Глава 52. Ривер

Ривер

Ноги мои со стуком коснулись пола. Киллиан стоял уже внизу, силясь подавить рыдания. Периш моргал на нас с дивана. С его колен только что сиганул кот, недовольный внезапным шумом в тихом до этого подвале.

Закрыв за собой танковый люк, я вдруг осознал, что абсолютно не знаю, куда себя деть. Так и остался глядеть на серое поворотное колесо, вцепившись в него окровавленными кулаками.

Я — химера. Один из них.

Всю мою жизнь они скрывали моё происхождение. Говорили, что я — сирота; что родители умерли едва ли не на следующий день после того, как пришли в Арас.

«Тебе труднее оставаться хорошим, тебе приходится напрягаться, чтобы поступать правильно. Ривер, ты не такой, как все».

Кое-где кровь не успела засохнуть, ярко алея на фоне бледной кожи, всё ещё усеянной мурашками с улицы, но в основном ладони покрывали уже успевшие покоричневеть подтёки. Она забилась под ногти и впиталась даже в самые мелкие поры. Откуда эта кровь на моих руках — толком не помню. Меня пару раз царапнуло в короткой стычке с химерами, с… с моей семьёй. К горлу подкатил колючий ком. Я пытался его сглотнуть, но иглы и шипы упирались в нежную плоть, застревая ещё сильнее.

Грейсон был в курсе. Лео не мог просто так показаться с младенцем в руках, через пень-колоду объяснить, почему он баюкает эту бомбу замедленного действия, и получить за красивые глазки бесплатное проживание в бункере для них обоих да ещё и мужа в придачу. Они с Грейсоном знали друг друга заранее. Они планировали меня… похитить. Меня украли у Эшера, у Силаса. Силас — мой создатель, по всем статьям.

Костяшки рук, по-прежнему сжимающих колесо, побелели от усилий. Я не двигался. Завывание Киллиана и торопливые утешения Периша жужжали где-то на задворках сознания знакомым звуком, который я не раз слышал через камеры в комнате наблюдения. Однако теперь их приглушённые голоса напоминали белый шум. В голове кружилась метель, не позволяющая разобрать ничего. Как я ни пытался, как ни напрягал каждую каплю силы воли, выжатую из серого вещества в черепной коробке, всё равно не мог избавиться от щёлкающих зубов новой реальности, раздирающих на части мир, к которому я принадлежал почти двадцать лет.

Мне врали всю мою жизнь.

Я спешно подавил гневный вопль, ненавидя мозг, пытающийся меня унизить настолько первобытным проявлением чувств. Но что ещё можно сделать, чтобы выпустить наружу кипящее внутри отчаяние? Как ещё можно оплакать жизнь, когда-то известную мне? Она утекла в небытие, как вода сквозь пальцы, в тот самый момент, когда Грейсон произнёс те слова.

«Ты родился в лаборатории Лео. Ты — одна из химер Силаса».

Но, в конце концов, моё вышколенное сознание всё же не позволило себе настолько цветастое и безвкусное выражение душевной боли. Я мог лишь стоять, не выпуская из рук ручки люка, и бессмысленно пялиться вниз. Внутренние страдания надёжно маскировало каменное лицо, на котором не дрогнул ни единый мускул.

Химера. Что это вообще значит? До того, как я встретил Периша, это было лишь словом, порой вылетающим изо рта купцов, странников или беженцев из Скайфолла. Когда речь шла о политике Илиша или Легиона Кесслера, оно обычно предварялось дополнением «чёртова» или «проклятая». Химеры являлись генетически усовершенствованными людьми, сотворёнными по вкусу Силаса.

Их создавали из самого короля.

Это мне объяснил Грейсон. Химеры проектировались вовсе не из сгустка клеток, взятых у случайных мужчины и женщины, а потом засунутых в инкубатор. По сути, все они представляли собой изменённую ДНК Силаса. Иногда в геном вмешивались сильнее, иногда слабее. У разных химер затрагивали различные участки — в зависимости от того, каким задумалось их предназначение. Кого-то превращали в учёных, кого-то в военных стратегов, некоторых даже в рабов для господ.

Я не спросил, что Силас сделал из меня. Но, если судить по тому, кто я сейчас, то, вероятно, антихриста.

— Душа моя? — вернул меня в реальность тихий голос. Я немедленно дёрнул головой в его направлении.

Киллиан положил ладонь поверх моей руки.

— Я уже разложил дурь.

Кожа его была такая мягкая, пальцы такие изящные, так отличающиеся от моих скрюченных, залитых кровью хищных когтей.

— Тебе слишком опасно продолжать встречаться со мной, — глухо проговорил я, уставившись на эти идеальные, тонкие пальцы. Когда-то он находился на недосягаемой для меня планете, а теперь превратился в парня, живущего по соседству. — Но ведь твои чувства ко мне и так уже, скорее всего, изменились.

Я ожидал слёз, ожидал целое море сырости. Но вместо этого услышал резкий вдох и тишину. Я перевёл на него взгляд, чувствуя, как сердце даёт трещину. Мозг всё-таки обхитрил меня и опустил до уровня, который я считал примитивным. Мне вовсе не хотелось, чтобы Киллиан меня бросал: я сказал так лишь потому, что нуждался в дополнительном напоминании о том, что он по-прежнему освещает мой путь во тьме.

— Я знаю об этом уже несколько месяцев, милый.

Жужжание в голове остановилось, словно кто-то опустил пчелиный улей под воду. Я пристально уставился на него, гадая, сколько ещё тайн он от меня скрывает. Сапфировые глаза Киллиана, так же не мигая, глядели в ответ. Поджав губы, он принялся нежно поглаживать мою руку. Даже в тяжёлые времена его первым порывом всегда было касаться и утешать.

— Я бы тебе рассказал, поверь, — умоляюще протянул он. Должно быть, как обычно, прочитал мои мысли. — Но потом Лео узнал, что я разнюхал про то, что он на самом деле Лайкос. Он пригрозил, что, если расскажу тебе, ты не остановишься, пока не добьёшься всей правды, а она тебя убьёт. Ещё он объяснил, что только-только уговорил Грейсона оставить тебя в покое и дать жить своей жизнью. Сказал, чтобы я оставил всё, как есть. Что ты теперь в безопасности, а остальное неважно. И что я теперь могу этому помешать, поэтому если проболтаюсь хоть словом, он меня убьёт. Он приставил пистолет к моему лбу.

Язык намертво прилип к нёбу, отказываясь шевелиться. Меня настолько ошеломило сказанное Киллианом, что я в буквальном смысле потерял дар речи.

— Я решил, что сделаю всё, лишь бы тебе ничего не угрожало. Поступил так, как считал правильным, и ни о чём не сожалею… Кроме того, что пришлось тебе врать, точнее, недоговаривать. Правда ничем хорошим бы не закончилась, и… Он чётко дал понять, что стоит даже слуху о твоём существовании долететь до Скайфолла, и Силас придёт за тобой.

— И он пришёл, — пробормотал я, не узнавая собственный голос. — Эшер пришёл из-за меня.

Но откуда он узнал?

Мы оба, как по команде, повернулись к учёному. Тот сидел на диване, съёжившись всем телом, как ребёнок, готовящийся к порке. Голубые глаза, не отрываясь, наблюдали за нами. Периш угадал мой следующий вопрос.

— Ты знал, кто я такой?

Он яростно замотал головой, будто отгонял от себя мух.

— Лишь после того, как мне рассказал Лайкос.

— Ты помог Эш… Силасу спрятаться у себя в лаборатории?

— Нет, в тот момент я был мёртв.

Начиная терять терпение, я отпустил ручку люку и пошагал к нему.

Периш округлил глаза и торопливо пополз к противоположному краю, пытаясь оказаться как можно дальше от меня. В спешке он вскарабкался на подлокотник и свалился вниз, благополучно застряв между диваном и стеной. Оттуда послышался тонкий, жалостливый скулёж.

Смотря, как учёный испуганно озирается по сторонам и тщетно старается защитить голову от неминуемого наказания, я почувствовал нечто, что никак не ожидал почувствовать в пылу момента. Напряжённая грудь сама по себе расслабилась, когда в неё тонкой струйкой втекла жалость.

Я опустился перед Перишем на корточки.

— Ты меня узнал?

Периш, ссутулившийся в самом углу, снова покачал головой.

— Но это я виноват.

— Почему? — сердце Киллиана несмазанным механизмом билось над моей головой, набирая оборот с каждым моим словом. Он боялся, что скоро моё терпение лопнет, и я перестану быть таким добрым к этой психически нездоровой химере.

— Ты мне понравился… И я подумал, что можно взять твою ДНК для своих экспериментов. Неро забрал твою кровь, когда прилетал, — еле слышно промямлил Периш и вздрогнул, всё опасаясь удара. — Я послал её в главную лабораторию для тщательного анализа, чтобы знать наверняка, нет ли у тебя наследственных заболеваний или дефектов. Мне просто хотелось начать лепить нового хлыстоволка на основе твоего генома. Я понятия не имел, что ты мой брат. Честное слово.

— Мой брат, — Киллиан проглотил эти два слова в унисон со мной.

Я примирительно протянул Перишу руку. Тот взял её влажными от пота, трясущимися пальцами и с моей помощью поднялся на ноги.

— Ты не знал, — сказал я ему. И я на самом деле в это поверил. Правда, сердце его колотилось как бешеное ещё до моих расспросов, но мне и так было ясно, что Периш не врёт. — Ничего страшного… Мы… Мы что-нибудь придумаем.

Тот ошарашенно вглядывался в меня, не разжимая хватки. Вообще, смотрел он даже не на меня, а на мою руку, причём такими глазами, будто видел её в первый раз.

— Человека определяет среда.

Периш отпустил меня, но следом зачем-то впился большим пальцем в мою ладонь, оставив её в открытом состоянии. Он повторил подушечками очертания линий, слегка прикасаясь к каждой ложбинке.

— Поэтому мы по-разному поступаем с новорождёнными. Кого-то растим сами, как Илиша и Гарретта, кого-то посылаем в Морос, как Джейда и младших близнецов. Некоторые воспитывались в Никсе, парочку мы раздали. Например, Калигулу и Тима получили Кесслер с мужем.

Периш встретился со мной глазами, и этот раз они не забегали по сторонам и даже не потупились в пол. Он сосредоточенно и в упор сверлил меня взглядом, словно голубая талая вода, силившаяся смешаться с чёрной нефтью.

— Мы могли бы отослать тебя в Морос, — протянул учёный. — Или в Никс, но точно не в Пустошь. Честно говоря, мы никогда толком об этом не думали, потому что всерьёз не надеялись… создать кого-то вроде тебя. А теперь, раз уж так получилось, и ты вырос здесь, мне крайне любопытно, каким тебя сделала среда, и… и что в итоге вышло.

А это уже вопрос на миллион долларов, которым наверняка задавались Грейсон и Лео с тех самых пор, как принесли меня сюда.

Он поднёс свою ладонь к моей, и я вдруг увидел, что рисунки на них полностью совпадают, вплоть до последней линии.

— Но ты любишь, любишь Киллиана. Какое интересное развитие событий... Я прекрасно понимаю, почему Господина так заинтриговало твоё внезапное появление.

От этого разговора и тем более от его прикосновения мне становилось не по себе. Киллиан, похоже, это почувствовал и сменил тему.

— Так значит, Лайкос просто взял и сбежал? — спросил он.

Периш отрицательно покачал головой и убрал руки за спину.

— Силас безо всякого предупреждения поджёг лабораторию с ним внутри. Лайкос знал то, что не было известно больше никому, потому что он всю жизнь работал над созданием идеального… тебя. Силас решил, что ему придётся умереть.

— Почему?

— В наказание за провал. И мера предосторожности: Лайкос был в курсе его тайн.

— Каких тайн?

— Они умерли вместе с Лайкосом… Точнее, я так думал. Я ничего толком не знал, потому что лишь изредка помогал ему, когда зародышей высадили.

— Как Лео с Грейсоном удалось выкрасть Ривера?

Мы переместились на диван. Периш устроился с одной стороны Киллиана, а я с другой. Спустя секунду верхнюю часть руки обхватил тугой шнур: он принялся готовить меня к дозе моего нового увлечения.

— Точно не знаю. Когда Ривер и остальные были ещё совсем малышами, Силас вызвал меня в Скайфолл, а потом я вдруг услышал, что он поджёг лабораторию. После об этом никому не разрешалось говорить. Господин Силас так разозлился, очень сильно разозлился, особенно на меня.

— Почему на тебя? Ты ведь сказал, что ничего толком не знал, — под кожей зашевелилась прохладная игла: ощущение даже начинало мне нравиться. Но жидкость в шприце почему-то была другой. — Это ведь не героин.

— Это окси, просто приготовленный по-другому. От него тебя так сильно не растащит.

Я пожал плечами и откинул голову назад, переживая горький привкус, прокатившийся по всему телу. Не такое сногсшибательное — в буквальном смысле — чувство, но зато знакомое. С минутку покайфовав, я принялся за чистку пушек. Скоро они мне понадобятся.

— Потому что я… — продолжил Периш, но потом вдруг резко захлопнул рот, словно сознание только что обработало информацию до конца и зажгло красную лампочку. — Извини, мне нельзя об этом рассказывать.

Я не возражал: всё равно успел устать от его болтовни. Мысли мчались, словно автомобили в фильмах по трассам, но оксикодон постепенно догонял, просачиваясь меж щупалец, оцепивших мозг, и медленно разматывая их одно за другим. Надеюсь, скоро ко мне вернётся ясность и вместе с этим понимание, что делать дальше.

Через несколько часов приготовлений и сборов я закинул за спину М16. Тишина и покой, подаренные мне обдолбанностью всех присутствующих, помогли более-менее сформировать в голове план для завтрашнего обмена и прикинуть возможные гарантии. Я уже знал, что Эшер обожает играться, дразнить и издеваться и не собирался его недооценивать. Нужна подстраховка на случай, если всё пойдёт наперекосяк.

Киллиан нервно смотрел из своего угла, как я надеваю форму часового. Естественно, мне придётся его запереть. За сегодня он уже выкинул предостаточно: я приказал ему сидеть в спальне, но тот не послушался. Сейчас не время его обвинять, хотя мне и хотелось. Однако если бы Киллиан не покрался за мной, не подслушал разговор с Грейсоном и не подстрелил зверька Илиша, то, возможно, моя встреча с химерами прошла бы куда удачнее, и Грейсона бы не взяли в плен.

Я припомнил, как выпустил дым в лицо Илишу, — мужчине, которого мне когда-то представили как Джеймса. Он странствовал вместе со своим спутником, который на самом деле был в рабстве — это я сразу понял. Мне казалось, что «Джеймс» мёртв, однако Грейсон недрогнувшим голосом сообщил обратное и предупредил, чтобы я вёл себя так, будто мы впервые видим друг друга. Новая информация осела на дно вместе с тысячей прочих тревожных открытий, сношающих мне мозг. Может, я сам всё обрёк на провал с самого начала.

Как бы там ни было, Киллиан не должен был идти за мной.

Но что вообще хотел от меня Илиш? Он потребовал со мной встречи, на этот раз как Илиш Деккер, как мой старший брат, как мужчина, который — вместе с моими отцами — в курсе моего происхождения. Но почему я? И почему они столько ждали, чтобы всё рассказать?

Короче, какая уже теперь разница. Грейсона похитили, и Лео тоже. Ну, по крайней мере, теперь они хотя бы вместе. Надеюсь, им разрешили увидеться.

— Вставай, — я взял со стола наручники и махнул рукой в сторону спальни. Одного запру под замком, второго прикую к дивану. Так надёжнее.

Связавшись с Рено по рации, я приказал ему ждать меня снаружи. Тот заявился спустя несколько минут с винтовкой наперевес. Я поделился с ним своими планами, и, не переливая из пустое в порожнее, мы принялись за их исполнение.

Закончили где-то за пару часов до рассвета. Все это время мы откровенничали, наверное, гораздо сильнее, чем за все годы нашей дружбы. Думаю, я волновался по поводу завтрашней передачи или просто пытался хоть как-то отвлечься от собственных мыслей. За ночь мы стали ближе друг другу, чем за всю жизнь.

Меня, однако, здорово покоробило от того, что Рено тоже знал о моём химерьем происхождении, и что ему разболтал Киллиан. Хотя, что тут удивительного: парочка наседок обожала шушукаться. Из хорошего — Рено подтвердил историю Киллиана об угрозах Лео. Не чтобы я ему не верил, но, блин, — в последнее время он ведь много видел того, чего на самом деле нет.

Вернувшись к подвалу, мы немного постояли в сарае, деля последнюю сигарету.

— Блин, мужик, а знаешь, что самое охрененное? — Рено сделал затяжку и передал мне самокрутку. — Я трахнул короля. Я трахнул короля, Ривер. И он мне отсосал. Мой хер дрочил, полировал и заглатывал король.

Я постарался подавить смешок, но получилось не очень.

— А ты, как обычно, во всём ищешь плюсы. Он орал и визжал?

— Не, он наверняка привык к идеальным химерьим пенисам конских размеров, так что просто кряхтел и стонал, — Рено приподнял бровь и внимательно осмотрел меня с головы до пят глазами, полными похоти, которую я уже столько раз видел в них. — Знаешь, а я ведь всегда ненавидел тебя за твой идеальный член. А теперь, оказывается, что это не небеса осыпали тебя любовью. Вот так всегда: кому-то всё, кому-то ничего.

Зубы невольно заскрежетали, а приподнятое настроение вылетело в трубу. Каждая частичка моего грёбаного тела создавалась искусственно, и ещё, небось, как под копирку с других химер.

— Эй! — резко выкрикнул Рено, вытаскивая меня из пучин самобичевания. — Эй, эй, дубина, слушай сюда. Даже не смей мне тут страдать и заламывать руки. Ты — химера, и это, блин, дар. Но если ты начнёшь купаться в собственных терзаниях и ныть: «О-о-о, Силас такой плох-о-ой, и, значит, я тоже плохой», то он станет твоим проклятием. Ты же умнее, Ривер. Используй этот дар с умом. Тебя не тяготила мораль, когда нужно было оставить детей наживкой для Легиона, ты не мучился угрызениями совести, когда убивал невинных. Так вот и не начинай. Ещё раз увижу, как ты бесишься из-за того, что являешься генетически совершенным Суперменом, — собственноручно выбью у тебя из головы всю дурь.

Я ещё плотнее стиснул челюсти, но уже не из-за того, что злился, а потому что понял, что Рено прав.

— Так что, не кисни, Супермен. Суперзрение, суперслух и суперскорость, как у «Супер Соника». Ах, как же тебе не повезло родиться полубогом. Нет, есть, конечно, и минусы в том, чтобы быть высшим существом. Например, приходится дружить со всякой челядью.

Я поджал губы, скрывая ухмылку, грозящую вот-вот поднять их уголки кверху.

— И к тому же теперь я могу всем хвастать, что мне отсосали два божества.

Он меня таки доконал. Правда, вместо смеха наружу, скорее, прорвалось неразборчивое фырканье, но Рено хватило и его. Потрясая кулаками, он издал победоносный клич.

— А теперь иди и обними меня, — и он тут же обхватил меня руками.

Я нарочито недовольно крякнул, но решил сделать ему приятное и обнял Рено в ответ. Киллиан научился меня не дёргаться и не отшатываться от прикосновений.

— Не давайся этим козлам, ага?

— Не дамся, — пообещал я, подкуривая ещё одну сигарету. — Я сдамся, только если они поймают тебя или Киллиана. А вы будете сидеть в укрытии с пушками, поэтому всё должно пройти нормально.

— Ты точно не хочешь, чтобы мы оставались в подвале?

Я уже думал об этом, но потом вспомнил, что Эшер знает, где я живу. Да, мой подвал напоминает крепость, но эта же укреплённость способна превратить его в смертельную западню. Любой дурак может облить дом топливом и поджечь. С Киллианом внутри. То же самое касается и дома Рено — Эшеру известно его местонахождение.

— Надёжнее будет спрятаться в каком-нибудь заброшенном здании; тут их сотни. Вас ни за что не найдут, но я сомневаюсь, что Силас вообще будет искать.

Рено согласно кивнул. Его до боли знакомому лицу так не подходили опасливость и страх. Рено всегда шутил, и я смеялся над его шутками. Он был первым, над чьими словами я по-настоящему расхохотался одним хмурым днём много-много лет назад. Он заставил меня полюбить свою компанию. Мы подружились, а когда я убрал Брайдли, стали совсем не разлей вода. Я доверял Рено свою жизнь и всё, что было в ней ценного.

— Рено?

Тот вскинул на меня удивлённый взгляд из-под бровей, явно не упустив из виду мой внезапно подавленный тон.

— Да?

Я сделал глубокий вдох и неловко затоптался на месте.

— Если со мной что-то случится…

— Не, Рив… — я поднял руку, с зажатой между пальцами сигаретой, призывая его молчать. Тот послушался и заткнулся.

— Позаботься о нём.

Глаза моего друга моментально подёрнулись красным. В этот миг он напомнил Киллиана, немо уставившегося на меня.

Отвернувшись, Рено быстро вытер лицо рукой в перчатке.

— Конечно, мужик.

Я затянулся напоследок и махнул в сторону люка.

— Пойдём внутрь. У меня к дивану прикован чокнутый учёный. Если сам не сойдешь от него с ума, то он твой.

Рено рассмеялся, уступая мне дорогу.

— Кто знает. По-моему, шизики в моём вкусе.

И на этой ноте мы оба спустились в подвал.