Долгую ночь озарит негасимым светом храм тысячи фонарей. Часть первая
v 3 - 91
Пожалуйста, не воруйте наш перевод и не используйте его в процессе своих переводов! Спасибо.
Для Се Ляня стало совершенной неожиданностью, что кто-то в самом деле передал чарку с вином именно ему.
К несчастью, действия принца бежали вперёд мыслей — он тут же принял чарку, а приняв, нерешительно застыл. Впрочем, подняв глаза на предыдущего игрока, он увидел точно так же застывшего перед ним… Мин И.
Оказывается, чарка оказалась в руках у Ши Цинсюаня, и он, ради веселья, специально отдал её Мин И. Но тот, сосредоточившись на еде и питье, не глядя протянул чарку другому и только после осознал, что произошло, и тоже не нашёлся, что сказать. Тем временем раскаты грома внезапно стихли, и двоим осталось лишь ошарашенно глядеть друг на друга.
Несмотря на то, что чарка перепала Се Ляню, все взгляды тем не менее устремились к Фэн Синю и Му Цину. Причины тому понять несложно — о Се Ляне ничего не слышали на протяжении восьмисот лет, и если восемьсот лет назад он являлся героем множества прекрасных легенд и захватывающих историй, сейчас они давным-давно ушли в небытие. Тем более, никто не стал бы на сегодняшнем мероприятии сочинять спектакль специально для принца. Поэтому, если непременно нужно было выискать пьесу с таким персонажем как «наследный принц Сяньлэ», главным героем сего действа непременно стал бы либо Фэн Синь, либо Му Цин.
Всё потому, что когда в народе слагали истории об этих двоих, временами упоминали также и Се Ляня, чаще всего как второстепенного персонажа, который за всю историю не говорит ни слова. Попадались даже умельцы, которые ради остроты сюжета присваивали Се Ляню роль предателя, к примеру, якобы он глумился над нищим одиноким Му Цином или же, размахивая саблей, уводил у Фэн Синя возлюбленную. И если подобный сюжет сыграют на пиршестве в честь Середины осени, независимо от того, обрадуются ли этому непосредственные герои, зрители уж точно найдут себе потеху. Пока Се Лянь стоял с нефритовой чаркой в руке, кто-то из младших небожителей поторопил:
— Ваше Высочество наследный принц, давайте же, осушите чарку!
К нему присоединились и другие, тогда Фэн Синь издалека подал голос:
— Его Высочеству наследному принцу нельзя пить вино.
Остальные запротестовали:
— Всего-то одну чарку! Ничего страшного не случится.
Цзюнь У ранее не произнёс ни слова, не отрывая руки от лба, но теперь чуть приподнялся, будто собирался заговорить. Ши Цинсюань спросил принца:
— Ну как, вы согласны сыграть? Если нет, то забудьте, я помогу вам заплатить сто тысяч добродетелей, чтобы опустить занавес.
— …
Се Лянь побоялся, что тот на самом деле поддастся порыву и выбросит на ветер сто тысяч добродетелей, ведь каким бы щедрым ни являлся Повелитель Ветров, это вовсе не тот способ, которым стоит показывать свою щедрость. Кроме того, каких только сюжетов о себе не видел принц, поэтому не слишком переживал на свой счёт. Поэтому торопливо остановил:
— Не нужно, не нужно. Думаю, одну чарку я всё-таки смогу осилить, — с такими словами он выпил вино до последней капли.
Превосходное вино пролилось в глотку, охлаждая, а затем обжигая. Се Лянь почувствовал лёгкое головокружение, однако алкоголь вскоре подавил его. Занавес павильона медленно поднялся, и зрители обратили к нему взгляды, приготовившись с интересом созерцать представление.
Однако первая же сцена повергла всех в недоумение. Перед ними стояли двое. Один — в белых одеяниях, с бледным, будто напудренным лицом, покрытый дорожной пылью и с шляпой доули за спиной, наверняка Се Лянь, вне всяких сомнений; другой же — в красном, с чёрными как вороново крыло волосами, изящный и ловкий, с воодушевлением во взгляде. Руку последнего обвивала длинная змея, но стоило «Се Ляню» броситься на помощь, как персонаж в красном одеянии быстрым движением отбросил опасное животное прочь, схватил «Се Ляня» за руку и больше не отпустил. При этом выглядел он так, будто ему самому только что безжалостно вонзили в сердце нож.
Небожителей, которые ожидали занимательного представления, подобная сцена повергла в растерянность. Разумеется, как и самого Се Ляня. Как вдруг Цзюнь У на высоком месте с улыбкой спросил:
— Что это за пьеса? И почему я раньше никогда её не видел?
Линвэнь немедля отправила помощников разузнать, и ответствовала:
— Эта пьеса называется «Удивительное странствие в государство Баньюэ», сюжет из новых, поэтому мы никогда его не видели. Сегодня вечером в мире людей состоялась премьера.
Ши Цинсюань обратился к Се Ляню:
— Должно быть, сказание сложено теми торговцами по возвращении из земель Баньюэ. Сэкономили мне добродетелей, не нужно опускать занавес.
Се Лянь отмолчался по этому поводу. В мире людей о случившемся с ним в государстве Баньюэ могли знать только те самые торговцы, и принц вспомнил, что среди них был юноша по имени Тянь Шэн, который как раз пообещал отблагодарить Се Ляня или помолиться ему, что-то вроде того. Неужели именно Тянь Шэн нанял сочинителя, чтобы тот написал для него эту пьесу за деньги? Но ведь принц не сообщил Тянь Шэну своего имени, маловероятно, что совсем юный парнишка смог бы совершить подобный шаг.
Тем временем зрители перед сценой явно возрадовались — хоть и не такую пьесу они ожидали увидеть, но эта явно превзошла все ожидания. Всё-таки, если верить слухам, персонаж в красных одеждах изображал самого Хуа Чэна!
Легенд о Собирателе цветов под кровавым дождём в мире людей слагали немало. Но сюжеты всегда ограничивались историями о том, как «Демон в красном сжигает тридцать три храма богов, а Небесные чертоги и шептуна пустить не смеют», «Собиратель цветов под кровавым дождём одной левой избивает Бога Войны, а одной правой Бога Литературы, подвесив обоих как грушу» и тому подобными сюжетами, от которых обитатели Небесных чертогов лишь молча лили слёзы. Всех мучил интерес, о чём же написана новая пьеса. Ведь главный герой всё равно Се Лянь, а остальные всегда воспринимали его как изгоя среди небожителей, вовсе не считая принца «своим», поэтому с удовольствием глядели на сцену. К тому же, пьеса поражала тщательностью образов, прекрасной постановкой и превосходно загримированными актёрами, не стыдно было назвать её шедевром, сработанным на совесть. Многие смотрели на сцену, в душе восклицая от удовольствия, при этом отпуская критические комментарии:
— Это случилось взаправду? Должно быть, вымысел! Разве Хуа Чэн стал бы говорить с кем-то подобным образом?!
— Вздор, полнейший вздор и чепуха!
— В кого превратили Хуа Чэна в этой пьесе? Очнитесь! Пьеса ведь не о влюблённой парочке, как такое можно выдумать?!
Раз уж пьесу написали специально для него, Се Лянь тоже внимательно следил за происходящим на сцене. Откровенно говоря, постановка вышла неплохая. Прекрасный грим, отличная игра. Но только, будучи тем, кого собственно изображала легенда, принц хотел бы внести крохотное замечание: создавалось впечатление, что главные герои как-то уж слишком близки друг с другом.
Актёр, играющий самого принца, владел отличным мастерством. Но только каждый раз, когда «принц» открывал рот, чтобы выкрикнуть «Сань Лан», хотя тон его при этом не петлял волнами и не переливался, как во время интимной сцены, эти выкрики заставляли Се Ляня понервничать даже сильнее, чем когда «Богиня Ветров» называла «Повелителя Вод» «муженьком» и «супругом». Притом, действо слишком уж изобиловало мелкими деталями вроде «подержались за руку», «приобнял за плечи», «подержал на руках»… Принцу всё время казалось, что многие из подобных жестов не слишком уместны.
Однако если подумать как следует… он действительно именно так и звал Хуа Чэна, и все эти жесты, кажется, тоже имели место быть. Тогда Се Ляню его действия не казались предосудительными, и теперь, по логике вещей, принцу также не следовало воспринимать их как-то иначе. Затем, поглядев на других небожителей, которые на словах обругивали пьесу самым настоящим вздором, но при этом смотрели крайне увлечённо, не отрывая глаз от сцены, принц всё-таки решил промолчать. Представление всё продолжалось, и вдруг Ши Уду спросил:
— А что там делают двое молодых слуг на втором плане?
Услышав «двое молодых слуг», Фэн Синь и Му Цин едва заметно остолбенели.
Линвэнь поправила:
— Это не молодые слуги, а, должно быть, младшие духи войны из чертогов Средних Небес, из дворцов Наньяна и Сюаньчжэня. Помнится, они как-то вызвались прийти на помощь Его Высочеству наследному принцу.
Дворцы Наньяна и Сюаньчжэня в самом деле выделили помощников для Се Ляня? Вот уж поистине удивительное дело, такое же немыслимое, как если бы прошёл слух, что Пэй Мин убедительно и тактично отказал несравненной красавице, которая сама бросилась ему в объятия. Все взгляды немедля обратились к Фэн Синю и Му Цину, Лин Вэнь же добавила:
— Они вызвались добровольно.
Се Лянь заулыбался:
— Забыл спросить, всё ли в порядке у Нань Фэна и Фу Яо? Почему сегодня я не увидел их среди веселящихся на празднестве?
Фэн Синь:
— Нань Фэн… он…
Му Цин бесстрастно бросил:
— Фу Яо находится в строгом затворе.
Фэн Синь тут же подхватил:
— Нань Фэн тоже ушёл в строгий затвор.
Се Лянь вздохнул:
— Они оба ушли в затвор? Какая жалость.
Покуда они перекинулись парой фраз, захватывающая пьеса завершилась, и занавес опустился. Конечно, сюжет посчитали лишь «мысленным распутством» какого-то невежественного верующего, но по причине того, что персонаж Хуа Чэна в этом «мысленном распутстве» доставил зрителям истинное удовольствие, всё же по завершении постановка удостоилась громких оваций и криков «браво». Однако поскольку Пэй Су оказался сослан именно после инцидента в Крепости Баньюэ, когда все достаточно насладились зрелищем, немного внимания неизбежно досталось и Пэй Мину. Ши Уду спроси:
— Генерал Пэй, а что сейчас с вашим Сяо Пэем?
Пэй Мин налил себе вина, выпил и покачал головой:
— Что ещё с ним может статься? Раз он не уделил должного внимания там, где это следовало сделать, я теперь ничем не могу ему помочь.
Ши Цинсюань со своей стороны не смог спокойно слушать, усмехнувшись:
— И что же, по мнению Генерала Пэя, является тем, чему следует уделять должное внимание? Значит, карьера вашего Сяо Пэя — это истинные перспективы, а какой-то девчушкой можно и пожертвовать?
Тон его прозвучал неприятно, и Ши Уду тут же бросил на младшего брата взгляд:
— Цинсюань, не забывай о манерах!
Стоило ему сделать замечание, и Ши Цинсюань тут же смущённо опустил голову. Пэй Мин же рассмеялся:
— Водяной шисюн, а твой младший братец не промах, только тебе и под силу его осаждать. Пускай он ссорится со мной, я не обижусь. Но что если однажды он напорется на того, кого злить не следует? Не каждый поведёт себя как я, исходя из уважения к тебе.
Ши Уду развернул веер и продолжил отчитывать брата:
— Ты слышал, что сказал Генерал Пэй? И ещё, сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не разгуливал в таком обличии где вздумается, куда это годится? Мне наплевать, какие у тебя предпочтения, но выходя за порог, ты должен принимать свой истинный облик!
Ши Цинсюань до невозможности обожал своё женское обличие и не желал покориться, но всё же не осмелился возражать словам брата. Се Лянь подумал: «Повелитель Ветров говорил, что не боится своего старшего брата, как видно, это не совсем правда». К его неожиданности, Ши Уду в конце добавил:
— Что если тебе вдруг повстречается такой как Генерал Пэй, с недюжинными магическими силами и недобрыми намерениями?
Линвэнь разразилась язвительным хохотом, тогда как Пэй Мин снова поперхнулся, едва не оросив стол вином:
— Шисюн! Если снова скажешь что-то подобное, нам уж точно будет больше не о чем разговаривать.
В самый разгар застолья наконец настал момент последнего ожидаемого события на пиршестве — Состязания фонарей.
В столице бессмертных погасили все свечи и фонарики, всё погрузилось в полумрак, озаряемый лишь сиянием луны. Пиршество расположилось возле большого озера, на поверхности которого разогнали туманную дымку, и сквозь прозрачные потоки воды стал виден тёмный, будто бездонная пропасть, мир людей.
Во время Состязания фонарей небожители состязались в количестве молитвенных фонарей негасимого света, которые поднесли верующие на Праздник середины осени в самом большом, самом знаменитом храме того или иного божества. Один такой фонарь трудно приобрести и за тысячу золотых, ведь он горел неугасимо довольно продолжительное время. Места, занятые на Состязании фонарей, объявлялись в порядке возрастания, и когда доходила очередь до какого-то небожителя, все фонари, поднесённые ему последователями, поднимались в чертоги Верхних Небес, озаряя ночное небо несравнимой красотой.
В этом году дворец Шэньу удостоился целых девяти сотен шестидесяти одного фонаря негасимого света, почти приблизился к тысяче, побив все предыдущие рекорды. Каждого небожителя посетила мысль, что в следующем году это число наверняка превысит тысячу, впрочем, это далеко не самый важный момент. Ведь если тот, кто занял первое место, остаётся первым всегда, первенство теряет свой смысл. Поэтому остальные во время Состязания фонарей, как само собой разумеющееся, исключали дворец Шэньу из списка соперников.
Но что повергло всех в недоумение, так это самое начало состязания, когда первой в списке оказалась Повелитель Дождя. Се Лянь увидел, как в небеса, медленно покачиваясь, поднимается маленький яркий фонарик, затем услышал: «Дворец Повелителя Дождя, один фонарь!», и даже начал сомневаться, не померещилось ли ему в хмельном бреду? Ведь, как бы то ни было, не могли же верующие поднести божеству только один фонарик. Чтобы убедиться, что дело не в выпитом вине, принц обратился к Ши Цинсюаню:
— Здесь нет никакой ошибки?
Ши Цинсюань ответил:
— Нет. Именно один фонарь. Его преподнёс бык при хозяйстве Её Превосходительства Повелителя Дождя, дабы соблюсти приличия.
Сам поднёс фонарь своему же дворцу… подобный поступок показался принцу поистине знакомым. Се Лянь подумал вот о чём — раз Повелитель Дождя заведует осадками, значит, является божеством всех земледельцев, и предположил:
— Неужели всё потому, что среди последователей Её Превосходительства множество крестьян, которые недостаточно богаты, чтобы поднести ей фонари?
Ши Цинсюань же ответил:
— Ваше Высочество, у вас какое-то ошибочное представление о крестьянах, многие из них весьма зажиточные, так-то. Сама Повелитель Дождя им наказала — если вы достаточно богаты, чтобы поднести фонарь, лучше потратьте эти деньги на возделывание своих полей. Поэтому верующие испокон веков подносят ей лишь свежие овощи и фрукты.
Его слова заставили Се Ляня по-настоящему позавидовать Повелителю Дождя и подумать: «Оказывается, существует и такая замечательная традиция».
Однако Ши Цинсюань добавил:
— Позже Повелитель Дождя объявила, что не стоит тратить продукты почём зря, поэтому теперь верующие обыкновенно забирают все подношения домой через пару дней.
— …
Вначале огласили нескольких младших небожителей, у которых число негасимых фонарей разнилось несколькими десятками, а то и единицами, поэтому особого интереса они не вызвали. Но чем дальше по списку, тем ярче вспыхивало небо от поднимающихся фонариков, и тем больше внимания уделяли им зрители. И если бы не специально приставленный для объявления результата небожитель, который мог назвать точное количество фонарей с одного взгляда, остальные ни за что бы не смогли сосчитать огромное множество ярких огоньков, целым роем поднимающихся с земли. Се Лянь, поскольку не разбирался в процессе, не высказывал никаких комментариев, а всё внимание посвятил любованию прекрасным пейзажем — как яркие фонари озаряют своим светом черноту долгой ночи. Да ещё время от времени прислушивался к тому, как другие оценивали Состязание фонарей в этом году. Хотя самому принцу казалось, что оценивать здесь вовсе нечего. Спустя примерно час состязание наконец приблизилось к заключительному этапу. В Состязании фонарей на пиршестве в честь Середины осени началась отчаянная битва десятки сильнейших.
Се Лянь услышал, как объявили небожителя, который оказался на десятом месте:
— Дворец Циина, четыреста двадцать один фонарь!
Цюань Ичжэнь давно покинул мероприятие, и остальные небожители, услышав количество поднесённых ему фонарей, громко цокнули языками, даже не пытаясь скрывать своего отношения. Всё же Западный Бог Войны был ещё слишком молод, но при этом отличался немалой мощью. Для небесных чинов, схожих с ним по времени службы на Небесах, двести негасимых фонарей уже считались количеством достаточно весомым, а ему преподнесли больше чем в два раза. Даже Лан Цяньцю, вознесшийся многим раньше, получил меньше фонарей. Можно сказать, результат поистине исключительный. Впрочем, Се Ляню всё-таки показалось, что отношения с другими небожителями у юного Цюань Ичжэня не слишком хорошие, поскольку, кроме Ши Цинсюаня и самого принца, никто по-настоящему не выразил искреннего изумления его результатом.
Следующим оказался дворец Повелителя Земли — четыреста сорок четыре фонаря. Мин И, впрочем, не выразил никакой особенной радости, кроме того что выпил ещё пару глотков супа. Зато Ши Цинсюань взволновался даже сильнее Мин И, несколько раз повторив: «Слишком мало, слишком мало». Остальные же, будучи не очень хорошо знакомыми с Повелителем Земли, согласно приличиям похлопали в ладоши, тем самым выразив поздравления. Далее настал черёд и самого Ши Цинсюаня, дворец Повелителя Ветров получил пятьсот двадцать три фонарика.
Во время Состязания фонарей поистине не составляет труда разглядеть, насколько популярен тот или иной небожитель. После объявления количества фонарей негасимого света, которые получил дворец Повелителя Ветров, Ши Цинсюань и слова сказать не успел, как пиршество разразилось бурными овациями, вокруг то и дело слышалось: «Поздравляем, поздравляем», «За реальными достижениями неотступно следует слава». Ши Цинсюань выглядел чрезвычайно довольным, он поднялся с места и отвесил всем благодарные поклоны, затем громко крикнул, обращаясь к Ши Уду:
— Брат, в этом году я восьмой!
Выглядело так, будто он хвастает перед родителем после того, как получил похвалу от учителя. Се Лянь, наблюдая, не удержался от улыбки, однако Ши Уду с укором произнёс:
— Всего лишь восьмой, ничего особенного. Чему тут радоваться!
На самом деле, его слова прозвучали невообразимым сумасбродством. Кого в чертогах Верхних Небес можно было назвать заурядным простаком? Пятьсот фонарей негасимого света, восьмое место среди сильнейших! А он добавил к этому «всего лишь». Что же получается, все те, кто занял более низкие места, не удостоились даже оценки «ничего особенного»? Притом Ши Уду не то чтобы не понимал, что подобные речи могут воспринять как неподобающие, но всё равно произнёс их, просто из бесстрашия. Улыбка исчезла с лица Ши Цинсюаня, а Ши Уду помахал веером и неохотно добавил:
— Впрочем, больше, чем в прошлом году. В следующем ты должен занять более высокое место.
Услышав его слова, Ши Цинсюань снова расслабил плечи и громко рассмеялся. Из всех присутствующих только один Мин И равнодушно продолжал уплетать еду и не осыпал Ши Цинсюаня овациями. Поэтому Повелитель Ветров сам похлопал его по плечу, в поисках поздравлений. Мин И же совершенно не желал уделять ему внимание — принялся жевать ещё более сосредоточенно, чем поверг Ши Цинсюаня в ярость. Тот начал требовать заслуженных аплодисментов, и Се Лянь, наблюдая со стороны, хихикал до колик в животе, тут и говорить нечего.
Далее на пьедестале разместился дворец Линвэнь, ей поднесли пятьсот тридцать шесть фонарей.
Среди Богов Литературы Линвэнь можно считать настоящим победителем. Однако почти никто из Богов Литературы не бросился её поздравлять, в основном это сделали Боги Войны, и то в качестве соблюдения приличий. Се Лянь издали поздравил Линвэнь, Ши Уду и Пэй Мин стали уговаривать её устроить пиршество и пригласить гостей, а до принца тем временем донеслись разговоры других чиновников о том, что у Линвэнь так много верующих лишь потому, что она принимает мужское обличие; что она точно подмечает сильнейших Богов Войны и всеми силами подлизывается к ним, а Богов Литературы заносчиво игнорирует; что она чаще других в чертогах Верхних Небес приглашает гостей на пирушки, а иногда не только на пирушки, но и в публичные дома, и так далее и тому подобное. Се Лянь на это лишь покачал головой и подумал: «Поистине непросто приходится небесным чиновницам».
Следом настал черёд дворцов Наньяна и Сюаньчжэня, их результаты оказались следующими: пятьсот семьдесят два и пятьсот семьдесят три фонаря. Нахмуренные брови Му Цина тут же разгладились, Фэн Синь же не выразил ни радости, ни гнева, будто бы вовсе не интересовался итогом. Се Лянь в душе недоумевал, почему их результат настолько близок? Не слишком ли удачное совпадение? Шёпотом спросив Ши Цинсюаня, принц получил ответ — оказывается, всё потому, что, поскольку оба небожителя схожи и происхождением, и обосновались рядом друг с другом, и по силе примерно равны, да к тому же отношения между ними не самые лучшие, последователи каждого из них во что бы то ни стало желают победить и клянутся, что сколько бы фонарей ни получил соперник, они непременно поднесут на один больше.
Позабыв о первом месте, они боролись за то, чтобы занять строку выше соперника, и прилагали к этому всевозможные усилия, каждый год определяя победителя и проигравшего. В этом году в самый последний момент дворец Сюаньчжэня наконец вырвался вперёд на один фонарь, оставив дворец Наньяна позади. Для его последователей это истинный повод для безудержного празднества, схожий с победой в настоящей битве на поле брани. Се Лянь не удержался от мысли: «Эти люди в лепёшку разбиться готовы, лишь бы вырвать у противника один-единственный фонарик? Они что, даже не спешат домой, чтобы отпраздновать с семьёй? Но ведь сегодня Праздник середины осени1!»
1Праздник середины осени в Китае, так же, как и Новый год, считается днём воссоединения с семьёй, когда вся семья непременно собирается за одним столом.
Следующим объявили количество фонарей для дворца Мингуана: пятьсот восемьдесят фонарей.
Результат в некоторой степени значительный. Однако Пэй Мин не выразил ни намёка на радость, поскольку по сравнению с прошлым годом дворец Мингуана получил всё же меньше фонарей негасимого света. Инцидент с младшим божеством, Пэй Су, стал настоящим ударом, поэтому верующие поднесли почти на целую сотню меньше, чем в прошлый раз. Благо, Пэй Мин, имея твёрдую почву под ногами, смог выстоять, иначе результат оказался бы ещё плачевнее. Ни Ши Уду, ни Линвэнь не стали его поздравлять, только похлопали по плечу.
К тому моменту Се Лянь уже заметил, что количество фонарей у многих небожителей отличалось парой десятков а то и меньшим числом, располагаясь весьма тесно друг к другу, будто никак не получалось уйти в больший отрыв. Другими словами, на самом деле все они находились практически на одном уровне, никто не являлся настоящим победителем. Стоило принцу так подумать, прозвучал голос небожителя, оглашающего результаты:
— Дворец Повелителя Вод, семьсот восемнадцать фонарей!
Пирующие мгновенно поднялись волной, вокруг послышались возгласы изумления.
Небожители немного пришли в себя и ринулись наперегонки выкрикивать поздравления. Ши Уду, однако, остался сидеть, даже не приподнявшись, а на его лице не промелькнуло ни тени заносчивости, он лишь воспринял случившееся как должное. Наверняка за несколько сотен лет второй по счёту небожитель впервые настолько приблизился к результату дворца Шэньу по количеству фонарей. Во времена первого вознесения Се Ляня, которые давным-давно миновали, один молитвенный фонарь было добыть ещё труднее, чем сегодня, разумеется, нельзя ровнять их общими мерками. Однако, как говорится, «люди жертвуют всем в погоне за богатством, как птицы гибнут в погоне за пищей», любовь людей к богатству и процветанию неизменна в веках, потому Божество богатства вполне оправдал своё прозвище!
Ши Цинсюань возрадовался ещё сильнее, чем если бы в его честь зажглись семьсот фонарей: он с силой хлопал в ладоши и не переставая кричал, обращаясь к Се Ляню:
— Мой брат! Это мой брат!
Се Лянь улыбнулся:
— Я понял, это ваш брат!
Из всех присутствующих на пиршестве только один Мин И, в отличие от остальных, продолжал увлечённо поглощать пищу. На самом деле Се Ляню показалось, что именно он как раз воспринял слово «пиршество» в прямом значении и вёл себя соответствующе — пришёл исключительно ради того, чтобы попировать, будто отъедался за всё время, что провёл в Призрачном городе, где его не кормили досыта. Вспомнив закуски, что продавались на улицах в Призрачном городе, Се Лянь отнёсся к данному факту с большим пониманием и даже задумался: «Как выглядела бы прогулка Хуа Чэна по этим улочкам?»
Что ж, главная тайна, что волновала сегодня сердца небожителей, раскрылась, пирующие вдоволь насмотрелись представлений, вдоволь наговорились, остались полностью удовлетворены и уже готовились покинуть пиршество. К всеобщей неожиданности Ши Уду вдруг сложил веер и, нахмурившись, произнёс:
— Постойте.
Если бы кто-то другой сказал «постойте», возможно, это бы не возымело подобного устрашающего действия. Но Ши Уду поистине соответствовал данному прозвищу — «Водяной самодур». Он будто от рождения привык раздавать всем приказы, поэтому стоило ему раскрыть рот, все невольно слушались. Небожители снова заняли свои места, кто-то спросил:
— Но ведь десять сильнейших уже объявлены, что ещё хочет нам сказать Его Превосходительство Повелитель Вод?
Се Лянь подумал: «Неужели он тоже станет раздавать добродетели?»
Ши Уду качнул веером:
— Десять сильнейших уже объявлены?
Остальные не сразу осознали, что означает его вопрос, только Ши Цинсюань удивлённо забормотал:
— … Нет. Нет, нет, нет. Ещё не вся десятка! Вместе с дворцом Шэньу, если посчитать… только что объявили только девятерых!
Небожители немало удивились и начали переговариваться:
— Только девятерых?
— Истинно так, я посчитал, правда объявили только девятерых!
— Значит, кто-то ещё занял место выше Повелителя Вод???
— Что? Но кто это мог быть? Я не припоминаю такого!
В тот самый миг в чёрной ночи вокруг внезапно вспыхнуло сияние, подобное взошедшему солнцу.
Это сияние было светом фонарей.
Подобно множеству рыбёшек, переплывающих море, в небеса медленно поднимались бесчисленные сияющие фонарики.
Они поблескивали в темноте ночи, сверкающие ярким светом, похожие на воспаряющие ввысь души или чьи-то прекрасные мечты, несравнимо впечатляющие, озаряющие непроглядно тёмный мир людей. Подобную чудесную картину невозможно описать словами, оставалось лишь затаить дыхание и оборвать все разговоры.
Се Лянь застыл, глядя в небеса, полные ярких фонарей. Он словно перестал дышать и ничего вокруг не слышал, находясь довольно долго где-то вне своего сознания. Лишь спустя некоторое время он обнаружил — здесь что-то не так.
Все взгляды пришедших на пиршество небожителей обратились к нему. Оказывается, на него дрожащей рукой указывал служащий, что объявлял результаты Состязания фонарей.
Се Лянь растерялся:
— … Что такое?
Никто не ответил. Се Лянь указал на себя:
— … Я?
Ши Цинсюань хлопнул его по плечу:
— … Именно. Вы.
— …
Се Лянь всё ещё недоумевал:
— Что — я? Что, в конце концов, со мной такое?
Глашатай, нервно сглотнув, всё-таки снова заговорил.
И присутствующие на пиру небожители услышали его дрожащий, полный неверия в собственные слова, голос:
— Храм Тысячи фонарей, дворец Наследного принца, три… три…
— Три тысячи фонарей!
Комментарии: 139
Это было ожидаемо и так мило😭😭😭😭😭
Я раскидываю бабки направо и налево
Это моя манера, муж миллионера
Эти фонарики мне муж купил
Три тысячи фонариков мне муж купил
За деньги - да, за деньги - да
+15% к долгу
Ахаха ... Только сейчас поняла на что намекал Ши Уду, когда предупреждал Ветерка, что в женском обличии лучше не разгуливать, а то вдруг повстречается такой как Пей Мин.))))
"Впрочем, подняв глаза на предыдущего игрока, он увидел точно так же застывшего перед ним… Мин И.
Оказывается, чарка оказалась в руках у Ши Цинсюаня, и он, ради веселья, специально отдал её Мин И. Но тот, сосредоточившись на еде и питье, не глядя протянул чарку другому и только после осознал, что произошло, и тоже не нашёлся, что сказать."
а мне вот почему то кажется, что "Мин И" специально это сделал, потому что кто знает тот знает)))
а ещё на фонарях было написано "храм Тысячи фонарей ", но это же не мог Хуа Чэн написать, а то у него такой убойный почерк...я прям вижу как Хэ Сюань сидит и подписывает каждый фанарик, а то Алое недоразумение прибавит процент к долгу)
О БОЖЕ. Я СВАЛИЛАСЬ С ДИВАНАА ЗАБИЛАСЬ В КОНВУЛЬСИЯХ ОБКУСАЛА КОНЕЧНОСТИ УМЕРЛА В ОБЩЕМ. ЭТО ЖЕ НАШ ХУА СДЕЛАЛ. ДА??
— Храм Тысячи фонарей, дворец Наследного принца, три… три…
— Три тысячи фонарей!
Уууиииии!!! Се Лянь, быстро ноги в руки, и благодарить своего муженька за такой чудесный подарок))) и от себя, и от нас заодно, ахахах!!!
Ай да Хуа Чен!!! И небожителей опустил, и принцу подарок сделал))) Хвалю
Строгий затвор младших помощников… Ну да, ага)))
Три опухоли просто шикарны!!!
Ветерочек просто прелесть!!!
Разделяю принцип Мин И: в любой непонятной ситуации ешь и пей, а весь мир – подождет)))
Наверное, больше просто в храме не поместилось, а то он бы и пять тысяч отправил )) Хуа прекрасен 💙
Вот это взрыв комментариев, прямо как и взрыв фонарей ахха
Кстати, Повелитель Дождя там самая адекватная и практичная и без всякой этой показухи и ЧСВ. Лучшая.
«Я никогда тебя не забуду!!!»
Решилась оставить свой первый комментарии, эта глава просто невероятно прекрасная, рыдаю
Се Лянь как никто заслужил эту радость, как же я счастлива за него
Комментарий от Selestial из 2019 года.
"Включите сейчас Я вижу свет из Рапунцель, так подходит..."
Послушайте человека! Это правда!
Слова в точку 🤌
Что то мне этот момент напомнил как в Гарри Поттере с кубком огня))) Однако
во-первых, Хуа Чэн бесподобен, я плачу.
во-вторых, двое затворников, которые одновременно (странно) не пришли на праздник – это, ну :):):):):)
Просто бабочки в животе от них, больше нечего сказать, они такие ми-ми-ми
😙🤗♥️
Одна из самых офигенно красивых, нежных, романтических и веселых глав в книге.
Очень хочется поскорее увидеть визуал по ней.
Хуа-Хуа романтик.
Пьеса... хихихи, "как то уж слишком близки друг с другом".
Мин И опять жрет.
Цинсюань реально добрый и хороший парень.
Самоцветы ну совсем-совсем не спалились.
Переживания Ши Уду "как бы братца в таком обличье не изнасиловали" это что-то с чем-то.
Интересно какие чувства были у Владыки, подозреваю, не самые приятные.
Он мог и должен был позволить себе побаловать, поддержать любимого человека. Что для него три тысячи фонарей? За 800-то лет поли накопил не на один такой сюрприз! Но это уже неприкрытое признание....
Се Лянь, бросай все и беги к своему мальчику! У черту этот пир, одари Хуа объятиями)))
Лисичка, стресс заедает)))
"В кого превратили Хуа Чэна в этой пьесе? Очнитесь! Пьеса ведь не о влюблённой парочке, как такое можно выдумать?!" Какраз он влюблённая парочка)
Я так и знала ч о ХУАХУА так сделает сердцем чувствовала! ХУАХУА молодец!
ВСЕМ НА КОЛЕНИ
ХУА ЧЭН МОЛОДЕЦ!!!
Все мы киним Мин И🍜🍜
Почему братья Повелители вод и земли так напоминают мне Цзинь Лина и Дзян Чена😭
хохооо, офигеть! красиво, наверное *___*
но как бы не было проблем у Се Ляня от такого внимания. я прям чувствую, что где-то один Му Цин закатил глаза ...
💥 Уиииииии!!!!!!!! 🏮🏮🏮
Хуаляни - Небожители 3000 : 0
муахаха 😈
...но почему Мин И всё время лопает?.. 😄
Я кинню Мин И
На этом у меня все
Я пошла кушать
А если я тоже спасу какого-нибудь пацана упавшего с башни, у меня тоже потом такой парень будет? Было бы неплохо... Всё-таки Хуаляни такие милахи 🥰
спойлер!!!!!!
УРРРАААААААА КОЕ ЧТО СКОРО БУДЕТ!!!!!!Я ДОЖИЛА
Миллион, миллион , миллион алых роз...
Ну Хуа Чен и постарался! Ну и кто тут теперь Мусорное Божество? Кто посмешище всех трёх миров?
У меня на этом моменте всегда слёзы на глаза наворачиваются, Хуа Чен такой романтик.
Милые подколки давно всё понявшего Се Ляня такие милые.
Обратите внимание на Повелителя Земли (это не спойлер, просто запомните)
конец главы заставил реветь. хуа чен зачем ты такой замечательный и верный😭
Хуа Чен спасибо ты такой верный, пойду пореву...
читала главу с таким предыханием, а конец главы вообще меня пробил на слезы почему-то! Я так рада!! 😭
Я не читала спойлеров, но когда стали говорить про фонари, где-то в глубине души уже знала, что так закончится, и всю главу читала с тихим придыханием, пока дочитала, прям сердце стало дико стучать.
Хуа Чэн, Браво!
Хуа Чен просто аХуаЧенен!!! Все его появления (или проявления) у меня в голове только эта мысль
Я знала! Я знала!! Я знала, что фонариков будет 3 тысячи!!!
Господи, аaaаа\(//∇//)\
Боже, это шикарно! Держу пари, что наш демон наверняка подсобил при написании этой пьесы! Или же тот писатель тот еще шиппер.
Сцена с "двумя помощниками из дворцов Нань Яна и Сюань Чжена" просто восхитительна!
И не могу не упомянуть финальную сцену с фонарями. Дааа, Мосян тот еще романтик.
Mary, тот кто любит никогда никому не позволит увидеть своего человека в таком виде. Это зрелище только для одного. А до принца и так дойдет уже достаточно скоро))
ахах) хорошо хоть пьеса не повествовала о событиях 800-летней давности в пещере с цветочными оборотнями) и этими двоими :D хотя идея годная: на месте Хуа Чена , если новая легенда - его рук дело, я бы именно эту историю и преподнесла, только вместо мальца на сцене показала бы уже взрослого демона в истинном обличие, который караулил вход, чтобы до Селяшки НАКОНЕЦ ДОШЛО
О Хуа Чен ты просто.....у меня нет слов..я читаю во второй раз,и помню как в первый билось мое сердце на этом моменте...и ничего не изменилось...он одновременно и сделал невероятный подарок,и утер нос всем небожителям...это просто что то💗💗💗
А на счет Самоцветов,да?Просто в двоем ушли в затвор?Ну пиздите больше,мы все равно уже все знаем😂😏
Эта глава прекрасна, какой же восторг!!! ❤️🎐🎐🎐🎐🎐✨ Хуа Чэн сделал потрясающий подарок! Представляю себе это зрелище и сердце замирает, каково же было видеть эти три тысячи фонарей на яву! ❣️❣️❣️❣️❣️
КРИЧУ😭😭😭😭
Хуа Чен: да ладно я всё регулярно, ла ладно не кипишуй
О, ХуаЧен, ты просто гений:
1)сделал для Се Ляня невероятной красоты подарок.... ( и для нас заоднод)
2)"показал" Шинь У его "место"... (в 3 с лишним раза больше фонариков у ХуаЛяня, а Императору небес и за 3 последних года столько не набрать...)
3) заткнул рот всем небожителям, которые обижали Се Ляня. И обсуждали его "за спиной".
4)провёл перепись населения своего Призрачного города (приблизительно 3 тыс монстров, из тех кому есть чем зажигать фонарики).
5)не забудем о пьесе - она была восхитительна, А ХуаЧен опять убил 2 зайцев - косвенно признался в своих чувствах Се Ляню, и всем соперникам (а их не мало, как я понимаю) показал что "место" занятои.... И подарил всем электрогубозакоталку.....
Особенно хочу сказать об пьесе : работа актёров восхитительна..... Их было больше, чем кажется сначала.... И все изумительно справились со своими ролями.... БРАВО!
"....... Покуда они перекинулись парой фраз, захватывающая пьеса завершилась, и занавес опустился. Конечно, сюжет посчитали лишь «мысленным распутством» какого-то невежественного верующего,......"
И кажется мы все знаем какого демонического верующего было это чудесное " мысленное распутство".....
Этот верующий, интересно, теперь каждый год будет пьесы писать к празднику?
Почему-то мне кажется он не только сценарист, но и режиссёр....
Ну, что сказать..., Талантливый князь деманов талантлив во всем.... В каком же городе, интересно, состоялась премьера (тоже хочу посмотреть) ...?
Хуа Чэн просто сокровище 💓
— Что это за пьеса? И почему я раньше никогда её не видел?
Свежак из фанфиков Хуа Чэна, ты отстал от жизни
«В кого превратили Хуа Чэна в этой пьесе? Очнитесь! Пьеса ведь не о влюблённой парочке, как такое можно выдумать?!»
Хо-хо🤭
«Храм Тысячи фонарей, дворец Наследного принца, три… три... Три тысячи фонарей!»
Хуа-Хуа постарался на славу)))
ааааааааа
я знала, что будет что-то подобное ㅠ.ㅠ