Возвращение в реальность

Промасленный зонт прекрасно защищал от дождевых капель, к тому же Линь Цюши и Жуань Наньчжу под ним крепко обнялись, так что вода на них не попадала.

Дорога до храма заняла продолжительное время, они шли медленно, без спешки, в первый раз покинув двор во время дождя. Посёлок накрыло серой завесой, улицы опустели – попадающиеся днём прохожие разошлись по домам, никто не гулял даже под зонтиком. Линь Цюши предполагал, что во всём посёлке имелся только один зонт, который они сейчас и держали в руках. Всё-таки другие зонты не обладали такой чудесной способностью отражения дождевых капель.

Добравшись до леса, двое направились по извивающейся тропе наверх.

Капли шумели, ударяясь о бамбуковые листья, иногда через заросли с шелестом пролетал ветер.

По дороге Жуань Наньчжу и Линь Цюши перекинулись парой фраз, но в основном путь прошёл в молчании – оба погрузились в размышления о храме и Цуй Сюэи, который вчера ушёл вместе с Линь Синпин, но так и не вернулся назад.

Линь Цюши весьма интересовал вопрос, с чем же тому пришлось столкнуться. Судя по состоянию Линь Синпин, явно с чем-то не слишком приятным.

Дождь всё шёл, и казалось, не закончится никогда.

Линь Цюши думал, что им придётся идти, по крайней мере, до полудня, однако под зонтом они затратили не больше двух часов на дорогу, когда в конце тропы показался тот самый храм.

Под завесой дождя он выглядел ещё более таинственным и загадочным.

При этом со зданием произошли заметные изменения – оно больше не было ветхим и заброшенным.

— Пришли, – Жуань Наньчжу остановился, не торопясь, впрочем, заходить в храм. Сначала он решил изучить обстановку снаружи.

— Ага, — отозвался Линь Цюши. – Похоже, изменения произошли очень серьёзные.

— Так и есть, — подтвердил Жуань Наньчжу. – Его как будто отреставрировали.

Похоже, так храм выглядел в свои лучшие времена. Подставка для благовоний перед храмом была заполнена палочками, алтарь неподалёку ломился от подношений. Становилось ясно, что сюда на поклон богам приходят очень многие.

Взгляд Линь Цюши переместился к колодцу, мужчина осторожно приблизился, но заглянул внутрь издалека, всё так же не решаясь подходить к самому краю.

Сейчас древний высохший колодец был полон чистой и прозрачной воды, на поверхности которой падающие капли дождя оставляли рябь, расходящуюся кругами. Глядя на колодец, Линь Цюши подумал о скелетах на дне. Интересно, они и сейчас там?

Пока он размышлял об этом, лёгкая рябь на поверхности колодца вдруг обернулась сильнейшим бурлением, словно вода в нём закипела. Послышалось бульканье, как будто что-то пыталось вырваться из колодца наружу.

Линь Цюши невольно отшатнулся прочь. Прямо на его глазах из колодца высунулось множество костяных рук и, судя по их движениям, они собирались зацепиться за края колодца и вылезти из него.

Колодец сам по себе был неглубоким, вылезти из него не составило бы большого труда, однако когда белые пальцы схватились за каменные края, словно какая-то невидимая сила разжала их костяшки, после чего они вновь исчезли под водой.

А вода в колодце продолжала бурлить, подобно мифическому адскому котлу.

— Давай войдём туда, — Жуань Наньчжу указал на храм.

— Хорошо, — Линь Цюши отвёл взгляд от колодца и направился следом за Жуань Наньчжу.

Они сложили зонт, протёрли его от воды и, толкнув храмовую дверь, шагнули через порог.

Когда дверь открылась, в зал ворвался порыв ветра, от которого закачались и закрутились куклы-амулеты под потолком.

Едва оказавшись внутри, Линь Цюши сразу обратил внимание на статую в центре храма. Статуя по-прежнему изображала безголового монаха, только теперь он держал посох, на который была насажена голова обманутого ими Цуй Сюэи.

Мужчина был мёртв. Более того, после смерти ему отрезали голову и насадили на посох монаха. Голова широко раскрыла глаза, полные ужаса и потрясения – Цуй Сюэи не удостоился спокойной смерти.

Линь Цюши, столкнувшись взглядом с головой, решил, что ему показалось, но ощущение было такое, что мёртвый Цуй Сюэи и правда шевельнул глазными яблоками.

Дёрнув Жуань Наньчжу за одежду, Линь Цюши сказал:

— Кажется, он пошевелился…

— Ага, — ответил тот. – Я видел.

Значит, голова Цуй Сюэи и впрямь двигалась.

Линь Цюши хотел сказать что-то ещё, но тут над ними раздался странный шум. Посмотрев наверх, они обнаружили, что куклы Тэру-тэру-бодзу пришли в движение. Но на этот раз вовсе не от ветра, а сами по себе.

Висящие друг за дружкой ровными рядами, куклы стали раскачиваться, а потом и вовсе разразились плачем.

— Как больно, как больно… Помогите, где моё тело…

— Помогите, на помощь, помогите…

— А-а-а, а-а-а, как больно…

Зрелище поистине адское – все головы пронзительно вопили и раскачивались, а сквозь белую ткань, в которую они были завёрнуты, начала сочиться кровь. Казалось, верёвки, которыми куклы привязаны к потолку, вот-вот порвутся, и все головы упадут на пол.

— А-а-а-а… Спасите, на помощь… — насаженная на посох голова Цуй Сюэи тоже завопила.

Линь Цюши увидел, как она пытается повернуться, а само изваяние монаха, сидевшее в позе лотоса, неожиданно встало на ноги и подняло руку, указывая на пустоту над своей шеей, туда, где должна находиться голова.

До Линь Цюши сразу дошло, что означает этот жест.

Жуань Наньчжу тоже всё понял, поэтому посмотрел на раскачивающиеся над ними кричащие головы и задал вопрос:

— Значит, она где-то среди них?

— Но как её искать? – кукол было так много, что Линь Цюши показалось, что искать среди них голову монаха – всё равно что пытаться найти иголку в стоге сена.

— Его голова должна иметь какой-то отличительный признак. – Жуань Наньчжу уже принялся бродить по храму, задрав голову и осматривая висящие над ним Тэру-тэру-бодзу. – Придётся поискать.

— Хорошо, — Линь Цюши понимал, что это задача не из лёгких, но попробовать придётся в любом случае. Он тоже стал изучать куклы-амулеты на потолке, продвигаясь следом за Жуань Наньчжу.

На ткани, в которую завернули голову, изображались одинаковые черты лица, несколько простых штрихов, но на самом деле каждая чем-то отличалась. У некоторых глаза были тонкими чёрточками, у иных – кругами, да и в общем не нашлось бы двух одинаковых кукол.

Покуда Линь Цюши внимательно вглядывался в нарисованные лица, монах сделал шаг вперёд, явно направляясь к выходу из храма.

Заметив это, Линь Цюши весь похолодел внутри и крикнул:

— Наньчжу, давай быстрее, похоже, у нас мало времени!

— Хорошо!

Похоже, когда статуя монаха покинет храм и намокнет под дождём, случится нечто страшное. И насаженная на посох голова Цуй Сюэи была тому подтверждением.

Слишком много кукол… просто огромное множество! К тому же они постоянно раскачивались, делая процесс поиска ещё сложнее.

Статуя продолжала продвигаться к выходу и уже почти оказалась на пороге. В таком положении кто угодно давно бы поддался панике, но Линь Цюши, что удивительно, сохранял спокойствие. Сейчас лучший способ предотвратить любые неприятности – отыскать нужную куклу-амулет. Все остальные мысли – лишние.

Взгляд Линь Цюши бродил от куклы к кукле, и вдруг он заметил одну, висящую в самом углу.

Эта кукла Тэру-тэру-бодзу была точно так же завёрнута в белую тряпицу и точно так же издавала жалобные крики. Но всё же имелась одна деталь, отличающая её от других, – она плакала, точнее, нарисованные на ней черты изображали плачущее лицо.

Уголки ртов других кукол поднимались наверх, и только у этой оказались опущены вниз, а под глазами даже изображались капельки слёз. Увидев эту Тэру-тэру-бодзу, Линь Цюши сразу закричал:

— Жуань Наньчжу, взгляни сюда, это она?!

Жуань Наньчжу быстро подошёл и тоже увидел куклу, на которую указывал Линь Цюши.

— Снимем, посмотрим! – предложил он.

Кукла висела довольно высоко, Линь Цюши в одиночку не смог бы её достать, пришлось поднять Жуань Наньчжу, чтобы тот дотянулся до куклы.

Жуань Наньчжу оторвал нитку, которой Тэру-тэру-бодзу была привязана к потолку, и снял куклу.

— Разворачиваю, — предупредил он и совершил задуманное.

У них оставалось не так уж много времени на размышления, монах почти добрался до порога, ещё два-три шага, и он покинет храм.

Развернув ткань, внутри они обнаружили человеческую голову.

Линь Цюши немного волновался, не решаясь даже отвести глаз от куклы, однако увидев внутри голову, принадлежащую монаху, наконец испустил вздох облегчения.

На лысой голове виднелись точки цзеба¹, глаза монаха были закрыты, на лице застыло умиротворение и сострадательная улыбка, он не издавал ни криков, ни плача, как другие головы внутри Тэру-тэру-бодзу.

¹Точки цзеба в количестве девяти на голове монахов символизируют по одному из девяти правил поведения, которым должны следовать монахи. Они наносились особым методом прижигания: на голове монаха устанавливали девять тлеющих ароматических конусов, которые, догорая, оставляли ожоги на коже.

— Что теперь? – Линь Цюши посмотрел на голову, затем обернулся к статуе монаха. – Приделаем к телу?

— Я попробую, — ответил Жуань Наньчжу. – Но не гарантирую, что она подойдёт…

С такими словами он осторожно приблизился к статуе монаха с головой в руках, протянул руки и аккуратно поставил голову на шею статуи.

Голова распахнула глаза, сияющие, словно угольки в печи, и произнесла молитвенную фразу «Амитабха».

В храме поднялся сильный ветер, он захватил падающие снаружи капли дождя, которые попали на лицо Линь Цюши. Мужчина забеспокоился, но вдруг услышал чистый звон упавшего на пол бронзового предмета.

Звук был до боли знакомым – это стукнулся о храмовый пол бронзовый ключ.

Посох в руке монаха обернулся ключом! А на месте посоха теперь оказалась голова Цуй Сюэи, которую статуя схватила обеими руками.

— Помогите… помогите… — крики головы Цуй Сюэи постепенно затихли, полный ненависти взгляд застыл, кожа покрылась вначале чёрными трещинами, а потом и вовсе превратилась в камень.

Монах снова произнёс «Амитабха».

В тот же миг буря снаружи улеглась, чёрные тучи рассеялись, монах всё-таки вышел из храма и бросил голову, которую держал в руках, в каменный колодец.

А затем, высоко подскочив на каменных ногах, запрыгнул в колодец и сам.

Вода в колодце снова закипела и начала постепенно уходить, пока дно не пересохло окончательно.

Кости, лежавшие на дне колодца, тоже исчезли, будто после того, как гнев монаха успокоился, они тоже обрели свободу и покинули место своего заточения.

Услышав скрип, Линь Цюши обернулся и заметил, что там, где раньше стояла статуя монаха, теперь появилась чёрная железная дверь. Жуань Наньчжу уже подобрал с пола бронзовый ключ.

Куклы Тэру-тэру-бодзу больше не кричали.

— Как думаешь, что теперь у них внутри? – полюбопытствовал Жуань Наньчжу.

— Не знаю, — Линь Цюши даже не мог предположить.

— Давай посмотрим.

Жуань Наньчжу встал под одной из кукол и сделал Линь Цюши знак себя подсадить.

Делать нечего, Линь Цюши пришлось повиноваться и приподнять Жуань Наньчжу над полом, чтобы тот мог снять одну из кукол с потолка.

Развернув белую ткань, они увидели внутри человеческую голову, только теперь она целиком стала каменной.

— Интересно, можно ли захватить её с собой… — пробормотал Жуань Наньчжу.

— А если от неё нет никакого толка?

— Нет так нет, — ответил Жуань Наньчжу. – То, что не является полезным инвентарём, вынести вообще невозможно. Когда выйдем, она просто исчезнет.

Линь Цюши подумал, что удача ему явно благоволит – войдя за дверь всего несколько раз, он заполучил целых три полезных предмета.

— А что делать с этим Гу Юаньсы? Мы вернёмся в посёлок и расскажем Сяо Ча и остальным, что дверь открыта?

Дверь и ключ найдены, они с Жуань Наньчжу могут уйти прямо сейчас, но для них всё ещё существовала угроза в лице Гу Юаньсы.

— Возвращаться специально не потребуется, дождь закончился, за дверью теперь безопасно, рано или поздно они найдут дверь. Что касается Гу Юаньсы… Как ты сам считаешь? – Жуань Наньчжу посмотрел на Линь Цюши. – Если хочешь убить его, можем выйти чуть позднее. Это будет непросто, но способ всегда найдётся.

— Он… — Линь Цюши неоднозначно относился к этому человеку. Гу Юаньсы вступил в сговор, чтобы совершить преступление, и хотя преступниками были Линь Синпин и Цуй Сюэи, если бы не покупатель в лице Гу Юаньсы, сделка бы не состоялась. Здесь фраза «нет тела – нет дела» приобретала особый смысл.

— Пусть дверь сама его судит, — предложил Жуань Наньчжу. – Цуй Сюэи и Линь Синпин мертвы, и по правилам Гу Юаньсы получит двери самого высокого уровня среди погибших здесь. Линь Синпин как минимум прошла через шестую, так что следующая дверь Гу Юаньсы должна быть по крайней мере седьмой.

Человек, который только-только узнал о мире дверей, после второй сразу попадёт за седьмую… Шансы на выживание, говоря откровенно, не так уж велики.

— Ладно, — вздохнул Линь Цюши. – Считаешь меня слишком добрым?

— Если бы не твоя доброта, я бы не пригласил тебя в Обсидиан, — сказал Жуань Наньчжу. – Есть черта, через которую нельзя переступать. Только коснёшься её, покатишься по наклонной, и никто не знает, где окажешься в конце.

Отнесись Линь Цюши к Жуань Наньчжу иначе ещё за самой первой дверью, сегодняшней истории с ними никогда бы не произошло.

Линь Цюши понимающе кивнул. Пройдя вместе с Жуань Наньчжу через столько дверей, он прекрасно осознавал, что для того при желании не составлит труда навредить кому-то из членов команды за дверью. Если бы Жуань Наньчжу захотел, он бы просто мог по одному избавиться от всех сокомандников, а потом уже, соблюдая правила, разыскать ключ и дверь. Ведь если убивать чужими руками, то оставшаяся в неведении жертва не сможет отомстить.

Но Жуань Наньчжу отказался от такого «лёгкого» пути, наложив на него строгое табу. Линь Цюши восхищался его непоколебимостью в данном вопросе.

— Ну что, на выход?

— Идём, — кивнул Линь Цюши.

Жуань Наньчжу открыл дверь ключом, и перед ними появился коридор, залитый мягким светом.

Линь Цюши переступил порог, исчезнув в этом коридоре, Жуань Наньчжу последовал сразу за ним, они покинули мир за дверью.

Картинка перед глазами поменялась, Линь Цюши вновь очутился в коридоре отеля.

Они с Жуань Наньчжу вернулись первыми, а следом за ними из двери вышли и Линь Синпин с остальными. Женщина тут же накинулась на них с диким криком:

— Вы… Вы солгали… Солгали…

Линь Цюши увернулся от броска, равнодушно глядя на неё.

Та, казалось, хотела накинуться на них снова, но вдруг разрыдалась, что-то прокричала сквозь слёзы, а потом развернулась и ринулась к окну в другом конце коридора. Открыв окно, женщина, словно не контролируя собственное тело, шагнула из него наружу. Линь Цюши услышал глухой звук упавшего на землю тела и крики перепуганных очевидцев.

Цуй Сюэи и Гу Юаньсы тоже вернулись, и первый, похоже, был просто вне себя от гнева, но едва оказавшись в реальности, изрыгнул целый поток крови и упал без сознания, не успев сказать и слова.

Гу Юаньсы дрожал как осиновый лист, глядя на Линь Цюши и Жуань Наньчжу как на каких-то ужасных доисторических монстров.

Возможно, что-то в его взгляде пробудило в Жуань Наньчжу желание позабавиться, он подошёл к бедняге вплотную и, усмехнувшись, произнёс:

— На твоих руках нет чужой крови, поэтому мы тебя отпустим. Пока. Но если узнаем, что ты опять связался с подобной шайкой, церемониться не станем.

Гу Юаньсы била дрожь, он выглядел так, будто от страха вот-вот перестанет дышать и грохнется в обморок. Мужчина активно закивал.

— Этому вызовешь неотложку. Он ещё не умер, надо же попытаться его спасти, — Жуань Наньчжу приподнял подбородок, указывая на уже валяющегося без сознания Цуй Сюэи. – Когда скорая и полиция прибудут на место, знаешь, что им говорить?

— Да, да, я знаю, знаю.

По выражению лица взволнованного Гу Юаньсы казалось, что он боится, как бы недовольный ответом Жуань Наньчжу не выбросил его из окна. Это ведь двадцатый этаж, легче поверить в существование призраков вне миров за дверью, чем выжить после падения.

— Идём, — Жуань Наньчжу обратился к Линь Цюши.

Тот кивнул, и они оба зашли в лифт.

В лифте Линь Цюши вспомнил о камерах видеонаблюдения, установленных в отеле, и задал вопрос:

— Что делать с камерами? Полиция не станет нас искать, если мы вот так исчезнем?

— Не станет, – ответил Жуань Наньчжу и пояснил: — Для тех, у кого нет своих дверей, мы просто ненадолго застываем и пялимся в пустоту.

— Застываем и пялимся в пустоту? – Линь Цюши не ожидал услышать такое объяснение.

— Да, пялимся в пустоту, — повторил Жуань Наньчжу. – Не дольше десяти минут. Думаю, на камерах запечатлелось, как мы немного постояли в коридоре, а потом Линь Синпин внезапно решила покончить с собой.

Выглядело всё равно довольно странно, однако привлечь их к делу точно не получится, к тому же Жуань Наньчжу заблаговременно позаботился о том, чтобы по фальшивым документам их никто не нашёл.

Покинув отель, они добрались до места, где нет видеокамер, и смыли макияж. Жуань Наньчжу вновь превратился в прекрасного мужчину со вздёрнутым подбородком, равнодушного и высокомерного, так что теперь никто не связал бы его с той высокой, но робкой девушкой, которая соглашалась со всем, что ей скажут.

Линь Цюши тоже вернулся к привычному образу. Раньше он как-то не обращал внимания на свою внешность, но теперь, когда было с чем сравнивать, мужчина понял, что ему больше нравится собственное лицо… Всё-таки Жуань Наньчжу с помощью грима и макияжа сделал его невозможно уродливым.

Закончив с преображением, Линь Цюши спросил:

— Тебе удалось вынести зонт?

— Нет, — Жуань Наньчжу открыл рюкзак и не обнаружил внутри промасленного зонта. – Это не тот инвентарь, который можно забрать с собой.

— А… — Линь Цюши вздохнул с сожалением. Он считал, что во многих мирах существовали довольно полезные вещи, которые могли бы очень пригодиться… если бы их можно было взять с собой.

— Видишь ли, тут как повезёт, — равнодушно сказал Жуань Наньчжу. – Не каждый может похвастаться таким везением, как у тебя.

Линь Цюши усмехнулся в ответ.

Возвратившись в коттедж, они очень скоро увидели по телевизору новости о Линь Синпин и Цуй Сюэи. В репортаже сообщалось, что двое влюблённых покончили с собой из-за ссоры, а о Линь Цюши и Жуань Наньчжу не говорилось ни слова. Скорее всего, Гу Юаньсы решил о них не упоминать.

— А он оказался понятливым, – Жуань Наньчжу переключил канал.

— Что бы ты делал, если бы он нас выдал? – Линь Цюши уже давно не выходил из двери с таким чувством облегчения. Он совершенно не ощущал усталости, и сейчас сидел на диване и неторопливо поедал арбуз.

— Ну выдал бы, и что? — лениво протянул Жуань Наньчжу. – Ему наверняка придётся искать проводника для следующей двери. Если бы он не побоялся нас выдать, я бы не побоялся забрать его жизнь.

Линь Цюши замолчал. Он точно знал, что Жуань Наньчжу не шутит, несмотря на шутливый тон.

На самом деле Жуань Наньчжу почти никогда не шутил. По крайней мере, в реальности.

Покончив с последним куском арбуза, Линь Цюши решил пойти вымыть руки, но тут заметил, что Жуань Наньчжу не сводит с него глаз.

— Что? – От этого взгляда по телу Линь Цюши пробежали мурашки.

— Ты не забыл?

— О чём? – Линь Цюши совсем ничего не понял.

— О том, что задолжал мне кое-что за дверью, — ответил Жуань Наньчжу, растягивая слова.

Линь Цюши застыл на пару мгновений, но когда память наконец подкинула ответ, кончики его ушей чуть покраснели.

— А… Я думал, ты пошутил.

— Разумеется, я не шутил, – сказал Жуань Наньчжу. – Я почти никогда не шучу.

Линь Цюши:

— …

По крайней мере, в этом их мнения не разошлись.