Преданность. Часть десятая
v 1 - 88
Переводчик
Восемь Бит, Мария Кулишова, Wintersnow
Редактор
Annette Liu, Alizeskis
Вэй Усянь не находил слов, чтобы оправдать самого себя, когда Цзян Чэн в чём-то упрекал его. Но при этом не мог стерпеть, когда тот начал оскорблять Лань Ванцзи. Он произнёс:
— Цзян Чэн, послушай сам, что ты говоришь. Что это вообще такое? Звучит приятно? Не забывай, в каком ты находишься статусе. Хороший ли из тебя глава ордена, раз ты способен оскорбить прославленного заклинателя прямо перед душами дяди Цзяна и Госпожи Юй? Где твои воспитание и манеры?
Этими словами Вэй Усянь изначально хотел напомнить Цзян Чэну, что стоит сохранить по отношению к Лань Ванцзи хоть каплю почтения, но Цзян Чэн, весьма чувствительный к подобным упрёкам, расслышал лишь намёк на то, что не достоин занимать место главы. Его лицо словно подёрнулось чёрной дымкой, да так, что он стал похож на Госпожу Юй, когда та пребывала в гневе.
Цзян Чэн грубо воскликнул:
— И кто же из нас оскорбил души моих родителей?! Я хотел бы прояснить для вас обоих, в чьём доме вы находитесь. Можете сколько угодно миловаться где-нибудь снаружи, не сдерживая чувств, но не смейте вести себя бесцеремонно в моём Храме Предков, перед душами моих родителей! Всё-таки они и тебя вырастили! Мне стыдно за тебя перед ними!
Вэй Усянь, застигнутый врасплох внезапным выпадом со стороны Цзян Чэна, был шокирован, но и разгневан не меньше. Из его уст вырвался гневный крик:
— А ну закрой свой рот!
Цзян Чэн указал на дверь и выкрикнул:
— Там ты можешь заниматься каким угодно непотребством: хоть под деревом, хоть на лодке — мне плевать! Можешь обниматься и вообще делать что вздумается! Проваливай из моего дома, проваливай с моих глаз долой!
После фразы «под деревом» сердце Вэй Усяня пропустило удар: неужели Цзян Чэн застал момент, когда он бросился в объятия Лань Ванцзи?
Догадка оказалась верна. Цзян Чэн действительно лично пошёл искать их и отправился в направлении, которое указал лоточник на причале. Внутренний голос смутно подсказал, какие именно места захочет посетить Вэй Усянь, и после недолгих поисков Цзян Чэн их нашёл. Кто же мог подумать, что его глазам предстанет именно картина, на которой Вэй Усянь и Лань Ванцзи стоят под деревом, соединившись в крепком объятии, долгое время не в силах оторваться друг от друга?
В тот момент Цзян Чэн весь покрылся гусиной кожей.
Ранее он действительно высказал отвратительную для себя догадку об отношениях, которые связывают Лань Ванцзи и Мо Сюаньюя, но то был лишь способ смутить Вэй Усяня, словесная атака и не более. Об истинных подозрениях не было и речи. Цзян Чэн никогда не думал, что Вэй Усянь действительно впутается в подобную связь с мужчиной. Ведь они с детства росли вместе, и Вэй Усянь никогда не проявлял интереса в этом направлении. Ему всегда нравились только девушки, притом весьма привлекательные. Что уж говорить о Лань Ванцзи, в его случае это и вовсе невозможно! Всем и каждому известен его нрав праведника, чистого сердцем и мыслями: он не питал интереса вообще ни к единому существу, не важно, к мужчине или женщине.
И всё же подобные объятия нельзя было назвать нормой, с какой стороны ни посмотри. По крайней мере, это совершенно не походило на дружеские или братские объятия. Цзян Чэн немедля вспомнил, что Вэй Усянь, с тех пор как вернулся, намертво прилип к Лань Ванцзи, а отношение последнего к нему кардинально изменилось, не сравнить с тем, каким оно было в прошлой жизни Вэй Усяня. Цзян Чэн почти сразу пришёл к выводу, что между этими двумя действительно существует та самая связь. Он не мог прямо сейчас развернуться и уйти, но и выходить к ним и уж тем более разговаривать не желал. Поэтому продолжил прятаться, а затем и пошёл следом. Теперь каждое их движение, каждый направленный друг на друга взгляд в глазах Цзян Чэна неизбежно несли на себе иной смысл. За считанные минуты непостижимое удивление смешалось с лёгким отвращением, и в итоге породило жуткую ненависть. Когда же Вэй Усянь привёл Лань Ванцзи в Храм Предков, сдерживаемая долгое время ярость вновь заклокотала и поглотила разум и манеры.
Вэй Усянь, насилу сдерживаясь, произнёс:
— Цзян Ваньинь, ты… сейчас же извинишься.
Цзян Чэн с язвительной насмешкой переспросил:
— Извинюсь? С какой это стати? Потому что помешал вашему милому бракосочетанию?
Вэй Усянь гневно выкрикнул:
— Ханьгуан-цзюнь — просто мой друг! Какие отношения ты хочешь нам приписать? Предупреждаю, извинись сейчас же, а иначе я буду вынужден тебя проучить!
После его слов лицо Лань Ванцзи окаменело.
Цзян Чэн же так и прыснул со смеху:
— В таком случае, должен сказать, что в жизни не видел таких вот «друзей». Ты предупреждаешь меня? Какое ты имеешь на это право? Да будь у вас двоих хоть капля стыда, вы бы не пришли сюда, чтобы…
Вэй Усянь, увидев изменения на лице Лань Ванцзи, решил, что того задели слова Цзян Чэна, и разъярился так, что его затрясло. Он даже не смел подумать, как себя чувствует Лань Ванцзи, которого подвергли подобному оскорблению. Пламя гнева в его сердце вырвалось горячим ключом и ударило в голову. Выбросив в воздух талисман, он крикнул:
— Может, хватит уже?!
Бросок вышел быстрым и безжалостным. Талисман взорвался, едва коснувшись правого плеча Цзян Чэна, да так, что тот пошатнулся. Он явно не ожидал, что Вэй Усянь внезапно нападёт, к тому же духовные силы в его теле восстановились не полностью, поэтому атака легко достигла цели. На плече выступила кровь, во взгляде мелькнуло и исчезло потрясение. В следующий миг Цзыдянь слетел с руки Цзян Чэна и с треском набросился на противника, сверкая переменными вспышками. Лань Ванцзи выхватил Бичэнь из ножен и отразил удар. Между ними завязалась драка прямо в Храме Предков. Глаза Цзян Чэна буквально заполнились кровавыми прожилками, он свирепо заорал:
— Прекрасно! Хочешь драки, так получишь! Думал, я испугаюсь вас двоих?!
Однако после нескольких беспорядочных атак Вэй Усянь неожиданно для себя прозрел: это ведь Храм Предков Ордена Юньмэн Цзян! Он только что стоял здесь на коленях, просил благословения у четы Цзян, а теперь прямо перед ними вместе с Лань Ванцзи напал на их сына!
Как будто ледяной водопад обрушился на его голову, перед глазами зарябило. Лань Ванцзи, бросив на него взгляд, немедленно развернулся и схватил Вэй Усяня за плечи. Цзян Чэн тоже изменился в лице и опустил руку с кнутом, при этом глаза его всё ещё настороженно сверкали.
Лань Ванцзи позвал:
— Вэй Ин?!
Его тихий голос гулким непрекращающимся эхом прозвучал в ушах Вэй Усяня. Тот даже заподозрил неладное со своим слухом, затем спросил:
— Что?
Кажется, что-то поползло по лицу. Вэй Усянь дотронулся рукой и обнаружил, что вся ладонь испачкана кровью. Вместе с приступами головокружения и ряби в глазах кровь хлынула из носа и рта, каплями стекая на пол.
На этот раз он не притворялся.
Вэй Усянь схватился за плечо Лань Ванцзи и насилу выпрямился. Увидев пятна крови на новых белых одеяниях Лань Ванцзи, он бессознательно протянул руку, чтобы их стереть, про себя не ко времени сокрушаясь: «Опять испачкал его одежду».
Лань Ванцзи:
— Как ты себя чувствуешь?!
Вэй Усянь невпопад ответил:
— Лань Чжань… давай уйдём.
Прямо сейчас уйдём.
И больше никогда не вернёмся.
Лань Ванцзи:
— Хорошо.
В нём не осталось и капли желания продолжать сражение с Цзян Чэном. Ни слова не говоря, он посадил Вэй Усяня на спину и направился прочь. Цзян Чэн же был удивлён и охвачен подозрениями. Удивило его внезапное кровотечение из цицяо Вэй Усяня, но подозрения в том, что оно явилось лишь притворством как способом сбежать, не оставляли его. Всё-таки Вэй Усянь раньше часто пользовался этой уловкой. Увидев, что они уходят, Цзян Чэн воскликнул:
— Стоять!
Лань Ванцзи гневно бросил:
— С дороги!
Вместе с этими словами к Цзян Чэну метнулся внезапно пришедший в ярость Бичэнь. Ответом был молниеносный удар Цзыдяня. Магическое оружие сцепилось в битве, издавая пронзительный, режущий уши звон. Когда этот звук настиг Вэй Усяня, он ощутил, будто голова раскалывается на части. Внутри него словно погас огонь свечи, который едва мерцал на ветру: глаза закрылись, голова упала на грудь.
Ощутив тяжесть на плече, Лань Ванцзи немедленно отступил и проверил дыхание Вэй Усяня. Бичэнь лишился контроля хозяина, Цзыдянь же немедленно атаковал. Цзян Чэн вовсе не хотел по-настоящему ранить Лань Ванцзи, но уже понял, что не успеет отозвать атаку. Внезапно откуда-то возникла тёмная фигура, которая встала ровно между сражающимися.
Приглядевшись, Цзян Чэн увидел, что непрошенным гостем, который так внезапно вмешался в сражение, оказался Вэнь Нин. Цзян Чэн немедленно пришёл в ярость.
— Кто позволил тебе ступить на порог Пристани Лотоса?! Как ты осмелился?!
Остальных он ещё мог хоть как-то стерпеть, но только не этого пса из клана Вэнь, который своими руками пробил дыру в груди Цзинь Цзысюаня, забрав тем самым счастье и жизнь сестры. От одного взгляда Цзян Чэн ощущал внутри непреодолимое желание расправиться с ним. А теперь Вэнь Нин посмел ступить на землю Пристани Лотоса! Поистине сам напрашивался на смерть!
Вэнь Нин чувствовал угрызения совести из-за двух человеческих жизней и по ряду иных причин, и потому всегда относился к Цзян Чэну с опаской, никогда не выступал против него по собственной воле. Теперь же он внезапно заслонил Вэй Усяня и Лань Ванцзи, выпрямился и встал лицом к своему страху, стерпел яростный удар кнута, который оставил на его груди пугающий ожог, но ни на шаг не отступил.
Обнаружив, что Вэй Усянь потерял сознание лишь временно: от крайней степени переутомления вкупе с внезапным гневом и волнением, которые нанесли удар по сердцу, — Лань Ванцзи отвёл от него взгляд. И увидел, что Вэнь Нин держит в руках какой-то предмет, протягивая его Цзян Чэну. Цзыдянь в правой руке последнего раскалился так, что почти побелел, распаляясь вместе с мыслями хозяина о немедленном уничтожении врага. Крайняя степень гнева превратила гримасу на его лице в усмешку.
— Что это значит?
В руке Вэнь Нина оказался меч Вэй Усяня — Суйбянь. Всю дорогу Вэй Усянь бросал его где попало, сетуя на то, что меч только мешается, пока в конце концов не вручил его на хранение Вэнь Нину.
Подняв меч перед собой, Вэнь Нин произнёс:
— Вынь его из ножен.
Его тон звучал непоколебимо, взгляд сиял уверенностью, образ совершенно отличный от прежнего — оцепенелого и растерянного.
Цзян Чэн бросил:
— Предупреждаю, если не хочешь снова оказаться развеянным по ветру, сейчас же уноси ноги с территории Пристани Лотоса, катись прочь!
Вэнь Нин будто собирался ткнуть рукоятью меча прямо в грудь Цзян Чэна. Он повысил голос и сорвался на крик:
— Давай, вынимай!
В сердце Цзян Чэна поднялась волна раздражения, оно ни с того ни с сего пустилось вскачь, и мужчина, поддавшись порыву, всё-таки выполнил требование Вэнь Нина — левой рукой схватился за рукоять Суйбяня и с силой потянул.
Из старинных ножен на свет показалось белоснежное до боли в глазах лезвие!
Цзян Чэн ещё долго смотрел на блестящий длинный клинок в своей руке, пока наконец не пришёл в себя.
Это был Суйбянь. Меч Вэй Усяня. После первой осады горы Луаньцзан его забрали люди Ордена Ланьлин Цзинь. Он давным-давно сам собой запечатался, и среди тех, кто впоследствии видел этот меч, никому не удавалось вынуть его из ножен.
Но почему у Цзян Чэна получилось? Неужели печать на мече исчезла?
Вэнь Нин произнёс:
— Печать осталась на месте! Меч до сих пор запечатан. Если вы снова вернёте его в ножны и попросите кого-то другого вынуть, никому на свете это не удастся.
На лице и в голове Цзян Чэна всё перемешалось.
— Но почему я смог вынуть меч из ножен?
— Потому что этот меч принял вас за молодого господина Вэя.
Лань Ванцзи, усадив на спину уже потерявшего сознание Вэй Усяня, поднялся на ноги.
Цзян Чэн резким тоном воскликнул:
— Что значит — принял меня за Вэй Усяня? Как это?! Почему меня?!
Голос Вэнь Нина прозвучал ещё более резко:
— Потому что золотое ядро, которое приводит в движение духовные силы в вашем теле, принадлежит ему!
Комментарии: 32
Dorote
В другой главе тоже задавались этим вопросом в комментах.
Получается, что меч опознает как хозяина душу человека и/или его магическую энергию в Золотом Ядре. Просто обычно это "и", а не "или".
У меня один вопрос, если ядро Вэй Усяня у Чэна, то как он сам вынул свой запечатаный меч из ножен в потайной комнате Гуанъяо?
Цзян Чэн ревнует, и бешено.
У него на тараканы, унаследованные от матери, плюс непростой характер (он всегда был очень одинок, почти ни с кем не сходился близко), плюс система ценностей, наслоилась личная трагедия. То, как он в результате реагирует на Лань Чжаня, брата и сестру Вэней и самого Вэй Ина - это же типичное проявление "веры в справедливый мир". "С тобой не случится ничего плохого, если все делать правильно - а если случилось, значит ты что-то сделал не так!" Точно так же как жертву изнасилования обвиняют в том, что ходила в короткой юбке или вышла из дому после 23-00.
Цзян Чэну так психологически удобнее жить, чем в несправедливом мире, где родителей убили бы в любом случае - просто из-за того, что Вэнь Жохань начал порабощать Ордена. Ему легче назначить виновными за это Лань Ванцзи и брата, и заодно сильнее увериться в своем защитном правиле "наплевать на чужих". Точно так же легче винить Усяня и целителей-Вэней в смерти сестры и ее мужа, тем более, что тут можно еще винить и себя: а если бы он сам сделал хоть малейший шаг, чтобы поддержать названного брата? а не требовать от него отказаться от своей совести?
Ну и реакции у него в результате - хоть смейся, хоть плачь. Увидел ведь все, как есть, пока Вэй Ин сам еще не понимает, что же это он чувствует. Он и в бешенстве-то даже не потому, что "неправильная" связь (у него к этому "непостижимое удивление" и всего лишь "лёгкое отвращение"), а потому что
- названный брат окончательно от него уходит! и из клана! в свою отдельную семью!
- да еще и с кем??!! С ТЕМ САМЫМ Лань Чжанем!!!
- из-за которого погибли родители!
- нет, мало того, именно из-за того, что брата тянуло с тем дружить, погибли родители!
- и брат ОПЯТЬ предпочитает этого Лань Чжаня нашему клану и своему брату!
- и вишенка на торье: Цзян Чэн так мечтал, что брат придет на коленях вымаливать прощение в Храм Предков (ну хотя бы будет сожалеть о своих поступках и признает А-Чэна правым)... но он еще и приперся в Храм вместе с "тем самым"!!!
Вообще если бы Цзян Чэн присматривался к окружающим, а не жил со своей картиной мира вида "они терпеть друг друга не могут, только почему-то Вэй Ин все время при этом допекает Лань Ванцзи", то он мог бы сообразить о том, что кое-какие неосознанные предпосылки имелись с прошлой жизни. Все эти "этот тот, хорошенький", дерганье за ленточку, привлечение к себе внимания, стремление дружить, кидание цветами, "а чем плохо имя Жулань? клан Лань - благороднейший из кланов".
Лань Чжань, конечно... Ну вот ему каждый раз с Вэй Ином так "везет" на эмоциональные качели, что реально кусаться впору, как у черепахи в пещере. Сначала того Цзинь Линь мечом пропорол, а Цзинь Гуаньяо на облаву все кланы поднял. Оба вне закона, брат переживает, дядя в гневе... Тут же какие-то совершенно крышесносные моменты очевидного доверия и тепла, тут же в пещере - с одного боку мертвяки, с другого - заклинатели, еще и детишек надо спасти, еле отмахались, любимый опять собой ради всех готов пожертвовать, потом сознание теряет, потом вообще такие моменты... ну которые заставляют надеяться - "а вдруг?", и та-дааам! "Мы просто друзья". Тут же снова Вэй Ин сознание теряет, да еще и из-за Цзян Чэна, который уже достаточно натворил в отношении своего брата такого, что "не прощается". Тут же Вэнь Нин со своей правдой о прошлом.
Вэнь Нин совершенно прекрасен, когда из такого слабого, робкого ребенка вдруг вылезает железный стержень в том, что касается его близких.
Уффф... Вэнь Нин как раз вовремя. Этот момент такой тяжëлый, когда Цзян Чену открывается правда... Хоть моральный удар был на А-Чена, но и для Лань Ванцзи от тоже был очень сильным, что в дораме я разрыдалась прямо тут же... Вспоминаю все те моменты, когда Вэй Усяня упрекали за то, что тот не брал свой меч. Очень больно... Словно дождь из стекла(
И снова стекло...
"Внутри него словно погас огонь свечи, который едва мерцал на ветру: глаза закрылись, голова упала на грудь."
Думаю, именно в этот момент Усянь ощутил в полной мере, что между ним и Цзян Ченом всё хорошее осталось в прошлом.
Их уже давно ничего не связывает.
Вэнь Нин невероятно прекрасный~ очень его люблю.
Ащщщ, Усянь... "Просто друг" - это было больно.
Цзян Чен, научись ТОРМОЗИТЬ, блин! Для меня это тот выбор, который есть всегда. Усянь - через муки и боль - научился.
А ведь для Вэнь Нина Цзян Чен - один из тех, кто на Луанцзан убил его родных. Может, причина его внезапной ярости и смелости ещё и в том, что он увидел родных и это стало очень реальным для него... И в этом есть и его часть гнева тоже. Гнева, которому он никогда не даст полной воли, потому что знает и свою вину.
(И умеет тормозить, простите за занудство).
Наоки, очень согласна! Плюс ещё очень насыщенная событиями вторая жизнь, когда некогда отдохнуть, не то, что сесть, подумать и осознать. А уж признаться ЕМУ, такому идеальному, "ни мужчин, ни женщин"... А вдруг он обнимает, трогает и заботиться просто потому, что добрый?
Увы, интеллект Вэй Ина напрочь отключается, когда речь идёт о личном.
Вообще не жаль Цзян Чэна, следующие слова Вень Нина как нельзя лучше передали мои мысли... Да, он пережил немало, но Вэй Усянь пережил не меньше и даже больше, но никогда никому не жаловался что с ним обошлись несправедливо. Разве у него был выбор?! Оставшись без ядра, у него оставалась только его кривая дорожка, за которую он итак чудовищную цену заплатил. Неважно, остался бы он в ордене или пошёл защищать Вэней, в любом случае другие нашли бы повод на него ополчиться и тогда орден тоже мог пострадать, а за то, что он ушел, тот еще спасибо сказать должен
Эх, а помните, как перед спасением остатков клана Вень он спрашивал у своей шицзе, "как понять что тебе кто-то нравится"(или что-то в этом роде)?
Он ведь так и не понял. За прошлую и нынешнюю жизнь никто так и не удосужился объяснить или хотя бы показать, что такое любовь(имеется в виду между двумя людьми). Его родители - погибли, в приëмной семье несчастный брак, свою сестру и еë супруга он даже вместе не видел после обоюдного признания. Он просто не знал, что это такое, что за чувства поселились в душе к Лань Чжаню. Вей Ин инстинктивно желал сохранить его при себе, но разве мог он понять что это за чувства?
Да, ему нравились девушки, но разве дальше общения и кокетливых шуточек что-то было? Он обращал к ним внимание, тк они были красивы, подозреваю, они выглядели эстетично, а кто из нас не любит красивые вещи? Вот только Лань Ванцзы тоже был для него красив..
Не ругаетесь на непонятливого Вей Усяня, он просто не может верно трактовать свои чувства. Эх бедное дитя:с
"Всем и каждому известен его нрав праведника, чистого сердцем и мыслями: он не питал интереса вообще ни к единому существу, не важно, к мужчине или женщине"
конечно не питал, он вэйусяньсексуал, другого не признает
Вот за что я люблю А-Нина... Он всегда приходит во время и когда это нужно, становится непоколебимым и чётким в своих действиях
Читаю и думаю о том, какой же всё-таки Вэнь Нин проницательный и чуткий
Вот это стекло!!! В дораме плакала и сейчас буду! Самопожертвование от своей души + во исполнение наказа мадам Ю удар под дых Цжян Чэну и Лань Чжану одновременно! Ладно ЛЧ, он справится, будет холить и лелеять ещё больше, а вот сводный брат я думаю в полном нокауте, ему как теперь с этим жить!!? Не могу читать дальше без рюмки водки на столе.... Пошла... Наполнила... А, салфетки пачку надо взять
Почему эта драка, где Цзянь Чен открыто говорит и Вэй Ин одновременно смущается и злится, кажется мне такой детской 😆🥺
Ох, Усянь, язык твой - враг твой)
А Цзян Чэн...вот если его вырезать из контекста и показать мне - скажу, что мужик офигенный, только мозги чутка вправить. Но на фоне остальных персонажей и событий... *качает головой* Ему точно нужен кто-то типа Лю Цингэ :D
самый грусный момент по моему, очень грустила когда смоирела дораму, а сейчас думаю что вообще реветь буду
Самый болезненный и трагический момент во всей новелле для меня... эх, Цзян Чэн, Цзян Чэн... не буду его осуждать, потому что да, в том, что он такой во многом не его вина.
Но если бы только он мог побороть свою непомерную гордыню и честолюбие, стать выше этого и оценить такого друга, как Вэй Усянь!
"Всем и каждому известен его нрав праведника, чистого сердцем и мыслями: он не питал интереса вообще ни к единому существу, не важно, к мужчине или женщине"
К вопросу о том, что никто никогда не может точно знать, что творится в душе у другого человека... почему он поступает так или иначе. И то, каким человек стремится выглядеть перед другими людьми, может вообще не совпадать с тем, что он думает и чувствует.
Наверное, Цзян Чэн не поверил бы в то, что Ванцзи с юности страстно любит Вэй Усяня, даже если бы сам Ванцзи ему об этом сказал.
Емое. Я чувствую приближение инфаркта. МОЖНО НЕ НАДО ЦЗЯН ЧЭНУ ТАКОЙ УДАР ОПЯТЬ, СЛИШКОМ БОЛЬНО, ЭТО ЖЕ БУКВАЛЬНО ПЕРЕВЕРНЁТ ВЕСЬ МИР, ЗАНОВО ЛИШИТ ДАЖЕ САМОУВАЖЕНИЯ. КАК ТАК ПОЛУЧАЕТСЯ, ЧТО ВЭЙ УСЯНЬ ОТДАЛ ВСЁ И ТЕМ САМЫМ ЗАБРАЛ ВСЁ, ЧТО ВООБЩЕ ОСТАВАЛОСЬ? Вэй Усянь - солнышко не от мира сего, Цзян Чэн же идеальный пример человеческой неоднозначности. Но как раз их связь становится настолько термоядерной, что они буквально каждым поступком не могут избежать ранения другого.
Казалось бы, вселенная должна была схлопнуться, когда настолько разные люди, как Цзян Чэн с Вэй Ином стали жить под одной крышей, но от того, что у них было время привязаться друг к другу, как раз и становится чертовски больно за все последствия. А ещё Вэй Усянь всё чересчур упрощает, а Цзян Чэн всё слишком усложняет и накручивается. Я не знаю, то, что они существовали вместе - это было проклятием или наоборот, офигеть каким чудом?
Слишком больно от всех этих противоречий.
Я ухожу в запой собственными слезами.
ЦЗЯН ЧЭН НЕ ТУПИЦА, УЖ ЧТО-ЧТО, А ЭТО ОБВИНЕНИЕ ВООБЩЕ МНЕ НЕПОНЯТНО, ПОТОМУ ЧТО ТО, ЧТО ОН КОНТРАСТИРУЕТ С ВЭЙ УСЯНЕМ, НЕ ДЕЛАЕТ ЕГО ПСИНОЙ ПОСЛЕДНИМ
Поступки на эмоциях, такие как попытки забрать и уберечь от надругания тела родителей, порождены отчаянием, и да, это была чудовищная ошибка, но при подобных обстоятельствах я не знаю, как настолько эмоциональный человек мог думать о последствиях.
Вэй Усянь отдал этому тупице свое ядро?... НУ ТЫ И ТУПОЙ ДЗЯН ЧЕН!
Да любит он его, любит. Но думает, что невзаимно, что Ванцзи святоша и его оскорбляют подобные мысли, по крайней мере от других. Хотя все равно надеется растопить сердечко Ванцзи.
Он когда на дереве сидел, почти решился ему признаться. Но очень по вэй усяньски предпочёл не додумывать мысль и просто свалиться :)
Ну, да все друзья кидаются друг другу в объятия с деревьев, целуют пьяненького и считают другого невероятно красивым! Да ещё и практически церемонию брака предлагают. Всю историю не могу отделаться от ощущения что Цзен Чен ревнует, и чем дальне читала тем больше в этом убеждаюсь. Даже если об этом не напишут прямо все явно и без слов. Печально он действительно все потерял родителей, Сестру, орден (да он его восстановил, но это не умоляет боль от потери) и самого близкого человека. Только не вина Усяня в этом, он поступал по совести, так же как следовало и другим прославленным заклинателям.
Вей У Сянь:* заигрывает с Лань Чжанем*
Лань Чжань:*думает что Вей Ин его любит*
Вей Ин :"мы всего лишь друзья! "
Лань Чжань:"............ " Плачет в своей френдзоне. :D
Как же бесит Дзян Чен
как грустно, когда ты любишь человека, который всячески с тобой заигрывает, совершает неоднозначные поступки, нарушает дружеские границы, и тем самым даёт надежду, а потом говорит "мы просто друзья"....... как же обидно и больно Лань Чжаню :'
Когда Дзян Чен кидался предъявили про их отношения моя рука не отнималась от лица, просто ааааа!)))
И лицо у Лань Джаня окаменело не от этих предъяв, как Вэй Ин подумал, а от слов "мы просто друзья"... Ведь так же..?)))
Ваааа, вот это неожиданно было сейчас, страшно хочется узнать что будет дальше. Надеюсь не так как предположил комментатор ниже, иначе мое сердце не выдержит.
Мой самый любимый момент. Но... Так больно за каждого!! И особенно за Цзян Чэна...это удар ниже пояса... это хуже, чем дважды потерять золотое ядро...ведь жить с ядром Вэй Ина ..означает признать его превосходство во всем. В самопожертвовании и отваге. В том, что как бы Цзян Чэн ни старался, Вэй Ин всегда на шаг впереди. Из-за него он потерял ядро, но тот вернул долг с лихвой. Цзян Чэн, плачу за тебя Т_Т
ГОСПАДИ ДА!!!!! Я ЖДАЛА ЭТОГО ОЧЕНЬ ДОЛГО!!!!!!!!!!! ДАДДАДАДАДАДДАДАДАДА!!!!! МОСЯН, ТЫ ПРОСТО ГЕНИЙ!!!!!!!!!!!
Больше стекла богу стекла
Ну, что за стекло
Ну, все. Эта глава меня дожала - я реву. И пишу этот бессмысленный коммент. Переводчикам спасибо.