была закончить в момент, когда печень достаточно опухнет…

— Да ладно, — попытался отмахнуться я как ни в чём не бывало, но в глубине души наслаждался его счастьем. — Я знал, что она тебе понравится, и ты любишь бренчать на всяком, так что… короче, у тебя вроде нормально получается. Жителям нравится.

Киллиан расплылся в улыбке с таким видом, будто вот-вот поцелует меня, но потом всё-таки передумал. И я был особо благодарен за это: ведь рядом, в конце концов, стоял Рено. Тот так просто этого не оставит, поэтому последнее, что бы я хотел показывать лучшему другу — это, ну… своё воркование с Киллианом.

— Сыграешь потом для нас что-нибудь? — спросил я, беря в руки гитару и проводя пальцами по струнам. Со стороны казалось всё просто, когда на ней играл Киллиан, однако мне самому удавалось извлекать лучшие звуки из котов, когда я случайно наступал тем на хвосты.

— Конечно, что захочешь, — согласился Киллиан, лучезарно сияя. Он аккуратно поставил гитару на пол, прислонив к подлокотнику так бережно, будто ту отлили из стекла. Что ж, всё лучше, чем швырять её, где ни попадя: проклятая хреновина стоила всё-таки мне двадцать пять баксов.

— А теперь, раз все счастливы! Давайте отпразднуем это игрой в «Марио Карт»! — провозгласил Рено, вечный обломщик. Он зажал в руках джойстики от «Нинтендо» и размахивал ими в разные стороны. Я закатил глаза, но Киллиан как будто бы обрадовался. Возможно, надеялся, что Рено окажется более достойным соперником, чем я.

Если так, то его ждало большое разочарование. Рено каждый раз приходил последним, кроме нескольких случаев, когда ему выпадал синий панцирь, и он сдирал с Киллиана три шкуры. Я покатывался со смеху, глядя, как это мелкое самодовольное личико грустнеет, когда он финиширует последним. Сладкая месть за то, как он побеждал меня дома.

Любые признаки тревожности, мучавшей Киллиана с тех пор, как мы покинули квартал, исчезли к шестому раунду. Спустя пару часов непрерывной борьбы он матерился, как сапожник, угрожая выпустить нам кишки во сне, стоило мне или Рено лишь немного вырваться вперёд. Такая прелесть. Хорошо, что он расслабился и больше не нервничал по поводу того, что оказался за пределами городских стен. Я не видел его таким развязным с тех пор, как… вообще-то, никогда.

— Я тя трахну, тварь! — завизжал Рено. Я только что столкнул с трассы его машину с помощью звездочки. Та не только подлетела в воздух, но и приземлилась на обочине, убивая последнюю надежду на второе место. Я издал триумфальный вопль и завершил гонку. Рено в пятый раз в сердцах хлопнул по джойстику. Не забыв припечатать нас «мелкими хренососами».

Тут радия Рено с треском пробудилась к жизни.

— Пустынный Ястреб… Пустынный Ястреб.

Киллиан выронил джойстик. Это был не Грейсон и не Лео, но я всё равно узнал этот голос. Он принадлежал Шейле из Грин-бейз, нашей укрепленной вышки в паре миль отсюда. Дозорная башня юго-запада.

Рено нащупал рацию.

— Пустынный Ястреб на связи.

Комната погрузилась в оглушающую и раскалённую тишину. Я буквально кожей ощутил страх и смятение, волнами исходившие от Киллиана. Отыскав глазами М16, прислонённую к усыпанному всяким барахлом столику, я убедился, что она заряжена. И готова.

— Есть информация о местонахождении мужчин, которых ты ищешь. Мы только что заметили четырёх легионеров в районе Грайндвью. Чуть ранее они шли на запад, но уже возвращаются, значит, не на службе. Думаю, скоро будут разбивать лагерь.

— НЕТ! — Киллиан вцепился мне в руку.

Его отчаянный вскрик заглушил ответ Рено, но по выражению лица я и так всё понял.

— Пошли.

Утвердительно кивнув, я повернулся к Киллиану, в глазах которого уже стояли слёзы.

— Здесь ты в безопасности, — произнёс я самым ласковым тоном, который только получился, если учесть, что уже кровь едва не клокотала. — Мы ненадолго.

— Прошу, Ривер, не надо… — Киллиан мёртвой хваткой повис на моей руке, отказываясь разжимать пальцы. На лице застыл ужас.

Однако у меня не было времени, чтобы утешать его или спорить. Нужно найти их и как можно скорее. Выродки, бродившие неподалёку, похитили моего парня, раздели его, унизили и продали на мясо. Пока они не подохнут, мне не будет покоя. И если ради этого придётся потерпеть крики и ненависть Киллиана ближайшие несколько дней, то, значит, тому и быть. Я не подчиняюсь ничьим приказам, даже его. Чем скоро он это поймёт, тем лучше.

— Здесь ты в безопасности, — повторил я, надевая бронежилет. — Хочешь, я сначала отведу тебя в Арас?

— У нас нет вр… — я поднял руку, призывая Рено заткнуться.

— Ривер, не надо, — проскулил Киллиан. Он скользнул рукой вниз с моего локтя и уронил голову на грудь, подрагивая всем телом. — Прошу.

— Я убил дюжины, когда шёл за тобой, — напомнил я, забрасывая М16 за спину и крепя чехол на место. Рено тоже уже вооружался. — С ещё несколькими мы точно справимся. Ты же мне веришь, да?

Киллиан не поднимал глаз. Рено уже отпирал дверь.

— Мы поиграем ещё в «Марио»…Чем-нибудь закинемся, — умоляющим тоном пробормотал Киллиан, снова сцапывая меня за руку и не пуская к двери. — Я поддамся… Прошу, забудь ты про них. У меня всё хорошо! Хорошо!..

— Скоро вернусь.

Я сделал шаг на крыльцо, и это всколыхнуло первый надсадный всхлип. Я повернулся идти, но Киллиан изо всех впился пальцами в моё плечо.

Жажда крови начинала брать своё. Картины того, как я убиваю легионеров, возбуждали и подстёгивали мой мозг. Прохладный ночной ветер, бьющий в лицо, многократно усиливал это чувство: в темноте я всегда чувствовал себя более живым. Оторвав от себя его руку, я оттолкнул мальчишку внутрь хижины и захлопнул за собой дверь, приглушая разразившийся вой.

Жалеть Киллиана я себе не позволял, хотя тот и впрямь звучал до смерти перепуганным. В глубине души я понимал, что следовало отвести его в Арас, но ведь тот полз по скалам, как черепаха, а сейчас к тому же темно. И у Рено безопасно — в этом я абсолютно уверен. Никакие незваные гости в жизни не находили его хижину. И мы ведь ненадолго, раз — и всё. Вспороть брюхо и освежевать заранее обречённых мразей, которые осмелились похитить моего парня — дело нескольких минут. Мы быстренько покончим с этим, потом вернёмся домой и продолжим веселиться.

Я кивнул Рено, давая знать, что готов идти. Пацан по-прежнему ревел за дверью. Рено явно шокировала моя холодность и бессердечность по отношению к Киллиану, но на данный момент у меня отсутствовал иной выбор. Не мог же я усадить его и гладить по головке до тех пор, пока до него не дойдёт — дело не ждёт. Разберусь с этим позже. Самое главное: он в безопасности, а мне нужно закончить начатое. Так какой смысл рассусоливать и плясать вокруг да около? Потом заглажу свою вину.

Я услышал механический писк: Рено натягивал прибор ночного видения. Вернув себе способность ориентироваться в темноте, он повёл меня к западному спуску — раскрошенной каменистой тропе, ведущей обратно на равнинную местность, подальше от убежища, притаившегося меж скалистых валунов.

Мы проворно сползли с меловых холмов: и для меня, и для Рено это не составило особого труда. Оба из нас давно запомнили, куда наступать, за какой камень браться и как эффективнее всего петлять по растрескавшемуся дну карьера. Не прошло и получаса, как я с мягким стуком приземлился на землю, подняв мелкую пыль в воздух. Спустя мгновение рядом показался Рено, уже занёсший руку над ножом и обозревающий окрестности.

— Шейла не обманула, видишь вон там огни?

Я посмотрел в направлении, указываемом Рено. Подсвеченное моим ночным зрением мерцание костра вспыхнуло голубоватым пламенем. Костёр находился на расстоянии нескольких миль, вдали от главной дороги, по которой я шёл на прошлой неделе. Вокруг не было ни зданий, ни съездов, способных скрыть огонь легионеров: они со всех сторон просматривались как на ладони. Как всегда — очередное проявление высокомерия. Солдатам обязательно нужно показать пустынникам, что они ничего не боятся.

Адреналин моментально взыграл в крови, и сердце нетерпеливо подпрыгнуло. Я уже чувствовал их кровь на своих губах, и рот сам по себе наполнился влагой. Им больше не суждено увидеть дневного света, а ведь они об этом пока даже не догадываются. Насколько же хрупка человеческая жизнь, и как легко её отнять. Что ж, надеюсь, они знали, на что идут, вступая в армию и продавая душу в обмен на паёк пожирнее. А даже если и нет, меня это не волнует. Стоит тебе прикинуть униформу короля, как ты автоматически становишься моим заклятым врагом. И неважно, кем ты был до этого.

Кивнув друг другу, мы пригнулись к земле, прячась в тенях от скал, и побежали к костру. В голове прокручивались различные способы, коими я могу их убить, а при мысли обо всё ещё тёплой плоти, касающейся моего языка, по подбородку текли слюнки. Нужно будет выпустить кровь из трупов и где-нибудь спрятать, чтобы сборщики из Араса прихватили их завтра, но перед этим я непременно отрежу что-нибудь для Киллиана, и мы все попируем у Рено. Лучше всего, наверное, сердце, но можно и какой-нибудь кусок понажористее, чтобы поджарить на сковороде с луком. Посмотрим. Главное, сегодня я накормлю Киллиана отменным арийским мясом. Принесу в подарок плоть последних остававшихся в живых ублюдков, что осмелились его обидеть.

Обычно в это время года стояла более теплая погода. В ближайшую пару месяцев начнётся сезон дождей, и на улице станет ещё холоднее. Задохнувшееся в пыли небо поглотило сегодня звёзды, но луна по-прежнему висела слабоосвещённой сферой, окруженной чёрно-серыми облаками. Скалистые холмы окрестностей дома Рено сменились ржавыми остовами машин и привычными беспорядочными кучами мусора, завалившего буквально всю Пустошь.

Шлейф дыма, исходящего от костра, увеличивался в размерах с каждым нашим шагом. Вскоре я уже слышал обрывки приглушённых разговоров, но что именно они обсуждали, понять было пока нельзя. Если двое из них и впрямь были легионерами, которых я искал, тогда абсолютно не ясно, что они тут забыли. Возможно, топливо в их грузовике закончилось, или они сами его продали рабочим на фабрике. Потом встретились со своими товарищами и теперь пытаются добраться до ближайшего форта. Не знаю и знать не хочу. Самое важное: они без автомобиля.

— Ну, так что? Понесёмся с пушками в зубах, стреляя во всё, что движется, или пойдём скрытно? — спросил Рено еле слышным шёпотом. Сияние всё приближалось, хотя его и перемежали чёрные кусты и несколько особо крупных валунов.

— С твоими двумя возиться не будем, просто залей их пулями. По описанию Киллиана я всё равно их узнаю, живыми или мёртвыми. Своих двоих я возьму живыми, а дальше посмотрим.

Я стрелял гораздо точнее, чем Рено, неважно, днём или ночью. Рисковать и брать живыми всех четверых не стоит — не с тем количеством оружия, которое имели при себе легионеры. «Сюрприз» с резиновыми пулями, который преподнёс мне папаша-командир, надолго отпечатался в памяти. Мне не хотелось бы его повторения уже с пулями настоящими.

— А можно оставить мне одного симпатичного?

Издав низкий рык, я смерил Рено отнюдь не восторженным взглядом; тот заискрился невинной улыбкой в ответ.

— Можно.

Рено приглушенно протянул «ура-а-а!», и мы продолжили красться к костру. Порой мой друг брал оплату за свои услуги особым способом. Я прекратил подпускать его к члену ещё много лет назад, когда перерос подростковую озабоченность, и тогда тот начал развлекаться с понравившимися ему легионерами. Ну, а я, признаться честно, сразу же стал его соучастником. Именно я обезвреживал мужчин и держал в процессе. Благодаря этому Рено почти не пытался меня лапать и не слишком часто ныл, жалуясь, что я отказываюсь оголяться. Впрочем, я и так никогда не позволял ему заходить дальше поцелуев и орала. Это просто не по моей части.

— Ты его уже трахнул?

Да твою ж мать, Рено…

— Нет! — выдохнул я остервенело. Даже мысль об этом сейчас немного пугала. Меня ждут убийства и расчленения, знаете ли.

— А хочешь?

— НЕТ! — раздражённо обернулся я. От его хитренькой ухмылки мне захотелось хорошенечко ему припечатать. — Мне нужно сосредоточиться на убийстве этих тварей. Хватит отвлекать меня всякой хренью.

Рено заулыбался ещё шире.

— Боишься, м? Тебя же передёргивает даже от простых прикосновений. Но теперь скоро придётся, понимаешь же, да? Ему где-то семнадцать, так что он наверняка сидит сейчас и др…

Я пребольно треснул его по макушке и спешно зажал рот рукой, когда тот резко вскрикнул. Потом отпустил и пополз дальше. Нет у меня настроения играться.

Рено уловил намёк, хотя краем глаза я всё равно лицезрел его довольную усмешку. Он смаковал всякую грязь лишь потому, что завёлся, предвкушая, как ему вот-вот перепадёт. Чем быстрее я расправлюсь с легионерами и дам Рено удовлетворить свои потребности, тем лучше. Надеюсь, он ценит, какой я великолепный друг.

Оказавшись совсем рядом с огнём, мы принялись жаться к любому более-менее крупному объекту. Но легионеры тоже были не так уж глупы и разбили лагерь вдали от валунов и прочего, прекрасно зная, что так к ним проще подобраться. К счастью, многого нам не надо: и я, и Рено — брюнеты, к тому же с ног до головы облачённые в чёрное. Мы практически сливались с ночью.

Приглядевшись, я с досадой понял, что лица всех четырёх были скрыты защитными очками и шлемами. Что ж, очки, по крайней мере, были мотоциклетные, а не ночного видения. Легионеры сидели вокруг костра и ужинали. На вертеле жарилась полусъеденная человеческая ляжка: кожа уже успела растрескаться, и жир с шипением капал в золу.

Рено нырнул за ближайший куст. Я аккуратно вынул М16 из чехла, прижал холодный металл к груди и затаил дыхание, наблюдая, как мой друг бесшумно огибает дерево. Легионеры что-то оживлённо бормотали. Мысль подслушать их и узнать что-нибудь полезное весьма прельщала, но сейчас будет разумнее сфокусироваться на другом. Их армейские ножи висели в ножнах на поясах, а винтовки покоились за спинами, заряженные и готовые к бою. Времени валять дурака нет.

Когда Рено встал на позицию, ожидая сигнала, сердцебиение моё ускорилось. Я плавно выдохнул через нос, стараясь успокоиться. И дело не в нервах. Я сгорал от нетерпения.

Выбрав двух легионеров, ближайших ко мне, я подал своему соучастнику знак: показал мизинец и указательный палец, означающие, что я возьму тех, что справа. Потом поднял вверх всю пятерню: пять секунд и открываем огонь.

Я размеренно считал в голове, пожирая глазами легионеров, которые издевались над моим парнем. А сейчас они как ни в чём не бывало набивали брюхо мясом. Переговаривались, будто ничего не произошло. Не подозревая, что жить им осталось три секунды.

Две…

Одна…

Первому легионеру я снёс пальцы правой руки и почти полностью левую кисть. Он держал в ладонях кусок мяса, который сейчас летел по воздуху, орошая костёр брызгами и кусочками плоти. Не успел безобразный сгусток коснуться земли, как я повернулся и выстрел в руку второму. Рено в это время залил свинцовым градом своих двоих, точно по приказу. Они рухнули уже бездыханными.

— Отличный выстрел! — с улыбкой похвалил меня Рено, между делом осматривая изрешечённые пулями тела.

Я вступил в лагерь. Голубоватая подсветка ночного зрения пропала, сменившись светом, излучаемым костром. Судя по всему, легионеры разбили обычный ночлег: чуть в стороне лежали спальные мешки, скрученные в валики, да пара холщовых мешков с припасами. И никаких следов грузовика. К тому же постой организовали явно в спешке — это не обычный отряд, бестолково бродивший по Пустоши.

Следом я приблизился к двум мертвецам. Рено выполнил свою работу на отлично. У обоих мужчин не хватало по половине башки, так что теперь они определённо никуда не уйдут. Трупы полусидели, скрючившись над пламенем. Тёмная блестящая кровь лилась на землю, смешиваясь с серой пылью и собираясь в лужицы вокруг потрескивающих углей.

Мои двое орали и всеми силами старались добраться до винтовок. Я пинком сбил с ног первого, у которого ещё оставались кисти, в то время как второй всё-таки дотянулся до оружия окровавленными культями, однако без рук это ничем ему не помогло. Он замер на месте, оказавшись спиной к огню. Все пути были отступления отрезаны, и солдат это прекрасно понимал. Я чуть-чуть надеялся, что он всё-таки попытается бежать, однако тот окаменел от страха.

— Ну что, симпатичный? Ты же как раз хотел такого? — кивнул я в его сторону. Легионер принялся брызгать слюной, отчаянно умоляя о пощаде и одновременно пятясь назад, но огонь, лижущий пятки, весьма скоро охладил его пыл.

— Пойдёт. Вроде бы блондинчик, — ощупал его фигуру Рено. Затем мой друг неторопливым движением достал нож, следя, чтобы пацан это заметил. Но тот однако, тупо пялился в ответ, силясь спрятать раздробленные остатки кистей под униформу. Лицо его побелело от шока.

— Ложись на спину и убирай свои культяпки за голову, — приказал Рено, угрожающе выставив вперёд нож.

Мальчишка кивнул и сделал в точности, как было сказано. Мне так и не удавалось рассмотреть его толком, но судя по трусливому поведению, этот был явно не из тех, что назвал Киллиан. За все те годы, что я убивал легионеров, одно понял наверняка: новеньких уничтожать проще простого, но чем дольше они принадлежат Кесслеру и Силасу, тем жёстче становятся. Папаша-легионер на съезде с трассы служил тому прямым доказательством.

— Держи его, хочу сначала осмотреть, — скороговоркой проговорил я, ставя ботинок на горло второму и надавливая вниз. Тот скорчился и захрипел.

Рено нажал ступней на живот своему, одновременно стаскивая шлем и защитные очки. У пацана оказались светло-каштановые волосы и клочковатая борода, венчающая обветренное лицо.

Затем мой друг проверил внутренности шлема.

— Чарли Кирк, — сообщил он, отбрасывая железяку в сторону.

Не тот. Что ж, по крайней мере, мальчишка оказался неплох собой, хотя, думаю, теперь Рено трахнул бы его уже в любом случае.

— Хорошенький, но выбор всегда приветствуется, — объявил Рено, разглядывая второго легионера, кряхтящего и харкающего кровью. — Что с этим?

 Сорвав с него очки, я проверил шлем. Хантер Фелси.

— Да сука! — разочарованно прошипел я и, съедаемый яростью, в одно мгновение обнажил нож и воткнул тому прямо в сердце. Рено за моей спиной принялся ворчать и возмущаться, но мне было слишком паршиво, чтобы обращать на это внимание. Я оставил нож в теле и приблизился к двум оставшимся трупам.

Нет и нет…. Ни Джейка, ни Мартина.

— Ни один из этих козлов не похищал Киллиана! — рявкнул я, от души пиная мертвецов. Парень с ножом в сердце хрипел в агонизирующем спазме.

Рено оглянулся через плечо, по-прежнему не убирая ноги с живота того, кого звали Чарли.

— Мы обязательно отыщем их, мужик, не переживай. По крайней мере, мы убили легионеров, так что всё прошло не впустую, — он принялся расстёгивать ремень, и я отвернулся.

Неожиданно меня накрыла безудержная волна гнева. Моя жажда крови осталась неудовлетворённой. Хочу вырезать сердце пацана, что держал Рено. Хочу найти ещё больше солдат и покалечить их всех.

Я не собираюсь возвращаться с пустыми руками.

Вытащив нож из груди уже мёртвого легионера, я прогулочным шагом направился к пятиминутному возлюбленному своего друга. Тот на данный момент занимался тем, чем обычно занимаются все трусы — всеми правдами и неправдами торговался за свою жизнь.

— Джейк Гайст и Мартин Пиль. Где они? — присел я перед пацаном на корточки и схватил за подбородок.

Он взглянул на меня мелкими карими глазками, словно насмерть перепуганный скейвер.

— Я таких не знаю, — пискнул легионер тонким мышиным голоском.

— Снимай штаны, — приказал я Рено, седлая грудь пацана и прижимая его руки своими коленями. Тот с новой силой начал скулить и умолять Рено остановиться.

— Мартин Пиль и Джейк Гайст. Легионеры. Несколько дней назад они убили целый караван купцов, похитили парня-блондина и продали его на фабрику «Ущелье Тайфоса». Они были с ещё четырьмя, уже убитыми и съеденными.

Легионер крутился подо мной, тужась вырваться, но я не давал ему ни малейшего шанса. Ему оставалось лишь отчаянно брыкаться и лягаться, мешая Рено стаскивать с него штаны.

— Я таких не знаю! — вскрикнул парень. Сердце его колотилось как сумасшедшее: солдат явно не врал. — Нас отправили в патруль с проживанием на базе на севере Госселина. И это случилось только вчера. Нас привезли сюда на грузовике. Приказали искать Ворона.

Да неужели? Рено позади меня подавился смешком. Интересно, знал ли этот пацан, зачем их послали искать Ворона. Похоже, переполох, устроенный мной на фабрике, и впрямь наделал шума.

Сзади послышался звук раздираемого белья.

— Поздравляю, ты его нашёл, — хихикнул Рено. Солдат обречённо всхлипнул, но, к его чести, ещё не зарыдал. Впрочем, пинался и извивался он будь здоров.

— Где они могут быть? Они не патрульные, а обычное хулиганьё, возомнившее о себе слишком много и терроризирующее местных. Куда они должны явиться с отчётом или чем там ещё? — я понятия не имел, как делались дела в Легионе. Иногда отряды посылали со специальными миссиями: взять кровь там-то и там-то или отыскать того-то и того-то. Но иногда они попросту шатались по Пустоши, занимаясь лишь тем, что доставали близлежащие кварталы и гнездовья рейверов.

— Я… Я не знаю, у нас есть форты… мы…

Внезапно мальчишка вскрикнул и забился с удвоенной энергией. Рено выругался. Краем глаза я заметил голую ногу и, чуть подавшись назад, подцепил её под коленкой, затем подтянул к себе, чтобы Рено было удобнее. Где-то там в подсознании я без особого восторга ждал момента, когда мне придётся объяснять мою роль в этом своему новому парню, но в защиту могу сказать, что я никогда не кончал от этого. У меня перестало даже вставать на такую хрень с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать.

— И где те форты? — продолжил я допрос, держа его ногу и садясь чуть выше. Рено раскрыл презерватив.

— Убери от меня своего ручного маньяка, и скажу! — заверещал легионер голосом, полным паники.

— Как скажешь, — пожал я плечами, давая знак Рено остановиться. Тот послушался. — Ну так где?

— На севере Госселина, эти я уже упоминал. Ещё несколько в окрестностях Энвила и одна к северу от Лэйквью-Плаза, — легионер замолчал. Пот мелкими бусинами блестел на его лбе. — Просто убей меня, ладно? Прежде, чем он начнёт. Мне большего не надо. Я уж не такой тупой, знаю, что и так уже покойник.

Хм, к северу от Лэйквью? Об этой я не слышал. Нужно будет отправиться туда в разведку, возможно, нарою чего-нибудь стоящего.

А потом раздался крик. Крик, который издаёт только мужчина, когда в него входят насильно. Я прижал обе ладони к его рту, заглушая следующий. Рено за моей спиной сдавленно застонал. Поправив хватку под коленкой солдата, я уставился вдаль. Если Рено хоть пальцем попробует меня коснуться, то будет собирать зубы в дальнем конце лагеря. Он знал правила.

Рено старался быть как можно тише, в чём, впрочем, уже не было особой необходимости: полузадушенные визги легионера по имени Чарли полностью заволокли мой слух. Но физическое воздействие осталось. Рено дышал так напряжённо, шумно и тяжело, трахая солдатика, что поток воздуха достигал моего оголённого затылка. Однако меня это уже давно перестало смущать. К тому же сейчас я был слишком взбешён.

Стоны, исходящие от Рено, стали громче, торопливее и неистовее. Я опустил голову и понял, что смотрю прямо в глаза легионеру. Глаза мужчин всегда как будто бы немного вылезали из орбит, когда их трахали. От боли ли или от эмоционального шока — не знаю. Этому, по крайней мере, не пришлось за всем наблюдать. Подростком я часто устраивался у них за головами, садясь на руки и заставляя смотреть. С возрастом же меня всё меньше и меньше интересовал процесс проникновения. Рено начинал надумывать себе всякое, а я чувствовал себя участником какого-то сюрреалистичного тройничка, хотя и не принимал в этом непосредственное участие. Лучше не путать моего друга-остолопа, особенно сейчас, когда у меня появился парень.

Рено ускорил темп. Легионер, полностью отрешённый от внешнего мира, перестал кричать и сопротивляться, бессмысленным взглядом провожая серые облака, плывущие по ночному небу. Такое тоже частенько случалось. Хотя некоторые предпочитали кричать до последнего, пока я их не убивал.

Как только мой друг зашёлся в веренице приглушённых стонов, означающих, что он кончает, я достал армейский нож и одним молниеносным движением перерезал легионеру глотку. Нарочно приложив достаточно давления, чтобы всё получилось быстро, и целясь в нужные места. Всплеск крови брызнул из его зияющей трахеи, подтверждая, что чутьё меня не подвело. Я не отстранился. Позволил горячей яркой жидкости беспрепятственно выстрелить мне в грудь. Это моя награда. Это и зрелище того, как свет тускнеет в его зрачках.

Он умер одновременно с тем, как Рено кончил. Ощутив между ног последний вздох, я сполз на землю и принялся стирать излишки крови с бронежилета. Посмотрев на испачканную алым ладонь, невольно склонился, прижавшись ртом к раскрытому горлу, и всосал оставшуюся в дыхательных путях кровь. Рено протяжно застонал. Он всегда возбуждался при виде этого.

Покончив с солдатом, я опустился обратно на пятки. Рено с удовлетворённым вздохом принялся приводить себя в порядок, застёгивая ширинку и выбрасывая презерватив в костёр.

— Обожаю свою работу.

— Пошли уже.

Я поднялся на ноги и отточенными взмахами раскроил глотки оставшихся трёх. Если не выпустить кровь, мясо испортиться ещё до прихода сборщиков из Араса. А Грейсон уже и так разозлится на меня за убийство легионеров, поэтому не стоит раздражать его ещё больше и бросать хорошее мясо гнить.

— Огонь погасить? — спросил Рено, подхватывая кусок плоти с вертела. Он откусил добрый кусок, но потом сразу же выплюнул в ладонь и принимался дуть на него, словно ветряная мельница. Наверное, обжёгся.

— Просто чуть-чуть притопчи. Хочу быстрее домой. Сборщики разберутся с остальным, — пожал плечами я.

Ненавижу ощущение провала. Мне придётся вернуться к Киллиану ни с чём, и это после всей той истерики, что он устроил, умоляя меня не уходить. Да, мы убили парочку легионеров, но могли бы убить и сотни, если бы захотели. Единственное, чего я добился — это развлёк Рено.

Тот, похоже, почувствовал моё паршивое настроение и во время пути назад не проронил ни единого слова. Ну, или может быть, он просто выдохся, обрабатывая легионера. Как бы там ни было, дорога назад прошла безо всяких приключений. Мы лишь молча передавали друг другу косяк, и всё.

Когда на горизонте показалась крыша Рено, мой и без того мрачный настрой многократно возрос. Уже очень скоро мне придётся иметь дело с бешеным Киллианом и рассказывать ему, что легионеры, чтоб их, оказались не теми, кем надо. Хорошего в этом мало. С расстроенным пацаном и так непросто справиться, а уж с разозлённым, да ещё и на меня… У меня не осталось никаких душевных ресурсов, чтобы разбираться сейчас с ним. И спина ещё по-прежнему ныла от шранпели, и заштопанное ухо саднило. Надеюсь, он даст мне хотя бы чего-нибудь снюхать, а потом же набросится с кулаками.

Рено распахнул дверь и протопал внутрь, но я застыл с поднятой ногой. Киллиан обязательно бы запер за нами…

Я пулей просвистел мимо Рено, едва поспевая за своим вырывающимся из грудной клетки сердцем. Телевизор выключен, но шнур от «Нинтендо» по-прежнему в розетке. Дурь на столе… На диване пусто.

Я помчался в спальню Рено. Возможно, Киллиана просто вырубило на кровати…

— Его нет!

Вернувшись на кухню, я громко выругался.

— Они забрали его… Как они вообще… Чёрт! — я рванул к двери, но Рено остановил меня в полёте, размахивая перед лицом запиской.

— Остынь, Рембо. Грейсон увёл его с час назад.

Мой лучший друг честно пытался не расхохотаться, прекрасно понимая, что это наверняка будет стоить ему жизни. Он вручил мне записку, и я некоторое время пытался расшифровать послание. Адреналин застилал глаза.

«Слышал по рации, забрал Киллиана, веду в твою пещеру. ГМ».

Я — тупица.

Скомкав бумажку, я швырнул её в угол, без слов приблизился к кофейному столику и взял в руки соломку. Затем вытер лицо ладонями и принялся втягивать в себя порошок. Рено, естественно, уже не стесняясь, давился от смеха за моей спиной. Он бросил на диван рядом со мной бутылку имбирного пива и похлопал по плечу.

— Всё будет хорошо, Рив. Мы найдём их, а потом я их трахну, а ты убьёшь. Прям как всегда.

Я нечленораздельно промычал в ответ и откинулся на спинку, давая дури быстрее достичь своей цели. Ухо ещё острее пульсировало от боли; надеюсь, в рану не попала кровь легионеров.

— Ты-то, конечно, счастлив и полон позитивных мыслей, — пробормотал я. Рено, хорошо меня зная, на пару минут заткнулся. Дом погрузился в тишину, а я — в кайф, катающий меня на тёплых, ласковых волнах, притупляющих любые чувства. Я прикрыл веки, начиная потихоньку успокаиваться и возвращаться к жизни.

— Давненько мы уже этим не занимались, — немного погодя негромко произнёс тот откуда-то сзади. Следом раздался хруст поворачиваемой пивной крышки. — Кстати, а ведь ничто не снимает стресс так, как минет. Я ничего не скажу Киллиану.

Я показал средний палец в направлении его голоса, даже не утруждаясь открывать глаза. Тот рассмеялся, но больше не приставал.

Пробалдев минут пятнадцать, я со вздохом поднялся на ноги и собрал своё барахло.

— Скажи Шейле, что это не они. Пусть ищет лучше. Мне нужно найти этих сук, пока их ещё куда-нибудь не переправили. А мы с тобой очень скоро пойдём в Пустошь за медикаментами и всяким таким. Заранее сообщи по рации, что тебе может понадобиться из квартала.

Рено закинул в рот персиковое колечко и передал мне мешок.

— Не учи учёного, малыш. Не волнуйся, всё будет в лучшем виде. Скажи Киллиану, что я рад, что он всё-таки пришёл. Он хороший пацан, особенно когда чуть-чуть накачаешь его порошком.

Уголки моего рта задрались в невольной улыбке.

— Он неплохой, да. Немного нервный, но это неважно. Я его воспитаю.

Рено тоже улыбнулся, однако в его ухмылке читалось какое-то подозрительное веселье.

— Угу, прям ты его воспитаешь. Конечно.

Я предпочёл пропустить мимо ушей эту его подколку.

Перекинувшись с Рено ещё парой фразой, я направился домой. Спуск по обрывистым скалам вышел, как всегда, бесшумным. Я проворно скользил вниз по остроконечным серым камням, периодически бросая взгляд на сетчатый забор, хорошо просматривавшийся отсюда. За забором мерцали тусклые синие огни от ламп «Дек’ко» — кое-то из жителей ещё не ложился в кровать. В глубине души я ожидал, что наткнусь по дороге на Грейсона с Киллианом: последний довольно долго бы полз в темноте, но мои надежды не оправдались.

Крикнув Сади, стоящей на карауле у ворот, я оказался в городе и прямиком потопал к логову. Улицы стояли пустынными, и лишь тени моих сослуживцев-часовых возвышались на стенах, укрывавших квартал не хуже средневековой крепости. Шаги, слегка стучавшие по дороге, тревожили царящий вокруг покой. Ночью почему-то все звуки казались громче. Не знаю, который сейчас час, но определённо за полночь.

И всё-таки в одиночестве есть что-то исключительно приятное. Получается, что за сегодня я побыл один только сейчас. Только что отвязался от Рено и вот уже спешу домой к Киллиану. Я немного скучал по своему личному времени, но всё же, совсем не кривя душой, по-настоящему торопился к нему.

Так странно. Я впервые вернусь домой, и меня кто-то встретит. Надеюсь, в доме будет тепло, а на подносе будет любовно разложен порошок. Рокот работающего генератора слышался уже издали, так что тепло, по крайней мере, обеспечено, но сомневаюсь, что Киллиан уже умеет возиться с наркотиками.

Я запер танковый люк изнутри и оказался в своей гостиной. На диван сидел мой парень, смотрящий телевизор с чашкой чая в руках. Он поднял на звук подёрнутые красными жилками глаза. При виде меня глаза эти широко распахнулись

— Ты ранен? — выдохнул он хриплым голосом, отставляя в сторону чашку и вскакивая на ноги.

Я осмотрел свою грудь, только сейчас вспоминая фонтан крови, брызнувший из горла легионера.

— Это не моя, — объяснил я, моментально оказываясь в объятиях. Вздохнув, я притянул его ближе. Пацан шмыгнул носом. — Это… Это были не они…

Лучше покончить со всем сразу. 

Тот отстранился, но выражение лица осталось неизменным.

— Забудь про них.

Я отрицательно покачал головой, и только тогда он сник. Но потом Киллиан снова обвил меня руками, размазывая ещё свежую кровь по своей футболке. Возможно, уже понял, что спорить бесполезно. Прикрыв веки и ощущая, как его горячее тело прижимается к моему ледяному, я напомнил себе, сколько готов был отдать за возможность коснуться его хоть раз. Всего несколько дней назад мне казалось, что этого не случится уже никогда. И пусть Киллиана это страшит, я всё равно должен завершить начатое. Надеюсь, сегодня он наконец-то смирился.

— Пойдём в кровать, ты ведь устал.

Он отпустил меня и направился в спальню. Плечи его были уныло опущены.

Кот важно пошагал следом, высоко задрав хвост. Мне хотелось поделиться с Киллианом, как всё прошло, что я сделал. Хотелось рассказать, что убил ещё четверых ради него, но я не проронил ни звука. Ему плевать. 

Выключив генератор, я опустился на диванные подушки на полу и накрылся одеялом. Он не сводил взгляда с моего лица, но я не размыкал глаз, предпочитать дать второй волне кайфа омыть меня с головой. Ноющая боль в теле постепенно притуплялась, а разум успокаивался. Я молча провалился в сон, чувствуя себя в безопасности в своей пещере.