Глава 40. Ривер

Ривер

— Да уж, такого я не ожидал, — голос Эшера прозвучал так раздосадовано, что я едва не ощутил горечь на своих губах.

Ловец, одетый в мой бронежилет с кожаной курткой сверху, лежал на заляпанных красным камнях. Мы вдавились животами в скалистый обрыв и прижались плечами друг к другу, пытаясь полностью слиться с окружающей средой. Внизу, в долине, раскинулся город под названием «Заначка Фэллонов». И жили в нём пустынники… Не рейверы — арийцы.

Вообще, город — слишком громкое название для этого места. Это был придорожный торговый центр с прилегающими постройками, непонятно зачем возникший прямо посреди пустыни. Жилые дома или хотя бы какие-нибудь полезные сооружения здесь отсутствовали; в радиусе миль вокруг находились одни лишь наскоро сварганенные из всякого дерьма гнездовья рейверов или остатки ночлежек пустынников. Они граничили с красными каньонами, постепенно наступавшими на долину, подобно волнам, лижущим берег. Всего полмили отсюда — и добро пожаловать в королевство рейверов.

Я внимательно оглядел людей под нами, стараясь прикинуть в голове примерные пути отступления. Рельеф сыграет нам на руку. В отличие от окрестностей Араса, чёрные деревья в этом месте росли плотнее друг к другу — как раз пригодятся для укрытия. По личному опыту я знал, что пули не пролетают сквозь их стволы. Каменный выступ, на котором мы сейчас лежали, тоже неплох, но как только мы спрыгнем вниз, назад дороги не будет. Придётся идти лишь вперёд, вдоль разбитого асфальта. Квадрик мы спрятали его за огромным валуном в форме полумесяца. Там его никто не увидит, и в случае чего оттуда будет легко удирать.

— По-моему, там одни слабаки, — прошептал Эшер.

— И всего четверо, — пробормотал я в ответ.

Моё зрение позволяло заметить больше деталей; я в принципе видел лучше всех. На пластиковом стуле сидел седоволосый мужчина, следя за крохотным огнём, который почти не испускал дыма; рядом теснились еще двое — вероятно, его сыновья — и единственная женщина с ногой, отрезанной по колено. Судя по тому, как она жалась к старшему, тот приходился ей мужем или сыном. Выглядели они как семья или просто группа людей, решивших держаться вместе, чтобы повысить шансы на выживание. В Пустоши арийцы довольно часто сбивались в небольшие кучки, ведь здесь тебя пыталось убить буквально всё, включая большинство таких же арийцев.

Кожаная куртка Эшера зашуршала по шероховатым камням.

— Они, наверное, убили рейверов или просто прогнали, — несколько миль назад нам пришлось объезжать уже третье гнездовье, чтобы не попадаться лишний раз на глаза. Возможно, там и поселилась изгнанная стая. — Моего барахла у них вроде нет. Ящик лежит на заправке в хозблоке, точнее, в пустом баке из-под воды. И он очень хорошо запаролен. Надеюсь только, что они его не взорвали.

— Тогда давай спустимся и представимся.

Сердцебиение Эшера на удивление ускорилось. 

 — Что? — поднял я бровь. — Не хочешь?

Тот с подозрением прищурился.

— С чего ты взял?

Я шутливо пожал плечами.

— Да так.

Поднявшись во весь рост, я с кряхтением потянулся, разминаясь после лёжки. Потом пнул вниз здоровый булыжник. Удивлённый старик задрал голову вверх, проследив за камнем, сосчитавшим все кочки и после врезавшимся в упавший электрический столб. Мельком взглянув на нас, он кинулся в ближайшее здание.

— Прикрой меня, — дурашливым голосом бросил я и, перескочив с одного выпяченного куска скалы на другой, оказался внизу. Естественно, стоило ногам коснуться земли, как за спиной послышался хруст осыпающегося гравия, а следом за ним — мягкий удар. Отряхнувшись, Эшер испепелил меня взглядом.

— Прикрыть? Чтоб всё веселье досталось тебе одному? — уголки его рта слегка изогнулись вверх, словно Эшер вот-вот собирался улыбнуться. Но моё внимание привлекли вовсе не ухмылка, а глаза ловца. Точнее, кровожадная искра, вспыхнувшая в тёмно-зелёных зрачках. Или я просто увидел своё отражение в них.

Мы прогулочным шагом добрели до торгового центра, где нас уже поджидал весь клан — типичные смердящие, омерзительные пустынники с сальными волосами, гнилыми зубами в прелых и латаных-перелатанных тряпках. Ходячие трупы с чипами Гейгера. Сейчас их не пустили бы даже за ворота Араса. Мы не принимали в свою общину больных и заморенных голодом, если у них не было целой тонны денег. Мы — не благотворительная организация; никто не станет тратить ресурсы на убогих.

— У нас нет лишней воды… — вперёд выдвинулся старик с седой бородой и морщинистым, шершавым лицом, видавшим слишком много солнечных дней. От него несло мочой и выдохшимся пивом.

— Я оставил здесь заначку и теперь хочу её забрать, — объяснил Эшер вежливым, но не терпящим возражений голосом. — Она на заправке. Мы быстренько заберём своё и уйдём.

Старик с секунду изучал его лицо, а затем перевёл взгляд на меня. По-моему, он пытался прочитать нас, но это у него навряд ли получится. Я очень хорошо умел скрывать эмоции, научившись ещё с детства, а Эшер был ловцом. Уверен, что постоянная торговля с городами и кварталами привила ему те же самые привычки.

Я бегло покосился в его сторону, чтобы подтвердить свою теорию. Эшер и впрямь сохранял каменное выражение лица человека, который диктует свои условия, а не принимает чужие. Правда, взгляд он всё-таки чуть смягчил. Старайся казаться настолько честным, насколько возможно, но не давай и намёка на слабину.

В голове пышным цветом расцвело одобрение: моё доверие к нему росло. Эшер знал правила игры. В своих часовых мне приходилось потом и кровью вдалбливать навыки разговора с пустынниками или купцами, но у Эшера был талант, в котором он мог посоперничать даже со мной. Меня непроизвольно заинтриговала возможность иметь столь же умелого напарника, как я и сам. Вместе мы могли бы натворить столько бед.

Я следил за реакцией старика, переваривающего слова Эшера. Спустя несколько мгновений плечи его расслабились, а движения стали плавнее: он согласился.

— Там сейчас живёт Марджи. Мы вас проводим… — обернувшись, он кивнул более молодым членам группы. — И держите руки на виду; мы вооружены и не хотим неприятностей.

— И мы их не хотим. Нам нужен лишь ящик.

Эшер глазами показал мне идти вперёд. Мне это не очень понравилось: я предпочитал приглядывать за тылом, однако возражать в присутствии чужаков, естественно, не стал. Никакие разногласия между напарниками недопустимы; мы должны казаться единым целым. Все недовольства обсудим после работы. Этому меня научил Грейсон: никогда не показывай разобщённость перед врагом.

Доковыляв до заправки, старик принялся орать, зовя эту самую Марджи. Руки чесались достать из-за спины М16 просто в целях предосторожности, однако мне было более чем понятно, что эти арийцы не желают кровопролития. Вот и хорошо. Заберём барахло Эшера и мирно вернёмся домой.

Я наступил на подгнившие доски террасы у входа на заправку и как бы невзначай глянул через плечо. Эшер замыкал наш строй, следуя за тремя арийцами, тем самым заслужив мою мысленную похвалу. Ещё одно правило Грейсона: никогда не поворачивайся спиной, даже если тебя куда-то ведут. Я вернул взгляд на дверь, успокоенный тем, что Эшер прикрывает нас. Когда-нибудь на его месте окажется Киллиан, ну, или, по крайней мере, я на это надеюсь. Конечно, с Эшером или Рено тоже весело, но в том, как мы вместе с Киллианом отправляемся вместе на вылазку, было нечто особо завораживающее. Если подумать, наш поход в Доннели проходил довольно неплохо до тех пор, пока меня чуть-чуть…

Твою мать.

Марджи изменилась в лице и даже слегка позеленела ровно в ту же секунду, как увидела меня. Я тоже чуть было не разинул рот, но вовремя спохватился и, затолкав поглубже своё изумление, самодовольно ухмыльнулся.

— Неужели ты уже досчитала до ста? — спросил я весело, едва не расхохотавшись над тем, что та пялится на меня, как на трёхголового монстра. Вот умора.

Старуха, встреченная нами на заправке в окрестностях Доннели, за много миль от того места, где мы сейчас, ахнула и захлопнула рот ладонью. Потом попятилась назад, бегая желтушными глазами по сторонам в поисках чего-нибудь, чем можно защититься.

— Ты… — выдавила та, прищурившись. — Я… Я тебя знаю!

Я всё-таки рассмеялся и хотел было уже сказать, что им нечего бояться, как вдруг её долбанная башка лопнула с оглушающим, рвущим барабанные перепонки треском, эхом укатившимся на дно ущелья. Опешив, я резко крутанулся на пятках, одновременно выхватывая М16 из чехла. Мне казалось, что кто-то из пустынников целился в меня, но промазал, однако, к моему ещё большему потрясению...

Эшер держал в руках армейский дробовик, из дула которого тянулась тонкая струйка дыма. Спустя мгновение раздался ещё один громкий хлопок, и старик, качнувшись, упал на стену заправки. Я залил пулями оставшихся троих: успел спустить почти половину обоймы в их черепа, пока те не повалились на землю безжизненными тушами.

Как только звуки выстрелов затихли, наступила тишина. Мы оба уставились на мёртвых пустынников. Из зияющих пулевых ран текла кровь, смешиваясь с серой пылью; лужицы становились всё глубже, топя мелкие камушки и травинки.

Эшер поднял голову, и я вслед за ними. Наши взгляды пересеклись. Где-то секунду я молчал, пережидая звон в ушах.

— Зачем ты это сделал?!

Тот одарил меня самым притворно-невинным взглядом на свете и показал пальцем за спину.

— У одного из них есть моцик.

— И?! — возмущённо воскликнул я.

— И я захотел его себе, — он захлопал ресницами так, словно это было до тупого очевидное объяснение.

Я вытаращился на него. Тот вытаращился на меня в ответ.

А потом мы оба расхохотались.

Вдоволь насмеявшись вместе с Эшером, я прицепил винтовку за спину и прошёл внутрь заправки, перешагнув по дороге труп старухи и пнув её голову в сторону.

— У нас нет места, чтобы отвезти тела в Арас. На них всё равно почти нет мяса, так что бессмысленно даже пытаться. Да и Грейсон наложит в штаны, если я припру арийцев, а Киллиан обязательно узнает эту каргу.

Обогнав меня, Эшер свернул в направлении хозблока.

— Жалко только, что тут не было рейверов, но что ж, блин, поделать, — чуть разочарованно продолжил я. Упущенная прибыль всегда расстраивает. Я уже успел пообещать Мэтту, что приведу в Арас несколько свежепойманных рейверов, а такими темпами мне придётся вернуться домой с пустыми руками.

— Ладно, пойдём пока за моим барахлом. Поджарим пару кусочков на костре, а потом посмотрим, сколько мяса сможем увести на квадрике, — предложил Эшер, перетряхивая содержимое хозблока. — Давненько я уже не убивал свой обед… Ага, вон он! — он издал вздох облегчения. — Заперт. Отлично.

Я переступил через самодельную кровать — зловонный матрас, валяющийся на пол в окружении жестяных банок, мусора и костей. Б-р-р, эти пустынники жили как животные. Потом помог Эшеру отволочь его ящик на улицу. Размером он был с любой нормальный ящик для припасов, и поэтому как раз поместится на заднем сиденье квадрика, особенно если Эшер возьмёт мотоцикл для езды по бездорожью.

Оглядев напоследок окрестности торгового центра и убедившись, что тут действительно никого не осталось, я водрузил ящик на квадрик. Эшер тем временем проверил мотоцикл.

— Почти полный бак. Забирай его себе, Ривер. Ты ведь рисковал жизнью, потащившись сюда со мной, — Эшер покатил добычу к еле теплившемуся огню. Моцик и впрямь был симпатичный: на крыльях даже до сих пор сохранились крапинки синей краски.

— Не, у меня есть квадрик Рено.

И тот, что я угнал с фабрики, правда, он до сих пор стоял в сарае, где его перекрашивали и всё такое, чтобы никто по внешнему виду не определил, что это транспорт Легиона. Но Эшеру, даже несмотря на то, что во многом ему доверял, этого я говорить не собирался. Я никому не рассказывал, что взорвал фабрику «Ущелье Тайфоса», не желая лишний раз рисковать.

— Оставь себе, а я буду его одалживать, когда понадобится, лады?

Кивнув, Эшер ударил ногой по педали, и транспорт с рёвом ожил. Он осторожно прокрутил ручку газа. Моцик рывком подался вперёд, и спустя пару секунд ловец нарезал вокруг меня круги, победоносно вскидывая руку вверх и радостно вопя во всю глотку.

Покачав головой, я отрезал пару кусочков с ягодиц парня, что был помоложе. К счастью, тот даже не успел обгадиться, как большинство. Мясо было довольно чистым, но я всё равно собирался как следует промыть его в воде.

Эшер припарковал свой новенький мотоцикл, прислонив его к перилам крыльца у входа в продуктовый магазин, и помог мне с нарезкой. У костра нашлась чугунная сковорода и здоровое ведро с кипячёной водой, в которой я ополоснул плоть. Пока еда жарилась, мы немного порыскали по ближайшим зданиям и вынесли всё, на что упал глаз.

— Знаешь, что мне в тебе нравится, Ривер? — спросил Эшер спустя пару часов. Мы как раз закончили с обыском пожиток мёртвых арийцев. Собрали не только мелкие ценности, которые заберём с собой сегодня, но и сделали ещё одну заначку, спрятав остальное в том же самом месте, где раньше стоял его ящик.

— Всё, надеюсь, — пошутил я, вгрызаясь в кусок мяса, который потушил над тлеющими углями. Получилось очень нежно и сочно. Жалко, что здесь нет Киллиана: в его бездонном портфеле наверняка завалялась соль или ещё какие-нибудь специи. Всё, к чему прикасалась рука пацана, превращалось в отменное кушанье. Нужно будет прихватить для него пару ляжек. Когда спросит, где взял, что-нибудь придумаю или просто скажу, что купил на Скотобойне.

Свободной рукой я делал дорожки на зеркале при помощи старой кредитки. Нам не повредит немного расслабиться перед тем, как ползти обратно в Арас.

— Ты похож на меня, — ответил тот коротко.

Хихикнув, я отправил по дорожке в каждую ноздрю, затем шмыгнул и почесал под носом.

— Нет, это ты похож на меня, — поправил я.

Эшер тоже заржал и забрал у меня соломку. Повернувшись, я внимательно смотрел, как тот расправляется с дурью. Мне всегда нравилось наблюдать, как мои друзья вдыхают порошок. Появлялось такое маленькое чувство упоения и трепета от того, что это я развратил их.

Потерев над верхней губой, он оторвался от самодельного подноса и покосился на меня. Потом вдруг издал дурашливый смешок, который я никогда раньше от него не слышал и повалился на расстеленное одеяло, устремив глаза к небу.

— А вон то облако похоже на яблоко.

Я задрал голову вверх, от чего опиатный порошок просочился из носа в глотку. Вздрогнув, я опустился рядом с Эшером, купаясь в тепле, окутывающем всё тело.

— Не. Это же персик, бестолковая твоя башка.

Мы оба замолкли, любуясь плывущими облаками. Небо, спрятанное за ними, было холодным и синим, почти как цвет глаз Киллиана. Мне хотелось, чтобы сейчас он был рядом. Здесь бы ему не угрожала никакая опасность. Правда, он бы ни за что не согласился на убийство старой женщины. Если бы Эшер застрелил её на глазах у Киллиана, тот наверняка бы сорвался, как психопат. Для него бы это стало отличной отмашкой, чтобы наконец-то сделать то, о чём он очень давно мечтал — покалечить Эшера.

Приподнявшись на локтях, я заглотил ещё две дорожки и вручил зеркало Эшеру. Мы оба запрокинули головы назад, давая горькой пудре стечь по носовым пазухам вниз. Потом опять молчали, долго-долго, наслаждаясь каждый своим кайфом. А потом мягкий и вкрадчивый голос всё-таки нарушил покой.

— Обожаю такую дурь, но теперь, блин, весь чешусь, — содрогнувшись от удовольствия, Эшер яростно замотал головой, словно стараясь что-то стряхнуть. Он бегал по себе ладонями, слегка поскрёбывая кожу. Кожаная куртка пропала, и на нём остался лишь мой бронежилет поверх обнажённых, мускулистых плеч.

— Смотрю, ты и впрямь давно ничего не употреблял. Мне обычно нужно месяцами воздерживаться или до посинения упарываться детоксными колёсами, чтобы так накрыло.

Честно говоря, я немного завидовал. То же самое чувство одолело меня, когда Киллиан впервые принимал опиаты. Я не мог ни на секунду оторваться от парнишки, следя во все глаза, как его растаскивает. Тогда мы ещё даже не начали встречаться, но я всё равно ощущал к нему такое влечение, что осязалось в воздухе.

— Да, давненько, — Эшер со вздохом лёг обратно. Взгляд его вернулся к небу. — Мы ведь с тобой друганы, да, Ривер?

— Конечно, — в тот момент мне так и казалось, однако это могло быть действие наркоты.

— Тогда почеши мне голову. Ощущения просто фантастические, но я заеду тебе локтем в лицо, если начну сам.

Я придвинулся чуть ближе, пока не оказался совсем рядом. Знал, что не стоит, но при этом не противился настолько, насколько следовало бы. Протянув руку, я сделал, как он просил.

— Будь я котом, я бы сейчас замурчал, — пробормотал тот.

Прикрыв в ответ глаза, поднятые к облакам, я отдался чувству блаженства от идеального кайфа. Ногти легонько почёсывали кожу, вверх и вниз, едва ли не гипнотизируя. Я перебирал шелковистые, тёмно-рыжие пряди, и сознание стремительно погружалось в мечтательное, отрешённое состояние, которое я недавно окрестил «Зомбилендом». Тёплый, уютный, эйфорический транс, за которым гонялся каждый раз, когда обдалбливался. И не успел я опомниться, как уснул.

Очнувшись в холодной тьме, окружавшей нас, мозг зафиксировал две вещи. Не знаю даже, какая встревожила меня больше. То, что Эшер положил голову мне на грудь, а руку запустил под рубашку, или то, что с выступа за нами доносился рык и безумный ор.

Я зажал ему рот ладонью и дёрнул лицо в упор к своему.

— Ни слова, ага?

Тот издал удивлённый возглас, но, тут же подавив его, кивнул, и я его отпустил. Когда до Эшера дошло, в какой передряге мы, судя по всему, оказались, глаза его, вновь бледные и холодные в ночи, округлились. Раздался ещё один крик. Он вывернул шею в ту сторону, затем покосился на меня, беззвучно шепча одними губами: «Рейверы?» Я утвердительно кивнул.

Действовать нужно как можно скорее. Рейверы пришли сюда явно неспроста, а значит, рано или поздно начнут спускаться вниз.

— Скоты засели прямо на скале. Мы не сможем добраться до квадрика, — пробормотал я, надеясь, что они не услышат нас за собственными визгами. — Ты точно умеешь его водить?

Эшер кивнул. На лице его не читалось ни капли страха, что вселило в меня гораздо большую уверенность, чем любые клятвы, которыми порой разбрасываются люди в подобных ситуациях.

— На моцике явно быстрее, чем на квадрике. И можно будет срезать, — Эшер говорил настолько тихо, что я никак не мог понять, почему голос его звучит настолько чётко и ясно, даже с моим обострённым слухом. Обычно когда люди шепчут, они то чавкают, то шепелявят, заглушая сами себя. — Давай я сяду за руль. Я водил такие всю жизнь.

Я напрягся, до боли стиснув челюсти. Если разрешу Эшеру вести, то тогда не смогу командовать нашим побегом, ну, или, по крайней мере, не до такой степени, до какой хотелось бы.

Позади нас на ровную площадку съезжали камни и мелкие голыши, еле слышные за животным верещанием. Рейверы шагали взад-вперёд вдоль крутого обрыва. Они определённо знали, что внизу что-то есть, и что нечто поселилось в их старом пристанище. Оставалось лишь надеяться на лишние несколько минут, пока они не обнаружат извилистую тропинку, которая вела прямо сюда.

Что же я натворил?.. Я мимолётно рассвирепел, злясь на самого себя за то, что уснул. Нельзя было сразу закидываться таким количеством опиатов, тем более эту марку обезболивающего я уже давно не пробовал. Глупая, глупая ошибка. Теперь, в такой опасной ситуации, мне придётся полагаться на Эшера, а это было последнее, чего я желал.

— Доверься мне, Ривер, — прошептал тот.

Довериться тебе?.. Я сжал кулаки. Слова горечью отзывались в горле, но я всё-таки их произнёс.

— Ладно, Эшер.

Моё ночное зрение запечатлело его улыбку.

Бесшумно поднявшись, я оглядел кроссовый мотоцикл. Заначка Эшера осталась привязанной к заднему сиденью квадрика, значит, поедем лишь мы вдвоём да ещё пара лёгких мешков. Завтра можно будет вернуться за остальным добром, или я просто заплачу нескольким наёмникам из Араса и сообщу ориентиры, если решу, что пока с меня хватит Пустоши.

Мы скрытно и незаметно покрались к мотоциклу, призвав на помощь все навыки, которым нас обучали в своё время. Эшер запрыгнул на моцик первым, а я — следом за ним, однако сел не как обычно, а лицом назад, чтобы, в случае чего, отстреливаться. М16 взял в руки, а пистолет пока вытащил из кобуры. Армейский дробовик Эшера торчал в нескольких дюймах от моего затылка, и его я, если что, тоже собирался пустить в ход.

— Держись, — проговорил Эшер и ударил ногой по педали. Передняя фара залила светом всю площадь перед торговым центром и скалы за ним. Ночной воздух прорезал пронзительный вой. Эшер сорвался с места, выруливая оттуда, и рейверы принялись беспорядочно сыпаться вниз.

Они спотыкались и кубарем катились вниз; некоторые с хрустом разбивались об острые камни, некоторые мягко приземлялись на своих товарищей. Подлюди бежали с обрыва безо всякого страха или инстинкта самосохранения. Радиация и куру поджарили им мозги до состояния полнейшего безразличия к смерти. Для рейверов не имело значения, что стояло между ними и вожделенной едой: они упорно стремились к цели до тех пор, пока не достигали её или не погибали. Даже один лишь этот факт делал подлюдей одними из самых опасных радтварей во всей Серой Пустоши.

Куча-мала у подножия обрыва росла; рейвером за рейвером мчался вниз с обрыва. Те, что переломали ноги, заходились в корчах, размахивая по воздуху и молотя по земле веретенообразными конечностями. Их соседи по стае перебирались сквозь павших, не сводя мёртвых, молочно-мутных глаз с уезжающего мотоцикла. В моём ночном зрении они касались лишь белыми силуэтами длинноногих и длинноруких чудовищ, полугнилых и покрытых струпьями, но всё ещё быстрых и смертоносных.

Рейверы потихоньку начинали догонять нас. Кое-кто остался у обрыва, чтобы полакомиться своими менее удачливыми сородичами, но большая часть погналась за мотоциклом. Я насчитал, по крайней мере, дюжину.

Поняв, что Эшер сворачивает к дороге, идущей по самому краю ущелья, я выругался себе под нос. Мой друг ничуть не колебался и молниеносно принимал решения. Это был кратчайший путь к Арасу, однако он опасно близок к гнездовьям рейвером, которые мы объезжали по дороге сюда. Предусмотрительнее бы было удирать в противоположном направлении, но при этом мы бы сделали петлю, плюс, потеряли бы уйму времени. К тому же я не слишком знал местность так далеко на севере.

Мы катились по растрескавшемуся и кое-где расколовшемуся асфальту, петляющему на вершину гребня. Очередная дюжина рейверов толпилась на скале, напрыгивая друг на друга и валясь вниз, но стоило свету фар пробежать по их фигурам, как головы, словно по команде, дёрнулись в нашу сторону. Матово-белёсые глаза напряжённо уставились на нас, светясь, как луны в беззвёздном небе, а затем задвигались, скача вверх-вниз в темноте. Рейверы бросились за мотоциклом.

— Две дюжины, мужик, поддай газку! — я с трудом слышал самого себя сквозь оглушающий рёв мотора. Проклятой хреновине явно не помешает новый глушитель.

— Как только увидишь стены, свяжись по рации с Арасом! Чтобы часовые отстреливались! — проорал тот в ответ.

— Но пусть даже не мечтают не получить наше мясо задарма! — закричал я, победоносно вскинув руку в воздух.

Эшер тоже издал боевой клич. Грудная клетка задрожала от вибрации, и мотоцикл взревел ещё громче, ускоряясь с крутого склона. Я изо всех сил вцепился рукой в небольшую ручку перед собой.

— Приготовься, будет жарко! На всякий случай попроси прощения у своих богов, Ривер!

Я со смехом поднёс прицел М16 к глазу и выстрелил одиночной очередью, попав ближайшему рейверу прямо меж глаз.

— Я и есть бог! — заорал я.

Издав ещё один питаемый адреналином возглас, я поставил М16 на колено. Рейверы, однако, слишком резво догоняли мотоцикл, гораздо быстрее, чем мне хотелось бы. Наш моцик был словно буфет на колёсах, заманивающим всем, что они любят: движением, оглушающими звуками и тёплым мясом и кровью.

Я выстрелил в ещё одного, но Эшер в этот момент как раз взял крутой поворот, и я промазал. Попробовав снова, попал в плечо. Рейвер повалился назад и рухнул на спину, но остальные ничуть не обратили на него внимания, продолжая мчаться за нами. Я снова поднёс прицел к глазу.

— Слезай, быстро! — прокричал вдруг Эшер.

У меня не было времени, чтобы задавать вопросы. Я доверял ему, как бы мне ни было тяжело признаться в этом, я доверял Эшеру, поэтому послушно спрыгнул. Твари всё настигали. Стоило мне решить, что мы оторвались от большинства, как за однородной массой показалось ещё несколько долговязых, машущих конечностями тел. Задыхающихся, вопящих и щёлкающих щерблёнными, переломанными пеньками во рту.

Поток мыслей прервал скрип тормозов и визг шин, скользящих по земле. Оглянувшись, я увидел, что Эшер спустил одну ногу с с сиденья, впиваясь ступней в пыль. Впереди простиралось крутое косогорье, по которому мотоцикл ни за что не поднялся бы с нашим общим весом.

Он прокрутил ручку газа, и моцик с хлёстким рывком ринулся вперёд, на секунду лишив его равновесия, и взлетел вверх. Едва оказавшись на твёрдой поверхности, Эшер выпустил из рук руль, грохнувшись на камни. Мотоцикл упал прямо на него.

— Чёрт! — заматерился он. Временно спрятав пушку, я живо вскарабкался по холму. Колёса до сих пор крутились холостым ходом, но гудение мотора с каждой секундой становилось всё тише и тише, утопая в истошном верещании наступающих рейверов.

Торопливо подняв моцик, я помог Эшеру встать, затем вспорхнул на заднее сиденье, всё также лицом к Пустоши. Глаза выхватили из тьмы руки рейвера, висящего на скалистом ободке хребта. Тварь настойчиво лезла за едой. Суставы её закальцинировались от радиации, и обнажившиеся, покрытые жёлтыми язвами костяные фаланги цеплялись за меловые камни. Вслед за вгрызавшимися в пыль пальцами, я увидел макушку запаршивленной головы. Монстр силился забраться наверх.

Но потом его спихнули вниз, и ещё один рейвер занял его место. Этот оказался помельче, но зато половчее. Он в два счёта закинул голую ногу через край скалы и принялся подтягиваться. Под красным и покрытым  воспалённой коркой скальпом виднелись белые кости черепа. Упёршись в меня взглядом, он нетерпеливо клацнул зубами, заострёнными до подобия клыков. Во рту копошились остатки чёрного языка, исполосованного на ленты. Из-за утёса показалось тело, и ещё больше окостеневших пальцев вонзилось в землю. Остальные рейверы тоже не хотели лишаться добычи.

Эшер разгонялся всё дальше от обрыва, но те, наоборот, как будто бы даже приближались. Я вскинул винтовку и нажал на курок, надеясь снять того, что перебирал ногами проворнее всех.

Щёлк.

— Да что б тебя…

Сердце ухнуло вниз. Я потянулся за армейским дробовиком Эшера, но тут вдруг в меня что-то врезалось, и не успел я глазом моргнуть, как куда-то полетел вверх тормашками. Зажмурившись, я сгруппировался как мог, готовясь к неминуемому удару.

Я приземлился, треснувшись позвоночником так, что из лёгких в буквальном смысле вышибло воздух. Моментально крутанувшись, я попытался принять вертикальное положение, но внезапно бок пронзила кусачая, жгучая боль. Я зарычал как животное и, отпихнув от себя рейвера, схватился за пистолет. Дважды пальнул ему в башку и, наконец, вскарабкался на ноги.

За спиной послышался душераздирающий вой. Ко мне подбирались ещё двое: блондинки, одетые в драные платья, со спутанной шевелюрой, на прядях которой висели куски грязи и дерьма. Головы их были опущены, но молочные глаза с аппетитом уставились на меня, как на обед.

Левая кинулась в атаку первой. Я снёс ей башку, а второй всадил пулю в грудь. Вокруг по-прежнему было слишком много шума и воплей, мешающих моим органам чувств. Я вертелся на месте, стараясь сосредоточиться на ближайшем источнике звука, но глаза засекали лишь серые пейзажи Пустоши. Решив, что пока всё относительно чисто, я помчался туда, где, по моим расчётам, должен был находиться мотоцикл, но тут меня вновь потащило назад.

В плечо впился непонятно откуда взявшийся рейвер. Я шлёпнул ладонь ему на лоб, пытаясь вывернуться, но челюсти того стиснулись мёртвой хваткой. Тварь продолжала жевать мясо, а я, превозмогая боль, бешено бегал глазами по сторонам и вскоре нашёл, что искал. Разогнавшись, я саданулся спиной о чёрное дерево. Пасть, давящаяся тканью рубашки и кусками кожи, на мгновение разжалась, но не отпустила добычу. Рейвер заверещал и ещё сильнее вгрызся в меня зубами. По шее и рёбрам беспрепятственно лилась тёплая жидкость, частью из которой наверняка была его протухшая кровь. Меня качнуло назад, и я вновь с силой налетел на ствол, захлёбываясь мучительным вскриком.

Внезапно у самого уха раздался выстрел, и зубы окончательно отцепились от плеча. Мои обострённые чувства вновь на мгновение взбесились. Я машинально потянулся за пистолетом, но на полпути моё запястье перехватила чья-то рука и поволокла за собой.

— Идём! — судя по шуму, твари роились где-то неподалёку, но заложенные от выстрелов и ора уши отказывались сообщать, где именно, боля и ноя от перенапряжения. — Один успел сбить тебя с моцика. Идём, идём, их там целая прорва, — выдохнул Эшер, явно запыхавшись. Я мельком осмотрел его с ног до головы, но тот, даже если и был ранен, виду не подавал.

Снова раздался шипящий рык. Вскинув пистолет, я одним выстрелом уложил очередную тварь.

— Проклятые твари тупые как пробки, но если нарвёшься на толпу, ты влип, — выругался я.

Добежав до байка, я плюхнулся на своё место вслед за Эшером. Сквозь пальцы, зажимающие рану, сочилась кровь. Я разглядел ещё три белых тени вдали, но стрелять пока не стал, решив сэкономить пули. Если они всё-таки подберутся на опасное расстояние, то тогда и достану пистолет, а сейчас лучше сконцентрироваться на тех, кого лишь слышно; на тех, что прячутся за деревьями и валунами, готовые в любую секунду выскочить и покромсать нас на кусочки. В обойме оставалось всего два патрона.

Ещё две фигуры присоединились к силуэтам позади, пристраиваясь хвостом за своими завывающими конкурентами. Их совместные визги привлекали каждого, мать их, рейвера отсюда и до самого Араса. Дюжина постепенно распухла до хрен-знает-какого количества. От скольких бы мы ни отрывались, скольких бы ни убивали — на их место приходило ещё больше. К тем пятерым присоединилось ещё четверо. И я вёл их всех к Арасу. Надеюсь, у караульных и городовых уже наготове пушки.

Проглотив колючий ком в горле, я приказал себе собраться. Проблемы буду решать по мере их поступления. Сейчас самое главное не шмякнуться башкой об асфальт: судя по всему, Эшер вышел на финишную прямую и теперь, не сбавляя скорости, на полном ходу петлял меж автомобилей. Я глянул через окровавленное плечо, но в холодной, подсвеченной серо-голубым темноте пока не наблюдалось никаких признаков городских стен. 

Неожиданно сиденье подо мной жалобно затрепыхалось. Я услышал треск прокручиваемой ручки газа, а затем ощутил крен влево. Мотоцикл почему-то начал тормозить.

— Эшер? — нервно выкрикнул я.

Дыхание его звучало как расстроенная погремушка, а сердце ухало, словно несмазанные поршни под нами. Эшер, может быть, и сделан из твёрдого сплава, но он по-прежнему человек. Ловец яростно теребил ручку газа, и решительность его неумолимо таяла с каждым резким прокрутом.

— Просто трудный поворот! — просипел тот непривычно тонким голосом. Моцик окончательно завалился вбок, и я выбросил ногу на землю, помогая сохранять равновесие. Мы еле-еле ползли, пробираясь между огромным тягачом с прицепом и минифургоном. Сыпля проклятиями, я схватился за пистолет, готовый снять хотя бы пару из орды рейверов, бойко сокращающих расстояние.

На этот раз вперёд вырвалась троица особо быстрых. Увидев, что мы замедляемся, они ускорились ещё больше, простирая к мотоциклу худые и непропорционально длинные руки и лязгая зубами, словно предвкушая, какой будет наша плоть на вкус.

— Эшер! — нетерпеливо повторил я.

Тот поспешно оглянулся, и лицо его побледнело дальше некуда. Вцепившись обеими руками за руль, он со всей дури дёрнул ручку, и этот его паникующий жест застопорил двигатель полностью.

— ЭШ! — заорал я, прекрасно понимая, что ничем не помогаю.

Вскинув пушку, я выстрелил в первого рейвера. Тот кулем обрушился на землю буквально в метре от моих ног; второй упал уже через полтора. Моцик отчаянно брызгался и плевался газами, но по-прежнему не заводился. Оставшаяся тварь сиганула на капот фургона, распласталась по асфальту, затем, как ни в чем не бывало, помчалась на нас. Обнажив армейский нож, я спрыгнул с сиденья и, как только рейвер раскрыл пасть, намереваясь обглодать мне лицо, перерезал ему глотку.

Вонючая, протухшая кровь хлынула из раскрытой раны мне на грудь. Отпихнув тело в сторону, я взобрался обратно, ожидая, что этот осёл вот-вот заведёт двигатель. Тот, однако, всё так же чихал и свистел в унисон с вереницей раздражённых, отчаянных матерных слов, вылетающих изо рта Эшера.

Из-за колеса тягача показалась особо крупная шайка. Двигатель снова противно взвизгнул, но снова ничего.

«Он его залил… Он его, чёрт возьми, залил.¹ Из-за тебя мы тут поляжем, тупорылый моросский дебил».

¹Если слишком активно давить на педаль/дёргать ручку газа, не заведя мотор, то из-за того, что топливо попадает в камеру сгорания, в которой нет искры, оно может залить свечи.

— По-моему, мотору конец, — выдавил тот, задыхаясь от паники.

Внутри всё смялось. Я, не колеблясь, нырнул рукой в карман и выудил единственное, что пришло на ум. Выдрав чеку, я бросил гранату прямо во всё возрастающую толпу, готовясь к рукопашной. Однако, пока та ещё летела в воздухе, моцик неожиданно ожил. Вслед за старческим дребезжанием раздался вздох облегчения от Эшера, больше напоминающий мощнейший оргазм.

— Гони, гони! — закричал я, краем глаза наблюдая, как граната падает в массу обезображенных людских тел, и предусмотрительно прикрывая лицо.

В следующее мгновение позади нас раздался взрыв, от которого я едва не оглох. Огненная вспышка на миг осветила безлунное небо. Первые несколько секунд, пока ослепительно-яркий свет не погас, я с восторгом любовался на части тела, крутящиеся и вертящиеся в воздухе. Они плюхнулись на тягач и минифургон тошнотворным, но в то же время приятным хором мокрых шлепков.

Взрыв подарил нам немного времени. Те рейверы, что ещё сохраняли способность передвигаться или не попали под удар, казались ошалевшими и оглушёнными.

— Что это была за хрень?

— Граната, — отозвался я. — И у меня больше ничего не осталось. Гони со всей дури!

Серый пепел оседал позади, и рейверы, отряхнувшись, мало-помалу приходили в себя. Самые первые ломанулись прямо сквозь едкий, густой дым и вновь помчались за моциком, болтая руками в такт широким, неустойчивым шагам. Я похлопал себя по бокам, но в карманах лежал лишь динамит. Сейчас от него не будет никакого толка: ветер ни за что не даст поджечь фитили.

— Здесь уже должна быть связь! Вызывай подкрепление! — выкрикнул Эшер.

Моцик снова забуксовал, скользя юзом по неровной дороге. По-прежнему не очень поредевшая орава опять догоняла. Мне угрожала настоящая опасность, меня могли в любую секунду разорвать, конечность за конечностью… Но ё-моё, я не чувствовал себя настолько живым с тех пор, как лишил Киллиана невинности.

Поднеся окровавленной рукой рацию ко рту, я нажал на кнопку разговора.

— Арас, Арас, хоть кто-нибудь из Араса! Приём!

Ну, хоть кто-нибудь, кроме Киллиана. От его истерических визгов у нас лопнут барабанные перепонки.

— Что ты там взорвал?! У тебя вообще все дома?! — от волнения голос Мэтта подскочил на несколько октав. Он знал, что я не шучу, раз не стал даже пользоваться позывными.

— Нужны люди на стене. Мы на мотоцикле, за нами, по крайней мере, две дюжины рейверов. Есть раненые. НЕ выставляйте никого за стену.

Из динамика неожиданно послышался голос, который я уже очень давно не слышал.

— Ривер? Где ты? Кто «мы»? Кто ранен?

Грейсон наверняка гадал, насколько же я съехал с катушек, если решился взять с собой Киллиана. Понятия не имею, помнит ли он вообще Эшера.

— Откройте северные ворота, мы близко. Мы…

Мотоцикл налетел на колдобину, и меня едва не выкинуло из сиденья. Рации, однако, повезло меньше: выскочив из моей руки, приёмник оказался на земле рядом с ржавым грузовиком. Рейверы всей толпой пронеслись мимо, не обратив на него никакого внимания.

— Ривер, держись, ускоряемся. Если свалишься, бросай всё к чертям и беги к воротам.

— Принято!

Я до сих пор держал в руке пистолет, хоть тот и превратился в бесполезную игрушку. Оружие всегда вселяло в меня уверенность. В случае чего, можно будет хотя бы огреть врага рукояткой. М16 тоже прекрасно сработает.

Белые фигуры поражённых болезнями и сумасшедших подлюдей без устали преследовали нас. Я вдруг понял, что их было уже далеко не две дюжины: мы оказались целями целой стаи. Квадрик никогда бы не вывез нас из этой передряги; не будь у нас моцика, мы бы полегли полчаса назад.

За спиной показались огни прожекторов Араса. На стене выстроились мои люди, готовые броситься в атаку и ожидающие нашего появления. В лучах света их силуэты выглядели тёмными и зловещими. Ворота стояли открытыми, а перед ними виднелись ещё часовые. Моя кавалерия прибыла.

— Ворота открыты! — завопил Эшер, до упора вертя ручку газа.

А потом я вновь куда-то полетел вверх тормашками.

Не знаю, во что въехал Эшер, но он точно во что-то въехал. Не успев собраться, я на секунду поднялся в воздух, а затем пребольно шарахнулся о груду засохшей грязи впереди моцика. Но времени, чтобы страдать или отходить от шока не было; рейверы верещали прямо за мной. Я, как в замедленной съёмке, подскочил на ноги, и рванул к Эшеру.

Веки его были полуприкрыты. Судя по всему, от удара Эшера оглушило и временно лишило чувств. Моцик валялся рядом, и колёса всё ещё крутились, а фары — работали, освещая каменистую почву и беспорядочно пляшущие частицы пыли.

Нас окружали истошные крики, пронзительные визги, хлопающие выстрелы… И самый громкий звук из всех — рычание диконов и неистовый лай на пришельцев, осмелившихся ступить на их землю. Мои обострённые чувства вновь словно растрясли в черепной коробке. Я напрягся из последних сил, пытаясь сообразить, куда идти, потом схватил Эшера за шиворот и поволок к воротам.

Неожиданно послышались глухие стуки о землю: часовые принялись прыгать вниз, разряжая обойму за обойму в рейверов. Я прополз мимо, таща за собой Эшера.

— Назад! — услышал я чей-то крик, но затем понял, что орал я сам. — Их слишком много, вернитесь на стены!

Но часовые продолжали сбегать по деревянным мосткам, переброшенным над загоном диконов, и соскакивать навстречу безумной ораве. Вернитесь, идиоты… Вас же разорвут.

Вопли, вопли рейверов… Мои люди улюлюкали и свистели. Пальба, очень много пальбы. Диконы бесновались в своих клетках; грудная клетка гудела, как трансформаторная будка. Всеобщий хаос. Ещё вопли… Только уже не рейверов.

Я почувствовал, как меня подхватили под мышками две сильные руки. Мои собственные руки крепко держали Эшера, и мужчина тянул в укрытие сразу нас обоих.

— Назад! — закричал он рассерженно. Грейсон. — Оставьте их! Все назад, придурки, и стреляйте со стен, как и сказал Ривер!

Он ко мне прислушался? Я подтянул Эшера поближе, наблюдая за медленно закрывающимися металлическими воротами. Позади оставалась смерть и дурманящий запах пороха. И кровь. Свежая арийская кровь.

***

Боясь захлебнуться, я свесил голову и сплюнул скопившуюся во рту кровь. Губы сразу же промокнули тряпкой. Это нежное прикосновение я узнал бы из тысячи.

— Килли? — закашлялся я. Меня, как и прежде, тащили волоком. — Как Эшер? Мои часовые?

— Его несёт Грейсон. Всё хорошо, малыш, мы все идём в твой подвал, — ответил Киллиан, стараясь говорить спокойно и уверенно, однако голос его предательски срывался.

— Хрена-с два, — вывернувшись, я пошагал в противоположную сторону, но тот на удивление грубо схватил меня и дёрнул к себе.

— Хватит, Ривер, — я впервые слышал, чтобы он настаивал, да ещё так напористо. Раньше Киллиан никогда не говорил со мной таким тоном. — У Дока куча раненых, а Лео даже не в курсе, что случилось. Мне надо тебя заштопать, и без Грейсона я не справлюсь. Так что смирись.

Я недовольно крякнул, но спорить больше не стал. За спиной слышались редкие вскрики, но они уже не шли ни в какое сравнение с безумным оркестром, преследующим нас всю дорогу.

В танковый люк Киллиан проскользнул первым, а я за ним, оставляя после себя тонкий кровавый след.

— Садись, — приказал он, подводя меня к дивану. Потом он вернулся к туннелю, встречая Рено, и вместе они поймали Эшера, обмякшей тушкой скатившегося вниз.

— Ты живой, Эш? — я поднял голову, пытаясь нормально разглядеть ловца.

Тот, к счастью, кивнул. Я всерьёз опасался, что он сломал шею или что похуже.

— Живой, правда, мозги все разболтались, — поморщившись, он обхватил себя за затылок. Рено помог ему присесть за письменный стол. — Неплохая квартирка.

Точно, он же ещё не видел мою крепость.

— Добро пожаловать в «Шадо Ривера».

Даже несмотря на кровь, стекающую по лицу и собирающуюся в глубоких ссадинах на шее и скулах, тот с каменным лицом выдал:

—  Правильно «шато», покусанный рейверами неуч.

Я насмешливо фыркнул в ответ, и тот хихикнул вместе со мной. Что ж, теперь я точно знаю, что с ним всё в порядке.

Киллиан вернулся на диван вместе со своим ящичком, заваленным разными медикаментами.

— Тебя укусили? — спросил он, вооружившись проволокой и крюком.

— Пару раз, — пробежав ладонью по плечу, я нащупал болтающиеся куски плоти и пологие ямки, из которых вырвали мясо. Потом закрутился на месте, пытаясь оценить масштаб бедствия, но шея противно заныла.

Киллиан, моментально изменившись в лице, поджал нижнюю губу.

— Это не зомби, Килли, — ободряюще улыбнулся я. — Я не превращусь в одного из них.

Тот, однако, не оценив моих острот, молча приспустил рубашку. Увидев моё плечо, он жадно втянул носом воздух и аккуратно, невесомо заскользил открытой ладонью над раной. 

— У них во рту наверняка куча микробов… — он повернулся к Грейсону. — У меня есть пенициллин, но лучше бы колоть его недели две. Док уже предупредил о том, что у Ривера развивается привыкание.

Блин, Грейсон. Я впервые заметил его. Одет он был в синюю рубашку и чёрные джинсы, а на голове — ковбойская шляпа, прикрывающая разрастающуюся лысину. Оторвавшись от затылка Эшера, он кивнул.

— Приходи, когда твой кончится, я дам ещё из наших запасов. Три сотни миллиграммов должно хватить.

— Мы заплатим, — прохрипел я. Такое чувство, будто в горле полно битого стекла. Прокашлявшись в руку, я забрызгался кровью. — За всё.

В комнате повисла гробовая тишина, хотя я и вовсе не добивался не этого. Грейсон смотрел на нашу сторону, не говоря ни слова. Его светло-серые глаза внимательно изучали меня, но при этом не сверкали ни жёсткостью, ни гневом. Скорее, напротив — выглядел он жалким и печальным, как в тот день, когда я видел его прислонившимся к стене сарая.

Я отвернулся, чувствуя себя неловко. 

— Ривер… — вздохнув, он обернулся на спальню. — Давай поговорим.

— Нет, — резко отрезал я. Киллиан, заливающий моё плечо антисептиком, приоткрыл рот, словно собираясь вмешаться, но я заткнул его, дёрнув лопаткой. — Заканчивай, что ты там делаешь, и убирайся из моего города.

Издав ещё один вздох, Грейсон перевёл взгляд на Рено.

— Отведи Эшера в спальню Ривера, пожалуйста.

На лице Рено на секунду отобразилась невыносимая мука. Понимая всю серьёзность ситуации, мой лучший друг всеми фибрами своего существования сдерживался, чтобы не выдать в ответ какой-нибудь реплики с сексуальным подтекстом. В конце концов, воля победила желание. Кивнув, он послушно сопроводил Эшера в мою комнату. А я прожёг дыру в затылке Киллиана, поняв, что тот следует за ними.

Потом свет в спальне включился, и дверь захлопнулась.

— Прости, Ривер.

Слова его отскочили от моей брони, словно мелкие железки. Я подобрал нить, которую оставил болтаться Киллиан, и начал зашивать себя сам.

— Ага, спасибо, — бросил я, затем добавил уже громче: — Можете выходить.

Но не успела дверная ручка задребезжать, как Грейсон повернул ключ, заперев всех троих внутри.

— Я не закончил.

Зажав уголки глаз большим и указательным пальцем, он опустился туда, где раньше сидел Эшер. На ресницах блестела влага. Моё чувство неловкости усилилось.

— Выметайся из моего дома, — ядовито прошипел я. — Или я тебя…

— Хватит упрямиться! — внезапно проревел Грейсон. Дверная ручка отчаянно задёргалась, когда те услышали его крик. — Из-за твоих выкрутасов мёртв Мики. И Хьюстон. Мэтт при смерти. Я устал… Устал бороться с твоим упрямством. Хватит, поиграешься потом… Послушай меня хотя бы секунду.

Мэтт при смерти? И новенький мёртв? Чёрт… Тогда я решил, что всё-таки стоит его выслушать.

Грейсон неожиданно рухнул передо мной на колени и положил ладони на плечи. Я напрягся до такой степени, что казалось, будто мышцы свело спазмом. 

— Чанс… Ривер… — начал тот дрожащим голосом. 

Услышав своё первое имя, я внутренне ощетинился, но виду не подал. Я пообещал, что выслушаю, а значит, так и сделаю. Просто надо себе об этом напоминать.

— Ты не такой, как все. Ты это знаешь, это с Лео это знаем, и даже Киллиан, — его странная интонация пробрала меня, заставив и впрямь притихнуть. Голос Грейсона был столь насыщен тяжестью, что каждый звук, слетающий с его губ, словно бы оседал у меня в груди. — И дело не в твоём зрении и не в слухе, — сделав глубокий, рокочущий вдох, он стиснул мои плечи. — Твой мозг работает по-другому, Ривер. Не как у нас… Тебе труднее оставаться хорошим, чем обычному арийцу. Чтобы поступать правильно, тебе приходится напрягаться… Ведь так?

Я уставился на него бессмысленным взглядом, ощущая внутри покалывание. В груди формировались кристаллики льда, покрывающие сердце ледяной коркой. Кивать я не стал, но… согласился. До подросткового возраста я не осознавал, насколько сильно отличаюсь от остальных. В голове постоянно шла борьба между тем, что мне хотелось, и между тем, что, по моему предположению, было правильным с точки зрения морали. И эти две вещи редко совпадали.

Грейсон кивнул сам. Похоже, он знал меня достаточно, чтобы понимать, что молчание означает согласие.

— Нужные люди, с нужным влиянием, могут очень легко… управлять тобой, как куклой. Тебе очень просто стать плохим… Превратиться в чудовище, — продолжил тот, выговаривая слова так, словно умолял меня понять. 

В сердце теснились холод, потрясение, пустота… С одной стороны, я понимал, но с другой… Запутался сильнее, чем когда-либо.

— Тебе всегда придётся прикладывать больше усилий, чтобы быть хорошим человеком, хорошим партнёром. Не испытывай к себе ненависти… Ты таким родился, и это всегда будет сидеть в тебе, — он отпустил плечи и, шокировав меня ещё больше, сжал мою руку в своей. — Когда настанет время… Только тебе решать, по какому пути идти. Не мне.

Его серые глаза метнулись к моим. Я отвернулся, не зная, что сказать.

— Всё, чего я прошу, Ривер, и я знаю, что ты никогда не поведёшь за собой людей, и сейчас уже с этим смирился… Просто… — шмыгнув носом, тот украдкой вытер глаза. — Не забредай в тёмные места. Не давай тьме затащить туда, где тебя не найдёт Киллиан, — закончил он тихим, еле различимым шёпотом. — В конце концов, он может оказаться единственной нитью, соединяющей тебя с нравственностью.

Выпрямившись, Грейсон освободил мою руку, собираясь уходить, но на этот раз я ухватился за неё сам. 

— Зачем ты мне всё это говоришь? — спросил я, тщательно скрывая дрожь в голосе. — Ты ведь всегда знал, что я такой. Почему ты говоришь мне это сейчас?

Нижняя губа Грейсона дёрнулась. В голове его бешено завертелись мысли, однако спустя мгновение глаза смягчились. 

— Потому что теперь я беспокоюсь не только о тебе. С тобой теперь Киллиан… — он помолчал. — Скоро… Скоро мы обо всём поговорим. Не сейчас, но скоро. Пора тебе узнать о своём прошлом.

На этот раз даже моя железная выдержка не помогла скрыть потрясение, отразившееся на лице. Такое чувство, будто меня огрели молотком. Я открыл рот и разозлился на самого себя, поняв, что заикаюсь.

— Скоро…. Что? О моём прошлом? О ч-чём ты?

Лицо Грейсона страдальчески сморщилось, словно от моего вопроса ему стало больно физически.

— Лео… Лео со мной поговорил, и… И похоже, кое-что очень скоро всплывёт наружу…

Когда его светлые глаза оторвались от моих, я почувствовал, что лёд, обернувший всё тело, затвердел лишь сильнее.

— Кто я такой?

Грейсон усилием воли вернул на меня взгляд. Мы смотрели друг на друга, оба мужчины из Араса, похожие гораздо больше, чем мне бы хотелось признавать. Он вновь стиснул мою руку и так мрачно и торжественно улыбнулся, что даже лёд в сердце слегка подтаял.

— Ты — наш сын, и это никогда не изменится.

Он, не проронив больше ни звука, надел куртку и направился на выход.

— Приходи как-нибудь, — Грейсон открыл люк в туннель. — Твой старик-отец соскучился.