Глава 32. Ривер

Ривер

Стоило голове коснуться подушки, как рация тут же с треском ожила.

— Теневой кот! Теневой кот!

Киллиан подпрыгнул как ужаленный. Надо было, конечно, убавить громкость.

— Спи дальше, это всего лишь Редмонд.

Я, зевая, поднялся с кровати. Киллиан пробормотал что-то по поводу того, что Грейсону пора бы уже и приехать, и перевернулся на другой бок.

Я вышел в гостиную.

— Теневой кот на связи.

— Переключи на пятый.

Взглянув на рацию, я отметил, что прочие часовые, как всегда, сидят на своём канале. Потом переключился на пятый и убедился, что на этой частоте мы одни. Это был специальный канал мэров, на который обычно не допускали даже меня.

— Ривер, у Джастина Керри жар. Остальные двое в норме, но мы всё равно разместили их в карантинном блоке.

— Буду через пятнадцать минут.

Я быстро переоделся и выскочил наружу, прихватив с собой пистолет и армейский нож. М16 для такого не годится. Ночь стояла холодная — наверное, самая холодная за последнее время. Скоро горожане начнут топить печки, и наступит сезон дождей. Немного влаги нам с Киллианом сейчас не помешает: на прошлой неделе мы посадили персиковые косточки, закопали в землю яблочные огрызки, семена ежевики и всё, что попалось под руку. Надеюсь, дожди пойдут не слишком кислотные. Будет весьма неплохо в кои-то веки вырастить настоящие фрукты.

Полной грудью вдохнув пронизывающий ночной воздух, я на секунду задержал дыхание. В тёмное время суток я всегда ощущал себя более живым; полуночничать было у меня в крови. Все чувства обострялись до предела: не только лишь зрение, но и слух с рефлексами.

Надеюсь, удастся покончить с этим как можно скорее. Дома меня ждала тёплая кровать с тёплым Киллианом. Само дело отнимет совсем чуть-чуть моего времени, но вот возиться с чужими чувствами придётся уже подольше.

Перво-наперво я сделал то, что нужно было сделать уже давно: пристрелил миссис Керри и задушил больного младенца. Потом отправился в сторону основного карантинного блока, где содержалась остальная семья.

Перед лазаретом — скоплением нескольких небольших зданий, когда-то сдающихся под стоматологические кабинеты, — маячил силуэт Редмонда. В наше время место это превратилось в настоящую крепость, обнесённую листовым металлом и балками с изоляционным материалом между ними. Подобное сооружение защищало жителей практически от всего. Особенно — и это самое важное — от побега больных. Умирающие люди способны на самые отчаянные поступки. Понятия не имею — почему, но некоторые отказывались принимать факт своей скорой кончины и пытались сбежать любой ценой, несмотря на всю бессмысленность этого акта. И плевать они хотели на то, что ставили под угрозу весь квартал. Один парень как-то раз с разбегу сломал себе шею об дверь. Весьма занимательно.

Кивком поздоровавшись с Редмондом, я угостил его сигаретой и подождал, пока тот сделает пару затяжек. Старина Ред явно нуждался в этом. Потрескавшийся и залитый лунным светом асфальт, простиравший за его спиной, пустовал. По обеим сторонам дороги теснились офисные здания и магазины, испещрённые ржавчиной от воды, стекающей с провалившихся крыш. Горы спиралевидных ошмёток облезшей краски порой достигали уровня третьего этажа. Все обветшалые строения были заброшены и оставлены спокойно догнивать. Через несколько лет они рухнут, и их постигнет та же участь, что и предшественников — их растащат на дрова. А пока они стояли, лишённые былого величия: ослеплённые заколоченными окнами, оглушённые забитыми дверьми до тех пор, пока течение времени не унесёт с собой остатки их гордости. Судьба, которая со временем постигнет всех нас.

Я рассеянно осмотрелся по сторонам. Мы находились в самом сердце Араса. Интересно, как выглядело бы это место, если бы прадед Грейсона не основал тут городок. Наверняка пустым и безжизненным, как и весь остальной мир вокруг. Наше поселение было лишь крохотным бинтом, наложенным на огромную тушу Серой Пустоши и едва сдерживающим поток чудовищ.

Редмонд выдохнул дым; он выкурил уже почти половину сигареты. Мои чувствительные уши уловили плач ребёнка. Рыдал старший сын в самом дальнем бараке. Наверное, ему хотелось к остальным, или младший уже просто умер, поэтому и не плакал.

— Спасибо, что позволил чуть передохнуть, — Редмонд выкинул окурок и затоптал его ногой. — Остальные двое вроде бы не заразились, но я знал, что ты всё равно захочешь посадить их на карантин. Симптомы у мальчишки проявились прошлой ночью, но его отец это скрыл. Мне доложил Мики, новый пацан. Ты не зря приставил к ним караульного.

Мики был нормальным парнем. Надеюсь, в будущем я смогу ему доверять. Однако сейчас и его нельзя упускать из вида. Хотелось бы верить, что он не сглупил и не приближался к семье, и уж тем более, не вступал с ними в контакт. Болезнь передавалась через кровь или другие телесные выделения, попадая в открытые отверстия, типа глаз, рта или чего-то в этом роде. Так что с парнишкой всё должно быть в порядке, если, конечно, ему не взбрело в голову пососаться со старшим сыном. Но если учитывать, как он увивался за Джесс, риск стремился к нулю.

— Дальше я сам, — вытащив пистолет, я проверил, достаточно ли в нём пуль. — Можешь идти домой спать.

— Я пришлю городового приглядеть за двумя другими.

Я отрицательно покачал головой.

— Не нужно. Я избавлюсь от всех троих.

Потрясение, отразившееся на лице Редмонда, выглядело совершенно не к месту. Мужчина всегда был спокойным и крайне редко выдавал истинные чувства эмоциями.

— Ривер, но у них же нет никаких признаков…

— Их, может, и не будет. Может, они принадлежат к тем десяти процентам, у которых врождённый иммунитет. Но при всём при этом я не верю, что отец и сын расскажут о симптомах… Даже друг другу, — ответил я. — Кто-то должен принять решение, и я, как исполняющий обязанности мэра, его принимаю.

Редмонда явно не порадовал мой ответ, но возражать тот не стал. Знаю, что в глубине души он согласился, но, как человеку сострадательному, ему было тяжело примириться с самим собой. Что ж, мне хватит и молчания. Редмонд коротко кивнул, и я открыл дверь.

— У них всё ещё работает генератор... Нам пришлось… э-э-э… применить силу, — крикнул мне вслед Редмонд. Похоже, в последнем ему признаваться не хотелось. — Они живут по пути к твоей улице. Можешь там всё выключить?

Разумно. Ни к чему зря тратить топливо и ресурсы.

— Конечно. Я запру их дом, а назавтра пришлю команду чистильщиков, чтобы отмыть всё с хлоркой.

Хорошо ещё, что я пристрелю сразу в карантинном блоке: избавление от заражённых в добротных домах всегда выходило боком. Однажды у нас приключилась история с заложниками, которая закончилась весьма и весьма плачевно. Чёртовы мозги расплескались повсюду. Я, естественно, не отказал себе в удовольствии полюбоваться довольно любопытной мозаикой, однако Грейсон, к сожалению, не оценил моего смеха и в наказание заставил помогать с уборкой. Семья погибших требовала, что меня публично высекли на площади, но потом их всех настигло острое нежелание жить. Так им и надо.

Я запер за собой дверь и вступил в то, что когда-то было вестибюлем, обшитым серыми панелями, давно искорёженными и заворачивающимися завитками от пола. В центре стояла стойка в форме подковы, а за ней — ряд ячеек, усыпанных пылью и кусками побелки от обваливающейся крыши. В углу сгрудились стулья, ободранные до поролоновых внутренностей, которые растащили радкрысы для своих гнёзд. Короткие полоски красной материи липли к пыльному дереву, подобно мясу к костям. Вокруг копился слой опавшей штукатурки, постепенно погребая под собой ткань. Скоро и это красноту поглотит серость.

От созерцания меня отвлекли стоны и плач. Я пришёл сюда не прохлаждаться. Настало время выполнить свой долг.

Куски рухнувшего потолка хрустом провожали меня по коридору. Слева проход к кабинетам блокировал перевёрнутый набок стол. Справа находилось четыре двери, укреплённые листами ржавого металла и сваренными вместе прутьями арматуры. Из дальней левой двери и доносился плач.

Вытащив пистолет, я бесшумно приблизился к косяку. Рядом висел металлический бокс со всем необходимым. Я быстренько накинул свой новый наряд: ярко-жёлтый защитный костюм с прозрачным пластиковым забралом и маской для дополнительной защиты и открыл дверь ключом.

Мальчишке, обезумевшему от страха, было всего десять. Увидев костюм, тот на долю секунды замер, а затем снова расплакался, обливаясь потом и трясясь в лихорадке. Белки его глаз уже пожелтели, а губы почернели. Болезнь распространялась очень быстро.

Нужные слова я искать не стал: мне нечего ему сказать. Да и что можно сказать, чтобы не напугать его ещё больше. Подняв пистолет, я прикончил пацана быстрым выстрелом в голову. Он умер, откинув голову назад, с широко раскрытыми глазами, полными ужаса. Секунду тело оставалось в вертикальном состоянии, а потом завалилось вперёд. Большой красный кратер в его затылке стал заполняться мерцающей в темноте чёрной кровью.

Отец проклинал меня из другой комнаты. Прикрыв дверь, я проверил соседние помещения, но старшего сына так и не обнаружил. Похоже, Редмонд поместил его в один блок с отцом. Я бы вряд ли поступил так же, но, наверное, им будет легче умереть вместе.

Отперев дверь, я зашёл внутрь. Отец бился в истерике. Сын, похоже, пребывал в состоянии шока. Вскинув руку, я выстрелил в лоб отцу, прежде чем тот закончил очередной отчаянный всхлип. Сын тоже успел вскрикнуть лишь единожды. Их кровь и мозги окропили металлические листы — равно как кровь и мозги прочих постояльцев карантинного блока, включая родителей Киллиана. Возможно, убитых в этой же комнате.

Протерев пистолет, я прислушался к стуку их сердец, слабо пульсирующих низкими басами в попытке восполнить недостаток кислорода. Первым остановилось сердце сына, а за ним, гулко бухнув в последний раз, сердце отца. В нависшей тишине осталось лишь моё сердцебиение, по сравнению с их работающее как мотор.

Вся семья за один день: пасть Серой Пустоши с лязгом захлопнулась, проглотив очередные пять жертв. Что ж, по крайней мере, мясо ещё пригодно в пищу, если, конечно, как следует его приготовить. Нельзя, чтобы плоть начала гнить до прихода мясников, которые заберут её к себе на производство. Этим можно будет накормить целый квартал.

Покончив с делом, я спрятал окровавленный нож обратно в ножны и направился в сторону дома. Путь к дому Керри намеренно выбрал длинный, чтобы насладиться тишиной, темнотой и даже холодом. Компанию мне составляли лишь огоньки кошачьих глаз, со смутным интересом наблюдающие за человеком. Я заметил кошку с котятами, выглядывающих из-под никому не нужной цистерны. Два больших горящих глаза и россыпь маленьких. Завести котёнка, конечно, было бы гораздо веселее, чем с лорда Толстозадика, чьей единственной целью в жизни было научиться жрать и спать одновременно.

Я подкрался поближе, чтобы украсть одного, однако мать так яростно на меня зашипела, что пришлось отступить. Что ж, я пытался. Сучка может оставить себе своих дурацких котят.

Перемахнув через ветхий забор семьи Керри, я подошёл к сараю, где до сих пор тихо рокотал генератор. Однако стоило потянуть дверь, как звук едва не оглушил меня, а звенящая тишина, последовавшая за его отключением, оказалась ещё хуже. Я засунул палец в ухо и хорошенько потеребил, потом задвинул створки и потопал вдоль дома.

Секунду, а это что ещё такое… Задрав голову, я заметил на втором этаже мерцание синей лампы. Миновав вымощенную дорожку, я снова притормозил. Шорохи и голоса, причём приглушённые: кто-то явно не хотел себя выдавать. Я достал пистолет. Судя по разговору, внутри находилось три человека — и им там точно было не место. Тела Керри ещё не остыли, а жилище уже пытались обнести.

Прислонившись спиной к стене, я беззвучно пробрался ко входу в дом и в несколько стремительных шагов оказался в тени одного из деревьев, росших во дворе. Затем вытащил рацию и прошептал в динамик:

 — Не отвечать. Дом Керри грабят. Трое внутри.

Жаль, что я не прихватил с собой М16: так бы уже давно изрешетил здесь всё пулями. Меня не волновали их жизни; гораздо хуже будет, если один из этих сволочей сбежит, и я не смогу понять, кто это. Двоих точно успею поймать и обезвредить, но один может улизнуть и спрятаться в развалинах. Я восприму как личное оскорбление, если какой-нибудь слизняк уйдёт от наказания во время моего дежурства.

Я прятался слишком далеко, чтобы расслышать сердцебиения, но достаточно близко, чтобы различать перешёптывания. Лезть на рожон не собирался и спокойненько дожидался подкрепления, но, как назло, кто-то насторожился, что генератор не включается и заподозрил, что на улице кто-то есть. Услышав скрип открывающегося окна, я, не теряя ни минуты, проскользнул на задний двор.

Перед глазами предстала занимательная картина: из окна наполовину свесился Карл, а за ним маячила короткостриженая блондинка, тоже пытающаяся вылезти — оба определённо в хлам. Лица их были осунувшимися, а тела — иссушёнными от слишком частого употреблением мета или чего-то подобного. Я направил на них дуло пистолета. Женщина тут же нырнула обратно в оконный проём, а Карл шлёпнулся на землю.

И он оказался ещё тупее, чем я думал. Развернувшись, мужчина помчался к домам слева от него. Пришлось выстрелить ему в ногу и, пока тот извергал всевозможные проклятия в мой адрес, бежать к главному входу.

Влетев в дом, я услышал шуршание в одной из спален.

— Выходите, или я убью вас, — предупредил я громко. — Я знаю, что вас там двое. Выходите с поднятыми руками.

— Этот дом теперь ничейный, — ответила женщина настолько охрипшим голосом, что, казалось, будто она всю жизнь только и делала, что орала. — Они умерли, так что мы не нарушаем законов.

— Сейчас я мэр, и мне решать, что есть чёртов закон, — рыкнул я. Она ведь даже не права. Сначала дом нужно очистить от барахла, продезинфицировать, и лишь после этого строение переходит в собственность мэров. — На выход, сейчас же.

За спиной раздался шум. Оглянувшись, я увидел лысеющего толстого мужика, пытавшегося удрать через парадный вход. Я между делом подстрелил в ногу и его. Оступившись, тот скатился с двух ступенек и с криком распластался по тропинке. Обрюзгшее тело тряслось ничуть не хуже туши челосвина; тепрь жирный точно далеко не уползёт.

Я снова обратился к женщине, продолжавшей прятаться в детской.

— Даю последний шанс.

— Если ему так надо, то Грейсон может прийти и сам вытащить меня отсюда, — свои слова она дополнила смачным плевком. — А ты не мэр; ты — его мелкий прихвостень, и тебе это прекрасно известно.

Я приблизился к дверному проёму. Женщина пыталась распахнуть окно, но створки оказались намертво залиты краской. На ней была выцветшая синяя майка с бретельками, из которой торчали костлявые, жилистые плечи. Следы от уколов на руках подтверждали мою теорию по поводу чересчур тощего телосложения. Похоже, это одна из шлюх Красного Дома, которые покидали квартиру лишь для того, чтобы получить пайки либо что-нибудь натворить.

Заметив меня, та развернулась и, облокотившись о стену, опять харкнула.

 — Тебе отсосать, парниша? — она растягивала слова, словно пьяная. — Подойди, я как следует тебя отполирую.

— Откажусь.

— Конечно, откажешься, голубенький. Сраные педики.

Женщина снова плюнула, и на этот раз прозрачная слюна приземлился прямо на мой отполированный армейский ботинок. Моё терпение лопнуло.

Я обнажил нож. Та тут же забилась в угол, истошно вопя и прикрываясь руками. Я оторвал ладони от скальпа, потом схватил её за волосы и оттянул голову назад намного дальше, чем задумывалось природой. Еще раз хорошенько дёрнув, я повалил женщину на пол и наступил ботинком на её пакли, тем самым намертво пригвоздив к полу. Затем достал из карго-штанов плоскогубцы.

Встав на колено, я запихнул плоскогубцы ей в рот и ухватил кончик языка. Та отчаянно отмахивалась, стараясь разодрать мне руки и грудь. Но, прежде чем у неё получилось, я обнажил армейский нож и одним быстрым и точным движением отсёк ей язык под самый корень. Вскрикнув, женщина заклокотала и забулькала ртом. Кровь начала просачиваться сквозь зубы.

— Слишком много болтаешь, — бросил я, швыряя язык за ящик с игрушками.

Женщина захлёбывалась и давилась кровью, стремительно заполняющей рот и заливающей и без того алый пол. Она попробовала подняться, но затем снова бухнулась на колени, прикрывая обеими руками губы. Сквозь пальцы брызгали и пузырились красные нити.

Я потрепал её по голове.

— Только что этим ножом я отрезал головы Керри. Поздравляю, у тебя трайдес! Только не говори никому, ладно?

Обтерев кровь с ножа о её майку, я вышел из комнаты. Если это не кармическое воздаяние, то что тогда?

На улице Редмонд уже связывал толстяка. С заднего двора доносилась возня.

— Третий готов?

Тот коротко кивнул. Судя по виду, ему не помешала бы ещё одна сигарета.

— А что с женщиной? Ты вставил ей кляп? — спросил Редмонд, вытирая руки о рубашку.

— Не, отрезал язык, — ответил я, косясь назад. Редмонд с шумом втянул в себя воздух, а затем достал наручники.

— Брось её в камеру к остальным. Это приказ.

— Тогда их будет уже четверо в одной клетке. Они и так едва помещаются… — возразил тот.

На дорожке появился Холлис, тоже вконец вымотанный и раздражённый.

— Так им и надо. Пусть спят друг на друге, — рыкнул тот. — Редмонд, мы больше не можем дожидаться Грейсона. Люди не видят торжества правосудия, и это их подстрекает.

Я всмотрелся в чёрную дыру дверного проёма, откуда доносились всхлипы женщины и кваканье остальных преступников.

— Я с этим разберусь.

Холлис с облегчением кивнул, но Редмонд оказался умнее.

— Нельзя проводить суд без Грейсона, Лео и Дона. Боюсь, тут наши руки связаны.

— Ничего, я отлично умею развязывать узлы, — ответил я, передавая Редмонду и Холлису по сигарете. — Бросьте их в камеры и поставьте на стражу часового и офицера. И, Редмонд, собери завтра команду чистильщиков.

Советник кивнул в ответ. Я перешагнул через жирного, понявшего, что теперь уже тщетно молить и рыдать, прикурил квил и закинулся парой таблеток. Больше меня никто не побеспокоил.

Вернувшись домой, я обнаружил, что Киллиан честно пытался не спать. Он сидел на диване, закутавшись в плед, и делал вид, что читал книжку. Белокуро-золотистые волосы стояли торчком, а глаза слипались от усталости.

— Всё нормально? — спросил Киллиан с утомлённой улыбкой. Однако, заметив кровь, он широко распахнул глаза и уставился на меня так, словно я принёс домой проказу.

— Это не кровь Керри. Какие-то скоты пытались ограбить их дом, и мне пришлось… — как бы рассказать, не посвящая во все подробности. — Сделать так, чтобы они не сбежали.

— Но с тобой всё в порядке? Тебя не ранили?

Я насмешливо фыркнул.

— Нет, конечно, — потянувшись, я взял со столика синюю лампу, под которой он читал. — Я устал как чёрт, и ты тоже. Пойдём спать. Завтра всё расскажу.

Киллиан с зевком поднялся, клюнул меня в губы и побрёл в спальню. Переодевшись, я зарылся под одеяла. Тот тоже угнездился рядом, а затем подполз поближе, но не слишком, чтобы не соприкасаться со мной. Я сомкнул веки и попытался уснуть, но что-то не давало покоя. Приоткрыв глаза, я увидел Киллиана, пожирающего меня взглядом. Из-за моего ночного зрения казалось, будто его синие зрачки слабо светились в темноте, как у приведения.

— Что? — спросил я.

Некоторое время он молчал, покусывая щеку.

— Какое твое самое раннее воспоминание?

Я со стоном натянул на голову покрывало, но тот стащил его обратно.

— Ну, скажи.

— Как отец бросал мне красный мячик. А теперь спи.

— Он хорошо с тобой обращался?

Я пожал плечами.

— Он часто держал меня на руках.

— И ты совсем не помнишь мать?

— Нет. Только отца.

Киллиан снова затих, и я уже было подумал, что тот отстал.

— А что самое ранее ты помнишь … — я демонстративно вздохнул, но тот всё же продолжил: — О Грейсоне и Лео?

Чуть приподнявшись, я прижался к нему поцелуем и заскользил рукой к ягодицам. Киллиан, однако, оттолкнул меня.

— Нет! Хватит использоваться секс, чтобы отвязаться от меня! Как не стыдно!

— Тьфу! — я перекатился на спину. А мальчишка становился умнее. — Ладно… Дай подумать… Первое воспоминание о Грейсоне и Лео… Помню, как летом они поставили брезентовую палатку на заднем дворе. Специально для меня, потому что я любил смотреть на луну. Иногда они даже ночевали там со мной.

Я услышал умилённый писк, и вскоре его руки уже были на мне.

— Значит, они хорошо относились к тебе?

— Они всегда хорошо относились ко мне. Просто толком не знали, как обращаться с ребёнком. Я бы и сам поступал также, — я почесал затылок. — Всяко лучше, чем съесть меня. Всё, спи. Я очень устал.

Такой ответ, похоже, удовлетворил Киллиана, однако тот по-прежнему отказывался выпускать меня из хватки. Отодвину, как уснёт.

***

Проспав свои обычные четыре часа, я встал около восьми утра. Шестерёнки в голове безостановочно крутились даже во время короткого отдыха. Идея, поселившаяся в моём сознании, становилась всё более и более привлекательной. Я по-быстрому ополоснулся в ванне и привёл себя в порядок, затем нафаршировал нос дурью и позавтракал мясом бозена с кукурузой из банки. После ночного бдения Киллиан продрыхнет ещё часа три.

Застёгивая карго-штаны, я смотрел на мирно посапывающего белокурого парнишку. Время от времени я останавливался и тряс головой, всё ещё не веря, что он принадлежит мне и крепко спит в моей постели. Несмотря на все испытания, которые мы пережили, мне всё-таки удалось вернуть его домой в целости и сохранности.

Теперь нужно обезопасить для него квартал.

В конце концов, всё это было для него. Мы повидали достаточно кошмаров за стенами Араса, и я не собирался терпеть нечто подобное в родном городе. Если Киллиану требуется сопровождение, чтобы дойти от Дока до подвала, то с этим нужно что-то делать.

Раз Грейсон не делает, то я сам этим займусь.

Я обогнул Мэтта и Мики, караулящих преступников перед запертыми металлическими дверьми. Они стояли не шелохнувшись, словно статуи. И форма, и лица их были серыми от пыли. День выдался холодным, но я всё равно увидел следы от дорожек пота, скатившихся вместе с грязью по щекам и носам.

— Докладывайте, — потребовал я.

— Блин, мужик… Они её сожрали, — Мэтт смахнул влагу со лба. — Редмонд бросил блондинку в камеру к трём другим мужикам. Её трахнули, убили, а потом сожрали.

Я попытался подавить смешок, но, блин, это же Мэтт. Он не понаслышке знает о моём чувстве юмора. Ничего не могу с собой поделать. События развивались просто идеально.

— Да, наверное, нужно было их всё-таки накормить, — я уже безо всякого стеснения скалился во весь рот.

Мэтт поёжился. Мики захихикал вместе со мной, но это был нервный смех. Я слышал, как сердце его стучит всё сильнее в такт нарастающей тревоге. Я вызывал у него симпатию, но не доверие. Знакомый тип людей.

Улыбнувшись в ответ, я дал знак Мики отпереть дверь. Потом кивнул в сторону офиса Грейсона.

 — Мэтт, созови городское собрание к двум. Ещё свяжись с Редмондом и скажи, что я жду его на площади и как можно скорее.

Мэтт насторожился.

— Братан, что у тебя на уме? Я знаю это твоё выражение лица. Оно не сулит ничего хорошего.

Я подмигнул ему.

— Мэтт, давай просто побыстрее.

Он втянул в себя воздух, широко раздувая щёки, и вздохнул. Потом повернулся уходить, но я его остановил.

— Подойди на минутку...

Мэтт послушно замер. Я отвёл его в сторонку и, понизив тон, до последней буковки поведал о своих планах.

Когда тот отправился выполнять приказания, я проследовал на площадку с камерами. В нос тут же ударил смрад крови, мочи, дерьма и пота. Пекло, как в аду. Временные камеры представляли собой комнатушки по типу тех, что в лазарете, но гораздо более замусоренные и гадкие. В металлические двери было врезано по окошку из оргстекла, укреплённого стальной решёткой.

Едва завидев меня, всё тут же закричали и завыли наперебой.

— Ах ты, поганый педик, мать твою! А ну выпусти нас! — вопил мужчина.

Фу, как грубо. Между прочим, в Скайфолле за одно только это слово наказывают смертной казнью. Кто-то, видимо, очень расстроен. Печально.

Подойдя к первой двери, я вляпался в какую-то жижу. Присмотревшись, понял, что это мешанина из крови, рвоты и мочи. Мои бедные ботинки.

Я с улыбкой заглянул в окно. Трое мужчин, измазанных тем, во что я только что наступил, скучились в углу, и воняло от них хуже, чем от крыс. Выглядели они примерно так же и на фоне замызганной стены выделялись лишь белками глаз.

Перед ними лежало тело блондинки — голой и наполовину обглоданной, с пожёванными грудями и разодранным бедром, да так ловко, что позавидовали бы даже рейверы. Лучше и быть не могло. Они сами себя заразили, набив брюха сырым мясом.

— Пошёл на хрен! Пошёл ты, сраный педик! Жополиз! — визжал всё тот же. Это он обворовал Киллиана. Кэм, или как там? — Мне здесь не место! Выпусти меня!

Остальные двое смиренно молчали и едва поднимали на меня глаза. Сообразительные.

— Через несколько часов вас будут судить, — я говорил спокойным и ровным тоном. Ни один мускул не дрогнул на моём лице. — Когда за вами придут, советую не скандалить. Ясно?

— Пошёл на хрен! — послышался голос уже из другой камеры. Там их было уже четверо. В последней сидела в одиночестве женщина, если, конечно, до сих пор не умерла от голода.

Приблизившись, я с удивлением обнаружил, что арестованная мирно и безо всякой суматохи сидит на своём месте, сложив на коленях руки. В отличие от остальных, она была опрятно одета и держала себя с достоинством. Точно не шлюха из Красного Дома.

— За что ты выбила зубы той сучке? — спросил я.

Женщина нашла мой взгляд.

 — Она трахалась с моим мужем.

Хм, такое случалось нечасто.

— Выходит, она заслужила.

— Заслужила, — женщина со вздохом убрала прядь волос с глаз. — Но она может его забирать. От него всё равно никакого толку.

Звякнув ключами, я отпер камеру. Та вскинула на меня ошарашенный взгляд, боясь пошевелиться. Прочие заключенные, поняв, что происходит, принялись верещать и поливать её самыми последними ругательствами. Надеюсь, она проплывёт мимо этих ничтожеств с высоко поднятой головой.

Дофоллокостные военные конфликты пережило гораздо больше мужчин, чем женщин. А с появлением радиации девочки стали рождаться реже, и итоге женщины оказались в меньшинстве. Та блондинка без языка на собственном примере показала, что превосходящие числом с лёгкостью брали над ними верх. Эта же женщина явно обладала смелостью, раз решилась выбить кому-то зубы, и для Араса она будет полезнее живой. Грейсон останется доволен.

— Выметайся отсюда, — я отступил назад, давая ей пройти. — Во время сборов заплатишь двойную таксу. Я обязательно спрошу у Грейсона и, если узнаю, что ты отлыниваешь — собственноручно кину к диконам.

Потрясённо глянув на меня, женщина кивнула и спешно направилась к выходу. Я последовал за ней. На улице она сощурилась от яркого света, глубоко вдыхая свежий воздух, потом опустила голову и скорым шагом пустилась в южном направлении. Я запер двери, готовясь возвращаться на площадь, но тут вдруг ожили громкоговорители.

— Обязательное общегородское собрание по приказу мэра. Обязательное общегородское собрание по приказу мэра. Просьба всем собраться на площади в два.

Дождавшись, когда динамик замолкнет, я обратился к Мики. Короткостриженый темноволосый пацан с карими глазами был примерно возраста Киллиана, правда, выглядел намного старше.

— Мики, они все больны трайдесом. Найди Холлиса и скажи, чтобы он привёл их на площадь. В верёвках, не в наручниках; и с кляпами во рту. Ясно?

Тот с готовностью кивнул. Сердце его радостно подпрыгнуло от осознания того, что он может сделать что-то для мэра. Я беззастенчиво воспользовался этим.

— Теперь ты часовой. Мой личный часовой. И когда мы будем площади, я хочу, чтобы ты держал горожан под контролем. Я могу на тебя рассчитывать?

Сердце ускорилось, а его хозяин усердно закивал головой. Если хочешь, чтобы новенькие следовали за тобой хоть на край земли, нужно выделить их и дать почувствовать себя особенными.

— Есть, сэр! Я приведу городового Холлиса, — ответил мальчишка, срываясь к кабинету Холлиса.

Что ж, всё шло как по маслу. Теперь пора домой. Надо взять винтовку и спрятать Киллиана в безопасном месте. Хотя, он, наверное, ещё спал. Если мой план сработает, то всё в Арасе встанет на свои места. Ну, или, по крайней мере, всё, что касается вопросов преступности и повиновения. Грейсону определённо придётся присобачить мне медаль на грудь. За три дня я сделал то, что он делать вообще не собирался. Быть мэром, оказывается, очень просто: уже вечером город будет кормиться с моей руки.

Киллиана на месте не оказалось: скорее всего, ушёл в дом Грейсона и Лео. Я наскоро пристегнул за спину М16. Даже несмотря на ножи, пистолет, гранату и брикет С4, без неё я всегда чувствовал себя голым. Никакую взрывчатку брать не стал — на городском собрании можно обойтись и без этого.

Люди уже потихоньку прибывали на площадь. Некоторые выглядели весьма рассерженными. Завидев мою фигуру, часть народа отделилась от толпы и гневно попёрла вперёд, грозно потрясая кулаками и вереща на разный лад. Я привык, чтобы все держались от меня подальше, как я их и приучил. Такая хрень начинала действовать на нервы.

— Я требую видеть свою сестру! Её подставили! — заорал мне в лицо пожилой мужчина, одетый в заштопанные штаны и заляпанную жёлтую футболку. Изо рта его воняло, как из собачьей задницы. — Это всё Карл! Этот козёл втянул её в это! Я хочу видеть сестру! Её должны судить по закону! Мне есть, что сказать им всем!

Извини, приятель, но от твоей сестры остался лишь гниющий труп и дерьмо парочки мужиков.

— Мой, мать его, склад прошлой ночью ограбили! Ирвин! Я своими глазами видела, как толстяк улепётывал! — прокричала женщина. — С ним было ещё трое. И все до сих пор на свободе. Пошевелись хоть немного и сделай что-нибудь!

Я продолжил свой путь, но люди упрямо следовали за мной. Площадь постепенно приходила в волнение. Внезапно кто-то схватил меня за плечо. Резко вывернувшись, я выхватил пистолет.

— Следующий, кто рискнёт прикоснуться ко мне, получит полный рот свинца, — произнес я мрачно. — Хочешь знать, почему тебя не пускают к сестре? Она заразилась трайдесом во время ограбления. И все её дружки тоже, — адреналин закипал в крови. Я обвёл глазами площадь и понял, что почти весь город уже здесь. — Все слышали? Говнюки, что пытались обнести дом Керри, подцепили трайдес. Они теперь все заразны. Так что, пока ждёте начала собрания, подумайте над этим.

— Трайдес? — ахнул кто-то.

Оуэн.

— Вот чёрт! — прорычал я. — Босс уже вернулся?

— Нет, я привёз с собой одного парня. Киллиан зашивает его в больничке. Послал за тобой.

— Вы подобрали кого-то по дороге?

— Не совсем. В лаборатории оказался ловец — сидел взаперти. Сейчас он у Марли с распоротой рукой и ногой. Мы приехали ещё рано утром, но Редмонд приказал не будить тебя.

— Серьёзно? — я попытался скрыть удивление. Сейчас есть дела поважнее. — А где боссы?

— Будут завтра утром. Ривер, а что тут творится?

Я улыбнулся и в ответ получил обычную реакцию из смеси удивления и страха. Затем положил руку на плечо Оуэна — так же, как на плечо Мэтта до этого. И подобно Мэтту, тот уставился на меня так, словно я выжил из ума.

Я увёл часового подальше от гудящей толпы.

— Позволь ввести тебя в курс дела, приятель. Мне понадобится твоя поддержка.