Глава 29. Ривер

Ривер

Прошла неделя, грёбаная неделя, пока Грейсон и Лео наконец-то свалили. Всю эту неделю они шарахались туда-сюда: то из Араса, то в Арас.

Несколько дней назад, когда мне понадобился Грейсон, чтобы утвердить расписание нового часового, Редмонд сказал, что они в бункере за городом. В том бункере хранились наши личные вещи и, что гораздо важнее, научное барахло Лео. Судя по всему, они препарировали и разбирали на винтики труп Периша, чтобы посмотреть, как работал хитрый химерий организм, или, возможно, извлечь какие-нибудь полезные имплантаты, вживлённые в него Силасом. Ну, или просто понять, почему он сбрендил — короче, понятия не имею. Свои предположения я, однако, держал от Киллиана в тайне, и каждый раз, когда речь заходила о том, почему они до сих пор не отдали тело, менял тему.

Секс отлично отвлекал, и в последнее время мы занимались им очень часто. За прошедшую неделю не прошло и дня, чтобы мы не делали это, по крайней мере, разок. Три дня назад мы трахались аж четыре раза, но Киллиан потом немного странно ходил, и я с неохотой решил дать ему немного передохнуть. Рот мой, однако, продолжал свои исследования, и я обнаружил целую кучу новых местечек, которые приятно было облизывать.

Мы оба вернулись на работу. Это тоже стало довольно приятной сменой обстановки — небольшой перерыв и от подвала, и от Киллиана. Правда, уже через несколько часов я начинал скучать по нему. Когда он не мог уснуть, то приходил на стену и составлял мне компанию.

Киллиан всё так же работал в больнице с Доком. Ему придётся брать дополнительные часы, потому что тот уезжает вместе с Грейсоном и Лео. Они объяснили, что наш городской врач поможет им в лаборатории. Ещё они берут с собой по паре охранников и часовых: двоюродных братьев Рено и детей Карсона — Карсона младшего и Джини, и моих сослуживцев — Оуэна и Донни. Они будут следить за всем подозрительным и нести дозор.

У меня не было ни малейшего желания присоединяться к их компашке. Я бы предпочёл вообще никогда в жизни туда не возвращаться, даже за хорошей добычей.

Короче говоря, должность официально переложили на мои плечи: я — мэр Араса по всем статьям. Ривер, Бич Серой Пустоши, Демон Безразличия и Ворон — и к чему меня это привело?

Смахнув пот с бровей, я убрал волосы с лица. Периш был до сих пор частично заморожен, но то, что успело оттаять, уже воняло. Киллиан хотел сам дотащить труп до своего маленького кладбища, но я вызвался помочь.

Умно. Его личный погост притаился за бесконечными кучами всякой дребедени. Горы её возвышались выше моего роста, и вся земля у подножия скрывалась в вечной тени. Киллиан выбрал пятачок к северо-западу от наших домов, куда люди стаскивали весь мусор, расчищенный с населённой части Араса. Сломанные балки, остовы автомобилей, булыжники, магазинные вывески и множество кусков дорожного покрытия. Настоящий рай для уличных котов, радкрыс и скейверов, но всем остальным тут делать было нечего.

В своё время я даже не пытался тут лазать. Дома или магазины — это одно, но что за радость перекатываться по кучам всякого дерьма? Повсюду валялась ржавая проволока, присыпанная отбросами или выступающая из-под земли, словно сломанные коричневые кости. Она так и норовила впиться кому-нибудь в ногу или в руку и заразить столбняком или ещё какой-нибудь дрянью.

Что ж, хорошо, что я не собирался растянуться тут и напороться на острые штыри, даже с Перишем на плече. Мальчишка полёг бы у первой перевёрнутой машины. К тому же теперь ведь у нас есть прививки. У Киллиана пока не хватило духа разобрать свою сумку — он вытащил только фрукты, — и теперь на его плече красовалась другая. Но когда вспомнит, он обязательно сделает мне укол. А остальные я продам, сделав хорошую скидку Рено и нашим мэрам.

Я вскинул на плечо мёртвого учёного, уцепившись в него покрепче. Гниющий обрубок шеи болтался в футе от моего носа. Кровь с него выпустили, но всё остальное было нетронутым, поэтому я чуял каждый разлагающийся орган. Кишки всегда воняют хуже всего; кишки, а потом печень. К сожалению, мясо насквозь протухло, даже несмотря на то, что его держали на льду.

Я перепрыгнул с кучи гравия и металлических прутов на кусок асфальта, повёрнутый под острым углом. Киллиан шёл впереди с синим пакетом с головой внутри. Красные пятна на целлофане превратились в бурые. Из прорези пытался выползти опарыш, извивающийся жирным телом, но я промолчал. Если Киллиан узнает, что тот самый мешок, что он несёт, кишит личинками, то впадёт в грандиозную истерику.

— Как ты вообще умудрился дотащить сюда родителей? — удивился я.

Ухватившись за кусок трубы, я опёрся на него и взобрался на бетонную плиту. Позади меня тянулась непрерывная дорожка как будто рисинок, кончающаяся аккурат у Периша. Надо будет потом спросить, если ли отсюда другая дорога. Или просто подзадержаться на месте, пока червячки не спекутся на солнце и не издохнут. Может, так он их не заметит.

— От них остались лишь кости и головы, — тихо ответил Киллиан, дожидающийся меня на вывеске заправочной станции, втиснутой между двумя плитами. — Они оба поместились в сумку… Мамы оказалось больше, чем папы, хотя какая разница. Я очень хотел отыскать их руки. Миссис Кирксон приготовила из них рагу. Она очень добрая женщина и вернула мне кисти… после.

Я прислонился к перевёрнутому уличному фонарю, чтобы чуть отдышаться, и покосился на Киллиана.

— Так что? Получается, ты просто ходил по домам и собирал их кости?

Тот кивнул.

— Собрал целое ведро... Большинство жителей были очень добры и с радостью отдавали мне останки. Правда, ради некоторых пришлось порыться в помойках.

Если память мне не изменяет, я получил вырезку с рёбер или бёдер кого-то из старших Мэсси. Слишком давно это случилось. Но если бы мне достались кости, я бы скормил их кошкам или диконам — как все нормальные люди.

— Грейсон и Лео поджарили мясо на гриле… Ну, знаешь, как обычно. Папа обожал мясо на гриле. Ему бы понравилось.

Да уж, этот пацан — просто нечто.

— Хорошо…

— Мама Джесс испекла пирог из моей мамы. Она всегда любила пироги.

— Ясно…

— А ты что сделал?

Ну ё-моё, и почему я сразу не сообразил, к чему он клонит.

Я задумался, честно пытаясь вспомнить.

— Обычно я просто поджариваю арийское мясо на сковороде с луком и картошкой. Никаких изысков, вроде пирогов, — ответил я. Затем вдруг на ум пришла кое-какая мысль. — Скучная еда простых людей, не то что пафосные пироги или мясо на гриле. Похоже, теперь твоя мама ненавидит меня ещё сильнее.

Когда Киллиан захохотал, я тоже расплылся в улыбке. С нами всегда так: он либо рассмеётся в голос, либо разрыдается — тоже в голос.

— А зачем тебе всё это знать? — спросил я.

Мы слезали с горы строительного мусора. Вдали, за домом с заколоченными окнами, я разглядел небольшую расчищенную площадку, заросшую жёлтой травой. Наверное, когда-то это был чей-то сад.

— Чтобы добавить в список, — ответил тот. — Я узнавал у людей, что они приготовили из мамы с папой, и записывал в тетрадку. Конечно, кое-что до сих пор не учтено, но зато теперь я знаю, что сделал ты.

Какие всё-таки странные желания у этого мальчишки. С другой стороны, мне ли судить о его возможных проблемах с головой.

— И часто ты всё записываешь?

Сейчас, кстати, припоминаю, что ещё когда ходил за Киллианом, я неоднократно видел, как он царапает что-то в толстой тетради на спирали.

Спустившись на ровную поверхность, тот кивнул. Позади Киллиана стоял серый дом с водяными разводами на стенах, который я заметил на подъёме. Крыша оставалась ещё относительно целой, но в гостиную откуда-то проникал солнечный свет. Похоже, это и есть проход к кладбищу.

— Я записывал наши расходы, и как протекала болезнь родителей, чтобы Доку было легче им помочь, — объяснил Киллиан, провожая меня к растрескавшемуся дверному проёму. — Ещё я давал имена кошкам и записывал, какие умерли. И имена купцов и наёмников, которые погибли по дороге к Арасу. И все смерти жителей и их причины.

Притормозив, я уставился на пацана, шагающего по комнатам. С обрушившегося потолка свисали провода и утеплитель. 

— И на кой чёрт тебе всё это? Что за тетрадь смерти?

— Просто нравится, — пожал тот плечами.

Что ж, если совсем припрёт, он всегда может пойти работать переписчиком. Это они вели учёт всякой бесполезной хрени, типа смертей.

Свет, попадающий в гостиную, шёл из дыры в северной стене. За ней, на огромном заднем дворе в пол-акра, полностью скрытом руинами соседних домов, виднелись серые кирпичи, наставленные друг на друга — стопки четыре-пять. Место было очень тихое и спокойное: я не слышал ничего, кроме жужжания мух. Киллиан повёл меня сквозь эту дыру, и, приблизившись, я увидел, что кирпичи были подписаны чёрным маркером. Это могильные указатели.

«Джеффри Мэсси» — очень аккуратным почерком было написано на верхнем. «192-230» — под ним, и «Папа» — в самом низу. Рядом с ними стояла ещё одна стопка — «Кристин Мэсси». Потом ещё две: «Магги» и «Бини». Киллиан направился к самой дальней стопке, за несколько футов от «Бини». На ней пока не было надписей.

Подтащив Периша поближе, я заметил, что яма для него уже вырыта.

— Когда ты успел?

Соскочив в могилу, я уложил гниющего учёного на дно, потом взял у Киллиана мешок и поместил туда, где должна быть голова. Выпрыгнув, тщательно отряхнул рукой плечо. Вроде бы опарыши не успели на мне поселиться.

Даже жаль, что Киллиан устроил здесь кладбище. Тут так уединённо. Напоминает задний двор Грейсона и Лео или сад, где мы устроили ванну в экскаваторном ковше. На окраинах города насчитывалось около сотни подобных дворов. Дома в этом районе были построены так близко друг к другу, что когда они разрушались, прилегающие к ним территории оказывались скрытыми от любопытных глаз обломками. Можно было совершенно случайно наткнуться акра на три ровной и ничем не заваленной земли. Как ни крути, а в Арасе ещё уйма мест, которые никто толком не исследовал. Со стены мы видели лишь центральные многоэтажки или бесконечные кучи разного хлама, преграждающие всё, что за ними.

— Позавчера, когда ты был на работе, — ответил Киллиан, засовывая руки в карман. Его начало немного потряхивать от всего происходящего.

Пора с этим заканчивать. Я поискал глазами лопату и обнаружил её у бывшей изгороди — куче досок с облезшей краской.

— Нет, я сам, — запротестовал тот, забирая у меня инструмент. — Своих хоронят сами.

— И где ты нахватался такой чуши? — удивился я.

Всё-таки у дофоллокостных людей была дофига дебильных обычаев. Надо было его просто съесть. Какой смысл отдавать мясо червям?

— Прочитал в одной книге.

Киллиан воткнул лопату в землю и пристально посмотрел на Периша Деккера, закутанного в простыню. Вонючего, с копошащимися опарышами внутри, серо-зелёного и гнилого. Никто больше не услышит его тараторящий, неврастеничный голос. Никаких больше стрёмных потираний и заламываний рук, никаких больше «ладно?», «ладно?». Да уж, Серая Пустошь потеряла настоящего героя.

Его похоронят со спермой Неро внутри, а разрывы в заднице никогда не заживут. Интересно, на его лице до сих пор застыл ужас? Можно ли будет что-нибудь разобрать в месиве разлагающейся и отслаивающейся кусками плоти? Глаза обратились сморщенными шариками, болтающимися в черепе, высохшими и тёмными, как чернослив. Язык почернел. По лицу извивались опарыши, деловито разгуливая из носа в рот, из глаз в уши. Полные розовые губы, которые с таким жаром прижимались к губам моего парня, стали облезлыми чёрными пиявками.

Блин, теперь мне захотелось увидеть его голову.

— Скажи… Скажи что-нибудь хорошее, пожалуйста? — дрогнувшим голосом попросил Киллиан.

«Я победил, жалкое ничтожество».

— Начинал ты наверняка неплохо, — сказал я вслух.

Шмыгнув, Киллиан кивнул в знак одобрения моей погребальной речи и вытер под носом. Судя по выражению его лица, слова, которые ему хотелось сказать Перишу, Киллиан произносил мысленно. Умный ход, чтобы избежать лишних ссор и оскорблённых чувств. Я и в самом деле выдал бы ему пару ласковых, ударься Киллиан в чрезмерную жалость к мужчине, который держал нас в плену.

— Твои страдания закончены, Перри, — прошептал он. — Мне жаль.

«А мне — нет».

Он прислонил лопату к стопке кирпичей и нырнул рукой в свой портфель. Вытащив оттуда видеокассету, положил её на грудь Периша.

— Хоронишь его с порнухой?

«Я когда-нибудь научусь молчать?»

Киллиан, естественно, наградил меня взглядом, способным начать новый ледниковый период.

— Это «Парк Юрского Периода». Его любимое кино.

Надо будет стащить её, когда приду за черепом Периша. Отдам Рено, и пацан никогда об этом не узнает. Мне всегда хотелось посмотреть этот фильм, но я всё никак не мог найти его. Зачем оставлять нормально работающую кассету гнить рядом с трупом? Надеюсь, земля не повредит плёнку, а даже если и повредит, Рено отлично умеет её склеивать. И если что, он всегда может соврать и сказать, что обменял кино у кого-нибудь или что-то в этом духе.

— Как же жаль, что ты забыл его плюшевого динозавра, — ехидно добавил я, чтобы было довольно подло и мелочно, но Киллиан либо не заметил моей интонации, либо решил не обращать на неё внимания.

— Знаю… — он кидал лопатой серую землю на труп в простыне. — Я составил для Лео список и включил туда игрушку. Ты же не будешь против?

— Главное, чтобы она не попадалась мне на глаза, — буркнул я. — Что ещё в твоём списке?

— Лео привезёт большую часть его личных вещей, чтобы казалось, будто Периш сбежал. Ещё я попросил всякие крупы и смеси с кухни и кое-какие книги, — Киллиан вогнал в почву лопату, и та скребнула по камням. Труп уже полностью скрылся под слоем земли. — Фрукты и овощи мы поделим. Кое-какие можно будет съесть, пока не испортились, а остальные — закатать в банки. У меня есть книжка дофоллокостных рецептов: приготовлю тебе что-нибудь вкусное.

— А почему ты не попросил его о чём-нибудь, типа компьютера или телевизора?

Ради такого я бы даже не поленился снести стену в подвале, только бы втиснуть его в гостиную.

— Нужно обставить всё так, будто Периш сам ушёл. Грейсон и Лео отмоют всю кровь кровь и сотрут записи с камер. И крупные вещи придётся оставить на месте, чтобы когда Неро вернётся, он ничего не заподозрил.

Надо же, моя собственная команда зачистки, ну или, точнее, не моя, а Киллиана. Я не оставил после себя следов, но, если бы всё-таки добрался до Периша, команду пришлось бы расширять. А дармовая еда, конечно, всегда кстати; главное, чтобы остальные жители не узнали. Ни за что на свете я не собираюсь делиться ничем своим с этими жадными паразитами. Если так хочется свежих фруктов, то пусть рискуют своими жизнями, а это всё — моё.

Зарыв Периша, Киллиан достал чёрный маркер и опустился на корточки перед стопкой кирпичей. На языке у меня вертелось вполне здравое предложение не указывать настоящее имя учёного, хотя, с другой стороны, кто, кроме нас, вообще полезет в такую глухомань? Да даже если и полезут, шансы, что они знают, кто Периш такой, стремятся к нулю. Короче говоря, я промолчал. К тому же в сезон дождей маркер всё равно смоется: надписи на могилах его родителей обновляли совсем недавно.

Когда он поднялся, там было лишь «Перри». Больше ничего: ни даты рождения, ни прощальных слов — просто «Перри». Выглядело почему-то весьма пусто и от того печально. Я забрал у него фломастер и склонился над камнями. Киллиан обеспокоенно пискнул.

— «Увидел Киллеана и потерял голову?» — прочитал тот.

Встав на ноги, я вернул ему маркер. Киллиан встретил его растерянным взглядом, будто ещё сам не понимал, смеяться ему или плакать. Он чуть хохотнул, но уже через долю секунду по щекам потекли слёзы. Я оскалился и заключил его в объятия. Киллиана так весело мучать.

— Ты даже имя моё написал неправильно, безграмотный мудак, — хлюпнул носом тот, прижимаясь ко мне. — К-И-Л-Л-И-А-Н. Хотя бы своё имя умеешь писать? Ты ведь ходил в школу?

— Я предпочитал учиться стрелять, чтобы защищаться, — улыбнулся я. — В следующий раз, когда рейвер попытается обглодать тебе лицо, пристыди его за то, что он не умеет писать. А я пока пущу ему пулю промеж глаз.

— С твоим чувством юмора может сравниться лишь исходящая от тебя вонь, — поморщился Киллиан, отстраняясь. — Пойдём переоденемся. Такие ароматы сами не пройдут.

— Зато всякие местные балаболы будут держаться от меня подальше, — поднеся рубашку к лицу, я пошевелил носом и едва не облевался. Мы направились в сторону дома. — Значит, Килл-Иан, да? Какой-то Иан тоже пытался с тобой подружиться?

— Как же это смешно, ну просто, ужасно-ужасно смешно.

Киллиан пребольно ущипнул меня за бок, от чего я весь сжался и подпрыгнул. В прошлый раз, когда я шутил о его последнем убийстве, он сделал то же самое. Похоже, таким образом мой парень выпускает пар и сдерживается от того, чтобы опустить мне на голову кусок кирпича.

Мы благополучно добрались до дома. По дороге я не переставал подразнивать Киллиана, чтобы отвлечь от опарышей, пекущихся на гравии. Сработало замечательно: он слишком старался перещеголять меня в остроумии, чтобы замечать что-нибудь вокруг.

Избавившись от запаха мертвечины, мы собрали самые необходимые пожитки и потопали к дому Грейсона и Лео. Спать по-прежнему будем в подвале, но боссы распорядились, чтобы в дневное время мы торчали где-нибудь, где жители легко смогут нас найти. К тому же я немного сэкономлю топливо, которого в последнее время мы довольно много жжём. Никто, кроме Рено, Грейсона, Лео, ну, и теперь ещё Дока не знал, где я живу. И я предпочитаю, чтобы так это и оставалось. Однако мэры справедливо заметили, что пока я прохлаждаюсь в логове, кто-нибудь может перебить половину города, а меня никто не сможет найти. И пусть я был бы не против небольшой чистки в наших рядах, Грейсон и Лео этого явно не оценят. Ещё мне придётся держать рацию включённой даже по ночам — на случай чего-нибудь непредвиденного. В общем, меня ждало много суеты, при том из-за того, на что я плевать хотел. Ну да ладно, это всего на пару дней.

Хорошо ещё, что Редмонд брал на себя самую муторную бумажную работу: всякие приходы-расходы и прочее, что обеспечивало функционирование Араса как города. Я не собирался отвечать ни за инвентаризацию, ни за распределение. У моих псевдопапаш хватило мудрости не доверять моим познаниям в математике.

Я мысленно простонал. Так вот почему они так счастливы, что мы с Киллианом вместе. Это он у нас обожает всё записывать и рыться в бумажках. Если когда-нибудь они уломают меня стать мэром, то я всё свалю на Киллиана.

Редмонд был седым, стремительно лысеющим и очень серьёзным мужиком, с которым шутки плохи. Глубокие прорези вокруг рта говорили о том, что он и впрямь редко улыбался. Редмонд работал советником наших мэров и относился к своей должности крайне трепетно и ответственно. Если кто-то и помешает мне поджечь склад с топливом, то это будет он. У нас с ним никогда не было разногласий: у него свои дела, у меня — свои. Вне работы мы практически не разговаривали.

— Ривер, у нас проблемы с семьёй Керри, — сообщил Редмонд, держа папку в заскорузлой руке. Грейсон, — он вздохнул, — всё утро не появлялся в Арасе, и я не успел ему сообщить, что всё очень печально.

Он вручил мне лист бумаги, и я углубился в чтение.

— Джина Керри и их дочь Мэддисон слегли с температурой. Сейчас они находятся дома с мистером Керри и двумя старшими сыновьями. Вот отчёт Дока, который он оставил перед отъездом.

Жар под сорок, рвота, диарея. Судорог нет, припадков нет. Я передал каракули Киллиану. Взглянув на них, тот слегка побледнел.

«Рекомендован карантин».

Что ж, раз Док рекомендовал карантин, то пусть будет так. Я бы, конечно, пристрелил их обеих, но температура с поносом не всегда смертельны. Это может быть просто пищевое отравление, грипп или какая-нибудь простуда. Блин, да я сам так же мучился всего пару лет назад, когда съел что-то не то.

— Мать и дочь переведите в карантинный блок под замок, а у дома мистера Керри и сыновей поставьте охранника.

Взяв бумажку у Киллиана, я вернул её Редмонду.

— Посадить под стражу? Думаешь, стоит? — спросил тот. — С этой семьёй никогда не было проблем. Если просто попросить их сидеть дома, они послушаются.

Я покачал головой.

— Грейсон наверняка предпочёл бы обидеть пару человек, чем заразить весь город. Я как раз натаскиваю нового часового: поставь его пока на пост перед домом. Выдай сушёной крысятины и «Геймбой», чтобы не заскучал.

Кивнув, Редмонд пролистал свою папку, а затем вручил всю кипу бумаг мне.

— Прочитай всё и подпиши те, что одобряешь; что не одобряешь — перечеркни. Я приду за ними утром.

О, а вот и новая работа Киллиану.

— Ещё есть новости от разведчиков в Энвиле. Переполох по поводу взрыва на фабрике потихоньку угасает. Патрулей становится всё меньше. Купцы планируют последний заход в наши края, пока Тайфос не вышел из берегов из-за дождей. В папке лежит предложение от Воробья из «Караванов Колдстоуна». Он согласен дойти до Араса, но только если мы пошлём охранников ему навстречу.

Я насмешливо фыркнул. Сразу «нет»: мы не отправим наших людей рисковать в Пустошь лишь за тем, чтобы он впихнул нам своё барахло за немалые деньги. Эти эгоистичные умники иногда слишком много о себе мнят. Менкин скорее бы умер, чем попросил у нас охрану, хотя, с другой стороны, так и случилось.

— Что-то ещё? — уточнил я, делая вид, что листаю бумаги.

— На сегодня всё, по крайней мере, у меня, — Редмонд посмотрел мне за спину и кивнул на стену. — Это круглосуточная работа, но ты справишься.

Коротко попрощавшись, он удалился. Я всучил Киллиану папку и встал из-за стола.

— Ты теперь у нас мэр, поэтому займись работой.

— Мэр Мэсси! Здорово! — похоже, возможность побыть главным в Арасе чересчур обрадовала Киллиана и, чтобы не дать ему надумать всякого, я отобрал бумаги обратно.

— Не-е-ет! — тот потянулся за папкой, но я поднял её над головой.

— Даже не надейся. Мы не станем мэрами, когда мои псевдопапаши двинут кони.

Киллиан принялся подпрыгивать, пытаясь отобрать у меня бумаги.

— Знаю-знаю. Просидеть тут двадцать лет — сущий кошмар, но стать главным на пару дней — весьма неплохо, — улыбнулся тот. — Нам будет доставаться лучшее мясо со Скотобойни. И только представь, как весело будет злоупотреблять властью! Можно даже завалить Мэтта двойными сменами и урезать пайки Рено.

Хм… А в этом что-то есть.

— Или раньше времени собрать налоги с Тулли. А потом напиться дармовым спиртом!

— Ладно, уговорил, — вернув ему папку, я запер за нами дверь. — Но твоё определение веселья сильно отличается от моего. Я бы лучше построил самодельный Колизей в центре площади и заставил горожан сражаться друг с другом за воду.

Воображение услужливо нарисовало эту занятную картину. Почему бы и впрямь не растрясти их чуть-чуть? Слишком легко и спокойно живётся в Арасе.

— Кстати, я хотел тебя кое о чём попросить, — пропел вдруг Киллиан сладким голоском. Ага, а вот и умоляющие глаза. Ох, как же мне это не понравится. — Я хочу открыть маленькую лавку на площади. У нас ведь столько всего лишнего с твоих вылазок. Можно попробовать продать.

Пожав плечами, я схватил лакричную пастилку из миски, поставленной Лео на кофейном столике.

— Вперёд.

— А ты мне поможешь?

— Не-а.

— Но, Ривер…

— Но, Риве-е-р, — передразнил его я, жуя сладкую палочку. — Я не торговец, так что развлекайся сам.

— Днём ты не работаешь и ночью берёшь по полсмены… А я целыми днями буду в больнице у Дока. Так чем же ты будешь заниматься? Сидеть у Грейсона и Лео дома и плевать в потолок? А так тебе будет нескучно, и ты заработаешь денег, и… и… — я постукивал по стеклу, наблюдая, как их аквариумные рыбки расплываются в разные стороны. Киллиан, понимая, что стремительно теряет мой интерес, выкинул козырь. — Если мы отдадим барахло Карсону, чтобы тот продал его у себя, то он сдерёт двадцать процентов с прибыли. А ты ведь не хочешь делиться с ним нашими деньгами, да?

Тьфу, прямо по больному. Позволять кому-то наживаться на мне.

— Я подумаю, — проворчал я.

Тот радостно взвизгнул.

— Спасибо!

— Я ещё не согласился, — охладил я его пыл.

Честно говоря, я уже решил помочь Киллиану. Он обрадуется, а вырученные деньги можно будет потратить на покупку топлива. Зимы здесь были тёмные, длинные и холодные. Если заранее запасёмся впрок топливом и провизией, то всю зиму будем жить по-королевски. Большинство людей мёрзло до посинения, потому что не умело толком распоряжаться выданным топливом, сжигая всё слишком быстро. Они часто торчали в здании общественного центра, который Грейсон отапливал чёрной древесиной или досками из домов, помеченных под снос. Это было абсолютно бесплатно, и таким образом даже беднейшие семьи могли хоть немного согреться.

Мне холод никогда не мешал, однако что-то подсказывало, что Киллиан будет дрожать днями напролёт. В Скайфолле более тёплый климат, чем на материке, где находился Арас. По-моему, в самую первую зиму, что Мэсси переехали сюда, из их трубы не переставая валил дым.

— Нет, согласился, — просиял Киллиан. — Надо будет найти краску, чтобы нарисовать вывеску. Не знаешь, где запасы Лео? Я видел, как он вчера обновлял цифры в Красном Доме и, по-моему, убрал остатки в чулан. Можно мне поискать?

— Валяй, — разрешил я. Надо бы всё-таки просмотреть бумаги. — Напиши просто «продаётся» и больше никакой ерунды.

Киллиан сорвался в сторону чулана в коридоре, а я снюхал пару дорожек, чтобы не выдохнуться раньше времени, и устроился поудобнее. Просьбу Воробья отклонил, а иначе в следующий раз он будет требовать такого же приёма или откажется приходить по какой-нибудь надуманной причине. Взамен предложил ему нанять наёмников, и хватит. К тому же сейчас мы активно заготовляли мясо рейверов, потому что не ждали никакого каравана до следующей весны. Следующая бумага как раз и оказалась предложением от Филди организовать ещё одну вылазку на рейверов. Эту я подписал. Может быть, отправляюсь с ними, чтобы чуть-чуть выпустить накопившуюся энергию. Секс с Киллианом тоже неплохо с этим справлялся, но всё же на долгосрочную замену пыткам и убийствам не годился. Прошение занять пустующий дом на улице Джипрок? Конечно, забирайте. Тинтаун хочет обменять чипы Гейгера на амуницию? Вроде неплохая сделка.

Я почти разобрал кипу, когда услышал удивлённый возглас Киллиана.

— Ривер… Смотри!

Он держал в руках красный мячик, одежду и какую-то хрень, которую пихают в рот младенцам, чтобы те заткнулись.

— По-моему, это твоё! — восторженно ахнул Киллиан, раскладывая на столе шмотку. Это оказался белый комбинезон с синими полосками. Очень маленький.

— Я попал в Арас в два года, так что это точно не моё, — ответил я, отрываясь от стола, но кое-что на удивление приковало мой взгляд.

Я припоминаю этот мячик. Отец бросал мне его, а я приносил назад. Забрав у него мяч, я покатал его в ладони, перебирая пальцами. Пластмассовый запах мгновенно перенёс меня в одно из самых ранних воспоминаний.

Отец. В памяти сохранились только его волосы — тёмные и короткостриженые, а лицо размыто. Мы сидели под землёй — в убежище, бункере или ещё в чём-то таком. Я помню, как впервые увидел небо и солнце над головой. Помню, как спросил, где выключатель от такой большой лампы. А потом воспоминания наслаивались друг на дружку, и я оказался уже в Арасе… С Грейсоном и Лео.

— Ты где это взял?

На меня нахлынуло какое-то подозрительное чувство. Что это было конкретно, я никак не мог уловить, но в итоге всё свелось к раздражённости.

— В коробке в чулане. На ней была надпись… Чанс.

Я отдал мячик к обратно и довольно холодно ответил:

— Положи, где нашёл, и хватит везде совать нос.

Тот наградил меня взглядом человека, чью душу только что растоптали сапогом.

— Но это же твоё прошлое, Ривер. Единственная память о твоих родителях. Может быть, там ещё что-нибудь есть. Пойду поищу.

Я подобрал со стола комбинезон и впихнул ему в руки.

— Киллиан, мне чихать, и всегда было чихать. Верни, где взял.

Интересно, Грейсон и Лео хранили весь этот хлам в надежде, что я когда-нибудь спрошу. Это вещи из далёкого прошлого, и мне ничуть не любопытно, что случилось с родителями. Они мертвы, а я нет. Не знаю, я… Я просто не настолько чувствительный.

Я сглотнул ком в горле, ощущая, как нарастает раздражение.

— Тебе чихать, откуда ты родом? Как их звали?

— Ага.

— Какая у тебя фамилия?

— В точку.

— А мне — нет.

Потеряв терпение, я махнул рукой в сторону чулана.

— Клади всё это барахло назад, СЕЙЧАС ЖЕ!

Киллиан взбешённо вскочил на ноги, подхватил свои находки и потопал в коридор.

— Можешь дуться, сколько тебе влезет. Хоть какая-то передышка от нытья.

Я мгновенно себя возненавидел. Ну зачем я это сказал?

— Всё-таки ты — самый настоящий мудак, Ривер, — крикнул тот в ответ. — И ты ведёшь себя как козёл только потому, что тебе тоже любопытно, просто ты не хочешь это признавать.

Отлично, для полного счастья мне не хватало лишь его психологической хренотени.

— Я гораздо проще, как бы тебе ни хотелось обратного.

Я тоже встал и направился по лестнице, ведущей на второй этаж, туда, где раньше была моя комната. Войдя в свою старую спальню, вылез из окна, решив доделать оставшуюся работу на крыше, где меня никто не побеспокоит. И просидел там несколько часов, несмотря на то, что бумажки отняли лишь половину этого времени. Просто хотелось тишины и уединения. В следующую пару дней мне навряд ли удастся урвать для себя хоть минутку, особенно, если придётся играть в магазин. А теперь точно придётся, потому что я наорал на Киллиана.

Справедливости ради, он и его длинный нос сами в этом виноваты. Раз на коробке написано «Чанс», то с чего бы там оказаться краске? Любопытство сгубило кошку. Ха, любопытство сгубило котика Килли! Порой и я блещу сообразительностью.

Мой покой прервал стук передней двери. Приблизившись к карнизу, я увидел внизу Киллиана, задравшего на меня голову.

— На улице Грин потасовка. Холлис только что передал по радио. Чей-то муж напился и распускает руки. Городовому нужна помощь.

Насчёт такой работы я ничего не имел против. Надеюсь, получится кому-нибудь хорошенечко припечатать.

Тюрьма в Арасе отсутствовала, потому что мы сразу казнили любого, кого признавали виновным. Были только временные камеры, где преступники дожидались того, чтобы высказать слово в свою защиту на мероприятии, которое Грейсон называл «судом». О да, демократия в Арасе процветала. Правда, вместо тюремного заключения у нас вешали, ну, или, в самом лучшем случае изгоняли в Пустошь.

Когда я приказал Киллиану оставаться дома, тот не стал спорить. Я взял М16, армейский нож и пошагал в сторону улицы Грин, теша себя мечтами, что пьяница даст повод пристрелить себя.

Этого идиота я услышал раньше, чем увидел. Как и большинство напившихся чрез меры, он вёл себя очень громко и по-хамски, матеря Холлиса на чём свет стоял. Городовой стоял здесь вместе с двумя сослуживцами. Всего у нас было пятеро представителей закона. Я год тренировался, чтобы стать одним из них, но потом Грейсон перевёл меня в часовые. Сказал, я типа недостаточно предан делу или какую-то подобную чушь. Похоже, для этой работы нужно худо-бедно любить людей, а не пытаться побить их дубинками при первой удобной возможности.

Трое офицеров пытались утихомирить мужчину, чьё имя я не собирался узнавать. Тот еле стоял на ногах, прислонившись спиной к дому, размахивал в разные стороны ножом и истошно вопил.

Я вскинул винтовку.

— Бросай грёбанный нож, или я тебя пристрелю.

Странно, но почему-то больше ни у кого не было оружия.

— Пшлт, — едва ворочая языком, промямлил тот. По-моему, пытался меня послать.

Холлис кивком указал на него.

— Мы его хорошо знаем, Ривер: можешь убирать пушку. Он безобиден. Не пил год, но пару месяцев назад опять развязался.

— У нас тут вооружённый ариец. Плевать я хотел на его личные драмы, — обогнув Холлиса, я прицелился. — Нож на землю!

Пьяница изумлённо уставился на меня, удивившись, что я мирно не выставляю руки вперёд и не уговариваю рассказать, что случилось. Однако он быстро собрал свои проспиртованные яйца в кулак и ощерился в гнилой ухмылке:

— Вали… Вали на стену, часовой. Ты тут не мэр.

Опустив винтовку, я нажал на курок и выстрелил у его ног. В воздух поднялся фонтан серой пыли. Пьяница подпрыгнул и, отчаянно замахав руками, словно ветряная мельница, уронил нож. Заслонив глаза от летящей грязи, он заорал во всю глотку. Я не спеша убрал винтовку в чехол и повалил его на землю. Потом поставил сапог на спину визжащему и кряхтящему мужчину и надавил вниз. Всё это время городовой Холлис и двое других ошарашенно смотрели за моими действиями.

— Наручники.

Я вытянул руку и спустя мгновение ощутил на ладони холод металла. Сковав пьянице руки, я рывком поднял его на ноги. Тот шатался и стонал, плюясь в мою сторону одновременно землёй и проклятиями.

— Всё. Отведите его в камеру.

Я пихнул слюнявого алкаша к Холлису, и тут на крыльцо неожиданно вышла рыдающая хозяйка дома с распухающим фингалом под глазом.

— Прошу, не забирайте его, — умоляющим голосом произнесла женщина. — Он не специально. Он хороший человек.

— Правда? И в глаз он тебе дал тоже от своей хорошести, да? — я повернулся к Холлису. — И часто вас зовут усмирять этого идиота?

Тот неохотно ответил:

— На этой неделе — три раза.

— Кем он работает?

— Убирает площадь и главные улицы от мусора и пыли.

— То есть, его легко заменить?

— Да.

— Отлично, — я повернулся к женщине. — Я арестовываю его за домашнее насилие по отношению к тебе и попытку применения холодного оружия по отношению к представителям закона и мэру Араса. Приговор, естественно, будет обвинительным, — хозяйка и её муж разразились воплями. — Когда дата суда будет назначена, я пришлю советника.

Как только мы отошли от дома, меня подозвал Холлис — кареглазый седеющий блондин. Характер у него был спокойный, сдержанный и довольно жёсткий, однако мне он всегда казался немного размазнёй. Холлис очень редко выходил из себя, даже когда разбирался с самыми неприятными слоями населения.

— Ривер, не хотел говорить при остальных, но, мне кажется, тебе стоит пересмотреть своё решение по поводу Гарольда, — произнёс тот вполголоса. — У него сейчас тяжёлые времена, у него и его жены. У них умерло двое детей, и он начал активно прикладываться к бутылке… На самом деле, он не алкаш, а приличный человек. Грейсон собирался опять запретить ему покупать алкоголь у Талли.

— Опять? Значит, в первый раз не очень-то сработало.

— Не совсем. По-моему, он научился гнать свой.

— То есть ко всему прочему это проныра ещё и нарушал распоряжение мэра?

Городовой поджал губы. Судя по всему, разговор зашёл вовсе не туда, куда он планировал.

— Городовой Холлис… Мы с вами — слуги народа, и мы очень мало спрашиваем с этого самого народа. У нас всего несколько требований, несколько законов, без которых Арас впадёт в хаос. Разве мы так многого просим?

Холлис был нем как рыба, и я продолжил.

— Все должны платить налоги и работать на процветание города. А взамен люди получают, — я обвёл руками по сторонам, — рай. Оазис посреди серой пустыни. Надёжное пристанище для тех, кто готов работать, платить налоги и не нарушать простейшие законы.

На этот раз голова Холлиса согласно качнулась.

— Дай этим паразитам поблажку, и они сядут тебе на шею. Если мы вновь простим мистера Гарольда, все решат, что им тоже можно так себя вести. Пусть его наказание послужит уроком для всех остальных, и поможет нам держать их в узде.

Он неуверенно кивнул.

— У нас… В последнее время у нас много проблем. Я заметил, что… Мэр Грейсон, он, ну… У него много других дел.

Вне всякого сомнения.

— Тогда давай облегчим мэру Грейсону жизнь, — улыбнулся я. Тот оторопело глянул в ответ: никто, кроме Киллиана, не привык к моей улыбке. — И тебе, Холлис.

Сердце городового забилось чуть сильнее. Теперь он у меня в кармане. Теперь он весь мой. Им оказалось на удивление просто манипулировать.

— Ты… — протянул тот, а затем даже осмелился хихикнуть. — Ты очень отличаешься от Грейсона.

И скоро они все узнают — насколько.