Единица на резных костях – тревожный знак. Часть четвёртая
v 5 - 232
Му Цин сделал глубокий вдох и признался:
— Это действительно я… напал на Фэн Синя.
Фэн Синь от злости едва не задохнулся:
— Я так и знал! Кроме тебя больше некому!
Му Цин продолжал говорить, обращаясь к Се Ляню:
— Но это всё потому, что столице бессмертных пришёл конец! Тогда все искали способ поскорее убраться оттуда, а он никак не желал уходить, не слушал, когда его звали. Останься Фэн Синь ещё хоть ненадолго, его бы спалило негасимым пламенем. Вот я и принял решение ударить Фэн Синя, чтобы он потерял сознание, а потом уже передать тебе!
Се Лянь отметил:
— Но ты вовсе не передал его мне. Фэн Синь исчез, а после очутился здесь.
— Это из-за непредвиденных обстоятельств, возникших после.
— Каких ещё обстоятельств?
— Из-за духа нерождённого. Он неожиданно набросился на меня со спины, принялся кусать как бешеный, не позволяя мне забрать Фэн Синя. Я не успел взвалить того на плечо, когда столица бессмертных начала перестраиваться, а потом…
А потом Фэн Синь, вместе с клочком земли под ним, переместился в неизвестном направлении.
Если это правда, получается, Му Цин хотел совершить благое дело, но натворил прямо противоположное, вырыл Фэн Синю яму. Поистине вышло весьма неловко.
— Но почему ты сразу не сказал… — удивился Се Лянь.
И Фэн Синь подхватил:
— То есть, так ты пытался спасти меня из горящей столицы? Вырубил и бросил валяться?
Му Цин с окаменевшим лицом продолжил говорить с принцем:
— Дух устроился на его груди, а потом явилась и та демоница, Цзянь Лань. Я подумал, что она разбудит или оттащит Фэн Синя куда-нибудь, не станет же просто стоять и смотреть, как он сгорит.
Се Лянь всё понял. Му Цин вызвался отправиться спасать Фэн Синя из-за чувства вины. Всё-таки из-за него тот остался лежать на земле без сознания, и ответственность заставила Му Цина пойти на такой шаг. Поэтому он всю дорогу вёл себя столь беспокойно, наверное, переживал, что Фэн Синь уже мёртв…
И всё же в такое объяснение крайне трудно поверить. Фэн Синь, в бешенстве хватаясь за волосы, выпалил:
— Что ты натворил, это же просто…! Ты что, не знал, кого я искал?! Да если бы ты не вмешался, я бы, возможно, нашёл их!
Му Цин хладнокровно ответил:
— Дух нерождённого служит Безликому Баю. Тот не стал бы причинять им вред. А они не собирались уходить вместе с тобой, ты бы просто потратил время, оставаясь там. Зови хоть тысячу раз, бесполезно. Лучшим выходом было спасти свою жизнь, покинув столицу бессмертных, а уж после заняться поисками, если представится такая возможность. Обязательно понадобилось выбирать столь опасный момент, чтобы признавать родного сына? Я лишь избрал самый приемлемый вариант из всех на тот момент возможных.
Но Фэн Синь успокаиваться не собирался:
— К чёрту твой приемлемый вариант! Ты говоришь всё это, потому что это не твой сын! Постой, то есть, хочешь сказать, ты хотел спасти меня? Увести оттуда?
Хуа Чэн вмешался:
— Довольно нести чепуху, отвечай на мой вопрос: что тебе сказал Цзюнь У?
Му Цин закрыл рот, ненадолго замявшись.
Хуа Чэн, не спуская с него глаз, добавил:
— Ты теперь слушаешься его приказов, так?
— Ничего подобного! – сразу возразил Му Цин.
— В таком случае, прошу, объясни, откуда эта проклятая канга.
Му Цин так долго говорил, что у него немного пересохло во рту, и теперь он чуть хрипло произнёс:
— Если скажу… вы, скорее всего, не поверите.
Фэн Синь перебил:
— Мы только что тебя расспрашивали, но ты чуть не под страхом смерти отказывался сознаться, а теперь вдруг признал вину! Разумеется, твоим словам нелегко поверить.
Му Цин с лёгким раздражением сказал:
— Думаешь, почему я не сознавался? Объясни я тебе сразу, как было дело, ты бы точно не поверил! И относился бы ко мне по-прежнему! Кому захотелось бы во всём сознаться? Стоит признать вину, и сотней причин не оправдаешься, лучше уж ни в чём не признаваться!
К тому же, безусловно, большая удача, что Фэн Синь остался жив. Но причины случившегося и впрямь звучали весьма нелепо, так что не удивительно, что Му Цин со своим характером не желал признаваться. Принц, который всё время терпеливо слушал, произнёс:
— Сначала пусть договорит.
Бросив взгляд на Се Ляня, Му Цин помолчал и наконец с трудом выговорил:
— Дело в том… что он велел мне… причинить Его Высочеству вред, а я… отказался, и поэтому…
Здесь Му Цину самому стало неловко от своих слов, и он осёкся.
— Значит, — уточнил Хуа Чэн, — он разозлился и надел на тебя проклятую кангу?
Му Цин молчал.
— И всё? – переспросил Фэн Синь.
Хуа Чэн без какого-либо особого выражения на лице заметил:
— Скажи честно, ты бы сам поверил в свои слова?
— …
Будто подвергшись серьёзному оскорблению, Му Цин злобно бросил:
— Не хотите верить – не верьте. Я виноват в том, что напал на Фэн Синя, но ничьим приказам я не подчинялся.
Фэн Синь произнёс:
— Му Цин, лучше… скажи правду.
От выражения лица Фэн Синя костяшки пальцев Му Цина громко хрустнули.
— Я сказал правду! Что ты хочешь услышать? Что я переметнулся на сторону Цзюнь У и решил убить вас? Значит, в ваших глазах я именно такой человек? Ваше Высочество?!
Он перевёл на принца взбудораженный взгляд. Се Лянь, охваченный размышлениями, долго смотрел на Му Цина, и уже открыл было рот, но Хуа Чэн, со скрещенными на груди руками, вышел перед принцем, встретившись глазами с Му Цином, и спокойно произнёс:
— Не надо так смотреть на Его Высочество. Ведь подобное уже случалось однажды.
— Тебя я не спрашивал! Когда подобное случалось?
— Когда? – Хуа Чэн улыбнулся. – Удачно ли прошло твоё совершенствование на благословенной земле, которую ты отобрал у Его Высочества?
От улыбки демона повеяло холодом, тон голоса тем более не предвещал ничего хорошего. Му Цин остолбенел, с его лица сошли все краски, он невольно отшатнулся на два шага.
— Ты!..
Му Цин и сам прекрасно понимал, что в тот раз поступил не очень-то великодушно, поэтому более всего боялся, что кто-то начнёт ворошить прошлое и тыкать ему в лицо. Хуа Чэн говорил с улыбкой в голосе, но при этом незримо давил на собеседника.
Не только Му Цин, Се Лянь был потрясён не меньше. И его поразило другое… Откуда Хуа Чэн мог узнать об этом?
Ни Се Ляня, ни Фэн Синя нельзя назвать болтунами, они не имели привычки обсуждать кого-то за спиной, распространяя слухи. Уход Му Цина нанёс им тяжёлый удар, однако они никогда не стали бы жаловаться кому-то. Что касается благословенной земли, Се Лянь впоследствии не желал больше вспоминать о том случае и никогда ни с кем о нём не говорил. Принц был твёрдо уверен, что и Фэн Синь не стал бы.
Тем небесным чиновникам, разумеется, также не имело смысла распространяться, у кого они отобрали волшебную землю для самосовершенствования, и они либо держали рот на замке, либо приукрасили и извратили правду. Се Ляню не доводилось слышать, чтобы после кто-то заговаривал об этом.
Но если всё так, откуда Хуа Чэн узнал о случившемся?
Разумеется, в чертогах Верхних Небес скрывалось немало его соглядатаев, но инцидент был настолько давний, целых восемьсот лет прошло, даже больше, а участники его в большинстве своём держали рот на замке… Неужели при таких обстоятельствах возможно что-то разузнать?
— Откуда ты узнал? Кто рассказал тебе? – спросил Му Цин, переведя взгляд на Фэн Синя, затем на Се Ляня, и в итоге всё же остановившись на последнем.
Хуа Чэн ехидно усмехнулся:
— Не смотри на Его Высочество, он никогда не рассказывал мне об этом. Вы ведь сами прокричали это на вершине снежной горы, забыл?
Лицо Му Цина побледнело ещё сильнее. Се Лянь же, недоумение которого немного спало, невольно покрылся испариной.
Стоило Фэн Синю и Му Цину схватить друг друга за горло, и они начинали безудержно сводить старые счёты, вскрывая на свет всю тёмную подноготную другого. При этом в ход шли любые давние грехи, которые каждый бросал в противника, подобно взрывчатке. Не удивительно, что Хуа Чэн тогда столь сильно разгневался. Но… принцу всё же смутно казалось, что здесь не всё так просто.
Поскольку ему на ум пришла одна легенда… О демоне в красном, что сжёг дотла храмы Богов Войны и Литературы. Хуа Чэн обрёл славу одной битвой, одолел тридцать три небесных чиновника, затем одним махом сжёг все их храмы и монастыри в мире людей.
Се Лянь давным-давно позабыл, сколько небожителей когда-то поспорили с ним за благословенную землю. Он не помнил ни их титулов, ни облика, ни сказанных ими слов, только смутно припоминал, что их было где-то около тридцати.
Так… сколько же в точности?
Могли ли это оказаться те самые божества?
И если да, то, получается, Хуа Чэн уже давно обо всём знал?
После долгого молчания Му Цин выдавил:
— «Тогда» было тогда, а теперь – это теперь! Как бы то ни было, я никогда даже не думал…
В самый разгар препирательств Се Лянь вдруг нанёс удар ногой, выкрикнув:
— Берегись!
Му Цин, которого принц застал врасплох, от удара повалился на землю, послышался свист, и две острые холодные вспышки, пролетев прямо над ним, вонзились в стену. Му Цин вскочил, охлопал отпечаток ноги с одежды на груди и выкрикнул:
— Ты это нарочно?! Решил первым напасть?
Се Лянь поспешил объясниться:
— Прости, прости, я правда не специально!
Если бы принц нанёс намеренный удар, Му Цин сейчас, весьма вероятно, проделал бы в стене дыру в форме человека. Все повернулись и увидели торчащие в стене два острых меча, которые всё ещё дрожали.
— Кто это?! – воскликнул Фэн Синь.
— Здесь нет никого, — ответил Се Лянь. – Клинки сами пришли в движение!
Цзынь-цзынь, звяк-звяк, клац-клац, бряк-бряк. Отовсюду хлынула Ци убийства. Висящее на стенах оружие зашевелилось, бешено задрожало, а вместе с ним затряслась вся оружейная целиком!
— Быстро на выход! – велел Се Лянь.
Но стоило ему побежать в сторону выхода, Фэн Синь удивлённо спросил:
— Куда ты собрался? Там нет хода! Где дверь? Ведь не бывает оружейной без двери?! Как нам выбираться отсюда?
— Дверь была! – ответил принц. – Но пропала! Что происходит с этим оружием? Почему его вдруг захлестнула Ци убийства?
Хуа Чэн двумя пальцами поймал летящий в него меч, и вроде бы не приложил ни капли силы, но клинок в тот же миг рассыпался на девять обломков, которые со звоном разлетелись по полу.
— Их слишком долго не брали в руки, — пояснил Хуа Чэн. – Извелись в тоске. А когда почуяли, что кто-то пришёл, захотели убивать, вот и всё.
Принц и Фэн Синь невольно повернулись к Му Цину. Тот сразу воскликнул:
— Я тут ни при чём!
Хуа Чэн напомнил:
— Но… это ведь ты привёл нас сюда.
— Я увидел духа нерождённого, и потому указал на этот путь!
— Ты один его увидел.
Аргументов у Му Цина не осталось, и он лишь сжал кулаки.
— Что теперь делать? – произнёс Фэн Синь. – Как нам успокоить всё это оружие?
Хуа Чэн ещё не ответил, а Се Лянь вдруг вспомнил, как ему приходилось однажды противостоять подобной нечисти, и пробормотал:
— Способ есть! Но только… придётся позволить им убить кого-то.
— Но сейчас мы вчетвером заперты здесь без возможности выбраться, как и кого ты собрался убивать?
Се Лянь только открыл рот, как Хуа Чэн вдруг вмешался:
— Втроём.
— Что – втроём? – не понял Фэн Синь.
— Просто поправил. Мы заперты здесь только втроём.
Се Лянь резко обернулся, и в самом деле обнаружил, что из четверых присутствовавших в оружейной Му Цин неожиданно исчез!
Сомнений не оставалось! Там, где ранее находился Му Цин, теперь не оказалось никого. Фэн Синь поразился:
— Как же так?! Он ведь только что стоял здесь!
Зато Хуа Чэн нисколько не удивился, всё-таки он сам недавно столкнулся с подобным.
— Это владения Безликого Бая. Всё здесь слушается его приказов. Он творит, что вздумается, и разумеется, если ему забрагорассудится кого-то забрать, он тут же это сделает.
— …
Если ранее Фэн Синь больше склонялся к тому, чтобы поверить Му Цину, и все его словесные нападки вырвались в сердцах, то теперь… Фэн Синь просто не знал, что сказать. Он долго молчал, затем наконец произнёс:
— Ваше Высочество, Му Цин… неужели он… в самом деле…?
Се Лянь поспешно ответил:
— Сейчас не время это обсуждать. Оружие вот-вот нападёт, нужно придумать способ успокоить его, иначе нас покромсают до состояния мясного соуса! – С такими словами принц вынул из-за спины Фансинь. Но Хуа Чэн сразу схватил его за руку.
Се Лянь застыл, поднял голову и натолкнулся на взгляд Хуа Чэна. Демон внимательно смотрел на принца, и единственный его глаз смутно затягивало кровавой пеленой.
Хуа Чэн мрачно спросил:
— Гэгэ, что ты собираешься делать с мечом?
Комментарии: 15
Хуа Чэн... как же его флешбэкнуло...
《— Гэгэ, что ты собираешься делать с мечом?》
Мне аж больно стало.
Вспомнил день, когда Се Ляня принесли в жертву во спасение от поветрия...
смертельная опасность, демоническая ци, тонны оружия.
тем временем забавное описание: Цзынь-цзынь, звяк-звяк, клац-клац, бряк-бряк.
Мне всё равно Хуа Чэн кажется подозрительным.. все его реплики читаю не так, как обычно.. Сейчас всех перессорит, Се Лянь останется один и здрасьте, Бабай. Возможно, что я буду себя корить, что не признала родного,но все же...
Хуа Чэн ещё не ответил, а Се Лянь вдруг вспомнил, как ему приходилось однажды противостоять подобной нечисти, и пробормотал:
— Способ есть! Но только… придётся «позволить им убить кого-то»
.
Кмх кмх! Я вспомнила 4 Том... Храм... Поветрие ликов... Много людей...
И..
СПАСИТЕ СПАСИТЕ СПАСИТЕ СПАСИТЕ СПАСИТЕ СПАСИТЕ СПАСИТЕ СПАСИТЕ СПАСИТЕ СПАСИТЕ
БОЛЬНО БОЛЬНО БОЛЬНО БОЛЬНО БОЛЬНО БОЛЬНО БОЛЬНО БОЛЬНО
БОЛЬНО БОЛЬНО БОЛЬНО БОЛЬНО БОЛЬНО БОЛЬНО БОЛЬНО
Почему я не умираю?
Почему я не могу просто умереть?!
......
Флешбеки с курильницы)
Итак, что имеем со стороны Хуа-Хуа: он знает обо всех событиях в жизни принца, но при прямом вопросе Се Ляня ранее сказал, что не мог его найти 800 лет (3 том), это была редкая ложь от Хуа Чэна к принцу "во благо". Сказал он так, так как помнил ещё со времён призрачного огонька о словах Се Ляня, что узнай принц, что кто-то не упокоился из-за него, тот бы расстроился (4 том).
Со стороны Сe Ляня: он не знает/не помнит, что ребенок со стены, юный воин, огонек, Умин и Хуа Чэн - это один и тот же человек. Это знал Безликий Бай, когда допрашивал Хуа-Хуа в виде огонька (4 том), но мы не знаем на сколько много тот рассказали. В целом, это даже не важно, так как когда исчез Умин, Безликий Бай начал рассказывать об этом Се Ляню, но тот был в шоке и ничего не слушал, кроме самого маленького начала его монолога, чего не достаточно (4 том).
У принца был шанс ещё все сопоставить в пещере божеств через фреску и в целом что-то тогда он действительно узнал (ребенок и солдат, защищающий от тех демонических цветков, - Хуа-Хуа). Но этого явно мало, он только сейчас начал подозревать, что Хуа Чэн возможно знает больше, чем Се Лень догадывается.
Отсюда и удивление выше, ведь принц в том огоньке в пещере с блаженной землёй не признал Хуа-Хуа.
P.S. Как же я хочу, чтобы Се Лянь со временем сопоставил все появления Хуа Чена в его жизни. Принц сам говорил в 1 томе, что хотел бы, чтобы в те его "позорные" времена был бы кто-то рядом, кто любит просто так несмотря не на что.а ещё говорил в том же томе, что глядя на Хуа-Хуа, ему кажется, что он повстречал старого друга.
Цзынь-цзынь, звяк-звяк, клац-клац, бряк-бряк.
это во-первых, во-вторых: почему здесь так мало комментариев, неужели все в таком напряжении?
Я уж не помню, что было в 4 томе...🤔 Е мое
Еп тудэй... КАК ЖЕ ХОЧЕТСЯ ЗАВОПИТЬ ОТ НЕРВОВ, АОООААО...
вьетнамские флешбеки с 4 тома* 😰
-ваше высочество, что ты собрался делать с мечом?
Му Цина как персонажа понять можно... Молюсь на адекватность Се Ляня, что бы он разобрался в этой ситуации до конца.
Блин, мне уже до ужаса жаль Му Цина, вечно его благие намерения переворачивают с ног на голову
Похоже, штука с паролем все таки была промахов, ведь Цзюнь У его тоже знал(
Гэгэ без глупостей >:с
Гэгэ, не зли Сань Лана