В пещере десяти тысяч божеств открываются истинные лица богов. Часть первая
v 3 - 175
Видя, как сильно Му Цина задел раскрывшийся факт, Се Лянь, поразмыслив, всё-таки решил его успокоить:
— На самом деле в этом… ничего страшного нет…
Му Цин же с ехидной усмешкой перебил:
— Значит, я прав! Ну и как, забавно? Тебе, видно, весело было наблюдать за нашим представлением? Хм???
Теперь, когда всё выяснилось, за сорванной личиной показалось истинное лицо. Нань Фэн… Нет, Фэн Синь, конечно, тоже чувствовал себя неловко, но даже он не выдержал, слушая подобные речи Му Цина.
— Что это за тон?!
Му Цин был от природы бледен, и стоило крови прилить к его лицу, тонкая кожа краснела целиком, что очень бросалось в глаза. На вопрос он резко повернулся:
— Что за тон?! Не забывай, ты тоже стал одним из посмешищ! Так долго позволял ему над собой насмехаться, и даже не возмутился! А я не столь великодушен, как ты!
Се Лянь вмешался:
— Я вовсе не собирался насмехаться над вами.
Фэн Синь тоже возразил:
— Хватит всех подряд мерить своими мерками, тебя посадили в Небесную темницу из-за твоей подлости, а Его Высочество ещё и собирался тебя вызволять…
Му Цин хохотнул:
— Ха! Что ж, большое ему за это спасибо. Но ведь меня туда посадили благодаря твоему отпрыску! Что, опять хочешь подраться?! На свет произвести хватило смелости, а другим и слова про него сказать не даёшь?!
Когда он упоминал об «отпрыске», у Фэн Синя чесались кулаки забить Му Цина до смерти. Какая жалость, что сейчас все трое оказались связаны паутиной в плотные коконы, да так, что не удавалось пошевелиться! Всё достоинство настоящей битвы вмиг улетучилось, оставалось только переругиваться. Видя, как от гнева раскраснелось лицо и надулась шея Фэн Синя, Се Лянь испугался, что тот сейчас разразится бранью, на какую способен только Бог Войны. Принц изловчился, перекатился и оказался возле Му Цина, говоря:
— Му Цин, Му Цин! Посмотри, не получится ли у тебя немного повернуться?
Му Цин прекратил ругаться, отдышался и спросил:
— Что ты задумал?
— Фэн Синь слишком далеко, до него мне не доползти. Но раз паутина рвётся зубами, может быть, у меня получится высвободить тебе руки.
Му Цин вперил в него взгляд, лицо его вдруг сделалось бесстрастным. Словно мёртвая рыба, глядящая в небеса, он ответил:
— Не нужно.
Се Лянь беспомощно простонал:
— Но я ведь правда хочу помочь!
— Слишком драгоценна помощь лично Его Высочества, мне такую цену не осилить.
Фэн Синь заругался:
— Да чёрт бы тебя подрал! Нашёл время нос воротить! Он тебе на помощь пришёл, а ещё уговаривать должен?!
Му Цин резко вскинул голову.
— Да кому его помощь нужна? Се Лянь! Почему ты всегда появляешься именно в такой момент?!
Се Лянь застыл, в памяти смутно всплыло, что когда-то давно Му Цин уже задавал ему этот вопрос. Как же он ответил тогда? Принц не помнил.
— А что плохого в том, чтобы появляться именно в такие моменты?
Му Цин улёгся обратно.
— Забудь, мне твоя помощь не требуется.
— Но почему? Иногда ведь без посторонней помощи никак не обойтись!
Фэн Синь произнёс:
— Не обращай на него внимания. Он только и горазд строить из себя невесть что. Думает, если примет от тебя помощь, позора не оберётся.
Покуда Му Цин и Фэн Синь обменивались выпадами, призрачная бабочка, испускающая тусклое свечение, неторопливо порхала вокруг Се Ляня. Тогда принц вспомнил ещё кое о чём и сразу сменил тему:
— Прекратите ссору! Если кто-то увидит, тогда точно позора не оберётесь. Скоро нас придут спасти.
Му Цин произнёс:
— В таком проклятом месте ни до Небес, ни до Земли не докричишься, кто придёт нас спасать? Разве только… — Он вдруг вспомнил кое о ком, и конец фразы застрял в горле.
Фэн Синь же спросил прямо:
— Собиратель цветов под кровавым дождём явился с тобой?
Му Цин с сомнением добавил:
— Ты настолько ему доверяешь? Он точно придёт?
Се Лянь уверенно ответил:
— Придёт.
Несмотря на некую странность, появившуюся в поведении Хуа Чэна, которая даже заставила принца несколько раз начать сомневаться, настоящий ли Хуа Чэн рядом с ним, но всё же… интуиция подсказывала, что подмена невозможна.
Му Цин опять спросил:
— Даже если он придёт, как ему удастся найти эту яму?
Фэн Синь предложил:
— Может, попробуем ещё покричать? Нас теперь больше, громче получится.
Се Лянь возразил:
— Не нужно. Достаточно просто сидеть… то есть, лежать и ждать. Дело в том, что меня и Хуа Чэна связывает красная нить… — Принц запнулся, увидев, как скривились лица Фэн Синя и Му Цина, будто в уши им заползли какие-то насекомые, и сразу добавил: — Что вы такие физиономии состроили? Не подумайте, та красная нить, о которой я говорю, вовсе не какая-то эфемерная вещь вроде «красной нити судьбы». Это такой артефакт, обычный артефакт.
Тогда лица обоих перестали кривиться, и Фэн Синь выдохнул:
— Ах, вот оно что.
Му Цин же снова с подозрением спросил:
— Что за артефакт? Для чего?
— Вещь очень полезная, — ответил Се Лянь. — Это красная нить, которая повязана на наши пальцы, а между двумя концами существует невидимая связь. По этой нити один из нас может найти другого, покуда он не исчез, и она никогда не порвётся…
Он не успел рассказать до конца. Фэн Синь с Му Цином, не в силах больше слушать, перебили:
— И в чём же её отличие от той «красной нити судьбы»? Совершенно одно и то же!
Се Лянь в недоумении пробормотал:
— Да нет же… Не одно и тоже!
Му Цин:
— Посуди сам, чем они отличаются? Очень похоже, тебе разве не кажется?
Поразмыслив как следует, Се Лянь и впрямь заметил — а ведь правда! И определение, и свойства артефакта в самом деле всё сильнее напоминали принцу так называемую «красную нить судьбы», чем больше он раздумывал об этом. Когда же принц решил, что дальше развивать мысль не следует, наверху послышался голос:
— Гэгэ? Ты внизу?
Едва Се Лянь услышал, его сердце тут же успокоилось. Он поднял голову и позвал:
— Сань Лан! Я здесь!
Затем вновь посмотрел на Фэн Синя и Му Цина.
— Видите, я говорил, что он придёт.
При взгляде на его лучезарную улыбку Фэн Синь и Му Цин вновь сделали странные лица. Хуа Чэн не заглядывал внутрь, но они услышали его расстроенный голос:
— Гэгэ, я же сказал, не убегай. Как же теперь быть?
Тон, которым он это произнёс, заставил Се Ляня застыть и перестать улыбаться.
— Ох, неужели дело в паутине? Даже Эмин не сможет её разрубить?
Принцу показалось, что Хуа Чэн ответил что-то вроде: «Дело вовсе не в паутине…», но он всё же не мог утверждать наверняка. Спустя несколько секунд Хуа Чэн спокойно сказал:
— Сейчас Эмин не в лучшем состоянии.
Се Ляню это показалось удивительным — в прошлый раз Эмин показал себя бодрым и энергичным, словно живой тигр или дракон. Почему же его состояние вдруг сменилось на «не лучшее»?
Му Цин хмыкнул:
— Всё ясно, и спрашивать нечего. Разве изогнутая сабля Эмин может быть в плохом состоянии? Он просто не желает помогать, вот и ищет отговорки.
Се Лянь бросил ему:
— Не говори так.
Самому принцу более вероятным казалось, что Эмина опять за что-то наказали, и Хуа Чэн запретил ему появляться. Стоило ему так подумать, и сверху мелькнула тень, а в следующий миг кто-то в красном одеянии бесшумно опустился на дно ямы возле Се Ляня, наклонился и взял принца за руку. Се Лянь, приглядевшись, тут же затараторил:
— Сань Лан, зачем ты тоже спрыгнул? Осторожно, берегись паутины!
И в самом деле, белые путы тут же налетели на очередную жертву. Хуа Чэн даже не обернулся, лишь взмахнул рукой, и несколько сотен серебристых бабочек возникли настоящим боевым порядком за его спиной и схватились в ожесточённой битве с паутинками. Хуа Чэн тем временем разорвал нити, связавшие принца, одной рукой подхватил за талию, другой призвал красный зонт.
— Уходим!
Другие двое, видя, что он совершенно не собирается их спасать, просто остолбенели:
— А вы ничего не забыли?
Се Лянь не успел ответить, только Хуа Чэн, обернувшись, бросил:
— Ох, да. Забыл. — Оплетённый паутиной Фансинь тут же прилетел прямо в руки Хуа Чэну, который протянул оружие Се Ляню: — Гэгэ, твой меч.
— ……
Так вот о чём он, оказывается, «забыл». Фэн Синь и Му Цин возмутились:
— Эй!!!
Хуа Чэн прихватил Се Ляня покрепче, взмахнул рукой, раскрыв зонт, и сказал:
— Гэгэ, держись за меня!
И зонт стал подниматься вместе с ними наверх! Се Лянь, как было велено, крепко схватился за Хуа Чэна. Они уже взлетели на два чжана, когда, услышав крики двоих внизу, принц почувствовал себя крайне неловко и воскликнул:
— Я про вас помню!
Жое слетела с его руки, обмоталась вокруг двух «куколок» на дне и понесла их из ямы. Уже в воздухе Фэн Синь вновь вскрикнул:
— Стойте! Стойте! Я ещё кое-что оставил внизу!
Се Лянь спросил:
— Что ещё?!
— Меч! Вон там, в углу!
Се Лянь действительно увидел рукоять в белой паутине, поэтому велел Жое подобрать и меч тоже. Так все четверо наконец выбрались из ямы.
Жое, бросив на землю двух чересчур упитанных «личинок шелкопряда», немедля свернулась на запястье Се Ляня, неистово дрожа от страха, словно эти странные белые нити, чем-то на неё похожие, но при этом многим более свирепые, напугали ленту до невозможности. Се Лянь успокаивающе гладил ленту, одновременно высвобождая двоих из шёлкового плена при помощи Фансиня. Едва обретя возможность двигаться, Му Цин и Фэн Синь тут же вскочили и принялись с остервенением срывать с себя остатки пут. Се Лянь протянул Фэн Синю меч, спасённый Жое, но, взглянув на оружие, немало удивился:
— Это… Хунцзин? Нань Фэн, твой генерал починил его?
У него как-то само вырвалось, и лишь после принц понял, что не так. Сейчас Фэн Синь и Му Цин по-прежнему оставались в обличиях «Нань Фэна» и «Фу Яо», и Се Лянь случайно позабыл, что они уже себя раскрыли, поэтому по привычке продолжил спектакль. Он желал проявить заботу, но итог вышел вовсе не таким, как задумывалось, — лица обоих сделались озадаченными.
Фэн Синь не умел прятать эмоции. С жуткой неловкостью во взгляде он принял истинный облик, взял меч и ответил:
— Починил. Всё-таки на горе Тунлу кругом одни демоны, так проще распознавать их сущность.
Се Лянь мельком глянул на виновника, из-за которого меч пришлось перековать заново, тихо кашлянул и сказал:
— Прости, что пришлось тебя затруднить.
Всё-таки нелегко вернуть первоначальный вид мечу, разбитому вдребезги.
Му Цин, тоже обернувшись собой, отряхнул остатки паутины с рукава и вставил:
— Вот и отлично, что починил. Всё-таки большинство тварей привыкли менять личины, и уж если мозгов в голове не хватает, в любой момент можно прибегнуть к помощи Хунцзина и избежать обмана.
Фэн Синь рассердился на его слова:
— Ты кого это безмозглым назвал? Думаешь, я не расслышал намёка?
Опять началось. Се Лянь покачал головой и сказал Хуа Чэну:
— Сань Лан, извини, я убежал слишком быстро и потерял тебя.
Хуа Чэн, убирая зонт, ответил:
— Ничего. Я лишь надеюсь, что гэгэ больше не станет так делать.
Се Лянь расплылся в улыбке. И вдруг заметил странный взгляд, которым Му Цин взирал на Хуа Чэна.
— Му Цин? Что с тобой? — спросил принц.
Му Цин сразу отвёл застывший взгляд, посмотрел на Се Ляня и ответил:
— Ничего. Не приходилось видеть Собирателя цветов под кровавым дождём в этом облике, удивлён редким случаем.
В это объяснение Се Лянь не очень-то поверил. Да, действительно, Му Цин, вполне вероятно, впервые видел Хуа Чэна в завершённом истинном обличии, но ведь ранее им приходилось встречать его в облике шестнадцати-семнадцатилетнего юноши? Разница между двумя образами Хуа Чэна была не так уж велика, чтобы вызвать столь необычную реакцию.
Они покинули пещеру с ямой и прошли немного, когда Фэн Синь в замешательстве спросил:
— Что это за место?..
Му Цин тоже был немало озадачен:
— Что всё это значит?
Они сразу попались в яму с паутиной и не имели возможности осмотреть обстановку за её пределами. Теперь же их настигло потрясение — при виде множества связанных друг с другом пещер, в каждой из которых попадались божественные статуи, невольно возникал вопрос, как под заснеженной горой неизвестному мастеру удалось создать столь таинственное место, будто сотворённое руками самих богов и демонов?
Се Лянь объяснил:
— Это — пещера Десяти тысяч божеств.
Му Цин, озираясь по сторонам, пробормотал:
— Сколько же лет и сколько сил могло понадобиться, чтобы устроить такую пещеру? Поистине… поистине…
Он словно уже не находил слов, чтобы выразить свою мысль. И Се Лянь мог его понять. Всё-таки подобные пещеры строились, чтобы заниматься практиками совершенствования тела и духа, а также поклоняться божествам. Когда-то и для него родители приказали устроить такую пещеру. А при виде этой ни один небесный чиновник не смог бы не поразиться масштабу проделанной работы. Установка в подобном месте их собственной статуи, несомненно, стала бы уже немалым подспорьем в увеличении уровня божественной мощи.
Фэн Синь с подозрением спросил:
— Какому богу здесь поклонялись? Почему лица статуй закрыты?
Се Лянь ответил:
— Разумеется, чтобы не дать таким как мы случайным визитёрам увидеть лицо божества.
Му Цин добавил:
— Но это весьма странно. Почему бы тогда просто не отломать статуям головы? Тонкая вуаль определённо не удержит желающих взглянуть на их лица.
С такими словами он потянулся, чтобы сорвать покров с ближайшей статуи. Се Лянь не успел его остановить, но во тьме вдруг сверкнул холодный блеск — в полуцуне от пальца Му Цина зависло серебряное изогнутое лезвие.
От внезапного убийственного намерения, исходящего от сабли, между всеми четверыми мгновенно повисло напряжение. Фэн Синь настороженно воскликнул:
— Что всё это значит?
На лице же самого Му Цина, невзирая на возникшее перед ним лезвие, не отразилось ни тени страха, он произнёс:
— Кажется, твоя сабля прекрасно себя чувствует. Разве это можно назвать «не лучшим состоянием»?
Хуа Чэн, стоя в этот момент за его спиной, ответил, растягивая слова:
— Тебя не учили, что, оказавшись в чужих владениях, не стоит трогать ничего без спроса?
— Это же не твои владения, ты-то чего взялся бороться за их неприкосновенность?
Хуа Чэн спокойно ответил:
— Просто не желаю натолкнуться на неприятности. Всё же мы на горе Тунлу. Никто не знает, что произойдёт, если снять покров.
— Столь дерзкой личности как Собиратель цветов под кровавым дождём тоже приходится опасаться неприятностей? — Му Цин опустил руку ниже, к рукаву одеяния статуи, но лезвие Эмина также переместилось, вновь не давая ему совершить задуманное.
Тогда Му Цин спросил:
— Я ведь не собираюсь срывать вуаль, лишь хотел потрогать камень. Почему Собиратель цветов под кровавым дождём вновь чинит мне препятствия?
Хуа Чэн притворно улыбнулся:
— Чтобы ты ничего не натворил.
Се Лянь втиснулся между ними:
— Стойте, стойте. Нам ведь не столь важно, каким божествам поклонялись в этой пещере те, кто её построил. Здесь вообще лучше надолго не задерживаться, давайте выберемся наверх, а там поглядим, что делать дальше. Не забывайте, у нас важная миссия.
Хуа Чэн, не отрывая взгляда от руки Му Цина, произнёс:
— Раз уж гэгэ того желает, пусть он первым уберёт руку, и я от него отстану.
Се Лянь велел:
— Му Цин, опусти руку.
Му Цин уставился на принца:
— Ты, случаем, ничего не путаешь? Почему это я должен первым уступать? А если я уберу руку, а он свою саблю — нет?
Выбирая между небожителем и демоном, Фэн Синь, разумеется, встал на сторону первого:
— Единственный приемлемый вариант — оба отступят одновременно.
Но Хуа Чэн не желал уступать ни цуня:
— Несбыточные фантазии.
Видя, что ни один не желает пойти на компромисс, Се Лянь положил руку на плечо Му Цину и мягко произнёс:
— Му Цин, ох… Перестань. Всё-таки ты спровоцировал спор, так что должен первым выйти из него, идёт? Хотя бы из уважения ко мне. Я тебя уверяю, когда ты опустишь руку, Сань Лан сдержит обещание.
Му Цин явно не желал покориться, но, ещё поупрямившись некоторое время, всё-таки медленно отвёл руку, и они вновь направились по тоннелю. Теперь, когда натянувшаяся было тетива наконец ослабла, Се Лянь тоже вздохнул с облегчением. Как раз к тому моменту они вновь вышли к развилке, и принц обратился к Хуа Чэну:
— Куда нам следует свернуть на этот раз?
Хуа Чэн, казалось, не глядя сделал выбор:
— Сюда.
Фэн Синь и Му Цин, которые шли за ними следом, похоже, вновь принялись ругаться, а в перерыве между осыпанием друг друга бранью Му Цин спросил:
— Как это ты выбрал? Почему именно туда?
Двое впереди, одновременно повернувшись, ответили:
— Выбрал вслепую.
Фэн Синь тоже нахмурился.
— Да разве можно выбирать вслепую? Давайте всё-таки проявим осторожность, чтобы вновь не попасть в какую-нибудь яму.
Хуа Чэн с улыбкой произнёс:
— Даже если попадём, уж я найду способ вызволить оттуда Его Высочество. Вы можете идти с нами, а можете без нас. Но вообще-то, если честно, мне не очень хочется снова вас выручать.
— Ты…!
Такова была манера, в которой Хуа Чэн говорил с людьми — пусть с улыбкой на лице и с крайней вежливостью в словах, но создавалось впечатление невозможного притворства, а чем фальшивее он улыбался, тем сильнее его тон злил собеседников. Фэн Синь так рассердился, что даже натянул свой лук.
Се Лянь, понимая, что Фэн Синь не станет по-настоящему развязывать драку, сказал:
— Уж прости, Фэн Синь. Но в сложившихся обстоятельствах нет разницы, какой избрать тоннель.
Хуа Чэн рассмеялся:
— Страшно, страшно. Видимо, мне нужно держаться от него подальше, — он вздёрнул бровь в сторону Се Ляня и в самом деле отошёл на несколько шагов.
Принц понял, что он лишь хочет идти чуть поодаль от этих двоих, поэтому лишь с улыбкой покачал головой и только собрался присоединиться к Хуа Чэну, как вдруг Му Цин задержал его, коснувшись рукой. Се Лянь обернулся и не без удивления спросил:
— Му Цин? Ты что-то хотел?
Как вдруг Му Цин, не ответив на вопрос, схватил Се Ляня и бросился в другую сторону, на ходу выкрикивая:
— Давай!
Хуа Чэн впереди почувствовал неладное и обернулся. Но Фэн Синь уже ударил кулаком в каменную стену, посыпались крупные обломки камня, завалившие проход. Двое тут же со скоростью молнии наложили на камни более пятидесяти сдерживающих талисманов. Так Хуа Чэн оказался отделён от их троицы грудой камней.
Так значит, по пути они вовсе не переругивались, а планировали внезапную атаку! Се Лянь так и остолбенел:
— Что вы наделали?
Он хотел оттолкнуть Му Цина, чтобы проверить, не пострадал ли Хуа Чэн, но Фэн Синь сгрёб принца за плечо, и они вместе с Му Цином, схватив Се Ляня с двух сторон, помчались прочь, унося и принца с собой. На бегу Фэн Синь прокричал:
— Скорее, уходим! Талисманы долго не продержатся!
Му Цин забранился на Се Ляня:
— Он ещё спрашивает — что мы наделали! Ты что, не видишь, как странно он себя ведёт?!
— Да где же странность?
— Ты и впрямь сдурел, как я погляжу! Каждый его шаг так и кричит о странности! Только ты, слепец, этого не замечаешь!
Фэн Синь заорал на них:
— Хватит болтать, бежим!!! Мать их, похоже, призрачные бабочки нагоняют!
Му Цин крикнул в ответ:
— Заблокируй тоннель!
Пока они бежали, Фэн Синь всю дорогу обрушивал стены, наглухо засыпав несколько развилок огромными камнями. Двое, унося Се Ляня, ветром мчались по извивающемуся как кишка подземному лабиринту, покуда Се Лянь не почувствовал головокружение от бесконечных поворотов и не закричал им:
— Стойте! Остановитесь!
Пробежав довольно длинный отрезок пути, двое наконец прервали бег, чтобы отдышаться. Пользуясь моментом, Се Лянь заговорил:
— Нет, послушайте, вы двое, почему вы вдруг схватили меня и бросились наутёк? Что-то обнаружили?
Фэн Синь, упираясь руками в колени и тяжело дыша, ответил:
— Пусть вот он… тебе ещё раз всё расскажет!
Му Цин выпрямился и сказал Се Ляню:
— Ты до сих пор не заметил столь явную деталь? Бусина! Ты помнишь её, эту бусину?
— Какую бусину?
Му Цин выплюнул по слову:
— Праздник фонарей, торжественное шествие. Одеяние Воина, радующего богов. Пара тёмно-красных коралловых серёжек. Бусина, которую ты тогда потерял!
— …
Се Лянь не мог припомнить, как ни старался, только растерянно потёр мочку уха и переспросил:
— Разве тогда на мне были коралловые серьги? Я правда потерял одну?
У Му Цина нервно дёрнулся уголок рта, он разгневанно зашипел:
— Вы двое тогда незаслуженно обвинили меня в воровстве. Как ты можешь не помнить об этом?
Се Лянь:
— Всё-таки прошло уже восемьсот лет…
Фэн Синь же возразил:
— Что ты несёшь, никто тебя не обвинял, ты сам себе навыдумывал!
Се Лянь помахал рукой:
— Не ссорьтесь, не ссорьтесь. Почему вы вдруг заговорили о той бусине?
Му Цин:
— Да потому что она нашлась! Красная бусина в волосах Хуа Чэна! Ты что, не видел?
Се Лянь широко округлил глаза:
— Ты имеешь в виду…?
Му Цин категорично заявил:
— Именно!
— …
Так вот почему Му Цин состроил такое лицо, когда увидел Хуа Чэна.
— Но как эта бусина могла оказаться у него? — спросил Се Лянь. — Ты уверен, что не ошибся?
Му Цин перебил:
— Ту бусину я искал без малого год! И после продолжал поиски. Кто угодно мог ошибиться, но только не я!
Се Лянь, спрятав обе руки в рукава, задумчиво нахмурился:
— И всё-таки я думаю, что тебе, вероятно, показалось. Нет причины, по которой бусина могла оказаться у него! Ведь коралловые бусины высшего качества выглядят одинаково. К тому же, Сань Лану нравится коллекционировать драгоценные редкости, у него даже хранятся тысячелетние реликвии!
Му Цин закивал:
— Ладно, ладно. Считаешь, я ошибся, да? Хорошо. Тогда посмотри вот на это. — Он как раз стоял возле одной из божественных статуй, а с этими словами потянулся и рывком сдёрнул покров с её лица. — Посмотри, что тут такое, здесь-то уж не может быть ошибки!
В тот миг, когда покров слетел, и Се Лянь бросил взгляд на статую, его зрачки сузились до маленьких точек.
Никаких жутких уродств на лице статуи не было. Она изображала улыбающегося молодого человека с мягкими и вдохновенными чертами. Но когда принц посмотрел на него, от макушки по телу мгновенно разбежались мурашки.
И могло ли подобное не испугать? Ведь это лицо в точности повторяло облик самого Се Ляня!
Принц глядел на статую с такого близкого расстояния и будто бы смотрелся в зеркало. Даже его привычная мягкая улыбка сделалась несравнимо странной. Не в силах остановить волны мурашек, Се Лянь проговорил:
— Это…
Му Цин бесстрастным тоном спросил:
— Теперь ты тоже скажешь, что я ошибся?
Се Лянь с огромным трудом выдавил:
— Откуда здесь могла взяться моя статуя?..
— Статуя? А вот и нет. Смотри внимательно.
Он сорвал вуаль с лица другого изваяния поблизости. И это лицо тоже внезапно оказалось образом Се Ляня!
Сразу несколько статуй остались без покровов, и все лица были совершенно одинаковыми!
Му Цин добавил:
— Это действительно пещера Десяти тысяч божеств. Вот только на самом деле посвящена она лишь одному богу.
Лишь одному Се Ляню!
Глядя на собственные лица, окружившие со всех сторон, Се Лянь будто погрузился в иллюзию или очень странный сон. У принца шла кругом голова, и вдруг он кое-что вспомнил:
— Постой, Му Цин. У тебя ведь ранее не было возможности увидеть лица статуй? Когда ты попытался, он ведь тебя остановил, верно?
Му Цин фыркнул:
— Мне не нужно смотреть на их лица, чтобы понять, что изваяния изображают тебя.
— Как это?
На лбу Му Цина чуть проступили вены, он швырнул на землю охапку вуалей.
— Как это? А вот как: я когда-то полностью отвечал за все твои одеяния, за украшения, за весь твой быт. Я стирал и латал твои одежды, и среди них каждая вещь была уникальной, на целом свете второй такой не найти. Мастер вырезал эти статуи слишком подробно — ничего не упустил, сходство идеальное. Разумеется, только посмотрев на одеяния, я понял, что там твоё лицо!
— …
Се Лянь закрыл лоб ладонью и стал вспоминать странное поведение Хуа Чэна с самого их появления здесь.
Фэн Синь же произнёс:
— Он не хотел, чтобы мы увидели эти статуи. Значит, прекрасно знал, в чём их особенность. Боюсь, случайное попадание сюда после схода лавины — враньё от начала до конца. Ему наверняка известно, что это за место.
Му Цин же сказал:
— И не только. Я думаю, вполне возможно, что он как раз и бросил нас в яму с паутиной. Он намеревался нас убить.
Се Лянь вмешался:
— Но… что же всё-таки означают эти статуи?
При внимательном рассмотрении каждое изваяние потрясало схожестью с оригиналом. Точность деталей вызывала истинный трепет. Не стоит даже сомневаться, насколько тщательно резчик изучил образ для их изготовления. Се Лянь даже осмелился бы заявить, что статуи, вырезанные самыми именитыми мастерами государства Сяньлэ, не достигали подобного уровня. При одном только взгляде на эти творения возникало ощущение, что все мысли создателя занимал лишь он один, глаза видели перед собой лишь его образ.
Троица оказалась окружена божественными статуями, которые все были на одно лицо. Фэн Синя пробрало морозом по коже.
— Сказать по правде… мне, чёрт подери… жутко становится… как, чёрт их мать дери, похожи…
И к тому же такое огромное количество. Му Цин сказал:
— Я подозреваю, что эти статуи — предметы некоего тёмного ритуала. Уничтожим их, а там посмотрим.
Он замахнулся и почти нанёс удар ребром ладони, но Се Лянь тут же пришёл в себя из глубин своих мыслей и воскликнул:
— Постой!
Му Цин посмотрел на него:
— Ты уверен? А что если этот тёмный ритуал направлен во вред тебе?
Се Лянь, подумав, всё же ответил:
— Давайте не будем действовать опрометчиво. Мне кажется, вероятность тёмного ритуала крайне мала.
Фэн Синь:
— Как по мне, так очень велика. Чёрт подери… Тебе разве не жутко от взгляда на них?
Му Цин посмотрел Се Ляню в глаза.
— И где доказательства?
Се Лянь покачал головой:
— Доказательств нет. Но… статуи сделаны очень хорошо, на совесть. Пока мы ни в чём не разобрались, вот так опрометчиво уничтожить их… будет очень прискорбно, — помолчав, он добавил: — Сань Лан… возможно, что-то от меня скрыл, но я считаю, что он, по крайней мере, не сделал бы ничего мне во вред.
Му Цин просто не мог поверить в услышанное:
— Неужели он правда опоил тебя каким-то ядом, от которого у тебя помутился разум? Как я погляжу, напиши он хоть у себя на лбу слово «подозрительный», ты сразу сделаешься неграмотным!
Покуда они спорили, Фэн Синь, будто почуяв приближение врага, вдруг воскликнул:
— Берегитесь!
Се Лянь и Му Цин насторожились:
— Что такое?
— Опять эта паутина!
Так и есть: пламенем-на-ладони осветило каменную стену перед ними, покрытую плотным слоем белых нитей. Все трое уж было решили, что снова придётся сражаться, но эти паутинки не шевелились и не нападали, в отличие от тех, враждебно настроенных, со дна ямы. Они походили на обыкновенный плющ, вьющийся по стенам. Троица застыла в ожидании, пока Се Лянь не заметил:
— Кажется, паутина… не живая.
Фэн Синь:
— Если не живая, то каково её назначение?
Се Лянь, обуреваемый раздумьями, подошёл ближе и осмотрел стену, убедившись кое в чём.
— Похоже, она скрывает под собой нечто иное.
Они все встали перед стеной, и Се Лянь потянул за паутину, сорвав целый пласт. Это оказалось нелегко — весьма прочная паутина поддавалась с трудом, но всё же у принца хватило сил.
Под покровом вуали скрывалось истинное лицо божества. Что же скрыто на каменной стене?
Фэн Синь и Му Цин тоже присоединились к отряду уничтожения паутины. Они втроём разделились по разным участкам стены, и вскоре Се Ляню открылась та часть, которой занимался он.
— Это фреска! — воскликнул принц.
Паутина закрывала от посторонних глаз огромную фреску. Стена пестрела множеством разноцветных штрихов и рисунками человечков. Целая картина разделялась на маленькие, разного стиля, изображения. Некоторые были грубыми, некоторые — изящными, некоторые — искусными, некоторые — странными и непонятными. Поглядев некоторое время, Се Лянь заключил:
— Это он нарисовал.
Му Цин:
— Он? Хуа Чэн? Ты уверен?
Се Лянь прошептал:
— Да. Там есть надписи. Это его почерк.
Принц указал на маленького кроваво-красного человечка на стене, возле которого виднелись искривляющиеся закорючки, совершенно хаотичные и нечитаемые. Словно кто-то написал их в замутнённом сознании или попытке выплеснуть невыносимую боль. По надписям можно было догадаться, что кроваво-красный человечек — это сам Хуа Чэн. Только не ясно, что с ним происходит на изображении, всё слишком искривлено. Фэн Синь, только взглянув, не удержался от замечания:
— Написано… так уродливо, что я чуть не ослеп. Осмелюсь заявить, что даже я пишу лучше.
Почерк хуже, чем у Фэн Синя, — это и впрямь степень уродства, которую уже ничем не исправить. У Се Ляня перед глазами всё рябило от картинок, он даже не представлял, откуда начать смотреть. Но убедившись, что это работа руки Хуа Чэна, принц почувствовал себя так, словно обнаружил редчайшую драгоценность, даже кончики пальцев едва заметно задрожали. Тем временем Му Цин, похоже, нашёл кое-что ещё неподалёку, он подозвал:
— Ваше Высочество, быстрее, иди сюда. Скорее, взгляни!
Се Лянь наконец пришёл в себя:
— Что там?
Фэн Синь и Му Цин уже не могли вымолвить ни слова, просто указывали принцу на картину, которая занимала довольно большую часть фрески. На ней изображалась высокая городская стена, под которой бушевало целое море людей. Толпа окружала разукрашенную платформу. Линии были простыми, однако несколькими мазками была ухвачена вся суть.
Му Цин, указывая на самый центр картины, дрожащим голосом пробормотал:
— Так значит… это… это он?
Взгляд Се Ляня приковало к тому же месту.
Только два персонажа на тусклой картине выделялись цветными пятнами. Один внизу, раскрашенный белым, весь будто светился ярким сиянием. Он поднимал голову к небу и протягивал руки, чтобы как раз поймать маленького человечка, падающего со стены.
И этот, второй человечек, бросался в глаза кроваво-красным.
Му Цин продолжал бормотать:
— Это он?.. Это он? Тот мальчишка, что свалился со стены во время шествия на Празднике фонарей? Но как такое возможно? Неужели… Собиратель цветов под кровавым дождём? Это он???
Фэн Синь быстро похлопал их по плечам и указал на другую часть фрески:
— Вон там ещё!
Се Лянь приблизился и увидел другой сюжет — полуразрушенную кумирню и статую божества на постаменте, также окружённую ореолом белого света. В одной руке статуя сжимала цветок, в другой — красный зонт, который протягивала вниз. А у постамента уродливый красный человечек преподносил божеству маленький цветок, держа дар обеими руками.
Се Лянь ощутил лёгкую головную боль, прижал ладонь к стучащему виску и продолжил изучать фреску.
Ещё один её фрагмент описывал, похоже, поле брани. Огромная армия солдат в полном обмундировании застыла в ожидании битвы, а в небесах над ними парил белый человечек с мечом. От его образа так и исходила грозная божественная мощь. И здесь тоже, среди бесчисленной армии людей, присутствовал кроваво-красный человечек: он задирал голову, глядя на белую фигуру в небесах.
Се Лянь заворожено рассматривал картины, когда рядом прозвучал потрясённый голос Фэн Синя, который не мог поверить в увиденное:
— Этот красный — один и тот же человек? Это всё — он? Хуа Чэн? Я, чёрт подери… Он всё это время следовал за тобой по пятам?!
Му Цин, также с выражением крайнего потрясения, добавил:
— Не просто следовал, он следил. Очень, очень внимательно. Везде и всюду! Смотрите, вот ещё главная улица, Безмрачный лес, а это что? Горбатый склон? О Небеса… Выходит, все эти статуи — его работа?!
У Фэн Синя от увиденного просто волосы вставали дыбом от ужаса.
— Чёрт подери… да кто он такой?! Следил за тобой, начиная с того самого момента восемьсот лет назад?! Преследовал тебя до сегодняшнего дня? Твою мать! Это же настоящий кошмар! Он одержимый?! Что ему надо?! Обычные последователи не дошли бы до такой степени поклонения! Что он, в конце концов, задумал?!
Му Цин ответил:
— Здесь кроется какой-то коварный замысел… наверняка кроется! Скорее, посмотрим дальше, мы точно сможем отыскать здесь ответ!
Се Лянь же совершенно остолбенел от потрясения.
Он лишь неотрывно смотрел на кроваво-красного человечка на стене и пока ещё не осознавал увиденное, лишь чувствовал, как беспорядочные фрагменты прошлого, которые он вовсе не забыл, просто не придавал им значения, то и дело сменяют друг друга и бурным потоком заполняют голову, да так, что становится уже трудно дышать.
Неожиданно до принца донеслись громкие крики Фэн Синя и Му Цина. Се Лянь вздрогнул:
— Что там ещё такое?
Небожители, стоя у стены, кажется, увидели нечто из ряда вон выходящее. А когда принц вознамерился тоже подойти и посмотреть, Фэн Синь торопливо развернулся, задержал и даже оттолкнул принца.
— Твою ж… Не смотри!
Се Лянь растерялся:
— В чём дело? Что там? Почему мне нельзя посмотреть?
Лицо Му Цина тоже сделалось чернее тучи.
— …Не смотри. Не на что там смотреть, скорее, уходим!
И они, вновь подхватив принца под руки с обеих сторон, бросились наутёк. Се Лянь, зажатый между ними, воскликнул:
— Что вы делаете? Я ведь ещё не досмотрел фреску до конца!
Фэн Синь на бегу гневно забранился:
— И не надо! На такое смотреть нельзя! Твою ж мать, вот ведь…! Да я, чёрт подери, никогда не встречал такого непотребства! И таких непотребников!!!
Се Ляню это всё показалось ужасно странным.
— Чего ты никогда не встречал? Что такое с Сань Ланом?
Му Цин прикрикнул на принца:
— Он ещё и Сань Ланом его зовёт! Прекрати! Тут не знаешь, как бы от него отделаться! Впредь не вздумай даже приближаться к нему, он ненормальный, он больной! Он безумец!!!
Се Лянь, не в силах больше слушать, перебил:
— Почему вы на него так взъелись? Это не мои слова, но из нас ни один не может похвастаться нормальностью, идёт?
Фэн Синь в ответ снова закричал:
— Не спрашивай! Ты не поймёшь! Он не такой, как мы! Он свихнулся! У него к тебе… к тебе…
— Что у него ко мне? Будьте любезны, отпустите меня, чтобы я сам пошёл и посмотрел, хорошо?
Один порывался вернуться, двое других тянули его за собой, и покуда они застряли на одном месте, впереди внезапно послышался голос, отливающий холодом металла:
— Я разве не сказал, что, оказавшись в чужих владениях, не стоит трогать ничего без спроса?
Все трое моментально застыли и повернулись на звук, увидев красную фигуру. Хуа Чэн стоял, прислонившись к стене, и преграждал им путь. Он с улыбкой произнёс:
— В противном случае, уж я не берусь утверждать, какая участь за это постигнет.
Он улыбался, но во взгляде не было и тени улыбки, только тьма, в которой ничего не разглядеть. Одной рукой обняв другую, он поигрывал в пальцах чем-то маленьким.
Тёмно-красной коралловой бусиной, нанизанной на тонкую прядь его волос. Коралл переливался красным блеском и притягивал яркостью взгляд, так же как алеющая на его бледных пальцах нить.
Комментарии: 131
События этой главы по сюжету напоминают хорор ( группа людей-друзей прячутся и спасаются бегством от преследуютщего их разьярённого монстра) только "наобород". И поэтому "болеешь" за монстра и "негодуешь" на убегающих что они слишком бысро бегут.... Слом стереотипа..... Так умеет только уважаемая Мосян. Спасибо ей за это.... И огромная благодарность переводчикам,за то что смогли передать и сохранить все нюансы, чувства и эмоции.... Это настоящий талант.... Мне так повезло, что я здесь....
Как художница, которая влюблялась, хочу подтвердить, что примерно такой фигней мы и занимаемся х)
999+ скетчей краша в день. Муза, что поделать...
Shadarel, я с вами согласна. Хуа-Хуа — самый настоящий безумец. Но, как по мне, с его-то прошлым... Останься он нормальным, это было бы чем-то ещё более из ряда вон выходящим. Так что в каком-то смысле он нормальнее того же Се Ляня: всё-таки люди, способные размышлять подобно ему, встречаются нечасто.
Даже наоборот, для дейтрагониста Хуа Чен — личность оченьь даже подходящая. Да, он безумен, потому что его характер представляет собой одну из крайностей. Но именно поэтому Се Лянь может полностью ему довериться: Хуа Чен единственный, кто абсолютно верен ему; единственный, кто пройдёт за ним через огонь и воду; единственный, кто любой ценой будет защищать его не смотря ни на что; единственный, кто сделает всё, что угодно, ради счастья Се Ляня. И также он тот, кому и в голову не придёт сделать что-либо ему во вред. Более того, Хуа Чен – тот, кто может даровать Се Ляню практически полную свободу, за исключением отдельных случаев, подобных тому, что описан в последней паре глав.
Ну и ещё момент. Им обоим повезло ещё больше, ведь любовь Хуа-Хуа оказалась взаимна. Так что иногда мне кажется, что ради такого везения им пришлось либо пожертвовать почти всей своей удачей в других делах, либо спасти мир в прошлой жизни._. Не знаю уж, как это работает в буддизме, но Мосян выдумала просто невероятно удачное стечение обстоятельств.
Ааааа, они личные дневники, считай, прочитали! И историю просмотров в браузере!!! :)))))
oventhesheep, я думала, что одна такая. Ощущение, словно кислород перекрыли.
Куда, двум тупым божкам понять любовь принесённую сквозь столетья,,,
А фреска наверное была про случай в пещере с цветами страсти и с плодами, один который копировал принца))
Прям традиционное похищение невесты ;) И без мордобоя никуда...Когда перечитываешь, напряжение уже не то, зато появляются идиотские ассоциации :D
А в целом скажу, что эта глава ощущается как удар в солнечное сплетение :'0 Трудно дышать, сердце колотится. Господи, как же я охуеваю от Хуа Чэна, и всегда в хорошем смысле. Все эти статуи, медленное осознание того, кого они изображают и кто их сделал? Удивительные картины, сцены из далекого прошлого... Самой захотелось все это нарисовать >:(
Стараюсь избегать комментарии теперь именно из-за невероятно оригинальных замечаний Shadarel к каждой главе, но в то же время интересно до жути, чего еще она придумает. В этот раз Хуа Чэн стал безумцем, так что похвалим человека за проницательность, равную по уровню проницательности Фэн Синя! Вот это умение читать углубленно, вот это желание найти истинный, запрятанный смысл действий персонажей! Видно сразу, что человек уж точно не читает поверхностно :) Shadarel стоит делать анализы книг на профессиональном уровне, с таким-то вниманием к деталям!
Хуа Чэн точно ненормальный. Мне бы от такого поклонения жутко стало, и унеслась бы я подальше сверкая пятками, невзирая ни на какое прекрасное прошлое! Но, Се Лянь сам сказал, что мы все не являемся нормальными. Поэтому с интересом жду, как Хуаляни будут объясняться по этому поводу.
И переживаю за самоцветов. Как бы Хуа Чэн ничего с ними не сделал.
Так и думал, что это пещера Хуа Чэна и что все статуи - это Се Лянь. Про бусину сразу догадался, что её спасённый малыш забрал. Ещё мне кажется, что в косу Сань Лана вплетена прядь волос Се Ляня, которую он дал ему для защиты, а красная нить надета на тот палец, на который раньше эта прядь была повязана. Давно об этом думал, но руки дошли написать только сейчас.
Кажется я догадываюсь какую сцену они увидели на фреске! Где они в пещере? 😂😂😂
В который раз преклоняюсь перед гениальностью Мосян, всю главу читала в диком напряжении и ужасно переживала. Если уж сам Хуа Чэн волнуется в чьи же владения они забрели, уже напридумывала что-то про Безликого Бая, а ответ был гораздо проще. Любовь... такая искренняя любовь. Пришло осознание, что я даже не догадывалась НАСКОЛЬКО сильно Хуа Чэн любит Его Высочество....
Вот такого я в конец не понимаю. Какого хрена Фен Силь и Му Цин вообще лезет в отношения Се Ляня и Хуа Чена? Они потеряли на это право еще 800 лет назад. Так какого черта?!
Фен Син и Му Цин ну все тикайте с горы вам п#зда
Даже на Небесах теперь не спрячетесь
Му Цин узнал статуи по одеждам...
ммм звучит как краш на Селяня :)))) имхо, он каждый раз ревнует к Хуа-Хуа
премного благодарна, мосян
я заплакала
спасибо за перевод!!!!!
Я щас сижу на уроки и я пытаюсь не плакать! Мосян, что ты делаешь с людьми?
ОГРОМНЕЙШЕЕ ПРОСТО ОГРОМЕННЕЙШЕЕ СПАСИБО ПЕРЕВОДЧИКАМ❤❤❤
ура, выяснилось.
насчёт непотребств. фреска изображает эпизод с плодом нежности в виде Се Леня?))
При всей симпатии к двум самоцветам, было очень мерзко и неприятно при прочтении реакции Му Цина и Фэн Синя. Да, не зная контекста, возводить кому то тысячу статуй может быть странным. Но черт возьми, в контексте прошлого Хуа Чэна, в его отношении к принцу, а так же поведении на протяжении всех этих 800 лет, вот вообще ни разу не заслужил таких речей. Да ещё и от Му Цина и Фэн Нина. Надо было действительно оставить их в той яме сидеть. 😡
Очень и очень обидно за Хуа Чэна. Он 800 лет шёл к тому, чтобы стать достойным Се Ляня, а его вот так «разоблачили», и в таком свете выставили. Страшно даже представить его чувства сейчас.
Спасибо за перевод
Боженьки, Му Цин и Фэн Синь, восхищаюсь этими заюшками - так защищать своего принца после стольких лет... А особенно его
не повидавшую "непотребства" психику, ха-ха. А Хуа-Хуа жалко, его просто не так поняли(
Конечно, с первого взгляда это все выглядит очень жутко, но разве не Се Лянь когда-то сказал "живи ради меня"? Да и сам Хуа Чэн когда то заявил, что будет помнить его всегда.. эх, жду, пока они разберутся по-нормальному
Да, дождались таки! Наконец-то Се Лянь начал вспоминать! Так и знала, что первым догадается именно Му Цин, он всегда был очень умным и сообразительным.
Как хорошо, что впереди ждут аж 28 переведённых глав. Побежала читать дальше. Огромная благодарность переводчикам.
Вроде это все безумно мило, но при этом жутковато...
Ибо сталкерством попахивает.
Странные ощущения.
Кто я где я в шоке
Я хотела на ночь одну главу прочитать, но не ожидала таких поворотов...
Вау, глава полна действиями и поворотами! Вовсе это не одержимость, как пишут внизу, а верность и поклонение. Все, что касается Его Высочества Наследного Принца должно быть идеальным до самой мелкой детали, ох, как же прекрасно, что Хуа-Хуа запомнил все до мелочей и изобразил на фресках и статуях.
Они помогли друг другу остаться в трезвом уме. Хуа Чэн, запертый на горе 10 лет не сходил с ума благодаря своей любви и верности Принцу. а Принц, видимо, не канул в забвение, потому что ему поклонялись и даже сделали самый искусный и величественный храм.
Я один наверное вижу в отношении Хуа не одержимость, а Верность. Именно Верность с большой буквы. Се Ляня в полном смысле слова все предали и только Хуа остался ему верен. Его любовь и верность не подвластна даже времени.
Спасибо за перевод!
Тут все в комментах пишут про одержимость. Это слово удивительно подходит и для Магистра, и для Системы, но... У меня не поворачивается язык сказать его здесь. Может, дело в общей атмосфере тепла и милоты между хуалянями, может, еще в чем, но это не одержимость. Это поклонение.
боже мой.
этот официально самая тяжёлая для меня глава. я читала каждое предложение с перерывом на попытки успокоиться. мне жутко, страшно, неловко, и вроде "наконец Се Лянь узнал об этом", а вроде...не таким же...образом....
на сердце просто камень. я не знаю как реагировать на то, что произошло...
все выглядит так жутко, но...это такая интимная для Хуа Чена тема. Его чувства, эмоции - и вот так перед этими тремя раскрылось. уф как же я боюсь читать следующую главу..
Спасибо огромное за перевод! Он поистине прекрасен, текст такой живой, яркий, лаконичный. Играет всеми красками обоих языков. Я безмерно благодарна.
Насчёт ХуаХуа... Вообще, такая сумасшедшая одержимость, конечно же, стрёмно выглядит в наши дни и в наших сознаниях, однако, если сделать скидку на некую естественную безумность "долгожителей" (столько лет прожить и не свихнуться невозможно, пусть первый же бессмертный со здоровой менталкой стукнет меня по голове!), тяжёлое прошлое и настоящее, плохую судьбу и т.д., нашего "Алого Мэрри Поппинс" очень даже легко понять, простить и полюбить (давно уже, да). Ну и плюс, нужно же было чем-то заниматься те самые десять лет в этом пекле, почему не заняться искусством?
Просто рыдаю) ааааааа! Это слишком прекрасно! Божечки! Ааааа! Нет слов! БОЛЬШОЕ СПАСИБО ПЕРЕВОДЧИКАМ И РЕДАКТОРОМ! Ааааааа! *пытаюсь отдышаться* это слишком... слишком... аааа!
Ура,наконец правда о прошлом нашего демонидзе раскрывается для Се Ляня!
Благодарю за шикарный перевод💓👉🏽👑
Просто молча аплодирую Му Цину. До Се Ляня 170 с лишним глав не доходило сопоставить факты из прошлого и образ из настоящего и осознать всю суть (хотя это можно и списать на старческую амнезию, но усе ж), Му Цину хватило разок глянуть на бусину и наряды пары статуй, что бы понять в чем прикол. Мне кажется я начинаю любить этого перса все больше и больше^•^ А их взрывоопасный дуэт с Фэн Синем, это поистине **нечто**)))
Я так рада, что наконец Се Лянь понял что к чему, ибо эта пелена постоянных недомолвок уже порядком надоела. Теперь то наконец принц поймёт, почему же Хуа Чен так его оберегает, корни ведь растут глубоко в прошлое)))
А на счет того, на что Се Ляню настойчиво посоветовали не смотреть... Что ж, возможно, это из того момента, когда цветочки-обольстительницы приняли вид самого принца, ведь они там, кхе-кхе, были как бы, кхе, без одежды и все дела, кхе-кхе...
Спасибо огромезное за перевод💛💛💛
Пускай впереди ещё много глав, но свои чувства и эмоции мне хочется выплеснуть уже сейчас.
Во-первых, очень хочется поблагодарить переводчиков за их труд. Такой качественный и, самое главное, приятный для глаза перевод ещё поискать надо. Я пробовала читать другой перевод, но всё-таки не смогла осилить и две главы. Если бы я начинала читать именно тот перевод то всё было бы вполне терпимо, но после ознакомления с вашей работой уже невозможно читать что-то другое.
Огромное вам спасибо))
Во-вторых, сама глава. Это определенно нечто. В какой-то момент Хуа Чен меня действительно испугал. Да, Се Лянь - единственный смысл его жизни. Но такая одержимость человеком выглядит немного жутко. Или хотя бы непривычно.
Когда я вспоминаю жизнь Хуа Чена и те обстоятельства, при которых происходило его знакомство и первое взаимодействие с Его Высочеством, то начинаю понимать причины его несколько нездоровой привязанности.
Но всё же будь я простым очевидцем событий, который бы не знал предыстории, то моя реакция была бы очень похожа на оную у Фен Синя и Му Цина.
Я не могу назвать привязанность Хуа Чена похожей на поклонение божеству, но и с точки зрения простой человеческой любви она странна. Возможно такая причудливая смесь возникла из-за того, что наш демон увидел наследного принца с двух сторон: как божество и как человека. К тому же и принял его таким. При чём, что на мой взгляд важно, сначала было божество. Прекрасный юноша в белых одеждах, что так добр был с ободранным мальчиком. Хуа Чен полюбил образ, который сам и создал. Но, в отличии от других, принял и слабости казавшегося идеальным человека. И со всеми своими проблемами Се Лянь остался для него идеалом. Это очень красиво, конечно.
Но меня на протяжении всей новеллы смущал тот факт, что кроме Се Ляня в жизни Хуа Чена просто больше ничего нет. Ради него он пошёл на войну, стал демоном, бросил вызов тридцати пяти небожителям и послал шпиона на небеса. Все его поступки направлены лишь на помощь, поиски и защиту Его Высочества. Всё остальное он выполняет либо от скуки, либо потому, что это просто надо сделать, как бы статус обязывает.
Если вспоминать того же Лань Чжаня из Mo Dao Zu Shi и сравнивать его с Хуа Ченом... На мой взгляд они похожи в том, что оба поставили своих любимых во главу угла. Но у Ланя хотя бы был брат, которого он любил, и его желание просто помогать обычным людям, из-за которого он мотался по всему миру и лез в самое пекло. Вообщем, у него был какой-то смысл в жизни и кроме Вей Усяня. А вот у Хуа Чена такого нет.
Я не пытаюсь сказать, что демон чем-то хуже. Просто провела тут небольшое сравнение.
В-третьих, Фен Синь и Му Цин. Я просто обожаю этих двоих и их взаимодействие. А уж как она и заботятся о Се Ляне... Любо дорого смотреть!
Я слышала, что в четвёртом томе нас порадуют более подробным рассказом о жизни этих троих после событий второго том. Вообщем, жду с нетерпением, ибо мне безумно интересно узнать, что именно заставило вроде бы верных слуг оставить своего господина.
Ладно, что-то я тут расписалась.
А впрочем, почему бы и нет? Короче говоря, я решила.
Когда я дочитаю эту новеллу, то забабахаю огромный около анализ всего произошедшего!
Не знаю кому я это обещаю, но никто вроде как не запрещал занимать место своими комментариями ;)
Ха. Знаете в чем прикол? Я пару глав назад подумала "Он столько лет любил его. Странно, что крыша не поехала"
И в яблочко!
Переводчик-огромное тебе спасибо, что ты познакомил меня с данной книгой. Спасибо за то, что ты есть.
(краснею) Я как-то не то (ну или то))) представил что там Хуа Чен нарисовал на стенах))) Фэн Синь и Му Цин бедняги короче. А если бы Се Лянь это увидел, то он бы встал в глубокомысленную позу, подпер подбородок ладонью и выдал
-Ой, а мы таким способом уже энергией менялись!
Мне вот интересно, а что он бы сказал на другие картинки) Впрочем...Мало ли как еще можно энергией делиться))))))))
Омг, я-
Просто рыдаю.. совсем не ожидала, что они узнают об этом(то, что тот маленький мальчик - Хуа Чэн) именно так и здесь. Вау.
Мне было определенно очень больно, пока я читала эту главу. И захотелось просто очень крепко обнять нашего Хуа-хуа. Через сколько боли и мук он прошел, пока был в этой медной печи 10 лет? И до этого? И единственной его мыслью, надеждой, силой - был Се Лянь. Это невероятно.
То, как он заботится о Се Ляне, оберегает, всегда находится на его стороне и ставит его желания во главе. Он бы никогда не причинил Се Ляню боль и никогда бы не давил на него. Это прекрасно и трогательно, и больно.. осознавать, что Хуа-хуа был ТАК одинок все это время и считал себя недостойным. Ради Се Ляня он готов на всё.. и я просто- 🥺❤️
Пошла дальше плакатьㅜㅜ
Глава прекрасна, вызвала так много эмоций, до мурашек.. Спасибо большое!
О Великие, я даже и не знаю, что сказать. Столько открытий, действий и эмоций в этой главе. Я настолько насытилась ею, что теперь и не представляю, как мне заснуть.
Несмотря на то, что я люблю копить главы на будущее, я невыносимо сильно хочу прочитать продолжение и, скорее всего, нарушу свой ритуал.
Я до сих пор утираю выступающие слёзы. Как же больно осознавать, как Хуа, затерявшись в толпе, следил за Его Высочеством, восхищался и понимал, что недостоин и Его взгляда. И каждый, как нам покажется, ничтожный миг, проведенный возле Се Ляня, был для него великим подарком и просто поводом жить. Каждый момент он вкушал как сладкий, но запретный плод. Я и представить не могу, как волновался, или даже боялся Сань Лан потерять принца после того, как он узнает правду о пещере. Фэн Синь и Му Цин, несомненно, пытаются защитить принца. Ведь в их глазах это выглядит крайне необычно, подозрительно и интимно (и явно не в романтическом плане).
Хуа Чэн уже взрослый мальчик, и мы это все знаем. Он не убежал, не исчез, не потерял самообладание. Мне интересно, как Собиратель цветов будет оправдываться перед Се Лянем. А может и вовсе не будет и скажет всё как есть? В любом случае, мы будем вместе следить за ходом событий и ждать новую душераздирающую арку.
(Интересно узнать, возьмут ли наши дорогие переводчики перерыв, чтобы настроиться на новый том?)
Пока писала, опять бросилась в слёзы. Спасибо всем большое!)
Когда выйдет новая глава?
Ответ от Annette Liu
Новые главы выходят каждый понедельник.
Мне грустно от того, что Хуа Чэн изображал себя уродливым человечком... И да он действительно преследовал коварный замысел... План, по покорению сердца своего принца - Се Ляня ❤
Я также очень сильно растрогалась от комментария, принадлежащего пользователю "Умиляюсь"... Эх, такие верные слова...
Я не понимаю, почему всех так напугал малыш Хуа в этой главе. Да, он разозлилась, от того что открылось то, о чём никто не должен был узнать. Из-за этого он теперь боится, что наш Его Высочество попросту его теперь возненавидит и оттолкнёт. Да, Хуа Чэн по-своему одержим Се Лянем. Он для Хуа Чэна — смысл жизни, а потому всегда на первом месте. Но при этом наш демон никогда не сделает ему ничего плохого. В отличие от типичных сталкеров, с которыми его почему-то сравнивают, он не гонится за Се Лянем и ставит его (не свои) чувства на первое место. Если потребует умереть за свою любовь — Хуа Чэн умрёт. Если Его Высочество попросит исчезнуть — Хуа Чэн исчезнет. Он не вешается на Се Ляня, он не навязывает ему свои чувства и всегда старается поддержать. Он хранит память о нём, заботится о нём и, кстати, не так уж и преследует. До третьего вознесения он вообще не появлялся, а потом стал находиться рядом только потому, что Его Высочество был не против. К ФС и МЦ же он относится с таким пренебрежением, потому что они, САМЫЕ БЛИЗКИЕ ЛЮДИ, кинули нашего Принца, а теперь строят из себя благодетелей. Не вижу в этом ничего хорошего. Но при этом он их не убивает (хотя я уверена, что Хуа Чэн мог бы). Так что не стоит понапрасну обижать нашего Собирателя цветов под кровавым дождём. Он всё такой же прелестный, и Се Лянь уже знает, что любит его. В отличие от того же Магистра, здесь я ни капли не разочарована. Идеальная пара и безумно милые отношения! Спасибо переводчикам за труд)
Конечно, закончила читать на самом интересном месте....
ДА ДА ДА ДА !!! ЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ наконец тоооо)))))))))))
Суперская главушка
Уаааа.... Какая напряжная глава, столько эмоций и открытий
Вообще, было очевидно, по-моему, что статуи сделаны по образу Се Ляня
Еще, наконец, мы дождались момента, когда это трое поняли, кто такой Хуа Чен
Вах, это все так захватывающе~ что же сделает Сань Лан?)
Будем ждать~~
Спасибо большое за труд💜🌿
Боже!!! Божечки, Се Лянюшка, помоги!!! Меня всю трясет от этих глав и от этой я не могу, хочу кричать! Я так давно этого ждала и пусть мы и сами знали, кто Хуа, но Господи!!!! Я никогда так не любила читать. Это просто потрясающе! У меня шок, очень сильный шок и радость и страх и все Чувства вообще бурлят!!! Спасибо!!!! Как же трудно ждать, пусть я и не могла эти два дня почитать и мне осталось ждать уже меньше недели, но я уже не могу?! Этот вечер я проведу с визгами)) а ещё мне очень интересно, что там было на последней фреске????
Глава просто полна открытий и эмоций! Ну, в прочем , как и многие другие) я тааак должно ждала ,когда принц наконец то узнает кем является Хуа Чэн ! Хуа Чэн молодечик , выполнил обещание данное принцу .
Та чего вы, никакой ХуаХуа не сталкер, он наоборот прилежный мальчик - выполняет наказ Се Ляня сделать Его Высочество своим смыслом жизни. А пещера это так, репетиция, макет проекта 1:1 для будущего храма Тысячи Фонарей.. :3
Ваааааа! Наконец-то они догадались! Кроме письма Сан Лань во всем хорош )))) Могло быть и по-другому : сан лань дал бы принцу снять покров со статуи потом бы показал фреску ( можно и без последней части), типо такая романтичная сцена "ты все сам это сделал - да - ох я и не представлял что ты настолько талантлив.Так получается ты тот самый ребенок, которого я спас? " и тд и тп.🌚
На самом деле, если принять во внимание, что Хуа Чэн оказался заперт на горе Тунлу и обстановка там навряд была хоть сколько положительна, то можно предположить, что это просто было его главным ориентиром удерживающим от безумия. И вот тогда это перестаёт казаться настолько стрёмным. Но чтобы переварить такое, конечно, нужно времени немножко.
Фэн Синь и Му Цинь в этой главе просто прелесть.)
Спасибо большое за перевод.
Большое спасибо за главушку!!! Мне тоже кажется, что на той фреске, что Се Ляню не дали посмотреть, изображена сцена из пещеры, где Се Лянь в непристойном виде. Это мой самый любимый эпизод.
С одной стороны я успокоилась, что это настоящий Хуа Чэн, а с другой даже у меня пошли мурашки от этой ситуации, он ведь действительно помешанный сталкер, и если бы я не привязалась к персонажу, думала бы точно как и Фэнь Син и Му Цин...
А ещё у меня был арт, где Хуа Чэн в одиночестве сидит в пещере с кучей статуй Се Ляня, я тогда не знала к чему это и расценивала, как просто красивый арт, а сейчас думаю, как он в одиночестве с кучей образов Се Ляня в голове, как безумный создавал и упивался своим творением, пока жил на горе Тунлу. Это и пугает и завораживает...
На счет фрески, там скорее всего момент с дьявольскими цветами, которые принимали образ того, кого ты любишь, только голышом и соблазняли. Принц тогда был в пещере и проткнул себя ножом. А вот Хуа Чэн стоял на стреме и демоницы превратились в Се Ляня.
Я думаю там на фреске просто мечты о том, как они поцелуются. Не ожидал прочитать столько версий. Блин я умру за эту неделю аааааа