Глава 47. Лайкос

Лайкос

Путешествуя на повозке, привыкаешь к множеству звуков. К скрипу колёс, пружинящих при подъёме по неровной земле, к кряхтению старой древесины, и, конечно же, к всхрапам бозена. Твари эти жутко воняли, и на вид тоже были далеко не красавцы, однако в плане надёжности превосходили и грузовики, и квадроциклы, особенно в этой местности. Недавно они съехали с дороги и теперь двигались вдоль каньона по прямой, ведущей к самому Энвилу. Пытаться пробраться тут на грузовике было бы просто безрассудством.

Услышав ещё звук в этой какофонии, Лео снял платок с лица и брезгливо поморщился, увидев жёлтую струю, аркой льющуюся через край повозки.

— Слабо отлить не на ходу? Мы едем со скоростью две мили в час, а тебе не помешают лёгкие физнагрузки, — он снова накинул платок на лицо, намереваясь вздремнуть, но Док стянул его вниз.

— Ничего с тобой не случится от того, что я поссал на ходу. Смирись, — ответил мужчина, с которым они дружили уже двадцать лет. Они сошлись спустя несколько дней после его прибытия в Арас, и с тех пор были довольно близки. — Там хлещет как из ведра, а я не горю желанием промокнуть.

Приняв вертикальное положение, Лео обтёр лицо платком и отодвинулся вглубь повозки. Дождь постепенно усиливался.

— Слишком долго мы тянули резину, — вздохнул он. — Я так точно.

Док достал из переднего кармана потёртую жестянку, выудил оттуда пару сигарет и предложил одну Лео.

— Мы не впервые откладываем всё до последнего.

Взяв сигарету, тот подался вперёд, дождался, пока Док прикурит, и сделал длинную затяжку. Снаружи тащилась бесконечная унылая серость, временно подёрнутая дымом, выпущенным им изо рта.

Казалось бы, Пустоши невозможно стать ещё мрачнее, однако с приходом дождей серые цвета приобретали всё более тёмные оттенки. Обычно они были светлее, а иногда даже разбавлялись краснотой каньонов. Теперь же всё кричало сыростью, тоской и понуростью.

Лео с нетерпением ожидал возможности съездить в Энвил, но не потому что не чаял поторговаться с полупьяными купцами и разными подозрительными личностями. Ему хотелось наконец-то на пару недель выбраться из Араса и просто... развеяться. Отпустить себя и на несколько дней стать Лео, а не мэром квартала. Ни тебе мужа, о котором нужно беспокоиться, ни полудиких сыновей-химер, ни маниакально-депрессивных белобрысых подростков. Ни секретов, которые нужно хранить, ни лжи, которую нужно придумывать — ни-че-го. Только Лео и его лучший друг.

Ему это было необходимо... Ох, как же необходимо.

Если бы Лео принимал наркотики, он бы плотно на них сидел, но, не считая редких дорожек в стрессовом состоянии, он ограничивался выпивкой и травкой. Грейсон увлекался подобным больше него, что неминуемо отразилось на ребёнке, которого они воспитывали. Лео пытался на своём примере показать Риверу, что для ежедневного превозмогания постапокалиптической реальности наркотики вовсе не обязательны, однако у него получалось не так хорошо, как хотелось бы.

Но в Энвиле Лео собирался дать себе волю; он это заслужил. Последняя пара месяцев изрядно потрепала мэра. Нападение Грейсона на Ривера задело Лео за живое, и, даже несмотря на то, что теперь они снова вместе, камень, лежащий на его душе, ничуть не полегчал. Слишком много бессонных ночей он провёл в раздумьях о том, можно ли после такого возвращаться к мужу.

Как бы там ни было, в конечном счёте выбор всегда отсутствовал. Так же, как Ривер всегда будет возвращаться к Киллиану и наоборот, Лео всегда будет возвращаться к Грейсону.

Ривер в безопасности, Ривер счастлив... В итоге всё свелось к этому. Последней каплей для Грейсона стала проделка Ривера во время их пребывания в Доннели. До него наконец-то дошло, что их сын никогда не исполнит его мечту и не превратится в спасителя. Что ему лучше оставаться просто мужчиной, которым он вырос. Да, Ривер имел свои минусы — но он был ещё совсем молод. В каком-то смысле даже хорошо, что всё так повернулось. Грейсон смог открыть глаза на то, воспитание никогда не перевесит характер, с которым Ривер родился.

Никогда.

— Помнишь, как я показал его тебе в первый раз? — Лео сухо усмехнулся, щелчком отправляя окурок на землю. Ливень заглушал звуки, издаваемые бозеном, и тихие голоса наёмников.

Хохотнув, Док выпустил облако дыма.

— Помню ли я крохотный орешек, который вырос и стал ужасом Серой Пустоши? Помню, помню.

Лео с улыбкой погрузился в воспоминания.

— Каким же очаровательным младенцем он был. Никогда не плакал, всегда оставался настороже и зорко следил по сторонам. У него был осмысленный взгляд ещё до рождения.

— Правда? — спросил Док с неподдельным интересом.

Кивнув, Лео отодвинулся от маленькой дыры в грязно-синем брезенте на крыше повозки.

 — Он даже мог распознавать лица. Ох, как же он ненавидел Грейсона. Но я ему нравился. Я всегда ему нравился, — он фыркнул. — А теперь что?

— Он вырос, вот что, — хихикнул Док, посасывая кончик сигареты. — Такое рано или поздно происходит со всеми, будь то нормальные дети или Ривер. Мои девочки каждый вечер устраивают мне концерты.

— Девочки... С девочками было бы проще, — вздохнул Лео.

Док рассмеялся долгим, нарочито затяжным смехом. У Дока было две дочери, жена и мать, тоже живущая с ним. Он наверняка слишком устал от женского общества и вечной войны с подростками — вот и причина, по которой он так рвался покинуть Арас на пару недель. Чтобы догнать караван, Док целое утро гнал без остановки на своём трицикле.

— Сын, который не получает такого удовольствия, наблюдая за страданиями людей, тоже бы сгодился, — Лео пожал плечами. — Но всё равно, учитывая то, каким бы он мог стать, Ривер получился весьма неплохим.

Следующие несколько часов они провожали глазами бесцветные пустынные пейзажи. По обе стороны от повозки следовали наёмники, одетые в длинные пыльники и ковбойские шляпы. Головы их были опущены, но винтовки за спинами ясно давали понять, что охранники готовы к любой опасности, что может подстерегать на пути.

За наёмниками ехали ещё три повозки. Пока пустые, но в Арас они вернутся до краёв заполненные покупками. Любого наёмника, пожелавшего обеспечить им защиту, мэры с радостью пригласят провести зиму в Арасе. Каждый раз соглашалось не менее полудюжины человек.

Вечером они разбили лагерь в автомастерской — жалком подобии здания, но место это, наполовину сгнившее и провонявшее мочой, стало их привычным ночлегом с тех пор, как Лео приехал в Арас. Крыша была крепкой, а главное — не протекала.

Наёмник по имени Шарпи даже захватил с собой губную гармошку, правда, к сожалению, это не означало, что он умел на ней играть. Однако всё лучше, чем слушать дождь. Устроившись вокруг небольшого костра, они слушали музыку, пили крепкое пиво и вспоминали старые добрые времена. Какой бы ни был сейчас год, какие бы люди сейчас ни жили на земле, в их сердцах всегда ютились мысли о старых добрых временах. Когда над Пустошью висела радуга, трава была зеленее, а тараканы — чуть-чуть поменьше. Всё это, естественно, ложь, но она согревала Лео изнутри. Хотя, возможно, на деле то было пиво.

Несмотря на все её недостатки, Лео любил Серую Пустошь. И пусть жизнь здесь коротка, но зато ты свободен и можешь в полной мере наслаждаться ею. Единственными, по кому Лео порой скучал, были те, с кем он был близок. По Гарретту и Илишу, в основном, — старшим братьям, помогавшим в его обучении.

На следующее утро они быстро свернули лагерь и ещё до наступления дня двинулись в путь. Сегодня каравану предстояла долгая дорога. Если они собираются обогнуть каньон, то нужно резко свернуть на юг, почти до того места, где Ривер и его новый друг наткнулись на рейверов. Жаль только, что Грейсон уже успел всё зачистить. Лео был не прочь попытать счастья в поисках сокровищ, которые могли упустить те болваны. Ему бы не помешали новые винные бокалы. Старые он швырнул в лицо мужа в день, когда тот обернул ладони вокруг горла их сына. Уже несколько недель Лео пил вино от Тулли из кофейной кружки.

Поток его размышлений прервало знакомое чирканье. Они с Доком вновь тряслись в повозке под покровом голубого брезента, спасавшего от напастей сезона дождей. Лео поднял взгляд и увидел своего друга, сгорбившегося в углу. С губ его свисала сигарета, а зажигалка искрила и мерцала, силясь сработать. Внутри было сухо, но огонь всё равно капризничал.

Лео с любопытством посмотрел на него.

— Ещё одну? Вот уж не думал, что ты такой заядлый курильщик.

Доктор предпочитал кокаин, который Грейсон разрешил ему употреблять при условии, что тот проводит сложные процедуры исключительно в трезвом состоянии. Он утверждал, что наркотик придаёт ему энергичности и помогает лучше работать. Возможно, в его словах и была доля правды, но лечить людей под воздействием столь стимулирующего препарата — не самое мудрое решение.

— Кокс бодрит, а я целый день просиживаю зад в повозке. Не хочу зря беситься.

Карие глаза Дока посмотрели на него, затем снова на Пустошь. Мимо проплывали всё та же мокрая земля и каменистые холмы. Правда, вдалеке виднелись обстрелянные руины небольшого городка.

— Мы уже примерно на полпути к Энвилу, да?

Кивнув, Лео взял ещё одну сигарету, хоть и не слишком хотел курить. Просто чтобы было чем занять руки.

— Мы едем уже две ночи.

— День третий, — прошептал тот.

Доктор зачесал назад свои каштановые с проседью волосы и, больше не говоря ни слова, затушил сигарету. Он почти с тоской глядел на сиденье. Руки дрожали: похоже, тот всё-таки успел нюхнуть кокаина и словил привычную трясучку.

— Шарпи... — раздался внезапный окрик буквально в двух футов от крытой брезентом повозки. Высунув голову, Лео понял, что наёмник в плаще подзывает своего товарища.

— Просто машина. Оставайтесь внутри, — приказал охранник.

Сердце Лео подпрыгнуло. Он с опаской прислушался — и действительно, вдалеке гудел мотор, точнее, даже несколько.

— Сюда кто-то едет?.. — с ужасом протянул он, намереваясь встать, однако Док цепко ухватил его за руку.

Лео нашёл глазами своего друга. На лице того явственно читался… Страх? Нет...

Чувство вины.

— Сиди, Лео. Не хочу, чтобы они пристрелили и тебя.

— Что? — встревоженно переспросил Лео. — Пристрелили?.. Тоже?

Неожиданно раздались выстрелы. Лео упал на дно повозки, и Док следом за ним. Над головой послышались хлопки — голубое полотно разрывалось на куски, обнажая стальное серое небо. Брезент рухнул на них обоих, временно окутав мир синим, прежде чем что-то сорвало его прочь.

Лео ощутил на себе руки грубые руки, с силой стащившие его с повозки на мокрую землю. Он со стоном попытался подняться, но тут же получил сильный удар ногой в живот.

Вокруг разразилась суматоха. Шквал голосов: некоторые паниковали, кто-то свирепо раздавал приказы… И выстрелы... много выстрелов. Лео заткнул уши, заглушая грохот, сотрясающий всё тело. Люди умирали... все умирали. Зажмурившись, он ожидал выстрела, который повергнет его во тьму. Ладони сжимали голову, словно тисками, а разум отчаянно метался во все стороны, пытаясь сообразить, что происходит. Как это случилось? Они ведь никому не говорили, что уезжают, никому.

Совсем рядом прогремел выстрел, забрызгав его влажной грязью. Лео закашлялся и попытался найти укрытие, куда можно отползти.

«Кто промелькнёт в моей голове перед смертью? И почему сознание всегда забредает в такие дурацкие дебри, когда я нахожусь в нескольких секундах от гибели».

В следующее мгновение главный наемник повалился замертво. Пустые глаза уставились в небытие, а по бородатому лицу стекала пузырящаяся кровавая струйка. Позади него люди в униформе легионеров добивали последних из охраны. Косили, как крыс, одного за другим.

Взгляд его упал на остатки каравана. Из-за деревянных бортов телеги на него смотрел Док. Тёмные глаза в ужасе распахнулись, а мокрая от дождя рука вцепилась в борта повозки так, словно от этого зависела его жизнь. Судя по выражению лица, доктор тоже не верил в происходящее. Все казалось настолько неправдоподобным, каким-то дурным сном.

— Поднимите его, — приказал молодой властный голос.

Лео не отводил взгляда от своего друга и продолжал смотреть, даже когда его подняли на ноги и начали оттаскивать от повозки. Повсюду простиралась смерть и те, кого она как раз забирала. Его охрана, его защита — все изрешечены пулями. Остекленевшие глаза уставились в небо. Кровь смешивалась с унылой тёмно-серой грязью, смываясь вниз проливным дождём.

«Через сколько Ривер найдёт это место? Поймёт, что произошло? Он ли сообщит Грейсону, что меня больше нет?»

Ещё один удар пришелся в солнечное сплетение. Лео опрокинулся навзничь и приоткрыл рот, судорожно ловя ртом воздух.

— Что вам надо? — выдавил он.

Никто из солдат не ответил. Безжалостно стянув руки за спиной, они повели его прочь. В низине, на хребте, Лео увидел ещё больше транспортных средств — беспорядочно припаркованных, окружённых следами шин и потревоженными пластами земли, более яркой по сравнению с потемневшей влажной почвой. Караван попал прямиком в засаду.

Легионеры, облачённые в чёрно-синюю униформу, подтолкнули его вперед — туда, где огромным полукругом стояли их квадроциклы. Помесь скорпиона и горного льва — пумы рычала с их армейской брони, заявляя о достоинствах короля. Солдаты возбуждённо переговаривались друг с другом, радуясь, что их миссия удалась.

«Они взяли меня в плен. Но зачем? Не может же быть, что… Нет, они никак не могли найти его. Я был так осторожен».

— Что вам от меня надо, подонки? — выкрикнул Лео. — Донни? Донни? Что ты натворил?! — он попытался оглянуться, но один легионер схватил его за затылок, вынуждая смотреть вперёд. — Куда вы меня тащите? Док? ДОК? Они знают? ЗНАЮТ?!

— Прости, Лео. У него моя семья.

Лео выругался, давясь шипами и стеклом, которые словно бы застряли поперёк глотки. Кипящая внутри паника пузырями вырывалась на поверхность. Он оказался на границе помешательства, с каждым вздохом теряя рассудок.

«Знают ли они? Знают ли?»

Нет, они не могут знать, откуда им знать... Он в безопасности. Лео принял все возможные меры предосторожности. Они были так осмотрительны.

«Грейсон... Как же ты мне сейчас нужен».

Лео натужно сглотнул. Муж был за много миль отсюда, за несколько дней пути. Здесь и сейчас остался лишь он один.

— Стерегите его пока. Неро уже едет, — приказал командир. Солдаты послушно затолкали его в грузовик.

— Неро? — полузадушенно прохрипел Лео.

Кто угодно, только не этот грёбаный псих...

Командир усмехнулся над его тоном. Лео нашёл его глазами, и кровь моментально отхлынула от лица. Он вырос. Стал мужчиной.

— Калигула? — прошептал Лео.

Молодой парень, которому не было и двадцати, его не узнал, но Лео моментально понял, что перед ним — химера. По одной лишь походке он определил генетический тип, прикинул последовательность кода, едва взглянув на зубы. Как и все братья, Калигула был красив, идеально сложен, а глаза его сверкали, как звёзды.

Теперь Лео вспомнил. Калигулу ещё младенцем отдали Кесслеру, чтобы тот воспитал его как своего преемника. Из малыша, которого знал Лео, он превратился в чудовище — такое же, как и все они.

Мужчина с вьющимися чёрными волосами и глазами цвета стали продолжал идти. Никакого намёка на реакцию на его лице не отражалось.

«Скорее всего, его господин запретил ему разговаривать со мной. Знает ли он, кто я такой? Как меня зовут?»

— Калигула, Кесслер тоже здесь?

Металлические глаза Калигулы продолжали пристально глядеть вперёд.

— Они знают, что ты сделал, Лайкос.

Именно тогда Лео понял, что всё кончено. Именно в тот момент всякая надежда на то, что их захватили ради выкупа, испарилась с хлопком дверцы автомобиля. Капли дождя падали на мёртвых наёмников и позабытого бозена. Синий брезент разлетелся на куски, и теперь лишь клочья цеплялись за борта, закреплённые шнурками от ботинок или кручёной бечёвкой.

Калигула подошёл к сгорбленной фигуре, и, скрестив руки на груди, заговорил. Донни поднял на него залитое слезами лицо. Старый добрый надёжный Док. Лео доверял ему всё, доверял все свои секреты. Он был частью их разнокалиберной семьи ещё с тех пор, как Грейсон умыкнул в бункер Лайкоса, прижимающего к груди новорождённого.

Калигула бесстрастно слушал мольбы Дока. Даже когда тот вцепился в его ботинки, лицо его оставалось невозмутимым. Он отстранился от руки, словно доктор был какой-то грязной тварью, недостойной прикасаться к тяжёлым берцам.

Когда машина Лео с воем рванулась вперёд, наследник Верховного Главнокомандующего Кесслера рывком поднял Дока на ноги и подтолкнул в другой автомобиль.

Лео кричал на него, обзывал всеми ругательствами, которые только шли на ум, покидая безобразную сцену на заднем сиденье пикапа. Кричал до тех пор, пока полностью не охрип, а грудь не заныла от изнеможения. Док мог слышать его, точно мог, но он отказывался смотреть Лео в глаза. Отказывался видеть то, что случилось по его вине, и что ещё случится. Док в одиночку разрушил всё, ради чего работали Лео, Грейсон и Илиш. Всё.

Всё кончено. Силас идёт за Ривером.