Глава 48. Киллиан. Ривер

Киллиан

Папа в панике нарезал круги по дому. И мама тоже. Никто не обращал на меня внимания, поэтому я тихонько сидел на лестнице и играл в «Геймбой».¹ Пока что родители не нуждались в моей помощи, а когда будет надо, я исполню свой долг и поприветствую гостей как положено. Я уже успел нарядиться в свою лучшую блузу и чёрные брюки. Папа сказал, что теперь я похож на щёголя. Понятия не имею, хорошо это или плохо, но полагаю, хорошо.

¹Карманная игровая приставка, что-то вроде «Тетриса».

Мама поправляла ему воротничок. На ней было жёлтое платье, которое она обычно надевала лишь на выход в город. Сегодняшний обед очень важен. Сегодня нам наносит визит Илиш Деккер.

Тут внезапно раздался стук. Мама и папа на долю секунды застыли на месте, а потом папа шугнул меня вперёд. Спрятав «Геймбой» в карман, я отворил дверь.

Перед мной стоял невероятно красивый мужчина, один из самых красивых людей, которых я когда-либо видел. В этом, естественно, не было ничего удивительного: он — химера, а все химеры стремятся к красоте и совершенству. Но в случае с Илишем стремиться уже не нужно. Блестящие волосы цвета белого солнца мягкими локонами спадали на спину, а бледно-молочная кожа оттеняла холодом фиалковые глаза. Я без стеснения вылупился на него, едва не разинув рот. Кикаро Илиша Деккера очень повезло.

Дядя сказал, что скоро меня продадут в Скайфолл, и я тоже стану кикаро. Сказал, меня выбрала какая-то очень важная шишка. Я спросил у мамы, но она чуть не отвесила мне пощечину. Ух, как же она разозлилась. Не знаю, мне кажется, быть кикаро не так уж плохо, особенно у кого-нибудь, типа Илиша… Нет, ну правда, всё лучше, чем чумазые и неопрятные мужчины, обитающие в нашем городе. А в Скайфолле наверняка весело живётся.

— Добрый день, мистер Илиш. Для нас огромная честь принимать вас в своём доме, — учтиво сказал я, затем отошёл в сторонку, пропуская его внутрь.

Но Илиш не сдвинулся с места, продолжая молча наблюдать за мной. От него веяло ледяным безразличием, однако, несмотря на это, в глазах читался пристальный интерес. Я потупился в пол, мгновенно ощутив себя крохотным и недостойным в его присутствии, но потом всё же решился нервной украдкой подглянуть.

Илиш Деккер изучал меня со скрупулёзностью вычислительной машины.

А после он проскользнул мимо, и — будто бы не прошло столько времени, — поприветствовал родителей. За ним последовало два вооруженных тиэна. Вся компания испарилась в столовой и плотно закрыла за собой дверь.

Потоптавшись на пороге, я приложил к дереву ухо и попытался подслушать, но смог уловить лишь невнятное бормотание. Раздосадованно цокнув, я задумался об альтернативных вариантах.

— Нельзя быть таким пронырой, — раздался голос позади меня. — А то нарвёшься на неприятности.

Я спешно обернулся. Кроме мистера Илиша и его охранников в дом никто не входил.

В дверях, небрежно прислонившись к косяку, стоял подросток примерно одного со мной возраста, но выше. Волосы его, в отличие от моих, лежали беспорядочной копной цвета воронового крыла.

— Кто… Кто ты такой? — заикаясь, пробормотал я. Меня временно приморозило на месте от неожиданности.

— Всего лишь простой кикаро. Меня зовут Джейд.

Кикаро по имени Джейд дружелюбно улыбнулся, но в глазах его плескалась абсолютно иная эмоция — любопытство. Он упёрся в меня словно бы всевидящим взглядом, смотря прямо в душу. Довольно зловеще.

На нём был узкий кожаный жилет, тесные штаны и ошейник с шипами. Одной рукой Джейд крутил свой поводок-цепь, а второй попивал из бутылки что-то, пахнущее алкоголем. Когда наши взгляды пересеклись, улыбка его превратилась в развязную ухмылку. Я сразу понял, что от такого, как он, бывает куча проблем. Мама никогда бы не разрешила мне с ним дружить. Может, поэтому она не хотела, чтобы меня продали химере из знати.

Я на всякий случай отошёл от столовой. Да, я обычный мальчишка из фабричного городка, а Джейд — питомец химеры, а значит, технически, раб, но всё равно сложно сказать, кто кого превосходит по статусу. Лучше не рисковать.

— Жалко, что ты уезжаешь. Из тебя бы вышел отличный зверёк, — как и его хозяин до этого, кикаро с головы до пят ощупал меня взглядом. Глаза у него были жёлтые. Я никогда раньше не видел таких. — Ты наверняка будешь хорош на вкус.

— Я никуда не уезжаю.

— Как скажешь, — подмигнув, он швырнул мне бутылку, затем развернулся и спустился вниз по каменным ступеням самоуверенной, летящей походкой.

Поймав тару, я поднёс горлышко к носу и скривился. Ром. Я сделал глоток и подавился, высунув язык от обжигающего горла огня.

Когда Илиш вместе с моими родителями возник из столовой, я бросился к ним, чтобы придержать двери. Заметив бутылку, он жестом приказал что-то тиэну, который моментально отобрал её у меня. Я не протестовал.

Вежливо попрощавшись, Илиш удалился, забрав с собой охранников и кикаро по имени Джейд.

— Значит, тебя уволили? Всё, приказ уже подписан? — пролепетала мама, отбирая у отца какие-то бумаги.

— Папа, тебя уволили? — встревожился я. Что теперь с нами будет? Мы потеряем книжный магазин?

Джейд… Джейд только что сказал…

— Я поговорю с сыном, — отозвался папа.

Папа исчез, мама исчезла, мистер Илиш, Джейд… Все исчезли в глубинах моих воспоминаний. Правда, не совсем. Как часто случалось в последнее время, они притаились на задворках сознания, ожидая момента, когда можно будет вновь унести меня прочь.

Я вздрогнул, окончательно возвращаясь в тёплый, уютный дом Ривера. Из руки торчала игла. Я осторожно вынул её, надел колпачок обратно и спрятал в портфель. Потом откинулся в кресле и вновь сомкнул веки, паря в спокойствии и комфорте.

Меня спасал героин. Доводил едва ли не до коматозного состояния. Попробовав в первый раз, я совершенно отключился и на протяжении нескольких часов пускал слюни, так глубоко плавая во снах, что никак не мог выбраться. Впрочем, не то чтобы мне хотелось.

Конечно, порой Зомбиленд превращался в поистине ужасающие зрелища, но по большей части видения были приятными: заботливые объятия Ривера, мой старый доме в Тамерлане, жар печки, окружённой книгами, игра в «Марио Карт» в подвале на пару с моим парнем. Столько ярких снов. Были среди них и кошмары, но оно того стоило.

Ривер скоро придёт. Сейчас его здесь нет, но скоро… очень скоро.

Реальность не возвращалась ко мне до тех пор, пока я не стукнулся подбородком о плечо Ривера и не поехал вниз.

Прислонившись рукой к кузову старого грузовика для опоры, я блевал. Кроме воды и конфет выходить было нечему, но мозг считал иначе. Я складывался пополам, содрогаясь в рвотных позывах, пока не колени не затряслись. Всё это время Ривер поддерживал меня, обхватив сильными руками и не давая завалиться набок.

Я выпустил изо рта последнюю тягучую струю. Под проржавевшим ободком колеса скопилась небольшая лужица из желчи и слюны. Я уставился на неё немигающим взглядом.

— Хочешь, пойдём обратно домой? — предложил Ривер. Я встрепенулся. Он думал, что меня в буквальном смысле тошнит от горьких мыслей и самого себя. В действительности же меня выворачивало наизнанку от героина.

Отрицательно покачав головой, я залез обратно. С недавних пор Ривер везде носил меня на спине. Мне нравилось. Я прижался к нему покрепче и положил щёку на лопатку. Умопомрачительное чувство тепла вновь обволокло меня по самую макушку. Можно закрыть глаза.

— Он тебе всю спину обслюнявил.

Меня подняли в воздух и усадили на диван. Голова немедля начала запрокидываться, но я её поймал. Мгновение спустя послышались щелчки пальцами.

Я сосредоточил взгляд и увидел перед собой Грейсона, с явным беспокойством изучающего меня.

— Ты ещё с нами, сынок? — он сидел передо мной на корточках и потряхивал за ногу.

Я посмотрел ему на губы, затем на руки. В воображении всплыла картина того, как Грейсон душил Ривера.

— А Лео здесь?

Грейсон покачал головой.

— Нет, его уже несколько дней нет. Дока тоже, он уехал вслед за караваном. Они сейчас в Энвиле по делам. Остались только я и рыбы.

Я молча подтянул колени к груди.

— Он всегда… такой? — обратился Грейсон к Риверу. Тот кивнул, напряжённо стиснув челюсти, и они оба ушли туда, где мне их было не услышать.

Не знаю, через сколько точно, но в какой-то момент голоса стали громче. Потом оба потопали по лестнице вверх. Я же остался валяться на диване. По черепной коробке каталась пушистая вата, которая плевать хотела на происходящее.

Лео уехал, и поэтому дом сиял чистотой, как никогда. Меня вечно забавляло, что из них двоих аккуратистом был Грейсон, а Лео — ну, он не неряха, а скажем, не такой въедливый и дотошный, типа Ривера. Возможно, это общая черта всех химер. Илиш, правда, производил впечатление мужчины, обожающего стерильную чистоту, но у него ведь наверняка имелись сенгилы и кикаро, чтобы следить за этим.

Надеюсь, Лео пробудет там подольше. Было довольно неплохо расслабиться и перестать волноваться, что тебя вот-вот подстрелят из снайперки. У меня и так хватает, о чём переживать.

Минула почти неделя. До Эшера уже наверняка добрались жуки и черви, и он вовсю гниёт. Под ним покоятся останки Периша, и насекомые с радостью переползут полакомиться свежим трупом. Какую часть тела они сожрут первой? Какая разница. Диктофону всё равно ничего не будет. Ничто не уничтожает пластик, даже серная кислота.

Услышав наверху шум, я сел прямо и навострил уши. Крики… Я заволновался. Ненавижу крики, ненавижу, когда они ругаются. А вдруг Грейсон опять нападёт на Ривера?

Ругаются они, скорее всего, из-за меня… Я со вздохом встал, засунул руки в карманы и пополз в ванную.

Уколовшись — не дожав всего каплю до того, как отключиться, — я вновь прислушался. Сердитые голоса по-прежнему не стихали, правда, теперь те, что доносились сверху, почти заглохли под хором тех, что звучали в голове. Нужно выйти на воздух и немного прогуляться, нужно отвлечься. Не хочу сидеть в доме, где скандалят и орут.

Я тихонько притворил за собой дверь. На улице шёл дождь, но не гадкий и не промозглый, а просто прохладный. Подняв глаза к угольно-серому небу, я несколько минут прохаживался по террасе, а потом всё-таки решился выйти наружу.

Дождь приятно освежал кожу. Я снял с себя куртку и закинул на крышу заброшенного автомобиля, прижимающегося к обочине. Потом на мгновение задрал руки, с удовлетворённым вздохом приветствовал влагу и побрёл по дороге. Никаких тебе криков, никаких драк. Никто не угрожает мне, никто не пытается навредить моему парню. Нет больше чокнутых ловцов, нет больше мучительных, не отпускающих меня воспоминаний. Я уже очень давно так явственно не ощущал реальность вокруг и не жил в ней. На самом деле почувствовал себя здесь и сейчас, а не на другой планете.

И, к счастью, никто меня не беспокоил. Темнело в это время года рано, и все полуночники, которые обожали шляться по улицам с бутылками или косяками в обнимку, сидели по домам или же толпились в баре у Мелпина. Вплоть до самого южного Араса мне не встретилась ни единая живая душа. Лишь пустые дома, тянущиеся к небу тени от грунтовых и мусорных куч и кислые мины ржавых машин.

Каждый новый поворот открывал для меня всякие милые интересности. Сначала наткнулся на кинотеатр, который Ривер обещал однажды показать мне. Обогнув его, я порулил налево и увидел офисное здание, из которого горожане вытащили большую часть мебели, теперь стоящую в их жилищах. Там ещё оставались кое-какие столы до стулья, однако подавляющую часть содержимого теперь составляли упавшие балки насквозь прогнившего дома. Окна были забитыми, но дверь приоткрыта, и все желающие могли беспрепятственно ходить туда-сюда.

Я помотал головой, стряхивая капли с уже мокрых волос. Жалко, что под рукой нет мыла: сейчас самое время помыться в речке, бурлящей чистой водой с неба. Срезав через парковку, я направился к следующей расчищенной улице с лавками по обеим сторонам, наглухо заколоченными и почившими для всего мира. Дойду до конца и поверну в сторону дома.

Скоро влага просочится сквозь почву и доберётся до трупа Эшера. Вода ускоряет гниение. Что-то мне подсказывает, что уже сейчас, даже если кто-нибудь случайно и наскочит на кладбище, они его не узнают. Теперь он может быть кем угодно… Но это неважно, потому что его всё равно никто никогда не найдёт. Я зарыл его очень глубоко.

Ну, и кто теперь скудоумная пустынная дворняжка?

Я весь покрылся гусиной кожей, но не от холодеющего дождя. Меня затрясло от воспоминаний о его прикосновениях.

Я слишком часто вспоминал о них. Причём в каком-то сбивающем с толку ключе, потому что тело до сих пор откликалось так, как мне не хотелось бы. Объяснение этому я находил в том, что не занимаюсь сексом с Ривером: мы ничего не делали друг с другом с того самого случая. Мой парень держал руки при себе и даже больше не целовал, не считая лёгких поклёвываний в щёку. Знаю, он щадил мои чувства, но в итоге во мне вскрывались чувства иного рода.

Всё дело в канифоли, как и сказал Ривер. Не знаю, понимал ли он, что я слушаю, когда тот всё объяснял, но я слушал. То, что его травили скопой, подтвердило все подозрения и окончательно успокоило, но… меня-то ничем подобным не накачивали. Так себе вывод.

Я пнул кусок жестянки. Та полетела над треснутым асфальтом, с грохотом скребя боками о дорогу, но весь шум поглотил дождь, который, кстати, усиливался. Я заморгал, прогоняя капли влаги с ресниц. Не надо было всё же снимать куртку. Дрожа, как пёс, я принялся яростно потирать себя омытыми водой ладонями, потом обхватил руками плечи, стараясь сохранить в теле остатки тепла. Дорога, судя по всему, сворачивала на север, и я решил ей последовать.

Однако, к моему смятению, я вырулил на улицу, что оканчивалась горой строительного мусора, на которую мне никогда в жизни не вскарабкаться. Я осторожно втянул носом воздух и осмотрелся по сторонам. Придётся пойти дальше на восток, но зато рано или поздно и выберусь на какую-нибудь главную дорогу. Там до Скотобойни рукой подать, а оттуда можно будет уже связаться с Ривером и попросить забрать меня домой.

Я снова стряхнул воду с волос. Челюсти непроизвольно стукнулись друг о друга. Темнеет, да ещё и ветер поднимается. Засунув руку в карман, я нащупал нычку с героином. Потом спрятался под укрытием очередного заброшенного дома и приготовил себе новую дозу. От дури мне сразу станет теплее и чуть-чуть бодрее. То, что я вколол у Грейсона, уже потихоньку выветривалось, а чтобы попасть домой как можно скорее, мне не помешает небольшое подспорье.

Прислонившись к раскрошенной стене прихожей, я перевязал руку и воткнул в вену иглу. Вдоль обеих рук шли дорожки — нежно-розовые на моей коже. Повезло ещё, что Ривер вот уже неделю не прикасался ко мне. Я старался одеваться как капуста и спал под тонной одеял. Пока никто ничего не замечал. Узнай Ривер, что я начал принимать внутривенные препараты… Ох, да он бы меня просто убил.

Я пробыл внутри ещё несколько минут, наслаждаясь первой тёплой волной, укутывающей меня уютным покрывалом. Затем вышел наружу. Дождь, который ещё недавно казался таким освежающим и красивым, превратился в ледяной и совсем не дружественный ливень.

Хм… Странно…

В здании, видневшемся вдалеке, горел свет синей лампы. Мне казалось, в этой части Араса никто не живёт, но, похоже, я шагал быстрее, чем думал. Думаю, где-то рядом уже должна быть Скотобойня.

Я с облегчением прибавил ходу и устремился к холодным огням. Надеюсь, у них есть рация, и я смогу связаться с Ривером. Хоть героин и избавил от тупой боли сзади и невольных спазмов, вызванных непогодой, хотелось, чтобы он помог мне добраться до подвала.

Я вошёл в заброшенное строение. Окна стояли незаколоченными, но всё равно внутри ощущалось тепло.

— Кто-нибудь есть? — позвал я.

Ответа, однако, не последовало. Выжав полы рубашки, я начал восхождение по лестнице. Ступени поскрипывали с каждым моим шагом.

— Кто-нибудь?

Я прислонился к перилам, переводя дух, и вся конструкция жалобно задребезжала под моим весом. Что за ерунда? Здание едва ли не разваливается на части, кто станет тут жить?

Лестниц оказалось несколько, и все отделялись лестничными пролётами. Судя по всему, это очередное офисное здание или что-то вроде того. Я всё звал и звал хозяев, но потом всё-таки пришёл к выводу, что никого нет дома. Что ж, если дверь не заперта, то я позаимствую их рацию. Когда согреюсь и спасусь от пронизывающего насквозь ветра и промозглого дождя, тогда и извинюсь. Все горожане всё равно боялись Ривера, и они знали, что мы вместе.

Я ступил за приоткрытую дверь, которая вела в узкий проход. Слабое сияние синей лампы мерцало дальше по коридору, освещая крайнее состояние запустения. Обнажившиеся брусы и провода, отслоившиеся обои и краска на фоне крошащейся штукатурки. Пол вообще выглядел небезопасным: отдельные плиты провисали вплоть до нижнего этажа. Кто бы здесь ни жил, он очень рисковал.

— Эй? — прошептал я и покрался дальше уже на цыпочках, похрустывая ботинками по мусору и грязи. Лучше не задерживаться всем весом на одном месте. Здесь уже третий этаж, не меньше.

С подпрыгивающим сердцем я добрался до источника света и попытался нарисовать в воображении, как беру рацию в руки. Надеюсь, такой позитивный настрой сработает.

Я осторожно заглянул за дверь.

Синяя лампа, чей огонь виднелся с улицы, стояла у металлического шкафчика, а рядом — я напряг зрение, — лежало что-то оранжевое. Абсолютно выпадающее из теневой серо-чёрной действительности.

Нагнувшись, я подобрал предмет. Грудную клетку сковало слоем льда. Мягкое, плюшевое, знакомое… Это плюшевый динозавр Периша.

— Привет, Киллиан.

Этот голос… Я застыл на месте. Плюшевый динозавр выскользнул из руки и беззвучно упал на пол.

Этого не может быть.

Сердце ухватила когтистая лапа и со всей мочи сжала. Я медленно развернулся.

Периш нервно улыбался мне, однако, едва заметив мой взгляд, отвёл глаза. Он стоял в дверном проёме, ведущем в офис напротив. Стоял там… В своём лабораторном халате, тканевых штанах, очках, которые ему не нужны, с чёрными, как смоль, волосами, которые я порой напоминал ему причёсывать. Периш стоял там живым, здоровым, без единой царапины, без единого изъяна.

— Перри… — звук собственного голоса застрял у меня в глотке.

Даже на шее никаких повреждений... Он выглядел абсолютно нормальным — но я его убил, я его похоронил. Я держал в руках его череп. Это просто невозможно.

— Я скучаю по тебе, Киллиан.

Из глаз хлынули слёзы, и я попятился назад. Он не настоящий, не настоящий… Но стоит прямо передо мной. Если… Если я подойду, то смогу до него дотронуться?

Я сделал крошечный шажок вперёд, и в ту же секунду Периш растаял во тьме.

А следом чьи-то ледяные руки внезапно обхватили меня и потянули назад. Я забрыкался, тормозя ступнями по полу и не давая себя повалить. Руки, однако, не отставали. Они сцепились в замок в районе солнечного сплетения, таща к себе. Кожа была холодной, скользкой и склизкой на ощупь, как у трупа.

— Соскучился? — промурчал Эшер мне в ухо. — Bona mea?

Я истерически заорал от чистейшего, первобытного ужаса и моментально осип. Кое-как вырвавшись, по инерции побежал вперёд, спотыкаясь на каждом шагу. Эшер смеялся за моей спиной. И запах… Чёрт, я чувствовал его запах.

Он сцапал меня за руку. Я завертелся на месте, силясь отодрать липкие пальцы от своего тела, но те стальными щипцами впивались в плоть. Такие окоченевшие, негнущиеся, такие мёртвые. Надеясь стряхнуть его с себя, я резко крутанулся на пятках и наткнулся глазами прямо на его лицо. На лицо покойника, которого я убил и похоронил под луной.

Шею туго и крепко перетягивал тонкий пластиковый хомут — остатки синего пакета, а из-под низа сочилась гнилая плоть, перемолотая до состояния фарша. Само лицо было заляпано грязью и испещрено синяками, плавно переходящими в залитые чёрным губы — как цвета на написанной маслом картине. Жемчужно-белые зубы скалились в улыбке Чеширского кота, контрастируя с кожей, как хлопья снега на углях. И глаза. Посерели только белки, но в целом смерть ничуть не погасила их огонь. Изумрудные кристаллы сверкали нездоровым восторгом под стать ухмылке психопата.

Я попытался его оттолкнуть, но тот оказался проворнее и выпихнул меня из комнаты. Я пребольно шарахнулся о гипсокартонную стену, оросившую крошками штукатурки всё вокруг. Вскарабкавшись на четвереньки, восстановил равновесие, потом поднялся и вихрем помчался вниз по ступеням.

Покойники торопились за мной, и лестница скрипела под их весом. Они меня поймают, поймают и убьют. Но Эшер сначала трахнет, а Периш будет смотреть. Все мертвецы Араса приползут сюда, чтобы засвидетельствовать моё нисхождение в бездну умопомешательства.

Я перемахнул через перила, сэкономив пару секунд на последнем пролёте, и жёстко приземлился в вестибюль. Болели ноги, болел зад, но я собрал себя в кучу, поднялся с пола и похромал прочь из здания.

— Киллиан? Киллиан? — рокотал сзади голос Эшера, сочась едва ли не осязаемой угрозой. Этот рык окружал меня со всех сторон. Он жил глубоко внутри, въевшись в моё мясо, кости и мозг. Я никогда не забуду его голос, его шёпот.

Пытаясь перепрыгнуть через бампер, валяющийся на пути, я запутался в собственных ногах и рухнул на колени. Дождь стеной лил с неба, неумолимо придавливая к земле.

— Тело раскроет свои самые страшные секреты — ему стоит лишь перестать дышать.

Эшер дышал мне в затылок. Подняв глаза, я увидел его отражение в окне. Тонкая леска, на которой висел мой рассудок, щёлкнула, подобно слишком туго натянутой стреле.

Ривер

Я мчался вслед за псом-диконом, летящем по дороге в восточную часть Араса. Понятия не имею, ведёт ли тот к Киллиану, но я уже больше часа нарезаю круги — и всё равно никакого толка.

Городок, раскинувшийся передо мной, заволокло чёрно-серой вуалью. По обочинам толпились гигантские тени зданий, с множеством комнат и коридоров. Внутри может притаиться что угодно, включая Киллиана. Догадается ли он укрыться от непогоды. Ради его здоровья мне хотелось верить, что да, но с другой стороны, на тщательный осмотр домов уйдёт несколько дней. Надеюсь, до наступления сумерек удастся проверить все дороги, и даже раньше, если мои помощники не разбредутся.

Тёмные строения мелькали мимо, обдавая запахом мокрой штукатурки и древесины. В этом районе ничего не заколачивали и даже не запирали: столько различных созданий могли подглядывать из окон, дожидаясь подходящего момента, чтобы напасть. А сегодня ещё хуже… В унисон стене косого ливня уныло завывал ветер, неся с собой арктические ледяные потоки. Снаружи было не просто морозно, — сегодня улицы казались особо устрашающими и зловещими — как раз такими, которые всегда пугали его.

Тогда почему же Киллиан здесь?

Вернувшись в гостиную после ссоры с Грейсоном, я поначалу даже не понял, что он ушёл. Не знаю, переполошили ли его крики, или он просто забыл, где я, однако в доме его больше не было. Киллиан выскользнул на улицу совершенно незамеченным.

Грейсон искал на юге, Рено и Мэтт — по другим сторонам света. Мне достался восток. Я уже успел обшарить тут всё вдоль и поперёк, но в итоге всё равно остался с пустыми руками. Вода смыла все следы, которые могли хоть чем-то помочь, и, в довершение этого, из-за дождя я плохо слышал. Когда пытался сосредоточиться, шум капель и свист вихря перекрывали все остальные звуки.

Пёс-дикон прискакал ко мне примерно полчаса назад. Ещё издалека собачий сучин сын растявкался во всю глотку, будто зовя за собой. Если только он не нашёл клубок котят, продрогших под ливнем и нуждающихся в спасении, то есть надежда, что Дик ведёт меня к Киллиану.

Что стряслось с моим парнем? Раньше он никогда таким не был.

Желудок свернулся в тугой узел, и на этот раз вовсе не из-за исчезновения Киллиана днём. Всю неделю меня преследовало чувство, будто я теряю его. Он постоянно прятался в местах, которые я не понимал, без устали погружался в свой истерзанный, замученный разум. Мне очень хотелось ему помочь, но я просто не понимал как. И я к такому не привык: до этого моё содействие всегда и во всем выручало Киллиана. Спасать его — моя работа.

Но теперь… Меня никогда не насиловали; я понятия не имел, что творится у него на душе. По крайней мере, Эшер не проникал в Киллиана своим членом. Полагаю, это ухудшило бы его состояние, но точно не знаю. Не знаю, как это вообще работает: я не из тех парней, кого выбивают из колеи и эмоционально опустошают подобные вещи. Я мог сравнивать его лишь с Рено, а тот, после того как мы начали баловаться в кровати, вроде бы оклемался.

Дик встряхнулся от воды и вновь поднял морду в воздух. Маленькие чёрные ноздри раздувались и шевелились: пёс явно шёл по следу. Лавируя меж автомобильных остовов, я поспешил за ним на следующий бесцветный проулок. Пёс-дикон бежал по улицам, по которым годами никто не ходил, где царствовал мусор и дряхлые развалины, доживавшие последние годы. Почти так же, как в моём Западном Арасе, правда, дороги были всё же чуть почище.

Ну же, Киллиан… Где же ты? Вернись ко мне. Не просто физически, а… вернись ко мне весь, целиком, полностью. Я скучаю по твоему смеху, по твоей улыбке…

Однажды я воротил эту улыбку на твоё лицо, и я же стёр её вновь. Я не смог разгадать Эшера, и в этом моя вина. А Киллиан видел, что он за человек, и поплатился за это. Всё это случилось с ним только из-за меня.

Собака неожиданно гавкнула. Я смахнул дождь с лица и напряг зрение. Крошечная, тонкая, как тростинка, фигура нервно топталась посредине дороги.

— Киллиан? — заорал я, едва не падая с ног от невообразимой волны облегчения. Я подлетел к нему и крепко обнял.

На пацане не было даже куртки. Он отчаянно дрожал всем телом и на ощупь казался ледянее льда. Такой хрупкий, такой ослабевший.

— Эшер, там Эшер! — завизжал Киллиан, в панике проглатывая слова. — Он там! Я его видел!

До этого мне казалось, что почувствовать больше холода невозможно, однако — вот он я.

— Где? — отстранился я.

На лице Киллиана, исполосованном пробивными струями воды, застыла гримаса неподдельного ужаса. Даже его синие глаза превратились в морозные осколки.

— Там, в здании… Где горит синяя лампа.

Как бы ни хотелось остаться с ним, я усадил Киллиана под козырёк многоэтажки, укутал своей курткой и направился к офисному зданию.

— И Периш тоже с ним! — выкрикнул тот мне вслед. — Периш жив. Периш тоже там.

Сердце ухнуло вниз, размазавшись по мокрой земле. Я замер на полпути, с дробящей кости оцепенелостью осознавая, что Киллиан ничего не видел. Ничего, кроме того, что обитает в его повреждённом разуме.

Меня резко замутило. Я прислонился спиной к стене дома и закрыл лицо ладонями. Потом сделал глубокий, прерывистый вдох.

Нет тут никакого Эшера… как и все прочие разы, что Киллиан говорил. Эшера тут нет, а уж Периша — тем более.

— Прошу… Прошу, скажи им, чтобы они перестали за мной ходить, — умолял Киллиан, давясь слезами. Голос его звучал так… убеждённо. — Если попросить Перри по-хорошему, он уйдёт. Я точно знаю.

Я снял с пояса приёмник.

— Нашёл, — произнёс я в микрофон неровным голосом. — Он в порядке, идём домой.

Выключив рацию, чтобы не слушать их ответы, я подобрал Киллиана с земли. Такой лёгкий, такой невесомый.

Сосредоточенно смотря назад, он всё шевелил синими, трясущимися губами:

— Найди их, пожалуйста.

— Найду, Килли, — прошептал я, прижимая его сильнее и направляясь в сторону дома. — Я убью их столько раз, сколько будет нужно, обещаю.

— Хорошо.

Рено ждал нас, прислонившись к сараю. Водопады, льющие с небес, по косой попадали на него из-под крыши навеса. Я коротко встретился с ним взглядами, стараясь вышагивать как можно твёрже и увереннее. Тем не менее тот явно прочитал всё в моих глазах, но умел достаточно уважения к ситуации, чтобы не озвучивать свои вопросы вслух. Рено лишь указал жестом в сторону дома Эшера, интересуясь, стоит ли ему идти обратно. Я утвердительно кивнул и внёс Киллиана внутрь.

Киллиан стоял тихо, как мышь, дрожа в своей промокшей одежде. Пристальный взгляд уставился вдаль без единого движения зрачков. Я молча принялся его раздевать.

— Нет, нет! — тот мгновенно ворвался в реальность и выдрал полы рубашки из моих рук.

Он боялся оказаться голым и беззащитным? Наверное, это какой-то побочный эффект от изнасилования: зная Киллиана, я наблюдал в этом некоторую долю смысла.

Я вручил ему покрывало и подтянул поближе обогреватель.

— Залезай под одеяло и раздевайся. Я не стану смотреть.

Киллиан накрылся с головой, и я отвернулся. Если та теория верна, то получается, он боится меня? От этой мысли внутри всё перевернулось.

Он прошлёпал босыми ногами в банную и положил грязную одежду в корзину для белья. Я вздохнул, даже не утруждаясь напоминать, что Киллиан мог бы просто попросить меня. Ему жизненно необходимо прибирать всё самому.

Понятия не имея, как вести себя дальше, я включил ему фильм. Сам сел за письменным столом: достаточно близко для того, чтобы приглядывать, но недостаточно для того, чтобы Киллиану стало не по себе. В голове уже вовсю кипел спор о том, что, может, разумнее будет устроиться на ночь на полу. Есть вероятность, что ему неспокойно спать со мной рядом. Возможно, именно поэтому Киллиан всё время пытается выцарапать мне глаза, орёт и принимает меня за Эшера.

— Ривер? — прошептал тот.

Я поднял взгляд от книги, которую Киллиан уже давненько упрашивал меня почитать. Хотел таким образом немного подлизаться.

— Я не сумасшедший. Я их видел.

Я расплылся в улыбке, однако мы оба знали, насколько она фальшива.

— Знаю, пчёлка Килли.

— Тело раскроет свои самые страшные секреты — ему стоит лишь перестать дышать, —  добавил тот, словно робот, вызубренную фразу.  — Он сказал так, перед тем как… ушёл.

Это была самая длинная речь, которую Киллиан произнёс за всю неделю. Я попытался подстегнуть его продолжать.

— Что ещё он говорил?

Но Киллиан опять замолчал. Глаза слегка остекленели, и я понял, что мой парень снова закрылся в своём маленьком мире. Надеюсь, что там ему хотя бы хорошо и спокойно.

Протянув руку, я погладил его по коленке. К счастью, тот не отшатнулся от моего прикосновения, будто от пламени.

— Посмотри на меня, — тихо попросил я и переложил ладонь на плечо.

Взгляд Киллиана оторвался от созерцания пустого пространства перед ним и медленно нашёл мой.

— Просто дай знать, что ты ещё здесь, — прошептал я, силясь не выдать голосом эмоций. — Скажи, что с тобой всё будет нормально… Пусть не сейчас, но будет.

Тот плотно поджал губы в тонкую нить. Угол глаза заметно задёргался.

— Я его убил. Почему я его видел, если я его убил?

Я осторожно опустил рядом, обвил его руками и усадил к себе на колени. Киллиан сильнее запахнул одеяло, чтобы то не соскользнуло со спины.

— Он не настоящий, это всё проделки твоего мозга. Игра воображения… Старайся не обращать на это внимание.

Кивнув, тот положил влажную голову мне на грудь.

— Он мёртв… Тело испустило последний дух…

— Правильно, Периш мёртв. Мы оба это видели, — я на мгновение сжал его крепче. — А теперь… попробуй поспать. Я оставлю отопление на всю ночь, чтобы ты не замёрз, когда проснёшься. И никуда сегодня не пойду, обещаю.

Я не соврал. Конечно, меня так и подмывало тщательно обследовать место, где нашёлся Киллиан, но вместо этого я последовал совету Дока и сделал абсолютно противоположное.

Как оказалось впоследствии, не зря. Он дважды просыпался и набрасывался на меня с ногтями. К утру мне пришлось надеть ему на руки кухонные варежки и примотать скотчем.

***

— Ривер… Зачем?

Я слышал, как Грейсон спускается по туннелю, но мне было лень двигаться. Правда, рукавичная история совсем вылетела из головы. Она продолжалась уже третий день подряд, причём вполне успешно. Вместо того чтобы разодрать меня в клочья, Киллиан хлопал и щекотал щёки мягкой байкой. Я всё равно просыпался, но, по крайней мере, с обоими глазами на месте.

— Вот зачем, — я красноречиво указал на глубокие борозды. Грейсон хрюкнул от смеха.

— Изменения есть? — спросил тот.

Сев в кровати, я принялся чесать затылок. Он, очевидно, и не думал сваливать. Ну да ладно, не то чтобы я голый или ещё чего. С теперешним состоянием Киллиана я уже очень давно не спал без одежды.

Но когда Грейсон принёс мне кофе, полезность его резко возросла. Подхватив кружку, я перебрался на диван.

— Никаких, — ответил я напряжённо.

Он с подозрением уставился мне в глаза. Я отвернулся, но, как и все родители, Грейсон читал меня как открытую книгу.

— Хуже?

Я слегка кивнул. Тот неловко заёрзал на диване, явно сочиняя какую-нибудь слащавую ложь мне в утешение. Ведь так обычно поступают люди? Выражают липовое сочувствие, чтобы снять с себя груз вины?

— Ривер, пару дней назад я кое-что заметил. В Киллиане, — надо же, а я ожидал немного другого. Я поднял взгляд над кромкой кружки. — Не знал, стоит ли тебе говорить…

Брови его сошлись на переносице, углубив морщины на лбу. Грейсон посмотрел на Киллиана, мирно посапывающего в кровати.

— Он колется героином.

— Что?! — завопил я. Грейсон сердито зашикал, кивая в сторону спальни.

— Я так понимаю, это и есть ответ на вопрос: «Знал ли ты».

Я со стуком опустил кружку на стол. Вот это новость… Голова идёт кругом, не знаю даже, что сказать. Как Киллиан умудрился скрыть такое? Наверное, поэтому в последнее время он постоянно ныкался по углам — чтобы вмазаться. Меня охватило раздражение: Киллиан утаил очередной секрет.

— Я всё понял, когда вы приходили в гости. Проверил мусорку в ванной и нашёл пустой шприц и колпачок.

Грейсон направился в спальню, и я следом. Аккуратно задрав рукав кофты Киллиана, он показал две дорожки.

— После его отца я везде узнаю этот стеклянный взгляд зомби.

— Откуда он взял эту дрянь? — прошипел я, закрывая за нами дверь. — Ты же говорил, что избавился от всех запасов Джеффа?

— У него всё кончилось ещё за полгода до смерти. А это не его — шприц скайтеховский.

— Эшер, — желчно выплюнул я. — Когда мы осматривали его спальню, Киллиан буквально вытолкал меня за дверь. И он не хотел, чтобы я открывал тайник. Зуб даю, там он и нашёл свой клад.

Я схватил портфель, с которым тот никогда не расставался, и заглянул внутрь. Начавшееся копиться раздражение уступило место полноценному гневу. Знаю-знаю, я не вправе обижаться на своего психически травмированного парня, тем более сейчас, но Киллиан крепко меня взбесил. Я во многом давал ему спуск… Однако терпение начинало истончаться.

— Думаешь, стоит… — начал Грейсон, но я злобно зыркнул на него в ответ и продолжил перетряхивать содержимое сумки.

Брусок героина, иглы, холщовый мешочек, набитый всякой дурью, которой я даже никогда не видел — всё обнаружилось в считанные секунды. Пошарив ещё, я вдруг вытащил наружу оплывшие куски шрапнели.

— Он хранит шрапнель, которую выковырял из моей спины, — покачал я головой. — Пацан всё-таки ужасно странный.

Грейсон прыснул со смеху. Я же зарылся глубже и нащупал маленькую косточку с привязанным к ней золотым кольцом. Брови удивлённо взлетели вверх.

— Похоже, это фаланга пальца миссис Мэсси и её обручальное кольцо. Его отец тоже наверняка где-то там, — Грейсон мельком покосился внутрь. — О, и вон химерья цепочка. Значит, Периша.

Положив всё на место, я застегнул портфель.

— Не знаю даже… — я со вздохом откинулся на спинку дивана и уставился в потолок. — Что мне делать?

Грейсон, совершенно опешив, вытаращил на меня глаза. Вид у него, однако, был довольно хитрый.

— Прости, что?

— Не зазнавайся, — процедил я. — Или следующий трофей, который надумает хранить Киллиан, будет кусочком тебя.

— Я всего лишь пытаюсь развеселить тебя, сынок, — Грейсон пару раз хлопнул меня по колену. — Перво-наперво проследи, чтобы Киллиан слез с тяжёлых наркотиков. Но самое главное — сделай так, что он перестал убегать.

Убегать… Какое же подходящее слово.

Грейсон прав как никогда. Возможно, поначалу Киллиан отключался от героина, но потом его измученный мозг уже сам отказывался возвращаться. Отсюда и паника, отсюда и галлюцинации, как несколько дней назад... Меня всего передёрнуло. Как же это всё-таки страшно. Отсутствующий, пустой взгляд…

Проболтав ни о чём ещё пару часов, Грейсон, наконец, утопал к себе, не забыв осторожно напомнить, что сегодня у меня смена на стене. Короткая — с одиннадцати вечера до четырёх утра. Я дождусь, пока Киллиан накачается до состояния беспамятства, и тогда уже пойду. Правда, теперь с его новым пристрастием к героину, буду куда более осмотрительным.

Потом я обязательно поймаю его на месте преступления, но не так быстро, как предлагал Грейсон. Скорее всего, сначала попробую сам, чтобы понять, с чем вообще имею дело. Нет, ну правда, в жизни всё надо попробовать, да? Короче, нет у меня сегодня настроения воевать. Мне хотелось провести этот день в тишине и спокойствии, хотелось попытаться вывести его на разговор, хотя бы на любой отклик.

Я соскучился по Киллиану.

***

Вечером, после довольно безрезультатного дня, я притворился, будто не вижу, как он крадётся в ванную с портфелем наперевес. Киллиан обожал торчать в уборной — наводил красоту и вообще, — поэтому все прочие разы я не обращал внимания, уже успев привыкнуть.

Но на этот раз, когда он вернулся, я заметил разницу. Взгляд остекленел, веки отяжелели, а нос заклевал, затаскивая Киллиана в Зомбиленд. Такое участилось лишь в последнее время, и во мне затеплилась крохотная надежда, что, возможно, когда я отважу его от чёрного, Киллиан более-менее придёт в норму.

— Всё нормально? — я легонько ткнул его пальцем в бедро.

Тот одарил меня уже типичным бессмысленным кивком.

— Раз тебе уже можно есть, то давай откроем консервированные персики, которые всё берегли?

— Ладно.

Я со вздохом продолжил читать комикс. Порой я не понимал, зачем вообще утруждаюсь. Надеюсь, дело всё-таки в героине, ну, или, по крайней мере, ему стало хуже именно из-за него. Киллиан выпадал из реальности ещё до того, как нашёл нычку в доме Эшера, и, вероятно, героин усугубил ситуацию.

Когда он уснул, я начал собираться на работу: М16, бронежилет, штаны-карго и всё такое. Покормив кота, я перенёс обогреватель в спальню и, протягивая шнур, заметил кое-то под кроватью — наручники, лежавшие там уже с месяц после одного особо фривольного рандеву.

Я улыбнулся приятным воспоминаниям. Он попросил меня надеть армейские сапоги, а сам нарядился в тесный кожаный жилет. Да, весёлая выдалась ночка. Между ног что-то шевельнулось, но я не придал этому никакого значения. Мы уже довольно долго не занимались сексом, и это моё решение. Старательно игнорируя тяжесть в штанах, я поднялся на выход.

Наручники, однако, по-прежнему болтались в руке. Есть одна идея — возможно, после всей этой истории с изнасилованием и принуждением к сексу —  не самая великолепная, но всё же.

Очень бережно и очень осторожно я защёлкнул замок на левом запястье Киллиана, потом — не перекручивая цепочку и не пережимая кожу — пристегнул второе кольцо к прутьям кровати. Теперь он точно никуда не денется. Мне не придётся волноваться, что Киллиан очнётся и куда-нибудь побредёт. На улице может пойти дождь, или того хуже — подняться самая настоящая буря. А из подвала ничего не видно — нужно выходить из сарая. Все оконные проёмы я давным-давно залил бетоном.

Я бесшумно выскочил на улицу, вырубив по пути генератор. Заряда аккумулятора в обогревателе хватит почти до утра, поэтому он будет спать в тепле и уюте. Киллиану не надо никуда идти, а с наручниками мозг не сможет убедить его в обратном.

Я втянул носом прохладный воздух. Снаружи всё успело высохнуть, что не могло не радовать. Свистом подозвав пса, я потопал к северной стене.