Глава 38. Ривер

Ривер

По дороге я забежал к Мелпину за серым вином и водкой. Как обычно вечером в тёмном, мрачном баре было полно народу. Протянутые паутиной по потолку рождественские гирлянды с белыми фонариками тускло освещали зал, свисая вниз и ловя посетителей повыше в свои попеременно вспыхивающие лапы, как в капканы. Старые дофоллокостные лампочки едва разгоняли тьму, но, по-моему, в этом и состоял хитрый план владельцев. В залитой ярким светом таверне все бы увидели, насколько здесь дрянной ремонт. Рассмотрели бы ржавые жестяные листы и автомобильные бамперы, из которых соорудили барную стойку, и погрызенные радкрысами полки, заставленные многоразовыми бутылками с выцветшими этикетками, в которых плескалось дерьмо с послевкусием аккумуляторной кислоты.

И это не говоря ещё об уродливых официантках. Я никогда не засматривался на женщин — но, мать честная, у большинства отсутствовало сразу по несколько передних зубов. Обычно их выбивали мужчины, оскорбленные отказами после своих подкатов. Сейчас это, правда, случалось уже не так часто, потому что Мелпин начал выдавать женщинам кастеты, чтобы те могли дать сдачи.

Я пропетлял мимо колченогих столиков, забитых пустынниками, которые торопились опьянеть до беспамятства, и попытался поймать какую-нибудь каргу, пока меня никто не заметил. Справедливости ради, не то чтобы я был особо кому-то нужен. Все сосредоточились на своих стаканах, пытаясь напиться подешевле, поэтому моя фигура тонула на задворках теней. Или, по крайней мере, так мне казалось.

— Ривер! Присядь, выпей, — покосившись в сторону, я увидел Холлиса, поднимающего почти пустой бокал.

Ладно, пару минут можно и убить. Я не встречался толком ни с ним, ни с Редмондом с самого городского собрания. Опустившись на кривой стул, я подозвал жестом одну швабру.

— Бутылку серого вина и бутылку водки со склада, — заказал я, затем кивнул на Холлиса: — И ему стаканчик чего-нибудь, — я вручил ей несколько купюр, и та удалилась.

— Ну так, что, как продвигаются дела в городе с возвращением нашего великого лидера? — спросил я, мимолётно пробегая глазами по толпе. Грейсона среди них не было, что не могло не радовать. Правда, он редко захаживал сюда и только по выходным. Чаще всего они пили дома вместе с Лео.

— Все тише воды, ниже травы, — ответил Холлис, делая глоток желтовато-коричневого пойла. Он уже немного раскраснелся от выпитого. Либо у городового сегодня отгул, либо преступники и впрямь притихли. — Грейсон, может быть, и обвинил тебя во всех смертных грехах, но ты оказал Арасу неоценимую услугу, — он пожал плечами, осушая заляпанный бокал. — Естественно, это не продлится долго, это ж не волшебство, но зато, по крайней мере, у Грейсона появилось свободное время, чтобы нормально проводить суды. Он сейчас весь в делах, но, с другой стороны, чем ему ещё отвлекаться от ухода Лео?

Вернувшая женщина водрузила передо мной две бутылки и полный стакан — перед городовым. Я дал ей доллар — хватит на ещё две порции — и показал на Холлиса. Уловив намёк, та потопала к бару.

— Короче, чтобы там ни говорил Грейсон, мне твои действия пришлись по душе, — он поднёс к губам новый бокал. — И Грейсону бы тоже, если бы он каждый день разбирался хотя с половиной идиотов, с которыми разбираюсь я.

Хохотнув, я встал из-за стола и похлопал его по спине.

— Если услышишь, что неподалеку завелись легионеры, скажи мне, ладно. В Старом Арасе мне запрещали охотиться на этих козлов, но Западный Арас — моя земля.

— Конечно, — кивнул тот.

Прихватив бухло, я покинул бар и направился к дому Эшера, решив срезать через площадь. По дороге с чпоком откупорил бутылку и хлебанул серого вина. На вкус — редкостная гадость, но у Мелпина всё было примерно таким, а возвращаться в подвал за приличным самогоном я точно не собирался. Добравшись до цели, я затарабанил в его дверь и подёргал за ручку. В спальной до сих пор горел свет. Наверное, дрочит или ещё что-нибудь в этом роде.

В доме послышались тихие шаги, а затем — скрежет несмазанных петель распахиваемой двери.

— Сегодня мы пьём, — объявил я, проталкиваясь мимо Эшера и ставя бутылки на письменный стол, который мы притащили из древнего офисного здания.

— Вы с Киллианом поругались? — поинтересовался Эшер. Открыв кухонный шкафчик, он извлёк оттуда два пивных бокала, взгромоздил на стол и подтолкнул ко мне.

— Не, — соврал я. Не его собачье дело. — Он просто уже дрыхнет, а мне пока не спится.

Приняв от него вино в бокале, я прошёл в комнату и оглядел новое логово Эшера. Деревянные половицы под ногами, чуть вздутые от воды и растрескавшиеся, до сих пор оставались голыми. Стены тоже были заляпаны всякими пятнами и давно потеряли свой цвет, в пару к паршивому потолку, который мы залатали.

— Давай, как вернёмся, раздобудем краску, сдерём эти ошмётки и покрасим заново? — я указал на проплешины на панелях, оставшиеся там после того, как Киллиан отскрёб всю плесень. Они резко белели на фоне грязных и вымазанных сажей стен — похоже, это был их изначальный цвет.

Подкравшийся Эшер отхлебнул из бутылки с водкой и едва поморщился, проглотив обжигающую жидкость.

— В фиолетовый.

Я фыркнул, а затем и вовсе загоготал в голос.

— У меня есть фиолетовый палас, точнее, чёрный. Киллиан вечно пытается его почистить.

Эшер снова отпил из горла и опустился на диван рядом со мной. Подушки едва прогнулись под его весом. Правда, ловец был чуть тяжелее Киллиана, но даже этого не показывал. Он двигался бесшумно, как призрак.

— И когда же ты покажешь мне свою замечательную пещеру, о которой я столько слышал?

Я отмахнулся от него и включил «Нинтендо», что мы недавно обменяли у Мэтта. Мне пока не хотелось раскрывать, где я живу, потому что нравится самому решать, когда я буду с кем-то видеться. Люди, заваливающиеся без приглашения, никогда меня не радовали; я предпочитаю какое-то предварительное соглашение. А у Эшера не было рации и вообще никакого способа связаться со мной, кроме как наткнуться где-нибудь на просторах Западного Араса, и пока меня всё полностью устраивало.

Кроме того, так будет поспокойнее Киллиану. Его сегодняшняя истерика не на шутку изумила меня: я впервые в жизни лицезрел его настолько сердитым. Надеюсь, я вернусь не в перевёрнутое вверх дном жилище. В какой-то мере я понимал его чувства, и почему он их испытывал, однако это не значило, что я прекращу дружить с Эшером только лишь из-за его заскоков. Киллиан должен мне доверять, а эта вспышка гнева показала обратное.

Естественно, масло в огонь подлило и моё упоминание Периша, но — короче, Киллиан меня выбесил, и мне пришлось ткнуть его носом в собственное лицемерие. В наших отношениях он поболее моего занимался всякими штуками с другим мужчиной. И раз уж он расстраивается, когда я осыпаю гадостями Периша, то у меня есть полное право злиться, как тот скулит по поводу своей конспирологической теории под названием «Эшер положил на меня глаз». У меня, по крайней мере, имеются доказательства того, что он симпатизировал Перишу — нашему похитителю и мучителю. А у него нет никаких подтверждений того, что я нравлюсь Эшеру. Кроме своих параноидальных идей.

Серебряные серьги в ушах моего друга мерцали под светом синих ламп в комнате. Его приглаженные брови «домиком» вопросительно приподнялись, когда тот поймал мой взгляд.

— Давай поиграем, — Эшер выжидающе улыбнулся. — В конце каждого уровня и на каждой смерти делаем глоток.

Он с лёгким стуком поставил бутылку водки на кофейный столик и откинулся на спинку подранного дивана.

— Идёт.

В течение следующей пары часов и приличного количества алкоголя, залитого за воротник, у нас обоих развязались языки.

— Надо будет придумать что-нибудь подобное за каждую снесённую башку рейвера в среду, — предложил Эшер, наблюдая, как я подношу бутылку к губам. Мой персонаж только что сгорел в лаве. Ненавижу подземные уровни.

— Щепотку кокаина? — изогнул я бровь. — Ты ведь употребляешь кокс, да?

— В последний раз это было давненько, но вообще я потакаю своим слабостям, — Эшер изогнул бровь в ответ. — В этом плане ты можешь оказаться совсем новичком по сравнению с коренным моросцем. Мой район живёт лишь ради трёх вещей: бухла, дури и секса.

— Знаешь, как говорят. Найди то, что любишь, и дай ему себя убить, — я начал смеяться, но потом перешёл на нецензурную брань, раздосадовано хлопнув ладонью по столу. Персонажа расплющило куском железяки. Подхватив водку, я сделал глоток, потом вздрогнул и поморщился от вкуса холодной, обжигающей жидкости. Опиаты и кокаин всё-таки намного лучше. — У меня есть все наркотики на свете; следующий раз принесу чуть на пробу. Я подсадил Киллиана на парочку. Тебе тоже могу подкидывать чего-нибудь интересного, но не бесплатно, учти.

Рассмеявшись, Эшер согласно кивнул и расслабленно закинул ноги на столик. Под действием спирта лицо его раскраснелось.

— А на вид он такой невинный. Вы двое — идеальное доказательство того, что противоположности притягиваются.

Я тоже уже порядком напился, становясь разговорчивее. Своей личной жизнью я всегда делился очень неохотно, но Эшер весь последний месяц зависал с нами обоими. Мне показалось, что ничего страшного не случится, если я немедленно не закрою эту тему.

— Обожаю его невинность. В Пустоши такой не сыскать.

Его Марио свалился в пропасть, и Эшер передал мне бутылку и джойстик.

— Невинность? Что-то мне подсказывает, что ты давным-давно забрал его невинность.

— И много раз.

Ох, от алкоголя меня развозило на полную; вот поэтому я стараюсь не пить. Ну да ладно, не думаю, что назавтра Эшер вспомнит хоть что-нибудь из нашего разговора. К тому же я раз и навсегда донесу до него мысль, что несвободен. Правда, мне всё равно кажется, что Киллиан сошёл с ума, если и впрямь считает, что Эшер заинтересован во мне романтически.

— А он твою?

Я врезался прямо в горящее растение, ощущая, как лицо наливается краской. Хотелось бы обвинить в этом водку, но тут она ни при чём.

— Нет, — пробормотал я.

Будь я умнее, я бы сейчас же поднялся и ушёл, пока не ляпнул ещё чего-нибудь, за что потом будет стыдно, но в тот момент мысль эта даже не пришла мне в голову. От бухла я чувствовал себя раскованнее и развязнее, чем в трезвом состоянии.

— Он и не похож на такого, — заметил Эшер, пристально изучая меня любопытными глазами. Рено примерно так же смотрел на кассету с новым фильмом, словно не мог оторваться от картинки, которую ещё ни разу не видел. Ну, или, по крайней мере, так решил мой затуманенный спиртом мозг. Он положил нога на ногу, продолжая заворожённо рассматривать меня. — А тебе хочется?

Я пожал плечами. Против я, в общем-то, не был, однако пока меня всё устраивало. Самому мне точно не стать зачинщиком, а Киллиан, я уверен, тоже туда не полезет, так что вероятность эта так и оставалась вероятностью.

— А ты сам что?

Понятия не имею, зачем я это спросил. Наверное, просто пытался увести разговор хоть куда-нибудь, главное, подальше от моей половой жизни.

Перегнувшись через подлокотник, Эшер включил CD-проигрыватель. AС/DC тихо заиграла фоном.

— Когда-то у меня был парень, но теперь я трахаюсь просто с любой симпатичной мордашкой и красивым членом. После его смерти стало как-то всё равно.

Ого, такого я точно не ожидал.

— Жесть, мужик. А что случилось?

Его розовые губы поджались, но затем расплылись в улыбке. Правда, с оттенком печали.

— Я сказал, что хочу провести с ним целую вечность. Он сказал: «Давай». А потом покончил с собой.

Капец, серьёзно?

— И поэтому ты уехал из Скайфолла?

Эшер вертел пустую бутылку в ладонях.

— Так точно.

Возможно, с этим я могу ему подсобить. Убью одним выстрелом двух озабоченных зайцев, так сказать.

— Короче, не думай, что я пытаюсь сбагрить этого кобеля, хоть это и правда, но Рено — неплохой парень. А если не хочешь отношений, то у него симпатичная мордашка и красивый член.

Так, пора заканчивать. Каждый раз, когда я открывал рот, слова неслись неконтролируемым потоком, словно лавина в горах.

Эшер легко рассмеялся в ответ.

— Да неужели? То есть ты погуливал налево от своего блондинистого худыша?

— Никогда в жизни, — я покачал головой, надеясь, что тот уяснит, что никогда и не собираюсь. — Мы несколько раз развлекались подростками, ещё до того, как в Арасе появился Киллиан.

— А вы бы подошли друг другу. У вас ведь с Киллианом ничего общего… — поднявшись, Эшер сгрёб со столика пустую бутылку вместе с моим пивным стаканом и направился на кухню, слегка пошатываясь.

Я потёр лицо руками, пытаясь вытряхнуть из черепушки хмельную дымку, сминающую мою железную волю и несгибаемый характер.

Вообще, что в этом такого уж ужасного? Мы десятки раз болтали с Рено о всякой чепухе, надравшись до такой степени, что еле ворочали языками. Киллиан, конечно, рвал бы и метал, услышь он вопросы и комментарии Эшера, но какая сейчас разница? Он ведь не здесь. Эшер расслаблялся, и я тоже; нам обоим это было нужно. Он вечно держал всё в себе, почти с таким же упорством, как я. За эмоциональность, чувствительность и желание делиться у меня отвечали Рено и Киллиан.

Услышав шум, я вытянул шею в направлении кухни. Оказалось, что Эшер не вписался в поворот и с грохотом врезался в дверной косяк. Хихикнув, он бросил мне на колени вяленую крысятину и пакетик кислых леденцов. Потом подхватил с письменного стола полные бокалы серого вина и, спотыкаясь, прошествовал обратно на диван.

— Чёрт, от бухла я что-то совсем растрепался, — он бухнул голову на спинку. — Извини, если я совсем без тормозов и лезу, куда не просят. Это всё водка.

Фыркнув, я махнул на него рукой.

— Назавтра мы ни хрена не вспомним, друг мой. А если ты всё-таки что-нибудь да вспомнишь, то я тресну тебя по башке, чтоб забыл.

Эшер вновь расхохотался, и мы оба молча уставились в потолок. Тот качался и плясал кусочками коричневого, ржаво-красного и серого. Металлом, деревом и завитушками краски. О, и пятном плесени! Киллиан пропустил пятно, маньячный чистюля пропустил пятно! Обязательно покажу ему завтра. И скажу, типа… Ну ты и замарашка, смотри, сколько грязищи.

Я было рассмеялся, но резко прервался, заметив на потолке ещё кое-что.

— Надо получше прикрутить вон ту дурацкую пластину, — я ткнул в неё пальцем, жуя слова, словно во рту была каша. — Видишь вон тот шуруп? Он ведь сам напрашивается. У меня как раз есть нужная отвёртка. Блин, прям бесит.

Я прищурился, смеряя взглядом проклятую хреновину, которая словно бы дразнила меня, и торжественно пообещал поквитаться. Откручу её к чёртовой матери и выкину в Пустошь. Так ей и надо. Если не можешь… Не можешь нормально поддерживать потолок, то и вали отсюда нахрен.

— Эй, Ривер… А Периш тебя трахал?

Моему уплывшему в дальние дали сознанию потребовалось несколько секунд, чтобы оформить издаваемый им шум в осмысленные слова. Когда же в мозгу, наконец, щёлкнуло, я повернулся к Эшеру, смотря на него, как на сумасшедшего.

— Ага, хрена с два. Я бы ему хер оторвал.

— Так значит, ты полноценный девственник сзади?

Чудной термин, ну да ладно.

— Да, типа того.

В комнате вновь повисла тишина. Мы пили серое вино, наслаждаясь негромкой музыкой из плеера. Но потом, в какой-то момент, завертелось всё вокруг. Внутри появилось какое-то странное ощущение, будто кто-то обернул мозг пленкой и теперь сгребает по щепотке меж двух пальцев и тянет на себя. Я замотал головой и прищурился, но чувство это никуда не делось. Откружившись, всё замедлилось. Я по-прежнему отдавал себе отчёт, кто я и где нахожусь, но сознание всё равно уносилось куда-то прочь. И почему-то мне очень хотелось говорить, мне казалось… Казалось, что говорить будет приятно. И что прикосновения тоже будут приятными…

Я пробежался ладонью над рукой, едва касаясь кожи. Реакция оказалась чуть запоздалой, как от опиатов, однако когда серое вещество распознало тактильные сигналы, я ощутил… сексуальное возбуждение.

Хлопнув ладонями по подушкам, я попытался встать, но ноги были тяжёлыми, словно налитыми свинцом, и тело кулем рухнуло на диван. Я со стоном поставил пустой бокал из-под вина на стол.

— Нехорошо?

Кивнув, я упёр локти на колени и обхватил себя за голову. Меня по-прежнему не отпускало.

— Когда ты приехал в Арас, Ривер? — спросил он ровным и ясным, как стекло, голосом.

Внутри завизжала тревожная сирена. Я ошалело оглядел Эшера с головы до ног, хмурясь всё сильнее и сильнее.

— Ты совсем не пьяный.

Тот с улыбкой избавился от своего бокала, затем потянулся и взял мою руку в свою. Потом повторил то же, что я делал ранее: провёл ладонью вверх-вниз по коже. Я молча наблюдал за его лёгкими движениями, и хоть разум, надрываясь, орал, чтобы я отшатнулся, тело ни капли не протестовало, полностью отдаваясь рукам Эшера.

— Когда ты приехал в Арас?

— В два года.

Пальцы его сползли до моих, затем не спеша вернулись на прежний маршрут. Я совершенно запутался в собственных ощущениях: тепло его кожи оставляло на моей какой-то необычный отпечаток, покалывающий, мурашечный и щекотный одновременно. Мне не нравилось, что я так остро и ярко реагирую на его еле заметные, невесомые касания. Я вновь попробовал встать и вновь потерпел крах.

А потом Эшер меня оседлал.

Я что-то закричал. Что не помню — но закричал точно. Попытался спихнуть его с себя, но тот схватил меня за запястья и без труда прижал к подушкам. Отвернувшись, я упёрся взглядом в закрытую дверь спальни. На шее чувствовалось дыхание Эшера, а следом за ним — рокочущий шёпот.

— Киллиан хоть понимает, насколько ты прекрасен? — его тёплые губы дотронулись до моей шеи.

Сознание взорвалось от гнева, но тело, однако, оставалось глухо к внутреннему крику. Мне пришлось сфокусироваться, как в последний раз, и собрать всю волю в кулак, просто чтобы оторвать руку от дивана, но всё равно — как только я впился пальцами ему в живот, Эшер, так же не напрягаясь, отбросил её назад.

Чуть приоткрыв рот, он ещё раз поцеловал меня в шею. Тепло от губ уже знакомым оттиском запечатлелось на коже, вспыхнув огнём, но огнём приятным. Чёрт возьми, ощущения были просто умопомрачительными. Я сдавленно закряхтел под стать разгорающейся плоти: от его поглаживаний шея становилась едва ли не восприимчивее члена. Мозг никак не мог понять, что здесь вообще творится, а инстинкты приказывали сейчас же уносить ноги. На улицу, домой. Чёрт, ну где же моя рация… Мне нужна помощь. Даже если откликнется лишь Грейсон — плевать.

От следующего поцелуя губы разжались, выпустив наружу сбивчивый стон. На этот раз Эшер на мгновение игриво присосался к бьющейся вене, одновременно скользнув рукой вниз и нырнув под рубашку. Двигался он медленно, чувственно и размеренно, словно старался проникнуться и насладиться каждой секундой происходящего. Никакой спешки; всё в его манере трогать меня было неторопливым, мягким и эротичным.

Руки его мазнули по оголённому животу, и по мне пробежала дрожь. Кожа отзывалась на каждую подушечку пальцев по отдельности, и та после касания оставляла раскалённую дорожку жгучего удовольствия. В дальних уголках сознания, свободных от плотной вуали, я опасался того, что он вынудит сделать моё тело. И, словно по заказу, внизу мучительно кольнуло. Надо бежать, бежать, но конечности по-прежнему висели едва ли не парализованными плетями.

— Эшер… — умудрился выдохнуть я. — Что ты со мной сделал?

В ответ я услышал хриплый смех. Он положил раскрытую ладонь мне на пресс и принялся задумчиво перебирать пальцами.

— А какая разница? Ты всё равно ничего не вспомнишь завтра, — он задрал мою рубашку и, опустившись ниже, принялся целовать живот. Я громко охнул, ощущая, как сокращаются и напрягаются мышцы в паху.

О нет… Ниже… Нет! Нет! Нет!

Такое чувство, словно какое-то хитроумное создание напрямую, в обход всех часовых, вывело из строя часть мозга, отвечающую за перемещение в пространстве. Многотонная тяжесть и скованность пригвоздили меня к дивану, и любое, даже самое малейшее движение требовало концентрации огромного количества энергии. Меня накачали какой-то дрянью — мысль эта неоновой вывеской колыхалась в море паники и суматохи. Эшер мне что-то подмешал, но не обычный «руфи»,¹ а что-то, от чего организм реагировал именно так. Мне никогда не приходилось слышать о таком наркотике, да и никому в Арасе. Что он собирается со мной делать?

¹Флунитразепам, он же рогипнол. Снотворное без вкуса и запаха, которое подмешивают в алкоголь жертве для изнасилования на свидании.

Член стоял уже во всей красе, а Эшер целовал меня под пупком. Я стиснул челюсти, ненавидя собственное тело за предательство разума. Каждое касание доводило едва ли не до пика, но лишь затем, чтобы всё обломать, когда нежные пальцы отрывались от кожи. Это одновременно бесило, сбивало с толку и ужасало: Эшер задумал меня изнасиловать, а тело радостно с ним соглашалось.

Такой дури определённо не существует в Пустоши. Я со свистом втянул в себя воздух и вскрикнул от отчаяния и злости.

— Приятно, да? — проурчал он.

Язык его дразняще полез под пояс штанов, и пенис дёрнулся и запульсировал в ответ. Эшер, стоящий уже на коленях, прильнул к моему паху и размашистым движением лизнул бугорок сквозь одежду.

Когда же до меня дошло, что подавляющая часть моего естества с нарастающим вожделением ждёт того, что случится дальше, инстинкты временно взяли верх над плещущимся в наркотическом угаре мозгу. Не теряя времени даром, я напряг оставшиеся верными мне мышцы и заставил себя встать. Но не успел продвинуться на пару метров, как повалился плечом на дверной проём, ведущий в кухню.

— В следующий раз увеличу дозу, — бросил Эшер, стоя у дивана со скрещёнными на груди руками. Зубы его скрежетали, а зелёные глаза сверкали недовольством. — Ты вообще не должен двигаться. Я и так дал тебе в два раза больше, чем положено.

В штанах его торчала выпуклость, столь же огромная, как невыносимое желание, разбухающее в моих собственных. Выругавшись про себя, я завозился с дверной ручкой.

— Киллиан был прав насчёт тебя, — выдавил я.

Эшер широкими шагами приблизился к двери и положил ладонь мне на руку. Я сжал вторую в кулак и ударил его в лицо, но дурь не дала как следует прицелиться. Я попал ему по плечу, а потом вообще шлёпнулся на задницу. Голова завалилась назад. Вытянув шею, я попытался приподняться, но черепушка вновь стукнулась о пол.

А следом я почувствовал, как он расстёгивает мои штаны, и тёплая рука вытаскивает до сих пор стоящий колом пенис.

В комнате как будто бы резко похолодало. Я судорожно заглотил ледяного, морозного воздуха. В горле надсадно запершило, и на долю секунды тело расправилось, как пружина. Слепое повиновение и разобщённость с рассудком пропали, уступив место ярости, смущению и отвращению.

На этот раз я попал, куда надо — прямо в челюсть. Голова его откинулась назад и впечаталась в дверной проём. Эшер плюхнулся вниз, распластавшись на полу.

Поднявшись, я спрятал член обратно в штаны и распахнул дверь. Оторванность от разума неумолимо возвращалась, и к тому времени, как я преодолел половину пути до главной дороги, мозг снова накрыло плотной вуалью. Я послушно цепенел, впадая в ступор и оказываясь абсолютно беспомощен.

— Когда придёшь домой, трахни Киллиана, — раздался голос Эшера позади. — И в нашу вылазку, Ривер, ты возьмёшь смазку. Не забудь.

Я, не оборачиваясь, покинул его подъездную дорожку так быстро, как только мог. Мир вокруг искажался и кривился с каждым шагом. На нетвёрдых ногах доползя до дороги, я на пару минут прислонился к машине, стараясь собраться с мыслями. Нужно вспомнить, куда идти.

Тело двигалось, как на шарнирах. Мозг не имел ни малейшего представления, куда оно плетётся, но решил довериться автопилоту. На большее у меня не хватало сил.

Так, стоп, а где я был? На улице так поздно, а я почему-то не дома.

Прохладный воздух приятно холодил разгорячённую кожу. Я сделал глубокий вдох. Со лба катился пот, а всё вокруг было каким-то душным и тесным. Похоже, я ужасно перебрал.

Нет, тесным было не всё. Прищурившись, я зашагал быстрее. Тесно было только в штанах. Ладонь легла на пах, слегка сжав натянувшуюся ткань. Вокруг было тихо, и как будто бы никого. Я запустил руку в трусы и хрипло закряхтел, наминая член, стоящий, как каменный. Потом вынул. Для этого у меня есть парень. Когда приду домой, трахну Киллиана.

Ноги сами потопали быстрее. Из головы выветрилось абсолютно всё, кроме потребности пронзить Киллиана своим хером. Ох, блин, зад его тугой, как барабан. И лицо такое сексуальное, когда я его трахаю. Рот полураспахнут, глаза закрыты, а голова откинута назад. Он елозит по простыне в такт моим толчкам.

Отрывисто застонав, я сдавил выпуклость в кулаке.

Так, а где я был?

Возвращаюсь с караула? Нет, тогда бы я не был пьяным. А, я, наверное, гостил у Рено. Но почему я такой возбуждённый? Ай, ладно, какая разница. Порой воображение заводило меня, куда не стоило. Если бы мне давали доллар всякий раз, когда я дрочу в каком-нибудь заброшенном здании, то у меня было бы много долларов.

Отперев люк, я потянул крышку наверх, успев испытать мимолётную гордость от того, что я всё-таки добрался дома. Потом закрыл за собой дверь, запер на ключ и полез вниз. Однако, к моей растерянности, люк на другом конце распахнулся, и я каким-то непостижимым образом скатился до самого конца и с грохотом шлёпнулся на пол.

Свет слепил глаза. Отчаянно матерясь, я попытался подняться.

— Ты пьян в стельку, — пробормотал Киллиан откуда-то сверху.

Ох, давненько я не слышал его таким рассвирепевшим. Подхватив меня подмышками, он поволок моё тело в спальню. Ничего себе, а он может быть довольно сильным, когда захочет. М-м-м, отлично. Киллиан должен быть сильным; ему пригодится сила и выносливость, когда я буду его трахать.

— Раздевайся, мой секси-твинк, — игриво прорычал я, пытаясь поймать его взгляд.

— Поднимайся, мой алкаш, — судя по голосу, Киллиан был не в настроении развлекаться. — Надеюсь, когда проснёшься, твоя голова треснет пополам от боли.

— Раздевайся, ну.

— Нет уж, пьяница.

Однако, несмотря на всю суровость его голоса, моё хмельное очарование явно сработало. Весело улыбаясь, Киллиан поднял моё обмякшее тело на ноги и толкнул на кровать. Но я в ответ не ухмылялся. Я был серьёзен, как никогда. Я хочу Киллиана, мне нужно срочно оказаться внутри его. Срочно ощутить узенькое отверстие, обхватывающее мой член.

Я принялся стаскивать с себя одежду, и к тому времени, как Киллиан вернулся из кухни, его ждал сюрприз. Держа в руках ведёрко и стакан, он лицезрел, как я, абсолютно голый, стискиваю пенис и медленно поглаживая головку.

— Ривер! Прекрати! Ты чего? — разинул он рот. — С чего ты так завёлся?

Голос его звучал настороженно. В ответ я несильно дёрнул за свой орган и простонал.

— С тебя. Я думал о тебе весь вечер, — я прикусил губу для верности.

Киллиан поставил воду на тумбочку и одарил меня несмелым взглядом.

— Ты… Точно?

Я обернул ладонь вокруг члена и потянул наверх, издав ещё один стон, ещё более выраженный. Надеюсь, он тоже заведётся.

Ура, сработало! Киллиан нерешительно жевал щёку, но сердце его встрепенулось, и спустя мгновение он принялся разоблачаться.

Расплывшись в довольной улыбке, я задвигал рукой быстрее. Ох, его гладкое тело — само совершенство. Такое бледное, стройное, длинноногое и идеально сложенное… И его член, ё-моё, член его такой красивый.

— У меня… У меня такое чувство, что я собираюсь воспользоваться тобой… Ты ведь наклюкался в зюзю. Чем вы с Эшером вообще занимались?

С Эшером?

— Я патрулировал.

Я был на улице, а значит, патрулировал.

Киллиан вскинул на меня озадаченный взгляд.

— Ну да, конечно.

Штаны его рухнули на пол. Следом отправились трусы. Сжимая в кулаке мягкий пенис, он встал одним коленом на кровать и склонился над моим лицом. Я попытался подняться, чтобы наброситься на него как положено, но Киллиан мягко повалил меня обратно на кровать.

— Лежи смирно. Ты упадёшь.

Я услышал щелчок открываемого бутылька, а затем ощутил внизу горячую руку. С улыбкой сомкнув веки, я полностью отдался прикосновениям его пальцев, размазывающим смазку по стволу.

Потом пружины матраса чуть скрипнули, и Киллиан оседлал мои бёдра. Я громко застонал, подаваясь тазом вперёд навстречу заднице, насаживающейся на мой хер. Тот тяжело выдохнул, когда головка прорвалась внутрь.

Я с кряхтением погрузился в него до упора. И память не обманула: Киллиан оказался всё такой же тугой, такой тугой, что поначалу было даже сложно набрать нужный ритм, потому что пенис с трудом продирался сквозь плотные мышцы, двигаясь вперёд-назад. Но от каждого неровного, сбитого толчка меня окатывало волной наслаждения, многократно усиленной от алкоголя.

Он плавно двигался на мне вверх-вниз. Приоткрыв глаза, я наслаждался красотой изящного тела, покачивающегося в такт движениям.

— Когда-нибудь ты обязательно меня трахнешь.

Киллиан замер, обдав мою щеку тяжёлым дыханием.

— Что? — спросил он запыхавшимся голосом.

— Что слышал, — я обхватил его эрегированный пенис и шаловливо потянул крайнюю плоть к головке.

Выругавшись в голос, тот заметно ускорился. Похоже, эти слова не на шутку взбудоражили моего парня. Я взял его обеими руками за талию и силой вогнал член внутрь. Киллиан с закрытыми глазами залетал рукой по стволу так быстро, что в моих глазах всё сливалось воедино. А потом, прижавшись ягодицами к моим бёдрам, вскрикнул, и из розовой головки брызнула сперма, орошая мою грудь. Я простонал его имя, чувствуя, как он сдавливает меня, и спустя ещё несколько толчков кончил внутрь.

Следующее, что помню — я свешиваю голову с кровати и выблёвываю кишки наружу. Киллиан сидел рядом, убирая от лица волосы и успокаивающими, круговыми движениями поглаживая спину. Меня тошнило в белое ведро, которое непонятно как здесь оказалось. По-моему, этим ведром мы смываем в туалете.

Я блевал и блевал, пока всё не вышло. Когда Киллиан решил, что мне получше, он протянул мне стакан воды, который я с жадностью осушил, и, прополоскав остатками жидкости горло, сплюнул в ведро. На дне плескалось нечто, похожее на смесь водки с разноцветными разводами от конфет.

Он уложил меня на кровать, что-то сочувственно шепча. Мне было хреново: душно, влажно и просто отвратительно, хоть мы оба до сих пор не оделись. Киллиан бесшумно отнёс ведро в другую комнату, а затем вернулся назад с тряпкой.

Он промокнул пот с моего лба.

— Теперь я понимаю, почему ты предпочитаешь дурь алкоголю, — он поцеловал меня в щёку. — Ты весь горишь. Спи, алкоголик.

В комнате почему-то пахло свежей спермой и рвотой. Я обхватил себя за голову, изрыгая еле слышные проклятия.

— Где я?

— Дома, малыш, — ответил я Киллиан убаюкивающим тоном. — Закрывай глаза.

После я ничего не помню.

***

Много, много часов спустя я вытащил своё бренное тело из постели. Случившееся прошлое ночью превратилось в расплывчатое серое пятно тошноты и рвоты. И я говорю не только о размытой дымке, окутывающей события до моего прихода домой, но и обо всём, что произошло после. В жизни больше не буду пить водку или серое вино… или вообще алкоголь.

Сшибая на ходу стены, я дополз до туалета, где меня уже ждала ванна, наполненная тепловатой водой. Я даже не успел заглянуть в гостиную, чтобы проверить, дома ли Киллиан. Может, он вообще не желал меня видеть.

Помывшись, я уставился в зеркало на свою заросшую физиономию. На щеках красовалась пара порезов, но в остальном нужно было просто побриться. Я переоделся в чистый шмот (который Киллиан любовно разложил в ванной; клянусь, скоро мне придётся начать платить этому пацану) и прошествовал в гостиную.

Мой парень, сосредоточенно крутящий квилы, не поднял на меня глаз.

— Вон там кукуруза, вон там мёд. Ты сейчас точно не сможешь переварить ничего жирного.

— Мне вроде нормально, — почесав затылок, я подобрал со стола тарелку, ложку и майонезную банку с мёдом «Дек’ко». — У меня не бывает похмелий.

Я с кряхтением усадил зад на диван и принялся за еду. Оторвавшись от своего занятия, Киллиан вручил мне стакан с водой и пару таблеток аспирина, которые я тут же принял. Правда, после всё равно собирался накачаться обезболивающим.

Чтобы было нескучно, я врубил телик и поставил какой-то фильм. Киллиан вскоре нарушил молчание, задумчиво жуя нижнюю губу.

— Ничего плохого ведь не случилось, да? Вчера ты нёс какую-то странную чепуху, как будто напился до полностью невменяемого состояния.

— Но я же был одет?

— Да, но ты почему-то рассказывал, что был в патруле. Сначала мне казалось, что твой пьяный умишко решил обхитрить меня, чтобы развести на секс, но потом… Ты как будто не понимал, где находишься, и уж тем более не помнил, откуда пришёл.

— Ну, я точно помню, что был у Эшера, но на этом, собственно говоря, всё. Надо бы сходить к нему и проверить, не помер ли он вообще, — хихикнул я.

Киллиан обратил ко мне невообразимо жалкий взгляд. Его огромные синие глаза будто бы пытались впрыснуть в меня хоть немного участия и сочувствия.

— Останься сегодня со мной… Прошу. Вчера ночью ты меня напугал.

Я на удивление учуял в его голосе опасливость и неподдельный страх; и сердцебиение тоже изменилось. Странно. Я уже успел привыкнуть к его печальным, щенячьим глазищам, которые старались обманом развести меня на всякое, но сейчас Киллиан и впрямь выглядел так, будто нуждается во мне.

Весь прошлый месяц мы были заняты делами. Каждый день ходили работать над теплицей, а затем помогали чинить коттедж Эшера. Меня тоже постоянно не было дома: я то патрулировал, то просто зависал с моим новым другом. С тех пор, как он появился в городе, я больше не проводил целые часы в подвале, сидя рядом с Киллианом, как мы делали раньше.

— Ладно, ладно, иди сюда, — поставив опустевшую миску с кукурузной кашей на столик, я похлопал себя по коленям. Киллиан с готовностью вскарабкался сверху и положил голову на плечо. — Раз уж в среду меня весь день не будет дома, то следующие два дня мы проведём лишь вдвоём. Без Эшера, без Рено, безо всяких дел. Только ты и я. Закинемся дурью, обожрёмся вкусняшками и будем трахаться, как кролики. Согласен?

Киллиан сморщил лицо и тихонько расплакался. Рассмеявшись, я чмокнул его в щёку.

— Спасибо. Ты — замечательный парень, — хлюпнул носом тот. Я прижал его крепче, хотя глаза уже вовсю нацелились на серебряный поднос, на котором мы делали дорожки.

— Знаю, знаю, я — лучше всех, — улыбнулся я. — Считай это платой за то, что вчера ты не бросил в беде мой пьяный и понурый зад.

Киллиан изменился в лице.

— Вчера ты и правда вёл себя странно. Пришёл домой и ни с того ни с сего потребовал с меня секса.

— И что?

Киллиан утвердительно кивнул. Я нахмурился, не помня ни единой капли из сказанного.

— Но я ведь не был груб, да?

Моё только что приобретённое чувство предупредительности разбилось вдребезги, когда Киллиан весело расхохотался прямо мне в лицо.

— Пьяный ты, конечно, не подарок, но точно не грубый. Ты весёлый и озабоченный алкоголик, который сыплет всякими странностями и, как показывает опыт, может кончать и блевать одновременно.

Я молча уставился на него.

— Между прочим, я еле успел с тебя слезть, — закончил тот, обнажив зубы в улыбке.

— По-моему, тебе нравится надо мной издеваться, — насупился я.

Тот со смехом прижался ко мне губами.

— О, теперь у меня целая куча компромата, но я дождусь момента, когда смогу использовать его против тебя.

— Мудрое решение. Всё-таки я не зря тебя учил, — промурчал я, целуя его в ответ. — Но, серьёзно, я не помню вообще ни хрена. Всё точно в порядке?

— Ты просто без остановки нёс пьяную чепуху, вот и всё. Ничего такого, — он замолк, а затем вдруг поджал губы. — Но, пожалуйста… Больше не напивайся так с ним. Я знаю, что ты…

Я со стоном поднялся с дивана, скинув его на подушки.

— Ривер, прошу…

— Даже если я и напился до полного беспамятства, Киллиан, я бы всё равно и пальцем его не тронул, — вздохнул я. Это ведь действительно так.

— Но ты казался более чем просто пьяным… — он оставил эту мысль висеть в воздухе.

Отмахнувшись от него, я отправился на кухню, но по дороге остановился, краем глаза заметив что-то под диваном. Нагнувшись, я увидел вафельницу с разбросанными вокруг проводами, и, потянув за один, понял, что их безжалостно выдрали из любовно сложенных мной пучков.

А потом дверь шкафа в моей спальне захлопнулась.

— Киллиан Ланс Мэсси! — заорал я.

***

Следующие два дня я купал Киллиана в таком количестве любви, которое только смог из себя выдавить. Днём мы валяли дурака, не делая ничего полезного, а ночами занимались всем тем, чем я ему обещал — и даже больше.

К счастью, мальчишка очень много спал, по восемь часов, если я как следует накачивал его дурью. Если бы у меня не оставалось личного времени, я бы наверняка задушил его подушкой ещё в первый день. Казалось, все эти телячьи нежности должны рано или поздно надоесть любому, но только не ему. Он лишь входил во вкус и желал всё больше и больше, даже больше, чем мой соблазн обколоть его героином или ещё чем-нибудь подобным. Но, надеюсь, наши посиделки убили всю его глупую закомплексованность и неуверенность в себе. Если даже это не доказывает, что я не стану трахать Эшера на стороне, то Киллиан может шагать к чёрту прямо сейчас.

Правда, когда Киллиан думал, что я не смотрю, он иногда насупливался себе под нос и погружался в явно невеселые мысли. Я понятия не имел — почему, и, честно говоря, не горел желанием спрашивать. Велики шансы, что мы просто опять поссоримся. Будь что-то серьёзное, он бы сказал. Киллиан может всем со мной делиться, и ему это прекрасно известно.

Два дня он порхал как бабочка, но утром среды, когда я заканчивал паковать свои нехитрые пожитки для вылазки, настрой его резко поменялся на серьёзный.

— Будь осторожен, хорошо? — он складывал конфеты и дурь мне в дорогу. Свои конфеты и дурь он уже аккуратно отложил в сторону для их с Рено пижамной вечеринки. В довесок к «Нинтендо» мы прикупили видак, так что теперь они точно не заскучают. — Помнишь, что я говорил про Эшера…

— А ты помнишь, что говорил я? Я ни к кому не поворачиваюсь спиной. Я вернусь так быстро, что ты и глазом не успеешь моргнуть. И этот засранец вернёт нам все деньги, что должен.

Кивнув, Киллиан заткнул за пояс свой «Магнум» и проследовал за мной на улицу. Я свистом подозвал пса, и тот пулей примчался из палисадника. Поначалу мне показалось, что «Дик» — дурацкое имя, однако не то чтобы меня посетили идеи получше, поэтому я тоже стал звать его Диком. Правда, я вкладывал в эту кличку другой смысл… Быть отвлекающим манёвром,² в случае если нам придётся уносить ноги, как вообще-то и положено собаке.

²Decoy — Deekoi.

— Дик-ой, — сообщил Киллиан, шагая рядом со мной к северным воротам, где нас уже дожидался Рено. Эшер, по идее, тоже должен был прийти туда, но мы почему-то не встретили его по пути. — На конце «ой». Так будет совсем другое слово.

— Имя этой проклятой псины никто никогда в жизни не станет писать, — возразил я. — А звучит всё равно одинаково.

Серый пёс мирно скакал рядом с Киллианом.

— И я разрешаю ему остаться, только чтобы он защищал тебя. Считай, что на испытательном сроке. Если облажается — я прогоню его поганой метлой. И никаких слёз, никакой мольбы. Вот мои условия.

— Он уже меня защищает. Он очень умный, — Киллиан пнул камень, и пёс бросился за ним.

— О-о-о, а вот и вы, болваны! — весело крикнул Эшер. Сердце Киллиана тут же пропустило удар.

Ловец стоял за открытыми воротами, заряжая армейский дробовик, который я ему одолжил. Рено, облокотившийся на забор, о чём-то с ним болтал.

— Пришёл пораньше? — кивнув Сади, я миновал ворота и приблизился к Эшеру.

— Не, завис с Рено. Мы провели вместе ночь, — самодовольно ухмыльнулся тот. Мне вспомнились обрывки нашей вчерашней беседы. Как раз достаточно, чтобы понять, что я пытался сосватать этих двоих.

Я пихнул Киллиана локтем, пытаясь намекнуть, что теперь ему точно не о чем беспокоиться. Тот, однако, не проникся.

— Готов отправиться в путешествие за нашим кладом, дружок? — Эшер убрал пушку за спину и запрыгнул на квадрик Рено.

— Ага, конечно, прям я так и дал тебе вести, держи карман шире! А ну залезай на место для девочек, мудила! — я сделал к нему шаг, но вовремя вспомнил про Киллиана. Повернувшись, быстро клюнул его в щеку. — Надеюсь, что очень скоро буду дома. Не рви на себе рубаху даром.

— И ты, — сказал он, имея в виду явно прямой смысл этой фразы. — Береги себя, ладно?

— Обязательно, — подмигнул ему я, затем запрыгнул на водительское сиденье и укатил в Пустошь.