Глава 18. Ривер

Ривер

Киллиан вновь разбудил меня криками, так что я поднялся с пола и перелёг на кровать рядом с ним. В глубине души я догадывался, что так и будет, но всё же не сказать, чтобы ждал этого с нетерпением. Наполовину проснувшись, он молол всякую нечленораздельную чепуху, по большей части, об опарышах, копошащихся в простынях, а потом снова уснул, устроив голову рядом с моей. Я положил подбородок ему на макушку и гладил по руке, пока тот не успокоился, а затем незаметно отодвинулся подальше.

Мне удалось отхватить ещё пару часов сна. Поднявшись, я открыл банку солонины из бозена, опустился на диван и принялся поглощать её содержимое вилкой, время от времени делясь с котом, который с довольным урчанием слопал всё до последнего кусочка. Похоже, негодяю совсем немного надо для счастья.

После еды я заварил себе кружку кофе от «Дек’ко» и уселся с подносом колёс. Настроение было как раз для дилаудида. Я размял несколько таблеток в пыль, поделил на ровные дорожки, затем нашёл чистую тряпку и переключился на чистку винтовки. За последнюю неделю моей верной М16 пришло особо усердно потрудиться, и меньше всего мне хотелось, чтобы механизм заклинило, когда я буду посреди Пустоши.

Проснувшийся вскоре Киллиан моментально испарился за дверью ванной и спустя двадцать минут появился оттуда уже причёсанным и одетым. Так непривычно: ему было не лень тратить время, чтобы привести себя в порядок, совсем как какой-нибудь девке. Сам я зубы-то начал чистить по утрам только лишь тогда, когда он стал у меня ночевать. Обычно натянуть штаны перед самым выходом из дома уже равнялось в моих глазах подвигу.

— Доброе утро, малыш, — улыбнулся я. Не знаю, возможно, случившееся вчера завело меня на опасную территорию. На всякий случай лучше сыграть на обаянии.

Киллиан улыбнулся в ответ, хотя у него это получилось как-то натянуто.

— Доброе, — ответил он и, нагнувшись, подхватил с пола кота-толстяка. — Доброе утро, Бифф-Бифф! — одарил он пятнистую тушку поцелуем. Упитыш разразился оглушительным мурчанием.

— Бифф-Бифф?¹ — пробормотал я, качая головой.

¹ Biff — удар кулаком, звукоподражательное «тыщ».

— Ты уже сделал перевязку? — Киллиан опустил кота на пол и отыскал сумку с медикаментами, которыми ему приказали лечить мне спину.

Не отвлекаясь от чистки винтовки, я отрицательно мотнул головой. Ухо, спина и шея надсадно ныли, но болеутоляющие снижали страдания до приемлемого уровня.

— Окажешь мне честь?

Киллиан кивнул. Ему наверняка не терпелось попытать меня за вчерашнюю выходку. И я как в воду глядел: стоило стащить с себя рубашку, как тот безо всяких церемоний принялся отдирать заскорузлые и насквозь пропитанные кровью бинты с моей спины. Я зажмурился и покрепче стиснул зубы, чувствуя, как куски запёкшейся корочки отходят вместе с марлей.

— Вроде не пахнет, — сообщил он, втянув носом воздух. — Но вот выглядит… не очень, — Киллиан провёл рукой по ранам.

— На мне всё быстро заживает, — уверил его я, а потом решил ещё немного умаслить. — А с личным доктором заживёт ещё быстрее.

Сердце его чуть подпрыгнуло: Киллиан, судя по всему, расплылся в улыбке.

— Ты нормально вчера добрался вместе с Грейсоном? — видимые повреждения вроде бы отсутствовали, а значит, он хотя бы не раскроил себе череп.

Я разразился цветастой бранью, когда Киллиан внезапно плеснул на спину жутко щиплющий антисептик. Комната вмиг пропахла клиникой Дока.

— Он очень хороший. Хотя я чуть от страха не умер, когда услышал стук в дверь, но он сразу же назвался, поэтому это длилось всего мгновение. И он, кстати, очень рассердился на тебя. Говорил, что, скорее всего, это не те легионеры.

И был прав. Что ж, при нашей следующей встрече Грейсон оторвёт мне и второе ухо.

Через пару секунд в ход пошли огромные щипцы: Киллиан начал снимать омертвевшую кожу. Я что есть мочи вцепился в подлокотник, от души проклиная фабрику, Легион и всех на свете. Ожоги оказались чертовски мучительными. Заштопанные порезы — это одно, но от боли в опалённых во время взрыва мышцах хотелось лезть на стену. Киллиан, похоже, это заметил, потому что, едва закончив, сразу же подвинул ко мне поднос с наркотиками.

Я угостился ещё несколькими дорожками желтоватого порошка, а потом мой маленький доктор приступил к проверке швов. Всё это время он по-прежнему вёл себя несколько прохладно, но я не переживал. Киллиан ведь не может злиться на меня весь день. А я — ну что я могу ему сказать? Прости, я больше так не буду? Я в любом случае сделаю ровно то же самое, когда щупальца Рено добудут нужных солдат.

Выскребав едва ли не до кости и перебинтовав мою спину, Киллиан отодвинулся на противоположный край диван и позавтракал своей порцией солонины из бозена. Я вернулся к чистке винтовки, надеясь, что он не упомянет в разговоре больше ничего, касающегося вчерашней ночи. Тот, однако, умолк вообще полностью. Это что, бойкот?

Смешно сказать, но чем дольше это продолжалось, тем больше нервировало. Я бросил на него несколько беглых взглядов, гадая, когда же он соизволит вновь подать голос. Киллиан уже час неподвижно сидел в своём углу, читая книжку по психологии и не даже не смотря в мою сторону. Так, ладно, этот бойкот мне надоел. Если это вообще бойкот.

— Не хочешь сыграть что-нибудь на гитаре? — предложил я, прикручивая прицел к натёртой до блеска М16.

— Попозже. Сначала нужно её настроить, — ответил тот, не поднимая глаз. Угу, это точно бойкот. Может быть, кинуть в него чем-нибудь мягким или игриво пнуть по ноге. Киллиана довольно просто осчастливить, ну, или, по крайней мере, мне так кажется.

— Давай поиграем в «Марио»?

— Генератор выключен, нужно экономить топливо.

Так вот что значит «состоять в отношениях»…

Тут мне в поле зрения попал кот по имени Бифф, который, ни о чём не подозревая, вылизывал лапы после моей солонины. Я стремительно подхватил его с пола и звонко чмокнул в морду.

Киллиан опустил книгу и посмотрел на нас. Я не повернулся и ничего не сказал, вместо этого сделав вид, что откусываю зверю нос. Сзади донёсся сдавленный смешок. Кот прикрыл свои зелёные глазища и замурчал. Я хитро покосился на Киллиана и притворился, что отгрызаю ещё кусок.

А вот и эта улыбка. Я поставил кота на землю, упиваясь собственной сообразительностью, и в ту же секунду Киллиан запустил в меня книгой. Поймав её в воздухе, я был награждён его хохотом.

— На тебя невозможно злиться, козёл.

Я широко оскалился, и тот, раскрасневшись в ответ, отвернулся со вздохом смирения.

— Грейсон сдерёт с тебя три шкуры, когда попадёшься ему на глаза. И знаешь что? — он одарил меня самым коварным взглядом, на который только способны эти чистые синие глаза. — Я промолчу, но внутри буду наслаждаться каждой секундой.

Челюсть моя невольно отвисла едва ли не до пола.

— Ах ты подлый и вероломный гадёныш! — всплеснул я руками в ужасе.

Тот ухмыльнулся.

— А что ты хотел: мне приходится приспосабливаться. Иначе полжизни проведу в слезах.

***

После полудня мы вылезли из подвала и побрели на площадь. Нужно узнать, появились ли какие-нибудь новости о солдатах, которых я убил прошлой ночью.

Первым нас заметил Миллер. Он украдкой покосился в мою сторону, затем быстренько нырнул в наше самодельное подобие ратуши. Спустя пару мгновений оттуда вылетел разъярённый Грейсон. Миллер рысью умчался прочь, как и положено мелкому ябеде, коим он являлся.

— Не те, естественно?! А я, мать твою, ведь так и знал! — Грейсон размашистой походкой потопал ко мне.

— Ну так они всё равно легионеры! Я ж, блин, не скейверов пристрелил! — от этого, мягко говоря, невежливого приветствия Грейсона я невольно ощетинился.

— Они искали Ворона, — прошипел тот. Затем, оглядевшись по сторонам, понизил голос. — Кесслер назначил огромную награду за твою голову, Ривер. Мне только что сообщили по рации с западной вышки. Кесслер! Ни какой-то там командир или писака. Верховный-чтоб-его-Главнокомандующий-Грёбаного-Легиона Генерал-Кесслер. Слухи о твоей выходке доползли до самого Скайфолла! Теперь каждый солдат будет пытаться тебя найти!

— Ворона, а не меня, — отрезал я. — У них ведь нет моей крови, или что? Ты ведь сам, блин, позаботился об этом. Меня нет в их базе, им ни за что меня не поймать.

— Не зазнавайся, Ривер, лучше будь начеку. Рено, я так полагаю, развлёкся с одним из них?

Ё-моё, ну не при долбанном пацане же.

— Он был в защите, и наши сборщики должны были забрать тела, пока до них никто не дотянул лапы,  — Рено всегда надевал презерватив, когда насиловал легионеров. И не только лишь из-за болезней — если трупы найдут и вскроют, то внутри обнаружат его ДНК, а Рено числился в их базе.

Грейсон мрачно кивнул.

— Забрали, конечно.

— Тогда в чём проблема?

Тот взглянул на меня ещё суровее.

— А проблема в том, что когда в дела вступает Кесслер и прочие химеры Силаса, то все прогнозы становятся бессмысленными, Ривер.

Грейсон говорил раздражённо, едва ли не взбешённо. Подле себя я ощущал присутствие Киллиана, но что-то мне подсказывало, что тот вовсе не наслаждается происходящим, хоть и грозился.

— В Скайфолле теперь знают о тебе. Ты… Ворону придётся залечь на дно. Я запрещаю продолжать охоту. Да, они мучали Киллиана, но он уже здесь, в безопасности, а они в большинстве своём уже мертвы. Больше никаких убийств легионеров. Это приказ.

Я гневно сверкнул глазами. Мудак припёр меня к стенке.

— Я сказал, это приказ, часовой! — рявкнул тот, прожигая меня насквозь взглядом. Я тем не менее не моргнул и не отвернулся, а вернул ровно такой же взгляд в ответ.

— Есть, сэр, — отчеканил я ледяным тоном, смотря прямо ему в лицо. Затем, не произнося больше ни слова, пошёл прочь с площади. Меня совершенно глупейшим образом вывела из себя эта его необходимость напоминать о старшинстве в присутствии Киллиана. Я и так ненавижу подчиняться командам, особенно когда Грейсон нарочно обозначал свою просьбу как приказ. Я вправе убивать кого захочу и когда, блин, захочу. К чёрту Легион.

А вечером Грейсон пригласил нас на ужин. Поначалу мне не хотелось идти, но Киллиан меня уломал, говоря, что так мы сможем помириться. К тому же это ведь халявная еда. Грейсон в знак вечной дружбы подал одно из моих любимых блюд: крысиные стейки с кровью и картофель из банки, толчёный со сливочным маслом. К вечеру он явно подобрел, и враждебность, проявляемая днём, вовсе пропала после пары бутылок пива.

Когда мы все наелись-напились и довольно расползлись по креслам, я поделился с Грейсоном планами по поводу грядущей вылазки в Пустошь. Мы с Рено поедем в Доннели — небольшой городишко, открывший границы лишь несколько лет назад. До этого Король Силас заявлял, что уровень радиации там всё ещё высок, а значит, велики шансы, что внутри могут по-прежнему оставаться медикаменты. Конечно, наши чипы немного повибрируют, пока мы будем их искать, то это будет наибольшая из наших проблем. Мы уедем максимум на полтора дня.

А ночью, когда я натянул на себя одеяло, Киллиан так же, как и вчера принялся глазеть на меня. Сегодня я не настолько вымотался и расстроился, поэтому решил чуть-чуть его побаловать.

— Чего? — буркнул я.

— Ляг рядом со мной?

Я демонстративно вздохнул.

— Я не стану тебя трогать, обещаю.

Что ж, это можно уже по праву назвать девизом нашим отношений. Я почувствовал себя полным идиотом из-за того, что каждый раз вынуждал Киллиана повторять эти слова, лишь бы заманить в постель своего собственного парня, и встал с пола. Потом увидел его улыбку и, притворно закатив глаза, признавая поражение, лёг рядом.

— Ну, по крайней мере, теперь мне не придётся вставать ночью. Я всё равно по итогу оказываюсь рядом с тобой.

— Мне часто снятся кошмары… — протянул тот в своё оправдание.

— Знаю. Я не против, — зевнул я. Я бы и сам подпрыгнул от отвращения, если бы подумал, будто в моей кровати опарыши. — Я всё лучше и лучше, да?

Кивнув, Киллиан невесомо клюнул меня в щеку. Я тоже не остался в долгу, чмокнув и его, затем прикрыл веки. Тот, однако, продолжал таращиться на меня полусонными глазами.

— А ты скоро научишь меня стрелять из «Магнума»? — пробормотал тот, подавливая зевок. — Хочу знать, как защищаться.

— Скоро, — промычал я.

Такой ответ его явно удовлетворил: пять минут спустя Киллиан уже храпел, словно сурок. Я воспринял это как сигнал к тому, чтобы осторожно столкнуть его с себя и уютно устроиться в собственном уголке на противоположном краю кровати. От пацана всегда пышало жаром, как от печки, а я предпочитал холод. К тому же он всё равно уснул, так что какая теперь разница.

***

В день, когда Киллиан впервые после похищения вернулся на работу добровольцем в клинике Дока, ему пришлось снимать швы с моего уха и спины. Шли уже восьмые сутки с момента спасения на фабрике. Мне сразу же начало недоставать его общества, поэтому я почти всю смену просидел на крыше больницы, подглядывая за ним сквозь окна в потолке. Тот даже ничего не заметил.

Потом я решил, что настало время сдержать обещание и научиться Киллиана, как правильно использовать его пушку. Пока что та представляла собой симпатичную штучку-дрючку, гордо высовывавшуюся из кобуры, потому что стрелял Киллиан чуть лучше слепого.

Ближе к вечеру мы пошагали на стрельбище, находившееся к востоку от центра города. Место это было поистине мерзким. Повсюду валялись кости с ошмётками плоти и прелые остовы, а между ними — самодельные мишени, набрызганные краской из баллончика, которая едва просвечивалась сквозь запечённые солнцем пятна крови.

Грейсон притащил откуда-то труп павшей от болезни крысы, чтобы Киллиан потренировался стрелять по человеческому силуэту. Тот, однако, представлял собой весьма тошнотворное зрелище: зеленовато-красная плоть свисала с мослов, изливаясь опарышами вместо крови. Жгучее солнце завялило мясо до излюбленной им готовности, и то настолько протухло, что даже коты сторонились подобного зрелого аромата. А жара лишь усиливала его. Мне уже осточертело смахивать пот с глаз, поэтому я повязал на голову бандану. Киллиану я тоже выдал одну, зелёную, хотя эта была порядочно заляпана кровью — отголосок очередной вылазки, про которую я уже давно забыл.

Патрон, вылетевший из револьвера с глушителем, пронзил тугой, раскалённый воздух. Макушку крысиной головы как ветром сдуло. Осколки гниющих костей отлетели назад, врезавшись в бетонные плиты позади, затем сползли по поверхности, оставляя после себя тусклые, бледные пятна. На месте зияющей дыры в черепе в движение пришёл крысиный мозг, задрожав и затрясшись, как серое, засохшее желе. Пару секунд спустя прозвучал ещё один выстрел, снёсший ржаво-коричневую скулу, потом третий, царапнувший ухо. Но этот не достиг своей цели, и пуля ушла в деревянную колоду, к которой мы прибили торс.

— Реагирует уже быстрее, — заметил Грейсон, стоящий рядом со мной. Выглядел он как обычно. Сигарета, зажатая в зубах, очки-авиаторы и бейсболка грязно-белого цвета. Как и на мне, на Грейсоне была лишь «алкоголичка» на бретельках, когда-то бывшая светлой, и карго-штаны. Для всего остального, включая бронежилет, на улице стояла слишком душная погода.

— В третий раз он промазал, — напомнил я.

— Ну, так ты тоже постоянно мазал, когда учился. Научится и он.

— Ты тренировал меня с пяти лет!

Грейсон сделал глубокую затяжку и с ухмылкой выпустил дым изо рта.

— Ты был таким прелестным ребёнком с девятимиллиметровым наперевес. Правда, нам приходилось следить, чтобы не ляпнуть ничего лишнего в твоём присутствии. Один раз ты выстрелил в Лео за то, что тот посмел смеяться, когда тебя повалило на задницу от отдачи.

Что-то я запамятовал.

— И попал?

Староста Араса улыбнулся.

— Нет, конечно, но мы всё равно налупили тебя до кровавых мозолей. Первый и последний раз. Полквартала сбежалось, чтобы попялиться, как мы пинками гоним тебя домой. По-моему, они радовались, что ты наконец-то получаешь по заслугам. Ты ведь даже тогда был мелким гадёнышом.

Неудивительно, что жители чуждались меня едва ли не с самого рождения. Они наверняка сгорали от желания вновь поглазеть, как я получаю по первое число прямо на Главной улице. Что ж, надеюсь, они сполна насладились вкусом разочарования.

Ещё один выстрел, и следом за ним приличная часть крысиного черепа взорвалась, как фейерверк на параде, обрызгав трухлявыми мозгами и опарышами барьер позади. Киллиан ещё раз прицелился, но когда он нажал на курок, раздался лишь щелчок.

— Всегда считай, сколько пуль осталось в барабане, — приблизившись, я забрал у него пистолет, потом приоткрыл барабан и вложил горсть патронов в пазухи. — Иначе рискуешь оказаться один-на-один с рейвером, думая, что у тебя есть ещё одна пуля, но её не будет.

— Ты всё равно будешь рядом, — обнажил Киллиан в улыбке свои белые зубы. Я закатил глаза, слыша хихиканье Грейсона из-за спины. И он был прав, естественно, буду, однако сейчас суть не в этом.

— Значит, завтра ты берёшь его с собой на вылазку в Пустошь? — спросил Грейсон. Киллиан на секунду бросил на него взгляд, затем защёлкнул барабан на место и прокрутил.

— Ни за что на свете, — ответил я, хватая Киллиана за плечи и поворачивая лицом к крысиному трупу. — Он будет в моей пещере с запертыми дверьми. В тепле и безопасности.

Грейсон отправил сигарету аккурат в угол бетонной плиты.

— Если хочешь, можешь прийти и посидеть вместе со мной и Лео, Киллиан.

Он взвёл курок и выстрелил, сшибая последний целый фрагмент черепа. Тот с мокрым стуком шлёпнулся на землю, оставляя после себя лишь выступающий бугорок хребта и грудную клетку, под которой ходуном ходили опарыши. Надеюсь, она взорвётся, пока мы ещё здесь. Хочется увидеть лицо Киллиана при этом.

— Спасибо, Грейсон, — ответил тот вежливо. — Я бы не отказался постоять на стене, может быть, на воротах? Так я смогу увидеть, когда они будут возвращаться.

— Нет уж, — встрял я.

Выстрел, на этот раз попавший во вспененную затхлой кровью и прочими телесными жидкостями грудь. Киллиан не единожды пытался сбить торчащий хохолок позвоночника, но всё время мазал. Впрочем, торс он всё-таки превратил в кусок швейцарского сыра, от чего смердящая вонь, от которой сводило нос, лишь сильнее распространилась.

— И ты так просто это проглотишь, Киллиан? Я могу определить тебя на стену, если хочешь, — заметил Грейсон. Ещё пара выстрелов и снова щелчок пустого барабана. Киллиан опять забыл посчитать пули.

Он бросил на револьвер мимолетный взгляд и, недовольно выдохнув, спрятал его в кобуру.

— Я лучше посижу дома. Не хочу, чтобы Ривер волновался обо мне всё время.

От разочарованного фырканья, изданного Грейсоном, Киллиан невольно съёжился. Тот театрально вскинул руки в воздух.

— Уже под башмаком! Поверить не могу. Никакой свободы воли.

— Всё, как я люблю! — ухмыльнулся я.

— Я не под башмаком, просто не хочу, чтобы Ривер во время вылазки отвлекался на мысли обо мне.

Мы гуськом последовали за Грейсоном, возвращающимся обратно в сторону площади. Ответ Киллиана его, судя по всему, позабавил.

— Лишь бы ты сам в это верил, парень. Но моё предложение в силе: приходи на стену, если интересно. Тебя всё равно никто не ищет.

На частоте легионеров постоянно мелькали сообщения о пропавшем патруле, Вороне, взрыве на фабрике «Ущелье Тайфоса», но о Киллиане не упомянули ни разу. Готов поспорить, что его продали в обход закона. Или, возможно, Легион до сих пор не в курсе, что Киллиан тоже пропал, потому что никто не захотел признаваться, что они пытались пустить на мясо законопослушного арийца и сына бывшего фабричного рабочего. За Вороном же, напротив, охотились, как за бешеным псом.

— Никуда он не пойдёт, — отрезал я как можно категоричнее. — Киллиан не будет лазать ни по каким стенам без меня.

Грейсон раздражённо дёрнул бровью.

— Тогда дай ему принять это грёбаное решение самостоятельно, Ривер. Киллиан твой парень, а не ребёнок, но даже если бы он им и был, ты сам с трёх лет ползал по этой проклятой стене.

— Что ж, выходит, я больше переживаю о нём сейчас, чем ты переживал обо мне в трехлетнем возрасте, — проронил я ледяным тоном.

Сразу две пары глаз застыли на моём лице: шокированный взгляд Киллиана и стальной прищур Грейсона.

— Даже не мечтай начать опять эту свою лабуду, — пригрозил тот, разгорячённо размахивая руками, но больше ничего не говоря. Мы пошагали к северным воротам. Близилось время кормёжки диконов, и Лео тоже должен был скоро подойти.

— А разве они не растили тебя как собственного сына? — тихо поинтересовался Киллиан, пока Грейсон не слышал.

— Нет, — что, честно говоря, было неправдой, но я не собирался признаваться в этом рядом с Грейсоном.

— Тогда кто о тебе заботился?

— Я.

— Но когда умерли твои родители?

— Когда мне было два.

— Никто не может заботиться о себе в таком юном возрасте.

— Я смог.

— Грейсон? — Киллиан озадаченно обратился за помощью к нашему старосте. 

Я заскрежетал зубами. Грейсон упрямо уставился вперёд, не оборачиваясь на зов. Он не переваривал подобную болтовню примерно так же, как и я. Это было больное место для нас обоих, брызжущее гноем даже при случайном прикосновении. Мы бодались по вопросу моего воспитания ещё с тех пор, как я съехал. И пусть я искренне считал их псевдоотцами, встречались в их родительстве моменты, которые возмущали уже взрослого меня.

— Он был ужасным сорвиголовой. Нам приходились привязывать его на поводок, чтобы он хоть час посидел на месте. Но потом перестали и просто отпускали творить всё, что вздумается. Ривер, конечно же, был счастлив, а мы с Лео меньше ругались из-за него.

Я ускорил шаг, отрываясь от них. Хватит с меня ностальгии. Однако когда я уж было решил, что отошёл на приличное расстояние, сзади раздался мерный стук кроссовок. Не нужно даже оглядываться, чтобы понять, что Киллиан спешит следом. Я не остановился: мы ведь и так уже почти у ворот. Возле грузовика виднелось человек шесть и блондинистая голова Лео, который стоял в кузове и спихивал вниз по рампе пластиковые ящики с крысами, перекидываясь шутками с остальными.

— А вот и сатанёнок, — радостно улыбнулся мне Лео, пиная последний ящик. Связанный крыс внутри него издал булькающий крик, катясь по жёлобу в ожидающую тележку. Лео поднёс ладонь ко лбу и вгляделся мне за спину. — Как у него дела? Уже готов к большим пушкам?

— Он-то готов, но теперь попробуй сказать об этом его хозяину, — ответил Грейсон.

Я сердито покосился в его сторону. Сегодня у меня нет ни малейшего желания терпеть поддразнивания. Даже если они считают их ужасно остроумными.

— Киллиан может носить с собой любую пушку, какую только захочет. Чем больше, тем лучше, — я стрельнул прохладным взглядом в Грейсона. — И тогда, когда обнаружат твой гниющий труп, изрешечённый из его пистолета, мы сможем свалить всё на случайный огонь по своим.

— Тогда тебе придётся стать мэром, сынок, — бросил Грейсон, безжалостно вскрывая ещё одну старую рану. — А этого никто не хочет, даже ты сам.

— И не надейся.

Я придвинулся к узкой трещине в бетонной стене. Безволосые и покрытые язвами твари кругами бродили по своему загону. Мощные лопатки поднимались и опускались в такт шагам, пригнутые к земле пасти истекали пеной. Вид Грейсона, от которого по кусочкам отрывают конечности, немного взбодрил мой раздосадованный разум.

К сожалению, из грёз наяву меня вытащил Док, выскочивший как чёрт из табакерки за моей спиной. Он принялся осматривать ухо, безо всякого стеснения щелкая по хрящу пальцами. Обиженно зашипев, я прогнал его, шлёпая по ладоням.

— Ага, значит, чувствительность всё-таки осталась. Ты точно обрабатываешь раны?

— Три раза в день, меняю повязки и всякое такое.

— Чудесненько. Ты воняешь затхлым потом и грязью, что гораздо лучше, чем гнилью. Короче, жить будешь, —  он специально посильнее хлопнул меня по спине, заставив сморщиться от боли.

— Вылазка завтра должна быть нетрудная, — подал голос Лео, уже забравшийся на стену и тянущий за собой крысятину. — Но смотри не забудь список, или я заставлю тебя сожрать его для верности.

— Всё уже упаковано, отвянь.

Я поднял голову наверх, несмотря на слепящее солнце. Воздух постепенно наполнялся вонью немытой крысы, разносимой движениями Лео, когда тот тащил кряхтящее и подвывающее мясо вверх на стену. Диконы, отделённые от меня бетоном, принялись возбуждённо повизгивать и тявкать. Вскоре заскрипели и задребезжали несмазанные петли ворот. Грейсон взобрался по приставной лестнице на верхушку плиты, а Киллиан встал рядом со мной.

— С ним пойдёшь? — полюбопытствовал Док, сверкая глазами на Киллиана.

Тот покачал головой.

— Нет, я остаюсь у Ривера.

— Прошла уже неделя… Если хочешь начать потихоньку учиться, то сейчас самое…

— Нет, — отрезал я тем же не терпящим возражений тоном, которым оборвал Грейсона, когда тот намекнул на то, что Киллиан мог бы отправиться в Пустошь вместе со мной и Рено.

Док расхохотался. Клянусь, они совершенно точно собираются ночами и придумывают новые вопросы о наших отношениях, которые должны особенно меня бесить.

Мы подвинулись к сетчатому забору, за которым открывался лучший вид. Первый крыс с глухим шлепком приземлился на дно загона, усыпанного костями. Как только он коснулся пола, диконы молниеносно окружили добычу, роняя на лету клочки свалянного меха. Псы в одно мгновение растащили подчеловека на части, и все, кроме меня, отступили назад, чтобы не попасть под брызги крови и кусочки плоти.

Я честно старался не улыбаться, но ничто не поднимает настроение так, как вид чьей-нибудь смерти. Диконы с жадностью заглотили крыса, а следом как раз подоспел и второй. Меня настолько поглотило происходящее, что я не заметил, как вокруг нас собрались небольшая кучка народа. Всегда находилась пара-тройка скучающих жителей, которые были не прочь развлечься резнёй.

Вскоре диконы разбрелись по своим углам, зажимая в челюстях конечности или куски торса. Воздух пропитался ароматом свежей крови, почти перебивая запах дерьма и разложения. Жалко, что не получится взять в дорогу пару кусков вчерашних легионеров: раздача только завтра, и я её пропущу. Придётся питаться консервами до самого возвращения, если, конечно, мы не убьём кого-нибудь во время вылазки.

— Грейсон…

Услышав в голосе Лео тревожные нотки, все инстинктивно напряглись. Тот прикрывал глаза от солнца, вглядываясь в бескрайнюю Серую Пустошь за стеной.

— Что такое? — Грейсон, успевший спуститься вниз, вновь взялся за перекладину лестницы, но его муж уже сам начал слезать к нам.

А потом все наши рации одновременно ожили одинаковой фразой.

«Сюда идут легионеры. Это Картер, переписчик, с отрядом СКАН».²

² «Система Контроля за Арийским Населением».

— Чёрт! — выругался я. Кто угодно, только не этот сукин сын. Все вокруг тут же бестолково забегали и засуетились. Грейсон сказал что-то Мэтту, и тот понёсся к радиоточке. Потом обратился ко мне.

— Живо убирайся отсюда, сейчас же.

Тон его голоса не оставлял никакого места для сомнений или возражений. Грейсон казался не на шутку перепуганным и наверняка не только казался. До этого переписчики всегда предупреждали о своём появлении заранее, чтобы мы могли призвать на площадь дозорных, которые несли караул в смотровых башнях за чертой города.

Не нужно быть гением, чтобы понять, почему Картер решил заявиться внезапно… Из-за меня и переполоха, устроенного на фабрике.

— Я за Рено, мы поедем в Доннели прямо сейчас, — ответил я без лишних раздумий. Потом развернулся бежать и неожиданно упёрся взглядом в Киллиана.

Вот же ж… Я совсем забыл про него.

— Ривер, тебя же увидят! — протараторил тот, хватая меня за руку и пытаясь оттащить от сетчатого забора.

— Он пешком, с ним около двух дюжин солдат, — отчеканила Сади, вдруг оказавшаяся совсем рядом. С ней стоял ещё один часовой, Оуэн. Оба едва переводили дух. — Это засада, они ищут Ворона.

Да ты просто детектив, Сади…

— С ним три гессиана.

Сразу несколько сердец подскочили в унисон. Картер не приводил гессианов после случаев со снайперами, когда мне было ещё шестнадцать. Взгляд мой сам собой нашёл Киллиана. Я не могу его оставить. Не могу оставить его в Арасе, когда сюда придёт переписчик со своими супер-ищейками. А вдруг они обнаружили его кровь на месте преступления? Вдруг они подумают, что он и есть Ворон? Версия натянутая, но, чёрт возьми, я просто не могу так им рисковать. Не могу полагаться на авось, когда дело касается Киллиана — я ведь только-только вернул его обратно.

— Ты пойдёшь со мной, — сказал я.

Кровь резко отхлынула от его лица, но в остальном Киллиан ничем не выдал своего волнения. Он коротко кивнул, и мы вместе бросились бежать.

— Два дня, Ривер — крикнул Грейсон нам вслед. Я кивнул ему на ходу и свернул в сторону южных ворот. На полпути нас догнал Тайсон, городской оружейник. Поравнявшись рядом, он всучил нам по бронежилету и штурмовую винтовку с плечевым ремнём, полным патронов — Киллиану.

— Грейсон объяснил всё по рации, — не отставая, проговорил он. — Пушка уже заряжена. Рено встретит вас вместе с квадриком у южного края; он только что выехал из дома.

К горлу подобрался ком. Не так я всё себе представлял. Часть меня рвалась запихать Киллиана в подвал и закрыть на металлический засов, но нельзя. Киллиану придётся ехать со мной в Пустошь. Нет никакой гарантии, что гессианы не возьмут его след, а если это случится… то ничего хорошего не будет. Его либо убьют, либо заберут в солдаты. Даже не знаю, что хуже. Разве смогу я вернуться домой и узнать, что… Чёрт, надеюсь, я не совершаю сейчас самую большую ошибку в своей жизни.

Рено ждал нас в условленном месте, нарезая нервные круги вокруг квадроцикла.

— Надевай, — скороговоркой выпалил он, вручая Киллиану защитные очки и куртку. — Мне придётся остаться: квадрик не сможет доехать туда и обратно с тремя пассажирами и припасами. К тому же меня объявят мёртвым, если я не сдам кровь. Прости, дружище.

Я выругался и вырвал из его рук сумку, одновременно залезая на квадрик.

— Покорми моего кота, он у Ривера. Пожалуйста, Рено? — умоляющим тоном пробормотал Киллиан, напяливая на себя бронежилет. Ну, естественно, первым делом его волнует кот.

— Не переживай, Динь-Динь, сделаю всё в лучшем виде, — подмигнул Рено, впихивая мне в руки очередной мешок с барахлом. — Я попытался собрать всё, что нужно, но чуть было не свернул шею, пока мчался сюда, так что осторожнее. Что сказать о Дине?

— Пропал во время вылазки, — Киллиан взобрался на сиденье и обвил меня мёртвой хваткой. — Мы вернёмся через два дня. Если у вас что-то пойдёт не так, то мы будем ночевать в руинах, в окрестностях Доннели. Пошлите сигнальную ракету или что-нибудь подобное.

Рация не дотянется на такое расстояние, по крайней мере, наша. Рено кивнул. Было видно, как ему не хочется отпускать нас одних, но сейчас каждому необходимо действовать не теряя головы и в соответствии со здравым смыслом. Именно из-за меня отряд СКАН прибыл так рано и вне обычного расписания.

Не теряя больше ни секунды, я прокрутил ручку газа. Диконы у северных ворот разразились безумной истерикой, говоря о том, что переписчик уже близко. Выехав за черту города, я порулил на восток. Сзади сидел мальчишка, а спереди лежала изрезанная скалами Серая Пустошь.