Сотня мечей сердце пронзит, обретёт воплощение демон

Почему они так на него смотрят?

Се Лянь не мог понять этого, пока не услышал из толпы шёпот:

— Как похож…

— Не просто похож, одно лицо!

— Это правда он?

Тогда кто-то спросил напрямик:

— Ты… тот самый, наследный принц?

У Се Ляня непроизвольно вырвалось:

— Нет…

Однако в следующий миг принц понял, что лента, которой он скрыл своё лицо, теперь снята. И связан он по рукам и ногам именно ей, этой лентой. А его облик теперь открыт на всеобщее обозрение.

Сердце Се Ляня подскочило до самого горла. Однако он всё же нашёл в себе силы встретиться со взглядами, направленными на него.

Возможно, это была иллюзия раздражённого сознания, но принцу показалось, что все эти люди как-то странно, даже жутковато смотрят на него. Впрочем, к счастью, в них не было ни отвращения, ни гнева, которые ожидал увидеть Се Лянь. Наверное, всё потому, что сейчас людям угрожала опасность. На эту мысль принца навели раздавшиеся снаружи храма нечеловеческие крики!

Се Лянь с трудом повернул голову и увидел кричащих — больных поветрием ликов, которых он совсем недавно побил и уложил на лопатки. Теперь они вновь пришли в себя, к тому же к первой партии присоединились ещё, и сейчас вся эта толпа окружила храм, дружно взявшись за руки, и принялась с криками водить вокруг него хоровод, словно совершая какой-то жуткий обряд, а может, исполняя некий безумный танец. Люди в храме в ужасе отшатнулись от входа, сбившись поплотнее в кучу. Послышался плач ребёнка, которого родители тут же прижали к себе и закрыли малышу уши. На лицах каждого был написан страх. Люди вопрошали:

— Что же делать? Что нам делать?!

— А вдруг они ворвутся сюда?..

— Даже если не ворвутся, что если мы тоже заразимся, ведь они так близко… Что тогда нам делать?

Се Лянь попытался вырваться из пут, однако, как ни старался, ничего не вышло. Видимо, лента была непростая, и некто подкрепил её магическими силами. От натуги у принца на лбу вздулись вены, он закричал:

— Безликий Бай!

Никто не ответил, но по макушке принца похлопала ледяная ладонь. Се Лянь застыл, покрывшись холодными мурашками, обернулся и тут же ощутил, как кровь застыла в жилах.

Не удивительно, что люди под постаментом так смотрели на него. Ведь не только личность самого принца раскрылась. Кроме этого, позади него в темноте сидел Безликий Бай!

Перед странной тварью в белом одеянии люди не смели даже слишком громко дышать, не то что предпринимать какие-либо необдуманные действия. В итоге Безликий Бай, не обращая на толпу никакого внимания, на глазах изумлённых людей поднял Се Ляня.

Теперь принц не лежал, а сидел. Сидел на своём божественном постаменте, подобно живой, но связанной божественной статуе. У него лишь осталась способность шевелить глазами и головой, а кроме этого он почти ничего больше сделать не мог.

Однако, невзирая на всю странность и жуть этого зрелища, гораздо больше люди боялись больных поветрием ликов. Взгляды их вновь обратились к выходу из храма, кто-то пробормотал:

— Я слышал… я слышал, что болезнь передавалась среди тех, кто жил поблизости друг с другом, и притом очень быстро! А мы так близко, совсем рядом… мы уже точно… уже точно…!

В храме воцарилось отчаяние, стоило людям подумать, что они, вполне возможно, уже заразились страшным недугом.

— А может, — заговорил другой, — кто-нибудь выйдет, убьёт этих чудиков, а остальные поскорее сбегут?

Но только неизвестно, получится ли у добровольцев убить такое количество больных поветрием. А ведь стоит схватиться с ними в драке, и неминуемо подхватишь страшную заразу! Самая настоящая жертва, хоть и для всеобщего блага. Но кто же захочет пойти на очевидную смерть? Никто.

Сам Се Лянь, конечно, хотел бы. Но сейчас он оказался в плену у Безликого Бая, да и если бы принц смог обезвредить семь-восемь чудиков, из нескольких дюжин, что сейчас собрались снаружи, неизбежно кто-нибудь да ворвался бы в храм. Или может… убить Безликого Бая? И думать нечего, полнейший бред, безумные чаяния.

Однако необходимо было как-то успокоить людей, и Се Лянь, приведя эмоции в порядок, заговорил:

— Прошу вас не действовать опрометчиво! Болезнь не так уж быстро распространяется, у нас ещё есть время, чтобы найти решение.

Но только словами «не так уж быстро» не получилось утешить никого.

Зато Безликому Баю удалось развеять воцарившееся отчаяние. Он совершенно неожиданно произнёс:

— Поветрия ликов можно избежать и даже излечиться от него.

Эта фраза заставила людей резко поднять глаза к постаменту.

— Излечиться? Как?!

Тем временем Се Лянь почувствовал, как замерло сердце. Безликий Бай же неторопливо продолжал:

— Спросите Его Высочество наследного принца. Он знает способ.

В тот же миг сто пар глаз обратили взгляды на Се Ляня. Принц невольно съёжился, подавшись назад, но Безликий Бай вновь вытолкнул его вперёд.

— Ваше Высочество, — с надеждой спросили несколько человек. — Это правда?

Се Лянь не успел ответить, когда кто-то взволнованно выкрикнул:

— До меня доходили слухи, что он и впрямь знает!

Кто-то усомнился:

— Но если он знает, почему в столице случилось… такое? Неужели он никому не сказал?

— Ваше Высочество, скорее, расскажите нам! А?

Се Лянь торопливо стал отрицать:

— Я не знаю!

Но Безликий Бай возразил:

— Ты лжёшь.

Се Лянь и дальше продолжал бы стоять на своём, но боялся, что белый демон скажет лишнего. Принца посетило предчувствие, что в любом случае — признается он или нет — Безликий Бай наверняка всё расскажет сам. Спустя минуту душевных метаний, он безнадёжным тоном проговорил:

— Способ… не тот. Он не подействует!

Когда секундное замешательство прошло, толпа вновь заволновалась:

— Что значит — не подействует? Если ты нам не скажешь, как мы узнаем, подействует он или нет?

Со лба Се Ляня струился холодный пот, он подумал: «Я правда не могу им рассказать…»

Не могу!

Если расскажу, всему придёт конец! Воцарится хаос!

Один мужчина не выдержал и вышел вперёд со словами:

— Наши жизни в опасности! Что тут скрывать? Если не скажешь, так что же, нам тут всем вместе помирать?

Безликий демон мягко произнёс:

— Давайте я поведаю вам.

Се Лянь гневно выкрикнул:

— Замолчи!

Разумеется, никакой угрозы крик принца в себе не нёс, и Безликий Бай пропустил его мимо ушей, продолжая:

— Известно ли вам, среди каких людей в столице поветрие ликов распространялось меньше всего?

Толпа смотрела на демона, дрожа от страха. Они не решались приблизиться к твари ни на шаг, но не спросить не могли:

— К-каких же?

— Среди солдат, — ответил Безликий Бай.

Всё кончено.

Демон продолжал:

— Почему же так вышло? А потому, что большинство солдат совершали одно действие. Которое обыкновенно не совершают простые мирные жители. Именно это действие позволило им избежать заражения.

Люди всё шире таращили глаза, не смея даже сглотнуть. Кто-то спросил:

— И что же это… за действие такое?

Се Лянь попытался ударить демона головой, однако его жалкие попытки не возымели успеха. Разразившись хохотом, Безликий Бай отпихнул его прочь и ответствовал:

— Что это за действие? — демон понизил голос: — Они убивали.

Всё кончено!!!

Он в самом деле им рассказал. Се Лянь безвольно осел на постаменте, его сердце словно окунули в ледяную воду. Спустя какое-то время люди наконец потрясённо заговорили:

— Убивали? Выходит, чтобы не заразиться, нужно убить человека? Убийством можно вылечить недуг?

— Да ты, никак, обманываешь нас!

Нет. Демон не лгал. Это была повергающая в отчаяние правда!

Никаких сомнений не оставалось. Се Лянь лично проверял — люди, запятнавшие руки кровью, отняв жизнь другого человека, не заражались поветрием ликов!

Собравшиеся в храме и представить не могли, что условием исцеления от страшного недуга окажется именно убийство! Все как один они застыли, словно громом поражённые, а потом заголосили:

— Неужели правда?!

— А мне и раньше это казалось странным, ведь я… и впрямь не слышал, чтобы кто-то из войска заразился поветрием ликов! Боюсь, всё так и есть!

— Это правда!

— Но неужели это означает… Что мы должны убить кого-то, чтобы не заразиться?!

— Кого же убить?

На задавшего последний вопрос тут же накинулись:

— Что ты несёшь? «Кого убить»? Ты что, в самом деле решил пойти на такое?!

Спросивший немедля замолчал, не смея больше подавать голос. Но в глазах сотни собравшихся, помимо истинного страха и беспомощности, появилось ещё кое-что. Неприятное, жуткое.

И Се Лянь более всего не желал увидеть именно такой картины. Едва способ избавления от поветрия ликов станет известен, наверняка случится нечто неизбежное.

Люди начнут убивать друг друга!

Это и была причина, по которой принц, обнаружив способ исцеления, так и не решился никому о нём рассказать. Пусть большинство смогли бы удержать себя в руках, узнав правду, но наверняка появились бы злодеи, готовые совершить преступление, чтобы излечиться. Ну а если кто-нибудь пошёл бы на это в первый раз, очень скоро случился бы и второй, и третий…

Дальше желающих исцелиться таким образом становилось бы всё больше, и Поднебесная в конце концов погрузилась бы во мрак и хаос. Так и вышло, что лучше уж хранить страшную правду в тайне и никому не позволить её узнать!

— Теперь-то вы понимаете, — горько усмехнулся Се Лянь, — почему я сказал, что этот способ не подействует?

Люди безмолвствовали. Се Лянь вздохнул, немного привёл эмоции в порядок, чтобы голос звучал спокойно, и продолжил:

— Как бы то ни было, не стоит паниковать. Не предпринимайте опрометчивых действий, иначе попадётесь на удочку этой твари.

Под постаментом стояла порядочная и приятная на вид семейная пара, и женщина, прижимая к груди ребёнка, запричитала:

— Как же так? Почему это случилось? Почему именно с нами? Ведь мы же ничего плохого не сделали!

Кто-то рядом с ними раздражённо забранился:

— Всё плачет и плачет, чего тут плакать? Только и знаешь, что слёзы лить! Здесь никто ничего плохого не сделал! Думаете, вы тут самые несчастные?

Глава семьи гневно бросил:

— Что такое? Решил запретить моей жене плакать, а?

— Слезами горю не поможешь, только раздражает ещё больше! Так что закрой-ка рот!

Если уж люди затеяли ссору из-за такой мелочи, как женский плач, значит, они и впрямь уже находились на грани — только задень, и взорвутся.

— Прекратите ругаться! — велел Се Лянь. — Успокойтесь! Только так мы сможем придумать, как нам быть!

Но чем настойчивее принц пытался успокоить людей, тем сильнее они волновались:

— Какое ещё «успокойтесь»? Как мы можем успокоиться? Раз ты тут самый спокойный, то и придумывай! Что мы можем сделать?!

Се Ляня вопрос застал врасплох. Что они могут сделать?

Ничего!

Он мог сломать себе всю голову в раздумьях, но не выдумал бы никакого выхода из положения, в котором они оказались!

И вдруг Се Лянь почувствовал, как его за щёку схватили чьи-то пальцы, а потом развернули лицом к толпе под постаментом. Се Лянь широко распахнул глаза, не понимая, что это значит. Но тут за его спиной раздался леденящий кровь голос:

— Кого убить? Глядя на это личико, вы ещё раздумываете, кого можно убить?

— …

В тот же миг не только люди в храме, но даже висящий в воздухе призрачный огонёк застыл неподвижно.

Безликий Бай мягко произнёс:

— Вы забыли? Он ведь божество! А это значит…

Не успел демон закончить фразу, как грудь Се Ляня обдало холодом.

Замерши на мгновение, принц опустил голову и увидел, как из его живота высунулся клинок меча, глубокого тёмного цвета чёрного нефрита, с серебряной полосой по центру.

Длинный и тонкий, он сверкал подобно холодной ночи и наверняка представлял собой редчайшее сокровище. В прошлом Се Лянь непременно пожелал бы любым способом заполучить такой меч в свою коллекцию и не выпускал бы из рук.

Принц долго смотрел на клинок, торчащий из собственного живота, прежде чем тот не исчез в нём снова. Безликий Бай, извлекши меч, закончил:

— Что он бессмертен.

Никто ещё не успел ничего понять, когда демон взмахом руки бросил меч с постамента. С громким звоном клинок косо вошёл в пол, испуская почти осязаемый холод, покуда на него уставилось множество глаз.

К горлу Се Ляня подступила кровь. Призрачный огонёк, будто пытаясь закрыть собой его рану, подлетел совсем близко к животу принца.

Се Лянь закашлялся кровью и сквозь зубы прохрипел:

— Ты… Ты!..

У него перед глазами замелькали яркие круги, а призрачный огонёк, внезапно взбесившись, полетел на белого демона. Тот схватил огонёк, сжал в ладони покрепче и велел:

— Смотри внимательно. — Другой рукой он ещё сильнее сжал лицо Се Ляня. — Что — я? Ведь ты же всегда заявлял, что мечтаешь помогать простым людям, попавшим в беду.

— Но…! — запнулся Се Лянь. — Но я… я…

Он ведь не думал, что придётся помогать им в подобном положении и таким способом!

Кто-то под постаментом даже зарыдал, напуганный кровавым зрелищем, а кто-то, набравшись смелости, спросил:

— Он… он правда… не умрёт?!

— Правда… Смотрите, даже крови из раны почти не вытекло… Он жив-живёхонек!

Се Ляня пробрало сильным кашлем; затем он услышал, как кто-то ещё воскликнул:

— Вы хотите сказать, что даже если убить его, он не умрёт?! Это ведь прекрасно!

Но его тут же оборвали:

— Что — прекрасно? Что тут прекрасного?

Тот замямлил:

— Но раз его можно убить, и он не умрёт… Значит, у нас есть путь к спасению!

— Но пронзать человека мечом — не слишком ли…

— Да ведь он же божество! Даже такие раны для него не смертельны! А мы — всего лишь простые люди, и если заразимся поветрием ликов, нам уж точно конец, и говорить нечего!

Покуда внизу поднялись споры, Безликий Бай обратился к Се Ляню:

— Простые люди, попавшие в беду, ждут, когда ты поможешь им. Прошу.

От гнева у Се Ляня из глаз едва не вырывалось пламя.

— Единственный способ спасти всех разом — это уничтожить тебя, гнусный монстр!

Безликий Бай язвительно усмехнулся.

— В чём дело? Наследный принц, ты ведь некогда весьма самоуверенно утверждал, что не умрёшь. Почему же теперь испугался? Всё равно смерть тебе не страшна, принеси же себя в жертву, избавь их от беды, почему бы нет?

Се Лянь выплюнул:

— Ты именно этого добиваешься? Думаешь, что все на свете такие же подлые, как ты?

И в самом деле: на лицах многих людей под постаментом отразилась не безумная радость от наконец обретённого спасения, а задумчивость. Мнения разделились. Кроме того, никто так и не притронулся к чёрному мечу. Словно понимая, о чём думает принц, Безликий Бай рассмеялся, покачал головой и вздохнул:

— Глупое, глупое дитя.

Се Лянь увернулся, не давая ему похлопать себя по голове, и заорал:

— Пошёл прочь!

— Ты думаешь, — произнёс демон, — что они не хотят запятнать руки кровью? Ошибаешься. Дело не в том, что они не хотят. Просто никто не желает быть первым.

— А-а-а-а!

Внизу раздался крик ужаса, женщина из той семейной пары зарыдала:

— Сын, мой сын!

Ребёнок на её руках истошно верещал, а на пухленькой ручке уже виднелись тёмные очертания бугорков, напоминающих лицо. Люди вокруг них мгновенно отшатнулись.

— Какое несчастье, ребёнок заразился!!!

Муж и жена в панике переглянулись и тут же вышли из толпы, приблизились к божественному постаменту, выдернули меч из пола, вложили в руку ребёнка и, стиснув зубы, вонзили клинок в Се Ляня.

— !..

Лезвие чёрного меча отличалось несравнимой остротой, и живот Се Ляня вновь охватила невыносимая боль. Муж и жена уже вытащили меч снова и бросили на пол, причитая:

— Простите… Наш сын ещё мал, мы не могли… ничего поделать. Простите, простите нас…

Не прекращая просить прощения, они с бледными лицами принялись бить Се Ляню земные поклоны, а потом схватили ребёнка и скрылись в толпе. Се Лянь почувствовал в горле новый, ещё более сильный прилив крови, и хотел было откашляться, но тут вдруг услышал, как Безликий Бай противно засмеялся.

Принц стиснул зубы, проглатывая кровь, и воскликнул:

— Что ты смеёшься? Думаешь, увидел то, что хотел? Это же ты их вынудил!

Призрачный огонёк в руке Безликого Бая загорелся ещё яростнее. А демон, растягивая слова, ответил принцу:

— Человек показывает своё истинное лицо, только если его вынудить.

Среди сотни собравшихся один уже мог не бояться поветрия ликов — тёмные отметины на плече малыша постепенно исчезли. Те, кто видел это своими глазами, судорожно сглотнули и замолкли.

Ещё нескоро посреди мёртвой тишины из толпы вышел ещё один, молодой парень.

Собрав волю в кулак, он подошёл к постаменту и вначале сделал несколько поклонов, затем слабым голосом заговорил:

— Простите, я не хотел, правда не хотел, но у меня просто нет иного выхода. Я только недавно женился, жена и мать ждут меня дома…

Он непрестанно оправдывался, но потом слова застряли у него в горле. Закрыв глаза, он схватил чёрный меч и резко вонзил в Се Ляня.

Но именно потому, что он не видел, куда бьёт, парень промахнулся, попав в бок принцу. Открыв глаза и обнаружив, что рана не смертельная, он в панике вынул меч и дрожащей рукой вонзил снова!

Се Лянь крепко стиснул зубы, чтобы не издать ни звука. Даже когда меч вошёл в него дважды, лишь тихий стон сорвался с его губ, и с уголка рта заструилась кровь.

Принц действительно не мог умереть. Но это не означало, что он не чувствует боль.

Он слышал звук разрезаемой плоти, чувствовал, как острый клинок задевает кости, и от боли не хотелось жить — эти ощущения едва ли не приводили в помешательство. Здесь принц ничем не отличался от обычного смертного человека.

Молодой парень, совершив задуманное, отошёл, даже не отбив земной поклон. На его лице вперемешку отражались стыд и радость избежавшего страшной участи. Трудно было определить, чего именно было больше. После толпа вновь погрузилась в гробовую тишину.

Спустя долгое время ещё несколько человек, колеблясь, хотели выйти вперёд. Неизвестно, какие оправдания они для себя нашли. Однако никто ещё не успел ничего сделать, когда вдруг все услышали:

— Не могу на это смотреть.

Люди повернулись на голос, Се Лянь тоже поднял бледное лицо. Говорил тот здоровяк, уличный артист.

— Вы собираетесь делать всё, что вам скажет это чудище? Он же просто чушь несёт, как я погляжу. А даже если это правда, и бедняга не умрёт, то вы, стало быть, посчитаете, что никого и не убивали?

Ему тут же ответили:

— Старший брат, посмотри, в каком положении мы находимся! Нам всем грозит смерть, опомнись!

— Но ведь и я здесь, с вами! Мне точно так же грозит смерть! Разве я пошёл на преступление?

Его братья пристыжено замолчали, но кто-то ещё сказал:

— Судя по всему, у тебя в семье нет ни стариков, ни детей, так? Сам поел, считай вся семья сыта. Но многие здесь тащат на себе несколько ртов. Как тут можно сравнивать?

Здоровяк, указав на семейную пару, которая первой взялась за меч, возразил:

— Да, у меня ни жены, ни детей нет. Но даже если бы были, я бы скорее умер, но не позволил своему сыну смотреть, как отец совершает подобное. Не говоря уже о том, чтобы заставлять ребёнка самого такое сотворить. Если ваш ребёнок вырастет негодяем, в этом будет только ваша вина! Тоже мне, родители. Раз иного выхода нет, почему же ты не заставил сына проткнуть мечом себя, его отца?

Женщина с болью в голосе взмолилась:

— Не проклинай моего сына! Если хочешь, лучше меня прокляни!

А мужчина разгневанно забранился:

— Что за разговоры ты ведёшь? Хочешь, чтобы мой сын убил своих отца и мать?! Попираешь нормы человеческой морали!

Наверное, здоровяк не понимал, что означает «нормы морали», но возразил:

— Кого ни убей — всё одно, убийцей станешь. А если бы собой пожертвовал, хотя бы твёрдостью духа мог похвастаться. И вообще, почему вы не убили эту диковинную тварь в маске?

Его слова рассмешили Безликого Бая. А толпа ответила страхом и гневом. Они боялись неведомой твари, а гневались на смутьяна, и тут же зашикали на него:

— Ты…! А ну закрой рот!

Что если он прогневает тварь?

— Ох, — вздохнул здоровяк. — Боитесь пойти против самого гнусного злодея, поэтому решили вонзить меч в кого-то другого?

Кому-то, похоже, не по душе пришлись насмешливые речи уличного артиста:

— Дружище, что-то ты всё болтаешь, болтаешь без умолку… Я уж было решил, что у тебя есть какое-то предложение получше. А потом поглядел на твоё лицо — бескровное, почти как у мертвеца, и понял! Ты, никак, и жизни хорошей не видал, раз без зазрения совести порицаешь других? А раз ты так убеждён в своей правоте, почему бы тебе самому не принести себя в жертву и не спасти жизни остальных?

— Я не желаю приносить себя в жертву! Но ведь и никто не желает. Кому же захочется? Тебе? Тебе захочется? Но я, по крайней мере, никого не протыкаю мечом.

— Он — другое дело!

— Какое — другое?

— Он ведь божество! Хотел помогать людям, попавшим в беду! Это он сам говорил. И ещё… и ещё он бессмертный!

Артист хотел ещё что-то возразить, но Се Лянь, не выдержав, кашлянул и позвал:

— Дру… дружище! Послушай, дружище! — После нескольких ударов мечом его голос зазвучал ощутимо слабее. Здоровяк повернулся на зов, и Се Лянь с благодарностью произнёс: — Спасибо тебе! Но всё же… оставь.

Если так пойдёт дальше, остальные могут и поколотить инакомыслящего. Се Лянь вспомнил, что этот человек получил серьёзные внутренние повреждения из-за состязания с ним, и, чувствуя угрызения совести, добавил:

— Спасибо тебе! Как твои раны после того, как ты тогда разбил каменные плиты на груди?

Здоровяк громогласно ответил:

— А? Что ты болтаешь? Какие ещё раны? Разбивание камня на груди — это мой коронный номер!

Видя, что мужчина даже сейчас продолжает упрямо защищать свою репутацию, Се Лянь невольно захотел рассмеяться. Такие как он могут повторять «со мной всё в полном порядке», при этом харкая кровью.

Как вдруг кто-то указал на уличного артиста пальцем и завопил:
— Началось! Началось!

Се Лянь удивлённо вздрогнул, как и сам здоровяк, который дотронулся до лица и действительно обнаружил на нём характерные неровности!

Вокруг него мигом образовалось пустое пространство. Се Лянь открыл рот, чтобы подозвать здоровяка… Но для чего? Чтобы тот нанёс ему смертельный удар?

Слова никак не хотели слетать с языка.

Покуда он колебался, мужчина снова потрогал лицо руками, а потом направился прочь из храма. У Се Ляня вырвалось:

— Куда ты? Вернись! Если не вылечишься, станет хуже!

Но здоровяк вместо того, чтобы вернуться, перешёл на бег и крикнул:

— Я не вернусь! Сказал же, что не стану творить подобное, значит, не стану!

Вскоре его и след простыл. А чудики, окружившие храм, даже не стали его задерживать — видимо, поняли, что он теперь один из них. Се Лянь позвал ещё и ещё, но так и не дозвался, мужчина ушёл.

Под постаментом поднялись взволнованные разговоры:

— Вот беда, он убежал!

— Дурень! Куда ни беги, болезнь не отступит, уже поздно! Он заразился!

— Он же… не собирается убить кого-нибудь, спустившись с горы?

Однако сказанное уличным артистом возымело действие — ещё довольно долго никто не хватался за меч, чтобы вонзить его в принца. Всё зашло в тупик.

Се Лянь не знал, следует ли ему порадоваться, или же загрустить, или же испугаться. Но что ещё важнее — он не имел ни малейшего понятия, что делать дальше. И как раз старательно размышлял над этим, когда кто-то вышел из толпы со словами:

— Позвольте я кое-что скажу.

Говорил мужчина средних лет. Се Лянь поднял на него глаза и подумал, что где-то уже его видел, но никак не мог вспомнить, где именно. Пока он задумался, мужчина заговорил снова:

— Не стану вам лгать, но он однажды меня ограбил!

— …

Выходит, это тот человек!!!

Толпа опешила:

— Ограбил?

— Но ведь он — наследный принц! Он — божество? Он тебя ограбил?

— Истинно так.

— И что же? Что ты этим хочешь сказать?

— Ничего такого, просто хочу, чтобы все вы знали — он разбойник! — Договорив, мужчина вновь исчез в толпе.

В храме тут же воцарилось молчание. Та фраза будто заронила в сердца людей чёрное семя.

Разбойник…

Неожиданно вновь раздался жуткий крик:

— Моя нога… моя нога… с ней, кажется… что-то странное творится!

Опять?!

Но на этот раз кричащий оказался не один, почти одновременно заорал ещё кто-то:

— И у меня тоже! На спине! Скорее, посмотрите, что там такое?!

Но никто не смел приблизиться к этим двоим, поэтому один просто закатал штанину, а другой стянул рубаху. Когда же остальные разглядели открывшуюся картину, храм заполнили крики ужаса.

Лики на теле этих людей уже полностью сформировались!

— Почему они выросли так быстро?!

— Вы что, забыли? Мы ведь уже очень давно тут сидим!

— Но почему они раньше ничего не почувствовали?!

— Они ведь выросли не на виду, просто чесалось немного, и всё! Откуда мне было знать, что там такое?

— Всё кончено. Кончено. Мы, наверное, тоже уже больны?

— Скорее! Осмотрите себя! Все осмотрите своё тело!

В храме воцарился полнейший хаос, люди осматривали себя и начинали неистово кричать от ужаса. Предположение оправдалось! Уже на теле очень многих появились человеческие лики, просто они не ощущали этого, а когда спохватились, лица уже обрели чёткие очертания!

Словно что-то почувствовав, чудики снаружи храма принялись водить свой хоровод ещё безумнее, а храм заполнили смятение и тревога. Сердце Се Ляня колотилось так быстро, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди через горло.

На его памяти поветрие ликов распространялось не настолько быстро. Что же случилось?

Безликая тварь! Наверняка это он виноват!

Принц резко развернулся к виновнику, который спокойно наблюдал за происходящим кошмаром, но не успел и слова сказать — кто-то в толпе подскочил на ноги и, чуть не задыхаясь, с покрасневшими глазами воскликнул:

— Ты… ты же бог! Ты — наследный принц! Как ты мог пойти на грабёж?

Се Лянь немного растерялся, не понимая, почему он вдруг заговорил об этом в такой момент.

— Я…

Тот человек перебил:

— Мы так тебя превозносили, а ты что сделал? Ограбил человека! Что ты принёс нам? Страшное поветрие!

Он принёс поветрие?

— Я? — изумился Се Лянь. — Но это не я! Я только…

Но в тот момент терпение толпы уже подошло к концу.

Около сотни человек, сверкая покрасневшими глазами, окружили принца, а тот, что стоял ближе всех, схватил чёрный меч. Се Лянь вмиг перестал дышать.

Дрожащей рукой сжимая оружие, мужчина дрожащим голосом проговорил:

— Т-ты ведь… должен заплатить за это? Ты должен искупить вину, верно?

Когда в глазах принца отразился холодный блеск клинка, его ужас достиг своего пика.

Так много людей… Если каждый проткнёт его этим мечом, что же от него останется?

Принца посетила не только мысль о том, что его тело превратится в решето, в бесформенную кровавую кашу. Он намного сильнее боялся другого, смутно ощущая, что если они так поступят, то, возможно, что-то в его душе будет навсегда уничтожено.

При мысли об этом у Се Ляня вырвалось:

— Спа…

Однако он так и не успел выкрикнуть «спасите». Ледяной клинок снова вошёл в его плоть. Глаза принца широко распахнулись.

Несравнимо острый меч снова вынули, а потом вонзили ещё раз, следующий желающий спастись не дал принцу даже сделать вдох. Звук, который Се Лянь запер у себя в горле, наконец вырвался наружу, огласив храм душераздирающим криком.

Этот крик был настолько надрывным, что люди, окружившие принца, перепугались. Кто-то, закрыв глаза и отвернувшись, сказал:

— Не давайте ему кричать. Поторапливайтесь, поскорее покончим с этим!

Се Ляню зажали рот, схватили за руки и ноги, а кто-то даже принялся наставлять людей:

— Держите его, чтобы не свалился. И не промахивайтесь! Если удар не смертельный, он не считается!

— Вставайте в очередь, друг за другом, не надо отбирать друг у друга меч! Сказал же, не отбирать! Я первый подошёл!

— Какой же удар будет смертельным? Как я узнаю, получилось или нет?

— В общем, вонзайте меч в сердце, горло и живот!

— Если не уверены, что попали куда нужно, вонзите ещё раз для верности!

— Так не годится! Ведь другим места не останется!

Вначале они сомневались, жалели принца, но эта жалость постепенно таяла, пока не исчезла совсем. Их действия стали более смелыми и уверенными. Чёрный меч то и дело врезался в тело принца. Он раскрыл глаза так широко, как только мог, из них покатились крупные слёзы. А в его душе застыл беззвучный крик.

Спасите!

Спасите, спасите, спасите!

Спасите, спасите, спасите, спасите, спасите-спасите-спасите-спасите-спасите-спасите!!!

Больно, больно, больно, больно, больно, больно… Больно, больно, больно, больно, больно, больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно!!!

Почему я не умираю?! Почему я не могу умереть?!

Он хотел бы завыть самым отчаянным плачем, на который только был способен, но из горла не шло ни единого звука, только хрип. Наверное, его уже пронзили мечом. От боли принца охватило безумие, словно всю боль, предназначенную ему за несколько жизней, он должен был испытать здесь, сейчас. А после ему уже никогда не будет больно. Он ничего не видел, весь мир погрузился во тьму, и только маленький сгусток огня где-то поблизости горел всё безумнее, всё ярче, всё сильнее. Но только никак не мог вырваться из лап безликого демона.

Се Лянь не слышал своих криков. Зато услышал другой, пронзительный крик, кажется, исходящий от того призрачного огонька. И пусть этот крик слетел не с его губ, принцу показалось, что в нём ровно столько же боли, сколько он испытывал сейчас, будто бы это и впрямь кричал он сам.

Но к тому моменту принц уже не мог держаться — из горла Се Ляня послышалось бульканье, а потом его сознание окончательно разбилось вдребезги. В тот же миг храм охватила взрывная волна неистово палящего пламени…

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Бесчисленные голоса пронзительными криками заполнили храм. Огонь, подобно карме, несущей воздаяние за грехи, бушующим вихрем пролетел по главному залу. Никому не удалось от него спастись — призрачное пламя жаркой волной в одно мгновение превратило сотню человек на постаменте и под ним в сотню обожжённых дочерна трупов!

Когда же огонь постепенно угас и отступил, призрачный огонёк исчез, а на его месте сформировалась фигура молодого парня.

Он упал на колени перед выжженным божественным постаментом, сгорбился до земли, обхватил голову руками и издал долгий, протяжный крик неописуемого страдания.

Он не смел даже мельком взглянуть, во что превратился тот, кто лежал сейчас на постаменте перед ним. Потому что… наверняка… уже нельзя было узнать в нём человеческое тело.

В храме наследного принца пол устилали мёртвые тела. Безликий Бай же, смеясь, развернулся и вышел прочь. Территория, обожженная призрачным пламенем, не ограничилась одним только храмом — бешено пляшущие чудики снаружи тоже обернулись обугленными трупами и кучей костей. Но демон, будто и не заметив этого, прошёл прямо по телам.

Весь этот лес… Нет, скорее даже целая гора дрожала и стенала по принцу!

В небеса взметнулись бесчисленные чёрные тени — обитающие здесь души умерших перепугались так, что не могли не разлететься прочь от этого места, а там их подхватил ветер и разнёс по разным сторонам света. Тем временем над храмом наследного принца бесконечным покрывалом сгустились чёрные тучи, которые стали медленно завихряться, подобно огромному глазу демона.

Так небо возвещало рождение тёмной твари, так жестокий и беспощадный демон обретал форму!

Заметки от автора: Вот и минула уже половина четвёртого тома! Те, кто дошёл до этого момента вместе со мной, спасибо вам!!! Вы все — отважные ангелочки!!! Не волнуйтесь, в пятом томе и дополнительных главах к нам вернётся любовная любовь. Всё-таки девиз этой новеллы — «Ради любви взойду на небеса и отправлюсь под землю, ради тебя смету все преграды на моём пути!»

Хуа-Хуа сейчас лишь обрёл человеческую форму, но пока не стал непревзойдённым.