Бегство. Часть третья
v 1 - 78
Переводчик
Восемь Бит, Мария Кулишова, Wintersnow
Редактор
Annette Liu, Alizeskis
Заклинатели уж было решили, что их ожидает страшная гибель от рук Старейшины Илин, после чего они станут ходячими мертвецами под его контролем, поэтому перепугались до смерти. Однако Вэй Усянь вовсе не собирался тратить на них время. Прочитав объявление, он оставил людей лежать на земле, а сам удалился, заложив руки за спину.
Он не стал отзывать тёмных призраков, поэтому несчастные так и лежали на земле. Раненные продолжали стенать от боли, остальные, бормоча проклятия, копошились и стонали от тяжести. Никто не мог подняться.
Неизвестно, сколько прошло времени, когда внезапно сверкнула голубая вспышка меча, и тяжесть на спинах заклинателей исчезла.
Кто-то радостно воскликнул:
— Я могу двигаться!
Некоторые тут же насилу поднялись с земли, увидев, как голубая вспышка пролетела обратно и исчезла в ножнах одного человека.
То оказался молодой мужчина возвышенной и изящной наружности, с лентой на лбу и холодным выражением лица. Во взгляде его, однако, угадывалось едва заметное беспокойство. Действовал мужчина быстро, при этом не выдавая и тени спешки, даже полы его белых одежд не шевельнулись.
Заклинатель со сломанными ногами закричал, сдерживая боль:
— Хань… Ханьгуан-цзюнь!
Лань Ванцзи подошёл к нему, склонился и дотронулся до ног, осматривая рану, которая оказалась не слишком тяжёлой. Поднявшись, он не успел сказать и слова, когда заклинатель выпалил:
— Ханьгуан-цзюнь, вы пришли слишком поздно, Вэй Усянь только что сбежал!
Многие знали, что последние несколько дней Ханьгуан-цзюнь повсюду разыскивал Вэй Усяня, наверняка чтобы взять расплату за несколько десятков напрасно погибших адептов Ордена Гусу Лань. Заклинатели поспешно вторили:
— Да! Он ушёл не больше часа назад!
Лань Ванцзи спросил:
— Что он сделал? Куда направился?
Заклинатели наперебой принялись жаловаться:
— Он ни с того ни с сего напал на нас, не разобравшись, кто прав, кто виноват, едва не перебил до смерти своим тёмным искусством! А ведь мы — невинные люди, которые ему никакого зла не сделали!
Пальцы Лань Ванцзи, спрятанные в белоснежные широкие рукава, едва заметно дрогнули, словно он хотел сжать руки в кулаки, но сразу же расслабил.
Заклинатель поспешил добавить:
— Но он проговорился, что собирается в Безночный город, на сбор Четырёх Великих Орденов, чтобы посчитаться с ними!
***
Когда Орден Цишань Вэнь был уничтожен, дворцовый ансамбль Безночного города превратился в живописные, но пустые, заброшенные руины.
Перед Знойным дворцом, который находился на самом высоком месте в Безночном городе, располагалась несравнимо широкая площадь. Когда-то в передней её части были установлены три взмывающих в небо флагштока. Теперь же два из них были сломаны, а на последнем висел разодранный в клочья и перепачканный кровью флаг с узором палящего солнца.
В эту ночь площадь заполняли шеренги отрядов больших и малых кланов, перед которыми стояли их главы. На трепещущих от ночного ветра флагах красовались клановые узоры. Перед сломанными флагштоками установили временный жертвенник. Цзинь Гуанъяо в порядке ранговой очерёдности поднёс главе каждого клана по чарке вина. Главы кланов, приняв чарку, высоко поднимали её, а затем проливали на землю в знак жертвоприношения.
Когда вино впиталось в землю, Цзинь Гуаншань торжественно объявил:
— Вне зависимости от клана и фамилии, это вино мы проливаем в честь павших героев.
Не Минцзюэ:
— Вечная жизнь душам героев.
Лань Сичэнь:
— Да упокоятся они с миром.
Цзян Чэн стоял с лицом чернее тучи. Пролив вино, он не произнёс ни слова.
Затем Цзинь Гуанъяо вновь вышел из строя Ордена Ланьлин Цзинь, держа в обеих руках металлический чёрный короб. Цзинь Гуаншань взял короб одной рукой, поднял повыше и громко произнёс:
— Сожжённый прах остатков Ордена Цишань Вэнь находится здесь!
После этих слов он применил духовную силу, чтобы голыми руками расколоть короб. Чёрный металл разбился на несколько осколков, пронизывающий до костей ночной ветер подхватил и унёс высыпавшиеся из короба белые струйки праха.
Кости стёрты в порошок, прах развеян по ветру1!
1Выражение, означающее наказание за совершение тягчайшего греха.
Толпа взорвалась восторженными криками. Цзинь Гуаншань поднял обе руки, призывая людей к спокойствию, чтобы произнести речь. Когда крики постепенно стихли, он начал громко вещать:
— Сегодня ночью прах двоих предводителей остатков Ордена Цишань Вэнь был развеян по ветру. А завтра! Такая же участь ждёт всех псов Вэнь, а с ними и Старейшину Илин, Вэй Ина!
Внезапно тихий смешок прервал воодушевленные речи.
Смешок этот раздался очень не ко времени и потому показался неожиданным и режущим слух. В толпе раздался шорох, все присутствующие немедленно посмотрели туда, откуда слышался звук.
Знойный дворец представлял собой величественное строение, крышу которого составляли двенадцать коньков, на каждом были установлены восемь изваяний в виде священных зверей. Теперь же заклинатели заметили, что на одном из коньков зверей стало девять. Тихий смешок раздался именно оттуда!
Лишнее изваяние шевельнулось, затем с карниза свесился сапог и край чёрных одежд, который легко затрепетал в воздухе.
Заклинатели схватились за мечи. Зрачки Цзян Чэна сузились, на тыльной стороне ладоней вздулись вены.
Потрясённый и разгневанный, Цзинь Гуаншань воскликнул:
— Вэй Ин! Как ты посмел явиться сюда?
Человек на крыше заговорил, и это действительно оказался голос Вэй Усяня, вот только звучал он немного странно:
— Почему бы мне не посметь сюда явиться? Сколько вас здесь, вместе взятых? Три тысячи наберётся? Не забывайте, что во время Аннигиляции Солнца я одолел пятитысячную армию, куда уж трёхтысячной. И ещё, разве моё появление не совпало с вашими намерениями? Я сэкономил вам время, ведь завтра вам пришлось бы специально явиться в мои владения, чтобы развеять по ветру мой прах.
Несколько адептов Ордена Цинхэ Не также погибли от рук взбесившегося Вэнь Нина. Не Минцзюэ холодно бросил:
— Дерзкий паршивец.
Вэй Усянь ответил:
— Но разве я не всегда был таким дерзким? Ну как, Глава Ордена Цзинь, приятно бить самого себя по лицу? Кто говорил, что мы будем в расчёте, если брат и сестра Вэнь придут в Башню Золотого Карпа с повинной? И кто только что во всеуслышание объявил, что завтра собирается развеять по ветру мой прах и прах остатков клана Вэнь?
Цзинь Гуаншань воскликнул:
— Не стоит смешивать два разных счёта! Убийство более сотни адептов Ордена Ланьлин Цзинь на тропе Цюнци — это один кровавый долг. Но Вэнь Нин устроил бойню в Башне Золотого Карпа по твоему велению, и это другой…
Вэй Усянь сорвался:
— Тогда извольте ответить, Глава Ордена Цзинь, кто был целью засады на тропе Цюнци? И кто должен был стать убийцей? Кто был главным инициатором? И кто попался на удочку? И кто, в конечном счёте, первым напал на меня?!
Заклинатели, стоящие в боевом строю среди толпы других людей, ощущали себя в безопасности, и потому осмелели достаточно, чтобы издали выкрикивать:
— Пускай даже Цзинь Цзысюнь первым замыслил убийство, тебе всё равно не следовало поступать так жестоко, убивать и ранить стольких людей!
— Хм? — Вэй Усянь стал рассуждать вместо говорившего: — Так значит, если он хотел убить меня, ему можно было спокойно проявлять жестокость, действуя без оглядки. Мою смерть посчитали бы просто моим собственным невезением. А если я защищал свою жизнь, то непременно должен был проявить сдержанность, этого не трогать, того не трогать, а с кого-то и волосинки не должно упасть, так? Проще говоря, вам можно окружить меня и убить, а я не вправе дать отпор, так или нет?
Раздался громкий голос Главы Ордена Яо:
— Дать отпор? Более сотни погибших на тропе Цюнци да ещё более тридцати в Башне Золотого Карпа были невиновны! Ты решил дать отпор, но почему вовлёк и тех людей?
Вэй Усянь в ответ спросил:
— Более пятидесяти адептов клана Вэнь на горе Луаньцзан точно так же невиновны! Почему вы решили вовлечь их?
Кто-то с презрением выкрикнул:
— Да что за великую милость эти псы тебе оказали, раз ты так стремишься защитить эту горстку мусора?
— Как я посмотрю, никакой великой милости не было и в помине. Он просто возомнил себя героем, что выступил против всего мира, возомнил, что вершит справедливость, бросил вызов всему свету, и почувствовал себя великим, не более того!
Услышав эти слова, Вэй Усянь замолчал.
Люди внизу восприняли его молчание как отступление и поддержали предыдущего оратора:
— В конечном счёте, это ведь ты первым наслал на Цзинь Цзысюня подлое, коварное проклятие!
Вэй Усянь спросил:
— Позволь узнать, какими доказательствами вы располагаете, чтобы подтвердить, что это был именно я?
Говорящий на миг лишился дара речи, но потом поперхнулся и спросил вместо ответа:
— А у тебя есть доказательства, которые подтверждают, что это не твоих рук дело?
Вэй Усянь рассмеялся.
— Тогда позволь спросить ещё кое-что. Почему это не может быть твоих рук дело? У тебя ведь тоже нет доказательств, что это не ты наслал проклятие!
Заклинатель, шокированный и разгневанный, завопил:
— Я? Да разве нас можно ставить в один ряд? Даже не думай ввести меня в заблуждение этими наветами! Наибольшее подозрение падает на тебя! Думаешь, мы не знаем, что ты затаил обиду на Цзинь Цзысюня больше года назад?!
Вэй Усянь озлобленно проговорил:
— Так кто же из нас всё-таки пытается ввести другого в заблуждение? Кстати, если бы я хотел убить его, то сделал бы это больше года назад, мне бы не понадобилось откладывать на потом. Иначе я просто забыл бы, кто он вообще такой. И года бы не прошло, хватило бы трёх дней.
Глава Ордена Яо потрясённо произнёс:
— …Вэй Усянь, Вэй Усянь, сегодня ты, можно сказать, открыл мне глаза. Я никогда ранее не встречал настолько бессовестного человека… Убив кого-то, ты ещё смеешь оскорблять его в своих речах, сквернословить в его адрес! Из чего же создано твоё сердце? Неужели в тебе действительно не осталось ни капли сочувствия, ни капли стыда?
Вэй Усянь спокойно стерпел все бранные слова толпы, что полились на него.
Ведь лишь гнев мог подавить все остальные чувства в его душе!
Заклинатель, стоящий в одном из передних отрядов, с лютой ненавистью в голосе воскликнул:
— Вэй Ин, ты поверг меня в полное разочарование. А ведь я когда-то восхищался тобой, говорил даже, что ты отлично подходишь на роль основателя клана. Теперь же, стоит вспомнить об этом, я содрогаюсь от омерзения. С этого момента я объявляю тебя своим непримиримым врагом!
Услышав его, Вэй Усянь удивлённо замер, но почти сразу разразился безумным хохотом:
— Ха-ха-ха-ха!
Он едва не задохнулся от смеха, затем спросил:
— Ты восхищался мной? Ты говоришь, что восхищался мной, но почему же я ни разу не видел тебя, когда ты мной восхищался? А когда все накинулись на меня с руганью и кулаками, тут-то ты и выскочил размахивать флагом! — Вэй Усянь смеялся так, что в уголках глаз блеснули слезы. — Ну и дешёвкой же оказалось твоё восхищение. Как ты сказал, объявляешь меня своим врагом? Прекрасно. Повлияет ли на меня твоё заявление о непримиримой вражде и смертельной ненависти? Будь то восхищение или отвращение, в твоих устах всё звучит ничтожно. И ты ещё пытаешься с их помощью покрасоваться перед остальными?
Он не успел договорить, когда внезапно поперхнулся и ощутил в груди ноющую боль.
Опустив взгляд, Вэй Усянь увидел оперённую стрелу, торчащую из груди. Наконечник вошёл прямо между рёбер.
Он посмотрел в направлении, откуда прилетела стрела. Стрелком оказался молодой заклинатель с тонкими чертами лица. Он стоял в середине отряда своего клана, до сих пор сохраняя стойку лучника. Лук всё ещё дрожал в его руках.
Вэй Усянь понял, что стрела была нацелена ровно в сердце, удар должен был стать смертельным, но мастерства лучнику не хватило. Стрела в полёте ушла немного вниз, и потому пролетела мимо сердца, вонзившись в рёбра.
Заклинатели вокруг лучника потрясённо, даже испуганно смотрели на соклановца, который решился на столь неосмотрительный шаг. Вэй Усянь поднял взгляд, полный злости, одним движением вырвал стрелу и с силой бросил обратно. Раздался крик боли, и грудь молодого заклинателя, что выстрелил без предупреждения, пронзило его же стрелой!
Юноша рядом бросился к заклинателю с отчаянным плачем:
— Старший брат! Брат!
Весь отряд пришёл в смятение, глава клана вскинул дрожащую руку и указал на Вэй Усяня с криком:
— Ты… ты… ты бессердечный и жестокий!
Вэй Усянь неглядя зажал рану на груди правой рукой, чтобы остановить кровь, и со злостью произнёс:
— Что значит — я бессердечный и жестокий? Он посмел выстрелить в меня без предупреждения, значит, должен был предполагать, что с ним станет в случае промаха. Если уж вы зовёте меня отступником, идущим по кривой дорожке Тёмного Пути, не могли же вы ожидать, что я великодушно не потребую возмездия.
Цзинь Гуаншань воскликнул:
— В атаку, все в атаку! Сегодня мы не можем позволить ему уйти живым!
Один приказ — и тупиковая ситуация, наконец, разрешилась. Несколько адептов тут же поднялись на мечи и натянули луки, окружая дворец и крышу.
Они наконец развязали бой!
Вэй Усянь с холодной улыбкой снял с пояса и поднёс к губам Чэньцин. Вместе с пронзительной трелью флейты из земли на площади Безночного города начали одна за другой появляться, разрывая землю, костяные руки!
Трупы, пробиваясь сквозь землю, вымощенную белым камнем, вылезали наружу из глубокой почвы под ногами. Заклинателей, которые только что поднялись в воздух на мечах, мертвецы немедленно потащили вниз. Вэй Усянь стоял на крыше Знойного дворца и играл на флейте. Его глаза в темноте ночи источали холодное сияние. Сверху он наблюдал за кланами заклинателей, цветные одежды которых сливались в разноцветное море, кипящее волнами, не застывающими ни на мгновение: то расходящимися в стороны, то собирающимися вновь. Кроме отряда Ордена Юньмэн Цзян, который всё ещё сохранял строй и оставался нетронутым, остальные кланы окончательно перемешались и погрузились в хаос. Главы старались защитить своих адептов, позабыв на время о Вэй Усяне.
Внезапно мелодию Чэньцин расстроил журчащий звон струн, подобный дуновению ветра.
Вэй Усянь отнял Чэньцин от губ и обернулся. Он увидел на противоположном краю крыши человека, который сидел, положив на колени гуцинь. Белоснежные одежды в темноте ночи немного резали глаз.
Вэй Усянь ледяным тоном произнёс:
— А, Лань Чжань. — Поприветствовав его таким образом, Вэй Усянь снова поднёс флейту к губам, при этом говоря: — Ты должен был давно догадаться, что Песнь очищения сердца на меня не действует!
Лань Ванцзи убрал гуцинь за спину, вынул из ножен Бичэнь и направил удар на Чэньцин, чтобы разрубить призрачную флейту, порождающую дьявольскую мелодию. Вэй Усянь крутанулся, уходя от удара, рассмеялся и воскликнул:
— Отлично, просто замечательно. Я всегда знал, что в один прекрасный день мы с тобой столкнёмся по-настоящему, в смертельной битве. Я же всегда был тебе поперёк горла, давай же!
После этих слов движения Лань Ванцзи на миг замедлились. Он крикнул:
— Вэй Ин!
Это был надрывный крик, но любой, кто хоть немного обладал ясностью ума, немедленно расслышал бы явственную дрожь в голосе Лань Ванцзи. Вот только Вэй Усянь в тот момент уже потерял способность к здравому суждению. Он наполовину обезумел, наполовину сознание его помутилось. Любую угрозу он воспринимал преувеличенной во множество раз. Ему казалось, что все на свете ненавидят его. И он тоже ненавидел всех. Он никого не боялся, всех воспринимал одинаково, никаких исключений.
Неожиданно Вэй Усянь расслышал посреди грохочущей битвы слабый голос.
Кто-то кричал:
— А-Сянь!
Этот голос, подобно ушату ледяной воды, погасил безумное пламя злости в сердце, так что оно содрогнулось от холода.
Шицзе?
В какой момент она оказалась на сборе?!
Вэй Усянь так перепугался, что забыл о битве с Лань Ванцзи, опустил Чэньцин и закричал:
— Шицзе?!
Цзян Чэн тоже услышал этот голос и в одно мгновение побелел от ужаса.
— Сестра? Сестра! Где ты? Где ты?
Вэй Усянь спрыгнул с крыши Знойного дворца и закричал так же, как Цзян Чэн, срывая голос:
— Шицзе? Шицзе? Где ты? Где ты? Я не вижу тебя!
Он плевать хотел на бесчисленные клинки и вспышки мечей, нацеленные на него. Посреди хаоса битвы он с голыми руками пробивался вперёд, так быстро, как только мог, как вдруг увидел белый силуэт Цзян Яньли, который тут же поглотила толпа. Вэй Усянь, изо всех сил расталкивая людей, загораживающих путь, с трудом помчался к ней. Между ними ещё оставалось немалое расстояние, а также множество людей. Вэй Усянь не мог в одном порыве добежать до девушки. И Цзян Чэн не мог. Но самым страшным оказалось то, что прямо в этот миг они оба внезапно обнаружили лютого мертвеца, покачивающегося за спиной Цзян Яньли.
Половина тела мертвеца уже сгнила, но в руке он держал ржавый длинный меч, с которым приближался к Цзян Яньли.
От увиденного Вэй Усяня охватил ужас. Он надрывно заорал:
— Убирайся! Пошёл прочь! Не тронь её!
Цзян Чэн взревел:
— Прикажи ему проваливать!
Он вынул из ножен Саньду, фиолетовый вихрь меча взметнулся в сторону лютого мертвеца, но на полпути его сбило вихрями мечей других заклинателей, отбросив в другом направлении. Вэй Усянь же всё больше предавался панике и потому всё хуже справлялся с контролем. Мертвец не слушался его приказов. Подняв меч, он направил удар на Цзян Яньли!
Вэй Усянь обезумел. Прорываясь вперёд, он изо всех сил орал:
— Остановись, остановись, сейчас же остановись!
Люди вокруг были заняты лишь тем, как бы отбиться от привязавшихся к ним лютых мертвецов, и никто не обратил внимания, что над кем-то другим нависла смертельная опасность. Лютый мертвец рубанул мечом прямо по спине Цзян Яньли!
Цзян Яньли так и повалилась на землю.
Лютый мертвец стоял за её спиной, вновь занося клинок для удара. Внезапно сверкнул вихрь меча, который рассёк тело мертвеца надвое!
Лань Ванцзи тоже спустился на площадь и лёгким движением схватил рукоять вернувшегося Бичэня. Вэй Усянь и Цзян Чэн наконец прорвались сквозь толпу к Цзян Яньли, даже не поблагодарив Лань Ванцзи. Цзян Чэн первым приподнял сестру с земли, обнимая девушку за плечи. Лань Ванцзи тем временем схватил Вэй Усяня за шиворот, поставил перед собой и резко крикнул прямо в лицо:
— Вэй Ин! Останови мертвецов!
Сейчас Вэй Усянь совершенно не мог думать о чём-либо. Он не видел лица Лань Ванцзи перед собой, как не видел и кровавых прожилок в его покрасневших глазах. Он хотел только узнать, всё ли в порядке с Цзян Яньли. Поэтому с такими же покрасневшими глазами оттолкнул Лань Ванцзи и бросился к шицзе на земле. Лань Ванцзи покачнулся от толчка, но устоял, глядя на Вэй Усяня. Не успел он сделать и шага, когда вдалеке вдруг раздался ещё один крик о помощи, и Лань Ванцзи, отведя взгляд, молниеносно бросился на выручку.
Спина Цзян Яньли окрасилась кровью. Девушка не открывала глаз, но к счастью всё ещё дышала. Цзян Чэн дрожащей рукой ощупал её пульс и облегчённо выдохнул. Затем ударил Вэй Усяня кулаком по лицу и заорал:
— Что произошло?! Ты разве не говорил, что сможешь удержать контроль? Разве не говорил, что всё будет в порядке?!
Побледневший Вэй Усянь от удара резко сел на землю и растерянно проговорил:
— …Я и сам не знаю. — Он в отчаянии повторял: — …Я не могу удержать, не могу удержать контроль…
Цзян Яньли вдруг пошевелилась. Цзян Чэн крепко обнял её и сумбурно забормотал:
— Сестра! Всё хорошо! Всё хорошо! Как ты себя чувствуешь? Ничего, всего лишь порез. Ничего, я прямо сейчас уведу тебя отсюда…
Он собирался поднять Цзян Яньли на руки, но тут она заговорила:
— …А-Сянь.
Вэй Усяня прошибло дрожью. Он поспешно ответил:
— Шицзе, я… я здесь.
Цзян Яньли медленно открыла чёрные как смоль глаза, и от их взгляда Вэй Усянь впал в полнейшее смятение.
Цзян Яньли с трудом проговорила:
— …А-Сянь. Ты тогда… убежал так быстро… Я даже не успела взглянуть на тебя, сказать тебе…
Вэй Усянь слушал её, и сердце бешено колотилось в груди.
Он всё ещё не решался посмотреть ей в лицо, особенно сейчас, когда оно было испачкано кровью и землёй, так же как и лицо Цзинь Цзысюаня тогда.
Тем более он не мог найти в себе смелости услышать то, что она собиралась сказать.
Цзян Яньли:
— Я… пришла, чтобы сказать тебе…
Сказать что?
Всё хорошо?
Я не ненавижу тебя?
Ничего страшного не случилось?
Я не виню тебя за то, что ты убил Цзинь Цзысюаня?
Невозможно.
Но других слов, противоположных по смыслу, она сказать ему не могла.
Она сама не знала, что ещё может сказать Вэй Усяню здесь, сейчас.
И всё же она чувствовала, что непременно должна увидеться с братом.
Цзян Яньли вздохнула и произнесла:
— А-Сянь, тебе… тебе нужно остановиться. Не надо, не надо больше…
Вэй Усянь быстро проговорил:
— Хорошо, я остановлюсь.
Он взял Чэньцин, поднёс к губам и начал играть, опустив голову. Ему пришлось приложить усилие, чтобы успокоить душевное состояние, и на этот раз лютые мертвецы наконец услышали приказ. Один за другим, издавая низкий утробный рык, словно выражая недовольство, они опускались на землю.
Лань Ванцзи на мгновение остановился, издали посмотрел в их сторону, затем вновь отвернулся и продолжил орудовать мечом, помогая бьющимся с мертвецами соратникам и заклинателям из других кланов.
Внезапно глаза Цзян Яньли расширились, неизвестно откуда взялась взрывная сила в её руках, с которой она оттолкнула Вэй Усяня в сторону!
Вэй Усянь от толчка снова повалился на землю, а подняв голову, увидел, как ослепительно-яркий длинный меч пронзает её горло.
Меч в руках держал юноша, который с плачем бросился к молодому заклинателю, стрелявшему в Вэй Усяня. Он до сих пор громко плакал, слёзы застилали его глаза, с языка сорвалось:
— Предатель Вэй! Это тебе за моего брата!
Вэй Усянь сидел на грязной земле и не мог поверить тому, что видел. Голова Цзян Яньли неестественно наклонилась, из раны на шее стремительно хлынула кровь.
Он ведь только что ждал, когда она скажет ему то, что хотела сказать, ждал, что она вынесет ему последний приговор.
Цзян Чэн всё ещё обнимал тело сестры, не шевелясь, совершенно не осознавая, что произошло.
Наконец, спустя мгновение Вэй Усянь издал нечеловеческий крик.
Лань Ванцзи в этот момент как раз наносил удар мечом. На крик он резко повернулся.
Юноша лишь теперь понял, что совершил ошибку. Он вынул меч, орошая воздух каскадом кровавых брызг, и в панике принялся отступать, бормоча:
— …Нет, это не я, нет… я хотел убить Вэй Усяня, я хотел отомстить за брата… она сама напоролась на меч!
Вэй Усянь словно молния оказался перед юношей и схватил того за горло. Глава Ордена Яо, взмахнув мечом, закричал:
— Демон, отпусти его!
Лань Ванцзи забыл обо всех манерах и образцовом поведении.
Он бросился к Вэй Усяню, расталкивая всех, кто вставал на пути. И всё же, не успел он преодолеть и половину расстояния между ними, как Вэй Усянь на глазах у всех голыми руками с хрустом сломал юноше шею.
Другой глава ордена в гневе прокричал:
— Ты! Ты… когда-то довёл до смерти Цзян Фэнмяня и его жену, а теперь убил и свою шицзе! Всё это полностью твоя вина! И ты ещё смеешь вымещать гнев на других? Вместо того чтобы одуматься, продолжаешь забирать чужие жизни! Вэй Ин, тебе… за такое преступление не видать прощения!
Но как бы другие ни бранили, как бы ни обвиняли его, сейчас Вэй Усянь больше ничего не слышал.
Его телом как будто завладела другая душа. Он вытянул обе руки, вынул из рукавов два предмета и на глазах у всех соединил их вместе.
Верхняя и нижняя половины соединились, огласив округу зловещим звоном металла.
Вэй Усянь положил предмет на ладонь и поднял высоко над собой.
Тигриная Печать Преисподней!
Комментарии: 48
Сейчас перечитываю и очень печалюсь, что Цзян Чен сказал Цзян Лину, что убийца родителей — Вэй Усянь. Хотя он точно знал, что как минимум Яньли погибла не от его рук. Понимая, через что прошёл Усянь, он всё же не может не ненавидеть. И самое ужасное — могу Цзян Чена понять. Будь я на его месте, возможно, тоже ненавидела бы. Не знаю... Сложное, но очень грустное это всё.
жалкие неблагодарные мрази, хуже последних собак, нашли козла отпущения...смерть Гуаньшаня тоже на Вэй Усяня свалили, твари последние! я ненавижу людей. всех, кто хоть на толику подобен им! стадо козлов, лишь бы языками трепать да прикрыться борьбой за добродетель. чтоб их. у таких людей мнение столь быстро меняется, сегодня за тебя, завтра - против. гнусные черви!
у меня отдельный вопрос к Не Минцзюэ в прошлых главах
"Не Минцзюэ холодно продолжал:
— Если она молчала, не выступая против кровавых деяний Ордена Цишань Вэнь, это всё равно что потворствовать им."
Глава, с каких, мать его, пор нейтралитет - есть потокание?
А что касается Цзян Яньли, Я прекрасно понимаю, почему она побежала искать брата, несмотря на всю опасность ситуации.
Она знала, что он чувствует себя виноватым, знала его взрывной характер и КУДА он направится после всего случившегося.
И к чему все это может привести.
(Далее моя фантазия)
И она всеми силами пыталась:
1. Найти его и сказать, что не винит
2. Уберечь его от возможных ошибок (убийства в состоянии безысходности и дичайшего чувства вины еще большего количества людей)
3. Спасти от мстительной толпы заклинателей (наивно, увы, но разве Вы бы не помчались спасать любимого родного человека, несмотря на всю опасность ситуации, если была бы вероятность, что вы больше не увидитесь?)
4. Ну и, конечно же, увидеть любимого брата, с которым вы были в разлуке почти год (со свадьбы до рождения А-Лина)
Яньли не глупая дурочка, и не думаю, что она была в состоянии аффекта.
Просто она до последнего вздоха любила, верила и хотела спасти своего А-Сяня…
Чего никто для него не сделал.
Героиня
Кто-то ругает толпу, кто-то Усяня.
Но кто виноват уже не имеет значение, ведь и у правых, и у виноватых руки по локоть в крови. И все они несчастны. И все они горюют от потери близких людей.
Как говорил Цзинь Гуанъяо, изначально все живут в мире, но кто-то делает первый удар. Также и в обратную сторону.
Кто-то должен сделать последний удар. Первым сделать шаг назад.
Первым сложить оружие.
Жестокость пораждает жестокость.
Поэтому кому-то нужно остановиться первым.
Какие же люди сволочи, нашли козла отпущения, во всех бедах всегда виноват один только Вэй Усянь! Наложили заклятие? Это Вэй Ин! Умерла собака? Это Старейшина Илин постарался! Понос третий день? Это всё проделки Вэй Усяня! Как же мне больно за этого мальчика. Он был готов остановить это безумие, ради Яньли, ради своей любимой сестрёнки, которая несмотря ни на что любила своего непутевого младшего брата. А что в итоге? Какой-то долбоящер решил погеройствовать и, он явно давно не ходил к офтальмологу, промазал! Да как промазал! Прямо по Яньли! Я полностью понимаю чувства Вэй Усяня в этот момент. Я бы на его месте просто всех бы там стерла в прах, не оставив даже шанса на выживание. Вэй Усянь очень сильный человек, но его сломали...
у меня от этой главы только гнев. я злюсь из-за цзян яньли, которая вообще не должна была появляться на этом сборе, злюсь из-за обвинений, которыми всем этим заклинателя лишь бы обсыпать вэй усяня. это все слишком несправедливо
Очень тяжёлпя глава.. даже говорит ничего не хочется
Макдокнек, а надо?
Поверьте человеку, рыдавшему в детстве над гибелью зверюшек в книжках Сетон-Томпсона - легкие слезы, это проклятье, а не благо. Гордость страдает, нос опухает, зверюшки тоже померли уже лет 100 как к этому моменту, родители - кошмар - видят это позорище, ааа! :) А во взрослой жизни сей "слезный" опыт и вовсе бесполезным оказывается.
Я не знаю, не получается у меня выйти на слезы в этой главе(((
Да и вообще меня тяжело заставить плакать, везде получается найти какую-то частичку оптимизма и добра, что помогает не унывать при прочтении или просмотре. Трудно понять свои чувства, но плачу только там, где вижу себя.Например-как в небожителях, когда Се ляня застали за попыткой ограбления 33 небожителя. АХЗКЗКЗЗ, СТРАННЫЕ ОЩУЩЕНИЯ, БУДТО ЭГОИЗМ КАКОЙ-ТО😭 Может любители психологии в коментах пояснят?;)
Ну вообще конечно - просто жизненно.
Тут в комментах кто-то говорит "ах, какие люди мерзкие", кто-то "а я их понимаю"...
Лично я скажу так: я прекрасно понимаю реакцию, которая тогда была на Вэней - "невиновных среди них быть не может, молчали - значит, тоже виновны". Да, она, конечно, несправедлива по отношению к невиновным... но именно такой она и бывает в подобной ситуации, когда группа людей перед тобой ставит выбор: подчинение или смерть, убивает твою семью и друзей, разрушает дома, разрушает твою нормальную жизнь. Потому что они, видите ли, решили, что имеют на это право - придти в твой дом, и распорядиться, как ты будешь дальше жить. Сказать, что тут теперь будет наблюдательный пункт, или что вот эту библиотеку сейчас сожжем, устроим очищение. В конце-концов, возникает желание воздаяния: чтобы они испытали то же самое, что и мы. В том числе и невиновные, потому что "наших невиновных кто-то жалел"? Исключение возникает только, если как у Вэй Ина - "с той стороны" были личные друзья, тогда ты не желаешь тотального возмездия просто потому, что не желаешь его друзьям.
Но вот в том, что касается организованной Гуаншанем толпы по борьбе со злом - неа. Технически понимаю, как все это работает, но не сочувствую ни разу. Головой надо изначально думать, а не только в нее жратву засовывать и поддаваться на ложь людей типа Гуаншаня. Все, что им Вэй Ин сказал тогда с крыши - чистая правда, и они подумать на эту тему могли и сами, без тычка мордой в лужу. Бой 300 человек на двоих, бой 3000 человек на одного - извините, но сами напросились, не вините за последствия. Когда идете кого-то убивать при том, что он к вам не лез (и все такие уверенные, у вас же численное преимущество) - не скулите потом, что он слишком сильный и убил кого-то из вас во время борьбы за жизнь.
Со второго прочтения две детали: нетронутый строй клана Цзян (выходит, и Вэй Ин держал контроль до появления шицзе, хотя и был в состоянии "я один против мира, который хочет меня убить", и Цзян Чэн все-таки прекрасный руководитель в боевой части, несмотря на все свои тараканы в межличностных отношениях), и то, насколько Лань Чжань... все таки такой Лань Чжань, у которого любовь - это и спасти в противостоянии с остальными и спасти, чтобы не дать натворить непоправимого.
И все-таки появление Яньли... ох, девочка, что же ты натворила, сделав такую глупость? Ведь одно дело, что Вэй Ину плавило крышу от ситуации, смерти Вэней, общей подлости и чувства вины за то, что оставил сестру вдовой, а другое - когда он от страха за шицзе реально потерял контроль. Ну ведь... простейшая техника безопасности: не спасать утопающих, если не умеешь плавать, не вмешиваться в битву, когда ты некомбатант...
А чего так на Rocola накинулись?) По-моему, вы даже не потрудились понять, что человек хотел сказать. Я, конечно, не согласна с тем, что он мог остановиться. Не мог. В том-то и проблема) Но.
Мы-то с вами читаем именно про Усяня и знаем все, что стоит за его поступками, знаем, когда ему было больно, знаем, где он потерял контроль, знаем, когда у него не было выхода. Мы ему полностью сопереживаем, поэтому нам легче принять и простить его действия, как это делает любящий его Ванцзи.
Но, давайте вспомним, что для других заклинателей, он не страдающий от безысходности человек, а ооочень сильный и пугающий заклинатель, который ни раз открыто заявлял, что "Я лучше вас всех", и поэтому вертел я кучу правил, которым вы тупо следуете. Скажите, вас бы не злило, если б кто-то, кто волею судеб, родился более талантливым, менее малодушным (и можете дальше вписать любое качество, которое вам кажется хорошим), открыто вам в лицо говорил, что он лучше? Я не поверю, что вас это не заденет) А вот как с этой злостью поступить - это уже дело каждого отдельного человека, кто-то пускает это в положительное русло саморазвития, кто-то сгорает в пламени зависти, кто-то вступает в конфронтацию. Вот. Дело не в том, что Усянь это все заслужил, и не в несправедливости, а в том, что каждое действие имеет свой эффект.
Самым прекрасным во всей этой истории мне кажется то, что, получив второй шанс, Усянь полностью это осознал. Он увидел все свои действия, увидел, к чему они привели, и насколько закономерен был итог, и принял это.
"То оказался молодой мужчина возвышенной и изящной наружности, с лентой на лбу и холодным выражением лица. Во взгляде его, однако, угадывалось едва заметное беспокойство .... Пальцы Лань Ванцзи, спрятанные в белоснежные широкие рукава, едва заметно дрогнули, словно он хотел сжать руки в кулаки, но сразу же расслабил ... Это был надрывный крик, но любой, кто хоть немного обладал ясностью ума, немедленно расслышал бы явственную дрожь в голосе Лань Ванцзи ... Лань Ванцзи забыл обо всех манерах и образцовом поведении. Он бросился к Вэй Усяню, расталкивая всех, кто вставал на пути."
Боже, как я понимаю чувства Лань Чжаня... Так больно читать эту главу. Он беспокоится за близкого ему человека, спешит к нему, чтобы уберечь его, пытался забрать в Облачные Глубины, лишь бы избежать плохих последствий для Вэя. Что уж там, он "забывает о манерах", лишь бы успеть и оказаться рядом, показать, что не все его ненавидят. Я плачу( Не обвиняю ни в коем случае Вэй Усяня, в порывах гнева и правда сложно контролировать и замечать что-то. Цзян Яньли очень жалко( Ещë больнее читать, что будет дальше, потому что уже знаешь из дорамы и аниме, но не иметь представления, как описано это в самой книге.
rocola, вижу уже второй ваш комментарий, до сих пор удивляюсь, что такие люди вообще существуют. вы точно читаете новеллу не тем местом
Цзян Яньли...
Цзян Яньли...
Здесь все хороши. Сама Яньли тоже непонятно по каким причинам появилась на поле боя, но можно подумать, что от горя тоже крыша зашаталась.
Не понимаю тех, кто нападает на Цзян Чена. Он винит Усяня в первую очередь за то, что остался один, хотя Усянь обещал быть рядом. А по сути "променял" ЦЧ на Вэней. Вэни спасли их обоих, но ЦЧ это "проспал". И он ведь не трогал Усяня на серьезных щах до сего момента. А теперь он увидел не подтекающую крышу Усяня, а прям во весь опор текущую. Конечно он будет зол. Почему он винит в смерти Яньли Усяня? Потому что Усянь потерял контроль и убил Цзысюаня. Из-за этого шицзе и пришла в самую гущу событий, оставив младенца. Вот и вся его логика.
Можно долго это всё обсуждать, но у монеты всегда две стороны. Нужно просто научится видеть обе, а не пялиться все время на одну.
Очень понравилось как действует Ванцзы. Точнее нравится сравнивать его действия в данный момент,и через 13 лет.
это все так грустно… так тяжело и грустно…
Rocola, такое ощущение, что мы с вами разные новеллы читаем... Вы точно вдумываетемь в то, что написано?
яньли до последнего защищала усяня, несмотря на то, что он убил её мужа, несмотря на то, что для всех он плохой и заслуживает ужасной смерти — для яньли он всё ещё любимый брат. как она его оттолкнула от летящего в него меча... меня это разбивает
И нет, я не считаю, что Усяня "довели злые несправедливые люди".
Пытаюсь себе представить: я обычная заклинательница небольшого ордена. Во время войны с Вэнями Усянь был на моей стороне (вроде), но это реально жесть - смотреть, как толпы покойников кого-то крошат, даже врагов. Меня, вообще-то, всю жизнь учили защищать живых от нечисти, это уже базовый инстинкт. Ну ок, Вэни, вроде, ещё хуже. И тут Усянь случайно превращает в лютого мертвеца моего соклановца, с которым я дружила и тренировалась всю жизнь. И, вроде, опять против Вэней, но это звиздец (я китаянка и к телам близких отношусь с максимальным уважением). Потом Усянь на горе Байфен прямо заявляет, что он круче меня, делает, что хочет и плевал с обрыва на нормы вежливости. А вежливость - это вообще-то способ жить вместе и не убить друг друга. И оч меня волнует вопрос: на какие ещё нормы он плюнет? И как-то стремно становится.
А после событий на Цюнцы - откровенно страшно. Он при всех заявил, что авторитетов вообще нет, убил кучу народа, может, он и зло делали, но ведь не на суд потащил, а просто взял и перебил, потому что сильный и может. А что он в следующий раз злом назовет?
Фух, вроде, он затаился на Луанцзан. С какими-то Вэнями. То есть я ему столько прощала, когда мы плечо к плечу воевали против захватчиков, а он теперь на их стороне? А они мой дом сожгли, на минуточку. Что значит, не эти, эти не убивали? Это разобраться надо... Но на суд он их не отдает, ничего не объясняет, в диалог не идёт, значит, виновны.
Цзини позвали его на пир... Ох, что будет... А может, наладится? А то стремно, когда он там на горе и фиг знает, когда рванет... Может лучше как-то миром...
Но нет. Перебил кучу народа. Даже мужа шицзе не пожалел, злодей. Наслал проклятие (может и не он, но он же опять на суд не идёт, в диалог не вступает). А потом под видом сдачи на суд подло послал Вэнь Нина и убил ещё пачку человек. И, например, моего жениха из Ланей, который пришел проследить за справедливостью и тем, чтобы это реально был суд, а не просто месть.
А чувак, которому он ногой зубы выбил - мой знакомый, он бесячий и я сама его терпеть не могу, но как-то же держалась, зубы выбивать - это же жесть какая-то... Да и его можно понять, на него девушка безответно любимая смотрела, вот он и выпендривался...
Усяня надо остановить. У него огромная сила и никаких тормозов. Во мне страх, гнев и боль от потери любимого.
И я, скорее всего, умерла в Безночном от рук мертвецов, оставив безутешных родных.
Так расскажите мне, я должна с пониманием отнестись в Усяню? Трудное детство? Потеря ядра? Разрушенный орден?
Так все пострадали. Такое время было.
Но не каждый за здорово живешь ушатал кучу народа!!!
Не каждый реально хамил всему миру заклинателей и даже не пытался договориться законными путями, а только силой!
Его довели?
Так меня тоже довели!
Потому что сила + отсутствие контроля внутреннего (способность адекватно переживать чувства, контролировать поведение) и внешнего (опора на социальные нормы, способность договариваться) = кровавая бойня.
Я к чему: для меня это не история про то, как бедного талантливого мальчика обижали злые люди. Гениальность этой новеллы именно в том, что её населяют живые люди, у каждого из которых своя история, травмы и причины.
История про взросление, отделение вины от ответственности, и как важно в какой-то момент даже не простить - иногда это невозможно - а просто ОСТАНОВИТЬСЯ.
И я не думаю, что весь мир обязан вникать в историю травм человека, который творит херню. Уверена, если бы мы знали истории Вэнь Чао, Цзинь Гуаньшаня и Госпожи Юй - там тоже были бы понятны причины их глубокого душевного нездоровья. Никто не рождается злым.
И желание остановить человека, который представляет реальную опасность и причинил реальный вред - НОРМАЛЬНО. И сам Усянь во второй жизни это очень хорошо понимал.
А ведь, когда заклинатель говорит «Пускай даже Цзинь Цзысюнь первым замыслил убийство, тебе все равно не следовало поступать так жестоко, убивать и ранить стольких людей!» - по сути, он признает то, что Усянь и говорил: "Я круче вас настолько, насколько возможно".
Потому что такие претензии предъявляют человеку, который МОГ сдержаться и решить дело без крови, но НЕ ЗАХОТЕЛ, а не к тому, кто дрался, реально защищая свою жизнь.
Его послание "Ты круче, ты мог проявить сдержанность". А Усянь отвечает из "Мы на равных и я защищался".
Ну а дальше - просто жесть, месть за месть и все правы, все виноваты.
И насколько же Усянь сам себя ненавидит сейчас, если видит эту ненависть в любой фразе и действии... Чудо, что его хватает не нападать на орден Цзян. Но Лань Чжаня он услышать уже не может.
А история Яньли... Я просто не могу это переварить, так это ужасно. Когда любимый брат убивает любимого мужа...
в поддержу мгм и не в поддержку одновременно. здесь правда есть над чем порыдать, написано-то хорошо. а вот рыдать или не рыдать это уже дело каждого, все мы разные. большинство здесь собралось эмоциональное(мне жаль вас, ребята. запейте стекло чаем хотя бы), а кто-то просто не плачет над такими вещами(например я с мгм), пускай все здесь и грустно. я бы предположила, что, может, мгм вообще не нравится это чтиво, от того и не грустно и не плачется, но стал бы человек, которому не нравится, читать 78 главу? скорее всего, нет
в любом случае, просто мысли вслух. плакать здесь есть над чем, я понимаю, но слез из меня не выбить даже таким. наверное, там где я просто заплачу, другие с криком и в слезах выбросят книгу в окно :D
Мгм написал 17.10.2022 в 19:17,
Вы серьезно??? Ну, возможно, у вас чувств действительно от главы не возникнет.. однако она очень тяжёлая.. Как описывался крик Лань Ванцзы адресованный Вэй Усяню, как Вэй Ин сразу же остановился, стоило сказать об этом его шицзе... Что, в конце концов, здесь происходит! Как Вэй Усянь окончательно сломался, опровергнув все, что о нём думали... Ну, как бы, мне кажется, что это очень эмоционально. Поражаться можно скорее не тому, что кто-то плачет, а наоборот-таки тому, что кто-то не плачет((( /безнегативно
С каждой новеллой Мосян убивает мою веру в людей...
Ну что могу сказать, довели братанчика
«Вэй Усянь обезумел и потерял контроль»
Так а благодаря кому это произошло?)
Нет нужды бояться огромной силы, если она на твоей стороне, но они сделали всё, чтобы эта сила обернулась против них
Спасибо, снова навернулись слёты
Почему тут все плачут? ._. Не вижу здесь нечего такого что могло бы вывести на чувства
Хотелось бы поделиться эмоциями о прочтении, но больше всего хочется выразить своё недовольство. Зачем люди каждый божий раз упоминают и сравнивают мдк с небожителями?.. Да, эти две новеллы написал один и тот же человек, но в том и суть – это две разные истории. Да, тут легко могут быть схождения и совпадения, но как по мне так не стоит делать. Это несколько обесценивающие и не очень приятно..
Я читаю новеллу не для того чтобы ещё больше ненавидеть людей. Ещё не могу понять какого хера Цзян Чэн в будущем винит во всем Вэй Усяня и хочет его убить, ведь он своими глазами видел кто виноват в смерти его сестры, его родителей. Наверное тоже не умеет думать критически. Такой же ведомый баран, как и все остальные. Получается что он ничем не лучше всех остальных заклинателей, нашёл как и они козла отпущения.
Вспоминаю Небожителей и плачу, потому что у Вэй Усяня нет никого, черт возьми никого нет кто бы был с ним при любых обстоятельствах, всегда оставался бы с ним, даже Лань Чжань не с ним, даже он. Конечно если человека будут всячески отталкивать он начнёт думать что его недолюбливают, здесь и удивляться нечему что Вэй Усянь думает что Лань Чжань его на самом деле ненавидит. Хочется написать что поделом Лань Чжань потерял и ждал его 13 лет, но он тоже страдал и самое главное вынес с этого ожидания уроки. Надеюсь он найдёт в себе смелость наконец-то признаться ему(эх, был бы ты чуточку посмелее тогда…)
А ещё, товарищи, не забываем, что Лань Чжань всё ещё любит Усяня, не смотря ни на что.
многие это сказали, но я не могу промолчать. как же раздражает это стадо, которыми движет логика:«мы тебя убить можем, а ты нас и пальцем тронуть не имеешь права»
а теперь когда яньли погибла... по большому счету, это даже не вина усяня, это вина того, кто пытался убить его, но промахнулся, а потом начал орать, что дева сама напоролась на меч. каким образом она сама могла напороться, лёжа раненая на руках у брата?? и несмотря на это все, кого все стали винить? усяня. он плохой, раз убил убийцу сестры в гневе. так ещё его обвинили в смерти родителей цзян, как удачно все сложилось.
признаюсь, я не была готова к этой главе, хотя знала что рано или поздно мне предстоит столкнуться со смертью яньли.
Как удобно ответственность свалить на другого обвинять во всем, да такова жизнь, прав тот...
Аааааа, как же у меня горит-полыхает! Тупое стадо! Как быстро и легко они создали из Усяня козла отпущения, ведь так просто валить все на одного! Не надо ни в чем разбираться, зачем себя утруждать. И это бессилие, невозможность сопротивляться, оправдяться со стороны Усяня. Даже смерть Янли приписали ему, хотя Цзян Чен прекрасно видел, кто и что. Ух...в дунхуа ваще ниче не передали, как все было. Там все преподнесено так, что все ополчились на Вей Ина за его Темный Путь и все. Но подоплека куда глубже.
Каким таким таинственным образом Яньли оказалась на этом сборище?! Никто в здравом уме не выпустил бы её из башни Кои и тем более не дал бы транспорт, чтобы она появилась там не позже остальных. Цзян Чэн удивился её появлению, а значит её там изначально быть не должно. Более того, она появилась именно ради встречи с Усянем, но откуда бы ей знать, что он туда пошёл, ведь он принял решение на ходу?
Зачем я это читала, зная, что будет так больно?
бедная янь ли
сердце болит за нее
хотя бы усянь не сам ее убил,иначе я бы не выдержала
Странные они, сволочи. Это все проделки Гуано - Еблано и его папаши.
Бездушные и жестокие тут только они.
Чего они ожидали? Сами довели до такого состояния Вея, а потом сами же ноют.
Так отвратительно наблюдадь, как они поливают грязью совершенно невиновного человека. А свои грехи, принимают за правильные поступки.
я сижу. с красными глазами от слёз.
какие же тупые эти люди, которые обвиняли вэй усяня. хотелось бы каждого из них придушить.
GlassCandy, они отвратительны. Как раз потому что они воплощения настоящих людей. Они простодушны и глупы. Они боялись Вэй Усяня, боялись Вень Нина, испытывали ненависть к невиновным из клана Вэнь. А все чего люди боятся и не могут усмирить они пытаются как можно быстрее уничтожить, из-за тупого страха. Они искажают факты в свою пользу чтобы быть правыми.
Не могу передать насколько я восхищаюсь умением Мосян изображать эти сцены, действия, эмоции...
Ааааа, не могу читать как же больно все это визуализировать ;^;
очень.... жестко.....
Все болит.. снова... знаете, нужно потерять все, чтобы обрести философский взгляд на мир, перестать сопротивляться...найти новый смысл в жизни. Это ждёт Вэй Ина. Эта цена слишком высокая...но ему пришлось заплатить. Просто потерять все. И никто в этом прямо не виноват. Просто слишком сложные взаимоотношения. Просто невозможно вникнуть в душу каждого. Просто так сложилось
Очень больно читать это, однако..
Ребят, люди в этой новелле не отвратительны. Ведь в нашем мире все точно так же. Они бояться Вэй Ина, не понимают его.. Из-за этого и ведут себя подобным образом. Ведь каждый из нас бы наверняка стал частью этой толпы, не зная Вэй У Сяня, не понимая его, слушая и веря слухам и роскозням. Мы, читатели, видим все со стороны Вэй Ина и знаем намного больше, чем та толпа.
Спасибо за перевод.
Народ в этой новелле такой отвратительный...
:(
Сначала довели У Сяня до такого состояния, а потом еще и осуждают.
разделяю чувства прошлого комментатора
Так больно это читать