Парадокс

Чжу Жуюань приходила, и не просто приходила, а ещё и слышала всё, о чём они разговаривали.

Чжоу Ханьшань задрожал как испуганный мышонок, несчастная, загнанная в угол жертва, не способная сделать вдох от страха.

— Она слышала… — его голос тоже дрожал. – Она всё слышала.
Гу Лунмин похлопал парня по плечу и совершенно неискренне утешил:

— Не думай об этом. Она и без того хотела тебя прикончить, поэтому какая разница, слышала она или нет?

Судя по лицу Чжоу Ханьшаня, утешение не сработало.

Впрочем, если бы не Линь Цюши и Гу Лунмин, бедняга умер бы уже несколько раз, либо от стекла возле учебного корпуса, либо под упавшей с потолка библиотеки люстрой. Все эти события говорили об одном: смерть преследует Чжоу Ханьшаня попятам, малейшая неосторожность – и он лишится жизни.

— Что же мне делать? – пробормотал Чжоу Ханьшань, глядя на Линь Цюши. По его подавленному виду казалось, что из него выкачали все силы.

— Рано или поздно всё разрешится, — заверил Линь Цюши. – А сейчас вспомни как можно подробнее, не совершала ли она каких-либо особых действий, когда вы загадывали желание?

Если на этот раз Чжоу Ханьшань не лгал, в самом процессе загадывания желаний произошёл серьёзный сбой. Студенты положили начало обряду, но не закончили его, что и позволило Чжу Жуюань делать с ними, что вздумается.

— Не совершала ли она собых действий? – переспросил Чжоу Ханьшань. – Особых… — подумав немного, он всё же покачал головой: — Ничего такого не припомню. – Затем неуверенно добавил: — Прикасаясь к ней, я чувствовал, словно прикасаюсь к статуе… Это можно считать особенностью?

— К статуе? – удивился Гу Лунмин. – А с виду ничего не поменялось?

— Нет, — уверенно сказал Чжоу Ханьшань. – Не поменялось…

Если бы девушка по-настоящему превратилась в статую, это наверняка заметили бы все остальные студенты.

Линь Цюши вдруг кое о чём вспомнил:

— Кто, говоришь, первым загадывал желание?

— Я, — Чжоу Ханьшань поднял руку.

— Она сама не загадывала?

— Она? То есть… Чжу Жуюань? – Чжоу Ханьшань постарался вспомнить. – Нет, она тоже загадала. – В глазах парня отразился ужас. – Точно… это ведь она была первой! И как я мог забыть такую важную деталь?

Когда выяснилось, что Чжу Жуюань – не человек, Чжоу Ханьшань по умолчанию определил для себя, что загаданное ею желание не имело смысла. И только после напоминания парень вспомнил, что первым, кто загадал желание, была именно она.

— Что она загадала?

— Она… она… — пробормотал Чжоу Ханьшань. – Я не знаю. Она сказала, что тоже загадала получить награду, но теперь я не очень-то в это верю. Мне кажется, она меня обманула. – Узнав об истинной сущности девушки, он перестал ей доверять.

Линь Цюши и Гу Лунмин молчали, синхронно обдумывая сказанное Чжоу Ханьшанем.
Вероятно, желание Чжу Жуюань заключалось вовсе не в том, чтобы получить награду на конкурсе, как она сказала. Возможно, она пожелала смерти всем находящимся рядом в тот момент, и теперь её желание постепенно сбывалось. Похоже, что сейчас во всём университете из тех несчастных в живых остался только Чжоу Ханьшань. Гу Лунмин бросил взгляд на Линь Цюши, и тот сразу уловил ход его мыслей.

— Выйдем покурить, — предложил ему Линь Цюши.

— Хорошо, — кивнул Гу Лунмин.

Совсем упавший духом Чжоу Ханьшань сидел, опустив голову, и Гу Лунмин сказал ему поспать ещё немного, как раз до ужина. Парень ответил без энтузиазма, очевидно, спать ему вовсе не хотелось.

Двое вышли в коридор, Гу Лунмин закурил и протянул сигарету Линь Цюши.
Но тот отказался от предложения.

— Что думаешь? – спросил Гу Лунмин. – У тебя ведь наверняка есть какие-то мысли по этому поводу.

Линь Цюши прислонился к лестничным перилам, сложив руки на груди, и спросил вместо ответа:

— Как тебе кажется, неигровых персонажей можно считать людьми?

— Нет, ну… — Гу Лунмин наклонил голову набок, – судя по тем стандартам, которые существовали в моих предыдущих дверях, неигровых персонажей точно нельзя было назвать людьми.

Например, если судить по хозяйке двора из прошлой двери Гу Лунмина, она выглядела как обычная женщина, но была страшнее настоящей призрачной твари, поэтому воспринимать её человеком казалось невозможным. Однако Чжоу Ханьшань отличался от неё. Да, он жил только за дверью, но при этом умел смеяться и плакать, как настоящий живой человек. И если бы не жуткие обстоятельства его жизни, Гу Лунмин заподозрил бы, что этот парень – из реального мира, просто притворяется «местным».

— И ты сможешь убить его? – Линь Цюши задал главный вопрос. – Если Чжоу Ханьшань окажется ключевым персонажем к выходу из двери.

Из разговора с парнем они оба ухватили самую суть – желание Чжу Жуюань ещё не исполнилось.

И вот теперь вставал вопрос – что если девушка желала смерти Чжоу Ханьшаня? Должны ли они просто смотреть со стороны, как она заберёт его жизнь, и даже оказать ей в этом помощь? Оба первым делом подумали именно об этом, поэтому и вышли в коридор под безобидным предлогом.

— Я не смогу, — Гу Лунмин сказал прямо. – Он слишком похож на человека, у меня не получится воспринимать его неживым.

Линь Цюши молчал.

— А ты? – спросил его Гу Лунмин. – Сможешь? – Он раздражённо стряхнул пепел с сигареты. — Вообще-то нам даже делать ничего не придётся, он такой трус, а Чжу Жуюань так активно за ним охотится, что нам стоит только прогнать его из нашей комнаты, и он не доживёт до завтра.

Перед глазами Линь Цюши возник образ плачущего и дрожащего паренька, и он лишь тяжело вздохнул. Мужчина впервые сталкивался с подобным, и для него это практически стало испытанием на человечность.

Чжоу Ханьшаню повезло, что и Линь Цюши, и Гу Лунмин оказались достаточно здравомыслящими людьми. Столкни его судьба с другими членами команды, вероятнее всего, те бы просто прогнали его прочь. Всё-таки для пришедших из реального мира он был лишь неигровым персонажем, и разумеется, поиски двери и возвращение в реальность для них стояли на ступень выше.

— Что будем делать? – Гу Лунмин докурил свою сигарету.

Линь Цюши посмотрел в окно и вздохнул:

— Его нельзя убивать. По крайней мере, мы не станем делать этого.

Гу Лунмин кивнул, бросил бычок в мусорное ведро и направился обратно в комнату. Он не стал задавать вопрос, о котором Линь Цюши больше всего не хотелось думать: что если из-за выжившего Чжоу Ханьшаня они не смогут покинуть этот мир? Линь Цюши остался стоять в коридоре. На самом деле в глубине души он чувствовал, что этот выбор – некая ловушка. За дверью обычно никто не подстрекает людей убивать друг друга, почему же вдруг понадобилось убить неигрового персонажа?

Прислонившись к перилам, Линь Цюши продолжал размышлять, какую же важную деталь он упустил.

Ужин в университетской столовой оставлял желать лучшего. К тому же все трое были чем-то обеспокоены, поэтому ели без особого аппетита и в итоге вернулись в общежитие почти голодными.

По пути Линь Цюши встретил нескольких членов команды, которые, не будучи с ним знакомыми, просто помахали рукой.

Подумав, он всё-таки решил рассказать всем о деревянных фигурках, чтобы избежать несчастных случаев, подобных вчерашнему, когда напарник Цзо Сысы чуть не утонул, бросив свою куклу в пруд. Кто-то поверил сказанному, кто-то нет, но Линь Цюши это уже не волновало. Он поступил так для собственного успокоения. Очень скоро спустились сумерки, а следом кампус погрузился в темноту ночи.

Явно подавленный Чжоу Ханьшань, лёжа на своей кровати, спросил:

— Как думаете, Чжу Жуюань загадала, чтобы мы все умерли?

— Что? – Линь Цюши мгновенно посерьёзнел. – Что ты сказал?

Выражение его лица испугало парня, он замямлил:

— Я сказал… Чжу Жуюань загадала, чтобы мы все умерли…

Линь Цюши тут же вскочил с кровати.

— Это же парадокс!

— Что? – не понял Гу Лунмин.

— Чжоу Ханьшань не получил награду, а следовательно, его желание не сбылось, и равноценный обмен не может состояться! Но если желанием Чжу Жуюань была смерть Чжоу Ханьшаня, чтобы он навечно остался с ней, получится, что желанию самого Чжоу Ханьшаня исполниться не суждено. – Линь Цюши чувствовал, что ухватился за ключевую нить к разгадке. – Это значит, что, по крайней мере, сейчас статуя не может ничего тебе сделать, потому что пока не исполнила твоё желание! Возможно, все наши догадки были ошибочными…

— Да, ведь другие погибли, потому что их желание исполнилось, но моё – ещё нет, — заговорил Чжоу Ханьшань.

— И что это значит?

— Всё очень просто, — пояснил Линь Цюши. – Это значит, что за тобой охотится вовсе не статуя.

— Но кто же тогда?

— Кто же ещё? Конечно, твоя бывшая пассия, — подколол Гу Лунмин. – Ждёт не дождётся, когда ты уже присоединишься к ней на том свете.

Судя по пепельно-серому лицу Чжоу Ханьшаня, шутка вовсе не показалась ему смешной.

— Мы должны пойти ещё раз проведать ту статую. Кстати, по поводу обряда загадывания желания, были какие-то жёсткие временные условия?

— Жётские условия? – задумался Чжоу Ханьшань. – Этого я не знаю. Но мы загадывали желание вечером. – Он выглянул в окно, где уже спустилась глубокая ночь. – Обычным вечером.

— Ага, — кивнул Линь Цюши. – Тогда спите, завтра отправимся к статуе.

Несмотря на веление спать, Чжоу Ханьшань уснуть никак не мог, слишком сильное впечатление на него произвела Чжу Жуюань, которая днём пялилась на него через окно. Взгляд парня то и дело метался к окну, несмотря на то, что они уже задёрнули шторы.
Гу Лунмин уснул быстрее всех – закрыл глаза и тут же спокойно засопел. А Линь Цюши остался на грани между сном и явью, так что любой посторонний звук мог разбудить его. Он был готов к тому, что ночью проснётся от какого-нибудь шума, но, к своей неожиданности, проспал до самого рассвета.

Поднявшись с постели, Линь Цюши первым делом проверил, что Чжоу Ханьшань жив и здоров, и отчего-то вздохнул с облегчением.

Однако, если они провели эту ночь спокойно, кое-кто из команды всё-таки не дожил до утра.

Погибли двое, и довольно жестокой смертью – казалось, какая-то тварь просто оторвала им все конечности.

Когда Линь Цюши пошёл осмотреть трупы, Цзо Сысы тоже присутствовала там. У неё под глазами темнели круги, увидев Линь Цюши, девушка устало улыбнулась:

— Доброе утро.

— Доброе утро, — ответил Линь Цюши. – Плохо спала ночью?

— Ещё бы, — посетовала Цзо Сысы. – Ночью мой напарник чуть не утонул.

— Чуть не утонул? Где? – в общежитии вода была только в туалете.

— В раковине, — подтвердила догадку Цзо Сысы. – Ночью я услышала шум, встала и обнаружила его в туалете, склонившегося над раковиной, полной воды, и погрузившего туда лицо… — Девушка вздохнула. – Я пыталась его вытянуть, но он слишком крепко вцепился…

— С ним всё в порядке?

— В порядке. К счастью, раковина оказалась из пластика, я нашла на кухне нож и проделала в ней дырку. – Она посмотрела на расчленённые трупы в комнате. – А эти двое, наверное, разобрали деревянных человечков на части…

Вчера разобрали деревянных человечков, а сегодня оказались «разобраны» сами. Сомнений не оставалось.

— Ну а ты? Не нашёл себе фигурку?

Линь Цюши покачал головой – он не находил деревянных куколок в зале собраний.

— Ну ладно. Как же хочется поскорее выйти отсюда… — раздражённо вздохнула Цзо Сысы. – От этой твари невозможно скрыться. Не знаю, сколько ещё мы сможем продержаться. – Сказав это, девушка ушла.

А Линь Цюши переступил порог комнаты, где обнаружились трупы. Как и ожидал, он нашёл в углу разобранные деревянные фигурки, но когда поднял их и внимательно осмотрел, заметил одну странность, которая заставила его нахмуриться…

Спустя несколько минут Линь Цюши положил найденные фигурки перед Чжоу Ханьшанем.

— Эти куклы чем-то отличаются от тех, что Чжу Жуюань раздала вам?

Бросив беглый взгляд, парень ответил:

— Вроде, никакой разницы, только наши были сделаны более грубо.

Деревянную куклу Чжоу Ханьшаня они тоже видели, как раз когда Гу Лунмин разбил статую, его фигурка тоже разбилась, и Линь Цюши очень хорошо помнил, что тот человечек кое в чём отличался от тех, что он нашёл сегодня.

— Они действительно немного другие, — заметил Чжоу Ханьшань. – Наши не были покрашены. Это имеет значение?

Линь Цюши не ответил, только сказал:

— Идём, наведаемся в зал собраний.

Они наскоро перекусили и сразу помчались туда.

Дверь оказалась широко распахнута – замок кто-то сломал, сэкономив им немного времени. Внутри они принялись искать фигурки человечков и вскоре обнаружили в углу деревянную коробку с куклами.

Фигурок в коробке оказалось больше двадцати, каждая была сделана на отлично, отполирована и покрыта слоем прозрачной защитной краски.

— Почему тут только такие фигурки? – спросил Линь Цюши.

— Я не знаю… — Чжоу Ханьшань и сам растерялся. – Это ведь Чжу Жуюань раздала нам фигурки, и мы не имели понятия, какие они вообще бывают.

Линь Цюши молча развернулся и направился в кладовку. Здесь замок тоже был сорван, но статуя, накрытая белым полотном, всё ещё тихо стояла внутри. Вероятно, остальные, не зная точно, какую функцию она несёт, не решились её трогать. Всё-таки за дверью любая вещь может оказаться смертельно опасной.

По сравнению с их прошлым визитом статуя явно стала больше, а сорвав ткань, Линь Цюши заметил, что образ девушки стал более искусным, пряди волос — отчётливыми, а выражение лица — поразительно живым. Словно ещё мгновение – и она оживёт по-настоящему.
    Чжоу Ханьшань при виде статуи задрожал от страха.

—Она всё больше похожа на Чжу Жуюань…

Линь Цюши молчал.

А парень продолжил:

— Она будто вылеплена по её образу. – Он осторожно дотронулся до статуи и вдруг переменился в лице, отшатнулся прочь и закричал: - Чёрт! Чёрт!

— В чём дело? – посмотрел на него Линь Цюши.

— Тёплая… статуя тёплая… — в панике объяснил Чжоу Ханьшань. – Она тёплая, как человек!

Линь Цюши настороженно коснулся статуи ладонью и понял, что на самом деле всё ещё хуже, чем говорит Чжоу Ханьшань – от статуи не только исходило тепло, он будто прикасался к настоящей коже.

Изваяние, которое должно оставаться твёрдым и холодным, сделалось тёплым и мягким. Она казалась живим человеком, притворившимся статуей и способным в любой момент шагнуть с постамента.

Гу Лунмин тоже приблизился потрогать статую и точно так же подскочил от испуга:

— Блин… хотите сказать, что она скоро станет человеком?

Похоже, эта новость пошатнула и без того расшатанное душевное спокойствие Чжоу Ханьшаня, парень сгорбился и заскулил:

— Мне так страшно… Чжу Жуюань… зачем ты так со мной… Я ничего тебе не сделал… почему ты так со мной…

Пока Чжоу Ханьшань заливался слезами, со стороны двери вдруг что-то прилетело и врезалось в Линь Цюши и Гу Лунмина. Те испуганно застыли, но потом разглядели, что именно в них бросили… Две переломанные деревянные куклы, точно такие же, как те из деревянной коробки. Единственным отличием было отсутствие у этих двух фигурок голов.

— Бл*ть! – вырвалось у Гу Лунмина. – Что теперь делать? Хотите сказать, раз мы её коснулись, должны понести ответственность? Она что, незамужняя девушка из консервативной семьи в древнем обществе?!

Линь Цюши:

— …

Сравнение и впрямь выразительное.

В древности хватало бросить на девушку взгляд, чтобы тебя заставили взять её в жёны. Изначально Линь Цюши рассудил так: если не трогать деревянных человечков, то ничего страшного не произойдёт. Но задверная тварь его обставила – выбрала самый простой и грубый способ поймать их в ловушку. Линь Цюши теперь просто не знал, что сказать.
Линь Цюши поднял куклу, предназначенную ему, и убедился, что у человечка нет головы. Вне сомнений, если они как можно скорее не отыщут ключ и дверь, в результате Линь Цюши будет ждать конец, который ему предрекла эта фигурка.

Чжоу Ханьшань уже не знал, как себя вести – он сидел на полу на корточках, словно силы его покинули, с потерянным и жалким выражением лица, даже обнял ближайшую гипсовую статую.

— Чжу Жуюань, чего ты от меня хочешь? Хочешь моей смерти? Если это так, то забирай, — бесцветным голосом бормотал парень. Страх словно отобрал у него всё желание жить. Прислонившись головой к статуе, он говорил себе под нос: — Я больше никуда не сбегу, я умру, и мы всегда будем вместе, хорошо?

Едва парень произнёс эти слова, Линь Цюши заметил, как статуя девушки пошевелилась. Она медленно, очень медленно опустила голову, и потому могло показаться, что это лишь обман зрения, но Линь Цюши было уверен – девушка действительно двигалась. Затем статуя нежным взглядом посмотрела на своего возлюбленного, и из гипсовых глаз потекла красная жидкость, покатилась по щекам и закапала на пол.

Статуя плакала, но не слезами. Из её глаз текла настоящая кровь.

Чжоу Ханьшань, тоже заметив жуткое явление, остолбенел на миг и растерянно спросил:

— Жуюань, это ты? Ты плачешь?

Статуя, разумеется, не могла ответить на его вопрос.

— Ты хочешь моей смерти? – продолжал парень. – Если это так, то просто кивни.

За окном вдруг поднялся ураганный ветер, он громко захлопал шторами и завыл, подобно чьим-то рыданиям.

Но когда ветер стих, статуя уже не плакала. Сохраняя свою позу, она переместила взгляд на Гу Лунмина.

Тот поёжился:

— Она смотрит на меня?

Поглядев на статую, Линь Цюши почувствовал, что взгляд девушки теперь имеет какой-то другой смысл. Обойдя её сзади, он попробовал посмотреть туда же, куда и она, и понял – статуя уставилась не на самого Гу Лунмина, а как будто… на его карман.

— Гу Лунмин, что у тебя в кармане?

— А? Где? – Пошарив в карманах, Гу Лунмин вынул деревянную куклу, которую в него только что бросили. – Только вот это! А что?

— Отложи фигурку куда-нибудь в сторону.

Гу Лунмин, ничего не понимая, всё-таки сделал как велено – осторожно положил человечка на пол возле себя. Линь Цюши тем временем следил за статуей, и действительно – её глаза медленно пошевелились, взгляд переместился от Гу Лунмина на пол. Гу Лунмин тоже заметил эту странность и поразился:

— Что это значит? Почему она смотрит на куклу? Это ведь она бросила их нам? Хочет испытать нас или как…

Но Линь Цюши покачал головой и высказал свою точку зрения:

— Думаю, она даёт нам подсказку.

— Подсказку? – переспросил Гу Лунмин, потирая подбородок. – Чтобы мы повторяли за деревянными человечками?

Линь Цюши промолчал – он и сам пока не понимал, почему статуя указала им на деревянную куклу.

Они стояли в комнатке и слушали тихие всхлипы Чжоу Ханьшаня, когда в мозгу Линь Цюши возникла смутная догадка. Он позвал:

— Чжоу Ханьшань.

Тот поднял на него залитые слезами глаза.

— Ты говорил, чтобы загадать желание, необходима деревянная кукла?

— Да, — кивнул тот. – Что вы хотите…

Линь Цюши повернулся к статуе.

— Возможно ли, что она намекает нам, что мы должны загадать ещё одно желание?

Чжоу Ханьшань застыл.

— А если я попрошу, чтобы всё это закончилось? – продолжил Линь Цюши. – Это желание… исполнится?

Ведь это желание, как и то, что загадал Чжоу Ханьшань, – невыполнимый парадокс.