Масляные лампы

Линь Цюши уже приходилось видеть нечто подобное, однако нельзя не отметить, что каждый раз такие картины становились настоящим испытанием для психики.

Мясо, которое хозяйка положила в разогретый вок, громко зашкварчало, источая запах жареного. Очень скоро этот запах обернулся вонью горелого. Гу Лунмин, наблюдавший за действом с крайне напряжённым выражением лица, наконец вздохнул с облегчением — по крайней мере запах гари означал, что хозяйка готовила мясо не для того, чтобы скормить людям.

Из подгорающего на сковороде мяса обильно сочился жир, который затем превращался в масло, а само мясо при этом становилось чёрным и выбрасывалось хозяйкой.

Глядя на эти действия, а также обстановку вокруг, Линь Цюши понял, что делает хозяйка. Она топила масло из мертвецов. И, судя по всему, использовала это масло для заправки ламп в комнатах.

В самом деле — когда прозрачная жидкость заполнила вок, женщина взяла стоящую рядом лампу, залила в лампадку кипящее масло и положила фитиль.

Линь Цюши на ум пришли лампы в их комнатах, точно такие же, как эта в руках хозяйки. Вне всяких сомнений, масло в тех лампах было сделано тем же способом.

Покуда женщина наполняла лампы, в кухне вдруг послышался тонкий детский плач.

Линь Цюши застыл, услышав эти звуки, а женщина зашла во внутреннюю комнату и вынесла на руках младенца, завёрнутого в красное одеяльце.

Угол обзора не позволил мужчине разглядеть лицо малыша, но зато он увидел протянутую ручку, бледную и даже слегка посиневшую. Как ни посмотри, не похоже на руку нормального ребёнка.

Покачивая дитя, женщина нежным голосом успокаивала:

— Не плачь, не плачь.

Линь Цюши не решался подбираться ближе, боясь, что хозяйка увидит их через окно.

Женщина медленно прохаживалась по кухне, полной запаха масла, при этом выглядела как самая заботливая на свете мать. Когда она развернулась, Линь Цюши наконец рассмотрел дитя на её руках.

Как он и предполагал, ребёнок не был живым.

Лицо бледное, как у мертвеца, и опухшее, как у утопленника, так что глаза превратились в маленькие щёлки, даже зрачков не видно. Ребёнок разевал огромный кроваво-красный рот и плакал, а Линь Цюши отчётливо рассмотрел во рту убористые ряды острых зубов… Таких зубов у нормальных людей не бывает. Щёки ребёнка покрывала сетка синих сосудов, что также подтверждало его принадлежность к неживым тварям.

Линь Цюши почувствовал, как Гу Лунмин крепко сжал его за предплечье. Обернувшись, он понял, что этот тип перепугался не на шутку.

Только Линь Цюши хотел попросить парня не сжимать так сильно, как хозяйка направилась к выходу из кухни. Мужчина быстро потащил Гу Лунмина в другое укрытие и с облегчение выдохнул только тогда, когда женщина вместе с ребёнком покинула двор.

— Зайдём на кухню осмотреться? — невзирая на страх, Гу Лунмин всё-таки предложил остаться.

Посмотрев в сторону выхода, Линь Цюши ответил:

— Да.

— А… может, я тогда постою снаружи, чтобы предупредить тебя в случае чего?

— Можно, — Линь Цюши вовсе не хотел заставлять Гу Лунмина идти с ним.

Гу Лунмин, поколебавшись немного, всё же решил отправиться вместе с Линь Цюши на поиски подсказок. Ведь если хозяйка неожиданно вернётся, предупреждать об этом нет никакого смысла — всё равно придётся срываться с места и бежать.

Поэтому они вдвоём зашли в дом и стали быстро обыскивать комнаты.

Линь Цюши не решался тратить на это слишком много времени, ведь хозяйка могла вернуться в любой момент. Пока Гу Лунмин осматривал кухню, сам он направился во внутреннюю комнату.

Помещение оказалось совсем небольшим, здесь стояла детская кроватка. Но вот что странно: — рядом также располагалась полка, на которой теснились масляные лампы. И несмотря на то, что снаружи ещё стоял день, все они горели.

Линь Цюши хотел было осмотреть лампы, но тут услышал лёгкие шаги — наверняка это возвращалась хозяйка. Схватив Гу Лунмина за руку, Линь Цюши сделал знак уходить.

Тот не стал задавать лишних вопросов и вместе с Линь Цюши покинул дом.

Только они завернули за угол, чтобы спрятаться, хозяйка шагнула во двор. Теперь ребёнок на её руках не плакал, но Линь Цюши отчётливо разглядел возле его рта красные следы, как будто оставшиеся от какого-то кушанья.

— Умница, послушный мальчик, — приговаривая так, женщина вернулась в дом и, оглядевшись, нахмурилась, будто что-то заподозрила.

Понимая, что дольше оставаться здесь опасно, Линь Цюши скомандовал:

— Уходим!

И они, пробираясь у стены, помчались к выходу.

К счастью, им удалось быстро покинуть двор, потому что через минуту женщина вышла и повесила на ворота огромный тяжёлый замок. Если бы мужчины опоздали, оказались бы заперты внутри.

Даже хладнокровный Линь Цюши невольно вздохнул с облегчением.

— Пойдём обратно, — сказал Гу Лунмин. — Скоро обед…

Линь Цюши глянул на него:

— И тебе после такого кусок в горло полезет?

Только что парень выглядел так, будто его вот-вот вырвет.

— Без еды человек не проживёт, от голода и помереть недолго. К тому же, нас ведь не человечиной кормят, так что ничего страшного…

Линь Цюши беспомощно согласился:

— Ладно.

И они вдвоём направились к своему жилищу.

Появившись на обеде, мужчины увидели, что другие члены команды уже почти разошлись. Янь Шихэ и Сяо Цянь ещё сидели за столом и разговаривали. Линь Цюши, подслушав их беседу, понял, что они узнали что-то о местных обычаях.

Гу Лунмин, похоже, проголодался по-настоящему. Он положил себе чашку риса и торопливо принялся за еду.

Посмотрев на них, Янь Шихэ поднялся, подошёл к Линь Цюши и сказал:

— Вы так поздно пришли, еда почти остыла.

— Ага, — ответил Линь Цюши. — Поздно проснулись.

Янь Шихэ, сверкнув глазами, явно не поверил в отговорку. И то верно — кому в мире за дверью захочется подольше поваляться в кровати? Это просто невозможно.

Однако Линь Цюши было наплевать, поверил тот или нет. Даже если не поверил, что с того?

— Мы нашли новую подсказку, может, обменяемся сведениями? — Янь Шихэ сел рядом. — Мы ведь с вами не враги…

— Что за подсказка? — спросил Линь Цюши, глядя на него.

— О речном боге.

Линь Цюши положил палочки.

— И что ты хочешь узнать?

— Расскажите, куда вы сегодня ходили и что обнаружили.

Линь Цюши молча смотрел на него.

Янь Шихэ усмехнулся:

— Ну ладно, на самом деле Сяо Цянь видела, как вы шли в направлении дома хозяйки. Вам удалось проникнуть внутрь? Просто хочу узнать, что там…

— Говори первый, — прямо сказал Линь Цюши. — Если решил обдурить меня какой-нибудь ерундой, боюсь, тебе будет очень сложно добыть желаемую подсказку.

— Идёт. Давайте найдём какой-нибудь безлюдный угол. — Янь Шихэ покосился на Гу Лунмина, старательно уминающего еду за обе щёки. — Гляжу, вы видели нечто не слишком пугающее.

Раз едите с таким аппетитом.

Линь Цюши, глядя на Гу Лунмина, не знал, что и сказать.

Тот, закончив наконец с обедом, вытер рот и наставническим тоном произнёс:

— Нельзя впустую расходовать пищу!

— Наелся? — спросил его Линь Цюши.

Слопал целых три больших чашки риса!

Гу Лунмин, пожав челюстью, ответил:

— Ну ладно, можно сказать, наелся.

Линь Цюши:

— …

Бедняжка, прости, что тебе приходится голодать.

Четверо нашли во дворе укромный уголок и начали обмениваться информацией.

— Помнится, вы тоже ходили в храм предков? — спросил Янь Шихэ. — Видели таблички с именами детей?

— Видели, — Линь Цюши сразу что-то понял: — Хочешь сказать, что эти дети — и есть речные боги?

— Умница, — заметил Янь Шихэ. — В обычной ситуации безвременно погибшим детям нельзя поклоняться в храме предков. Но эти — другое дело. Они уже не просто дети, они — боги.

Именно поэтому расположение табличек с детскими именами намного выше, чем с именами старейшин клана. Линь Цюши понимающе покивал, осознавая причину.

— И ещё, не знаю, заметили вы или нет, — продолжал Янь Шихэ, — но на одной табличке написало имя Юй Цайчжэ.

Линь Цюши и Гу Лунмин покачали головой, этого они не заметили.

Янь Шихэ сразу заулыбался.

— Теперь расскажите, что нашли в доме хозяйки, а я поведаю вам об этом Юй Цайчжэ. Всё-таки обе стороны должны доказать свою искренность.

Подумав минуту, Линь Цюши рассказал:

— Мы спрятались во дворе и увидели, как хозяйка порубила мёртвое тело, затем положила в вок и пожарила. Это были те двое, что исчезли ночью.

Янь Шихэ подскочил.

— Пожарила? Но для чего?

Сяо Цянь тут же заскулила:

— Ведь не для того, чтобы накормить нас?!

Те, кто ничего не знал о масляных лампах, легко могли подумать совсем о другом, услышав такой рассказ.

Линь Цюши усмехнулся, но объяснять не стал, вместо этого спросил:

— Кто такой Юй Цайчжэ?

Янь Шихэ понял, что встретил достойного противника, и пускай с виду от него не исходило угрозы, справиться с этим парнем оказалось непросто.

— Ты знал, — медленно произнёс мужчина, — что фамилия хозяина этого дома — Юй?

Гу Лунмин не понял:

— Это что, его табличка?

— Нет, — возразил Янь Шихэ, — это табличка его сына. — Он развёл руками. — В одной из комнат я нашёл их семейное древо.

— Это сын хозяйки? Значит, он превратился в речного бога? — тут Линь Цюши вспомнил бледного младенца с полным ртом острых зубов, которого на руках держала хозяйка. Неужели это и был тот самый Юй Цайчжэ, о котором рассказал Янь Шихэ? Но если он обернулся речным богом, как получилось, что ребёнок опять вернулся к матери?

Линь Цюши нахмурился, чувствуя, что сведений недостаточно.

— А что насчёт трупов? Зачем хозяйка их пожарила? — улыбнулся Янь Шихэ. — Ни за что не поверю, что мы сегодня ели именно их.

— Почему это? — зловеще прищурился Гу Лунмин. — Ты что, пробовал настоящую человечину?

— Конечно, нет, — спокойно ответил Янь Шихэ, бросив взгляд на Гу Лунмина.

По какой-то причине Линь Цюши посетило странное ощущение, что мужчина не до конца честен, однако он не стал высказывать свои мысли вслух, вместо этого говоря:

— Мы видели, как она вытопила масло из трупов и залила его в лампы.

— Лампы? — нахмурился Янь Шихэ. — Те, что стоят у нас в комнатах?

— Да, — подтвердил Линь Цюши. — Именно те, что стоят в комнатах.

Янь Шихэ ненадолго погрузился в молчание, затем снова спросил:

— И каково назначение этих ламп?

Линь Цюши покачал головой — этого он пока и сам не знал.

Заполучив желаемые сведения, Янь Шихэ поднялся и сказал Линь Цюши:

— Ну тогда мы пойдём. — Посмотрев на Гу Лунмина с насмешкой, он добавил: — Если ты ещё голоден, можешь пойти доесть.

Парень вместо ответа закатал рукава на мускулистых руках и прохладно усмехнулся.

Янь Шихэ тут же удалился, как будто испугался и с позором отступил.

Линь Цюши это показалось несколько смешным.

— Мать его, он что, умственно отсталый? — выругался Гу Лунмин. — Нашёл, кого обижать — меня, бедную, слабую, беспомощную старшеклассницу…

Линь Цюши молча отвёл взгляд от крепких мускулистых рук «старшеклассницы».

Сведения, полученные от Янь Шихэ, оказались весьма полезны — по крайней мере, Линь Цюши теперь узнал, что собой представляет так называемый речной бог. Но пока они ещё размышляли над тем, как связан речной бог и масляные лампы, Янь Шихэ рассказал о лампах остальным членам команды.

Он сделал это за ужином, совершенно спокойно и буднично.

Большинство тут же перестали есть, а двое новеньких выбежали прочь. Неизвестно, о чём они подумали, но их явно затошнило.

— Так что лампы в наших комнатах наполнены маслом из мертвецов, — закончил Янь Шихэ. — Я пока не знаю, в чём их предназначение, но всё-таки решил, что стоит рассказать об этом всем вам.

Гу Лунмин сидел с мрачным видом, он был очень раздосадован тем, что Янь Шихэ разболтал всем добытую ими подсказку. Зато Линь Цюши никак не отреагировал, спокойно продолжив трапезу.

Некоторые члены команды, услышав такую новость, сразу поднялись и вышли. Судя по всему, собрались выбросить лампы из своих комнат.

Линь Цюши, посмотрев в сторону Янь Шихэ, столкнулся с ним взглядом, но тот лишь улыбнулся и сразу отвёл глаза.

— Чего он этим добивается? — недовольство поведением Янь Шихэ в глазах Гу Лунмина достигло апогея, когда они возвращались к себе. — Просто взял и рассказал всем!

Но Линь Цюши уже понял замысел Янь Шихэ.

— Он хочет проверить, для чего именно нужны эти лампы.

— В смысле?

— Проще говоря, у ламп может быть только два назначения — хорошее и плохое. Поэтому ему нужно, чтобы кто-то проверил это на себе.

Гу Лунмин понял, о чём говорит Линь Цюши, и застыл:

— Хочешь сказать, он специально всё рассказал, чтобы они со страху выбросили лампы?

— Так и есть.

— Но что если… что если лампы как раз и привлекают тварей?

— Помнишь комнату, которую мы осмотрели сегодня утром?

— Помню…

Они осматривали комнату двоих исчезнувших.

— Лампа в той комнате стояла пустая.

Гу Лунмин округлил глаза — он совершенно не обратил внимания на эту деталь.

— Янь Шихэ знал об этом, поэтому сделал ставку на другой вариант. — Линь Цюши открыл дверь в их комнату. — Мир за дверью — это всегда тотализатор. Выбросить лампу или нет — вероятность умереть равняется пятидесяти процентам. Он хочет знать наверняка, поэтому решил пожертвовать чужими жизнями для проверки. — На лице Линь Цюши отразилось неприятие таких методов.

— А почему мы не сказали им…

Линь Цюши наклонил голову и слегка беспомощно ответил:

— Потому что мы тоже не знаем правильного ответа. Что если ошибкой будет именно оставить лампу в комнате?

Гу Лунмин не нашёл, что на это сказать.

Переступив порог комнаты, они первым делом обратили внимание на масляную лампу на столе.

Гу Лунмин сразу подошёл ближе и пробормотал:

— Получается, мы оставим её? — Он взял лампу в руки и вдруг застыл. — Погоди-ка, кажется, нашу лампу кто-то заменил.

— Заменил? — Линь Цюши не заметил никаких отличий.

— Ага, — Гу Лунмин был абсолютно в этом уверен. — Не веришь, сам посмотри. — С такими словами он запустил руку в карман и что-то достал.

Когда Линь Цюши разглядел, что именно, потрясённо уставился на парня:

— Постой, ты же не мог…

— Мог, — ответил Гу Лунмин. — Не уходить же с пустыми руками.

В руке Гу Лунмина оказалась новенькая масляная лампа, масло в которой уже затвердело до состояния молочно-белой пасты. Вне всяких сомнений, он стащил её из комнаты хозяйки, когда они только зашли в дом. Линь Цюши, глядя на лампу, сначала даже не знал, что на это сказать.

— Хе-хе, как хорошо, что я всё предусмотрел, — Гу Лунмин, впрочем, был весьма доволен собой. — Посмотри, лампы ведь различаются по цвету?

Подойдя ближе, Линь Цюши убедился, что цвет действительно разный. Только отличие совсем небольшое, лампа в комнате чуть светлее, и если не сравнивать с другой лампой, заметить невозможно.

— Я прав, я прав? — затараторил Гу Лунмин. — Я ведь не ошибся?

— Не ошибся-то не ошибся, — Линь Цюши взял лампу из рук Гу Лунмина. — Но ещё нужно проверить другие комнаты.

Он хотел сравнить эту лампу с остальными.

— Идём вместе, — предложил Гу Лунмин.

Выйдя из комнаты, они увидели спокойно стоящую посреди двора женщину в красном платье.

Она стояла к ним спиной, но Гу Лунмин всё равно не решился долго смотреть на неё.

А Линь Цюши вновь заметил, что женщина держит в руках красное одеяльце, то самое, в которое днём был завёрнут ребёнок. Только сейчас оно оказалось пустым…

Мужчины прошлись по другим комнатам и, сравнив лампы, обнаружили следующее.

Во всех комнатах, где ночью плакал скелет младенца, лампы оказались такими же, как теперь в их комнате. Иными словами, они отличались от той, что Гу Лунмин стащил из дома хозяйки.

И судя по тому, что произошло вчера ночью, именно такие лампы и притягивали тварей, а лампа, заполненная маслом из мертвецов, опасности не сулила.

Но от этого легче вовсе не становилось, даже наоборот, ведь получается, они должны освещать комнату останками себе подобных…

Так что вечером Гу Лунмин и Линь Цюши не стали зажигать свет и легли спать пораньше, немного поболтав перед сном.

Гу Лунмин любил поговорить и прихвастнуть был не дурак, Линь Цюши с удовольствием слушал его истории из реальной жизни парня.

Только перед тем как уснуть Линь Цюши всё же бросил взгляд на окно.

Снаружи было темно, свет горел только в двух комнатах, одна принадлежала Янь Шихэ и Сяо Цянь, в другой жила ещё одна пара старых игроков. Остальные окна чернели темнотой, очевидно, потому, что их жители выбросили масляные лампы, либо оставили, но не стали зажигать.

Линь Цюши вернулся в кровать и закрыл глаза, медленно погружаясь в сон. Но в голове у него роились мысли, поэтому крепко заснуть так и не получилось, и когда снаружи послышались тихие шаги, они сразу пробудили Линь Цюши от чуткого сна.

Линь Цюши открыл глаза. Комната утопала в темноте, и только тусклый свет луны падал через окно, оставляя белый след на полу.

Через бумажное окно Линь Цюши увидел ряд низеньких силуэтов, принадлежащих маленьким детям. Мужчина невольно вспомнил вчерашнее происшествие.

А самое неприятное, он услышал шорох от пальцев, трущихся о бумагу.

Вчера женщина проделала отверстие ногтем в их окне, а днём Линь Цюши специально заклеил его. Теперь он лежал на кровати и с замиранием сердца слушал. Ему казалось, шорох подобен удавке, которая в любой момент может затянуться у него на шее.

В конце концов, спустя довольно долгое время, шорох прекратился, словно твари снаружи не смогли проделать дыру в окне и медленно двинулись дальше, к следующей комнате.

А проверка, которую устроил Янь Шихэ, заполучила результат: лампы, наполненные маслом мертвецов, действительно не несут никакого вреда, а наоборот — защищают их.

Но когда Линь Цюши уже почти расслабился, вдруг увидел боковым зрением, что снаружи появилась ещё одна тень. Это была хозяйка двора, которая теперь стояла во весь рост и заглядывала в их комнату сквозь тонкое стекло окна.

Линь Цюши задержал дыхание и вдруг вспомнил о вчерашнем случае с неожиданное зажегшейся лампой.

Что если существуют и другие условия смерти, помимо масла в лампах?  Он как раз думал об этом, когда лампа на столе снова, точно как вчера ночью, внезапно зажглась слепящим светом…